Шестьдесят лет прошло с того момента, как она, тридцатилетняя врач, на Красной площади, стоя в самом её центре принесла без всяких микрофонов и без каких либо письменных текстов Присягу Президента и вступила в должность.
Взгляд женщины нашарил календарное табло. Да, до юбилейной даты оставался месяц с небольшим. Она не знала точно, но догадывалась: её друзья и знакомые не преминут устроить достаточно пышные праздненства, придется на неделю почти отойти от дел, чтобы лично поблагодарить всех и каждого, кто её поздравит. Шестьдесят лет. А как будто это было только вчера.
Часы в углу спальни монотонно отщелкивали секунды, уходящие в вечность. Виктория погладила их взглядом: это были те самые часы, которые она получила от друзей в первые полчаса своего президентства. Эти часы шли непрерывно все шестьдесят лет её правления. Они видели и знали всё: и взлёты, и падения, и победы, и поражения, и радости и усталость хозяйки. Они видели и знают всё. Как видели и знают все многие и очень многие люди, окружавшие президента на протяжении её пребывания на посту.
Раздался приглушённый мелодичный сигнал. Президент нашарила под подушкой спикер, нажала сенсор ответа.
— Спишь, моя президент? — раздался в бусинке динамика знакомый голос мужа.
— Сплю, Андриан. Как у тебя? — ответила Виктория.
— Бездельничаем. Знаешь, Вика, ты обеспечила Гвардии России слишком комфортные условия существования. — усмехнулся Андриан Геннадьевич Орлов, командующий войсками Гвардии России, генерал армии.
— Не согласна. У вас дни расписаны по секундам. — мягко возразила Виктория, прекрасно знавшая распорядок дня гвардейцев.
— Да, учебными и тренировочно — тестовыми применениями. Но не боевыми, Вика. — поддакнул с лёгким несогласием муж.
— Боевых — не должно быть без особой необходимости, Андрин. Ты же знаешь, я работаю именно для этого. — ответила Знаменская.
— Угу, знаю. Как самочувствие?
— Выше среднего, Андрин. — успокоила она мужа. — Сейчас у нас половина пятого. Как на пульте?
— Без проблем. Кругом зелёные сигналы. Всё спокойно. Все уровни подтверждают отсутствие вопросов. Мы проверяем автоматику и вручную, причём — постоянно. — усмехнулся Орлов одними губами.
— Хорошо. Сколько тебе там ещё бдеть осталось? — спросила Знаменская.
— До полудня, моя Президент.
— Семёнов звонил? — поинтересовалась она.
— Да, наша Гвардия передала в его Информцентры очередную порцию материалов. Три морских крупнотоннажных контейнера.
— Под завязку? — усмехнулась Виктория.
— Да. Ладно, Викта, я тебя утомил, знаю. Поспи ещё до шести часов. Я чувствую, что уже половину ночи ты не спишь.
— Именно, Андрин. Ворочаюсь и не могу понять, почему и для чего я ворочаюсь и не сплю, если всё, как ты выразился, спокойно.
— Думать будешь? — спросил Андриан, хотя прекрасно знал, что его супруга уже много и упорно об этом думает и будет думать ещё больше. Пока не найдёт решения.
— Буду думать, Андрин. Буду. — подтвердила она.
— Что у тебя на сегодня?
— Сегодня у нас среда, так что я буду работать в прежнем режиме и параллельно готовить материалы для вице — президента на четверг. Думаю в три часа дня сдать ему управление и до понедельника освободиться. У нас в Терлецком порядок?
— Ага. Вилла ждёт. — подтвердил Орлов.
— Как Ирма, Леонид и Тимур? Смогут быть? — задала она вопрос о детях.
— Обещали. Все трое. Будем все вместе. — подтвердил муж.
— Хорошо. До связи, Андрин.
— До связи, Вика.
Президент положила спикер на прежнее место и устало откинулась на подушки. Часы показывали пятый час — практически утро. В шесть прибудет президентский гравилёт с военным конвоем и она на нём отправится в расположенный на севере Москвы новый Президент-Центр — городок управления страной, один из самых охраняемых и защищённых.
