Жажда Битвы (Том 1)

Помимо прочего Патриарх клана Прасет постоянно шатался по подворотням и трущобам, иногда забредая на рынки, где набирал себе помощников. Они были нужны для его далеко идущих планов, совершенно оторванных от жизни в Миэрине. Воспитать помощников и верных вассалов легче всего с самого детства, это Авут уяснил уже давно и потому никогда не скупился на воспитание слуг клана, на заре его зарождения, тем самым пресекая возможность предательства. Иногда он и со своими потомками возился больше положенного, но чаще всего это не требовалось уже после одного-двух поколений, когда воспитанники начинали сами воспитывать своих детей.

Так пролетели два года. Ямы Ямара стали одними из известнейших среди простого люда и приобрели совершенно другой вид. Дома, некогда окружавшие и скрывавшие арену от посторонних взглядов. были выкуплены и переделаны, приобретая вид кольцевой стены с особыми ложами для богатеев. Исчезла деревянная коробка, пародировавшая арку, ее место заняла настоящая башня с причудливым узором, выгравированном на золотой пластине над входом. Появилось куда больше мест, появились новые охранники, неустанно несущие службу и присматривающие за зрителями, на случай если кто-то начнет бушевать. Иногда между рядов мелькали продавцы алкоголя.

И вот Ямар Лонглей созрел для чего-то большего. Он пригласил своих пятерых лучших людей, включая Авута и Гораха (второй охранник напоролся на пару пьяниц ночью на улице и в итоге истек кровью на грязной улочке), в обновленное ложе, обзаведшееся дополнительными комнатами в глубине строения, оставляя на виду лишь небольшой балкончик с сидениями.

-Вы все знаете, что я всегда плачу за работу. — начал Ямар, медленно шествуя с кубком вина мимо своих помощников. — Вместе мы поднялись из простых зверей, что заставляют бороться бедняков друг с другом. Я не обделил никого из вас, у вас всегда была работа, деньги, еда, одежда, шлюхи и прочее.

-Переходи к делу, Ямар. — прервал хозяина арены Авут. — Когда я не занят на арене, то предпочитаю либо спать, либо есть. Будь у тебя больше книг еще бы и читал, но что поделать, в Миэрине видимо умных не любят.

-И не любят болтунов. — безразлично протянул Ямар. За два года он более чем привык к наглой манере общения мальчишки, уже успевшего вытянуться почти с рост хозяина ямы. — Но ты прав. Дела не ждут и мне нужно чтобы вы все кое-что сделали.

-Приказывайте, господин. — спешно выпалили остальные бойцы.

-Мне нужна яма Хаджа. Этот самодовольный ублюдок давно лезет на мою территорию. Его люди устраивали на трибунах нашей арены беспорядки, калечили моих людей, сыпали яд, ломали руки продавцам, перекупали лучших рабов. Это было взаимно, он мне — я ему, это игра. Но теперь он перестал быть мне интересен, его замок осажен, а золото в шахтах истощилось. Остались лишь король и пара воинов, что отделяют меня от победы.

-И сколько нынче стоит голова хозяина бойцовской ямы? — раздвинул губы в кровожадной усмешке Авут.

-Ровно столько, сколько ему приносит его бойцовская яма за месяц. — ехидно сощурившись, осушил кубок Ямар. — Это ровно столько золота, сколько весит его голова.

-Ого! — присвистнул Авут, демонстративно считая пальцы на руках. — Это, если мне не изменяет память, почти тысяча онеров. В разы больше чем я зарабатываю на арене.

-Эта работа куда сложнее чем убийство парочки варваров с мечами. Здесь нужно действовать куда быстрее, незаметнее и аккуратнее. Цена на его яму упала почти вдвое, но он все еще занимается контрабандой разного рода вещей в Волантис и я хочу сохранить все его связи для себя. Поэтому с вами пойдет Шамар. Он достанет всю нужную информацию.

Коренастый мужичок с носом похожим на свиной пятачок и рваным шрамом через всю левую щеку, учтиво поклонился на отзыв о его работе. Под одеждой у него зазвенел металл и Авут смог углядеть как из-под полы его мешковатого халата показался изогнутый кончик какого-то крюка.

-Что делать с охраной, господин? — пожал голос еще один из бойцов.

