* * *
— Народ, хватит пялиться, давайте советоваться, — присел на прежнее место Игорь. — Нам нужно что-то решать...
Журналист старался говорить негромко, но мог бы с таким же успехом петь песни или читать стихи. Внизу стоял такой грохот, что ничего из этого там бы все равно не расслышали.
— Вещай, что там тебя беспокоит, — предложил Анвар, когда все собрались в круг.
— Смотрите, отсутствие привычных созвездий, спутников, самолетов, пять дней без спасателей... Внизу — больше сотни долбанутых "реконструкторов", которые вполне всерьез режут, рубят и протыкают друг друга...
— ...ага, меня чуть не вырвало, когда тот дед с большим топором голову вьетнамцу на две половины разрубил, — проговорила Катя, снова слегка побледнев.
— Все это по отдельности можно пытаться игнорировать, но все вместе...
— Ну да, убеждать себя, что мы по-прежнему на Земле, сейчас действительно, куда как труднее, — с кривой улыбкой на лице согласилась Наташа. — Ты предлагаешь что-то конкретное, или просто хочешь, чтобы все признали, очевидное?
— Два раза "да". Чтобы "признали", и есть "предложение".
— Давай! С момента, как мы вылезли на берег, ты предлагаешь, а потом, вместе делаем. И вроде все пока хорошо, — улыбнулся Анвар. — Я, так понимаю, ты хочешь предложить, что-то ...неожиданное?
— Снова "да". Вы же обратили внимание, что сейчас у них там внизу равновесие, и продолжаться эта ерунда может долго? Предлагаю вмешаться и помочь одной из сторон!
Женщины ошарашенно замерли, а на лице Анвара всплыла мимолетная усмешка, которая явно сказала о том, что чего-то похожего он и ожидал.
— Игорь, блин, да на каждого из нас понадобится по одному удару! Ну ладно, пусть на тебя два, — практически вскричала Наталья, голос которой на последних словах привычно "дал петуха". — Что мы можем тут сделать?!
— Наташа, тише, — он положил ей руку на плечо, — вне зависимости от того, что мы сейчас решим, ты точно хочешь привлечь их внимание?
Женщина испуганно закрыла рот рукой, и за ней этот жест неосознанно повторила Катя.
— Надеюсь, никто не считает, что суть моего предложения в том, чтобы прекрасная часть нашего "войска" взяла палки и накинулась на мужиков с мечами, а мы с Анваром — отсюда вас подбадривали выкриками? Нет, ну и, слава Богу! — уточнил Игорь под неуверенные, но уже не такие испуганные выражения лиц спутников. — Мы не станем с ними драться впрямую. Поступим совсем иначе. Только давайте решим самое главное: предлагаю выступить на стороне тех, кого меньше!
— Почему? — заинтересовалась Катя.
— Тут простая логика: "недосамураев" — в два раза больше, поэтому для них наша помощь — это что-то не очевидное. Вроде как помогли, молодцы, но мы бы и сами... Явно же видно, кто именно напал, значит, не смотря на нынешний статус-кво, они на что-то рассчитывают. А вторые — загнаны в угол, и если сможем помочь, всяко должны оценить это. Да и, честно говоря, мне эти бородатые немного напоминают викингов, хоть какая-то общность. А тем, как говорит Катя "вьетнамцам", я как-то подсознательно не доверяю. Поэтому если помогать, то...
Чувствовалось, что все обдумывают аргументы, и в принципе возражений не имеют, но идея двумя бабами, стариком и интеллигентом нападать на восемь десятков, все равно поддержки не находит.
— А в чем план, — решился нарушить тишину Анвар. — В смысле: его "боевая" часть?
— Если сейчас спуститься по осыпи так же, как мы забирались, а потом пройти вдоль воды метров пятьдесят, мы сможем свернуть, и подойти к обрыву, который нависает над левой частью строя этих хунхузов. Как раз там, где их начальники.
— Хочешь сбрасывать на них камни?
