Черпнув из любопытства горсть монет, Игорь сразу же наткнулся на несколько абсолютно незнакомых ему квадратов с дырками, прямоугольников, кружков с непонятными знаками, и решил особо не вникать. Смесь большей частью состояла из серебра, но немногочисленные вкрапления небольших золотых слитков, монет и украшений, придавали ей дополнительную финансовую привлекательность.
Прихватив с собой внутрь храма только четырех наемников-телохранителей во главе с Дольфом именно на такой случай, он оглянулся и приказал выбрать в его личную долю только золото.
— Пошли за парой самых уважаемых воинов из тех, что я изначально привел, и оцените все тут. Золото отложи все мне, а серебро — раздели на две с половиной части. Две — отдадим в общую казну, а остальное — поделите на всех. Что возьмете на беглецах — тоже поделите. Мне отдавать ничего не надо. Ну, разве будет что-то уж очень достойное, — усмехнулся Игорь.
Дальнейшие поиски в храме почти ничего не дали. Так, ерунда на фоне основной находки: немного посуды, тканей, соли и меда. Были даже найдены несколько явных тайников и целая скрытая комната позади статуи, но все они оказались пусты. А значит, в одном старуха не солгала: жрец и правда перепрятал куда-то все накопленное за столетия. Но в местной "кумирне" все равно нашлось чем удивить циничного пришельца.
Оказавшись впервые в каком-то ином храме, кроме ивинговской пирамиды, Игорь, конечно же, настроился пристально рассмотреть, "что это такое и с чем его едят". И на первый взгляд значение этой пустоватой неопрятной комнаты с серыми стенами, огромным грызуном на постаменте и широкой лавкой у подножия — было несколько переоценено.
То ли каменная выдра без огромного блюда в вытянутых лапо-руках выглядела глупо, то ли единственное сидячее место без хозяина казалось странно пустым и не убедительным, но стоило Игорю сесть на временно опустевшее седалище, как все мгновенно изменилось.
Хотя нет, не мгновенно. Сначала несколько ударов сердца как-то непонятно грелась кожа. Если бы не привычка к некоторой внешней "солидности", он бы возможно с перепуга даже вскочил. К счастью, это непонятное явление быстро прекратилось.
Правда, после этого "проще" не стало.
Игорь никогда не жаловался на свой уровень эмпатии. Умение чувствовать, что происходит сейчас в собеседнике — важная составляющая соответствия профессии. Работа журналиста в какой-нибудь "опасной среде" без этого вообще противопоказана. Ведь логика и опыт не всегда позволяют угадать, получишь ты от сраженного горем или просто слишком эмоционального человека интервью или в морду.
Но стило присесть, и он вдруг понял, что стоит пристально глянуть на любого из воинов, как начинает совершенно четко понимать, что именно тот сейчас чувствует. Это было так ...притягательно, что только минут через тридцать экспериментов, ему пришла в голову идея подумать на тему "А с чего это?"
Чуть позже парень обнаружил странное ощущение, что его тело будто наполняется какой-то тягучей жидкостью от ног и вверх. Когда "наполненность дошла" почти до паха, на мгновение стало ужасно щекотно, и Игорь... испытал сильнейшее возбуждение.
Казалось сейчас он готов просунуть "его" даже в дырку от сучка на заборе. Но перетерпев заполнение до середины груди, это неудобство исчезло, как и не бывало. Однако в течение некоторого времени его стали сотрясать резкие смены эмоций.
За довольно короткое время он испытал острейшую любовь, сводящую челюсти ненависть, разрывающий на части гнев... Потом, грусть, радость, сострадание и многие-многие, неимоверной силы чувства.
Сосредоточившись на происходящем внутри, Игорь напрочь отбросил направленное вовне любопытство, но стоило ему "заполниться" всему, как на него обрушились прежнее понимание окружающих. Только теперь Игорь видел происходящее во всех присутствующих одновременно. Умения читать мысли по-прежнему не появилось, но оно не очень-то и было необходимо. Игорь и так понимал своих воинов, как никогда и никого до того.
Сейчас он был просто переполнен энергией, и одновременно такое погружение в реальность ужасно изматывало. "Устав" от этой непонятной раздвоенности, Игорь резко соскочил со своего места, и едва дождался окончания подсчетов и поисков всех пустых тайников. Хотелось просто двигаться, что-то совершать: говорить или даже петь...
При этом первый же шаг принес еще одно открытие. Его "наполненность" имела и вполне физическую основу. Игорь был уверен, что сможет сейчас легко подпрыгнуть на несколько метров вверх, и вообще — способен повторить любой из олимпийских рекордов.
Как ни странно, связь с только что покинутым "креслом" не прервалась до момента, пока он не вышел из храма, хотя терпеть происходящее и стало легче. Все это нужно было обдумать, поэтому объяснив, что не стоит тащиться по горам в ночь, он приказал раздачу долей перенести на утро. А чтобы избежать всяческих неловкостей, постель себе устроил в самом ближнем к входу закутке.
"Да уж, надеюсь, ярл привык к такой тягомотине..." — догадался он о происхождении волшебных умений.