-Что за глупый вопрос, Неки? Убить конечно же. — новый кубок с виной был в мгновение осушен и Ямар с довольством развалился на пуховых подушках, лениво помахивая ладонью. — На этом все, идите и выполняйте работу. Оплату получите все после завершения, а за награду за голову получит тот кто мне ее принесет.

Быстро поклонившись, люди покинули ложе, тихо прикрывая за собой дверь.

* * *

Бойцовская яма Хаджа представляла из себя столь же жалкое зрелище, что и яма Ямара на старте карьеры, когда единственными клиентами были бедняки и случайно забредшие горожане, способные поставить разве что пару онеров. Только вот если арена Лонглея славилась красочными и кровавыми боями людей, прошедших тщательный отбор, то его соперник брал за счет жестокости, натравливая толпы зверей то друг на друга, то на людей, устраивая настоящие бойни.

И теперь жадные до крови и золота звери ворвались к нему, неся разрушения и смерть. Вставшая на пути охрана стала их первыми жертвами.

Только оказавшись возле входа на арену, Авут, притворившийся обычным оборванцем, с упоением в один рывок вскрыл живот самому первому человеку, попавшемуся ему на пути. И пока тот заливался паническим воплем, пытаясь запихнуть вываливающиеся кишки обратно, его напарник тут же лишился носа, а после и жизни, оказавшись насаженным на пику одного из подоспевших бойцов Ямара. Не задерживаясь, мальчишка устремился в глубины коридоров, игнорируя окрики следовавших за ним бойцов.

Очередной боец возник в узком коридоре как призрак, вывалившись из-за угла и тут же прочувствовал на себе какого это — иметь в груди сквозную дырку от меча. Завалившись, охранник выдавил из себя какое-то подобие крика о помощи, но в темноте коридора его никто не услышал, никого из охранников не было рядом, а Авут уже скрылся за тем же поворотом. А потом за еще одним и следующим тоже, двигаясь по чувству духовной энергии, мальчишка продвигался к обособленному источнику, чуть в стороне от которого собралась небольшая горстка людей с трепещущими аурами бойцов, что явно указывала на хозяина бойцовской ямы Хаджа и его охранников. И предвкушения от сражения сразу с пятью побитыми жизнью бойцами будоражило кровь Патриарха, куда сильнее чем с целой толпой рабов, впервые взявших оружие в руки всего-то от силы месяц назад.

Не сумев подавил предвкушающий оскал, Авут буквально взлетел по лестнице, перескакивая сразу через десяток ступеней и выскочил в очередной до жути длинный коридор, в стены которого были вбиты держатели для чадящих факелов. Охранники слишком поздно обратили внимание на спешное топанье и появившийся в полумраке силуэт, а потому мальчишка влетел в них словно пушечное ядро, одним лишь своим рывком снеся ближайшего из бойцов, разнося по помещению мелодичный, словно шорох маракасов, хруст костей. Бурлящая духовная сила в молодом и крепком теле создавала из своего разогнавшегося владельца создавала настоящее подобие тарана.

К чести охранников они отреагировали почти мгновенно. Но даже этого им не хватило, чтобы остановить уже почувствовавшего запах крови Патрирха. Клинок выскочил из ножен, но вместо того чтобы разрезать врага, Авут с глухим стуком выбил эфесом удачно оказавшуюся на пути челюсть одного из бойцов Хаджа и только после небрежно вскрыл ему гортань, перебивая яремную вену и кадык. Мгновенный рывок спас мальчишку от взмаха меча другого воина, но в то же мгновение словно серый хлыст, клинок основательно рассек лицо мужчины, выбивая фонтан практически черной крови.

Двое оставшихся охранников оказались куда расторопнее и аккуратнее, отпрыгнув от завертевшегося волчком Патриарха и заняв выжидательную позицию. Чуть в стороне с бульканьем и хрипом оканчивал свою жизнь переломанный мужчина, но никого не волновала его жизнь. Кровожадная улыбка, дрожащие от нетерпения и напряжения руки, взгляды полные угрозы и обострившегося внимания, все это смешалось на пару мгновений, пока охранники не перешли в атаку.

