Я снова убрал трубку от уха, не желая слушать раскручивающую скандал бабу. Девчонок она отпустит, просто ради того, чтобы потом тщательно их расспросить, на предмет подтверждения тезиса "мой бывший — бесперспективный неудачник", но нервы потрепет, это как пить дать.

Ну, зато с ней никогда не было скучно.

Дождавшись завершающего взвизга отключил телефон и полез в кладовку.

После развода все, что она мне отдала, это два чемодана с одеждой и какими-то памятными вещами — фотками родни, которые я забрал с "исторической родины", уезжая на поиски счастья в столицу, сувенирными безделушками и прочими магнитиками. Я, еще не поверив, что соскочил, не стал дергаться насчет остального, а потом было уже поздно, да и не хотелось лезть в дрязги. Странное дело, ни я ни Элька не считали отчего-то, что мы расстались насовсем: я пару раз вмешивался, когда ее прижимали — жена удачно расширяла дело, пожалуй, справляясь лучше, чем я сам, а когда меня три года назад сбила машина, то первым, кого я увидел, очнувшись, была бывшая. Тут же, понятное дело, объяснившая, какой я дурак и что так мне и надо. Словно и не сидела двое суток у кровати, шипя на врачей.

Но вот сходиться вместе надолго мы уже не рисковали. Подеремся еще, дочек напугаем. Они ж по малолетству не понимают, что иногда и подраться бывает полезно. Или уже понимают? Черт, Аньке тринадцать...

"Диплом о баронстве", или как там его, нашелся быстро, в папке бумаг с той, самой первой моей работы, с подколотой к нему поржавелой скрепкой фоткой. На ней пятеро молодых, азартных, чуточку пьяных парней фоткались на фоне Эйфелевой башни. Мы как раз сдали очередную фуру и решили метнуться, посмотреть, как люди живут. На фотке все были отчаянно молоды и беззаботны — "Ну, пацаны, прикиньте, мы в Париже! Ну, еба, в самом деле! Ну, дела-а!"

Димка через три месяца в первый раз попробовал героин — он спешил жить, сливая все заработанное на любое доступное удовольствие. И денег и жизни хватило на три года. Васька исчез через пять лет. Просто уехал утром на работу и никто его не видел больше. Ромку зарезали в драке — любил строить из себя крутого, да нарвался на еще более подкрученных. Мишка умер сам. Инфаркт в тридцать шесть лет. За месяц до того, как ко мне в гости пришло "маски-шоу". Остался только я, да Шеф. Погоняло ему дали не только потому что он был самым главным, а из мультика, о Врунгеле. Мелкий, наглый до изумления и без одного пальца.

Погладив фотку, я развернул пергамент, пощупал, ковырнул печать. Достал фон Шнитцевскую подорожную, присмотрелся, сравнивая — да, печать была одной и той же, были заметны одинаковые сколы и неровности. Значит, не врал старик. Хотя смысл ему врать? Что из меня вытянуть можно? Только ливер, да и тот жизнью траченный. Решено — еду!

На следующий день, убедившись, что на работе никто не сияет от счастья, лишаясь на целый месяц (два — это перебор!) моего внимания, к полудню сбежал. Выкрутив пробки, перекрыв кран и отдав ключ соседке, судя по пристальности взгляда, до пенсии трудившейся не в библиотеке, как она заливает, а не меньше чем важняком в прокуратуре, двинулся на встречу со своим... а он точно сенешаль? Может — кастелян? Или еще какое-нибудь слабо знакомое слово? Черт, нужна шпаргалка, чтоб совсем себя неучем не выставлять. Я ж в баронстве ни бум-бум, как и в боярстве, впрочем. Ничего, авось выкручусь!

Билеты оказались в эконом-класс. Иного от фон Шнитце я и не ожидал, "благородная прижимистость", переходящая в скупость, для уроженцев тех мест штука заурядная. Еще дома отыскав на картах "свой" замок присмотрелся — небольшой полуостров, если прокладывать тропки через море от всех окрестных государств — точнехонько ровное расстояние получится... ну, если Федерацию не считать, им-то лишь через полукилометровый перешеек пройти, и все, Эскенланд.

