— Прости, ярл, ты сказал "лифенскраф"? Я тебя хорошо понимал до этого момента, но вот это слово — не получилось...
— Значит, в вашем языке такого нет. Попробую объяснить... Ты, конечно же, видел, что при порезах или других ранах из тела течет кровь? Если ее не останется, или будет слишком мало, человек не сможет сначала ходить, а потом и совсем умрет.
— Да, конечно.
— В душах тоже есть "кровь". Она не красная, скорее напоминает золотистый огонь или дневной свет. Некоторые из людей его могут видеть вокруг тел, даже не становясь жрецами. "Лифенскраф" — это сила самой жизни, и не только. С ее помощью, можно зарастить раны, создать мост между разумами, как мы сейчас делаем с тобой, можно достичь очень многого.
— Надо же... В наших землях идут разговоры о чем-то похожем, но чаще всего они оказываются ложью. А у вас так может всякий?
— В простом человеке сила жизни почти не задерживается. Раз, и схлынула, как волна. Лишняя почти вся вытекает, но еще некоторое время ему хорошо. Становится веселым, может много быть с женщинами, долго работать, меньше устает в битве. Но у некоторых людей сила держится дольше. Половина дня — легко, даже день! Пока не исчерпается от разных дел или не истечет со временем сама. Если такой человек может не терять разума от ее избытка, способен закрывать собственные раны, даже прямо во время битвы, — он может стать великим воином — стражем пирамиды. Если же у этого необычного человека получается еще и передавать силу другим — лечить, говорить разумами, — то у него есть возможность достичь большего — стать жрецом пирамиды...
Ярл, вдруг остановился, удивленно посмотрел Игорю в глаза и расхохотался. Воины остались неподвижными, однако журналист готов был поклясться, что внутренне они как-то подобрались и парень почувствовал себя несколько неуютно под прицелом двух пар внимательных "прицелов".
— Ингвар, давай договоримся, — предложил хозяин, вытирая слезы, — вы нам помогли, ты и твои спутники — мои гости, и сможете пользоваться гостеприимством, сколько посчитаете нужным. Я обещаю, что постепенно отвечу на все твои вопросы. Но мы в той долине оказались не просто так, поэтому сейчас, мы будем обсуждать только мои вопросы!
— Мне кажется, что это довольно щедрое предложение, — едва скрывая облегчение, согласился гость. — Конечно же, я готов.
— Откуда вы пришли?
— Мы и сами не знаем. До того, как столкнуться с вами, шли, смотрели по сторонам, обсуждали все, и могу лишь сказать: мы родились под другим небом. Сможешь ли ты поверить в мои слова, но это единственное, в чем я уверен.
— А дракон, которого дозорные видели семь дней назад?
— Наверное, говорить "дракон" не правильно. Он не было живым, и не был опасным. Нет, причинить вред такой "дракон" смог бы, но только один раз, да и то, в первую очередь себе, своим поводырям да тем, на кого рухнул бы внизу. Лучше называть его "летающей... колесницей" что ли.
— Значит, твои спутники не солгали: вы прилетели. А как он это делает?
— Извини, ярл, все-таки задам небольшой вопрос: у вас есть, например, большие приспособления, которые с помощью силы воды или ветра вертят камни, а те мелят зерно?
— Да, вода крутит колеса двух мельниц здесь, рядом с городом.
— О, отлично! Тогда мне будет легче. Так вот, представь, что это летела такая огромная мельница, которую по небу гнала сила специальных приспособлений. То ли они сломались, то ли просто эта сила закончилась, но толкать вперед стало нечем, и "колесница" просто рухнула под собственной тяжестью. Остатков силы хватило, чтобы упасть не камнем ровно вниз, а по большой дуге, потому что изначально "колесница" находилась очень-очень высоко. Может быть даже выше двадцати тысяч шагов.
— Кто-то из вас мог бы создать такую же "колесницу"?
— О, нет. В наших землях каждый учится только своему делу, потому что работа стала очень непростой. Особенно такая. Где создают летающей по небу, или бегающие по земле "колесницы". Без лошадей. Я, например, не умею ничего такого строить, но учился десять лет, чтобы просто считаться взрослым мужем, а потом — еще пять, чтобы в моем доме всегда была еда, и мною интересовались женщины, — хмыкнул Игорь. — Те, кто строят такие чудесные приспособления, учатся еще дольше и именно этой работе. А потом они еще стараются узнавать новое о том, как летать, всю остальную жизнь.
— Из какой ты семьи? — после пары минут раздумий, снова ожил правитель.
— Мой далекий предок был одним из вождей свободных воинов на южной границе с опасными кочевыми племенами.
— Его выбрали, или он водил воинов по праву крови?
— Среди них не было принято величаться по роду. Каждый, кто приходил туда, должен был считать остальных братьями. Поэтому — выбрали, конечно.
— Значит, он был хевдингом (25).
(25) Хёвдинг — племенной вождь у германских и скандинавских народов, изначально являлся политическим, военным и религиозным лидером; титул ненаследственный. У фризов используется для обозначения выборных или назначенных военных предводителей племен, кланов, родов или даже отдельных поселений. Синоним слова "военачальник".
