Жажда Битвы (Том 1)

Мужчина неспешно отпил из чашки и поставил ее на стол. Элемент чайной церемонии звонко цокнул о фарфоровую подставку, мелодичным эхом расходясь по пустынной округе. Мрачное местечко, что скрыто среди гор. То самое, где деревья-великаны и колючие, ветвистые кусты глядят в мирно бегущую к склону речушку с золотистым песком и необычными камнями, украшенными узорами. Ни зверь не птица не смели тревожить покой этого места, где на маленькой поляне возле воды тихо стояла деревянная, неказистая беседка со множеством полочек. Один лишь мужчина, массивного телосложения и высокого роста замер в немом созерцании медленно проплывавших в зазоре между крышей беседки и вершинами деревьев барашками облаков.

Усталое лицо было молодо и лишено всех изъянов, но в то же время серо-синие глаза были полны стариковской усталости, и в то же время звериной кровожадности, истлевшей, но не погасшей.

Основатель древней семьи, проживший уже больше двух тысяч лет, большая часть которых прошла в сражении. Он бился у истоков всего, проливая и свою и чужую кровь ради жизни и войны, постоянно находясь на волосок от гибели, ощущая дыхание смерти на затылке и становясь с каждым разом сильнее. Он завел семью, построил дом на приглянувшейся земле, вырастил внуков, посеял поля и помог построить правнукам дома. А потом снова и снова шел на войну, становясь с каждым разом все сильнее. Время шло, все менялось и битвы менялись, превращаясь в грандиозные побоища тысяч людей, превращая привычные столкновения племен силачей, где решала сила одного, в сражения сил многих. И он наслаждался этим чуть ли не больше чем в прошлом, будоража целые страны своим появлением. Но время брало свое и многие ушли из жизни, уснув в постели вечным сном или погибнув в очередном кровопролитном сражении что воздвигало фундамент для будущего.

И вот все пришло к этому. Каких-то две сотни лет назад его потомки, пра-пра в каком-то там поколении, сами завоевали горный хребет, что в прошлом так приглянулся их семье, давно разросшейся до огромного клана одних из лучших воинов всего континента. Уже давно как пришла эпоха мира под крылом Императора, объединившего всех и вся. В миру появились диковинные вещи и простые люди вытеснили, или даже скорее превознесли, владельцев силы, разделяя всех разумных на два мира, соприкасающихся и в то же время словно не замечающих друг друга. Но что делать в этом мире тысячелетнему старику, не повзрослевшему душой и на год?

Сражения уже не доставляли Патриарху такого удовольствия, в силу их отсутствия из-за неимения достойных соперников, а крупных войн с миллионами солдат уже возможно никогда не будет. Всего пятьдесят лет назад из жизни ушел его старый друг и соперник с северо-востока, когда-то доставлявший ему столько проблем, что однажды мужчине пришлось передвинуть свое сердце мышцами и энергией, чтобы не умереть от клинка, возникшего из тумана, поползшего из зева сортира. Старик так же, как и он сидел и поддерживал свой клан из тени, а потом ни с того ни с сего просто купил лодку и уплыл прочь за горизонт, устремляясь в Воды Вечных Бурь. На юге, из-за воинственности региона как к другим провинциям, так и к себе, давно уже не было никого кто хоть немного мог посоперничать со стариком в силе. Местные силачи перебили друг друга, а остальные без страха оскалились на всех вокруг, за что в итоге и поплатились, не особо пожалев при этом. До тугодумов даже через побои доходило слабо.

Оставался конечно еще один старый ящер, что засел в Центре континента, но лезть к нему было уже верхом глупости, так как тот попросту беспробудно спит уже добрые лет триста, оставив все на своих потомков. Как выразился сам любитель подраться, стоя во время их последней встречи в месте, что у нынешней молодежи зовется Котел Мен-чоль: "Императорская чешуйчатая задница устала сидеть на мягком троне из бархата!".

