— Это ей предстоит решить самой. Я в её дела вмешиваться не буду.
— Но я также полагаю, что Глеб Горов уже приложил к этому свою волосатую руку. И без связи с Магдой я защитить её от него не смогу.
— Нет проблем. Смотайся к Магде лично и поговори с ней. Или просто увидься с ней и помолчи.
— Экий ты быстрый. А следом за мной припрётся Глеб. И тогда будут форменные громы и молнии.
— Илона, я приехал сюда не решать ваши внутриорганизационные и межорганизационные проблемы. Я приехал сюда отдыхать.
— И только?
— И к тебе, конечно.
— То-то. Но, может, ты попробуешь пробить её защиту?
— Пробивание психологической защиты дальней межличностной связи в насильственном режиме — это явное и общеизвестное преступление, Илона. И я уже тебе сказал, что не будучи в твоей организации кем-либо, я не могу вмешиваться в её деятельность.
— Ну, Борис, я тебя очень прошу!
— А если подойти к этой проблеме с другой стороны: отсечь от неё этого самого Глеба. Кстати, Илона, дай мне первичную информацию по нему.
— Изволь. — Илона кратко пересказала то, что самому Борису было уже известно из той части материалов папки, где прослеживались связи секты с внешним миром. — Вот так.
— Иными словами, ты хочешь, чтобы я...
— Доказал Магде то, что ты — друг, а не враг. Если ты попробуешь отсечь Глеба от неё сейчас, она сможет сделать выбор.
— Насильственный выбор, Илона, насильственный. В конечном итоге, он будет насильственным хотя бы уже потому, что сама Магда всячески уклоняется от открытого противостояния с этим субъектом. Я понимаю, что ты можешь мне возразить, что Магда слабая, что она ещё не готова, что она женщина и теде и тепе, что она мать малолетних и очень уязвимых детей и тому подобное. Но в первую очередь — она руководитель. А для руководителя слабость в защите внешних границ — способ подписать себе быстрый гарантированный смертный приговор. Извини, но одним Глебом я обойтись не смогу. Мне придётся посмотреть и на твою Магду. И на то, что стоит между ней и Глебом. Подозреваю, что даже тебе она многого не сказала.
— Ты хочешь сказать, что...
— Илона, твоя Магда и Глеб связаны чем-то большим, чем простое противостояние сил света и тьмы. Тут что-то другое. Я думаю, Магда уже от Глеба страдала в прошлом. Так?
— Так.
— И Глеб имеет некое весьма существенное влияние на Магду, на её внутренние управляющие системы. Так?
— Не знаю. Магда мне ничего такого не говорила, но я сама видела, что тут дело достаточно глубокое.
— Вот-вот. Так что щекотать Глеба моими "стволами" — это решить половину или четверть проблемы. А я привык решать проблемы целиком и полностью, Илона.
— Ты хочешь, как ты выразился, "пощекотать" Магду? — вспыхнула Илона.
— Именно.
— Твой треклятый закон равновесия?
— И не только он. И никакой он не треклятый, просто объективный. И я тебя, как человека наиболее близкого к Магде спрашиваю прямо и открыто — ты готова мне дать доступ к ней и право действовать по своему разумению?
— Глеба можешь обрабатывать как душе твоей будет угодно, а Магду не трогай. — отрезала Илона.
— Сожалею, но ничем не могу помочь. Я не собираюсь таскать для твоей Магды каштаны из огня. Если моя догадка относительно их связи верна, то это делу не поможет.
— Я связана с Магдой, Борис. Пойми, я в ней, а она во мне. И я не могу пропустить тебя к ней без уверенности, что ты не нанесёшь ей сколько-нибудь вреда.
— Понимаю, но иначе не могу.
— Тогда нам, Борис, больше не о чем говорить. — Илона повернулась и пошла через улицу к остановке пассбуса.
