Впечатав в последнем усилии пальцы в ее упругие бедра, он ненадолго навалился и с глубоким выдохом наконец-то выпрямился. Один из плюсов удачного брака всегда была порицаемая, лишь глупцами и избалованными без твердой мужской руки дурочками, предсказуемость.
Например, заходя сюда, мужчина уже заранее знал, что мягкий отрез льняной ткани всегда можно найти, если протянуть руку влево. Вот уже больше пятнадцати лет ее туда кладет одна из личных служанок жены. А кувшин с все еще прохладной водой — ждет его рядом, в том же самом месте, где и вчера, третьего дня, или год назад.
Приведя себя в порядок, окончательно умиротворенный, Эвальд скользнул спиной по прохладным, после уличного жара, простыням. Пройдя напоследок сытым взглядом и расслабленный рукой по гладкой безупречности ее спины, он, закинул руки за голову, и с хрустом потянулся. Казалось, что этим мужчина "расколдовал" свою опустошенно замершую женщину.
Перевалившись на спину, она как всегда гибко юркнула к нему под бок, каким-то изначальным чутьем заняв место, которое оставляло ощущение сопричастности и близости, и в то же время, не обжигало мужа разгоряченным супружескими играми телом. Помня тысячи раз повторенный ритуал даже в темноте, как и мириады мужчин в других кроватях, он не удержался убедиться, что и с этой стороны ее тело так же прекрасно. И в очередной раз, попал в туже самую невольную ловушку. Не успев расслабиться, Эвальд осознал, что время разговорам еще не наступило.
— Ты оказалась права, чужак действительно смог сбежать, убив одного из четырех посланцев. Поэтому мы по-прежнему вне подозрений. Воины заверили, что даже когда он сможет вернуться и рассказать, вряд ли кто-то свяжет это с нами, — заговорил Эвальд значительно позднее.
Признание заслуг вызывало у честолюбивой женщины даже большее удовольствие, чем все произошедшее недавно. Хотя эта сторона обязанностей и была ей далеко ни небезынтересна. Но лелеемая родителями, оставшись красавицей и после рождения четырех детей, она была так уверена в своей заслуженной безупречности, что в последние годы больше искала признания в мире мужчин. Впрочем, чутье ее не оставляло, и искать "мужских" побед, она продолжала женскими способами. Стараясь оставаться в тени.
— О, супруг мой, я знаю, вчера ты встречался с последователями Тараниса (52), — осторожно начала женщина, в любой момент готовая отступить. — Когда это произойдет? Они уже видят шанс восстановить справедливость и вернуть тебе дедовский трон?
(52) Таранис — кельтский бог грома и дождя, требовал умерщвления жертвы через побои или сожжение.
Заранее получив "компенсацию", Эвальд легче переносил мысль о необходимости однажды все-таки решительно выступить против брата. Поэтому практически без внутренней раздвоенности, он подробно пересказал разговор, который сводился к мысли, что "пока не время".
Со слов друидов выходило: слишком многие соплеменники все еще обмануты отступниками от правильных старых традиций, а значит, сейчас победа может излишне ослабить ивингов. И тогда оно лишится либо приносящих богатые сборы земель у Врат батавов, либо потеряет пашни и ловы в дельте Рихаса. А с такими "победами" племя может и вообще исчезнуть.
* * *
Дорогу от Врат батавов до Эверберга караваны обычно преодолевали за два с половиной дня. Старайся не старайся, но погонщикам волов не светило насладиться видом высоких стен этой крепости ивингов раньше. Поэтому после небольшой беседы, двое всадников отделились от отряда дружинников, чтобы предупредить вторую половину дюжины, ведущую поиск южнее.
Остальной же отряд с влившимся в их ряды землянином, принялся нахлестывать коней в обратную сторону. Что у всадников, что у колесничих, этот путь чаще всего занимала время от восхода и до заката. Это даже не на пределе сил лошадей, хотя после такой скачки им и был необходим длительный отдых.
Игорю из уважения предложили выбирать — поедет он на боевой повозке или скакуна ему уступит один из двух других всадников. Прикинув, что и как, журналист, в свою очередь, предложил располагать им, как "посчитают правильным столь опытные воины".
— Но я, предпочел бы выбрать и тот и другой вариант, — уточнил переселенец из мира совсем других скоростей. — Ехать сидя, я думаю, в такой повозке было бы мучительно, а долго стоять — ведь тоже не в радость...
На что воины посмеялись, подтвердив, что в долгой скачке обычно так и поступают. Правда, в процессе удалось выяснить: скачки на фризских колесницах заметно удобнее, чем предполагалось. Несколько широких ремней, натянутых справа налево, давали возможность вознице и экипажу, во-первых, не зависеть друг от друга, во-вторых, избавляли от необходимости как-то удерживаться и предоставляли возможность сосредотачиваться на непосредственных обязанностях.
Шла ли речь об управлении лошадьми, стрельбе или попытках поразить врагов как-то еще. Все было настолько продумано, удобно и надежно, что в какой-то момент, Игорь подметил даже попытки копейщика покемарить.
