Сианьский кризис

На месте французов Эрвин Роммель потратил бы деньги, бездарно выброшенные на модернизацию 'Шерманов' и производство АМХ-13 — понятно, что у лягушатников серьезнейшие финансовые затруднения, но это ведь не повод тратить деньги на чепуху, не так ли? — на покупку лицензии на 'Центурионы' и разработку хорошего танкового орудия калибра 100-105-мм, с высокой баллистикой. В крайнем случае, можно было попытаться масштабировать 75-мм орудие 'Пантеры' до нужного калибра — ведь проектирование по принципу подобия никто не отменял!

Так бы поступил он — но, французы не жалели сил, времени и денег на то, чтобы неоспоримо доказать тот факт, что они являются экспертами в производстве коньяков, вин и сыров, но не танков!

Генералы Фолькспанцерваффе были восхищены ИС-1 (в АИ МВ — нечто среднее между ИС-3М и Т-10); когда же не самая удачная 122-мм пушка Д-25Т была заменена на лучшую в мире, в своем классе, 105-мм KwK 47, у них отпали последние сомнения. Сам Роммель, ознакомившись с окончательным вариантом ИС-1М, смог сказать одно: 'Этот танк идеален!' Действительно, ничуть не уступавший Т-55 ни в подвижности, ни в огневой мощи, ИС-1М почти вдвое превосходил его по броневой защите, совсем немного уступая в запасе хода.

С середины 1949 года германские танковые заводы работали в две смены, производя ИС-1М. К настоящему времени все шесть кадровых дивизий Фолькспанцерваффе были полностью перевооружены на эту машину; резервисты же усердно осваивали переданные им Т-54М, почти полностью сдав на склады резерва безнадежно устаревшие морально 'Пантеры'.

Пока что противопоставить ИС-1М англосаксам было нечего. Нет, англичане вели работы по созданию на базе своей 94-мм зенитки танкового орудия, с последующей установкой его на 'Центурион', благо созданный британскими конструкторами танк имел приличный ресурс модернизации; американцы изощрялись с модернизацией 'Паттона', параллельно ведя работы по повышению баллистики 90-мм орудия М3А1 — все это было небесполезным делом, но, для того, чтобы уравнять шансы с Т-55, не говоря уже об ИС-1М, надо было создавать и новый танк, и, самое главное, орудие калибра 100-105-мм, с качественно новыми характеристиками. Пока что у них дела обстояли так же, как у героев услышанной фельдмаршалом шуточной русской песенки 'Крокодил не ловится, не растет кокос'.

Не столь однозначную реакцию вызвал поначалу опытный ИС-7. Вызвав безоговорочное одобрение колоссальной огневой мощью, которую обеспечивала 130-мм пушка С-65, превосходящая даже сверхмощную 128-мм KwK 44, отличной броневой защитой, подвижностью и запасом хода, почти не уступавшим Т-55, он вызвал сомнения своей массой — все же, 68 тонн были избыточны даже для западноевропейского театра, с его безукоризненными дорогами и капитальными мостами. Офицеры отдельных батальонов тяжелых танков, во время прошедшей войны по меткому русскому выражению 'успевшие хлебнуть горя' с 'Королевскими тиграми', 'Фердинандами' и 'Ягдтиграми', очень высоко оценив ИС-7 во время испытаний, выдвинули против его принятия на вооружение только этот аргумент — но, увы, его было достаточно.

