— Говорит, что в отличие от остальных беглецов, ее подарили храму еще в детстве, поэтому знает, что когда мы осадили Бас-Будан и начали громить здешние поместья, жрец решил не рисковать и куда-то увез все накопленное. Сами они остались здесь, только оттого, что храм — это не статуя, и его — не перевезти, — пояснил воин, неплохо говорящий на языке местных горцев. — Пугает, что мы все найдем здесь смерть, — мрачно пояснил он через пару минут, выслушав длинное выступление старухи, и снова заткнув ей рот прежней грязной тряпкой.
Скорее всего, желающая порадеть за родное святилище баба, мало имела дело с мужчинами, жизнь которых — сплошной и постоянный вызов, и чье процветание напрямую зависит, от умения его принимать. Потому что Игорь с удивлением заметил насколько закаменели лица его спутников. Что-то для себя осознав, он решил выждать паузу, и не ошибся.
— Пусть многие из нас умрут, но что может быть доблестей, чем разорить не только главную крепость, на и храм врага? — первым не выдержал молчания самый молодой из пользующихся уважением воинов.
Светловолосый ивинг зло сверкнул глазами в сторону пещеры, и ухватился за туго обтянутую тонкими кожаными полосками рукоять своего короткого меча. Всем своим видом 22-25-летний мужчина показывал, что такая ерунда как жизнь, его интересует меньше всего. Совещание землянин устроил всего в десяти шагах от входа, но как минимум половина из двух десятков воинов почувствовала необходимость хотя бы прошептать или буркнуть нечто одобрительное.
Бывший землянин уже сталкивался с ситуацией, когда казалось, минуту назад совершенно спокойный отряд, загорался злостью от кого-то одного, и тогда приходилось постараться, что воинов осадить. Они начинали просто рваться в драку, не оглядываясь на число врагов. Благо, что это была какая-то "холодная" решимость, и опытные бойцы продолжали удерживать строй. Но Игоря все же немного смущала это метаморфоза, поэтому сейчас хотел бы этого избежать. Внизу, им вряд ли придется действовать в едином строю, а значит настолько ослабившие разум чувства, могут многим помешать выжить.
"И не только им..." — не подумал, а скорее "поймал" дуновение этой мысли экс-журналист.
Заглянув в глаза воинов, он рассмотрел в некоторых случаях явное ощущение обреченности, но и готовности к жертве. Было четкое ощущение, что в такой ситуации даже поражение, если его удастся пережить, не разрушит его "удачливого" образа в глазах этих людей. Правда, поскольку для себя Игорь все еще не решил: стоит ли так рисковать, он задумал немного "заболтать" градус гнева.
— Смерть важное событие в жизни человека, и на него мы все обязательно явимся! Но нет ничего красивого в бесполезной потере шанса победить. Дружище, — Игорь постарался, как можно более искренне и проникновенно заглянуть в лицо парня, — смерть — это еще не доказательство того, что мы жили. Боги сегодня не торопят, и пока не обнажили мечи, мы сами держим в руках свои судьбы. Поэтому спешить не будем!
Последнюю фразу он произнес максимально весомо и уверенно, и почти на минуту единый и заряженный на драку организм, распался на группу одиночек, перекатывающих под сводами черепов не так уж и скрытую мысль, что сейчас, именно в эти минуты, они все немного сравнялись с богами.
Обернувшись к одному из "переводчиков", Игорь взмахнул в сторону пожилой пленницы, и приказал подтащить ее поближе. Зазвучавший снова голос вернул фризов из плена размышлений, и Игорь с радостью отметил, что сейчас перед ним снова его воины, а не охваченные гневом безумцы.
— Спроси ее: когда жрец отправился прятать пожертвования?
— Три дня назад, — перевел толмач.
— Где он сейчас? — склонился к пленнице хевдинг.
— Внизу! — уверенно ответила старуха, но взгляд ее на секунду вильнул.