Сам он ни на такие цирковые эксперименты не решился, и может быть из-за этого, а может местные боги просто исчерпали заготовленные для него испытания, но ни каких неожиданностей больше не случилось. Уже утром следующего дня парень как-то вдруг осознал, что видит парящие над холмами стены цитадели, а к обеду — отряд смог приблизиться к наружным вратам крепости.
По странному стечению обстоятельств, на посту стояли те же два приятеля, что и почти неделю назад, поспорили по поводу направления, которые выберет чужак. Учитывая, что один из них уже успел побывать в роли его наставника, ничего удивительного, что не обошлось без общения.
— Ингвар, а где твоя лошадь? — поинтересовался стражник, когда воины подъехали к воротам.
— Я ее обменял.
— Надеюсь, сделка была выгодной?
— О, еще как! Мне моя жизнь показалась очень дорогой! — пояснил Игорь, под гогот сопровождающих и заинтересованные взгляды встречающих воинов.
...В крепости проживали лишь немногим меньше трех тысяч человек. Еще шесть-семь сотен беглецов или изгнанников из других племен расселились в посаде у подножия скалы, на которой стоял Эверберг. Там же располагались несколько общинных домов, где жили более сотни рабов в основном из степных племен. Правда, не стоит представлять себе мрачные казематы, решетки и залитый кровью пол.
Рабство всегда остается рабством, отношения между победителями и побежденными для здешних откровенных времен продолжают быть простыми и понятными, но местная неволя ничем не напоминала фильмы вроде "Спартака" или насилие, практиковавшееся в германских концлагерях во время Второй Мировой. Не смотря на частичное разложение здешней родоплеменной общины, неволя по-прежнему отличалась патриархальностью, а в некоторых случаях, даже условностью.
Например, взятые в бою молодые воины или лишенные свободы в неожиданном набеге юноши, чаще всего прекрасно знали, что если их не прикончат со зла или во время попытки отбить, через 12-15 лет они могут рассчитывать на частичную свободу. Правда, во время обсуждения, Анвар назвал это скорее "колонией-поселением". Оказывается, получив такого рода освобождение, они все же должны были оставаться в тех местах, где их селил прежний владелец. Но теперь уже отдавали не весь свой труд, а лишь десятину — 10% дохода. Такую же сумму приходилось платить местному правителю в племенную казну. Это, конечно, было в два раза больше, чем требовали от обычных членов рода, но в целом вполне приемлемо, учитывая южное изобилие.
При том, у бывших рабов к этому времени обычно появлялись семьи, какое никакое имущество, и чаще всего смысла куда-то бежать не оставалось. А со временем, они при желании имели право выкупиться за довольно доступную сумму. Чаще всего, если речь шла не об искусном ремесленнике или воине, назначали не более шести-семи дюжин гельдов, которые при толике удачи можно было собрать лет за несколько лет. Еще проще решить вопрос могли бывшие бойцы. Стоило им сходить в удачный набег вместе с племенным ополчением, естественно, не на свою прежнюю родню, и добычи, скорее всего, хватило бы на выкуп.
Все это к женщинам из нефризских племен обычно не относилось. В плену они сразу становились частью чьей-то собственности, и если не находили себе мужа, так и оставались навсегда "движимым имуществом". Конечно же, кроме матерей, дети которых выбивались в дружинники или в мастера. К этому времени они успевали расстаться с молодостью, и их обычно отпускали к детям без всяких условий, как условных членов рода.
Высокородные обоего пола, конечно, имели возможность выкупиться сразу, но учитывая, что общины, в которых брали пленных, чаще всего перед этим громили и грабили, дело это было не таким легким, а нередко и вообще невозможным. Поэтому родовитых женщин обычно в итоге отдавали за отличившихся дружинников или выслужившихся старших слуг.
А вот совсем иначе обстояло дело с потерявшими свободу членами племени и янгонами рабами. Первые, считались несвободными лишь на время отработки долга, а его размеры и продолжительность заранее четко оговаривались. Вторые, формально всегда считались собственностью какого-то конкретного племени, даже если их родственники отдавали больше половины дохода именно вождям, распоряжающимся местными землями. Поэтому выкупиться они не могли.
...Так вот, при довольно тесной застройке и узких улочках, к крепости тяготели более трех с половиной тысяч человек. Новостей было не так уж много, поэтому таинственно появившиеся чужеземцы считались местными знаменитостями, и сейчас отряду пришлось практически протискиваться сквозь толпы желающих узнать, что и как. И это учитывая полдень, когда за пределами укреплений оставалось множество срочных работ.
Когда почти неделю назад прошел слух, что один из гостей ярла пропал, это дало пищу для нескончаемой болтовни. И вот одна из групп возвращается с "пропажей". Каждый встречный, чей статус позволял напрямую обратиться к хускарлам, спешил задать свой вопрос. Однако десятник, возглавлявший отряд, явно наслаждаясь всеобщим вниманием, предпочитал ронять слова веско, таинственно и совершенно непонятно.
