Ярик, иди и приведи народ. Сегодня будет сложный день. Нам очень много нужно потрудится. Перенести вещей порядка пары тонн. И плиты наши если сможете достать, несите сразу, как их брать, надеюсь, понимаешь?

— В варежках. В рюкзак и сюда?

— Верно.

— Ну что, Ильинична, пойдем искать второго змея? Откладывать нет смысла. Время быстро утекает.

Мы обошли двор по периметру. От башни не с самого начала, на правой длинной стене тянулась крытая галерея с короткой лесенкой на три ступени, на поднятый от площади первый этаж. Там, в тени стен и арок, скрывались столики и стулья за длинными витринами из толстого стекла. Под пыльной пеленой не видно было ни зги. А жаль, две двери, что вели во внутрь, оказались закрыты на замки. Уборки тут не на один день. Кроме окна в подвал открытой оказалась только одна дверь на широкую лестницу с выходом на галерею второго этажа в противоположном углу от башни. Сама цитадель напоминала по форме большую квадратную букву 'G'.

Поднявшись на этаж мы шли вдоль закрытых дверей, на которых, как в приличной гостинице, прикреплены номера. Широкая галерея перешла в закрытый коридор. Узкие световые окна давали достаточно света. Здесь почему-то оказалось меньше дверей, а расстояние между ними стало больше. Впереди уже стала видна стена с закрытыми бойницами.

Последняя боковая дверь привела нас в гулкий зал. Без фонаря там делать было нечего, дальнейший путь нам преградила темнота. На стене в галерею видны две бойницы, закрытые изнутри.

Пока Ярослав в сопровождении остальных возвращался к нам, мы вышли обратно и вытащили на площадь пару стульев. Было тихо и потому отлично слышно как Иван Борисыч обрубал у входа ковер гербария, раздевшись до пупа. Его куртка лежала здесь на чаше у фонтана. Только сейчас я обратил внимание, что на стенах висели чаши из резного камня, в которые, как и в фонтан, когда-то из бронзовых голов змеев на стенах текла вода. Есть уличные фонари в старинном стиле на изогнутых кронштейнах. Интересно, газовые или масляные?

Некий итальянский стиль в постройке неуловимо присутствовал, но всё вокруг выполнено не из полированного мрамора, а из добротного черно-зеленого габбро-диабаза, что было удивительно вдвойне. Фонарик, как таковой, у нас имелся всего один, тот самый, которым подавилась первая змея в подвале. Все остальные, заказщанные позже — это кемпинговые светильники, дававшие яркий, но рассеянный во все стороны свет. Не самая удобная в нашем случае вещь, потому что слепит всех.

— Валера, вы идете сзади. Вам отдаю три наших лампы. Мы с Яриком вперёд — у нас один фонарик. Сначала смотрим башню и ищем воду и ключи от дверей, и выход на самый верх.

Мы снова подошли к двери, за которой в темноте пряталась большая комната или зал.

Луч фонаря первыми выхватил из тьмы столы, стулья и широкие лавки.

— Похоже на кабинет. Смотрите, Виктор Палыч, дальше дверь и на потолке люстры.

Покрутив фонариком по сторонам, нашли у двери белый старинный керамический выключатель, не клавишный, а тот, который надо поворачивать. От него по стене на маленьких овальных керамических изоляторах шла винтажная, в шелковой оплетке, витая проводка.

Рука повернула со щелчком ручку сама. Да чего это я! Совсем плохой. Откуда тут электричество? А с другой стороны — надо было попробовать!

Широкий проход через зал, выложенный красивыми светлыми плитами, и белёные стены давали ощущение нереальности происходящего в этом царстве вечного мрака.

Приемная или зал для ожиданий, тут у входа есть несколько шкафов с пустыми полками. Дальше высокая резная дверь.

Пошарив фонарём по залу я изменил своё мнение об этом помещении. Вдоль стен стояли стойки-пирамиды. Старинные капсульные ружья тульского оружейного завода 1848 года. Времён крымской войны? Караулка или арсенал? Узкие, не шире сорока сантиметров, окна в толстой наружной стене совершенно не давали света, от чего там было абсолютно темно.

