(8 сентября 2018 года по "земному" календарю)
Игорь проснулся с уже забытым чувством бодрости и какого-то неоправданного счастья. Это было настолько приятно, что на осознание нескольких важных фактов ему понадобилось некоторое время.
Только минут через 10-15 парню стало понятно: он абсолютно не представляет, что с ним произошло и где находится. Даже в сравнительно безопасной Москве такая штука не встретила бы у него одобрения, а уж в здешнем средневековом бардаке...
"Загулял я, что ли..."
Бросалось в глаза, что такую изысканную обстановку, как в этой спальне, в его новом мире мало кто мог себе позволить. Это внушало надежду, что если бы местные хотели бы сделать "больно", вряд ли бы стали так стараться. Трудно вообще представить, кому могла бы прийти в голову идея держать своего пленника в большой, обшитой шелком комнате. Какое-то узнавание в памяти накапливалось, но на волне охватившей его странной эйфории, было никак не сделать последнее усилие.
Большая комната почти три на три метра с выходом, скорее всего, на балкон, прикрытый странной завесой из плетенных кожаных косичек со вставками мелким бронзовых колец. Плюс крашеный светло-голубой шелк на стенах, толстый слой ворса на явно недешевом ковре, и тонкое шелковое же белье с яркими цветочными узорами на мягкой и одновременно пружинистой тахте. Еще в комнате находились несколько традиционных, но хорошо сделанных фризских сундуков у стен и был тщательно выбелен потолок.
Комната, по местным меркам, казалась просто неимоверно шикарно обставленной, и одновременно оставляла странное ощущение узнавания.
"Блин, да это же..."
Сводчатый каменный потолок побелили, но заново не перекладывали. Поэтом углы не очень качественно отесанных плит, волею случая образовавшие прямо посередине выпуклую голову кролика, теперь стали белыми, но остались прежними. В этот момент на Игоря обрушились воспоминания о событиях минувших дней: семь дней потогонки с возведением деревянных и земляных укреплений, а потом яростные, на пределе сил схватки и ежедневное отступление через Врата батавов. Последнее, что запомнилось — это таранный удар богатого аварского всадника.
"Вроде я же от копья уклонился, и он меня просто сбил конем... или нет? Ладно, найдется, кому просветить. Вот это да, это я получается в собственной комнате в Эверберге... Только кто-то тут явно подготовил сюрприз. Да уж, Катюша, я тебе тоже подготовил. Даже четыре... симпатичных сюрприза, — ухмыльнулся, в сущности, еще довольно молодой человек. — Блин, и опять голый, что ж там за лечение такое..."
Как будто почувствовав, что постоялец пришел в себя, сквозь плетеные кожаные шторы из внутренних помещений просунулось милое девичье лицо.
— Здравствуй, ты, кажется Свани? Как тут у вас дела? — за меньше чем полгода отсутствия, он, конечно же, не забыл их самую симпатичную горничную.
На секунду замерев с открытым ртом, девушка так ничего и не ответив, вместо этого рванув назад.
— Стой! Вот, дурочка...
В общем зале послышались громкие и радостные голоса, и еще через полчаса умываний, поисков подходящей одежды, поцелуев и похлопываний по спине, он сидел внизу, в ставшем родным общем зале их покоев в Эверберге, и рассказывал о своих приключениях. Естественно, похвастаться хотелось, но все-таки в его рассказе все выглядело вовсе не так уж и опасно, а скорее даже весело. В конце, правда, пришлось быть чуть откровеннее:
— ...короче, дожгли мы в Бас-Будане все, что еще оставалось, поделили великие сокровища, и поехали домой. Весело, хорошо, но за три дня до Врат, догоняют нас союзники, и сообщают, что наши девять сотен скоро догонит шесть тысяч отборных аварских головорезов, способных в поле вздрючить весь их племенной союз. Наши, естественно, растерялись, давай переживать, но у них же есть я! Поэтому говорю "стопэ", сейчас все решим!
