Глупо было бы не согласиться с этой ужасной логикой, но в Игоре было все еще слишком много от прежнего интеллигента, поэтому вслух поддержать эту мысль, он все же не смог. Как и оценить смехом иронию.
Хотя и не нашел аргументов, чтобы возразить...
* * *
Скоростное толкание тяжелой осадной машины выжало из тела весь лишний адреналин, и мандраж землянина отпустил. А вот общая победа по придуманному им плану, не смотря на то, что сам Игорь ни разу ради этого не взмахнул мечом, подкинула какой-то неоправданной эйфории. Что греха таить: чувство собственной правоты и явной удачливости могло "взбодрить" и кого пофлегматичнее. Тут еще временная незанятость и вынужденное созерцание подавленных и заплаканных лиц местных... Все это рождало очень необычную смесь в душе.
Игорь вполне отдавал себе отчет, что какой-то личной ненависти к горцам по-прежнему не испытывает. Поэтому осознав, что бесцельно торчать столбом под взглядами собранных здесь же пленников, ему как минимум неприятно, он решил перебраться поближе к клановой башне, примыкающей слева к уже захваченной части Бас-Будана и намеченной для штурма в первую очередь.
Загнав Дольфа ненадолго на ближайшую саклю, чтобы он оттуда присмотрел самый короткий путь, осадный хевдинг приказал перестроиться, и его небольшой отряд углубился во все еще не до конца проверенную часть нижнего города.
Игорь знал, что к башне уже потащили четыре мантелета, и как только доломают намеченный прямой проход, с их помощью, без риска получить стрелу в бок, штурмовые отряды смогут взять под контроль две боковые улицы и не позволить запершимся горцам отступить или наоборот получить подкрепление.
Перекинув из-за спины щит и по-прежнему оставив меч в ножнах, парень поместил в направляющие арбалета легкий пехотный болт и принялся мучительно размышлять, что же можно предложить такого неожиданного и "крутого", удивив окружающих.
В голову, к сожалению, ничего, кроме как попытаться поджечь эту многометровую каменную бандуру, не приходило. Однако теперь переселенец уже прекрасно понимал, что идея спалить добычу в практически взятом городе, поддержки точно ни у кого не найдет.
О присмотренной Дольфом дороге, лучше всего говорит народный фразеологизм "как бык (простите), поссал". Казалось, что она стремится обогнуть хотя бы по одному разу каждую из почти сотни огороженных усадеб, мимо которых предстояло пройти. Добавьте сюда постоянно вихляние вверх вниз по сжатой до одного человека в ряд тропке, все это между высокими каменными же заборами, и станет понятно, что путь ни чем не напоминало приятную прогулку.
И только стоило Игорю с беспокойством подумать, что в таком бардаке вполне могли перемешаться группы не успевших отступить горцев с отрядами фризов, как идущий первым Дольф принял на щит сначала одну за другой две стрелы, а через мгновение — и прыжок какого-то мужика в лохматой шапке.
Правда, особого преимущества это нападающему не дало. Прыткий, но более легкий коротышка естественно не смог свалить рослого телохранителя, успевшего еще и изготовиться к нападению. Горец успел только ухватить за верхний край щита, чуть оттянуть его вниз и занести короткий, но массивный топор, чтобы вколотить голову телохранителя в плечи, как тот легко доказал, что за то же самое время может нанести, как минимум шесть-семь уколов в незащищенный бок.
Заливая тропу кровью из буквально "взорванного" бока (и, как подозревал Игорь, ни по одному разу пробитого сердца), горцу не хватило сил даже удержать свое оружие, но сипя что-то явно оскорбительное, он продолжал цепляться за щит, пытаясь оставить своего убийцу беззащитным перед собственными товарищами.
