| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"...Переживающий все это — уже не один; он полон многих демонов (иначе называемых "двойниками" [выделено Блоком]), из которых его злая творческая воля создает по произволу постоянно меняющиеся группы заговорщиков. В каждый момент он скрывает, при помощи таких заговоров, какую-нибудь часть души от себя самого. Благодаря этой сети обманов - тем более ловких, чем волшебнее окружающий лиловый сумрак, - он умеет сделать своим орудием каждого из демонов, связать контрактом каждого из двойников; все они рыщут в лиловых мирах и, покорные его воле, добывают ему лучшие драгоценности"
А.А. Блок. О современном состоянии русского символизма.
"День поблек, изящный и невинный..."
* * *
День поблек, изящный и невинный,
Вечер заглянул сквозь кружева.
И над книгою старинной
Закружилась голова.
Встала в легкой полутени,
Заструилась вдоль перил...
В голубых сетях растений
Кто-то медленный скользил.
Тихо дрогнула портьера.
Принимала комната шаги
Голубого кавалера
И слуги.
Услыхала об убийстве -
Покачнулась - умерла.
Уронила матовые кисти
В зеркала.
24 декабря 1904
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"В Т4 [Четвертая тетрадь беловых автографов стихотворений: ]слово "Встала" (ст. 5) подчеркнуто красным карандашом."
Ну, ещё бы... "голова", закружившаяся, встала?
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
А.Н. Толстой вспоминал, что "Блок ни на чем не настаивал, будто он и сам не понимал, — о чем было написано в книге. Когда его спрашивали: — Ну, хорошо, объясните мне сами, что значит это: "Уронила матовые кисти в зеркала" ... ? — он со слабой улыбкой прекрасных губ отвечал простодушно: "Уверяю вас, — я и сам не знаю" ... (Толстой А.Н. Падший ангел// Последние новости (Париж). 1921. N 413.)
Другие редакции и варианты
Заглавие: (Т4 , II1, lI2): А l'ombre [в тени]
" — Отошла и встала в полутени — // Заструилась вдоль зеркал. (ЧА ЗК9 [черновые автографы]) — Ср. о художественном мире рассказов З.Н. Гиппиус в статье [Блока]"Безвременье" (1906): "Преображение совершается в глубинах зеркала, в тенистой вечерней комнате ( ... ) Медленно проходят, смотря вперед и поверх мира, тонкие, узкие, гибкие женщины ( ... ) обрученные( ... ) с влюбленностью"
"
Добавлю из той же статьи:
"...в момент торжества простейших человеческих чувств — боли, жалости, сладострастия — автор мгновенно поворачивает к нам то светящееся радостью лицо, на которое он сам любуется в это мгновение. И тогда, в сиянии риз райских и всеблаженной улыбки, становится ясно, что обида, боль и сама гибельная Смерть — преображены: Смерть есть Красота. Она — легкое прикосновение, мечта о радости сбывающейся, не сбывшейся только в магическом хаосе Недотыкомки-жизни, вертящейся на распутьях. Смерть — сияние звезды Маир, блаженство обрученного с тихой страной Ойле. Смерть — радость успокоения, Невеста — Тишина."
Блок и сам не знал, о деталях в этом стихотворении. Просто, в своих блужданиях по "трансфизическому слою под великим городом Энрофа" заглянул в одну из комнат бесконечного ряда домов и описал увиденную "узкую, гибкую женщину", для которой Смерть — это Красота.
А "Уронила матовые кисти в зеркала"...
В черновиках кисти — "бархатные". Это кисти "портьеры" на "окне". "Голубого кавалера" привел "слуга", и тот сообщил об "убийстве". Очевидно, убитый был важен для неназванной. Она "покачнулась", рефлекторно ухватилась за кисти и "умерла". Падая, сорвав портьеру. Которая упала на "зеркала". (Вариант 6-ой строки в черновиках: "заструилась вдоль зеркал")
Блок очень старался не объяснять свои стихотворения. Как читатель понял — так и правильно.
"В кабаках, в переулках, в извивах..."
* * *
В кабаках, в переулках, в извивах,
В электрическом сне наяву
Я искал бесконечно красивых
И бессмертно влюбленных в молву.