— Она нам больше не нужна.
Очевидно, что-то прочтя на лице вражеского командира, пленница начала открывать рот, чтобы то ли в последней попытке предупредить сородичей, то ли как-то остановить неминуемое, но жесткая рука Дольфа захлопнула ее рот раньше. Убедившись, что склонный миндальничать наниматель в этот раз непреклонен, телохранитель дважды ткнул приговоренную под ребра своим приметным клинком, с тонким ромбовидным лезвием. Такими обычно вооружаются лазутчики, перед нападением на чей-то лагерь, ведь нанесенные ими раны, почти не выпускают кровь наружу, да и лечатся с большим трудом.
— Она лгала! — пояснил хевдинг своим воинам. — Расспроси о том же девчонку! Только не здесь, пусть она не увидит... — бросил он в спину рванувшему выполнять "переводчику".
Понимание ко всем приходит с разной скоростью, и неодновременно светлеющие лица воинов было видеть довольно забавно.
* * *
Жреца "дома" и правда, не оказалось. При здешних расстояниях и скоростях, "путешествия" занимали недели или даже месяцы. Поэтому Игорь почти сразу сообразил: самая опасная местная "боевая единица", просто не смог бы успеть вернуться, если, как сказала старуха, уехал лишь три дня назад.
Но только в тот момент, когда юная пленница однозначно подтвердила эту догадку, стало по-настоящему понятно, насколько воинов беспокоила ситуация.
Только сейчас Игорь узнал действительный смысл словосочетания "трудовой энтузиазм". Фризы ожили, заулыбались и только риск насторожить горцев раньше времени сдерживал их желание все обсудить.
Отряд разбился на две неравные части.
Первыми начал спускаться вниз самый крупный отряд. Они должны были рассыпаться небольшими группами по основной зале длинной почти в 80 шагов, и подавить все возможное сопротивление, в том числе и в небольших гостевых кельях, идущих вдоль стен. Каждый из воинов заранее потренировался в произнесении команды "Лежать!" на местном наречии.
Второй отряд, состоящий из семи самых опытных и тяжеловооруженных бойцов с лучшими щитами и броней, должен был, не отвлекаясь ни на что другое, проследовать в конец зала и для начала заблокировать узкий проход в собственно храм. Именно там, в нескольких отдельных комнатах жил жрец и его единственный телохранитель. Страж Храма, конечно, мог случайно оказаться в общем зале, и в этом был главный риск для всего плана, но как оказалось, сегодня удача однозначно была на их стороне.
Страж, нашелся в своей комнате и, конечно же, он не успел натянуть броню. Правда, и в шелковой рубахе с мечом в руках, вовсе не показался беззащитным. Столкнувшись в проходе, с идущими по двое в ряд бронированными воинами, и не имея возможности наносить мощные рубящие удары из-за низкого потолка, он все равно умудрился превратить один из щитов в труху и серьезно ранить скрывавшегося за ним воина. Даже наблюдая за всем этим из последнего ряда, Игорь немного трухнул от скорости и нереального ощущения силы, исходящей от Стража.
Но тут горца удалось "вытолкать" в служившую, скорее всего, спальней небольшую келью, и фризы получили возможность действовать против него одновременно в четыре меча и двумя короткими копьями из второго ряда.
Невероятно, но почти перестав атаковать сам, Страж продолжал успевать отражать все удары. Да, он явно пропустил как минимум три из них: в живот, в бедро, и лишился правого уха, но это не особо отразилось на скорости. Единственный враг задавал настолько нереально высокий темп, что Игорь вдруг осознал: еще немного, и его воины начнут сдавать, а этот человек-молния их просто зарежет, чтобы не мучились. Чувство беззащитности, начавшее накатывать, очень напоминало попытки добить немертвого в Долине некрополей.
