Утренняя вода для умывания все равно прогреться не успела, но взбодрила она не особенно. Парень проспал в лучшем случае часов четыре-пять, поэтому все еще полусонный и оттого несколько меланхоличный, но, безусловно, довольный жизнью, отправился на строительную площадку без особого энтузиазма.
Надо заметить, что тяга философствовать, чаще всего посещала его в самые приятные моменты жизни. Этому не мешало даже отсутствие иных собеседников. Конечно, это привычка была не столь необычна, как традиция одного университетского приятеля в студенческие времена каждое похмелье ни свет, ни заря, топать в читальный зал городской библиотеки и придаваться там героическим поискам истины. Да и нельзя и считать "философскую" странность неким однозначным изъяном...
Так вот, неторопливые и благодушные размышления Игоря вертелись вокруг фантастического дара женщин вне зависимости от возраста, происхождения и социального статуса, везде чувствовать себя "как дома". Стоит только ей понять, что ты несколько необъективен, и тут на тебе: в твоей кровати и жилье они начинают пытаться всячески зафиксировать свое присутствие.
Знакомые по прошлой жизни коллеги-журналистки, мелкие чиновницы или менеджеры любого размера компаний в схожих ситуациях стремились хоть стул с места на место, но передвинуть. А весь тот девятый вал зубных щеток, плоек и косметики, который могли заметить люди менее наблюдательные — это уже второй этап вторжения. Однако, сейчас речь не об этом.
Здесь, на неизвестном расстоянии от Москвы и других осколков Советского Союза, самая настоящая рабыня, живущая в совершеннейшем средневековье, как, оказалось, была устроена абсолютно аналогично.
Стоило им проснуться и Игорю еще дважды подтвердить, что интереса не потерял, как он услышал предложение чуть передвинуть очаг, и совет по поводу нескольких дополнительных циновок в основание походной кровати и так сложенных из практически всех ковров добытых его воинами за предыдущие две недели.
Сытый, довольный жизнью мужчина, который провел ночь с красивой женщиной впервые как минимум за полтора месяца, конечно же, предпочел направить свое внимание вовнутрь, находя изрядное дополнительное удовольствие в предположение, что он не только везунчик, но и изрядно умен.
Грех спорить — размышлять об этом и правда, приятно. Но все же прошедшее месяцы не могли не пришпорить его интуицию на то, чтобы даже помимо воли собственного хозяина она отмечала все необычности в окружающем мире. И уже через пару минут прогулочного шага, почти подойдя к строительной площадке, Игорь вдруг уловил именно окружающую его странность.
Воинский лагерь встретил Чужеземца настороженными, или как минимум любопытными, взглядами и негромкими перешептываниями. Когда журналист это все-таки заметил, он вдруг осознал, что такому необычному поветрию оказались подвержены даже его собственные телохранители. Ранее слишком погруженный в себя, парень понял, что просто не придавал значения какому-то болезненному любопытству в их глазах.
"Интересно, что за дурость произошла за прошедшую ночь, и как мне удалось в этом поучаствовать? Я же торопился, и просто не успел особо накидаться, а значит, и вкинуть какую-нибудь непонятную шутку — физически не мог... Может быть, женщинам у них кричать не принято? — шутливо и не без налета самодовольства предположил землянин. — Так нет, Труда не очень-то и "громкая". Что за ерунда тут творится..."
— Дольф, друг мой, иди-ка поближе! — нашел незамысловатый выход Игорь и, посмотрев в невозмутимое лицо, все же уточнил. — Рассказывай, что тут за "erunda" творится?
— Она хотела убить его. Чуть не отрезала голову, — как обычно, не обращая внимания на вплетаемые в речь непонятные слова, сообщил телохранитель.
— Ничего не понял...
— Та полонянка, про которую ты сказал, что от нее можно "потерять голову" и отказался принимать, напала на своего нового хозяина и ранила его в шею. Не опасно, но в штурме он принять участие не сможет.
— И?
— Завтра на рассвете ее руки раздробят палицей, а тело потом разрубят на куски и выбросят в выгребную яму.
— Чихать на сумасшедшую рабыню, — с досадой отмахнулся Игорь, — почему все на меня так странно смотрят и главное — чего обсуждают? Неужели рабы у вас настолько редко нападают на своих хозяев?!
— Нет, это случается. Особенно когда они были взяты в бою или при набеге.
— Тогда чего все так удивились-то?
— Воины поражены, как точно тебе мой господин, удалось предсказать произошедшее.
— Говоря между нами, это ерунда! На моей Родине "потерять голову" — говорят, в том числе и когда человек не может ни о чем думать, кроме как, например, об одной единственной женщине.
— Среди фризов — это значит другое. Пирамиды спасают от самых опасных ран. Но это невозможно, если голова была отделена от тела. Поэтому "потерять голову" — среди фризов значит "неотвратимость смерти", или "необратимое поражение, которое привело к смерти". От этого все поняли, что ты предсказал опасность по-настоящему "остаться без головы". Воин, которому досталась та рабыня, остался жив, потому что был готов именно к возможной опасности, — заметив явное огорчение на лице своего нанимателя, Рудольф вдруг рассмеялся. — Тебе бы радоваться, господин.