Кстати, никому такое решение не показалось странным. Тем более что оставшиеся в лагере тоже имели право на часть добычи, и раздавать без них, было бы вдвойне неверно. Правда, свою долю Игорь получил почти сразу, и небольшой кожаный мешочек оказался неожиданно весомым.
На фоне остальных сюрпризов это было сущей ерундой. Тем более что обнаружил Игорь это уже после того, как некоторое время поудивлялся еще и качеству клинка заколотого им Стража.
Не смотря на огромное число сильных ударов, в том числе и по неплохой броне, на 70-сантиметровом лезвии не осталось ни одной зазубрины. Найденная там же длинная кольчуга и все другие части доспеха, оказались заметно попроще, но все равно были удивительно хорошего качества и соответственно — стоили немало.
Вот тут подхватив свою долю, Игорь и обнаружил, что ему притащили больше полкило золота. Возможно даже грамм 700-800. Растянув завязку, он смог рассмотреть в свете костра, что никакой путаницы нет. В мешке находился только один вид драгметалла.
— Кое-что попалось и в вещах пленников, — с довольным видом пояснил Дольф, на подчеркнуто удивленный взгляд нанимателя.
Золото меняли по отношению к серебру в среднем 1 к 12. Поэтому даже полкило стоило в серебряных гельдах не меньше двух с половиной тысяч. А тут выходило все 3600-3700 монет, или даже немного лучше. Осознание, что даже до раздела общей добычи он уже почти перекрыл все свои капиталовложения в этот поход, грело душу даже на фоне всех других открытий.
Естественно, на фоне всех этих радостей, Игорю даже в голову не пришло запретить возможность немного отметить удачное дело. Ему настолько было не до окружающих, что даже время от времени просыпаясь под взвизгивания, крики и слезы пленниц, он тут же отрубался перевернувшись на другой бок. Начинающий средневековый жрец-маг и ограничивался лишь одобрительными мыслями по этому поводу. Что-то вроде "ах вы мои, шалуны золотоносные!" и в очередной раз спокойно засыпал, не озадачиваясь морально-этическими ребусами.
Часам к восьми утра выяснилось, что добытчикам не придется перетаскивать трофеи на охотничью стоянку. Развернувшиеся на тот момент шумные сборы, ненадолго прервали присоединившиеся к ним остатки отряда. С пополнением.
Среди воинов оказалась небольшая группа гонцов из осадного лагеря под Бас-Буданом. Гости появились с долгожданным сообщением, что накануне последняя башня все-таки сдалась и пора здешние горы наконец-то покинуть.
Не смотря на то, что прошедшая ночь была довольно веселой, сама осада народу явно обрыдла. Трудно представить другую причину, почему они после этого сообщения несколько минут тревожил здешние вершины такими радостными криками.
— Напоследок те хоть попытались выйти с оружием?
— Нет, — понимающе ухмыльнулся старший из гонцов. — Господин, ты не возражаешь, если мы вернемся в лагерь сами? Я вижу, вам нужно будет брести со всем этим дня три...
Кивнув одобрительно их желанию быть, как можно ближе к месту будущего дележа, Игорь сразу же переключился на новые заботы, и приказал вьючить большую часть груз на верховых коней. Немногочисленных пожилых рабов перебили еще накануне, но даже если добычу взгромоздить на остальных пленников, быстрее все равно не добраться.
Дележка храмового серебра из-за новостей прошла несколько скомкано, но видно было, что воинам все равно "не до этого".
Фризы уже предвкушали возвращение домой.
* * *
Возвращение в осадный лагерь
(18 августа 2018 года по "земному" календарю)
Ощущение неожиданного почти всемогущества исчезло только к середине следующего дня. Проникать в чувства окружающих в это время он снова стал способен только на небольшом расстоянии, и только сосредочившись на ком-то конкретно. Особой пользы в этом не было, да и проявлялось могущество не сильно ярко, поэтому и скрывать его удавалось легко. А вот с заемной богатырской силой произошло несколько прилюдных казусов.
Например, ближе к вечеру, стоя на естественной каменной плите рядом с основной дорогой, он наклонился и поднял к себе за шкирку, как котенка, крупного молодого воина, настойчиво звавшего хевдинга. Обалдевший парень только через несколько минут сумел передать сообщение, что дорога впереди свободна, и опасности каравану не предвидится. Эта шалость прибавила разговоров, но выводы со своим командиром не обсуждал даже Дольф.
В остальном, возвращение в осадный лагерь прошло предсказуемо. Сражений, попыток побега или стихийных бедствий — не случилось. Как во время дележа добычи, так и по дороге от разрушенной крепости горцев до Ленстрагофа, где их покинули силы союзников, так и почти половину пути до Врат батавов.
Только в трех переходах от каменной теснины отягощенную добычей Торговую тысячу нагнал небольшой отряд во главе с их недавним спутником — посланником Аскольдом, — и сообщил, что им, кажись "конец". Естественно, такая интерпретация была вольным и сильно сокращенным пересказом.