— Брось, не могло быть все так просто, как ты рассказываешь! — в какой-то момент догадалась бухгалтер.
— Наташа, ну что там могло быть сложного? Фризы всю жизнь бьются пешими, и строй держат — как боги! У аваров единственное преимущество — кони и луки. Отними это — и что они могут сделать даже своим многолюдством? Они же не камикадзе. Поэтому мы сразу разделили войско, я с половиной рванул вперед, и два дня вкалывал, а остальные вели караван, и по дороге рубили все деревья, что могли найти. В итоге получилось, что когда их конница нас догнала, добыча уж полдня как отправилась дальше, а мы — сидели под надежными навесами и за простецкими, но полностью исключающими прямой кавалерийский удар укреплениями. Где можно — треугольные ямы по колено или просто под углом вперед вкопанные колья, а где слишком много камней, там — самые обычные завалы и баррикады. В итоге стрелами нас почти не достать, а врукопашную — тоже ничего хорошего. У них же большая часть войска без доспехов. Но сразу, конечно же, преимущество было солидное. Воинов у них было где-то в 11-12 раз больше, поэтому степняки, конечно же, пытались...
— А как вы оттуда ушли? — заинтересовался Анвар.
— Я же говорил, что вторая половина войска, охранявшая караван с добычей, рубила по дороге все возможные деревья? Вот! Только на первом укреплении мы простояли три дня. А потом — пока мы день бьемся, они нас опережают, и с вечера до утра, под факелами, делают то же самое, что и мы в начале — возводят укрепления. Поэтому в один из моментов мы свои поджигаем, на коней — и драпать к новой "крепости". Последний раз, уже практически при выходе из Врат, авары, наверное, слишком быстро смогли разобрать горящие баррикады, пропустили конницу и стали нас легко нагонять. Я был с телохранителями где-то в середине колонны, нас тогда осталось человек триста. Глянул, и понимаю, что не сбежать: они в спину всех перестреляют из луков. Все-таки фризы парни крупные, да еще броня и оружие, а у аваров большая часть войска — легкоконные стрелки. Поэтому выбрал ближайшее узкое место, остановил войско, и мы прямо под стрелами сделали стену щитов. Решил хотя бы помереть не бесплатно. Сразу нас гнали небольшими отрядами, поэтому несколько часов легко простояли под стрелами. А потом они накопились, подошла тяжелая конница, и как врезали... В общем, с момента когда меня снес один из их тойонов, я и сам ничего не знаю. Поэтому вы меня тоже просветите: где авары, армия Торгового Союза и ...гм, моя доля в добыче?
— Нам рассказал о последней битве какой-то Рудольф. Такой высокий, жилистый и бритый, с густыми черными бровями...
— ...это мой телохранитель.
— Он торопился, и рассказал только про последнюю битву. Тебя все-таки не только сбили, но и копьем тот воин достал. Когда строй прорвали, большая часть отряда вместе с твоими наемниками, подхватив тело, смогла отступить в горы. Лазить по кручам авары не захотели, поэтому они бросились за караваном. Но не успели. В полдень в Эверберг вошло войско с несколькими сотнями воловьих упряжек, а к вечеру начали подходить враги.
— Сейчас они здесь?
— О, нет! Наутро авары окончательно обложили крепость, и потребовали ярла отдать вашу добычу, но тот ответил как-то оскорбительно. Авары весь день забрасывали стрелами нижний город, в том числе и зажигательными, а на следующий день просыпаемся, но их нет. Ярл разослал дозоры, чтоб понять куда делись, и через два дня приехали остатки твоего отряда и привезли тебя. Ты был без сознания, сильно изранен, но, как ни странно, жив.
За такую постановку вопроса Анвару достался осуждающий тычок под ребра от Натальи, но он все же довел рассказ до конца:
— Тебя сразу в пирамиду, и только сегодня под утро принесли. Посланцы сказали, что все уже хорошо, и скоро придешь в себя.