— Хватит с ним рубиться! — взревел парень, надеясь, что его голос звучит не сильно испугано. — Все вместе, прижмите его к стене. Шаг вперед: и раз...
Строй из шести воинов от стены до стены сдвинулся вперед, заставив Стража отшатнуться.
— ...и раз, и раз, и раз!
Маленькая комната не была предназначена для длительной шагистики, и уже на втором "и раз" — горец уперся спиной в стену, удерживая прущего прямо на него воина на вытянутой руке. Наплевав на защиту, враг начал с невероятной скоростью наносить короткие рубящие удары остальным, не давая даже на секунду высунуться из-за изрядно расщепленных поверху щитов.
Даже два крепких фриза из второго ряда, пытающиеся вдавить товарища и Стража в стену, никак не могли этого сделать. И в это момент, двигавшийся по коридору во втором ряду, и оказавшийся в келье крайним справа Рудольф, проявил инициативу.
Главного телохранителя Игорь вообще ценил не только за чувство надежности, но и за не выпячиваемый ум. Улучив мгновение, когда горец серьезно отвлекся на его соседей, он сдвинулся еще ближе, сделав невозможными рубящие атаки, и придав дополнительное ускорение разворотом тела, нанес мощный удар ребром щита в локоть Стража.
Хруст был удивительно громким, омерзительным... и одновременно прозвучал "Песней Победы". Потому что весь первый ряд после этого смог перейти в клич со своим непобедимым врагом, и в образовавшейся сутолоке, они принялись пытаться наносить уколы в живот, бок или спину.
Игорь точно видел, что многие удары явно "прошли", но гневное рычание, пожалуй, стал даже громче, и землянин вдруг со всей очевидностью осознал: этого гада так просто не пронять.
Сил и веса половины их маленького отряда, хватало только на то, чтобы продолжать удерживать врага у стены. Оставшись лишь с одной активной рукой, он вертелся, пытаясь выскользнуть из ловушки, и каждому было понятно: если это произойдет, трупов прибавится.
— Дольф, дорогу! — ухватив за "хвост" оскользающую мысль, Игорь вдруг осознал, что необходимо делать, и скользнул к врагу со спины.
* * *
Стремительная атака обошлась двумя пострадавшими. Оба они лежали на совести Стража, и как ни странно, срубленный в самом начале воин отделался довольно легко. Рана, нанесенная мечом, прошла в сантиметрах от бедренной артерии. Ходить он, конечно, не мог, но чувствовал себя вполне бодро.
Когда пострадавшего принялись перевязывать их отрядный лекарь, седой воин с множеством боевых отметин на шкуре, ткнул пальцем в залитый кровью пах, и меланхолично пояснил:
— Смотри, если кровь из раны течет ярко-красная, то можно не беспокоиться — не задето ничего важного. Но если бы она была темной, то не стоило бы даже стараться. Без помощи "Сердца жизни" он бы не выжил.
В свете нескольких факелов лужа, натекшая из фриза, напоминала черное зеркало. Поэтому Игорь, естественно, ничего не понял, но сделал максимально невозмутимое лицо и кивком поблагодарил консультанта.
Единственный погибший лишился жизни за сущие мгновения до того, как хевдинг вогнал со спины кинжал в сердце Стража. Тот успел просто свернуть воину шею единственной действующей рукой, когда у него выбили меч.
И кстати, да, жизнь врага прервал тот самый кинжал, уже убивавший переполненных силой существ. Реакция на него была совершенно той же. Стоило клинку скрыться в ране, а перекрестью упереться в кожу горца, как его тело стало напоминать вырвавшийся из рук пожарный шланг под давлением. Тело, еще мгновение назад яростно рычавшего Стража, стало так мотать, что фризов просто разбросало по келье.
Чуточку оглушенный произошедшим, чуть позже Игорь узнал, что оказать хоть какое-то осмысленное сопротивление беженцы не смогли. Нескольких пришлось зарубить, но как Игорь понял, дело было скорее в суете и общей растерянности, чем в их попытках сражаться. Абсолютное большинство под многочисленные команды "Лежать", просто рухнуло и сжалось в ужасе.