Борис не стал провожать её даже взглядом. Он вернулся в Центр и продолжил жизнь примерного отдыхающего. Равнодушно поглощая абсолютно не нужную ему информацию по организации транспортных сообщений, Иванов думал о том, как решить эту ситуацию теперь, когда Илона не поняла его. В его душе шевельнулось давно уснувшее чувство первой любви. Совместить его теперь с нынешней Илоной было слишком больно и тяжело, но Борис честно пытался это сделать до четырёх часов дня.
В пять часов он снова был у Илоны в квартире, где теперь находились её мать и сестра, а также бабушка, прибывшая из восстановительного медицинского центра. Отдавая дань протоколу, Борис внимательно наблюдал за Илоной.
Она не изменила к нему отношения даже несмотря на размолвку. Она, как и обещала, показала ему дипломы и рабочие тетради, которые Борис просмотрел своим фотографирующе — сканирующим взглядом — данные материалы могли потребоваться для оперативной работы. Он выслушал её полуторачасовую лекцию о воззрениях секты на войну света и тьмы и на место Бога и человека. Он снова убедился, что в этой лекции нет ничего от той Илоны, которую он знал всего три года назад.
— Если бы ты тогда два года назад не скрылся в туман, я бы была с тобой. — вдруг сказала Илона.
В первые несколько секунд Борис не нашёлся что ответить. Но затем он быстро овладел собой:
— Мы, помнится, на кухне с тобой уже о многом говорили, Илона. И мне не хотелось бы возвращаться к этому разговору теперь. Я тебе сказал уже и написал в обоих письмах, что давить на твой путь я не буду и мешать тебе делать твой выбор не буду. Я тебе также уже писал и говорил, что хочу быть и буду только твоим другом. И мне непонятен подтекст твоей фразы. Будь добра, поясни для особо непонятливых, что ты имеешь в виду.
— Я имею в виду, что главным в моей жизни два года назад мог стать ты, Борис. Я имею в виду, что я могла бы целиком и полностью принадлежать тебе. Я имею в виду, что просто в моей жизни ты был бы на первом месте. Но увы, ты скрылся в туман, ты прекратил переписку и ты не захотел её восстановить на протяжении двух с половиной лет. И главными в моей жизни стали Магда и её муж.
— Полагаю, Илона, ты понимаешь, что это твой выбор.
— Знаю. И благодарна тебе за то, что ты выполнил свое обещание в части недопустимости для тебя давления на мой путь. — сказала Илона. Её рука впервые легла на колено Бориса и тот наконец смог погладить её пальцы. — Я тебе полностью доверяю, Борис, помни это. Но доверяю меньше, чем могла бы доверять два года назад.
— Это твой выбор, Илона. Я мог бы за двадцать минут во всех деталях пояснить тебе свой выбор, но ведь ты всё равно не примешь пояснений. Поворот для тебя пройден.
— Пройден, Борис. Я уже сказала, что не вернусь в светскую жизнь. А ты, я убеждена, не захочешь сменить жизнь светскую на жизнь духовную.
— Согласись, что это достаточно сложно сделать быстро и резко, Илона.
— Согласна. Тебе пора?
— Угу. — Борис встал. — Спасибо что напомнила. Время пролетело просто адски незаметно. — на часах уже было восемь вечера. — Я поеду.
— Ага, в вашем центре такой график — закачаешься. В десять и не позднее — ворота на запор и — ночуй под кустиком, опоздавший.
— Именно. — Борис попрощался с Илониными родными и вышел в прихожую. — Когда мне можно быть?
— Давай встретимся через два дня, Борис. Не раньше.
— Хорошо, Илона. Как скажешь. Время? Или опять прибудешь к ограде Центра?
— Как хочешь, Борис. Как сложится, так и будет.
— Посмотрим. Я смогу быть. — Борис быстро вспомнил расчасовку процедур. — не раньше двенадцати свободен.
— Понимаю. Процедуры, прогулки и еда.
— Именно. Пока.
— Пока.