Тем не менее, сверхмощный танк в системе бронетанкового вооружения был необходим — разведка докладывала о продолжении янки работ над тяжелыми и сверхтяжелыми танками (в РеИ, в середине 40-х годов, в США были созданы опытные образцы под индексами Т28-Т30, Т32, Т34, получившиеся весьма неудачными; из-за недостатка финансирования и, потому, что М46 был достаточен для противостояния наиболее массовому тогда советскому танку Т-34-85, эти работы были прекращены. В АИ МВ расклады иные — американцы не могут не понимать того, что М46 не может противостоять на равных даже не прошедшему модернизацию Т-54; собственно, его и запустили в серию за полным отсутствием лучшего — поэтому работы над тяжелыми танками продолжены. В.Т.). Конечно, уродцы у американцев получились редкостные — доктор Адерс долго смеялся, изучив добытые русской военной разведкой данные. Основания для веселья у 'тигерфатера' имелись — американские машины были очень громоздкими и тяжелыми, имели явно недостаточную удельную мощность, высокий силуэт, малый запас хода, и, на десерт, орудия с раздельно-гильзовым заряжанием, из-за чего на танках, вооруженных 120-мм и 155-мм пушками, в экипаж пришлось вводить двоих заряжающих, чтобы добиться приемлемой скорострельности (полностью соответствует РеИ — в том числе, и раздельно-гильзовое заряжание американских 105-мм, 120-мм и 155-мм танковых орудий. В.Т.). Но, даже такие танки могли представлять определенную угрозу для Т-55 и ИС-1М на дальних дистанциях — как-никак, 120-мм и 155-мм пушки были весьма мощными, с неплохой баллистикой, а лобовое бронирование башен было довольно приличным, на одном из танков достигнув семи дюймов — кроме того, нельзя было исключать и того, что янки сумеют существенно улучшить их характеристики. Так что танк, вооруженный сверхмощным орудием, гарантированно поражающим их в лоб на дистанции в 1500-2000 метров, был нужен.

Ситуацию изменили доведенные до запуска в серию образцы комбинированной брони. Если с простейшей броней, представлявшей собой 'пакет' из стали и алюминия, справились быстро, то с более совершенной броней пришлось изрядно повозиться, сначала создавая производства ультрафарфоровых стержней и специального стеклопластика (соответствует РеИ — именно такие наполнители были в этой комбинированной броне В.Т.), должных рассеивать кумулятивную струю; затем же специалистам броневого производства пришлось изрядно повозиться, обеспечивая истинно германское качество новой брони, без 'раковин' и прочих недочетов. Поскольку было решено немного подождать — но, использовать только наиболее совершенную броню, создание танка несколько затянулось.

Впрочем, все труды окупились — принятый на вооружение в июле 1949 года ИС-7Н (русские союзники таким образом выразили свое уважение к труду немецких специалистов, предложив присвоить новой модификации именно такой индекс, где буква 'Н' означала 'немецкий'), при сохранении прежнего уровня защиты весил всего 53 тонны. Единственное, что, по собственному признанию генерал-полковника Гудериана, удержало его от предложения принять ИС-7Н в качестве основного танка Фольксармее, была низкая скорострельность пушки С-65, конструкции герра Грабина, имевшей раздельно-гильзовое заряжание. К сожалению, кардинально изменить скорострельность не удалось, даже сконструировав автоматический досылатель — слишком уж тяжелыми были снаряд и гильза с зарядом — так что она возросла только с 3 до 4 выстрелов в минуту, что все равно было мало для основного танка.

Другой вопрос, что танк такого класса, многократно превосходивший все, что имелось у вероятных противников, имело смысл производить в значительных количествах, несмотря на его стоимость. С этой точкой зрения безоговорочно согласились и маршал танковых войск Катуков, и генерал армии Черняховский, и сам генералиссимус Сталин, когда ИС-7Н привезли на демонстрацию на главный танковый полигон СССР, в Кубинку.

После испытаний в Кубинке, закончившихся в октябре 1949 года, было принято решение о массовом производстве ИС-7Н. По зрелому размышлению, было решено, что восьми имеющихся в Германии отдельных батальонов тяжелых танков и четырнадцати советских отдельных гвардейских бригад тяжелых танков явно недостаточно, поскольку наибольший эффект даст массированное использование столь совершенных боевых машин. Было начато формирование еще шестнадцати отдельных батальонов в составе Фольксармее и, перевооружение на ИС-7Н шести гвардейских танковых дивизий Советской Армии, становившихся тяжелотанковыми дивизиями прорыва (в РеИ было перевооружение на Т-10/Т-10М некоторых танковых дивизий СА В.Т.).

