Все это он осознал буквально в одно мгновение, сразу после довольно бесцеремонного пробуждения. Нависающий с одобрительной ироничной ухмылкой Карл, трясший его только что, тихим голосом уточнил, понимают ли его, а потом, снова повторил свою обескураживающую новость:
— Лес вокруг поместья переполнен людьми. Я поднял всех воинов занять места на стенах, но поручил пока не обнаруживать себя. Вставай, — запоздало бросил десятник в спину подскочившему "предводителю". — Не думаю, что это враги, но лучше встречать их одетыми.
— А почему не враги?! — заинтересовался тот, одновременно пытаясь найти свои штаны, среди кучи смятых вещей. — Может быть, еще один отряд янгонов подошел?
— А, — пренебрежительно отмахнулся хускарл, — здешние горцы всегда молились своему Повелителю мечей, и всегда пытались грабить долины. Там любую конуру укрепляют как неприступную крепость, но полей так не прибавишь. Сколько всего у них мужчин?! Три-пять тысяч... вряд ли больше. Вчера мы вырезали ополчение целой округи. Трое, конечно, сбежали, но пока туда, пока попросили помочь с местью, нет, не могут это быть желтозадые!
Под удивленно заинтересованное "надо же", Игорь снова стянул почти надетые брюки. Вспомнил и нашел неизвестные здешним трусы, потом остальные вещи, и в итоге принялся навьючивать сложенное в аккуратную кучу оружие. Наконец проснувшаяся от окружающей суеты девушка справилась с собственным туалетом в одно плавное движение, и так и не произнеся ни слова, присоединилась к Шутнику, помогающему с броней.
В шесть пар рук снаряжение заняло совсем немного времени. Еще через минуту парень пристроил за пояс кольчужные перчатки, и подхватил за подбородочный ремень шлем, решив, что париться, спросонья, пока не стоит.
— Надеюсь, я вчера... не совершил ничего недостойного? — решил все-таки поинтересоваться герой-освободитель, сохраняя максимально невозмутимое выражение лица.
Чуть порозовевший нос в свете прерывистого танца огонька на плошке с жиром, и отрицательное мотание головой были ему ответом. Голос своей недавней соседки, как и ее имя, Игорь так и не узнал, а потому решил изобразить ответственного и гордого предводителя воинства.
Хотя почему "изобразить"? Скорее — соответствовать:
— Слушай, а кто, думаешь, там по кустам бродит? — переключив он внимание на десятника.
— Места в здешних пустошах не очень населенные, но в последние сто лет многим не хватает земли в дельте Рихаса, и они переселялись, клянясь в верности ярлу Эрвину. Поэтому вроде никого-никого, но люди живут. Дым вчера видели многие, поэтому соседи должны были как раз уже собраться. Да и наш караван, вчера к ночи, если на то была воля богов, мог попасть в Эверберг. Если они сразу отправили воинов, то сегодня тоже успели бы...
— Как советуешь поступить?
— Они должны догадываться, что мы уже не спим, но кто эти "мы" — точно не знают. Пошли, покричу, — махнул приглашающе Карл, — в кустах сейчас холодно, сыро, а там даже огня не зажечь. Правда, радости им от этого ни какой. Допил ты вчера все вино, — уже не сдерживаясь, жизнерадостно заржал воин.
Глава 6. Зимний день короток
Эверберг, зима 2038-ая от Исхода
(14 февраль 2018 года по "земному" календарю)
Большая часть зимы промелькнула с едва различимой скоростью. Дело, скорее, было не в скуке, а в расслабляющем комфорте и чисто внешней похожести одного дня на другой. В отличие от жизни обычных фризов, переселенцы с Земли были избавлены от ежедневного изматывающего труда, и единственное, что прерывало размеренную жизнь среди ивингов, это редкие исключения, вроде набегов врагов, которых, правда, после битвы за ферму почившего Кейсера-Волосатого, не случалось.