Был я там когда-то, ровно один раз. И попутчик, стоя рядом у борта парома, объяснил, что это самое скучное место в регионе. Одни приливные отмели километровой ширины, дюны да поля. Если верить вики, то замков на полуострове сохранилось два, Гравштайн и Эскенборг, остальные бароны жили по усадьбам. У нас иной дачный кооператив куда больше, а туда же — баронства! Одно слово — Европа. Все мелкое, стабильное и не меняется веками, судя по моему управляющему (кстати, оказавшемуся известнейшим популяризатором истории народа эсков, автохтонов Эскенланда).

"История народа эсков сколь интересна, столь и драматична. Многовековое пребывание под пятой иноземных завоевателей и несгибаемое желание получить свободу и самоуправление весьма повлияли на национальный характер, даровав эскам своеобразность взгляда на жизнь, ставшего известным всем соседям"

Эгельберт фон Шнитце "История Эскенланда"

"Это да, анекдотов про них ходит много"

Комментарий ручкой на полях.

Перелет прошел никак. Никому не было дела до летящего в личный замок барона, даже на паспортном контроле меня задержали секунд на тридцать. Шенген, оформленный секретарем Шефа, и распечатка проспекта какой-то гостиницы на побережье в качестве отмазки, по каким это я тут делам — клерк мазнул по мне взглядом, стандартно-безразличный "вилькоммен" и уже в такси я размышлял, что произошло бы, предъяви я вместо паспорта — подорожную. Впрочем, у местных наверняка нашелся бы закон или инструкция на подобный случай. Да еще фон Шнитце, все это время не выпускавший меня из виду, словно я мог сбежать! У него в глазах читалось желание приковать меня наручниками!

Пятнадцать минут спустя после выхода из аэропорта мы уже получили билеты в кассе вокзала. До отправления оставалось еще минут двадцать.

— Ждите здесь, я сейчас.

— Господин барон? Вы куда? Я могу вам помочь?

— В туалет, и ширинку способен расстегнуть сам! — Постоянное внимание управляющего раздражало, так что в заветную дверь я вломился с лицом "типичного русского туриста", пугнув какого-то бюргера.

И тут же нашел себе развлечение!

— Куррва! Уррою!

— Извините, вы, должно быть, ошиблись....

Никуда от родины не деться. Точнее — от худших ее представителей.

Здоровое, недавно обгоревшее на солнце тело, покачиваясь, прижало к стенке молодую девчонку лет восемнадцати, и что-то ей предъявляло. Девка, судя по произношению из местных, судорожно трепыхалась, полузадушено пытаясь объяснить недоразумение.

Оглянувшись и никого не увидев (только шумно сопел кто-то в запертой кабинке) я сделал вид, что иду и никого не трогаю, а когда успокоенный борец с заокеанским врагом опять повернулся к пацанке — подшагнул и сходу пробил под задраную руку в бок.

Тело обмякло и с хрипом сползло под умывальник.

Не патриотично, конечно, в далеком краю не помочь соотечественнику, но с другой стороны лучше десять минут лежать, чем год сидеть, так что я ему в чем-то помог. Хороший удар в челюсть он вообще решает пять из десяти проблем!

И порождает еще десять.

— Спасибо!

— Да, да...

Подвиг подвигом, а природа звала.

Когда я покинул кабинку, ко мне тут же обратились с вопросом:

— Надо заявить в полицию?

Она... гхм. Нет, не она. Оно? Или все-таки он?

Светлые волосы до середины спины, перьями окрашены в розово-сиреневое, на лице не макияж — раскраска, в носу серьга, в губе серьга, в брови серьга, в ухе штук пять серег. Потертая кожанка с эмблемой какого-то колледжа, штаны-"бермуды", которые я за юбку принял, сандалии. Ногти на ногах крашенные. В разные цвета.

