Господин барон

— Она белая... хотя да, маловата.

— Подголовник на сидении вашей машины гораздо больше и тоже белый

— Но это же казенная вещь! — Он смотрел на меня непонимающе.

— Хорошо. Благодарю за вовремя доставленные сведения.

— Рад стараться, господин барон!

Я поискал своего противника и кивнул ему:

— Эвальд, как насчет временного перемирия? У нас тут проблема. Большая, аж три сотни.

— Это ваши земли, вы и защищайте

Повернувшись к посыльному, я уточнил:

— Они хотят дань с меня или?

— Со всего Эскенланда.

— Я согласен на перемирие!

Кто бы спорил.

— Что же. Эгельберт, горячий завтрак нашим уважаемым врагам, всем министериалам кроме часовых — по рабочим местам, извинитесь перед туристами, битвы сегодня не будет. — По крайней мере здесь, но этого я уточнять не стал. — Элепар, Эвальд — прошу в машину. Нас ждут кровожадные северяне!

Вообще-то можно было и пешком дойти, тут недалеко, тем более только залезая в салон я понял, что броня и доспехи не учитывались при создании дизайна полицейской машины. Опять же булаву и щит пришлось положить в багажник... нет, надо было идти пешком.

Я повторял это как заклинание минут пять, а потом мы прибыли на место.

Стоящие в порту корабли мне не понравились сразу. То есть был бы я туристом, то хрен бы меня оттащили, пока своими руками все не потрогал — четыре натуральных драккара! Стоят аккуратно у причалов, с соблюдением всех правил, с норвежскими флагами, все как положено. Но вот как барону они мне не нравились.

Во-первых рядом с каждым кучковались несколько десятков человек разных возрастов, от вчерашних школьников до суровых бородатых дядек, смахивающих на членов байкерского клуба. Большинство находилось в разных степенях подпития. Кто-то грелся (денек выдался особенно ветреным, да и они, похоже, с утра в море), кто-то наверняка настаивал на исторической достоверности, мол что это за отважный викинг, если не начал утро с кружки-другой эля?

И все они были в доспехах.

Все три с лишним, по первым прикидкам, сотни человек.

Пока они стояли у своих кораблей, но у большинства в руках было оружие — топоры, копья. Натуральный набег!

Тем более что во-вторых на каждом корабле рядом с государственным развивалось знамя с вороном.

Сзади послышались торопливые шаги.

— Сэр Ульфрик?

— Ваша милость! Рад, что вы наконец смогли выбраться. Что с осадой?

— Временное перемирие перед лицом общей угрозы. Докладывайте!

Рыцарь-полицейский в обычной своей форме и с мечом на поясе покосился на стоящих у машины баронов и отчитался:

— Высадились меньше часа назад, прогнали портовых служащих, развели костры в неположенном месте. Утверждают, что пришли за данью!

Костры я видел. Все на аккуратных листах железа и готов поспорить, что дрова для них были привезены с собой.

— Агрессию проявляли?

— Конечно! Они обозвали патрульных рабами, а на замечание стали кричать и махать своими железками! Господин барон, прошу дать мне соответствующие распоряжения, мы должны решительно...

Дальше я не слушал. Черт бы всех побрал! Им развлекушечки, а я отдувайся?! Осаду им устрой, набег проведи, дань заплати, носы сопливые утри — и все господин барон?!

Ладно. Вздохнув, закрыл глаза, сосредоточился...

— Господин барон! Вас к телефону!

... и от души выругался. Взяв у Эгги мобильник сердито алекнул и тут же убрал подальше от уха — знакомый голос жизнерадостно орал во всю мочь:

— Николаич! Мы тут за тебя болеем, всей конторой! Смотри, не подведи, а то Олечка поставила на твою победу три месячных оклада!

— Чьих?

— Ты их не знаешь, они из новеньких. Главное — она ж с тебя приедет спрашивать!

Чур меня, чур! Да, теперь придется побеждать. А то не дай бог.

— Вы вообще откуда узнали?