Когда горные тропы окончательно сковала непогода, здесь, на взгорье, воцарилось веселье и умиротворение. Сама местность вокруг Эверберга была выше уровня моря от 600 до 1200 метров, но гарантированные снега ложились примерно с трех тысяч. Почти как в земной Индии. Правда, здесь никому даже в голову не приходило устраивать "снежные" курорты и ради удовольствия кататься на лыжах или сноубордах. Последнее приспособление, кстати, и вовсе было фризам или их ближайшим соседям неизвестно.
В окрестностях крепости снега ложились редко, но даже привычные в остальные три сезона разъезды дружинников почти перестали покидать Эверберг. Главным же было другое: на некоторое время южная сторона, с немногочисленными, но настойчивыми горцами, перестала грозить бедой.
Сильнее всего разнообразили жизнь сравнительно немногочисленные, но оттого намного более ценимые праздники. За прошедшие почти три месяца по-настоящему широкие гулянья устраивались всего дважды, но небольших семейных праздников хватало.
Первый крупный "загул" случился в честь принесенного еще с Земли и слившегося с местными обрядами Дня Урожая. За две тысячи лет получилась довольно причудливая смесь из гуляний, напоминающих на поверхностный взгляд попаданцев, что-то похожее языческие славянские обряды в честь Ивана Купалы, южно-европейских праздников Молодого вина и обычной сельской свадьбы. Среди традиций присутствовали и прыжки через костры, и почти узаконенный разгул среди молодежи, и многодневные обильные застолья. Свадьбы, кстати, шли сплошной чередой почти всю осень.
Вторым, а по значимости, так и "первым", был также принесенный с собой с Земли Йоль или Ночь зимнего солнцестояния. По времени он совпадал с католическим Рождеством, а манерой праздновать оказался сильно похож на осенние гуляния, только вместо вина все массово пили пряный сидр, а через костры не прыгали. В них жгли всякие ритуальные предметы, благословляя деревья и поля.
Самым главным действом считались обряды в честь Солнечного Конунга, который по верованиям ивингов, да и всех фризов, согревал замерзшую землю и пробуждал жизнь в семенах, хранившихся долгую зиму. Одним из титулов этого мифического правителя был "Дарующий Жизнь" и молодой парень, играющий столь почетную роль, после массового пения в тронном зале, отправился вместе со своей подвыпившей свитой по улицам крепости, а потом и по посаду, пристроившемуся у подножия скалы, на которой и стоял Эверберг.
Завершилось все действо на ближайшем поле, где заранее разожгли очередной, но теперь уже по-настоящему огромный костер, и после веселых песен, каждый пришедший сжег какую-то одну, старую и изношенную вещь. Чаще всего это были пришедшие в полную негодность детали одежды.
Предупрежденные переселенцы, заранее принарядившиеся и хорошо поддавшие в процессе хождения, как и все остальные, пристроили что-то из своего изрядно износившегося гардероба. Все они, не сговариваясь, выбрали что-то из еще своих первых — земных нарядов. Несмотря на хмель и улыбки, для всех переселенцев это стало довольно внятным символом прощания с окончательно потерянным прошлым.
Игорь и здесь не смог не отчудить, правда, смех это вызвало только у коллег попаданцев. После возвращения с сокровищами из Долины некрополей, победой над очередными рейдерами и временным титулом хёвдинга, статус его сильно изменился. Выполнить ритуал парня мягко подтолкнули после максимум двух с половиной — трех десятков самых почетных представителей племени. Естественно, первым пошел сам ярл, в сопровождении единственной и как ни странно, увиденной всего лишь второй раз, довольно рослой, но все равно очень миловидной внучки Отты (60).
(60) Отта (древнегерм. [ot, aud] богатство) — дочь единственного, рано погибшего, сына ярла ивингов Эрвина Сильного; полное имя — Одиллия.
Дальше были главы девяти основных родов ивингов с наследниками, собравшиеся по случаю праздника. Потом, прошествовал Дитмар, в сопровождении десятников из дружины, группа из самых доверенных слуг правителя, и тут очередь дошла до Игоря.