Нет, девочкой Это не выглядело.

Пока мыл руки, пригляделся к лежащему на полу. Или сознание потерял, или уснул — в любом случае ничего не требует, никому жить не мешает... славно.

— У тебя претензии к этому?

— Нет, но...

— Претензии ко мне?

— Наоборот, я очень вам...

— Тогда забудь.

— А... ага, это разумно!

И оно тут же повернулось к зеркалу и начало что-то поправлять в прическе. Уже открывая дверь я услышал в спину:

— И еще раз спасибо!

В кабинке кто-то так и сипел. Запор у него, что ли?

Фон Шнитце переминался снаружи со страдальческим видом, пришлось идти за ним, занимать места. Поездка должна была продлиться час, почему он не взял машину?

Скорее всего потому, что на поезд скидка была, а на прокат машины — нет.

Минут через пять в кресло через проход плюхнулось Оно, уронило рюкзак перед собой, вывалив на пол половину содержимого — планшет, тетради для рисования, пара толстых книг. Одна привлекла мое внимание — "Средние века для чайников — жизнь при дворе феодала".

— Интересуетесь? Берите.

Я, взяв протянутую книгу, пролистал. Много текста, картинки, сноски, в одном месте мелькнула карикатурка. Хм, полезная штука.

— Можно? — Существо, дотянувшись, бесцеремонно сцапало мой плеер, тут же воткнуло в уши. — О, восточноевропейский фольк?

— У меня дома это почему-то называется шансон.

— Класс! Обожаю этнику!

Голландский, судя по некоторым словечкам, неформал, увлеченно слушающий в ночном поезде "С добрым утром" Трофима и даже пытающийся что-то подпевать... Мда. Европа.

Следующие полчаса я листал книгу, иногда поглядывая на уснувшего сразу после отправления фон Шнитце. Старикан крепкий, конечно, только годы берут свое, устал.

— Я скачал эту музыку себе, хорошо?

— Понравилось?

— Забавно. Надо язык выучить, чтобы понимать лучше. Интонации не все передают.

— Не все стоит понимать.

— Лучше понимать друг-друга, и то, чем руководствуется собеседник, чем попадать в ситуации вроде той. Правильно поговорив можно решить любую проблему!

Мы переговаривались через проход в полголоса. Большинство пассажиров или читало, или спало, только мы двое беседовали.

— Так уж любую.

— Уверен!

— Ну, оставайся при своих заблуждениях. Кстати, можно вопрос?

— Конечно.

— Ты парень или девушка?

— Хм, то, что мы встретились в мужском туалете ничего не значит?

— В тех местах — практически ничего.

— О, в самом деле. Можете называть "Эск", в колледже привык.

— "Аском" никто не дразнит? — Я протянул руку.

— Иногда. — Пожатие мужское, хотя рука слабовата. — Полное имя — Элегар Эско Элизе Хелена Орланд ван Эске, герцог Эскенландский. Наследник, точнее.

Первая мысль — все-таки парень! Вторая — хотя Хелена же, значит — герцогиня? Третья — как подал, зараза! Вот где "бла-ародный", и ведь даже не выпрямился толком, одной интонацией и жестами показывает превосходство.

— А я Александр Николаевич Могила, как оказалось — барон фон Гравштайн.

— Ха! Я знал, у вас в лице есть что-то такое...

Прикрыв глаза я вздохнул — и этот туда же!

— Вы знаете, что ваш замок довольно долго был пиратским гнездом?

— Первый раз слышу. Кстати, когда это ты герцогом успел стать? Мы же еще за тебя не проголосовали?

— Вы не проголосовали за то, что я — легитимный правитель, которому вы готовы служить, титул мне от предков достался. И вообще, может быть я откажусь!

— Куда ты денешься... За мной вон — управляющий приехал. — Я кивнул на похрапывающего фон Шнитце. — За тобой, небось, сразу десяток прислали?

— Не, эсэмеску кинули. Каникулы, решил съездить. — Эск вдруг посмотрел на книгу и протянул ее мне. — Возьмите, барон. Я уже прочитал, а вам, кажется, пригодится.