— Ты чего? Трансляция из твоего музея у нас на все мониторы выведена! Вашей утренней драки с вечера ждали, не поверишь — даже стажеры к восьми как штык были, я приказал большие экраны, те что на объекте монтируются, к нам поставить. Три метра диагональ, да с удобными креслицами, все, чтобы на твои геройства поглазеть. А тут такое — настоящие викинги! Народ прямо бьется за право в отпуск отправиться к тебе.

— Шли тех, кого не жалко. Особенно бухгалтерию жду, я их тут всех в застенки брошу или на рудники отправлю.

— Это я и сам могу! Ты там, главное, войну не проиграй! Ладно Олька, она отработает, даже знаем как... Эй, ты что творишь, белобрысая! Уй! Женщина, начальник тут я! Так это я о чем, Николаич — не проиграй! Я с ребятами забился на то, чем дело кончится!

— Всегда приятно, когда в тебя верят.. или ты не на меня ставил?

— Обижаешь!

Он еще что-то говорил, по-привычке не давая мне заняться делом, но этот бубнеж подействовал как звонок на ту собаку — я привычно сосредоточился и занялся делом.

— Сэр Ульфрик? Где сэр Эррайн?

— Проводит мероприятия по эвакуации мирного населения. — Полицмейстер тоже быстро успокоился в присутствии начальства.

— Население не паникует?

— Ну что вы, порядок действий при нападении врагов у нас в крови!

Ах да, тысяча лет постоянных завоеваний, наверняка они мастера быстро смываться, похватав пожитки.

— Правда, есть один спорный вопрос — в документе двенадцатого века сказано, что мы должны рассылать всадников во все окрестные земли. Но как быть с лошадьми? Нужно ли брать их у фермеров? Или те сами обязаны предоставить? Тогда кто оплачивает...

Прислушавшись к телефону (Митрич бубнил что-то уже о международной политике) и согласно угукнув, я предложил:

— Современный всадник называется мотоциклист, пусть едут на стальных конях. И кстати, организуйте доставку бойцов от замка сюда. Может быть, они нам пригодятся.

— Конечно, уже делается, господин барон. Моим людям брать оружие? Я имею ввиду — огнестрельное?

— Эссарыч, ты на солнце перегрелся?

Рыцарь взглянул недоумевающе вверх, на серую пелену эскенландского неба.

— В смысле — ты что тут, хочешь туристов расстреливать?

— Просто как ваш вассал я хотел обеспечить наиболее полное...

— Сэр Ульфрик!

— Я!

Невысокий полицейский прищелкнул каблуками и вытянулся. Эгги тут же перевел камеру с кораблей на нас.

— Обеспечить охрану места проведения мирного фольклорного праздника!

— Есть!

Ну вот, получил указания и сразу побежал. Раньше бы так!

— Митрич? Займешь тысчонку?

— Настоящему феодалу и землевладельцу? Конечно!

— Тогда ставь на меня от моего имени! Все, привет Олечке!

Я отключился, вернул телефон Эгги. Управляющий, выбравшись из подъехавшей машины, тут же поинтересовался:

— Важный звонок, Александэр?

— С родины, Эгельберт. Древнее хтоническое чудище при поддержке неумолимой демоницы. А на заднем плане завывали кучка бесов и ведьм.

— То есть у нас будет мистическая поддержка?

— Стыдитесь, старина! Мы вполне христианское воинство, сами должны справиться с кучкой язычников!

Старик оглядел порт и с сомнением пожевал губами. Мы стояли на пригорке у старой церкви, как раз на границе, проходящей между портом и городом. Викинги постепенно расползались по территории, что-то кричали по-норвежски, парочка указывала на нас руками. Кто-то начал размахивать белым флагом с вышитой на ней птицей, символом грабежа.

Постепенно народ стягивался. Увидев, как из машин выходит моя "гвардия", викинги начали потихоньку строиться во что-то вроде линии вдоль причалов. Кто-то уже наклюкался до красной морды и теперь орал невнятные лозунги, кто-то фоткал то нас, то своих товарищей. Наконец, от общей толпы отделились человек десять в особенно добротных доспехах, во главе с высоким блондином в ярком плаще. Знамя с вороном несли за ним.