Невозмутимо пройдя сквозь расступившиеся ряды в сопровождении спутников, он, как и все предыдущие участники, замер в паре метров от гудящего пламени. Так же значительно и неторопливо, парень извлек свернутый кусок ткани, через мгновение, оказавшееся до крайности изношенными остатками носок и, отправив комочки в огонь, шутник внятно повторил общепринятую ритуальную фразу о прощании с бедами и болезнями. Обогатив ее, конечно же, уже от себя, мыслями о "наболевшим":
— ...прощай бессмысленная работа с девяти до шести, и так любимый мною перерыв на обед! Я часто был жесток с тобой, комкал, торопясь доделать свои пустые офисные дела, но только тебя мне будет по-настоящему не хватать, — произнес журналист с легко узнаваемым сочетанием иронии и горечи. — Прощайте метро, автобусы и пробки. Прощай страховка, социальные сети и вообще — интернет! Гори синим пламенем вся пустая онлайн-жизнь по ту сторону моего вечного отпуска! Я больше не подопытная белка, я вырвался из вашей тюрьмы. Йоль! (61) Вертись колесо жизни!
(61) Йоль — происхождение слова теряется в глубине веков. Скорее всего, оно восходит к индоевропейскому корню со значением "вращаться", "крутиться", "колесо".
* * *
К середине февраля здесь, у Врат батавов, снег практически перестал выпадать, а с ним исчезло и главное внешнее отличие зимы в местных вечнозеленых краях от других сезонов. Однако близость гор и высота над уровнем моря не давали забыть бывшим москвичам о настоящем времени года. Почти ежедневные ночные заморозки делали особенно привлекательными вечера в главном зале гостевой части цитадели у жарко вытопленного очага.
Кстати, только когда Игорь стал по-настоящему богат, и он сам, и его спутники смогли осознать, насколько же гостеприимен был к ним здешний ярл изначально. Единственное, что сильно изменилось, не смотря на совершенно новые возможности, это стоимость выпивки. Все остальное, ни за какие деньги нельзя было сделать лучше. Разве что купить или построить свое жилье, но внутри Эверберга могли владеть собственностью только ивинги, а выкупить поместье за пределами крепости, после всех приключений переселенцам казалось слишком рискованно. В итоге, Игорь не спешил сам менять статус с "друга и гостя" на кого-то еще, ярл эту тему тоже не затрагивал, а потому жизнь струилась неторопливо и насколько возможно приятно.
Вечера были наполнены обильными застольями, бодрящим смоляным, сладковатым липовым или почти бездымным, полезным при простудах ароматом ольховых дров. Плюс к этому самые лучшие вина и меды, которые можно было купить в здешних краях. Даже повторяясь изо дня в день, все это создавало ощущение довольства и безмятежности.
Единственное, что и правда, изменилось для переселенцев кроме стоимости выпивки, да статуса их молодого предводителя, что легко читалось в уважительных взглядах окружающих, это появление практически регулярных гостей.
Как минимум два-три раза в неделю Игорь приводил на поздний ужин нескольких хускарлов, из тех, чья очередь была заниматься с ним в эти дни, или кого-то из наемников, ходивших за кладом в Долину некрополей. Впрочем, столь скромным списком дело не ограничивалось.
С осени в их покоях перебывало немало предводителей местных семей, ушедших на покой, но все еще крепких ветеранов, мастеров-ремесленников, склонных пообщаться с необычными чужаками, просто случайно затесавшихся в компанию ивингов помоложе, или подзагулявших после продажи плодов своего труда окрестных бондов. Их молодой предводитель об этом не рассуждал вслух, но его спутникам было понятно, что он старается мягко и не без удовольствия стать среди ивингов своим. Нынешний вечер был именно из таких.
