Печатник. Печать Змея

Юноша припомнил недавнюю встречу с Иношем — тем самым колдуном, который когда-то использовал резервы Айвена, при необходимости выкачивая из него ману. Собственных запасов зубных дел чародею едва ли хватало на пару заклинаний средней силы, так что эта необходимость возникала постоянно.

Он и сам не заметил, когда уснул. На этот раз самым обычным сном, без необычных мест и божественных откровений. Под тихий скрип телеги и негромкую болтовню своих неожиданных попутчиков, он просто спал, а Печать делала свое дело, изгоняя яд к'хасса из его тела. И уже через несколько часов юноша проснулся не от боли, не от гнетущего жара или ломоты в суставах, а от необычайной легкости во всем теле и от уже ставшего непривычным чувства, которое испытывает полностью отдохнувший человек.

Однако, открывать глаза он не спешил, а сперва прислушался к тому, что творится вокруг. Голоса. Гоблин, судя по всему, перебрался назад в свою корзину и теперь пытался разговаривать с Каббром, жалуясь на свою несчастную гоблинскую судьбу. Остальные тихо переговаривались, и разобрать их слов он не мог, как ни старался.

— Эй... — тихо прохрипел Айвен, — Лично я бы не отказался съесть пару-тройку жареных куропаток. И барашка с белыми грибами. На худой конец сгодится и гоблин, жареный на вертеле.

Его услышали, и тут же возница натянул вожжи, останавливая лошадей, а целитель, который уже успел взобраться в седло, подъехал поближе.

— Выглядишь заметно лучше, — заметил он, — Прищурившись, он пристально уставился прямо в глаза юноше, — и чувствуешь себя тоже, как я погляжу.

— Верно. Видать, и впрямь мухоморы помогли, — криво усмехнулся Печатник.

— Может и мухоморы, — пожал плечами хеонец, — Но я бы на твоем месте не спешил считать себя здоровым. Отлежись, отдохни, поднакопи сил.

— Кстати, насчет отдыха. Не в вашей же телеге мне бока отлеживать? Да и вообще, пора бы уже и познакомиться, раз уж нас судьба свела таким образом. Меня зовут Айвен, и я антиквар — у меня своя лавка в Кияже. А это, как вы уже поняли, мой слуга Хныга. Бывший ученик великого шамана, между прочим!

— Прямо таки и ученик? — усмехнулся старший.

— А то! Видели бы вы, как он всего на пару дней своего ученичества навострился полы драить да воду таскать, пока его старик не выгнал взашей, навешав в след пару своих гоблинских проклятий.

Шутку их неожиданные попутчики оценили, а отсмеявшись, тоже представились. Точнее, себя и своих друзей представил усатый:

— Меня зовут Лабазом, вон того, чернявого — Сигмур, это наш целитель, как ты уже понял. А вот этот неразговорчивый откликается просто на прозвище Лысый. Он не немой, просто рот все больше предпочитает открывать для еды.

— Может, и моего слугу научит так же? — отозвался Айвен.

— Ну, а за возницу у нас Рауг, мой брат... названный, — закончил усатый.

— Далеко едете? Мы с Хныгой едем в княжество Ом, там мой родич живет у самой границы, строевым лесом занимается. Сына вот, женить надумал, в гости зовет. Ну я и подумал — почему бы и не навестить родственников? Гостинцев-подарков собрал — и в путь!

— Строевым лесом, говоришь? — задумчиво переспросил Лабаз, закусив губу.

— Ну да, — кивнул юноша, внутренне ликуя — заглотнула рыбка наживку! — Правда, дела у него сейчас неважно идут, никому хороший лес не нужен... Тысяча каббров! — Айвен хлопнул себя по лбу, — Я же вас так и не отблагодарил за помощь!

Он со стоном перекатился — все тело онемело — и дотянулся до своих сумок, висящих на боку у Каббра. Раскрыв одну из них, он пошарил в ней и вытащил самую обычную щепку.

— Что это? — усатый взял странный предмет и принялся вертеть его в руках.

— Это артефакт. Довольно необычный, я никогда в жизни не встречал ничего подобного. И теперь он ваш. Это более чем достойная плата за спасение моей жизни.

— Щепка?

— Золото! Она превращает небольшие деревянные предметы в чистое золото.

— Никогда не слышал о такой магии, — вставил свое слово хеонец.

— Потому что это не магия. Я и сам такое впервые увидел. Человек, который продал мне эту щепку, сказал, что она... исполняет желания!

