Сианьский кризис

В конкурсе батальонных минометов выиграл русский 82-мм миномет новой модели, почему-то получивший имя собственное 'Поднос'. Как ни странно, но русские конструкторы ухитрились изрядно облегчить миномет по сравнению с со своими же предыдущими моделями и, уверенно обойти германских, чешских и польских соперников.

Настоящей проблемой стал выбор калибра для ротного миномета. Калибр 5-см никого не устраивал из-за малой мощности и низкой эффективности, полноценный 82-мм миномет был слишком тяжел для роты даже в варианте облегченного 'Подноса', укороченный десантный вариант германского 8-см миномета имел отвратительную баллистику. Русские предложили выбрать французский калибр 6-см, имевший приемлемые характеристики — и в 1946 году прошел конкурс, на котором неожиданно победил чешский образец, показавший лучшие характеристики, чем у признанных фаворитов.

Вскоре после окончания войны в Европе начались работы по унификации артиллерийских систем Советского Союза и Германии.

Конкурсы на автоматические зенитные системы малого и среднего калибра выиграли советские 23-мм и 57-мм системы. Буксируемой системой малого калибра стала ЗУ-23-2, среднего — 57-мм С-60. Они же, будучи помещенными на модернизированную платформу Т-54, стали ЗСУ Советской Армии и Фольксармее, соответственно, ЗСУ-23-4 'Шилка' и ЗСУ-57-2 'Енисей'.

В сфере легкой дивизионной артиллерии преимущество русского калибра 122-мм над принятым в большинстве западных армий калибром 105-мм было очевидно, так что он и был стандартизован.

Прошедший в 1947 году конкурс легких дивизионных гаубиц, за явным преимуществом над спешно созданными германскими и чешскими конкурентами, выиграла новая советская гаубица Д-30.

Другое дело, что с самого начала было решено делать дуплекс из легкой гаубицы и противотанковой пушки. Применительно к перспективному противотанковому орудию, по зрелому размышлению, были забракованы РаК 43 (88-мм, с длиной ствола 71 калибр В.Т.) и БС-3 (в РеИ — 100-мм полевая пушка обр. 1944 года В.Т.) — и, прототипом нового ПТО, а, заодно, и танкового орудия, была выбрана 10,5-sm Flak 39 (в РеИ эта немецкая зенитка стала основой для разработанной англичанами танковой пушки L7, стоявшей на всех западных танках 60-70-х годов, от поздних 'Центурионов' до ранних 'Абрамсов' В.Т.). Первоначально планировалось использовать ее и в качестве универсального орудия флота.

В результате, в конкурсе буксируемых противотанковых орудий победила 105-мм РаК 47, ставшая основным ПТО Советского блока (орудия старых образцов постепенно сдавались на склады резерва).

Неожиданно для всех легкий дивизионный дуплекс стал триплексом — герр Грабин счел нужным переставить свою зенитку С-60 с оригинальной платформы на лафет дуплекса Д-30/РаК 47.

Сложнее было с тяжелым дивизионным дуплексом — если русское 130-мм морское орудие ЗИФ-68 заметно превосходило немецкие орудия, созданные на базе 12,8-sm Flak 40, то конкурс на 152,4-мм гаубицу-пушку нового поколения своей интригой напоминал хороший детектив.

На первом конкурсе, состоявшемся в середине 1945 года, столкнулись орудие Д-20 герра Петрова, и, четыре гаубицы фирм 'Крупп', 'Рейнметалл' и 'Шкода', созданные к несостоявшемуся по уважительной причине конкурсу на 15-sm гаубицу s.F.H.44 (в РеИ этот конкурс немцы так и не успели провести — но все четыре проекта, по одному от 'Круппа' и 'Шкоды', два — от 'Рейнметалла', были представлены В.Т.), должную превзойти русскую гаубицу-пушку МЛ-20.