Самое главное — тут были окна. Достаточно убрать со стен заросли и можно будет осматривать всё внутри.

За резными дверями обнаружилась большая комната с винтовой лестницей в левом углу. Это, скорее всего, зал совещаний или зал приёмов. Вдоль стен стояли кожаные диваны. Справа — большой камин, по бокам которого две большие двустворчатые двери, каждая из них была с массивной бронзовой ручкой и своей замочной скважиной. В центре длинный стол из нескольких частей и много кресел во французском стиле, отделанных кожей и слоновой костью.

Ближайшая дверь выходила в помещение, как раз напротив которого с улицы на втором этаже были видны окованные железными полосами деревянные ворота с выносной стрелой из двутавра, скорее более похожего на очень толстый рельс.

Двери были закрыты. Для нас был свободен только путь на верх. Третий ярус башни располагался вровень с крышей боковых паласов. Здесь был внутренний каземат с низкой железной дверью и коридор углом с закрытыми на засовы дверями. Отодвинув засовы мы вышли на кровлю.

Что интересно — даже по крыше нельзя было передвигаться без препятствий, она разделена на секции стенами, поперёк которых строителями предусмотрены для обороны окна-амбразуры. Скорее это и не крыша даже, а крытый каменными плитами верхний валганг бастиона. Сильное смешение стилей и строительных элементов. Всё не так. Непривычно и не понятно.

По всему периметру внешней стены шла полуоткрытая широкая галерея боевого хода, закрытая от солнца и дождя. Парапет в сторону внутреннего двора был изрезан, как и на втором этаже, бойницами для стрельбы вниз. Позже выяснилось — в некоторые части цитадели можно попасть только через башню с верхнего яруса стен. Если говорить точнее — в глухие отдельные казематы на оконечностях буквы 'G' путь лежал только здесь. Тут осталась Валера, смысла подниматься с нами выше не было, она пошла вдоль стены проверять кованые решётчатые калитки в поперечных стенках.

Четвёртый этаж башни, пожалуй, больше походил на наблюдательный пункт. Вдоль широких окон в абсолютно непроницаемой темноте стояли лавки. В центре было несколько столов, у внутренней стены — не столь большой камин как в зале на втором этаже. Хочется отметить что первый и второй этаж были заметно выше третьего и четвёртого яруса башни.

На самом верху на смотровой площадке галереи не было, только в углу стоял грибок лестничного марша с тяжёлой толстой дверью. От него шёл парапет с зубцами и узкими косыми машикулями в полу.

Поверх прямоугольных зубцов по всему периметру шло толстое кованное ограждение, за которое узловатыми стеблями держались тонкими усиками стебли вьюнов и лиан. От внешнего угла через всю площадку к внутреннему углу, лежала сложенная труба мачты флагштока. Достаточно было его поднять и вставить толстый стальной палец в нижнее ухо и его не сможет уронить ни один ветер. Будь то бриз или ураган.

Не жалея ножа Якудза, прямо по железу, махнув лезвием на участке в пару метров от внешнего угла, срезал несколько зеленых жгутов. Дальше процесс пошёл без нашего желания и участия.

С треском, словно гнилая ткань под собственным весом, поползла вниз шагреневой кожей зелёная пелена, скрывавшая стены, все ускоряясь, расходясь в разные стороны от башни. Мы наблюдали гигантский эффект домино, очищающий стены от цепкого плена. Цитадель, ухнув опавшей вниз травяной массой, словно выпрямилась и заблестела стёклами окон во все стороны.

— Палыч, во! Я чё! А!!!

— Молодца, Ярик! Пробегись — посмотри может ещё где что висит.

— Вряд ли. Вон какая пылища по всему кругу!

— Лентяй! Валера, пойдемте осмотрим Арсенал — скорее всего ключи там. У нас пусто, — крикнул я с самого верха, а панорама тут открывалась великолепная. Глянув в бинокль в сторону уходившей от цитадели к скалам дороги, я увидел в километре выше по склону каменистое русло ручья и каменный мостик, а перед ним обмелевший пруд.