По словам высокопоставленного гонца, четыре дня тому назад, отряд одного из благородных батавов, так называемых "иэрсте рей", отъехавших в родовой городок со своей долей добычи, разбило сильное войско аваров. Под пытками от пленных, они и узнали, что треть награбленного богатства уже разобрали по городкам и крепостям, зато основная часть огромной добычи сейчас движется в сторону побережья, прикрытая не крепкими стенами, а меньше чем тысячей воинов.
— Аваров больше в пять — может даже шесть раз, чем вас. Они, не скрываясь, прошли мимо нескольких наших городков, и мы их хорошо посчитали, но это значит, что большого войска батавам сейчас не собрать. Даже собственные роды и кланы Ленстра ждут, на кого те обрушатся. Вряд ли авары смогут взять какой-нибудь из городов, но пока они где-нибудь не осядут, воины ни одного из племен не выйдут из-за стен, — смущенно признался Аскольд, перед срочным сбором совета хевдингов.
Из остального рассказа стало понятно, что нежданный враг сейчас движется вслед за караваном, и догонят — не позже, чем на третий день. Даже если сейчас развернуться, им не успеть укрыться за стенами Ленстрагофа, а другого поселения, где бы все поместились, ближе просто нет.
— Если двинетесь вглубь перевала, то выиграете вряд ли не больше половины дня...
Живую добычу, вне зависимости от ее разумности, делили, как единое целое. Например, большую часть мелкого рогатого скота забрали себе батавы, не переживавшие на счет того, что у них негде будет все это пасти, и придется распродавать животных за бесценок.
Почти тысяча мужчин возрастом от 6 до 35 лет из почти шеститысячного полона, за время осады отконвоировали за перевал прибрежные участники похода. С той стороны гор хватало и шахт, карьеров, да и просто бежать было намного дальше. Так же как и основное число женщин и девочек, кроме нескольких сотен, взятых себе некоторыми батавами из тех, кто нуждался в женских руках или в чем-нибудь еще... девичьем.
Окончательная дележка среди участников Торгового Союза, как и во всех предыдущих случаях, должна была пройти с другой стороны гор — рядом с Эвербергом. Гарантии сохранности живой добычи, скота и честная дележка основных богатств — это был важный пункт влияния ярла Эрвина Сильного и серьезная гарантия сохранности его прибрежных владений.
В итоге к выдвижению из разгромленного Бас-Будана, в караване были лишь около 600 воловьих повозок с награбленным, да дюжина небольших овечьих гуртов на прокорм. Рабы, несчитанные стада и прочее не задерживали, но на скорость этот факт никак не влиял.
В итоге к выдвижению из разгромленного Бас-Будана, в караване были лишь около 600 воловьих повозок с награбленным, да дюжина небольших овечьих гуртов на прокорм. Рабы, несчитанные стада и прочее не задерживали, но на скорость этот факт никак не влиял.
Волы гарантировали надежную и бесперебойную, но никак не скоростную перевозку. Поэтому появление не то что аваров, но даже всех подземных богов скопом, сильно не ускорили бы их. Все собравшиеся прекрасно понимали: у каждого воина есть как минимум один верховой конь, а у племенных групп еще десяток-полтора вьючных. Но много на них все равно не нагрузишь, поэтому, даже разобрав самое ценное и легкое, они будут вынуждены бросить не меньше трети добытого. Это если считать в гельдах и по минимальной цене.
Хороший вол, а других, среди почти четырехсот запряженных, и нескольких десятков запасных, пришедшихся на их долю после дележки, стоил не меньше 35-40 гельдов. Получалось, что даже "брошенные" волы — это убыток в 15,5 тысяч полновесных серебряных монет.
В иные годы только этого бы оказалось достаточно, чтобы ополчение Торговой тысячи назвало результат всей летней компании просто отличным. Понимая большую часть этих нюансов, Игорь догадывался: фризам обидно до слез, и многие из них сейчас предпочли бы скорее погибнуть, чем вляпаться в такой выбор.
У землянина же была совсем противоположная история.
Участие в походе, с подсказки ярла им задумывалось, как чисто имиджевое мероприятие. Он заранее настраивался на убытки в тысячи две-три гельдов. А тут вдруг нарисовалась возможность получить совсем неплохой доход. До раздела каравана с несколькими сотнями телег посуды, ковров, металлов, инструментов, оружия, меда, вина и черт его знает чего еще, у него уже на руках было золота и серебра вполовину больше, чем надо на покрытие расходов. Поэтому Игорь искренне готов был прихватить самое ценное, личных рабынь, и рвануть отсюда, дома еще и честно поделившись со своими личными наемниками.
Но такой путь в герои и феодалы — был намного дольше. Поэтому еще раз прикинув черновую идею, он глубоко вдохнул-выдохнул и, сделав спокойное, даже чуть ироничное лицо, встал со своего места:
— Я берусь с половиной войска остановить аваров, дать время довести караван до Эверберга, и может быть даже суметь вернуть кого-то живым. Правда, остальным тоже придется немного постараться, а не только подгонять волов...
* * *
Раннее утро три недели спустя