На этом конкурсе выявить победителя так и не удалось — Д-20 и первый вариант фирмы 'Рейнметалл' были самыми легкими, соответственно, на 2,5-3 т, и, на 2-2,5 т, легче конкурентов. Русская гаубица была лучшей по критерию 'стоимость-эффективность', и, самой технологичной — но, германские и чешское орудия имели почти на километр большую прицельную дальность. Было решено дать господам конструкторам время на доработку их орудий.

В начале 1947 года был проведен повторный конкурс — его, превзойдя соперников по всем показателям, выиграл герр Петров. Его орудие получило удивительно ресурсный и технологичный, удлиненный ствол-моноблок, разом увеличивший прицельную дальность с 17 с небольшим километров до 24 км, автоматический досылатель, увеличивший скорострельность орудия до 8 выстрелов в минуту, массу других мелких улучшений — и, при этом, масса орудия возросла всего на 90 кг, с 5690 до 5780 кг (описана сделанная в Югославии модернизация Д-20, принятая там на вооружение как 152-mm M-84 Nora-A В.Т.). Это был настоящий шедевр артиллерии, что было признано конкурентами герра Петрова, поздравившими его с выдающимся успехом.

Шла разработка корпусных артсистем — пока что новые системы не были готовы. Лучшим из имеющегося был признан дуплекс из германской мортиры 21-sm Mrs.18 и советского морского орудия 180-мм Б-1П, превосходившего оригинальную немецкую пушку, изначально входившую в этот дуплекс, 17-sm K.Mrs.Laf (этот дуплекс, из 210-мм длинноствольной мортиры, по совокупным характеристикам превосходившей нашу 203-мм гаубицу Б-4, и, 170-мм пушки, и в самом деле был лучшим в своем классе В.Т.) — его заказала для себя Советская Армия, сохранив и гаубицы Б-4.

Срочно дорабатывалась сверхтяжелая пушка 24-cm Kanone 3 — русские и немецкие конструкторы работали над улучшением ее баллистики, живучести и мобильности. Такое внимание именно к этому орудию объяснялось просто — 24-cm Kanone 3 должна была стать первым орудием армейской атомной артиллерии, к ней уже разрабатывались снаряды с ядерным зарядом.

Что же касалось бронетанковой техники, то ее развитие шло по четырем направлениям.

Первым направлением стала модернизация техники военного времени.

Тот факт, что русский Т-54 является шедевром, открыто признавали все — от фронтовиков до военно-политического руководства Рейха. Дело дошло до того, что Гитлер хотел поставить во дворе рейхсканцелярии трофейный Т-54, заявив 'Русский танк будет стоять до тех пор, пока германские конструкторы не создадут лучший танк для Вермахта!' (в РеИ такая, то ли легенда, то ли быль, история ходила про авиационный пулемет ШКАС В.Т.). Отговорили фюрера с великим трудом — точнее, его удалось уговорить отложить принятие этого решения, а, потом, русские танки приехали в Берлин сами, в составе четырех танковых армий.

Другой вопрос, что танк, бывший шедевром военного времени, нуждался в серьезной модернизации для службы в мирное время. Тот же расклад был и с созданными на его базе СУ-54-122 и КВ-54-122 — отменные машины минувшей войны нуждались в существенной доработке, для того, чтобы остаться 'на уровне' во вполне возможной будущей войне.

Естественно, для этого необходимо было совершенствовать уже имеющиеся агрегаты и создавать новые.

Германские промышленники и конструкторы, с удивлением обнаружив предоставленную им 'свободу рук', поняли все правильно — и начали доказывать делом свою полезность.