— Почему это?
— К твоим словам теперь станут очень-очень внимательно прислушиваться.
— Вот жешь, какая глупость... — искренне озадачился он в ответ.
* * *
Штурм крепости Бас-Будан, весна 2038-ая от Исхода
(17 мая 2018 года по "земному" календарю)
Накануне младший брат зарубленного вождя каменных выдр отказался сдавать город, не смотря на гарантии жизни. Переговорщиков даже попытались закидать стрелами, и это прибавило и так в нетерпении роющим копытом землю фризам, сколько-то еще решимости.
Традиционная тактика взятия поселений, как у батавов, так и у их прибрежных братьев, предусматривала каждую ночь беспокоить врага имитацией атак небольшими отрядами. При этом время ложных штурмов не должно было повторяться, чтобы постоянно держать врага в напряжении.
На совете в первый день осады землянин и тут предложил поступить несколько непривычно. План состоял в том, чтобы "загипнотизировать" врага одинаковыми циклами и гарантированно давать немного поспать, только в строго определение время. Поэтому с первого дня беспокоящие ночные атаки с забрасыванием жилья небольшим числом горящих стрел, обязательно заканчивались до четырех утра или, как говорили местные, — третьей ночной стражи.
Хевдинги следуя идее Игоря, рассчитывали приучить горцев, что время с четырех до шести утра — единственное, когда точно можно покемарить.
При этом от заката до рассвета, ближе к стенам, всегда скрывалось не меньше двух десятков лучших стрелков, которые должны были выбить даже просто желание выглядывать в сторону осаждающих. Днем — тактика была еще более изощренной.
Не меньше трех раз в течение дня, отряды, сидящие в фортах, должны были выйти, построиться с лестницами в руках на недоступном для стрелков расстоянии, и в одном случае просто постоять и вернуться в форты, в другом — изобразить атаку.
Были и несколько случаев, когда они доводили дело до конца, пытаясь взобраться на стену. Четыре таких разведки боем за 15 дней осады унесли жизни семи воинов и прибавили почти три десятка постояльцев в отрядные лазареты. Однако именно они превращали всю эту клоунаду в действительно опасную вещь. Хитрость не позволяла игнорировать потенциальную опасность немногочисленным воинам осажденных, и мешала им отсыпаться во время таких "выступлений".
Ни разу, конечно, на стены залезть не удалось, но никто из фризов не считал предложенную тактику бесполезной, чего так опасался заезжий новатор. И вот сегодня все должен был проверить бой.
Атаку, естественно, запланировали как раз на то время, в которое приучили горцев отсыпаться — с четырех до шести утра. Поэтому им дали успокоиться, и только примерно к 5.20 по часам Игоря, почти тысяча воинов при 40 штурмовых лестницах, тихо распределились в ряд, между лагерем и крепостью. Кстати, не следует путать обычные две палки с массой поперечин у вас в саду или на даче, и то, что называется "штурмовые лестницы". Длинные и тяжелые сооружения были рассчитаны на одновременный подъем минимум трех бойцов со щитами и считались надежной штукой.
По наблюдениям сидящих в засадах стрелков, сейчас на стенах их ждали в лучшем случае десяток-полтора разного сброда, и может быть один-два более опытных бойца. Поэтому шансы преодолеть первую линию обороны были высокими.
Идея с атакой стен особенно хорошо укрепленным тараном, считалась лишь планом "Б". При правильном развитии штурма, его собирались использовать, для взлома шести клановых башен и сильно укрепленного дворца правителя. При этом сделана осадная машина была так, что могла легко разбираться и переноситься на руках, если не получиться развернуться на площадке у ворот, или где еще внутри Бас-Будана.
Предводители дюжин за прошедшие дни в мелочах заучили путь, который предстояло в темноте пройти их бойцам, как и участки стены, отведенные именно для их атаки. Такое глобальное планирование до уровня самого младшего командира, тоже было идеей землянина, и изрядно впечатлило хевдингов.
Обычно все ограничивалось глазами предводителя войска, а остальные видели поле боя уже на месте. Если, конечно, не проявляли личной инициативы.
Самому Игорю в этом плане была отведена роль командира четырех десятков воинов, отвечающих как раз за таран. Для дополнительных гарантий неожиданности, они должны были покинуть лагерь последними. И хотя получалось, что в первых рядах ему, скорее всего, не идти, некий холодок время от времени, надо признать, пробегал по спине и изрядно сушил горло.
Парню все время хотелось извлечь меч из ножен. Он отчего-то был уверен — это бы его немного успокоило. Но одновременно, ему почему-то казалось, что тогда бы все сразу догадались о мандраже командира и...
В общем, ждать было и правда, мучительно.
Конечно же, о начале штурма они узнали только от вестового, присланного тысяцким. В это время атакующие должны были без шума и пыли преодолеть как минимум половину расстояния до стен.