Президент — Холл был предназначен изначально ещё при проектировании служить личной резиденцией действующего президента, это была своеобразная служебная квартира, из которой можно было также осуществлять полномасштабное и глубокое управление, но прежде всего это была обычная резиденция, а не рабочий кабинет.
Терлецкое... Терлецкое стало родовым гнездом Знаменских, оно было расположено неподалёку от Углича, на берегу одного из судоходных каналов. Вилла всего в три этажа, двухэтажный домик для гостей, спортплощадка с тренажёрами под навесом, теннисный корт, средних размеров бассейн, небольшой старый парк. Ничего особенного. Но там, в Терлецком, Президент принимала только своих родных и знакомых и никого — из сотрудников президентской команды, какой бы пост он не занимал.
Терлецкое было её глубоко личным местом. Иностранные корреспонденты и журналисты, равно как и евразийские и российские туда не допускались ни под каким видом. Немногие лидеры стран планеты могли сказать, что были в Терлецком. Очень немногие.
Президент сама не заметила, как забылась глубоким сном.
В шесть часов прозвонили колокольчики побудки и Знаменская привычным жестом откинула одеяло и встала. Через полчаса она уже завтракала в смежной со спальней столовой, просматривала материалы, доставленные фельдсвязью с пометкой "утренняя почта". Убрав посуду в утилизатор, Знаменская вышла в холл, где её уже ждали пресс-секретарь, Наталья Иванова и полковник Гвардии Валентина Керженцева — руководитель Аналитической Службы Глубокой Разведки. Обменявшись с ними мнениями по поступившей информации, Знаменская вышла в сад.
— Здравия желаю, госпожа Президент. — поприветствовал её лейтенант Дмитриев, начальник внешнего караула Президент — Холла.
— Здравствуйте, Степан Тимофеевич. Как прошло дежурство? Как участок бе-шестнадцать?
— Исправили, госпожа президент. Всё в порядке. Дежурство прошло без происшествий. — доложил офицер, прекрасно сознавая, что утаивать бесполезно — Знаменская обман чуяла за сотни километров и умела в секунды докапываться до сути.
— Хорошо. Гравилёт?
— Прибыл. Ждёт. Площадка два, на первой у нас профилактические работы, меняем покрытие.
— Ладно. Наташа и Валя, идёмте. — она подхватила поданный подошедшим младшим лейтенантом Президентской охраны кейс, собранный во время завтрака и направилась по неширокой аллее ко второй гравилётной площадке.
Спустя несколько минут три женщины уже расположились на заднем диване просторного салона гравилёта. Машина приподнялась над площадкой и полого взмыла в светлеющее небо. Четыре гравилёта охраны взяли президентский гравилёт под сопровождение.
Опустившись на зеленую лужайку перед служебным входом в Президент — Центр, гравилёт качнулся и замер. Сотрудник охраны открыл люк, спрыгнул и выдвинул трап. Знаменская вышла следом, за ней вышли обе женщины. Последним вышел второй офицер охраны.
— Госпожа Президент. За время моего дежурства на территории Президент — Центра никаких происшествий не отмечено. Срочных вызовов и сигналов нет, обстановка под контролем. — доложил полковник Оленев, начальник внешней охраны Президент — Центра.
— Рапорт принят, господин полковник. — Знаменская пожала руку офицера, кивнула подошедшему адьютанту Оленева. — Вы свободны, господа.
Офицеры отошли в сторону и Знаменская со спутницами продолжила путь к служебному входу.
— Совещание с Глубокой Разведкой назначьте на одиннадцать, Валентина Петровна.
— Есть, госпожа президент. Разрешите идти?
— Идите. А вы, Наталья Ростиславовна, подготовьте мне материалы по проблемам...— президент скороговоркой перечислила несколько десятков позиций и взглянула на пресс-секретаря, словно проверяя, всё ли та поняла.
— Хорошо, госпожа президент.