— Бинго, Анвар! Смотрю, ваше архитектурное образование полезная вещь, — пошутил Игорь. — Только не просто камни, а сначала неожиданно скинуть самый большой из тех, что мы вчетвером сможем сковырнуть. Я читал, что в таких битвах те, кто нарушал строй, теряли намного больше воинов, чем сохранившие, и чаще всего проигрывали. Ну и в кого-то же мы все-таки попадем...
— Если сто килограмм по башке попадет, наверное, не до строя будет. А давайте! — решительно заявила Наталья. — Не хочу знать, что они с нами сделают, если просто так найдут.
Сказано — сделано.
Расстояние до намеченного обрыва по прямой, не превышало и ста метров. Но в горах нет коротких и одновременно безопасных путей. Из-за необходимости спускаться, подыматься, потом перебираться через еще одну осыпь, дорога заняла минут сорок, и отняла изрядно сил. Когда "засадный полк" погорельцев добрался до намеченной точки, на некоторое время пришлось просто присесть и отдохнуть, потому что сразу после этого таскать валуны не смог бы ни кто.
— Ну что, "помолясь", — уточнил Игорь, положив руку на ближайшую 300-350 килограммовую глыбу. — "Снаряд" — кажется идеальный?
Возражений ни у кого больше не было, и путешественники принялись сдвигать валун в сторону сухого русла, кто, сидя и упираясь ногами, а кто — поддевая прихваченными палками, в качестве рычага. Понадобились, не больше пяти-семи минут, чтобы приличный кусок скалы перевалился через выступ, на котором балансировал и занял подходящее неустойчивое положение. Приподняв его край, туристы подсунули несколько мелких камней, чтобы заставить камень замереть в неустойчивом положении, а уже потом принялись подтаскивать куски, которые смогли бы сбрасывать по одному. В это время несколькими метрами ниже разворачивался очередной этап традиционной такой средневековой трагедии.
Упорядоченные ряды двух отрядов замерли в неустойчивом равновесии. Строй более мелких желтокожих бойцов не мог сдвинуть ставших намертво бородачей. Основная — наиболее многочисленная масса легковооруженных "вьетнамцев" просто бурлила позади, поддерживая соратников больше морально и "орально".
Приняв какое-то решение, два закованных в металл предводителя желтокожих вместе с хорошо вооруженной охраной стали сбивать еще один строй. Хотя скорее "клин", в которой изобразили "острие". Подготовка не потребовала много времени, и в тот момент, когда журналист осторожно высунулся, чтобы понять будет ли польза от их сюрприза, штурмовая колонна пришла в движение, успев раздвинуть самую крикливую часть своих соратников.
— Время! — прохрипел Игорь, вскочив на ноги. — Сейчас!
Подсунув под заранее приподнятый край концы палок, туристы с дружным "и-и-и, раз!", сдвинули его вниз. Уже через несколько мгновений стало понятно, что момент был подобран — лучше не придумаешь.
Зацепив, во время короткого скольжения, кучу своих собратьев, валун рухнул на атакующий клин, вызвав еще и "обстрел" несколькими тоннами камня. Основной удар пришелся на момент, когда штурмовая колонна прошла первый атакующий ряд своих соратников из четырех.
Из двух с половиной десятков легковооруженных воинов стоявших под местом диверсии, на ногах осталось меньше половины. Из "стального" клина штурмовиков — повезло только одному предводителю. Конечно же, вряд ли все лежащие на земле оказались убиты, но переломы или какие-то мелкие травмы получили почти все. Кому-то "повезло" оказаться лишь оглушенным, но такое счастье было весьма сомнительной и очень-очень временной удачей.
На какое-то время оба отряда замерли в ужасе, отхлынув друг от друга, и пытаясь осознать масштаб и причины трагедии. И как минимум минуту в ошарашенной тишине раздавались лишь несущиеся сверху воинственные мужские и женские выкрики...
