"Все-таки действительно лисы. Причем породистые. И уж точно не ласки… Надо признать — Редлисы это уже не Уизли" — с непонятными для него самого эмоциями принял такое решение Северус Снейп.
А еще в движениях девушки сквозило нечто такое… Маг не смотря на весь свой опыт, не готов был дать этому определение. Что-то, что сильно отличало стоящую перед ним особу от других.
Лишь спровадив ученицу алознаменных, при этом как-то забыв снять с нее балы и добравшись до своих комнат, он наконец смог осознать то, что царапало его сознание.
В поведении девушки не было подростковой поспешности или напора. Она просто… просто жила. Не спешила, не приставала и не показывала свой гонор, что было присуще всем молодым людям в той или иной мере.
Она улыбалась ему потому что хотела этого сама. Она двигалась так как это было удобно именно ей. Она говорила не боясь ничего и никого, но при этом в ней не было покровительственных ноток, которые бывают у тех, кто чувствует свое превосходство над окружающими.
На следующее утро, против воли, краем глаза следя за "молодой лисой", как он мысленно прозвал Джинни Редлис, маг смог в полной мере осознать, насколько же она сильно разнится по сравнению со своими сверстницами.
Никакой манерности. Никаких глупых смешков или флирта на грани с пошлостью.
Если бы Северус Снейп точно не знал, что перед ним чистокровная ведьма в энном поколении, то он бы принял ее за не менее чистокровную… вейлу. Ибо этой девушке вслед оборачивались все.
От мысленных терзаний мастера зельеварения отвлекла сова. Большая и черная. И очень знакомая.
"Жив, белобрысая язва" — с каким-то облегчением подумал маг, принимая у такой же наглой, как и ее хозяин, совы, послание.
Прочитал. Моргнул. Еще раз прочитал. Отложил в сторону и с силой помассировал глаза. Еще раз перечитал. Нервно хохотнул, чем вызвал нервное переглядывание не только за преподавательским столом, но и за факультетскими.
Молча встав и кивнув директору, что не менее недоуменно смотрел на своего подчиненного, фирменной летящей походкой покинул Большой Зал. В руке он сжимал приглашение в Малфой мэнор в честь представления ДВУХ Наследников Рода общественности в лице узкого круга приближенных, к коим он, Северус Снейп, на правах крестного Драко Малфоя, принадлежит, и коей его удостаивают.
Конец взгляда со стороны
Глава 94
Взгляд со стороны
Появление в небе над мэнором огромного… огромной штуки заставило главу рода Гринграсс, связанного с чарами, наложенными на окружающие земли, судорожно сжать пальцы на выхваченной из потайной кобуры на предплечье палочке.
И пускай он был предупрежден дочерью. А после и официального вида письмом… Но все же демонстрация была более чем внушительна.
Впрочем, Эдгар Гринграсс признавал, что частично сам в этом виноват. Думать надо было, что и кому говоришь. Особенно, когда сам был свидетелем Суда Чести и, по факту, казни главы рода Маклаггенов. Но нет — надо было при приватной встрече на нейтральной территории, коей выступал Гринготс, под конец, в порыве чувств, ляпнуть:
— Удиви меня, мальчишка. Покажи, что ты достоин того, что желаешь получить. Удиви меня как маг. Как созидатель. Уж в твоем разрушительном потенциале я более чем уверен.
— Да будет так. И так будет, — улыбка молодого главы рода, что его более взрослый коллега полностью за ним признавал, выглядела несколько ироничной. Впрочем, учитывая, что та всегда таковой была, насколько Эдгар смог разузнать о нем подробности.
Но сейчас его волновала не улыбка одного талантливого, но, по его мнению, все-таки, выскочки, а зависшее нечто над его мэнором. И что еще больше напрягало — так это то, что оно спокойно парило в воздухе, не спеша падать.