Действительно, желающие сражаться среди беглецов закончились еще в тот момент, когда они рванули из своих разгромленных селений. Да и мужчин среди них, действительно оказалось меньше двух десятков.
Посмотрев на здешние реалии и местный вариант средневековой войны, Игорь прекрасно понимал: составь эту толпу одни лишь неплохо подготовленные мужчины, неожиданный удар, без возможности надеть броню, нормально вооружиться и собрать строй, его отряд все равно бы разметал. Только не обошлось бы без настоящей крови.
Приказав все обыскать, собрать и вывести полон, но храм пока не громить, землянин выбрался из пещеры. Просто чтобы чуть-чуть ухватить воздуха без запаха многодневного людского пота и просто немного прийти в себя. Присев на кусок шкуры снаружи, он здесь же в тени сбросил шлем, и позволил прохладному горному ветерку тронуть вспотевший лоб.
Дольф остался внизу, очевидно решив принять участие в организации сбора живых и прочих трофеев, но пара только что рубившихся вместе с ним воинов вышла вслед за нанимателем, и ненавязчиво пристроились неподалеку.
Заходящее солнце частично смазала видимую с его возвышенности картину и притушила краски. После всего пережитого, было так красиво, что Игорь ненадолго даже перестал слышать посторонние шумы. Все эти испуганные голоса плененных женщин и детей, да веселые перекрикивания победителей ненадолго остались где-то вдалеке.
"Как же у вас здесь красиво! Наши традиции совсем не самурайские, но я бы сейчас и правда, написал какое-нибудь хокку. Ну, или танку. Или что там полагалось в такой момент..."
Игорь не смог бы точно сказать, сколько он пробыл в своеобразной нирване. Думать ни о чем не хотелось, но само ощущение, что смерть снова прошла мимо, а он немного разбогател, было очень приятным и расслабляющим.
Даже с учетом того, что по походным правилам отдельно действующий отряд должен был отдать в общую копилку не меньше двух третей добычи. Кроме, конечно, личных трофеев, куда можно было засчитать, например, лучшее оружие или самые дорогие украшения.
Нежелающий вести внутренние монологи ум, лениво перебирал все это, когда взгляд зацепился за какое-то движение неподалеку, и осторожность снова выдернула его из постбоевой эйфории. Взгляд автоматически перешел с узких щиколоток на щуплые бедра и выше. Потом он, вполне логично, уперся в соединение двух тонких девичьих ног, обнажившихся из под задранную о траву хламиду. Было отлично видно, что оценивая пленницу на 10-12 лет, он заметно ошибся. Судя по густому и кудрявому "гнезду", темнеющему из под сложенных домиком коленей, их "добыча" уже могла даже успеть родить.
Усмехнувшись мысли, что при его налаженном осадным быту, он на этого приморенного цыпленка смог бы польститься разве что в горячке боя, парень подмигнул напряженно следящей за ним поверх коленей девчонке.
— Kak-nibud' potom, — уточнил он по-русски и с хрустом потянулся, заставив испуганно дернуться "собеседницу".
Игорь решил все-таки вернуться вниз.
Предстояло еще немало потрудиться...
* * *
Главный Храм каменных выдр не поразил изысканной красотой и высокой художественностью фресок. С последним в нем и вообще было как-то не разнообразно.
Грубовато вырубленная из камня крыса с человеческими руками держала в них огромную бронзовую чашу. Тоже довольно простенькую. Правда, весу в ней было килограмм 20-25, поэтому ее, естественно, прихватили с собой. Любой металл стоил немало. Но основную добычу принесло содержимое ритуальной посудины. Какой-нибудь настоящий археолог, за него дал бы, наверное, отрезать себе руку по локоть.