— Точно справитесь без шпаргалок, герцог?

— Куда деваться... мы в одной заднице, да?

Я не совсем понял, но кивнул.

Аск вскочил, попрощался и ушел, напевая что-то сильно похожее на "Ушаночку". Мда, это он интуитивно "бегут-стучат колесики" выбрал? Талант, однако.

Фон Шнитце проснулся ровно за минуту до остановки, видимо, по привычке.

Герцог мелькнул где-то в другом конце перрона, меня же утащили к стоянке, сунули на заднее сидение старенького "мерседеса", спустя четверть часа я без каких-то формальностей пересек границу федерации и въехал в самоопределившийся Эскенланд. Еще через десять минут, из темноты проступила громада внушительной замковой стены, ограждавшей мое владение от тихо спящего городка.

Во дворе, не смотря на поздний час, скопилось немало встречающих — какие-то мужики, почему-то ни разу не в "национальной одежде", несколько женщин, пара ребятишек. Все они смотрели на меня с какой-то слишком явной радостью. Примерно как мы в детстве на подъезжающую тележку мороженщицы.

— Господин барон, все готово! — Фон Шнитце, подошел, нервно потирая руки.

— Что — готово?

— Люди собрались.

— Зачем?

— Для того, чтобы я мог представить им нового владетеля этой земли.

Закрыв глаза рукой, я сложил в уме обрывки и намеки, после чего наконец догадался, какую именно задницу имел в виду наш студент-герцог. Кажется, накрылся отдых.

С встречающими разделался простым "завтра!" и зверски скорченной рожей, после чего ухватил старика и ворвался в замок. На окружающее я практически не обращал внимания, летел вперед, подгоняемый доносящимися из-за спины короткими "направо", "налево" и "осторожно, ступенька". Наконец, в каком-то подобии кабинета с антикварной мебелью решил, что сойдет, и рухнул в кресло, уставившись на фон Шнитце как чекист на врага народа. Мда, ночь, шум ветра за окном, в кресле с высокой спинкой сидит барон-иноземец и устраивает допрос несчастному провинившемуся старику-патриоту.

Патриот, поняв, что придется все-таки говорить правду, помялся еще чуть-чуть, но сообразив, что дальше молчать опасно откашлялся и начал издалека.

Небольшой полуостров, а во время высоких приливов и вовсе "часть суши, окруженная водой". В прошлом, очень-очень далеком прошлом, почти легендарном — маленькое самостоятельное государство. Было это настолько давно, что уже никто толком и не помнит, когда именно. Редкие периоды независимости сменялись приходом очередных захватчиков, которых вскоре прогоняли другие, третьи, десятые, местные обычаи переплетались с обычаями пришельцев, местные законы разбавлялись законами чужими, но что с того? Люди живут, им бы поесть чего, детей вырастить да денежку на старость отложить, а как эта денежка называется, пфенниг, эре, пенс или цент — какая разница?

Впрочем, с наступлением долгих сытых времен местным захотелось чего-то большого и чистого. Ну что может быть невиннее намерения вернуть старые имена земле предков? Ведь это просто название одного из федеральных округов, они, как добропорядочные граждане, имеют право на подобный каприз? К проблеме подошли с положенной в тех местах практичностью, составили подробный план и привели его в действие. Не учли только одной маленькой детали, о которой и рассказывал мне сейчас Шнитце.

— Мы не хотели давать повода некоторым не слишком разумным людям... повода обвинить нас в... э-э.. некоторой поспешности принятия решений.

Я поощрительно хмыкнул.

— В чем же именно вы налажали?

Фон Шнитце, еще раз откашлявшись и нервно посмотрев за окно, продолжил:

— Наша страна, как известно, состоит из восемнадцати федеральных земель. Да, мы часть одной из них, так уж сложилось, но у нас есть своя история и своя гордость! Вы, конечно, слышали о великой борьбе эсков за восстановление герцогства в его исторических границах?