— Похоже, приятель, что яд еще туманит твой разум.

— А ты сам попробуй. Возьми что-нибудь деревянное, чуть поменьше размером, и коснись этого предмета щепкой. И просто пожелай, чтобы он стал золотым.

— Эй, Рауг, дай-ка мне мою ложку, — повернулся к вознице Лабаз, и при этих словах Айвен улыбнулся.

Затянутая в кожаную перчатку рука исчезла в складках одеяния и вытащила оттуда ложку. Обычную деревянную ложку.

— Великовата, — заметил юноша.

— Верно, — согласился усатый и легким движением отломил у ложки черенок. Сжал его в левой руке и пару раз коснулся обломка щепкой.

Айвен устало откинулся на солому и закрыл глаза. Ему не нужно было смотреть. Удивленные возгласы подтвердили факт превращения дерева в золото. Да он и не сомневался. Немало деревянных пуговиц, шпилек и обычных веточек юноша собственноручно превратил в золото и припрятал в своей лавке. Канцеляр Хэм позволил ему забрать щепку — на время, и Печатник решил использовать этот щедрый дар с максимальной для себя пользой.

— Боюсь, что это слишком ценный подарок. Впрочем, пара золотых ложек будет более чем достаточно.

Снова раздался хруст, и некоторое время спустя в ладонь Айвену легла его щепка.

— Но если ты действительно хочешь нам помочь, да еще и прокатиться почти до самой границы Ома, то... — Лабаз выжидающе умолк.

С тихим стоном Печатник снова принял сидячее положение и открыл глаза. Убедившись, что юноша его внимательно слушает, старший продолжил:

— Мы тут как раз неподалеку от границы строительство затеяли... Лесов-то вокруг много, да вот только рабочих рук не хватает им заниматься.

— Ну, так вы можете сразу готовые бревна, доски да что там для строительства нужно — сразу готовыми взять. У дядюшки моего. Лишь бы дорога была, чтобы подвезти все это к месту стройки.

— Вот я к тому и веду, — заулыбался Лабаз, — Ты бы договорился с этим своим родичем, а?

— Почему бы и не помочь хорошим людям?

— За ценой не постоим, не сомневайся, очень уж время поджимает. А дерево можно и по реке сплавить. Мы как раз у порогов строимся, за которыми Поющие водопады, прямо в лесу...

— Только учти, я в этих делах — что гарм в помидорах, ну ни капли не разбираюсь, — сразу предупредил старшего Айвен, — А вот свести вас могу.

Разумеется, никого знакомить с вымышленным "дядюшкой" он и не собирался — свою миссию тот выполнил, заставив Лабаза выдать местонахождение храма Врага. Разумеется, если эти четверо действительно являются его жрецами, как уверяет Хныга. Но зачем нужен храм, если вот они — служители Врага? Бери, да допрашивай.

Как именно он собирался, лежа обессиленный на телеге, справиться с четырьмя здоровыми жрецами, Печатник еще не придумал. Впрочем, время у него еще было...

* * *

Толпа, окружившая необычного пророка на Рассветной площади, вдруг начала расступаться, пропуская кого-то вперед. Глухие удары, сотрясавшие землю, сопровождали каждый шаг... каменной статуи. Появление второго ожившего изваяния люди приветствовали гробовой тишиной. Казалось, умолкли даже птицы, и лишь глухое "бум" раздавалось, когда тяжелая нога опускалась на землю.

Впрочем, каменный Иглай проигнорировал пришествие своего собрата, и все так же продолжал изрекать, глядя прямо перед собой:

— ...ЧЕРНАЯ ТОЧКА ВЫСОКО В НЕБЕ НЕ ВСЕГДА ЕСТЬ ПТИЦА...

Вторая статуя замерла, остановившись всего в паре шагов от прорицателя, и теперь стало ясно, что она на добрых три головы ниже пророка и ничуть не напоминает памятник.

— Хватит! — пророкотал незнакомец, — Какое право ты имеешь называться пророком. Ты создание людей и память об одном из них.

— РАВНО КАК И ТЫ, СЛУГА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, — невозмутимо отозвался Иглай.

— Да. Но я создан служить. А ты создан стоять недвижимо и молча. Ты просто вещь. Даже не слуга.