Я оглянулся. Мой баронский баннер держал продолжающий все снимать Эгги: ярко-алый квадрат с могильной плитой посередине. Хвостатые вымпелы полицмейстера и как раз подоспевшего мэра, то есть сэра Ульфрика и сэра Эррайна, развевались на свежем ветру.

У Сато за спиной был какой-то плакат на палке, тоже красный и с иероглифами. Что-то я такое в исторических фильмах видел... Кстати, японец, увидев, что я заметил его, мгновенно покраснел, сравнявшись цветом лица со своим флагом, но упрямо смотрел перед собой. Марти держала в руке копье, у наконечника которого был повязан... черт. Она мне всю торжественность момента рушит этим лифчиком!

Сама придумала? Я подозрительным взглядом обвел пажей, все демонстрировали крайнюю степень серьезности. Сама боевой подруг разглядит, что у нее на копье, только когда опустит наконечник перед собой, шлем неудобный, вверх в нем не посмотришь. Наклонит она копье, увидит — тут и конец викингам.

Или нам. Это кто под руку попадет.

— Я Эрик сын Эстейна, потомок ярла Тилле Черноволосого! Я пришел требовать свое по праву!

Остановившийся в десяти шагах от меня высокий парень в плаще одну руку положил на меч и выпятил подбородок. Я скосился на Эгельберта, тот шепнул: "Десятый век".

— По договору, заключенному моим предком с эсками, после того, как он победил их вождя, вы должны платить ежегодно тридцать марок серебра!

Так, марка это чуть больше полуфунта, итого семь кило. По-божески.

— Давно не брали с вас дани, много долгов накопилось!

Ошибка. Этот грабитель хочет дань за тысячу лет. Семь тонн серебра?! Сколько же это будет... хотя лучше не считать, а то еще проценты придется учитывать. Нафиг, сяду в замке и пусть выколупывает!

— Если же вожди эсков не уплатят, я вправе взять свое с жителей страны!

Да что ж такое! Куда не сунься — подлянка на подлянке!

— Я пришел требовать свое по праву!

Повторяется.

Ну что же, надо выкручиваться! Я шагнул вперед:

— Эрик Эстейнсон, мы живем не в славные былые дни, когда слову мужчины верили. Нынче всё требует доказательств. Давние же дела — тем более. Чем подтвердишь, что был такой договор?

Фон Шнитце возмущенно засопел, мол, почему его не спросили, но я показательно не обратил внимания.

Предводитель викингов кивнул, один из стоящих за ним вынес вперед ларец, открыл — на красивой подушечке лежали несколько старых пергаментов.

— Эгельберт, это настоящий документ?

Старик быстро вышел вперед, присмотрелся и с кислой физиономией подтвердил:

— К сожалению да, Александэр. Я видел подлинник, когда работал над книгой. Но вряд ли у этого молодого человека есть доказательства, что он — потомок самого Тилле!

— Какая разница, кто папа с мамой, если у тебя четыре драккара?

Я присмотрелся к "ярлу Эрику". Молодой, лет двадцать, высокий, спортивный. Чуть выше меня, но и чуть полегче. Лицо как лицо — обычный парень севера Европы. Стоит, улыбается. Зар-раза.

Головастика Элепара вел древний долг, старика фон Веллешварма — логика положения. Этого мальчишку ведет жажда приключений. Понять можно — годами мастерить старинное оружие, кольчуги, настоящие драккары, и вдруг узнать, что совсем рядом есть место, где все это может быть использовано. Вспомнил о "предках", собрал поклонников старины, предложил им взыскать старый долг и рванул. Как они мимо пограничников-федератов проскочили? Хотя кому придет в голову, что четыре парусно-весельных исторических лоханки это завоевательный поход?

Нет, его не смутить, как фон Виндифроша, не заболтать, как Эвальда. Тут без драки не обойтись. И если ее не обойтись, так чего затягивать?