Конечно, старик мог пойти и погонять пятисотлетнюю шушеру, что сейчас кичится собой, но какой в этом азарт, если эти спесивые малявки даже под страхом смерти не соберутся в армию, или хотя бы приличный отряд? Можно было отправиться за туманником, но повторять чужие трюки для развлечения? Увольте! Нет, старый Патриарх придумал что-то особенное и поистине гениальное, по его мнению.

Духовная сила течет в каждом живом существе, но лишь особо упорные и одаренные, что встречаются лишь один на сотню, способны контролировать ее и использовать для своих нужд. Один на тысячу способен вывести ее из тела, воплощая нечто новое. Один из миллиона вознесется к вершине силы и заслужит шанс на невероятную по своей особенности реинкарнацию. И лишь единицы из миллиардов способны добиться силы столь значимой, что мелкие боги станут для них не сильнее собак. И Патриарх, что был одним из таких людей, собирался использовать свою силу чтобы добавить в свою поскучневшую жизнь красок.

Молодо выглядящий старик поднялся, его потухший взор вновь наполнился ясностью, и прежняя кровожадность зажглась в нем. Он небрежно опустил на стол белый конверт и придавив его забавной, на его взгляд, фигуркой в виде бойкой девицы с двумя хвостиками, и зашагал прочь от беседки. Всего один наполненный силой шаг от края поляны перенес его в плотную к горе, вертикально высящейся над импровизированным жерлом неприступной стеной.

Руки мужчины резко взметнулись вверх и замерли параллельно друг другу, напротив груди, словно схватившись за что-то пальцами. Вены под его кожей вздулись, выступая синими горными хребтами и медленно между них проступили новые прожилки — белые, желтые и красные, светящиеся словно неоновые вывески и разгорающиеся лишь сильнее. Свечение перетекло под рукава одежды, скрываясь под тканью и возникая вновь, но уже на шее, неумолимой змеей переползая по вспотевшей коже на лицо и преодолевая сжатый до боли в деснах рот и пробираясь ко лбу, где они стекались в одно целое, образуя сначала точку, а потом разрастаясь, становясь похожими на ужасающий своей красотой и сиянием колодец.

Руки Патриарха двинулись в стороны, сотрясаясь от натуги, а между ними заискрилось нечто невиданное, исходящее всполохами духовного огня. Все перед стариком исказилось, будто само пространство сминалось как разрываемое скомканное полотно. С каждой секундой провал в воздухе становился все шире, разрастаясь до размера надутого до предела воздушного шарика, потом до зева колодца и в конце концов превращаясь в полноценную дверь в виде округлой, вибрирующей воронки света и тьмы одновременно. Глубоко внутри этого прохода таилось нечто невообразимое, таящее в себе тайны не доступные для понимания абсолютному большинству, но Патриарх и не собирался их разгадывать.

Старик чувствовал всем своим телом, как каждая клетка в нем немеет и кричит в агонии, после того ка хозяин лишил ее той огромной энергии. Конечно она восстановится, конечно вся сила вновь вернется к Патриарху, и он вновь станет столь же силен, но сколько лет пройдет к этому времени и может уже к тому моменту он найдет достойного врага и схлестнется с ним? А до тех пор он будет драться, будучи лишь слегка сильнее простого человека, ведь давать фору молодежи — важно, верно?

Молодой старик последний раз бросил взгляд на полянку, скрытую на вершине горы, на огромные деревья, легко находя среди них усиленным многократно взором беседку и ухмыльнувшись, шагнул в зев межмирового прохода, радостно проглотившего его словно гигантская акула. И все завертелось. Превращаясь в каскад цветов, запахов и симфонии абсолютной тишины, подхвативших неудержимым потоком тело мужчины, отдавшегося на волю случая.

Глава 1.