— Идите, Наташа. В десять мы с вами встретимся вновь и обсудим кое-какие вопросы.
— Хорошо. — пресс-секретарь отошла. Знаменская кивнула вытянувшимся лейтенантам у служебного входа, поприветствовала вышедшего навстречу майора — начальника внутренней охраны Президент-этажа.
— Замечаний и происшествий нет, госпожа президент. — сообщил старший офицер.
— Рапорт принят, господин майор. Можете идти.
Офицер направился к себе в кабинет, а к президенту уже подходили пятеро сотрудников — её постоянные рабочие заместители. Поприветствовав их, Знаменская в быстром темпе задала ряд вопросов и взмахом руки предложила подняться к себе в кабинет. Беседуя, они медленно поднялись по лестнице и вошли в Президент — этаж. У самой двери кабинета летучее совещание закончилось и Президент закрыла за собой двери. У неё было полтора часа на то, чтобы собраться с мыслями перед встречей с пресс-секретарем.
Встреча Бориса Иванова и Эммы Селезневой. Начало совместного пути
Утром они улетели в Московск, в хорошо знакомую рощу охранного зелёного кольца Московска... На то самое место... Валентин не выпускал пальцы правой руки отца из своей ручонки и Александр с радостью подчинялся желаниям своего младшего сына. Аскольд, как обычно, находился слева и чуть сзади родительской пары. Три часа послеполётного общения с российской природой истекли незаметно и прошли в полной тишине. Безмолвное глубинное общение только-только входило в повседневный обиход землян, но творило настоящие чудеса, особенно — между людьми, связанными между собой крепчайшими и глубочайшими узами.
Виктория, как обычно, шла слева, слушая, прижав ухо к плечу супруга, как лучшую в мире музыку биение сердца Александра. Крепко обняв мужа, она другой рукой прижимала к себе Аскольда. Сосредоточенный в любое другое время, Аскольд в эти три часа сбросил с себя броню и полностью, без остатка отдался общению с родителями, братом и природой .
— А как у Михаила с Владиленой?
— Пока они неофициально, но всегда и всюду вместе. Влада мне говорила, что только при Михаиле она смогла сбросить с себя изматывающую тяжеленную броню медика планетного уровня.
— А когда...
— Влада — не тот человек. Она очень долго присматривается, но зато потом отдаётся полностью...
— Как и ты, Виктория...
— Как и я. Мне иначе нельзя...
— Вам всем иначе нельзя — двойная ответственность. — сказал Александр, открывая дверцу салона гравилёта. — Садись, Виктория.
— Хорошо...
Договорить она не успела. С неба почти вертикально рухнул украшенный гирляндами включённых проблесковых огней и прожекторов громадный тяжёлый патрульный гравилёт Службы Безопасности России. За управлением в полной повседневной форме высшего офицера СБ сидел старший брат Александра — Борис. Он приветливо помахал рукой и через полминуты уже пожимал руки сыновей Александра.
— Борька, ты чего так, как коршун... Не случилось ли чего? С нашими родителями, Владой и Михаилом всё в порядке?!... Астрофлот и люди России в безопасности? Аварий нет? Может, кто войну развязал? — Александр не спешил обниматься со старшим братом.
— Нет, войны никто не развязывал. Со всеми всё в порядке. — успокаивающе привлёк к себе брата Борис. — Не беспокойся, расслабься. Не один я работаю. Вся СБ — постоянно на трассах и на постах. Всё в порядке.
— Тогда в чём дело? — Александр не спешил расслабляться. — Ты же видишь, Виктория могла бог весть чего подумать. — он взглядом указал на жену, взявшую на руки Валентина и направлявшуюся к гравилёту, в салоне которого Аскольд уже доставал детское питание из термостата. — Она могла подумать, что меня снова отзывают на борт "Экрана".