Были улицы пьяны от криков.
Были солнца в сверканьи витрин.
Красота этих женственных ликов!
Эти гордые взоры мужчин!
Это были цари - не скитальцы!
Я спросил старика у стены:
"Ты украсил их тонкие пальцы
Жемчугами несметной цены?
Ты им дал разноцветные шубки?
Ты зажег их снопами лучей?
Ты раскрасил пунцовые губки,
Синеватые дуги бровей?"
Но старик ничего не ответил,
Отходя за толпою мечтать.
Я остался, таинственно светел,
Эту музыку блеска впивать...
А они проходили всё мимо,
Смутно каждая в сердце тая,
Чтоб навеки, ни с кем не сравнимой,
Отлететь в голубые края.
И мелькала за парою пара...
Ждал я светлого ангела к нам,
Чтобы здесь, в ликованьи троттуара,
Он одну приобщил небесам...
А вверху - на уступе опасном -
Тихо съежившись, карлик приник,
И казался нам знаменем красным
Распластавшийся в небе язык.
Декабрь 1904
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
К.И. Чуковский заметил, что Блоку "больше всех открывают тайн и видений пьянящие улицы города" (Чуковский К. О современной русской поэзии// Нива. 1907. N2 3. Стб. 417)
"
Даниил Андреев. "Роза Мира". "Падение вестника":
"...Сперва — двумя-тремя стихотворениями, скорее описательными, а потом всё настойчивее и полновластней, от цикла к циклу, вторгается в его творчество великий город. Это город Медного Всадника и Растреллиевых колонн, портовых окраин с пахнущими морем переулками, белых ночей над зеркалами исполинской реки, — но это уже не просто Петербург, не только Петербург. Это — тот трансфизический слой под великим городом Энрофа, где в простёртой руке Петра может плясать по ночам факельное пламя; где сам Пётр или какой-то его двойник может властвовать в некие минуты над перекрёстками лунных улиц, скликая тысячи безликих и безымянных к соитию и наслаждению; где сфинкс "с выщербленным ликом" — уже не каменное изваяние из далёкого Египта, а царственная химера, сотканная из эфирной мглы... Ещё немного — цепи фонарей станут мутно-синими, и не громада Исаакия, а громада в виде тёмной усечённой пирамиды — жертвенник-дворец-капище — выступит из мутной лунной тьмы. Это — Петербург нездешний, невидимый телесными очами, но увиденный и исхоженный им: не в поэтических вдохновениях и не в ночных путешествиях по островам и набережным вместе с женщиной, в которую сегодня влюблен, — но в те ночи, когда он спал глубочайшим сном, а кто-то водил его по урочищам, пустырям, расщелинам и вьюжным мостам инфра-Петербурга."
" — В кабаках, в переулках, в извивах..." — напомню строку из недопущенного "запечатанного" стихотворения "тома I" — "пять изгибов сокровенных...". Неужели его с самого начала, еще до явственного явления двойников, еще в марте 901-ого года, как только одни стихиали толкнули его на путь подвижничества, другие сразу же кинули соблазн "перекрестков лунных улиц"?
Впрочем, "извивы" еще напоминают второе из начальных стихотворений данной книги — "Петр":
"Он спит, пока закат румян.
И сонно розовеют латы.
И с тихим свистом сквозь туман
Глядится Змей, копытом сжатый.
Сойдут глухие вечера,
Змей расклубится над домами...
22 февраля 1904"
И вот извивы того Змея, его "клубы" и окаменели улицами.
"— Чтобы здесь, в ликованьи троттуара..." — ... "...туа..." в те времена читались в один слог.
" — В электрическом сне — стоит напомнить, что во времена Блока электричество ещё не успело стать повседневным фоном. Например, вот из Википедии:
"
В 1904 году австро-венгерские специалисты Шандор Юст и Франьо Ханаман получили патент за N 34541 на использование в лампах вольфрамовой нити. В Венгрии же были произведены первые такие лампы, вышедшие на рынок через венгерскую фирму Tungsram в 1905 году[20].