— ТАК И БЫЛО. Я БЫЛ НЕПОДВИЖЕН И НЕМ, И НЕ БЫЛО У МЕНЯ ДАРА. ПОКА НЕ НАСТАЛ ЧАС, КОГДА ДАЖЕ КАМЕНЬ НЕ МОЖЕТ МОЛЧАТЬ...

Толпа ахнула, отпрянув назад. Никто из людей благоразумно не вмешивался в беседу двух каменных созданий, но и покинуть площадь никто не посмел. Напротив — слушателей становилось все больше и больше. Слухи о появлении второго "пророка" разнеслись по городу быстрее, чем чума в крысиный год, и теперь люди подтягивались со всех сторон, желая воочию увидеть столь знаменательное событие.

— И ты решил объявить себя пророкам. Указываешь путь людям. По какому праву.

Ирр, а это был именно он, сделал короткий шаг, сократив расстояние между собой и каменным прорицателем. Теперь ему было достаточно протянуть руку, чтобы коснуться копья в руке статуи Иглая.

— НЕ Я, — так же спокойно парировал предсказатель, — ЛЮДИ МЕНЯ ТАК НАЗВАЛИ. Я ЛИШЬ ГОВОРЮ. ОНИ САМИ ВИДЯТ СМЫСЛ В ЭТИХ СЛОВАХ И МЕНЯ СДЕЛАЛИ СВОИМ ПРОРОКОМ.

— Ты же просто говоришь.

— ИЗРЕКАЮ МУДРОСТЬ, ВЛОЖЕННУЮ В МЕНЯ.

— Кем. Кто способен превратить каменного истукана в мудреца.

— ТЫ ТОЖЕ НЕ ГЛУП, СЛУГА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК. ОЧЕНЬ МУДРЫЙ И ВЕЛИКИЙ ЧЕЛОВЕК.

— То же самое я могу сказать о своем создателе. Великий големастер Чанзар спроектировал мое тело и оживил камень. Он дал мне голос и разум. Меня тоже можно считать прорицателем.

— ЭТО РЕШАТЬ ЛЮДЯМ. ЕСЛИ ТЕБЯ НАЗОВУТ ПРОРОКОМ, ЗНАЧИТ, ТАК И ЕСТЬ.

— Пусть решают люди, — пророкотал голем.

— ЛЮДИ! — голос статуи разнесся, казалось, над всем городом, — ВАМ СУДИТЬ! ЭТОТ ГОЛЕМ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ОН НЕ МЕНЕЕ ПРОРОК, ЧЕМ Я, НАЗВАННЫЙ ВАМИ СВОИМ ПОВОДЫРЕМ.

— Я из камня. Я разговариваю. Жизнь и разум мне подарил человек, — подтвердил Ирр, — Я знаю много мудрых изречений и тоже могу прорицать.

— Боюсь, дружище, что пересказывать слова мудрецов — этого недостаточно, чтобы прослыть пророком, — подал голос стражник, стоявший в первых рядах и внимательно ко всему прислушивающийся.

— Ему удалось, — указал на ожившую статую голем.

— ЧТО ЕСТЬ ПРОРОК? — задал вдруг вопрос каменный Иглай.

— Э-э-э... — служивый уже и не рад был, что ввязался во все это, но сейчас все смотрели именно на него, ожидая ответа, — Ну, это тот, кто... кто прорицает! Рассказывает про будущее.

— Верно! — поддержал его господин с ярко-рыжими усами, локтями проталкиваясь поближе, — Вот только он еще и сбываться должно. А иначе, какое же это предсказание?

— Правду говорит!

— Пусть будущее предскажут!

— Знать хотим, что нас ждет!

Нестройные выкрики из толпы раздавались все громче и все чаще, и, наконец, превратились в нестройный гул голосов, требующих прямо здесь предсказать судьбу всех и каждого по отдельности, и чем быстрее, тем лучше, потому как дело идет уже к ужину.

— Ну, господа пророки, давайте, пока они вас по камушку не рассыпали, — обратился усатый господин к двум застывшим фигурам, — Напрорицайте нам что-нибудь.

Голем со скрипом повернул голову в сторону ожившей статуи. Каменный Иглай тоже уставился на него. Молчание затянулось: собравшиеся на площади люди тоже не издавали ни звука, чтобы не пропустить предсказание.

— Ну что? Божественного откровения ждете? — не выдержал кто-то в толпе.

— А может того — камнями их, а? Гнать лжепророков прочь!