Сначала вернулся традиционно взмокший после тренировок Игорь, и запрыгнул в привычно подготовленную бадью с горячей водой. К тому моменту как он выбрался распаренный из ванной и накинул шелковую рубаху с воротом, щедро расшитым жемчугом, центральный стол в главном зале был практически заполнен всевозможными блюдами и кувшинами. Не успели переселенцы перекинуться парой фраз, как появились двое хорошо знакомых дружинников ярла в сопровождении солидного и богато принаряженного незнакомца.
Весь вечер, кроме полагающихся тостов за здешнего хозяина — ярла Эрвина, Игоря — как хозяина застолья, и его "достойных гостей" и спутников, речь шла о землях за хребтом. Как выяснилось, незнакомец был купцом из столичной Бувайи. Много лет подряд он перегонял свой караван, на этот раз с грузом недорогой морской соли, сюда в Эверберг, поближе к пока еще слабо проходимому перевалу.
— ...неизвестно, будет ли в этом году хорошая торговля со степью, поэтому я уже привык поступать так. Чем раньше смогу пересечь горы, тем большую прибыль возьму, — охотно раскрывал "секреты мастерства" гость. — Все-таки за хребтом не так уж и много фризов. На год они могут раскупить, если только для себя, то три, иногда четыре каравана вроде моего. Лучшую цену получит первый. Всегда есть риск, что случится большой набег, и другие купцы просто не смогут пресечь перевал и предгорья до самых заморозков...
К этой теме возвращались еще несколько раз, и видно было, что торговцу приятно почтительное внимание богатого и очевидно очень знатного чужеземца. Он с охотой рассуждал о том, что выгодно везти туда, а что покупать, отправляясь назад. Среди прочего, позвучало и как сильно и на какие именно товары сильнее всего меняются цены, если в степи долгое время неспокойно, из-за чего через Врата батавов ходят лишь дружины уже с добычей или еще только отправившиеся за ней.
Но основной разговор вертелся, конечно же, не только вокруг торговли. Игорь вдумчиво и подробно расспрашивал о том, как ведут войну за хребтом. Как часто туда в набеги ходят здешние фризы, есть ли единство между степными соседями, кто у них сейчас в силе. Оказалось, что двум опытным дружинникам и знающему купцу есть о чем рассказать, и в итоге гуляки смогли разойтись далеко за полночь...
* * *
Тот же день, заполночь
Наливаться спиртным, каким бы достойным оно ни казалось, Анвар перестал еще лет после тридцати пяти. Скоро ему должно было исполниться 58, но эта привычка в нем с годами только укрепилась. Поэтому на подобных застольях архитектор предпочитал наливать по половине кубка один, два, максимум — три раза за вечер. При средней крепости напитков от 8 до 16 процентов, этого хватало, чтобы всегда поддержать тост и ни кого не обидеть, но при этом толком даже не захмелеть.
Спросите, зачем он тогда вообще тратил на это время? Так перенеситесь из XXI века в раннее средневековье, где развлекательных книг, кинотеатров, да и ноутбука с сериалами нет в принципе, а потом — удивляйтесь. Люди — самое интересное и в шумной Москве, а уж в здешних неторопливых краях — душевным разговорам и расспросам незнакомцев — и подавно никакой альтернативы.
Кстати, отпустив кудрявую седую бороду, чтобы не сильно выделяться среди местных, архитектор стал выглядеть несколько старше, но при этом не мог не признать, что так хорошо как здесь, он не чувствовал себя пожалуй уже лет 20-25.
Еще в начале осени Игорь отвел его в пирамиду, полежать на широком каменном постаменте, где парня и самого не так давно "штопали" после верной смерти. Почти сутки в легком полусне у Анвара жгло и покалывало все внутри, а когда ярл вывел его из этого странного состояния и помог подняться, мужчина вдруг осознал, что неимоверно хочет поесть и... женщину. Вот именно с тех пор они с Натальей и перешли от поисков душевного тепла к высеканию женского и мужского счастья. Нынешние желания и возможности были свойственны скорее 30-летнему хлопчику, чем хорошо сохранившемуся дедушке под шестьдесят.