Первый из них, сначала пытался просто протиснуться мимо сцепившихся врагов, очевидно не сомневаясь в результате неожиданной атаки. Правда, он быстро осознал, что все пошло не по сценарию, поэтому нападающий резко отступил и попытался ткнуть в незащищенный бок уже Дольфа. Тем более что тот временно остался практически без щита. Казалось полуметровый наконечник копья, поставит печальную точку в судьбе воина, но не тут-то было.
Человек, не потративший за последние пятнадцать лет ни дня хоть на что-то не связанное с убийством себе подобных, и тут не подвел. Звонким ударом с подшагом, практически волоча за собой вцепившегося врага, он отвел и оставил наконечник за спиной, а потом слитно, практически в одно движение, каким-то даже элегантным скользящим взмахом шаркнул мечом по короткому древку вражеского копья. Игорь не рассмотрел, как второй противник его телохранителя отшатнулся, разбрасывая обрубки пальцев и выплескивающуюся в такт ударам сердца кровь из запястья, висящего практически только на одном куске кожи. В это время землянину было чем заняться и помимо удовлетворения неоправданного, в этой ситуации, любопытства.
* * *
Первой внятной мыслью стала догадка, что нападение было пусть впопыхах, но спланированным. Атакующие в лоб каменные выдры еще только наскакивали на его постоянного телохранителя, как предупрежденный скрипом оставшейся за спиной калитки, Игорь рассмотрел вываливающихся из нее еще шестерых врагов.
Мужчины и юноши, не менее разномастно вооруженные, но в похожих овечьих жилетках мехом внутрь и коротких кожаных сапогах с практически одинаковыми аппликациями, они напоминали членов одной семьи и надо заметить не самой глупой.
Шедшие последними два тяжеловооруженных щитоносца из отряда Игоря синхронно сместились и перекрыли плечом к плечу узкий проход, а один из двух копейщиков, шедший лишь чуть позади землянина, пристроился за ними вторым рядом, готовый двухметровым копьем "удивить" самых смелых или дурных, еще до того, как они сумеют сблизиться. Но таких, как оказалось, не было. Точнее почти не было.
Сгрудившись на расстоянии в три-четыре метра, они выкрикивали оскорбления на ломанном фриза, угрожающе трясли копьями и дубинками, но сближаться не спешили. Даже когда самый молодой из горцев, особенно остро визжавший что-то непонятное, попытался подойти поближе и все-таки врезать чем-то похожим на тяпку, он получил сначала смачный подзатыльник от пожилого мужика в первом ряду, а потом был за ухо отправлен в конец их, если можно так сказать, строя. Там недоросль принялся тереть пострадавшие части тела и бухтеть что-то негромкое и уже явно не о захватчиках. Догадку подтвердил факт, что почти сразу же он отхватил по второму уху теперь, скорее всего, от старшего брата, и только после этого окончательно заткнулся. Пат! (87)
(87) Пат (фр. pat, итал. patta) — положение в шахматной партии, при котором сторона, имеющая право хода, не может им воспользоваться, не подставив под удар своего короля, и партия признается "ничьей".
Забавно, что все это произошло под едкие ухмылки, а иногда даже вполне откровенный смех, как фризского арьергарда, так и нападающих. И это не смотря на царящее в ожидании схватки напряжение. Будь у экс-журналиста чуть больше времени и более философское настроение, он мог бы сделать далеко идущие выводы об ином отношении к жизни-смерти в эти простые времена. Но интуиция у парня продолжала работать, поэтому стоило в его голове мелькнуть лихорадочному предположению о том, что не обязательно же эти шестеро болваны или трусы, как он испуганно вскинул лицо вверх, и встретился взглядом с очередным, явно очень довольным собой, горцем. Судя по сияющей роже, вполне можно было предположить — тот очень гордится своими планами.