Таким образом, было сформировано семейство новых танков — основной машиной для западноевропейского театра стал ИС-1, который было решено переделывать под комбинированную броню; для остальных театров таким танком был выбран Т-55, броневая защита которого также подлежала усилению; основным танком поддержки стал ИС-7Н.

Но оставалась проблема защиты легкой бронетехники — или, хотя бы бронетранспортеров и боевых машин пехоты панцергренадеров, мотострелков и 'бронегрызов'. Никакое навешивание противокумулятивных экранов не давало удовлетворительной защиты легких машин — в условиях, когда боевые порядки вероятного противника были насыщены противотанковыми средствами, срок жизни бронетехники с противопульной броней на таком поле боя измерялся минутами. Кроме того, оставалась проблема легких противотанковых средств, от РПГ до безоткатных орудий, представлявших собой вполне реальную угрозу для танков, несмотря на дополнительную защиту.

Советские конструкторы предложили вниманию военного руководства весьма нестандартный вариант, основанный на использовании парка уже устаревших морально Т-54-85, выпущенных во время войны. В общей сложности, в СССР насчитывалось свыше семи тысяч этих надежных и хорошо защищенных танков. Вариант модернизации Т-54-85 в Т-54М был неплох — но, заметно уступал по своим характеристикам Т-55; установка же KwK 47 в оригинальную башню была затруднена из-за значительно больших габаритов и отката нового орудия.

С учетом всего вышеперечисленного советские конструкторы предложили вариант переделки Т-54-85 в сверхтяжелый гусеничный БТР — предполагалось снять башню с артиллерийским орудием, заменив ее значительно более легкой и низкой башней со спаренными пулеметами КПВТ, поменять расположение моторно-трансмиссионного отделения, развернув его вдоль борта танка, с заменой В-2 на новый Х-образный дизель 'Юмо-Юнкерс', заметно более компактный. Таким образом, внутри танка высвобождалось пространство для десантного отсека, вмещающего шестерых панцергренадеров в полной экипировке.

Испытания показали многократно большую устойчивость БТР-54 к воздействию противотанковых средств, чем у обычных бронетранспортеров, что было вполне объяснимо — противоснарядная броневая защита линейного танка, дополненная противокумулятивными экранами, была не в пример лучше противопульного бронирования легких машин. После этого на вооружении армий стран Московского договора появился новый класс бронетехники — сверхтяжелый гусеничный бронетранспортер.

Конечно, на полное переоснащение мотострелков новым бронетранспортером средств не было, очень уж он был дорог — поэтому пришлось ограничиться полным перевооружением мотострелков кадровых дивизий на ключевых направлениях, остальные же получили БТР-54 в первые батальоны каждого мотострелкового полка кадровых дивизий.

Шла работа и над легкой бронетехникой. В свое время, Роммеля, тогда еще фельдмаршала Третьего Рейха, до глубины души впечатлила демонстрация на полигоне в Кунерсдорфе захваченной в битве за Днепр, и, отремонтированной грубоватой машины. Справедливости ради надо сказать, что такая же реакция была и у остальных участников этого действа. Кто-то сказал: 'Русские сделали Т-54 среди легкобронированной гусеничной техники — артиллерийский тягач, бронетранспортер, разведывательную машину, транспортер боеприпасов, да все что угодно, господа!'.

Это было действительно так — легкий тягач МТ-ЛБ был несомненной 'прислугой за все', как говорили немцы, или, 'мастером на все руки', как предпочитали выражаться русские. Легкая БМП для войсковых разведчиков и тягач для дивизионной артиллерии, платформа для самоходных 120-мм миномета и 122-мм гаубицы Д-30, не говоря уже об успехе во многих других амплуа — и, при этом, неизменно надежный, невероятно проходимый, практичный, простой в производстве и обслуживании, с хорошей ремонтопригодностью, МТ-ЛБ мгновенно стал любимцем солдат и офицеров всех армий Советского блока.