Немного повисев, конструкция плавно и неспешно поплыла в сторону квиддичного поля, что, как и у многих аристократических семей, наличествовало чуть ли не в обязательном порядке.
Опустившись на поле, из строения, в котором ощущалась магия чужого мэнора, вскоре выехал не менее диковинный транспорт нежели и сам летающий дом.
Впрочем, лорд Гринграсс, в отличие от большинства своих чистокровных знакомцев, вполне неплохо ориентировался в маггловском мире. А потому понять, что в сторону его мэнора движется машина — был способен сообразить.
Правда, именно такую ему еще видеть не доводилось. Меньше грузовика, но больше легкового авто, с угловатыми, даже рубленными контурами. И фонящая мощной магией.
— Нарушаете министерские запреты, лорд Редлис? — Эдгару Гринграссу срочно надо было сбросить напряжение от появления летающего мэнора вблизи своего собственного. Так почему бы не таким образом?
— Ни в коем случае, лорд Гринграсс, — парень, вылезший из машины в сопровождении своих старших братьев-близнецов, улыбался своей раздражающей улыбкой. Радовало, что хоть глаза не жмурил. — Никаких зачарований маггловских приборов. А всё, что зачаровано — создано при помощи магии. И что с того, что оно точь-в-точь повторяет маггловские аналоги? Ведь буква закона-то соблюдена. А что до духа… бюрократам никогда не было до него дела. Иначе им бы самим пришлось добровольно идти целоваться с дементорами. Некоторым не по одному разу. А теперь, лорд Гринграсс, я хотел бы услышать ваш вердикт — достаточно ли удивил вас своим творением как маг?
Маг прикрыл глаза, смиряясь с неизбежным. Требования предложение, молодого мага было более чем заманчивым. Все-таки обновить кровь требовалось хоть и не срочно, но желательно.
Но отдавать дочь в гарем ему очень не хотелось. Еще больше пугало то, что Дафна как бы сама не рвалась стать частью рода Редлис. Что не могло не напрягать, а потому та была подвергнута всем мыслимым и немыслимым проверкам. Все-таки любовные зелья и прочая подчиняющая пакость в магическом мире была как бы не обыденностью.
Отрицательный результат, как говорят, тоже результат.
Только результат чего именно, лорд Гринграсс никак пока понять не мог.
Хотелось взять Редлиса за грудки и просто вытрясти из него всю информацию.
Но нельзя.
Хотя бы потому, что лорд законно опасался, что в таком случае уже ему придется ощутить на себе остроту зачарованной девятифутовой дурынды, по какому-то недоразумению именуемой мечом. И это в лучшем случае. Все-таки маг-артефактор — это всегда большие проблемы при попытке захвата. Неизвестно сколько и чего при нем. Не говоря уже о том, что некоторые вообще умудряются зачаровать самих себя.
Еще раз с сожалением отбросив мысль о допросе, лорд сделал приглашающий жест в сторону мэнора.
— Прежде, чем мы войдем, лорд Гринграсс, думаю, будет честно с моей стороны продемонстрировать причину того, почему ваша дочь желает войти в мой Род, — парень улыбнулся. Просто улыбнулся без своей обычной гримасы.
Это настолько выбило из колеи Эдгара, что он не сразу обратил внимание на странное движение вокруг тела трех юношей, стоящих перед ним.
Сфокусировавшись же на постоянно движущихся объектах, маг вдруг резко захотел присесть. И выпить. И выпороть старшую дочь за умалчивание ТАКИХ особенностей членов рода Редлис.
"Хотя последнее излишне. Уверен, что с нее взяли все приличествующие ситуации клятвы" — мысленно покачал головой маг.
— Не сомневайтесь — так и было. Нет — не читаю ваши мысли. Просто ощущаю эмоции. Эмпатия вообще для многих магических рас — пассивный навык. Хотя и обзавестись оной требует много практики и толики удачи.