Сначала подвергся серьезной доработке русский дизель В-2 — благодаря этому его ресурс возрос с 250 часов до 650 часов, а мощность выросла с 500 до 600 л.с. Новая модификация получила индекс В-2М. Параллельно с этим была начата работа над созданием семейства четырехтактных дизелей, с принятием размерности цилиндров и поршней В-2 за стандарт. Немцы не зря пользовались славой нации, не только сумевшей изобрести дизельные двигатели, но и производившей лучшие в мире дизели — так что результаты не заставили себя долго ждать. В течение трех лет было создано семейство однорядных дизелей — пусковой одноцилиндровый В-2-1, трехцилиндровый В-2-3, предназначенный для тяжелых внедорожников и легких грузовиков, четырех— и шестицилиндровые В-2-4 и В-2-6, рассчитанные на использование в средних и тяжелых грузовиках. В 1948 году были запущены в серийное производство V-образные В-2-8 и В-2-16, могущие использоваться и в гражданской, и в военной технике. В начале 1949 года с успехом прошел испытания В-2-24.

В это же время шла работа над созданием новых танковых орудий, новой брони — фельдмаршал был очень впечатлен, когда во время одного из визитов в Советский Союз его пригласили на демонстрацию опытных образцов принципиально новой, композитной брони! — новых коробок передач и приборов наблюдения. Существенным моментом стало создание конструкторским бюро герра Грабина двухплоскостных стабилизаторов для орудий калибра 100-105-мм — это, внешне малозаметное усовершенствование позволило разом поднять вероятность попадания при стрельбе из танка на ходу с 3% до 60%. Одним словом, шла неброская, скучная для людей со стороны, работа по созданию отдельных элементов, которые, будучи собраны воедино, станут грозной боевой машиной.

Сначала был модернизирован Т-54 — танк получил дизель В-2М, новую КПП, ставшую штатной 100-мм пушку Д-10ТС, новый оптический прицел и только созданный инфракрасный прицел, новейшую радиостанцию и штатный зенитный пулемет. Новый танк получил индекс Т-54М.

Затем прошли модернизацию СУ-54-122 и КВ-54-122 — в принципе, она была такой же, как и у Т-54М, отличаясь лишь заменой орудия Д-25С/Д-25Т на стабилизированное 105-мм орудие KwK 47, которое, к сожалению, не получалось втиснуть в башню Т-54. С увеличением более чем вдвое практической скорострельности и ростом бронепробиваемости, модернизированные тяжелые танки и противотанковые самоходки стали качественно превосходить новейшие английские 'Центурионы' и американские 'Паттоны' почти в той же степени, в которой Т-54 превосходил 'Пантеру'.

Модернизация старых машин стала своего рода тренировкой конструкторов перед созданием машин нового поколения — это и было вторым направлением работы танкостроителей.

Работы шли над тремя типами танков: массовым средним танком, продолжавшим линию Т-54; тяжелым танком качественного усиления; и, сверхтяжелым танком, должным стать охотником на вражеские тяжелые танки, разработка которых шла в США.

Вот здесь возникло некоторое противоречие между союзниками — советские танковые генералы, вполне разделяя мнение германских коллег о необходимости иметь в танковых войсках и основной танк, и тяжелый танк качественного усиления, несколько расходились с ними во мнении, какие характеристики нужны машинам этих классов.

Советские танковые генералы предпочитали массовый танк, в 'весовой категории' не свыше 40 тонн, и, тяжелый танк качественного усиления, массой в 50 т — это объяснялось тем, что вероятным полем боя для них была почти вся Евразия, включая и Ближний Восток, и дальневосточную сферу влияния СССР; соответственно, им приходилось выбирать технику с учетом того, что придется воевать в местностях с плохими дорогами или вовсе на полном бездорожье, не рассчитывая на доброкачественную транспортную инфраструктуру. Применительно к этому, ставку надо было делать на менее тяжелую технику.

Генералы Фольксармее, основным театром боевых действий для которых должна была стать Западная Европа, считали возможным принять на вооружение в качестве основного танк с массой до 50 тонн, дополнив его танком качественного усиления массой до 60 тонн. Советские генералы признавали правоту коллег — действительно, на территориально небольшом ТВД, с хорошими дорогами и капитальными мостами, меньший запас хода и большая масса машин были некритичны, а лучшая броневая защита, в условиях, когда ожидалось противостояние с многочисленным противником, оборона которого была до предела насыщена противотанковыми средствами, наоборот, была жизненно необходима.