— А доля? — все же уточнил Игорь под смех друзей.
— Да все нормально! Когда стало понятно, что опасность миновала, да еще и почти треть героев-спасителей вернулась, тут устроили шикарный праздник за счет добычи. Торговая тысяча разделила все, тебе и спасителям присудили двойные доли, и вчера почти все разъехались по домам. Так что все отлично с твоей долей. Самое ценное притащили в ту комнату, которую ты отвел под сокровищницу. Скот пасется где-то вокруг крепости, а больше двух сотен рабов "обоего пола" и груз больше чем с десятка повозок — ярл приказал пока разместить где-то в нижнем городе.
— Кстати, тебя уже несколько часов ждет в караульной тот самый Рудольф, — напомнила Катя.
— Да, точно! — вспомнил Анвар. — Он еще очень настаивал, чтобы мы тебя попросили обязательно встретиться с ним до того, как отправишься к ярлу.
Сумбурный обед заканчивался, но глянув, что половина стоящего на столе осталась нетронутой, Игорь оживился, и подозвал Свани:
— Внизу встречи со мной ждет достойный воин. Рудольф. Пригласи его со всем уважение разделить с нами трапезу!
Пока девушка понесла свои еще более округлившиеся формы в сторону входа, он с удивление обернулся к спутникам и уточнил, почему они сразу не позвали гостя.
— Народ, да он же мне жизнь спас столько раз, что я ему теперь почти как родне доверяю...
Они переглянулись, и Наталья откровенно захохотала, а Анвар привычно сверкнул улыбкой из седой бороды. При этом их взгляды сошлись на прижавшейся слева Катерине. Озадаченный Игорь перевел взгляд на подругу, и с удивлением отметил, насколько сильно она покраснела.
Вопрос "Чего, мол, тут у вас?" заставил девушку отвернуться, и даже, кажется сжаться, но прибавил только смеха сидящей напротив пары, но никак не ясности. Только через пару минут, Анвар решился пояснить, что когда вместе с караваном переносили его вещи еще до дележа, двое воинов попытались вселить сюда четырех симпатичных девушек, цинично заявив, что это тоже "ценные вещи их нанимателя, и он будет очень недоволен, если с ними что-то случится".
— Катя, очень активно возражала, — отхохотавшись в очередной раз ехидно уточнила Наталья. — И еще она потребовала убираться... В общем, в приличном обществе не стоит повторять этот адрес.
Отвлекшись на расхохотавшуюся до слез бухгалтершу, и только сообразивший, в чем дело Игорь, едва успел поймать, попытавшуюся сбежать девушку. Начавшийся бардак смогло прекратить только появление растерявшегося от такой встречи телохранителя.
— Дольф, дружище, раздели с нами эту трапезу!
— Благодарю за приглашение, господин! Только позволь мне сначала выполнить важное поручение, с которым я пришел сюда?
Отпустив прекратившую вырываться подругу, Игорь приглашающе взмахнул рукой, и заинтересованно замер. Получив формальное разрешение, воин вдруг опустился на колени, извлек меч из ножен и протянул его двумя руками нанимателю.
— Господин, прими мой меч!
— Дольф, поясни, что сейчас происходит?
— Я хотел бы вручить тебе свой меч.
— Разве он пока и так не принадлежит мне? — осторожно уточнил экс-землянин.
— Да, но это временно, а я хотел бы принести тебе Кровавую клятву, — по-прежнему склонив голову и протянув меч, ответил фриз. — Как и еще 136 воинов, из тех, что выжили под твоим началом, при переходе через Врата.
— Не хотел бы оскорбить тебя пренебрежением, но ты же помнишь, что я пока знаю не все о традициях здешних народов?
— Да, прости меня господин! "Кровавую клятву" приносят до смерти, или пока благородный сам не откажется от нее. Хирд ярла Эрвина Сильного, и все другие хирдманы на землях фризов, приносят ее, когда их берут на службу.
— Но у меня же нет своей земли?