— Что же, тогда все в порядке, так? Ну, значит начнем!

И викинги, и эскенландцы дружно уставились на меня.

— Начнем, говорю. Оружие при нас, достойные мужи, способные стать свидетелями, тоже здесь, места хватает. Твой предок получил дань победив, так неужели потомки измельчали настолько, что хотят взять серебро сражаясь языками? К оружию, ярл, к оружию! Решим дело поединком! Предводитель морского набега против владельца этих земель — воин против воина!

Народ одобрительно загудел. Из города подтягивались полицейские, горожане, постоянно сверкали вспышки фотоаппаратов.

Ярл, вопросительно оглянувшись на свиту, красивым жестом отстегнул плащ, бросив его на руки стоящему рядом воину, принял из рук оруженосца шлем, но надевать не стал. Выйдя вперед он показательно откашлялся и вдруг продекламировал:

— Сильные люди на веслах, ярость драккар подгоняет! Легким сражение будет, нет среди эсков героев!

Так, это что за творчество было? По шепоту за спиной и ожидающей физиономии ярла наконец догадался — меня только что пытались оскорбить. Помнится, это называется "хулительный нид", то есть стихотворно-магическое оскорбление. Ну да, как же — любой викинг он же прямо скальд! Рубанул по черепушке топором и тут же давай стихи складывать. Надо бы ответить, процедура подразумевает обмен подобными частушками. Ну, германо-кельтская литература, я ли тебя не прогуливал, я ли от профессорши коньяком не откупался — выручай теперь! Пусть сейчас вису от драппы не отличу, но хоть вид сделаю:

— Приплыли вороны, мокрые перья, сталью сверкают, требуют злата. Вождя одежды с женщины сняты, меч поднимает — а надо бы прялку!

Хех, и попробуйте доказать, что это не стихотворная форма, их там больше ста было, и все помнят только специалисты! Говори напевно и чеканно, вот тебе и "поэзия Севера".

Ярл обиделся и секунду поиграв темными, в отличии от шевелюры, бровями, выдал:

— Народ у моря, сидит и стонет, эска удача — трелля пожива!

Эй, а вот это было обидно! И вообще не стоит оскорблять целый народ сразу, а то прилетит неведомо откуда, не увернешься. Я вот адресно лаюсь, никого лишнего не обижая, и ему бы с умного человека пример брать. Эскенланд тысячу лет гнобили, и все равно не додавили. Ну что же, лови ответ:

— Ворон вьется в небе, крест идет по морю, Эрик между волн, болтается, не тонет!

Ярл понял, с чем его сравнили, зло прищурился. Оглянувшись на зашумевших викингов снова подбоченился и выдал:

— В груде камней чужак, солнцу не кажет лица, храбрый придет за своим — придется искать чужака!

Нескладушки-неладушки. Тем более, что я не прячусь! Ладно, будем заканчивать:

— Слышал от скальдов — страна за морем! Севера дух, дети асов: Эрик могучий, воинов водит — былое забыл, женское носит! Волосы красит — дразнится как баба!

Ну вот, "непроизносимые слова" сказаны. Надеюсь, Браги не слышал того, что я тут плел, а то как отнимет молот у Тора, как швырнет! Филфак филфаком, а двух наполовину прогулянных курсов для поэтической дуэли мало.

Викинги шумели, обсуждая сказанный нид. Формально я опять не довел его до статуса прямого обвинения, но признаки наличествуют. За спиной тоже шумели, объясняя не понявшим суть сказанного.

Ярл Эрик решительно нахлобучил шлем, красуясь вытащил меч, подхватил из рук оруженосца щит и вдруг прокричал что-то по-норвежски, подняв оружие к небу. Не знаю, как в облаках, а дружина его крик подхватила, и мой противник довольно заулыбался.

Вообще я его понимал. В руке — боевое оружие, за спиной — братва, и никаких судей, никаких турнирных ограничений. Сам себе закон, да? Помню, было. Молодой был, глупый.