Только чудом не попавшие под удар лавины бородачи чудом сумели сохранить строй. На счастье их предводитель оказался не склонен к впадению в ступор. Осознав, что более удачного момента не будет, он проревел какую-то длинную команду, и это окончательно изменило картину боя.
Правая половина европеоидов усилила напор на растерянных врагов, заставив их даже немного попятится, а левая — легко, в один яростный натиск разорвала два противостоящих им уцелевших ряда, и принялась буквально выкашивать слабо сопротивляющихся воинов. Но окончательную точку в организованном противостоянии поставили легковооруженный резерв, действовавший из задних рядов "бородачей".
С победными криками они так яростно рванули в прорыв, что окончательно смешали не попавшую под удар часть "вьетнамцев". После этого хоть о каком-то организованном сопротивлении речь прекратилась окончательно. Битва распалась на добивание прижатых к скалам групп неудачников, и преследование рванувших бросая оружие и щиты счастливчиков.
Правда, для путешественников все развивалось не так удачно.
Не потерявший внутренней собранности Игорь, смог вовремя сообразить, что еще немного, и разошедшиеся коллеги рискуют в запале врежут кому-то из потенциальных друзей. Поэтому отложив последний поднесенный камень, он стал на краю обрыва, и немного театрально раскинул руки:
— Кажись, хватит, под нами все равно уже никого нет, — рассмеялся стратег. — "Ура! мы ломим; гнутся шведы..." (16)
(16) Строки из поэмы А.С. Пушкина "Полтава" (1828):
"...Но близок, близок миг победы.
Ура! мы ломим; гнутся шведы.
О славный час! о славный вид!
Еще напор — и враг бежит..."
На цитировании пусть и действительно подходящей моменту классики, Игорь получил очень резкий и болезненный удар в грудь. Пошатнувшись, он застонал, но драма на этом не закончилась. Прямо на глазах ничего не понимающих коллег, его еще и ударила в живот здоровенная стрела. Снаряд был послан ни черта не понимающим в поэзии лучником с такой силой, что раздвинув ребра, вылез из середины спины. Почти на ширину ладони. В глазах онемевших от такого поворота женщин, успели отпечататься все до единого пятна ржавчины на наконечнике, как парень ухнул вниз.
Глава 2. Страна пирамид
Эверберг, осень 2037-ая от Исхода
(3 сентября 2017 года по "земному" календарю)
Игорь проснулся удивительно бодрым и с каким-то щенячьим чувством счастья. Предыдущий раз нечто похожее было разве что еще в университете. Курсе, наверное, на первом-втором. Только тем, кто все еще летает во сне знакомо это ощущение беззаботного парения и юношеской расслабленности.
Прямо с недостойным энтузиазмом, по крайней мере, для взрослого, почти тридцатилетнего мужика весом в сто килограмм, он прыжком переместился с кровати на пол, и только тут осознал, что не помнит, как здесь оказался. Да и самое главное: совершенно не представляет, а где это "здесь". Окинув более внимательным взглядом помещение, журналист наморщил лоб и перевел взгляд на себя, удивившись в очередной раз.
Нет, привычка спать раздетым была, но где трусы? Без этой детали он мог оказаться лишь в одном случае: если бы дома вышел из душа, завернувшись в полотенце, и сразу заснул. Но полотенца нет (Игорь бросил осторожный взгляд на кровать), да и здесь точно "не дома". Был, конечно же, еще один вариант — то самое исключение. Но даже в гостях у кого-нибудь из подруг так встретить утро можно было, только если бы перед этим удалось накидаться до полного выпадения в осадок. Еще раз, прислушавшись к ощущениям, решил: нет, для такого поворота слишком уж он свеж, бодр и чего там — счастлив.
"Что же такое случилось, и где интересно вообще моя одежда..."
И тут сознание пронзила память о последних событиях: удар, стрела, недолгий полет.
"Погоди-ка, меня же получается... или нет?!"
Практически рухнув под давлением мыслей на кровать, Игорь максимально изогнул шею, но не нашел и следа на правой ключице, по которой в его памяти с силой врезали чем-то твердым.