— ТИХО! — пророкотала статуя. — КОГДА ПРИДЕТ ЧЕРНАЯ ТУЧА И СКРОЕТ СОЛНЦЕ, ЗНАЙТЕ — СВЕТИЛО НЕ ПРОПАЛО, ОНО ЛИШЬ СПРЯТАЛОСЬ. ТУЧИ РАНО ИЛИ ПОЗДНО УЙДУТ, А СОЛНЦЕ БУДЕТ ВСЕГДА.

И люди, все как один, подняли головы вверх. В безоблачное небо. Ясная погода держалась уже вторую неделю, и мало кто отказался бы от прохладного дождика. Такое знамение было бы очень кстати.

— Эй, и долго нам ждать? — не выдержал, наконец, стражник. Шлем у него сполз, и нагревшийся на солнце металлический обод обжег бедолаге лоб.

— Где чудо? Эй, пророк, где твоя туча, — присоединился к нему усатый, щурясь от яркого солнца.

— ЖДИТЕ. НЕ БЫВАЕТ ТЬМЫ БЕЗ СВЕТА.

— Ага. А кармана — без дырки! — выкрикнул кто-то в толпе, и люди рассмеялись.

— Хорошее пророчество. Наверняка сбудется, — кивнул усатый, — не сегодня, так осенью уж точно. Самый край — по весне, — и толпа весело загалдела, подхватив его слова.

— Так, — стащив, наконец, шлем, стражник вытер пол со лба и ткнул пальцем в сторону голема, — а этот чего молчит? Ну-ка, давай свое пророчество.

— Ты нам про безоблачное небо нам расскажи. Точно сбудется! — раздался женский голос.

— Я не могу лгать, — отозвался голем. — Разрушение. Страх. Грохот. Ломающиеся доски и рассыпающиеся камни. Там! — каменная рука вытянулась, указывая на юг.

Толпа быстро расступалась, люди начали оглядываться, а некоторые так и вовсе бросились бежать в страхе. К югу от двух каменных созданий, на краю площади, стояла старая таверна под названием "Развалина Хэм" — именно на нее и указывал палец каменного пророка. Внутри никого не было: хозяин трактира затеял ремонт и на его время закрыл свое заведение.

На Ирра уже никто и не смотрел, чем тот и воспользовался. Он сделал шаг в сторону и разжал кулак левой руки. Из него выпала и мягко опустилась на землю красная ленточка. Шло время, но ничего не происходило. Среди людей начали тот тут, то там раздаваться шепотки, переходящие в грозный ропот.

— Ну! Где твое знамение?! — повернулся к голему усатый, — Эх вы, пророки... Что один, что второй... Тьфу! — он сплюнул себе под ноги.

И тут же старая таверна затряслась, задрожала. С крыши поползла черепица, и со стороны здания раздался громкий треск. Те из наблюдателей, кто ближе всех стоял к таверне, бросились бежать прочь, локтями и плечами расталкивая друг друга. Треск усилился, превращаясь в грохот, и крыша дома начала оседать. Буквально за десять ударов сердца от "Развалины Хэма" остались одни... развалины!

Все, как один, уставились на голема, который так и стоял с вытянутой в сторону груды обломков рукой.

— Свершилось!

— Истинное пророчество сбылось!

— Новый пророк явился!

Нестройные выкрики усиливались, но тут же смолкли, едва Ирр поднял вверх руку, призывая всех собравшихся к тишине.

— Нет! Я не пророк. Я лишь создание из камня. Живое, наделенное разумом и даром речи. Но это не делает меня пророком. Как и его, — с этими словами голем указал на статую Иглая, хранившую молчание.

— Но ты предсказал, и твои слова сбылись, — заметил стражник, — Боюсь, что теперь ты у нас новый прорицатель. И от тебя ждут нового пророчества.

— ПРОРОЧЕСТВА! — согласилась статуя.

— Пророчества! — дружно поддержала ее толпа.

— Вот вам мое пророчество: до завтра не будет никаких предсказаний, — сказав это, голем отвернулся от людей и замер, скрестив руки на груди.

Те, кто пытался до него докричаться, остались ни с чем. Ко всему безучастный, каменный "пророк" стоял неподвижно, не обращая никакого внимания на суетящихся вокруг людей и их слова. Несколько булыжников ударились в каменную спину, но это не возымело никакого эффекта, лишь только разжалованная из пророков статуя Иглая вышла вперед, прикрыв собою голема. Грозно нахмурившись, неожиданный защитник качнул копьем, и метатели камней мигом исчезли в толпе.