В 1906 году Лодыгин продаёт патент на вольфрамовую нить компании General Electric. В том же 1906 году в США он построил и пустил в ход завод по электрохимическому получению вольфрама, хрома, титана. Из-за высокой стоимости вольфрама патент находит только ограниченное применение.
В 1910 году Уильям Кулидж[en] изобретает улучшенный метод производства вольфрамовой нити. Впоследствии вольфрамовая нить вытесняет все другие виды нитей.
"
А вот как электричество воспринималось Блоком:
" ...электрический свет!
Ты - не свет от зари, ты - мечта от земли,
Но в туманные дни ты пронзаешь лучом
Безначальный обман океана...
И надежней тебя нам товарища нет:
Мы сквозь зимнюю вьюгу ведем корабли,
Мы заморские тайны несем,
Мы под игом ночного тумана...
Трюмы полны сокровищ!
Отягченные мчатся суда!..
Пусть хранит от подводных чудовищ
Электричество - наша звезда!
16 декабря 1904"
" — В... сне наяву — это не метафора. Это название "средства доставки", описание, механизма работы "двойников":
"...К ноябрю началось явное мое колдовство, ибо я вызвал двойников".
Блок. Дневники 18-ого года о событиях 901 года.
"...он умеет сделать своим орудием каждого из демонов, связать контрактом каждого из двойников."
Ал. Блок. "О современном состоянии русского символизма".
Ещё раз приведу цитату из Розы мира": "...в те ночи, когда он спал глубочайшим сном, а кто-то водил его по урочищам, пустырям, расщелинам и вьюжным мостам инфра-Петербурга."
А "наяву" — потому что единственное отличие того "сна" от яви — после него просыпаешься. Но настоящая закавыка начинается тогда, когда после всех этих трезвых рассуждений просыпаешься опять... А потом опять.
Только снова обращу Ваше внимание, что Блок "вызывал" двойников и "делал их своим орудием", то есть всё происходило по его воле. По крайней мере в том он был уверен.
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
" — Ждал я Светлого Ангела к нам, // Чтобы здесь ( ... ) // Он одну приобщил к небесам ... // ( ... )И казался нам знаменем красным // Распластавшийся в небе язык." — Согласно библейской легенде, Христос как знак своего вознесения на небо показывает ученикам знамение— "огненные языки" (Деян. 11. 3).
"
Но мне кажется, что у Блока в этой книге свои ассоциации с алыми языками в небе:
"Город в красные пределы
Мертвый лик свой обратил,
Серо-каменное тело
Кровью солнца окатил...
...И на башне колокольной
В гулкий пляс и медный зык
Кажет колокол раздольный
Окровавленный язык.
28 июня 1904"
Колокол же — он из стихотворения "Проклятый колокол":
"...А над болотом - проклятый звонарь
Бил и будил колокольную медь.
Звуки летели, как филины,
В ночное пространство.
...Я в туманах бродил.
Люди спали. О, люди! Пока не пробудитесь вы, -
Месяц будет вам - красный, зловещий фонарь,
Страшный колокол будет вам петь!
7 ноября 1906"
И карлик — тоже сквозной персонаж его книг:
"Том I"
"Стихи о прекрасной даме":
"..."Он" — мечом деревянным
Начертал письмена.
Восхищенная странным,
Потуплялась "Она".
Восхищенью не веря,
С темнотою — один —
У задумчивой двери
Хохотал арлекин.
6 августа 1902"
"Распутья":
"...Мой Страшный, мой Близкий — черный монах...
Рука или ветер шевелит лоскутья?
Костлявые пальцы — обрывки трав...
Зеленые очи горят на распутьи —
Там ветер треплет пустой рукав...
9 января 1903"
"Из городского тумана,
Посохом землю чертя,
Холодно, странно и рано
Вышло больное дитя.
Будто играющий в жмурки
С Вечностью — мальчик больной,
Странствуя, чертит фигурки
И призывает на бой.
Голос и дерзок, и тонок,
Замысел — детски-высок.
Слабый и хилый ребенок
В ручке несет стебелек.
10 апреля 1903"
"Я был весь в пестрых лоскутьях,
Белый, красный, в безобразной маске
Хохотал и кривлялся па распутьях,
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