Парапет каменного забора справа, почти на полтора метра возвышался над попавшими в засаду, и как нельзя лучше подходил, чтобы забросать их булыжниками или копьями. Насмешливо подмигнув немного испуганному и чуток обалдевшему чужаку, наглец на секунду отвел взгляд, потянувшись, очевидно, за каким-нибудь дротиком или его заменой, и в тот же момент получил куда-то под ключицу арбалетный болт. При ужасной мощности самострела, предназначенного пробивать любую местную броню, удар с такого расстояния можно было бы назвать "выстрелом в упор", и было удивительно, что даже "легкий пехотный" заряд, не пробил тело навылет.
Еще спустя мгновение, горец перестал хвататься за едва видимый хвостовик раздирающего грудь снаряда, и по-прежнему пытаясь осуждающе заглянуть своему убийце в глаза, свалился на ту же сторону, с который и появился.
Стукнув в плечо копейщика, идущего между ним и Дольф, Игорь ткнул пальцев вверх, подсказав самое опасное сейчас направление, и зацепив тетиву за крюк "самсонового пояса" вступил в стремя арбалета, позволил себе отвлечься от схватки.
"А нас-то за что, блин..." — зло подумал землянин, взводя оружие в сопровождении абсолютно иррационального чувства вины.
Следующий метатель успел выпрямиться с камнем весом как минимум килограмм в пятнадцать, но получив два укола в левую щиколотку, выпустил снаряд из рук, и чуть было не добился успеха, с криком ужаса рухнув вслед за ним. Раздавить Игоря не дал копейщик, оттолкнув его в самый последний момент. Раньше воин просто не смог дотянуться до более "убойных" мест, но внизу, ему уже ничего не мешало, и небрежный удар подтоком (88) в затылок, заставил раненного засучить ногами и резко замолчать.
(88) Подток — чаще всего острый металлический конус на обратной (нижней) стороне древкового оружия, который мог использоваться для нанесения ударов; иногда назывался "втоком", так как служил для втыкания в грунт, если необходимо было временно освободить руки.
Следующий молодой парень, взгромоздившийся на парапет, получил от все еще ошеломленно сидящего под противоположной стеной Игоря болт в живот, практически "не прицельно" — от бедра, — и на этом желающие закончились. По крайней мере, с этой стороны.
* * *
Пока решался вопрос с метателями, Дольф успел зарубить еще одного из нападавших, и ранить как минимум двух, отделавшись лишь парой новых зарубок на щите. Оставшиеся спереди семеро мужчин, от такого сюрприза напрочь растеряли энтузиазм и желание биться, но надо отдать им должное — не сбежали.
Утянув подранков шагов на десяток, они остановились и принялись обсуждать что-то в полголоса. Как только Игорь снова взвел арбалет и к телохранителю присоединился освободившийся копейщик, стало понятно — теперь уж точно ни кто не заставит их снова приблизиться к неуязвимому фризу. В голосах заслона появились визгливые интонации, и горцы все чаще стали оглядываться назад.
Судя по их простому оружию, недорогой одежде и не впечатляющим умениям, это были какие-нибудь козопасы. Безусловно, способные отогнать небольшую стаю волков или даже отбиться от снежного барса, но никак не рубиться лоб в лоб с профессионалами.
Сообразив, что горцы сейчас додумаются на счет "все пропало" и просто разбегутся, Игорь подскочил к стоящим в хвосте трем бойцам. Отдал приказ медленно и плавно начать двигаться на врага, и уже громко и четко проговаривая фризские слова, заверил горцев, что тех, кто сдастся — не убьют.
— Вам не сбежать! Сложите оружие или умрите!
Стоя за щитоносцами, землянин навел на старшего из крестьян арбалет, и впервые по-настоящему увидел, что означает "побелел от страха". Тот в ужасе прикрылся единственным на шестерых щитом, но, наверное, даже ему было понятно, что плетенная из лозы хлипкая поделка здесь не помощник.
— Если я пущу в тебя стрелу, она убьет даже стоящего за тобой сына! — заверил его Игорь.