— Безземельный хевдинг тоже может принять ее. И такое часто происходит на побережье, где можно жить с добычи из морских походов. Хотя я уверен, такой удачливый предводитель недолго останется без собственного дома, — сверкнул на мгновение хитрым взглядом телохранитель.
— А если я не приму... не смогу принять мечи других воинов, ты по-прежнему готов вручить свой?
— Да! Но уверяю тебя господин, отказаться от предложенных тебе мечей будет ошибкой!
— Что мне нужно сделать сейчас? — смирился Игорь.
— Ритуал можно будет провести позже, а сейчас, ты должен взять мой меч, а потом вернуть его и сказать: "Служи с честью!" Ну и добавить, что-нибудь про верность и будущие милости, — ответил Дольф, на мгновение, приподняв голову и снова сверкнув белозубой улыбкой.
— Ну что же Рудольф Рихтерсон, с гордостью приму твой меч. Служи с честью, и твоя верность не останется без моих милостей. В том даю тебе свое слово!
Вернув меч в ножны, явно довольный воин сел на указанное место, и уже ухватившись за деревянное блюдо с жаренным гусем, вдруг замер.
— Гм, господин, не ведаю, знаешь ли ты... — неуверенно заговорил он снова. — Но если ты примешь клятву у всех остальных, ты не сможешь остаться в крепости.
— Продолжай!
— Нет, ты, наверное, сможешь оставить здесь часть своего имущества. Если ярл и дальше сохранит за тобой эти покои, то можно будет даже оставить кого-то из твоих спутников и время от времени ночевать самому, однако свой хирд ты не сможешь оставить внутри стен. Но если позволишь совет: все равно прими наши клятвы! Это правда: не так уж часто столько опытных воинов готовы дать их безземельному хевдингу. Обычно такие отряды не превышают экипаж одного или двух драккаров, — едва слышно уточнил Дольф.
Эпилог
Цитадель крепости Эверберг, полдень
— Воины, — обратился Игорь к дружинникам, скрывающимся от солнца под навесом при входе в тронный зал, после того, как обменялся с ними короткими поклонами, — спросите у ярла: сможет ли он уделить мне немного своего времени.
Один из тех, чье лицо Игорь помнил еще по битве в Сырой расселине, легко подскочил на ноги, подхватил короткое копье, и лукаво подмигнув, заметил, что отчего-то не припоминает хотя бы одного раза, когда это было не так.
— Пойдем, господин, — сообщил он, появившись несколько минут спустя. — Дитмар зашел уже давно, и ярл не возражает, если ты присоединишься к ним. Кстати ты мог бы войти и через внутренние врата, как обычно, — уточнил хускарл с едва скрытым вопросом в голосе.
— Да, я ищу не обычной дружеской беседы, а хотел бы поговорить по особенному делу.
Проработав несколько лет журналистом, Игорь много раз мог убедиться, что "необязательной вежливости" попросту не существует. Поэтому ответив на вопрос Шредингера, который одновременно был и задан и не произнесен, он не запамятовал проявить и еще немного церемониальной вежливости, остановившись за три шага до ступеней, ведущих к входу в зал.
— Ярл, — гулкое эхо разнесло сначала звук шагов, а потом и голос посланца, — твой гость — Ингвар Чужеземец, — просит принять его по важному делу.
Очевидно получив ответ с помощью жеста, воин снова процокал подковами щегольских кожаных сапог в обратную сторону. Отступив от гостеприимно распахнутых створок, церемониально склонился, приложив не занятую копьем ладонь к сердцу, и расшифровал даже для совсем непонятливых:
— Ярл Эрвин Сильный приглашает тебя войти!
Главный зал крепости, да и поселения, встретил традиционной тенью, прохладой и тишиной. Местный правитель не менее привычно нашелся на своем троне. Как и ставший родным гостевой табурет за четыре шага до возвышения, на котором по-прежнему был установлен резной символ власти над Ивингами.