* * *
Сколько нужно времени, чтобы толпе здоровых и по местным меркам крепких профессионалов, неторопливым шагом удалось преодолеть около трехсот метров до стен? Ну, хорошо, пусть даже в темноте, и пускай каждым двум дюжинам из них, еще нужно тащить массивную семиметровую лестницу? Даже три минуты — это слишком долго, а вот толкать здоровую бандуру с подвязанным бревном — тут придется попотеть, даже если идете строго по протоптанной за столетия тропе.
Когда отряд Игоря допер таран до ворот и пристроился в них пробно постукивать, как минимум в шести местах фризы успели надежно оседлать стену. Отсутствие хоть каких-нибудь башен в этом массивном сооружении, в том числе воротных, сильно ослабляли шансы горцев устоять. Их древние предки, может быть, и верили, что стена шириною в пять шагов, сложенная из здоровых валунов и глины, убережет их потомков. Но ошиблись. Не с тем числом мужчин, что остались после недавней резни.
Шансы у них может, и были, на тот момент против двух десятков уже забравшихся фризов, действовала толпа человек в четыреста. Но стоило отряду Игоря начать с энтузиазмом лупить комлем полутонного бревна в обшитые медными пластинами ворота, что-то в них надломилось, и одни за другими группы горцев отхлынули к своим клановым башням. Все-таки слишком дорого обычным ополченцам, у большинства из которых не то что брони или шлема, ничего кроме копья или плохонького топора не нашлось, обходилась схватка лоб в лоб пусть и с пока немногочисленными, но тяжеловооруженными фризами. Чуть дольше продержался отряд из полусотни дружинников, очевидно оставленных присматривать за порядком, пока их бывший вождь отправился в поход.
Но осознав, что остались одни и враги вот-вот их охватят и попросту вырежут, те тоже начали отступать, сбившись в плотный строй. Фризы несколько раз попытались вцепиться в него, и казалось, у них даже получилось, но оставив десяток тел, горцы смогли втянуться в один из дворов с высоким забором и захлопнули за собой калитку. Когда преследователи смогли ворваться, нашли только спешно оставленное пустое жилье.
Чуть позже, пересчитав хорошо вооруженные тела по всему пути их отступления, получилось, что как минимум двадцать отличных воинов смогли укрыться. Скорее всего, в местной цитадели. Всего же защитники крепости, во время штурма, потеряли почти сотню мужчин. Фризы записали в безвозвратные потери не более двадцати. Еще почти полсотни их более удачливых друзей вынуждены были самостоятельно, или с чужой помощью вернуться в лагерь, перевязывать раны.
Пока разозленные сопротивлением воины гонялись за горцами-дружинниками, все более массовый поток осаждающих вливался в ни кем не защищаемые бойницы. Уже через полчаса мелкие ручейки слились в полноводную реку, и она захлестнула как стены, так и прилегающую к ним нижнюю часть города. Готовые к этому командиры не позволили сводному войску рассыпаться для грабежа, и дальше все шло по основному плану.
В первую очередь разобрали баррикаду в воротах и гостеприимно распахнули их для остальных. Как и было запланировано, отрядами не меньше чем в две дюжины воинов стали перекрывать все возможные проходы в центральную часть города, стараясь не подставляться под выстрелы лучников из клановых башен и одновременно методично прочесывать захваченные кварталы.
Опытные хевдинги не надеялись закончить штурм за один или даже два дня, поэтому стараясь упростить контроль над местностью. От ворот, в сторону цитадели провели воображаемую линию и вооруженные кирками отряды принялись разрушать заборы и дома, мешающие намеченному проходу.
Как ни странно, но на занятой трети Бас-Будана, оказались и не сбежавшие жители. Рядом с собой Игорь оставил пятерых воинов, остальных отправив готовить дорогу для тарана. Временно не задействованный, он некоторое время с удивлением смотрел на группки проводимых мимо пленников, но зрелище оказалось все же не самым приятным.
В отличие от симпатичных полонянок, смотреть на которых было увлекательно при любых раскладах, рыдающие или просто сжавшиеся в предчувствии своей новой судьбы мужчины, затертые бытом женщины и испуганные дети, оставляли неприятный осадок. Тем более что землянин прекрасно понимал: переводить продукты, например, на стариков любого пола, большинство из которых были просто никому не нужными рабами или слугами, не будут, и после расспросов, почти всех их вырежут. Без ненависти и шума. Просто "по необходимости. Выведут и сделают это сразу за стенами.
Ну, может быть отведут чуть в сторону от дороги, да и то, только потому, что не сопротивляющихся, воинам однозначно запретили рубить в самой крепости, не зная, сколько придется здесь сидеть. Разлагающиеся трупы — все-таки не лучшее соседство.
Хевдинг, назначенный возглавлять нынешним летом отряд ивингов в Торговой тысяче, по этому поводу цинично пошутил, что "куда как лучше, если тела до места своего упокоения идут сами".