Кровь брызнула фонтаном, маслянистым и тягучим, опадая на пыльную мостовую вместе с грузно рухнувшим телом, еще подающим слабые признаки жизни и продолжающее исторгать из разорванного на тканевые клочки горла алую жидкость. Переломанные пальцы на вывернутой кисти беспомощно подергивались, в попытке закрыть ужасную рану, но с каждым мгновением наполненный отчаянием и ужасом взгляд тускнел все сильнее, покуда и вовсе не потух, оставляя в глазницах лишь пару безжизненных, мутных стекляшек. Второй труп с развороченным черепом уже как минуту не представлял из себя ничего стоящего, кроме как жертвы для бедняков, желающих обзавестись новой одеждой, всего-то испачканной в крови.

Палящее солнце гиксарских земель било в глаза и пекло макушку одновременно, заставляя искать тень и жмуриться словно самый настоящий крот. По широким улочкам, вымощенным и обстроенным из красного, желтого и синего кирпича, переплетавшегося причудливые узоры или цельные однотонные стены, меж дворцов и лачуг, мимо борделей и садов с фонтанами неспешно и вальяжно шел щурящийся мальчишка лет двенадцати. Он шел вперед с улыбкой, вытирая о свою блеклую беднятскую одежду окровавленные руки и распугивая столпившихся ради зрелища людей.

Патриарх чувствовал себя просто прекрасно, наслаждаясь каждой секундой пребывания в этом месте и трепеща от каждого синяка и ушиба, что появились на его теле во время короткой схватки с парой рослых работорговцев. Конечно, мужчина раздражался от того что недооценил ту силу которое скрывали в себе его душа и тело, а потому был крайне удивлен, когда, будучи ребенком по возрасту просто обязанного дышать взрослому в пупок, он смог пусть и с усилием, пусть и жилистую, но все же переломить руку своими ладошками. Возможно тут могла сыграть и особенность помолодевшего тела, что росло в крайне неблагоприятных, даже по местным средневековым меркам, условиях варварской дикости и жесткости, когда каждый шаг и новая ночь может окончиться смертью. О последней догадке свидетельствовало случайно увиденное в одном из медных котлов, что висели на крючках какой-то лавки, отражение мальца несоответствующего местным представлениям о внешности двенадцатилетнего.

Рослый и широкоплечий, с длинными руками, оканчивающимися тонкими пальцами покрытыми мозолями. Его угловатое лицо с оливкового цвета кожей, практически сливавшейся с короткими, светло-русыми волосами, уже начинало обзаводится всеми атрибутами подростка, включая бесцветный, тонкий пушок на нижней челюсти и щеках. Это явно не внешность обычного ребенка, только вчера возившегося со сверстниками в грязи.

Но мысли о внешности и несоответствующей ожиданиям силе быстро выветриваются из головы Патриарха, приобретая образы еды. Одно лишь мимолетное воспоминание о том, что ел как следует, а не существовал на духовной энергии и чае, он последний раз лет этак пять назад, тут же наполнило его рот слюнями, а в животе требовательно заквакало ненасытное существо под названием аппетит растущего организма, сливаясь с шумом толпы вокруг.

Благо Патриах никогда не был ни привередой, ни ханжой, а потому одно лишь ловкое движение руки во время неспешной проходки мимо лавки под открытым небом, обеспечило его ароматным, но жестким хлебом с какими-то чудными специями. Еще движение добавило к этому непримечательный, глиняный сосуд с пробкой. Очередной поворот на придаточную улочку скрыл маленького вора с глаз заметившего пропажу продавца, поднявшего гул.

И только утолив первый голод, мужчина решил наконец разобраться с тем, куда же ветры магии в междумирье занесли его. Заняв позу для медитаций, Патриарх прикрыл глаза, оставляя небольшую щель между веками, чтобы быть способным различить силуэты перед собой и погрузился глубоко в свои мысли, выискивая там нечто отличное по пониманию и ощущению от привычного ему. Нужный сгусток мыслей, бившийся словно сердце напуганной птички, нашелся в углу подсознания среди вороха других глупостей, что владелец разума запихнул подальше, чтобы не мешали. Мимолетное желание и вот все то, что хранилось за прозрачной, переливающейся пленкой устремилось по кратчайшей дороге в основу всего вокруг, радостно вбиваясь в плотную сферу и исчезая в ней, как камешки в воде. Всего пара секунд и голову Патриарха заполонили мысли и знания. Сотни непонятных слов, образы зданий и людей, грубые подобия карт и блеск золота со смертоносной сталью. Открыл глаза уже совсем другой человек, прекрасно осознающий, что и как вокруг.