Рядом с мостиком — небольшой штабель серых от времени брусьев или бетонных пасынков. Отсюда даже в оптику было не разглядеть. Одно самое важное дело я только что сделал — нашёл воду! Отсюда, к сожалению, не просматривался наш берег, но была видна вторая часть за дамбой — там песчаный пляж выходил двойной косой, образуя закрытую лагуну, которую заполняло морской водой в высокие приливы. Вот куда можно отпускать нашу молодёжь купаться, предварительно в этом месте нужно будет поставить по периметру сети и нашу ловушку. Там точно не будет акул и, надеюсь, прочей морской дряни.

Отсюда был виден весь остров? Сомневаюсь. По ширине наверное — да, километров пять-шесть, а вот в длину определить не представлялось возможным, и в этом были виноваты не только холмы, а сама его протяжённость, уходившая как и коса, за горизонт.

Небо затягивало облаками. Становилось душно. Нагретый камень стен сушил тело. Жарища и духота предстояла неимоверная. Было видно как наши носильщики возвращаясь со второй ходкой, восторженно рассматривали новый дом и некоторые в нарядном сарафане прыгали от радости и хлопали в ладоши. Пора спускаться, не нужно заставлять ждать себя.

Ситуация изменилась разительно — сейчас мы спускались по освещённой лестнице, проходили через освещённые коридоры и комнаты. Отмоются окна и света станет ещё больше. Я поддался порыву и открыл одно из окон — в воздух взвилась пыль с рамы и стекла, ну и пусть, зато воздух внутри сразу стал свежее, а жизнь ярче.

В арсенальной или караулке, скорее всё-таки караульном помещении, нашлась большая закрытая ключница, за дверцами которой прятались три секции. На внутренней поверхности дверец были вырезаны и раскрашены поэтажные планы помещений, везде стояли номера комнат и залов, точно такие же номера были выбиты на фигурных стержнях ключей с узорными головками в виде урабороса, висевших парами на пронумерованных крючках. Нумерация начиналась с второго этажа и опускалась вниз до подвала, причем подвал тут был обширный.

Ярославу стало интересно почему первым номером шло помещение, вход в которое был из большого зала башни. Та дальняя двустворчатая дверь.

— Пойдемте посмотрим что там ценного?

— Сходи глянь, я схему посмотрю. Тут кольца снизу висят специально для ключей — пора открыть на первом этаже ворота. Столовую, что прячется за стеклянными дверями, и осмотреть комнаты на галерее. Подвалы пока подождут.

Только я решил набрать ключиков как вбежал Якудза с обликом горяшим:

— Там! Там!

— Что "татам"? Барабан потерял?

— Там полный звиздец! Молнии везде!

Пришлось бросить увлекательное занятие — надевание ключей на металлическое кольцо и пойти смотреть "звиздец". Он явно важнее дела. Вообще пора этого "безбашенного исследователя" отправлять к лодке за вещами и самому туда же сходить, оставив на хозяйстве Валеру, как самую опасную из женщин, и выволочь змея, иначе, по старой памяти, он скоро завоняет.

Дверь была закрыта. Дверной замок, как и ключ на накладке скважины, был отмечен номером один. Не успели мы снова открыть дверь как тут же отскочили от неё. Внутри по помещению всполохами гуляли синие разряды молний, а в центре на постаменте лежала большая черная плита, расколотая вдоль напополам. Из этой трещины, словно из чрева ада, вылетали яркими болидами, шипя и вращаясь, маленькие шаровые молнии. Пахло озоном и неразрешимыми проблемами.

— Ярик, иди займись делом — помоги вещи носить, я подумаю что можно сделать.

Как только Ярослав отошел на пять метров, вакханалия электрических разрядов тут же прекратилась.

— Якудза, стой! Иди обратно. Теперь опять на выход. Стой, вернись!

Эта "электронная шарманка" включалась на его приближение к двери.

— Позови Валеру. И стой там.