Вернувшись в номер, Борис застал там мирно храпящего Сергея, быстро принял душ и лег на свою тахту. Подсознание приступило к отработке информации, полученной по множеству каналов за этот день. Впереди было два свободных дня для обдумывания и принятия решений по дальнейшему ведению работы. Борис прочёл двадцать страниц транспортного информпрессрелиза, выключил ночник и приказал себе забыться.
Утром он снова надел на себя маску архипримерного отдыхающего. Но теперь его мысли были прочно заняты процедурой совмещения. Пытаясь найти более быстрое и надежное решение возникшей проблемы, Борис после завтрака предпринял пятичасовую экскурсию по храмам и молельным домам множества конфессий. Он разговаривал с прихожанами, со множеством священнослужителей и их помощников, интересовался мельчайшими подробностями их жизни и быта. В его душе светились слова Илоны: я не вернусь в светскую жизнь. Это означало, что он, Борис Иванов, должен будет подготовить для Илоны запасной аэродром в виде общины, которая сможет безопасно принять её и обеспечить новоприбывшую всем необходимым.
На исходе пятого часа Борис нашёл на набережной незаметный указатель, который привел его к круто поднимающейся вверх лестнице. На монументальных закрытых воротах стояло "Община сестёр Церкви Святой Татьяны". Борис постучал подвешенным на кронштейне молоточком в блюдце. На звук выглянула миловидная пожилая монахиня и Иванов скромно попросил провести его к настоятельнице. Ворота приоткрылись, пожилая монахиня заперла их за Борисом и жестом пригласила пройти следом за ней.
В келье настоятельницы было чисто и светло. Насколько Борис смог судить из очень краткого попутного исследования, эта община была совершенно легальной и давно существующей. Он долго говорил с настоятельницей о самых разных вещах, ничем не выдавая истинной цели своего появления.
— И всё же, молодой человек, вы пришли сюда не за этим. — наконец молвила настоятельница.
— Да, матушка. Есть человек, который нуждается в спасении. — ответствовал давно ждавший такого поворота Борис.
— Девушка? — полувопросительно — полууточнительно сказала настоятельница.
— Да, матушка. Ваша община — лучшее, что мне порекомендовали многие уважаемые люди. — Борис назвал несколько имен и званий. Настоятельница кивнула в знак того, что они ей известны. — Эту девушку следует спасти.
— Сектанты?
— Именно. — проницательность настоятельницы начинала нравиться Борису. — Ваша община — закрытая, но она — то, что сможет ей помочь, насколько я могу судить после весьма поверхностного и непрофессионального знакомства с вашей жизнью и бытом.
— Понимаю. Вы приехали сюда не на один день и не хотите сразу приводить её сюда?
— Именно, матушка. Сами понимаете, вырвать её оттуда — слишком сложная и не быстрая задача. Ваша помощь будет просто неоценима тогда, когда она окажется за пределами сферы влияния её нынешних доброжелателей.
— Ирфисты? — уточнила настоятельница.
— Да, матушка. — Борис уже не удивлялся всё более и более точным вопросам хозяйки общины.
— Но там слишком много девушек.... Хотя их община — совсем не чисто женская.
— Позвольте мне самому вырвать её оттуда. — Борис сделал ударение на слове "самому" и настоятельница поняла подтекст.
— Что ж. Мешать не буду. Но как только она окажется вне сферы — привезите её к нам. Попробуем помочь.
— Спасибо, матушка. Разрешите подумать?
— Думайте. Я вижу, что вы сможете её вырвать оттуда лучше общественных структур. Вы её любите?
— Да.
— Не надо говорить мне, что я на редкость проницательна. В нашей достаточно закрытой среде это — весьма рядовое умение.
— Не сомневаюсь. Я пойду, матушка.
— Конечно. Степанида. — позвала настоятельница и на пороге встала та самая монахиня, которая и привела его сюда. — Проводи гостя и в следующий раз пропускай спокойно. Ему нужна наша помощь.