Но, при всех достоинствах МТ-ЛБ, поставить на него мощную пушку можно — а, вот обеспечить ему высокую скорость на плаву уже затруднительно. Тем временем, изучив опыт форсирования рек, полученный в прошедшей войне, офицеры СА и ФА пришли к вполне однозначным выводам. Нет, никто не отрицал достоинств советских бригад 'речной пехоты', наоборот, все признавали их незаменимость — вот только они проявляли себя только в крупных операциях, таких как форсирование Днепра или Одера. Задействовать эти элитные части при формировании мелких и средних рек было бы безумным расточительством — но, тем не менее, этой задачи с линейных частей и соединений никто не снимал.

Называя вещи своими именами, возможные операции в Западной Европе неизбежно потребовали бы форсирования многочисленных водных преград — причем, танковым и мотострелковым частям и соединениям сплошь и рядом пришлось бы делать это своими силами, причем, как выражаются русские 'с ходу'. Само собой разумеется, делать это надо быстро, не задавая противнику возможности закрепиться, и, с минимальными потерями.

Для решения этой задачи требовался соответствующий 'инструмент' — после чего было решено готовить один из мотострелковых батальонов в каждой танковой или мотострелковой дивизии в качестве аналога 'речных пехотинцев', или, используя официальную терминологию 'передовой части форсирования'. Этим частям требовалась соответствующая техника, коль скоро в их задачи входило не только форсирование водных преград, но и отбрасывание вражеских заслонов, оборона которых, вполне возможно, опиралась на полевую фортификацию, а, также, оборона захваченных плацдармов от механизированных частей противника.

Развернутые в СССР еще в 1943 году работы по созданию нового семейства плавающей техники увенчались успехом в 1948 году. Группа конструкторов под руководством герра Шамшурина представила на испытание плавающий танк ПТ-88, вооруженный 88-мм орудием KwK 36 (к сожалению, более мощное орудие установить не удалось, и так пришлось увеличивать длину машины за счет наращивания носовой и кормовой секций, поскольку сначала предполагалось установить 85-мм пушку), унифицированный с ним БТР-50, способный перевозить 24 пехотинцев в полном снаряжении или три тонны груза, и, легкую самоходку поддержки ПСУ-152, вооруженную рассверленной до русского калибра 152-мм орудием 15-sm StuH 43 L/12, или, проще говоря, самоходной версией тяжелого пехотного орудия.

Имевший в своем составе роту плавающих танков, три роты мотострелков и батарею плавающих самоходок, батальон мог успешно форсировать водные преграды, захватывать и удерживать плацдармы. Наличие же в дивизиях значительного количества МТ-ЛБ и парка переправочных средств, частично созданных на базе того же ПТ-88, позволяло быстро наращивать силы на плацдарме, перебрасывая туда обычные подразделения и части.

Летние маневры 1949 года показали эффективность этого усовершенствования организационной структуры обычных дивизий. 'Речные батальоны', выдвинутые в авангард, с ходу переправлялись через неприкрытые или слабо защищенные участки — и, действуя по обстановке, либо захватывали плацдармы, либо, атаковали с тыла охрану капитальных мостов, обеспечивая стремительное продвижение танковых соединений.

С 1944 года шли работы и над созданием бронетранспортеров нового поколения. Бесспорно, полугусеничные БТР были неплохи — но, очень уж сложны в производстве и обслуживании. В качестве ходовой части было выбрано изобретенное австрийскими конструкторами в начале 30-х годов и усовершенствованное инженерами фирмы 'Бюссинг' шасси 8x8. Оно давало отличную проходимость — и, было проще в производстве и обслуживании.