"В меня же, кажется, пращник попал. Боль же была просто адская, и уж синяк-то — всяко обязан был остаться, — в недоумении Игорь потрогал предполагаемое место. — Я же из-за того удара некоторое время шевельнуться не мог. Поэтому, наверное, и получил ту стрелу. Да, стрелу..."
Но и на животе не было никаких отметин. Ну, кроме тяги к гастрономическим излишествам, где-то внутри. На попытку помять, он отозвался голодным бурчанием. Автоматически успокаивающе похлопав себя по скрытым под слоем сытости бывшим кубикам, Игорь пока решил отложить размышления на такую непростую тему, и осмотреться еще раз. Но и тут оказалось "не разгуляться". Единственной деталью интерьера оказалась кровать.
"Какое, однако, странное лежбище... — осторожно переместившись коленями на холодный каменный пол, он заглянул под шедевр местного столярного мастерства. — Вряд ли это стандартная гостиничная мебель, хоть в Париже, хоть еще где..."
Кстати, судя по утреннему состоянию, сооружение было безусловно удачным. Наверное, даже достойно отдельного разговора.
В качестве основы неизвестные умельцы использовали две балки прямоугольного сечения толщиной сантиметров в двадцать и длиной с привычную "двуспалку". Положили их по краю будущей кровати и приставили, вырезав шипы, по два столь же массивных оцилиндрованных столбика к концам каждой из них. Все это соединили попарно тонкими, тщательно ошлифованными брусками. Получившиеся половинки, вместо панцирной сетки скрепил слоем длинных, очевидно бамбуковых реек, которые прижали к основе, использовав еще по одному обработанному бруску.
В итоге получилась необычно упругая разборная кровать с регулируемой длиной, без каких-либо высоких и не очень технологий. Тщательное ощупывание не выявило ни одной пружины, ни единого металлического гвоздя, но — двенадцать шипов в качестве соединений. Если прибавить сюда матрас из грубой, похожей на мешковину ткани, судя по ощущениям совсем недавно заново набитый какой-то пахучей травой, получается слишком уж аутентично для какой-нибудь реконструкции.
"Ну, кто бы стал так "отплясывать", вместо того, чтобы всего лишь прибить пару гвоздей?! Может быть, где-то в дикой амазонской сельве, но вокруг мало что напоминает доисторические хижины. Да и... пасись оно конем!" — ощущая почти физическую боль от таких размышлений, Игорь решил прекратить сомневаться, и пытаться понять, где же его одежда, где он сам, и куда делись остальные туристы.
Укутавшись в тонкое шерстяное одеяло на манер древнеримского патриция, парень вышел сначала в коридор, а потом и на деревянный балкон. Именно к нему его вывела дорога, выложенная из множества плотных и упругих циновок. Явно плетенных вручную.
Внешние стены многоэтажного здания, в котором он проснулся, были толщиной в шесть максимально больших или десять быстрых коротких шагов, то есть, как минимум, пять с половиной, а то и все шесть метров.
"Однако, монументально..."
Сложенные из обычного песчаника внутри, и крупных гранитных блоков не очень распространенного зеленого цвета снаружи, они выглядели очень надежными и при этом оставляли ненавязчивое ощущение уюта. Большинство встреченных по пути дверных проемов было завешено ткаными занавесками, с какими-то незамысловатыми сценками. Охота, битвы, склоненные люди, скорее всего, на полях или охотники в погоне за стилизованными до неузнавания животными. Звуков изнутри не доносилось, но все при этом было настолько странно, что заглянуть внутрь даже в голову не пришло.
Деревянная крытая пристройка, на которую Игорь вышел, шла вдоль всего здания и изгибалась, уходя с обеих сторон за поворот. Резные деревянные балки переплетались между собой, и оставляли ощущение массивного и надежного сооружения. Вертикальные столбы, казалось, сами собой вырастали из зернистого гранита стен и перетекали в стропила, поддерживающие много слоев темно-красной черепицы.