* * *
Игорь догадывался, что именно сейчас испытывают его друзья, однако разум однозначно твердил: первым он должен отправиться к ярлу Эрвину. По дороге ему подробно рассказали, какое тот принял участие в его судьбе, какие строгие раздал приказы поисковым партиям, и помимо чисто человеческой благодарности, это нельзя было не оценить и из самых настоящих "корыстных соображений".
Эрвин Сильный должен был получить четкий и недвусмысленный сигнал — пусть его гостю и удалось решить все проблемы самому, поступок оценен по достоинству и благодарность однозначно испытывается.
Перед входом в тронный зал, Игорь забрал свою связку с оружием у одного из воинов, и на удивленные взгляды охраны, пояснил, что "ярл очень захочет увидеть все это". Прихватив, в том числе и по-прежнему не воняющий сверток, который все дни держал при себе. Отдавать же практически приросший за последний месяц к поясу меч, с него не требовали изначально.
Внутрь свою "находку" сопроводил только очень довольный недавней клоунадой десятник Карл (53) Шутник. Молча подхватив сверток, он подкрутил усы, и скользнул в привычный полумрак зала. В этот раз, правитель заговорил задолго до того, как посетители достигли традиционной площадки перед Вепревым троном.
(53) Карл (древнегерм. [karl] человек, мужчина, муж) — со временем имя приобрело значение "свободный человек".
— Смотрю, удача была на твоей стороне: ты вернулся в добром здравии?! — полушутя задал свой вопрос ярл.
Игорь охотно согласился, при этом пояснив, что не все было благополучно. Не забыл он упомянуть и потерянную кобылу со сбруей. Заметив, правда, что как ни странно, все равно вернулся "с прибытком".
— Самым ценным я считаю все-таки нажитый опыт, однако и добычи моей хватит не только чтобы покрыть убыток, невольно нанесенный твоему имуществу, — с коротким полупоклоном и ответной улыбкой уточнил посетитель. — Карл, прошу тебя, достань из свертка два, лучших на твой взгляд меча, и столько же наконечников.
Ярл, никак не прокомментировал прозвучавшую просьбу, но по-прежнему благожелательно улыбаясь, заинтересованно повернулся к десятнику и лежащей у его ног связке.
Осознав, что теперь это не только просьба чужака, но и распоряжение господина, воин столь же молчаливо склонился, и своими мощными пальцами легко развязал подзатянувшиеся за долгий путь узлы. Сдвинув содержимое так, чтобы все оно было видно одновременно, стал перебирать лишь чуть травленное временем оружие.
Опытному воину не понадобилось много времени, чтобы сделать выбор. Отложив сначала два меча из трех, еще быстрее он отобрал наконечника. На заинтересованный взгляд, в котором без труда можно было угадать вопрос "А что, мол, дальше?", Игорь тут же пояснил, что оба меча он передает в покрытие долга за кобылу со сбруей.
— А эти копейные навершия, если ярл Эрвин не возражает, я хотел бы передать полудюжине мужей, искавшим меня все эти дни по твоему слову, и которым повезло встретить меня. Думаю, даже с учетом потраченного на них железа, любой торговец согласится выдать в обмен по большому кувшину медовухи, или два ведра вина прошлогоднего урожая.
— Не вижу в этом ничего не достойного, — искренне рассмеялся правитель. — Если не ошибаюсь, еще лет 30-35 назад, во времена мой юности, тяжелые копья с такими наконечниками, хускарлы с побережья любили брать в набеги на степные племена... Можешь все, о чем говорил наш помнящий о благодарности гость, получить у моего виночерпия, — добавил ярл уже для "десятника".
Карл Шутник благодарно кивнул, и передал в руки одному из двух личных телохранителей своего господина мечи. После чего уловил его разрешающий взгляд, поклонился и явно довольный, покинул зал. Глупо сомневаться, что так легко отличиться на глазах у работодателя — это дорогого стоит.
Другой телохранитель в это время выставил для Игоря ставший почти родным гостевой табурет. Официальная часть была позади, и теперь нужно было обсудить все подробности произошедшего...
Глава 5. Набег
Предгорья у Врат батавов, зима 2037-ая от Исхода
(15 ноября 2017 года по "земному" календарю)
С протяжным и каким-то даже облегченным скрипом кедр сломался у подрубленного основания, и повис на густо растущих соседях. Потратив еще примерно полтора часа на расчистку дороги, к вечеру отряд устроился на ночевку у прохода в скалах, через который почти одиннадцать дней назад Игорь покинул Долину ушедших. Ночевать решили здесь же, а в район некрополей войти лишь поутру.
...Еще в цитадели ярл заверил, что если не начать взламывать неповрежденные прежде могильники, то дорога будет безопасной. Главное не отклонятся, от однажды пройденного прежде пути. Разговор в день возвращения в Эверберг, вышел очень познавательным, а нынешняя экспедиция стала его закономерным итогом. Но собирать ее пришлось почти пять дней.
— О! Это же... — было видно, что Эрвин Сильный сразу понял, чью отрубленную голову его гость держит в руках. — Это почти невозможно...