К 1948 году был готов Т-55, который противники СССР и ГДР ошибочно считали некой модернизацией Т-54 — некоторые основания для этого были, внешнее сходство и в самом деле было поразительным — но, при том же корпусе и ходовой части, танк получил дизель В-2-16, новую КПП, более просторную башню, продуманную систему противоатомной защиты, и, последнее по счету, но не по важности, 105-мм орудие KwK 47, с русским стабилизатором.

Танк вызвал безоговорочное одобрение советского генералитета — действительно, он решительно превосходил лучший танк Атлантического Альянса, английский 'Центурион', по комплексу 'вооружение — броневая защита', пробивая его в лоб с полутора километров, притом, что британское орудие могло пробить лобовую броню Т-55 только с 500 метров. Столь же существенно Т-55 превосходил 'Центурион' по запасу хода; по скорости и маневренности преимущество советской машины было заметно меньше — но, все-таки это было преимущество.

Еще большим было превосходство Т-55 над наиболее массовым танком Альянса из числа машин нового поколения, американским М46 — при примерно равной подвижности, советский танк пробивал американского оппонента в лоб с двух километров, становясь уязвимым с половины километра. Столь же велико было и его превосходство в запасе хода.

Говорить же о каких-то шансах металлолома, числящегося во французской армии танками, против Т-55, было и вовсе смешно. Лягушатники, как это им было свойственно, знали толк в извращениях: сначала они приняли на вооружение недоразумения, именуемого танковыми войсками Четвертой Республики, доставшиеся им после капитуляции Рейха 'Пантеры' — но не смогли поддерживать их в исправном состоянии; потом они додумались поставить на переданные им янки 'Шерманы' скопированные ими 75-мм пушки KwK 42, изначально стоявшие на 'Пантерах' — естественно, при этом им пришлось изрядно помучаться, сначала втискивая германское орудие в неприспособленную для него башню М4А4, а, потом, уравновешивая несчастную башню массивным кормовым противовесом (в РеИ подобная модернизация 'Шермана' была проведена в Израиле, с технической помощью Франции В.Т.). Каким местом они думали, учиняя эту модернизацию — и утруждали ли себя вообще столь сложным и непривычным процессом — для фельдмаршала осталось тайной. Любому человеку, немного обученному сопоставлять факты — хотя бы умеющему это делать на уровне школьника младших классов! — было очевидно, что 'Шерманы', с их лобовой броней толщиной в два или три дюйма, и пушкой, способной пробивать даже не прошедшие модернизацию Т-54 метров с 300, будут отличными мишенями, весьма способствующими повышению квалификации советских и германских танкистов. Похоже, что уровень логического мышления русских и немецких школьников был недоступен французскому генералитету.

Истинным же шедевром 'профессиональной квалификации' пожирателей земноводных Роммель считал их новейший легкий танк АМХ-13, в чем с ним были солидарны все коллеги-генералы СССР и ГДР. Нет, идея легкого авиадесантного танка с довольно мощным вооружением и противоосколочным бронированием имела право на существование — парашютистам и вправду была нужна поддержка пусть легкой, но бронетехники. Но додуматься до идеи 'танковой 'саранчи', выскакивающей из укрытий и быстро стреляющей в борта русским и бошам' фельдмаршал считал возможным разве что в приступе белой горячки — возможно, французам была неизвестна концепция боевого охранения; быть может, они считали, что данная концепция неведома в Советской Армии и Фольксармее; не исключено, что они не знали о насыщении мотопехоты вероятных противников легкой бронетехникой, вооруженной автоматическими пушками и крупнокалиберными пулеметами, не говоря уже об РПГ. В общем, в случае войны у экипажей АМХ-13 было два варианта будущего — либо они попадали в прицел своим коллегам-танкистам, либо служили благородному делу повышения квалификации гранатометчиков и операторов-наводчиков легких бронемашин.