— Валерия Ильинична, подходите ближе. Ещё ближе, стойте. Теперь назад.

Что и следовало доказать — эта дрянь не действовала из нас троих только на меня. Избирательная защита помещения. Моё отличие от них лишь в том что я Спасатель. Один могу зайти, с другими, к сожалению, нет. Это значит что лично для меня здесь приготовлен сюрприз. Интересно, хороший или как всегда? Руки щипнуло — пришло сообщение. Пришлось снять интерком и прочитать:

Панель доставки Спасателя. Суточная ширина канала 100 кг. Подключить с учетом акций и организационных поощрений оператора. Да/Нет.

Да! Где мои мозги были в этот момент?

Новое сообщение:

Переключение оператора канала произведено. Панель канала требует ремонта, для восстановления необходимо использовать три индивидуальные плиты поставки.

— Эй, Темные Силы Вселенной, верните мне обратно мою плиту, раз эта не рабочая! А всё, сказал А — кушай Б. Поигрался в кнопочки от счастья?

Обратный переход на канал с низкой пропускной способность невозможен.

Иди, счастливый баран, договаривайся! Может достучишься. Обычно так в умных книгах пишут. "Стучите и вам откроют". Постучал без ума пальцем — закрыли. В моём случае — ситуация небезнадёжная, но и не благополучная, а вдруг сейчас у кого личное взыграет и будем мы тут сидеть и смотреть в окно и писать диктанты под чужую диктовку пока не найдётся пара самаритян. Как запасной вариант — можно организовать операцию по извлечению двух плит со старого места. Ну или покушение на убийство с целью завладения чужим камнем судьбы.

Я вышел из зала.

— Ну что ТАМ, Командор?

— Две новости, хороших.

— А плохих?

— Гораздо больше. Начну, пожалуй, с позитива. Молнии больше не летают. Второе, нам дали новую плиту с шириной канала в сто килограмм в сутки с сохранением всех бонусов, полученных ранее.

— Ураааа! — Заорал малахольный бородач, не придав значения плохим аспектам сообщения.

Его поправила Валера:

— Что у нас в минусе?

— Теперь мы не сможем сбежать. Точнее, я привязан к этой "крышке гроба". Второе — ей необходим ее ремонт.

— И в чем проблема?

— Проблема в ингредиентах. Мне нужны все ваши плиты. Иначе склеить не получится её.

— Допустим, я согласна! Дело в Ольге?

— И в ней, и в вас, да и во мне, пожалуй! Я не готов лишать вас шанса уйти в любой момент.

— Что ж, честно и порядочно. Я вам отвечу — да, а с Ольгой мы сейчас, надеюсь, всё уладим. Пойдёмте, я взяла ключи, которые вы раньше не собрали.

Спустившись вниз при помощи ключей открыли обеденный зал и вход на кухню. Там стояли большие плиты, духовой шкаф, и печь для хлеба. Была дверь в подвал и несколько кладовых. Отдельно от кухни была моечная для посуды. Туалеты, как и всё вокруг, были без воды, но вид приличный, как со старинных фотографий — все белое, блестит керамикой и зеркалами. Свет попадает из внутреннего двора через окна галереи. Верхний свет тут выше человеческого роста, а ниже цветной витраж, через который ничего не разглядеть.

Очень большой и красивый общий зал с барной стойкой шириной восемь метров и длинной не менее тридцати. Вдоль глухой стены стоят буфеты и открытые шкафы с фарфором. В центре — часы в большом напольном исполнении. По углам и рядом с входом увядшие в больших кашпо драцены и пальмы. Чистота, только снаружи окна грязные. На столах поверх зеленых скатертей стоят керосиновые лампы с абажурами. Наверное это мечта Ярослава, потому что у него от увиденного просто текли слёзы. За туалетами и моечной для посуды была прачечная и баня. Это уже ближе к воротам. Больше ничего мы не успели осмотреть, пришли уставшие наши ходоки без радости на лицах. Таскать в горку на руках вещи очень тяжело. Они заходили внутрь и рассаживались на стульях, наслаждаясь прохладой в тени зала.