Игорь неопределенно пожал плечами.
— Они использовали слово "атаман", но может быть и так... В общем, потом предок женился, и то ли за заслуги, то ли из добычи оплатил, но у нашей семьи появились свои земли в не таких опасных местах. Чем мои родичи жили многие годы, семейное предание не сохранило. Почти сто лет назад случилось две очень неудачные войны, а на троне как раз сидел совсем слабый правитель.
Потом, произошел бунт, его вместе с семьей убили, и многие благородные роды тогда пресеклись. Другие вынуждены были скитаться, но все они лишились богатств и земель, которые объявили общинными. Любое богатство вообще назвали злом и под такими знаменами ограбили даже тех, у кого всегда была еда на столе. Поэтому моя семья, конечно же, не смогла уберечь поместье. Многие годы вспоминать о благородных предках было опасно, жить — трудно, но с моими родичами не случилось и совсем плохого: прадед сохранил жизнь, и даже был "председателем колхоза"... что-то вроде старосты в своем поселении. Тот, кто передавал остальным приказы правителей: когда сеять, сколько заготавливать, куда отвозить урожай...
Потом случилась самая великая война из тех, что у нас помнят, и его сын — мой дед, на ней выделился, получив титул "майора"... — Игорь ненадолго задумал. — Так, обычно они командуют батальонами, значит, дед имел право водить в бой примерно 400 воинов. Когда победили и он вернулся в свой город, его назначили... так, как же объяснить про "второго секретаря горкома партии"?! В общем, это довольно почетный, считалось, что не наследственный титул. Мой дед был слишком честен и справедлив, поэтому для его детей все так и получилось.
— А родители?
— Мама моя из дальних восточных окраин и тоже вышла из воинского рода. Она очень хотела жить рядом со своими родителями, а отец оказался равнодушен к зову власти, и посвятил себя поискам настоящего устройства жизни. Поэтому не особо возражал погруженный в другие потребности, и они уехали на родину мамы.
В это время тот — давний бунт, — перестал считаться чем-то правильным, и жизнь снова изменилась. Многие племена нашего общего народа зажили своим умом, так что от родственников отца мы оказались даже не в соседних землях. Папа не стал служить кому-то из тамошних правителей, посчитал случившееся волей богов и продолжил свои поиски. А вот все, что в поисках истины отбросил он, аккуратно собрала мама и принялась искать титулов, поскольку имела склонность к власти. Но, к сожалению, не богатств, — рассмеялся Игорь. — Она почему-то продолжила верить, что желать много серебра не только неправильно, но и стыдно.
— А какое у тебя было дело для жизни? Ты был воином, купцом, ремесленником или может быть жрецом?
— Нет, ни тот, ни другой, ни третий, ни даже четвертый, хотя в чем-то похоже на "жрецов". Как же объяснить... Я считался Голосом и Глазами народного собрания. Последнее время — на землях рядом с главным городом нашего народа — Москвой. Смотрел, к примеру, как строят новые дома, и должен был рассказывать другим — плохо это или хорошо. Чтобы правильное — перенимали, а вредное — пресекалось. Смотрел, чтобы слуги местного правителя не забывались, и не путали, где их добро, а где чужое. Правда, на самом деле серебро за труд мне давал местный тан (26), поэтому так, конечно, не всегда получалось, — Игорь смущенно развел руками.
(26) Тан — у фризов формальный глава племени, владеющей правом высшей судебной власти и предводитель племенного ополчения. Для остальных родов чаще всего выступает в качестве третейского судьи, и не может распоряжаться землей, на которой племя проживает. В одних племенах фризов это наследственный титул, в других — выборный. В некоторых случаях действует ограничение, согласно которому избираться может, лишь представитель определенного рода (-ов) или семьи (-ей). При этом право войны и мира относится к прерогативе народного собрания племени.
Едва знакомые, но уже связанные возникшей практически на пустом месте взаимной симпатией, собеседники обменялись понимающими улыбками и задумались каждый о своем. Занесенный в неизвестность, и по нынешним временам достаточно еще молодой парень, стал перебирать все, что он, возможно, потерял навсегда. Разговор всколыхнул в душе все то, о чем старался не думать последние шесть дней.
Его более чем вдвое старший собеседник, разрешивший для себя, насколько возможно дело, ради которого отправлялся в поход, и просто старался дать улечься новым знаниям. Он молча рассматривал сидящего напротив гостя, привычно поглаживая выпуклости подлокотников в виде кабаньих ног.
* * *
Тронный зал крепости Эверберг, осень 2037-ая от Исхода
(3 сентября 2017 год по "земному" календарю)
Почувствовав, что осколки новых знаний заняли свои места, ярл Эрвин снова внимательно всмотрелся в лицо гостя. Чувствуя, как по связи, соединяющей их разумы, доносятся волны огорчения и, догадываясь, кто тому виной, он решил, прекратить на сегодня настойчивые расспросы.