— Поняла, матушка.
Оказавшись за воротами, Борис быстро спустился по крутой лестнице вниз и, бросив взгляд наверх, подивился тому, что община смогла обустроить совсем небольшую площадь у крутого обрыва с максимальным эффектом. Побывав ещё в нескольких женских общинах, Иванов заручился поддержкой и помощью и теперь смог бы говорить о том, что он готов к встрече с Илоной и Магдой, а также с её мужем.
Пообедав в одной из кафешек на узкой улочке, уходившей к реке, Борис отправился в здешний городской Центр Информации и просмотрел материалы по социологическим исследованиям, проводившимся в городе за последние двадцать лет.
Он сделал это специально — в Академии его быстро и точно научили, что при проведении подобных операций офицер безопасности не имеет права совершать действия, способные пролить свет на истинные его намерения и цели. Поэтому Борис старательно читал абсолютно не нужные ему социологические выкладки, ни тема, ни содержание которых никоим образом не могли рассказать постороннему о том, о чем думает и чего хочет на самом деле этот юноша.
После обеда Борис зашел в книжный центр, выбрал там ещё четыре карты города посвежее, чем взятые ранее, взял путеводитель и вышел с твёрдым решением побывать ещё в пяти выставочных залах и на трёх представлениях самодеятельных артистов. В девять вечера он сел в знакомый пассбус и без четверти десять уже приветствовал своего соседа по номеру.
— Как учёба, Боря?
— Нормально. Два информпрессрелиза я уже проштудировал, осталось ещё три. Совершенно точно мне их хватит до конца срока пребывания в Центре.
— А вопросы?
— Вопросы нам не дают, только литературу. А вопросы могут быть любые. Так мне объяснили.
— Круто в вашем департаменте...
— Нет, почему же, как везде.
— Ладно. Будем спать?
— Будем. — Борис отложил взятый было информпрессрелиз и погасил ночник. — Спокойной тебе ночи, Сергей.
— Спокойной тебе ночи, Боря.
Во сне Борису снились варианты проведения дальнейшей операции. Он действовал в одиночку, и при поддержке "Кобры", и вместе с АПБ России и её подразделениями в Тямнице. Но внешне никто не мог бы точно сказать, что Борис видит именно эти картины в своих снах — абсолютная неподвижность и абсолютно спокойное лицо, абсолютно спокойное дыхание и ни одного лишнего движения. Так его научили спать всего за несколько месяцев учёбы на первом курсе Академии.
Утром следующего дня Борис решил отправиться на поиски "Кобры". Приходилось решать нелёгкую задачу — и не расшифроваться, и согласоваться со спецподразделением АПБ для выхода на практическую реализацию давно утвержденного плана. Но искать долго не пришлось — на утренней пробежке, которую Борис по привычке делал за пределами центра, рядом остановилась полицейская машина среднего класса и полисмен, сидевший за рулем, пригласил юношу сесть в машину.
— Сержант Геннадиев, группа "Кобра". — отрекомендовался офицер, едва Борис захлопнул дверцу.
— Борис Иванов, второкурсник Малой АПБ. Практически пока что первокурсник.
— Маршал Баграмов передал нам информацию. Вы уже были в ряде религиозных организаций и заручились поддержкой нескольких руководителей. Мы поддерживаем ваше решение. Но у нас есть предположение, что завтра вам придется столкнуться с руководством секты на прямом контакте.
— Я готов к этому.
— Мы тоже. Баграмов считает, что руководство секты нужно брать. Уголовный Суд Региона уже выдал ордера на их арест.
— Не задержание?
— Нет, именно арест. Доказательств их вредоносной деятельности у нас достаточно. Завтра у них большое молельное собрание, они снова взяли в аренду кинозал одного из культурных центров.
— Знаю, что у них нет постоянного.
— Во-во. Тех, кого мы уже успели вытащить, на этом молельном собрании не будет. А вы там будете. Вас приведёт туда Илона.