Старший маг обреченно вздохнул. Спорить с высшим фэйри, которым каким-то образом смог стать бывший Предатель Крови, ему не хотелось совершенно. Хотя бы потому, что в этом мало смысла и пользы — магические расы обладают своей логикой и недоступной простым магам целеустремленностью. И если таковой нацелился на его дочь, то… придется смириться и получить максимум выгоды.
Конец взгляда со стороны
Наблюдая за лордом Гринграссом, что любезно согласился посетить наш мэнор и теперь… обтекал, я не мог сдержать удовлетворенной ухмылки. Я вновь добился поставленной цели. И чувствовал себя при этом просто прекрасно. И это при том, что изначально Дафна рассматривалась мною исключительно как способ пошалить и чуть проехаться по мозгам чистокровной в энном поколении девушки.
Но гляди ж ты — в конечном итоге все закончилось нашей помолвкой.
Я и раньше понимал, что добровольно становясь из тотемного оборотня полноценным магическим существом, изменюсь не только телом и магией, но и разумом. Но одно дело понимать, а другое прочувствовать это на собственной шкуре и всех остальных слоях составляющих сейчас Рональда Александра Редлиса.
Если до помолвки я смотрел на Дафну как на возможную игрушку и способ развлечения, то после — все изменилось. Теперь она была частью семьи.
Нет — это, конечно, вполне логично для любого разумного, когда статус какого-то человека вдруг меняется в его глазах, но… не настолько резко и бескомпромиссно.
Еще за миг до подписания брачного контракта я держал в состоянии призыва Кодекс Рода для атаки на Род Гринграсс, если его глава в последний момент попытается отказаться. И мысль о том, чтобы впоследствии надеть на шейки женской части рода рабские ошейники, а мужскую в лице самого главы прирезать, меня нисколько не смущала. Но стоило заключить договор — и они стали частью семьи. Это было… странно. Или скорей непривычно. Все-таки память себя как человека, а с ней и опыт, давали о себе знать.
Сейчас же, как я уже говорил, я наблюдал за будущим тестем. Тот был неплохим магом. Да и гнили, которой пахли многие чистокровные из-за слишком частого родственного кровосмешения, от него такого запаха почти не было.
— Как такой сложный артефакт и по совместительству мэнор, может держаться в воздухе без своего Источника? — наконец не выдержал он.
— Удивлен, что вы решились задать вопрос напрямую, лорд Гринграсс, — хмыкаю, прижмурив правый глаз. — Для британских магов это нехарактерно… — тяну так задумчиво, из-за чего мужчина начинает нервничать. — Мне нравится! — резко заканчиваю, отчего тот вздрагивает. — Но позвольте сохранить это знание пока что в секрете. Возможно, оно будет нашим спасением или проклятием. И пока в Магической Британии слишком много запретов на все и вся… — договаривать не надо — мужчина понятливо кивает. — Скажу лишь вот что — тем, кто может ходить в Сердце Леса и общаться с тамошними обитателями, доступно много… чего.
На этом визит гостя был окончен, и мэнор, повинуясь моим командам, плавно взлетев, прыгнул на уже привычное для него место — к центру магического леса, что уже много лет являлся моим домом.
Лежа на родовом алтаре из драконьей кости и больше похожем на ложемент, я флегматично смотрел на то, как над головой медленно шелестит листва молодых меллорнов, движимая не ветром, а магическими потоками. Все-таки Диана проделала огромную работу.
По факту, лишь благодаря ей и ее связи с природой мы смогли получить собственный Источник для подвижного мэнора. Что вообще-то считалось невозможным. И если раньше я рассчитывал просто создать мощные накопители, для чего даже начал выращивать сверхкрупные кристаллы, то подход эльфийки оказался более качественным.
Помещения, отданные под оранжереи, теперь просто-таки были переполнены различными магическими растениями, собранными всё в том же лесу. Причем их аура очень быстро переплелась с магией мэнора и те начали взаимодействовать на более глубоком уровне чем предполагалось раньше. Да и помощь зашики-вараши оказалась как нельзя кстати — та выступала эдаким мостом между двумя различными системами.