В этом была сила и слабость родоплеменного ополчения. Пока горцы мучительно решали уже можно бежать или еще пока стыдно перед родней, фризы приблизились на два шага к испуганно подавшимися назад выдрам, и их старшему все окончательно стало понятно. Действительно, с такого расстояние атаковать мог не только копейщик, но и оба щитоносца способны были начать убивать. Однако все трое дисциплинированно ждали команды или нападения, да и сам переговорщик не спешил нажимать на спуск.
— Слушай, мне уже почти надоело тебя уговаривать, — насмешливо сообщил землянин и что-то в его собеседнике окончательно надломилось.
Медленно и грузно опустившись сначала на одно, а потом и на другое колено, он отодвинул от себя оружие и покорно опустил голову. Вся его поза говорила о готовности принять плен или взмах меча над беззащитной шеей. Лишь бы все наконец-то закончилось. И еще через толчок сердца, к нему присоединились остальные.
— Свяжите и обыщите их, но без необходимости не убивайте, — напомнил Игорь и рванул в голову отряда.
Удивительно, но и эти "партизаны" ни куда не делись. Нищие герои растерянно топтались по тропе чуть выше, чем фризы и точно рассмотрели судьбу сородичей. Поэтому стоило предложить остаться в живых всем, кроме безнадежных раненных, с явным облегчением приняли свою новую судьбу.
Добивать ни кого не пришлось. Оказалось, что один получил рукоятью в лицо и был неспособен ходить только сегодня, второму — Дольф надрезал трицепс (89) на левой руке, но не глубоко, и ноги у дурня отнялись лишь от испуга.
(89) Трицепс (лат. Musculus triceps brachii) — трехглавая мышца занимает всю заднюю сторону плеча и отвечает за разгибание локтя.
Еще через полчаса, они сдали пленников первому встречному конвою, и несколько минут спустя, Игорь присоединился к группе хевдингов, планирующих блокировать намеченную к штурму башню. Дело сдерживали все еще не приехавшие мантелеты, но на жизнерадостность командиров и их воинов, это ни как не влияло. Вполне возможно, что время от времени их ржание было слышно даже в подвале пятиэтажного каменного дома-крепости, судьбу которого планировалось решить в ближайшие дни.
* * *
По земным меркам все шесть клановых укреплений можно было бы считать самыми настоящими донжонами (90). Только без дополнительных построек. Хотя и в средневековой Европе сохранилось немало зданий, которые формально считаются замками, но состоят только из одной башни. Но был один важный нюанс: в мирное время в них не жили. Кроме, конечно, башни служившей цитаделью. В большинстве остальных случаев, только оказавшись в опасности несколько родственных родов составляющие клан, перебирались туда, чаще всего гарантируя себе выживание. В остальное время в них держали основные запасы пищи, и вообще имеющиеся ценности. Эдакий аналог здоровенной банковской ячейки и Росрезерва (91) в одном флаконе.
(90) Донжон (фр. donjon — господская башня) — главная башня в европейских феодальных замках, последний пункт обороны в случае штурма.
(91) Росрезерв — федеральное агентство РФ, является особым общероссийским запасом материальных ценностей, в том числе продуктов питания на случай военных действий или масштабных ЧС.
Еще одним, чисто внешнем различием, была форма зданий. Если европейские аналоги могли быть четырехугольными, круглыми, в виде восьмиугольника или любого другого правильного и неправильного многоугольника в основании, то местные горцы предпочитали строить только круглые башни, но разбег в их размерах мог быть изрядным. Вполне очевидно, что на это влияли возможности конкретного клана.
К примеру, намеченная для штурма башня была в основании около 15 метров и примерно на такую же высоту возвышалась, заметно сужаясь к вершине. Здесь же, на территории одного города-крепости, были донжоны и в 11 метров, и почти вполовину выше. Именно так выглядела местная цитадель — 19-метровая цилиндрическая башня, отделенная от остального города узким забором в два человеческих роста, то есть почти три с половиной метра.