Конечно, из разума простого бандита, только и занимающегося тем, что отлавливал рабов для дешевых аукционов, попутно продавая не самую нужную информацию конкурентам своего хозяина, нельзя было выловить ничего полезного. Но вот знание языка (и даже не одного, что удивительно), цены, общее географическое положение с названиями городов и стран, а так же, какая-никакая но общедоступная политика в ныне разбитой черепушке работорговца содержались в изрядном количестве, обильно перемешиваясь с прочей шелухой о самых дешевых куртизанках, кабаках с меньше всего разбавленным пивом и самых жирных местах охоты на рабов и ценами на живой товар со множеством категорий и критериев, по которым с него могли спросить.

Всего этого было более чем достаточно для нетерпеливого Патриарха, чтобы подскочить на ноги и устремится в сторону импровизированных трущоб, запрятанных между семи высоких домов. Уже на подходе к этой небольшой улочке, в противовес многим другим, наполнявшим Миэрин, помолодевший мужчина почувствовал металлический запах крови и стойкое амбре человеческих внутренностей с их содержимым. Бойцовские ямы для бедных не были самым чистым местом в этом городе, и уж точно никто из их владельцев не собирался потратить парочку лишних серебрушек на очистку, предпочитая экономию и утверждая, что сие нужно для антуража.

Уже на самом входе, представлявшем собой какое-то жалкое, деревянное подражание арке более богатых заведений, мальчишку остановили охранники, небрежно ухватив нагло прошлепавшего мимо нарушителя за ветхую одежонку и поставив перед собой.

-Куда? — лениво протянул один из сторожил.

-В ямы, конечно. — и предвидя следующую фразу стражника, Патриарх поспешил добавить. — Как боец.

-Нахрен ты там сдался, а? — вздохнул все тот же громила, покуда его напарник глупо хихикая, отвернулся. — Тыж дохляк. Помрешь же, как только выйдешь.

-Я в себе уверен.

-Ты мясом для зверей что ли хочешь стать? — еще более протяжно вздохнул охранник и почесал выпирающее из-под рубашки пузо, исполосованное парочкой тонких шрамов. — Давай ка ты уже по хорошему...

-Да че ты, Горах, он же настоящий воин, ты только глянь на него! — влез в разговор второй охранник, даже не пытаясь скрыть гадкую ухмылку на дрожащих губах. — Ты расценки-то знаешь, мелочь?

-Простой бой один на один с новобранцем — треть онера, а на остальное плевать! — самоуверенно усмехнулся Патриарх.

-Хе? — издал неопределенный звук зубоскал, но в разговор вновь вернулся пузатый охранник.

-Верно говоришь, только еще не ясно куда тебя хозяин поставит. Хочешь попасть в пасть льва или шакала? Так охота помереть в зубах зверя или напороться сразу на несколько пик? Уходи малец...

-Мне дадут оружие? — перевел тему мальчишка.

-Нож. — раздался глухой голос из темноты зазанавешенного прохода. — Или стилет. Тебе же этого хватит, о великий воин из пропитанных дерьмом закоулков?

Занавесы разошлись, выпуская разодетого в кричащие тряпки мужчину с оливковой кожей и короткими волосами, цвета воронова крыла, легко переходящими в аккуратную бороду с вплетенной парой колец. Охранники спешно замолкли и склонившись, разошлись перед явным хозяином этой ямы, позволяя ему встать напротив Патриарха.