Кончик одного клинка прошелся в опасной близости от тела мальчишки, но следующий восходящий от него удар со звоном отлетел от удара плашмя. Но добивания не состоялось, Авут в диком пируэте, присущем скорее обезьяне чем человеку, отскочил прочь, уворачиваясь от удара кривого меча, похожего на серп, которым орудовал второй выживший охранник. Новый виток и резкий удар с грохотом врезается в вертикальную балку, наполовину утопленную в стене, а мальчишка с упоенным хохотом ударяет в живот. Секунда на прыжок от скорчившегося воина и вот он уже возле оставленного позади врага.

Клинок со звонким дребезжанием отскочил от другого и тут же, не останавливаясь, совершил резкий поворот, нанося новый удар по ногам. Острие вражеского меча с силой впилось в левое плечо, разрывая плоть и глубоко скользя по кости, выбивая кровавый бурун из тела Авута.

Патриарх не отвлекся ни на мгновения от такой мелкой царапины, резко завершая удар и отсекая лодыжку охранника. С диким ором враг завалился на каменный пол, скрючиваясь и хватаясь за бьющую фонтаном культю. И в тот же миг инстинкты воина сработали вновь и Авут в пируэте ушел от удара слишком длинного серпа, пронесшегося над головой. Парень вроде как даже знал название этого оружия, аракх или анкх, что-то такое точно всплывало в его голове, но в любом случае для него это был просто меч. Походя, издеваясь над врагом своим безразличием, Патриарх полоснул по глотке раненного ранее, воющего воина мечом, завершая его протяжную ноту мерзким, вязким бульканьем.

С секунду они примерялись друг к другу, вышагивая по коридору из стороны в сторону и поигрывая оружием. Но мгновение атаки решило все. Авут воспользовался своей скоростью и длинной оружия, в то время как охранник положился на длину рук и необычность клинка. Мальчишка с разбега рухнул на колени, не теряя скорости скользя по гладкому мраморному полу, столь любимому местными владетелями. Серп пронесся над его головой, ударяя в пустоту, но вот лезвие его короткого меча со свистом прошлось по нескольким слоям ткани и порезало кожу и мясо на ноге врага.

Мгновенная смена мест и вот уже новый обмен ударами. В этот раз сыграла форма клинка. Серп перелетел плечо, создавая иллюзию заблокированного удара, но на самом деле его закругленная часть, ушедшая за спину была основным ударом. Охранник дернул меч на себя и полумесяц впился в лопатку Авута, почти что насаживая его как рыбу на крючок. Но инстинкты и опыт боя все еще были при Патриархе, как и умение игнорировать практически любую боль, и доставлять проблем своим оппонентам. Рывок вперед мгновенно сократил дистанцию, но вот удар мечом прошел в молоко, охранник оказался так же довольно умелым воином, что тут же отреагировал на резкое сближение и резко выбросив руки, перехватил запястья и тут же скрутил их, прикладывая всю не дюжую силу, чтобы с грохотом врезать поднятым в воздух мальчишкой о стену, выбивая из него дух. Авут почувствовал, как его ребра затрещали, а внутренности заплясали, но от нахлынувшей боли и звезд в глазах его улыбка стала лишь шире.

Охранник не собирался останавливаться на малом. Его колено впечаталось в живот мальчишки, и он тут же навалился на него всем весом, видимо не выдержав раны на берде. Но даже так воин продолжал попытки убить парня перед ним, сомкнув пальцы на шее и сдавив что было сил гортань. Патриарх захрипел, беспомощно хватаясь за предплечья и уже совершенно ничего не видя из-за слезящихся глаз. Но мгновение на поддавки прошло и с пугающим хладнокровием восстановив дыхание резким болезненным вздохом, Авут нанес удар. Его кулаки с хрустом ударили по напряженным локтям охранника, ломая руки пополам, а в следующий миг, уже подскочивший парень, скрючил пальцы и словно лев нанес удар, вырывая трахею с окружающими ее плотью, венами и сухожилиями, оставляя корчащегося в последние мгновения воина на залитом кровью и мочой мраморном полу.

Дверь открылась без проблем, открывая вид на вальяжно усевшегося на небольшом троне хозяина бойцовской ямы Хаджа. Словно не услышав никаких звуков борьбы за спиной, и словно не испытывая страха, он сидел на месте, спокойно наблюдая за тем, как стая шакалов разрывает на куски льва на арене. Но могучий зверь был куда быстрее и ярость от ран заставляла его громить псов в кровавом угаре. Одного за другим.