— Ингвар, меня не удивили твои слова о другом небе и мире. Фризы и, насколько я знаю остальные наши соседи, давно не ходят этими путями. Но сами мы пришли сюда именно по ним. Правда, своей волей. Больше двадцати раз по сто лет прошло с тех пор, как предки решили уйти через особые Врата, о которых знали в родственном нам племени хетов.
У тех оставалось мало воинов и земли, но жрецы их бога Салавани — Бога Ворот — хранили один из проходов сюда, и знали еще о двух. Сами они уйти не решались, но утверждали, что живущие здесь желтокожие богаты, земли их теплы, обильны, и хоть они и многочисленны, порядка нет, а сейчас и вовсе бьются не на жизнь, а на смерть. Так все и оказалось...
Многие племена в те годы потеряли земли из-за сильного и многочисленного врага, воины которого пришли от теплого моря откуда-то с юга под железными орлами, — ярл рассказывал легко, как само собой разумеющееся, поэтому не поверить ему было нельзя. Особенно после всего пережитого им самим. — Многие племена исчезли, и снова биться с пришлыми предки побоялись. Однако мысль собраться всем вместе и взять теплые благодатные земли понравилась очень многим. Через год, когда собрались вожди почти сотни племен, все и решилось. Время оказалось и правда подходящим, боги были на нашей стороне и после тысяч битв, мы поделили здешние пашни, луга, леса и шахты...
"Зе-е-емля-яки-и-и!"
— Вы перед этим несколько раз сказали "пирамида". Что это?
— Тебе не известно слово?
— В том-то и дело — знакомо. Вы его произносите как "темпел", но я слышу именно "пирамида", значит должен знать, о чем идет речь. Но нет, не пойму что такое. В голове возникает слишком смутный образ...
— А ты опиши, что оно для тебя значит? — оживился собеседник. — Просто расскажи все, что представляешь, когда произносишь его.
— Некоторая путаница, я думаю, потому, что "пирамида" для меня как раз наоборот, слишком много всего значит. Во-первых, это такая фигура, в основании которой многоугольник, а верхние грани состоят из полос с тремя углами. И этих треугольников столько же, сколько граней у основания. Есть так называемая "правильная пирамида", у которой в основании четырехугольник и треугольников, получается, у него четыре. Если это фигуру поставить основанием на землю, а сверху провести линию вниз, через то место, где сходятся все четыре треугольника, линия упрется ровно в центр основания.
— Да, именно так выглядят все наши "темпел". Но чтобы приносить пользу, самый малый из них должен быть высотой не меньше 15 человеческих ростов, а грани основания — не короче 34 ростов в длину. Здесь мы молимся нашим богам, и только здесь жрецы черпают силу "Сердец". Правда, их мы строим не полностью, а как если мысленно отсечь вершину на расстоянии одной двенадцатой части от высоты всей пирамиды. Иначе жрец не сможет получить доступ к "Сердцу Власти".
"О, значит пирамида у них означает скорее слово "храм", просто название образно так передается, из-за того, что он, скорее всего, не может быть другой формы. Название фигуры даже в образном мышлении стало нарицательным, — порадовался собственной догадливости Игорь, и тут же сделал шаг к еще одному открытию. — Так, пятнадцать ростов высоты — это же где-то 25-30 метров, а квадрат, лежащий в основании, это же почти в два раза больше. Здоровенная должно быть бандура".
— Ты сказал, что еще что-то представляешь, когда произносишь это слово?
— Очень-очень давно у нас жили несколько народов, которые строили такие же храмы. Некоторые мудрецы даже считают, что почти во всех землях раньше жили такие народы, но вот в это мало кто верит. Однако далеко на юго-восток от земель моего народа хорошо сохранились очень большие пирамиды. Какая-то из них высотой... так, примерно 140 метров — это будет... где-то 85-90 человеческих ростов.
— Должно быть, это были великие народы!
— Наверное. Прошло слишком много времени, приходили многие завоеватели, и сейчас в тех землях правят совсем другие — немного дикие племена. Они водят к пирамидам приезжих за малую цену, ненавидят их, но все равно уговаривают кататься на одно— и двугорбых животных, и разрешают, жрать и напиваться до свинского состояния, лежа у моря.
— Но это же так опасно! — вдруг пришел в волнение собеседник, подавшись вперед.
— Да нет, многие себе жизнь без постоянных пиров хотя бы раз в год и не представляют?! Нет, у нас, конечно, не так хорошо лечат, как у вас, — Игорь автоматически потрогал аккуратно заштопанный шелк на животе. — Но если кто совсем уж перестарается, его чаще всего спасают.
— Пусть себе пьют, я про "ушедших"! Диен ват ние хир! (27)
(27) Dieeen wat nie hier (фриз.) — ушедшие, дословный перевод — те, кто не здесь.
— Все равно не понимаю...
— Разве в них ни чего и ни кого не находили?
— В самих пирамидах?
— Да! В них находили комнаты разного размера?
— Про все не помню, но в самой большой точно были. По-моему, два помещения над землей, в самой пирамиде, и одно — ниже уровня земли. Считается, что те древние народы, которые их строили, создавали их для мертвых правителей, чтобы дождаться то ли конца времен, когда их призовут боги, то ли еще чего-то...