А уж когда в Ритуальном Зале было посажено по периметру пять небольших ростков меллорнов, взятых с Сердца Леса, а впоследствии их корневую систему сплели воедино, и, как вишенка на торте — те самые кристаллы для накопителей были вживлены в них же, то мэнор стал чем-то большим, чем простое магическое здание со всеми положенными атрибутами. Он начал оживать во всех смыслах. Те же зачатки инстинктов и рефлексов из-за вложенного огромного количества магии при его постройке резко скакнули на качественно новый уровень.
Самым сложным, наверное, было принять то, что к рождению этого чуда был причастен и я. А это действительно было чудо сравнимое с холмами сидов, что также были больше живыми творениями, нежели зачарованными объектами.
Но надо было признать, что без Дианы и остальных, но все же в первую очередь без эльфийки, подобного результата я бы смог добиться далеко не через одно десятилетие. Если бы вообще смог.
Потому надо будет отблагодарить свою женушку. И для начала стоит, пожалуй, заняться Валькирией вплотную. Боевая капсула более-менее уже рабочая и осталось лишь установить кое-какие вспомогательные системы вроде полетного модуля. А вот с основным корпусом мехи все не так радужно. Все же слишком много всего, на что приходится то и дело отвлекаться.
С усталым кряхтением я все же нашел в себе силы вылезти с ложемента.
— Всё нормально? — интересуюсь у стоящей за дверью Гермионы, что вместе с близнецами была в мэноре во время посещения Гринграссов. Все-таки всей толпой переть было опасно — отлучку такого количества учеников в школе бы заметили те кому не надо. А так обошлись самым минимумом.
— Да, господин мой, — девушка, наряженная в униформу горничной, изобразила легкий поклон. Только румянец на щеках говорил о том что подобное для нее дается нелегко. Или…
— Гермиона, — подойдя к служанке, аккуратно беру пальцами за ее подбородок и заставляю посмотреть мне в лицо. — Скажи, тебе неприятно то, в каком положении ты сейчас находишься?
— Н-нет, г-господин… — голос девушки дрогнул, а румянец стал еще более заметным. Я дернул бровью.
— Тогда, быть может, тебе нравится то, что ты… — мои пальцы отпустили ее подбородок и скользнули по щеке, заправили выбившуюся из-под чепчика прядь за ушко и аккуратно, но надежно охватили снизу ее затылок, мягко его массируя. От этого она рефлекторно откинула голову назад и полуприкрыла глаза. Реакция была однозначна. — Что ты принадлежишь мне? — заканчиваю с властными нотками в голосе.
Наши губы очень близко, а потому, когда она вздрагивает и широко открывает глаза, я впиваюсь в ее губки требовательным поцелуем. Правая моя рука ловит ее запястья и удерживает их за ее же спиной. Хвостами же я обвиваю ее талию, практически образуя второй слой корсета, также обвиваю ее бедра сразу под ягодицами и при этом всем прижимаю к ближайшей стене спиной.
От нее слышится тихий стон, полный возбуждения. Нет никакого неприятия — она действительно наслаждается. Поцелуем. Своим положением. Моим с ней обращением.
Она приняла себя как ведьма. Как девушка. Как женщина. Как моя женщина.
— Ах! — она вскрикивает, когда я резко разорвав поцелуй, впиваюсь клыками в ее шейку, для чего приходиться слегка сдвинуть на ней тугой чокер.
— Теперь ты моя. Полностью… — мурлычу ей на ушко, наблюдая как ранки быстро затягиваются, а шейку охватывает знакомая "татуировка" состоящая из огненных языков. Разве что, в отличие от предыдущих раз, эта действительно больше напоминает ошейник, нежели диковинное ожерелье. Интересно, в чем здесь причина? Но, надо признать, что именно такой ее вид Гермионе идет больше.