— Ты ведь снова в Нижний наметился... Вот я и решил повидаться с тобой. Заступаю на своё первое полностью самостоятельное боевое дежурство по городу Московску. Через час... Возвращались с коллегами из Астраханского сектора патрулирования, увидели знак твоего специального... Конечно, пролететь не могли, а движение плотное, потому и пришлось включить иллюминацию... Наверное, мы сглупили солидно, но... Времени на свидание, к огромному сожалению, крайне мало...
— Виктория... Поздравь моего братца — генерал-лейтенанта с ...надцатой высотой... Заступает на дежурство по городу Московску...
— Поздравляю, Борис Александрович...— Виктория оторвалась от кормления Валентина и пожала протянутую офицером безопасности руку. — Значит... Любимый город может спать спокойно...
— Абсолютно... Это — мои коллеги. — Борис взглядом указал на двух полковников, подходивших от гравилёта. — Пётр Валентинович Романов, ас аналитического розыска, полковник безопасности и Знаменский Павел Павлович, ас следственной и криминалистической работы, тоже полковник.
— Очень приятно. — Александр обменялся с подошедшими офицерами крепкими рукопожатиями. Аскольд, уже устроившийся за штурвалом, только кивнул в знак приветствия и вызвал на экраны информацию о наземной и воздушной обстановке. — Вместе с ними?
— Да. — Борис довольно улыбнулся. — наконец-то и они смогли увидеть вблизи абсолютно недосягаемую Навигационную Звезду. Правда, коллеги?
— Правда. — оба офицера обменялись учтивыми кивками с Викторией. — Надеемся, мы не очень помешали вам, госпожа генерал-майор...— офицеры не смогли отказать себе в удовольствии подчеркнуть и служебное превосходство Виктории.
— Нисколько... — Виктория улыбнулась широкой спокойной улыбкой. — Друзья семьи Александра — мои друзья.
— Спасибо. Борис, нам пора. До пульта ещё полчаса лёта... Нужен резерв...
— Хорошо. Идите к машине. Только не подгоняйте её ближе, не пугайте малыша. И уберите эти вспышки. — Борис понял просящий взгляд Виктории.
— Извините. Сразу не подумали. — Романов достал из кармана пульт и сверкавший всеми цветами радуги спецгравилёт сразу посерел, стал обычным служебным. — Вот, теперь — в порядке. Надеемся, Валентина мы не напугали? Как, Виктория Аскольдовна?...
— Не напугали. Он и так не сводил глаз с вашего цветного великолепного зверя. Правда, Валя?
Мальчик кивнул. Офицеры безопасности козырнули и ушли к машине. Борис пошептался с Аскольдом и кивнув Виктории, пожал руку Александру.
— Извини, служба. Ты куда сейчас?
— Как Викта скажет. Теперь я — не командир корабля, да и она теперь старше меня не только по званию, но и по положению...
— Ладно... Успехов и спокойствия...
— Успехов, Борис. — Александр смотрел как старший брат медленно уходит к своему гравилёту...— Спокойного дежурства...
Александр снова вспомнил, как Борис познакомился со своей невестой, ставшей теперь его женой.
Тогда его направили на краткосрочную стажировку в Велесенск — небольшой провинциальный городок Ярославской области. Там Борис должен был в течение месяца решить ряд сложных проблем, накопившихся в местном горотделе Службы безопасности. И в один из дней после проведения традиционного шествия, венчавшего местный праздник Труда, он со своими товарищами занимался снятием постов регулирования дорожного движения.
К своей командировке Борис отнёсся философски, понимая, что иного пути к высоким званиям и должностям, кроме всё больше нараставшего вала выполненных задач и решённых проблем у офицеров прославленной Службы Безопасности России — основного звена Службы Безопасности Еврорегиона -просто нет.
Он стремился к подобному режиму и ритму работы и теперь испытывал сложное чувство глубокого удовлетворения и тревоги: отвыкнув расслабляться, он утратил возможность воспринимать многое без тени тревоги и постоянной суровой готовности. И он не знал, что судьба или просто стечение обстоятельств уже позаботились о том, чтобы прервать это затянувшееся тяжелейшее по нагрузкам и степени ответственности "одиночное плавание".