На мгновение Авут даже замешкался и сбился с шага, погружаясь в ощущения, но уже через пару секунд парень мог с уверенностью сказать, что никаких ловушек и засад в комнате не было.

В пару шагов, Патриарх оказался возле самодовольного и самоуверенного мужчины, укладывая ему на плечо подобранный аракх так, чтобы полумесяц создавал ощущение гильотины, нависшей над шеей преступника. Хадж медленно поднял руки и несколько раз хлопнул в ладоши, словно издевательски хваля и поздравляя за участие в его игре.

-Вот ты и здесь, один. То были мои лучшие воины, а ты выжил и победил... Сколько вас там было? Сколько Ямар вам заплатил? Неважно. Я перебью его цену, тебе лишь нужно сказать сколько он обещал. Давай же, не тяни время и назови цену. Пятьсот онеров, семьсот? Говори скорее и я с радостью перебью цену этого зазнавшегося идиота.

-Я думал ты скажешь хоть что-то интересное. Скука.

С улыбкой Авут Прасет потянул клинок на себя, легко снимая с плеч голову с застывшим навечно мигом осознания на лице. Подобрав ее с пола, водрузив на колени мертвого, окровавленного тела, замершего в одной положении, придавая устойчивость за счет ладоней и издевательски пропихнув в ноздри отрубленной головы виноград, Патриарх с хихиканьем вышел из ложи, тихо, как воспитанный мальчик, прикрывая за собой дверь.

Глава 3.

Волна вспенилась, ударилась о борт корабля и взметнулась верх, обрызгивая просмоленное дерево блестящими солеными каплями. На какое-то мгновение в груди Авута поселилось чувство тоски, когда он увидел остающиеся позади разноцветные стены, неуютный порт и высящиеся дорогие арены Миэрина, но уже через пару мгновений наваждение спало и он с довольством сплюнул в соленую воду, показывая нелицеприятный жест в сторону города. Со смехом его команда повторила все его действия, но тут же вернулась к своей работе по кораблю, после окрика Патриарха.

С момента нападения на бойцовскую яму Хаджа прошло чуть больше года, за которые Авут окончательно сформировал свое мнение о городах в Бухте Работорговцев как о помойной яме и потому без зазрения совести сгреб все свое заработанное за три года кропотливым трудом добро, купил корабль, дешевый небольшой двухмачтовик, но добротный словно секира, кликнул всех набранных ранее людей и без промедлений сбежал. К таким мерам приходилось прибегать из-за повсеместной известности Патриарха, ставшего одним из самых известных гладиаторов Миэрина. Но конечно парень не убегал, поджав хвост, а наоборот — организовал целое представление с освобождением рабов и убийствами во дворцах и на аренах. Он даже смог пробраться на один из кораблей в порту и облив маслом, поджечь. И только на следующий день из города отплыл одинокий кораблик с десятью людьми на борту.

Ямар Лонглей возможно догадывался о том, что его лучший боец замышляет нечто непонятное, но прийти к однозначному выводу он не смог, до тех пор, пока по всему городу не вспыхнули локальные бунты, а уже через пару часов из своей комнаты исчез и Авут. Но опять же, хозяин уже трех бойцовских ям не мог сделать ничего чтобы остановить парня способного голыми руками оторвать руку взрослому мужчине, к тому же никому не было известно куда делся молодой гладиатор. Да и к чему ему это было сейчас нужно? Его состояние уже давно перевалило за несколько миллионов золотых и продолжало стабильно улучшаться, как за счет ставок на ямах, множества магазинов и контрабанды, да перекупки и перепродажи рабов другим аристократам и аренам. Ямар даже смог выкупить нескольких известных гладиаторов из ям высшей пробы, а потеря пусть и лучшего бойца, но сказалась на его прибыли не так плохо, как могла. Да и чтобы найти упертого мальчишку пришлось бы потратить явно не десять тысяч золотых на наемников или потерять не десяток личных бойцов. Со всех сторон были убытки. Конечно многие фанаты Красных Пальчиков были разочарованы потерей своего любимчика, но кровавую бойню могли показать и другие гладиаторы, а потому жизнь Миэрина продолжалась, как и до появления Прасета.