Сианьский кризис

План 'Ласточка' предусматривал удар боеприпасом мощностью 500 килотонн по американской авиабазе в Кадене, на Окинаве. Там сейчас базировались 19-я, 22-я и 307-я бомбардировочные группы ВВС, имевшие на вооружении В-29. Самой же интересной особенностью этой базы, по данным разведки, было хранилище атомных бомб, в котором находились два десятка зарядов. Это и склонило Генштаб к выбору Кадены, а не расположенной вблизи от нее крупнейшей авиабазы США в Тихоокеанском регионе, находившийся в Нахе, точнее, совсем рядом со столицей Окинавы.

С учетом технического персонала и охраны, личного состава частей ПВО и интендантов на базе находилось порядка 10 тысяч человек. В случае наземного взрыва — иначе уничтожение подземного хранилища было невозможно — все они гарантированно становились покойниками. Наземный взрыв, дополненный уничтожением двадцати атомных авиабомб, давал сильнейшее радиационное заражение местности, что делало перспективы, что персонала авиабазы 'Наха', что жителей города Наха, весьма нерадостными. Примерно 15 тысяч американских военнослужащих и более 100 тысяч жителей Нахи оказывались обречены на мучительную смерть от лучевой болезни.

Вариант нанесения удара боеприпасом меньшей мощности не рассматривался — требовалось точно попасть в заглубленное капитальное хранилище атомных бомб, обеспечив наземный взрыв ядерной боевой части. Это мог обеспечить только 'Гранит-И', рассчитанный на уничтожение, в первую очередь, береговых баз НАТО, на которых хватало заглубленных капитальных укрытий для штабов и субмарин, подземных хранилищ боеприпасов и горючего. Спасибо нашим разведчикам, выяснившим местоположение хранилища с точностью до десятка метров, и, его точные характеристики.

Психологический эффект этого удара для руководства США был бы очень велик — во-первых, их эксперты без труда рассчитают результаты воздушного взрыва над центром любого американского города, во-вторых, у реальных хозяев США будет хорошая возможность призадуматься, так ли надежны их личные убежища.

Кроме того, уничтожение уже имеющихся рядом с театром военных действий боезарядов ставило под вопрос саму возможность американских 'ястребов' пойти на эскалацию конфликта. Попросту говоря, им становилось нечем дальше раскручивать конфликт — после разгрома сухопутной группировки в Китае переброска войск из Японии и с Филиппин означала элементарное оголение американских позиций в этих странах, так что это было крайне маловероятно; переброска же войск из США требовала времени, даже в том случае, если бы было принято политическое решение. Таким образом, умеренные консерваторы получали прекрасную возможность прижать 'ястребов', играя на том, что 'Понесенные потери уже велики — неужели мы хотим продолжения этой ненужной Америке авантюры?'. С учетом того, что позиции изоляционистов были достаточны сильны после не слишком удачного для США исхода Второй Мировой войны, по сравнению с миром 'Рассвета', шансы на успех умеренных консерваторов были хорошими.

Серьезнейшим минусом становилась массовая гибель мирных жителей Нахи. Другой вопрос, что гибель ста тысяч жителей Окинавы, которых не считали дорогими соотечественниками даже японцы, так что это была минимальная из возможных потерь мирного населения при необходимой для Советского Союза демонстрации качественного превосходства в ядерном оружии.

План 'Зоопарк', разработанный Главным Штабом ВМФ, предусматривал нанесение ядерного удара по Сасэбо. Почему моряки сделали именно такой выбор, было очевидно — географическое положение Сасэбо позволяло американскому флоту осуществлять операции в Японском и Восточно-Китайском морях, контролировать коммуникации, проходящие через Корейский пролив в западную часть Тихого океана. Сейчас это был и один из главных перевалочных пунктов для грузов, следующих из США для армии Чан Кай-ши и американской группировки в Китае (в РеИ — во время Корейской и Вьетнамской войн В.Т.).

Кроме этого, в Сасэбо имелись значительные судостроительные и судоремонтные мощности, позволявшие ремонтировать корабли основных классов.

Удар планировалось наносить 'Гранитом-И' с боеголовкой мощностью 500 килотонн, что гарантировало полное уничтожение базы, вместе со всем ее персоналом.

Таким образом, к числу достоинств данного плана относилось уничтожение базы, действуя с которой американский Тихоокеанский флот мог контролировать Японское и Восточно-Китайское моря, и, относительно свободно чувствовать себя в Корейском проливе, конечно, в тех пределах, которые бы ему дозволила наша базовая авиация. То, что американцы теряли важный перевалочный пункт, с которого шло снабжение в Китай и Вьетнам, также относилось к несомненным достоинствам этого плана.

К недостаткам, в первую очередь, относилась высокая вероятность эскалации конфликта — находящаяся на северо-западе Кюсю база Сасэбо равно могла быть одной из ключевых точек инфраструктуры ВМС США при подготовке десанта в Корею, и, обороны Кюсю при десанте из Кореи на Японские острова. Поскольку руководители наших разведок в один голос докладывали об отсутствии любых признаков подготовки американцами десантной операции в Корею, наш удар по Сасэбо никак не мог сойти за превентивный удар, имеющий целью сорвать вражескую десантную операцию — а вот счесть его подготовкой к нашей десантной операции, имеющей целью, как минимум, захват Кюсю, американцы вполне могли!

Кроме того, при нанесении удара по базе Сасэбо неизбежно погибало все или почти все население города Сасэбо, насчитывающее свыше 150 тысяч человек. Это гарантировало соответствующее отношение к Советскому Союзу у японцев — если к смерти жителей Окинавы в Японии отнеслись бы вполне спокойно (в РеИ японские войска предельно жестоко относились к мирным жителям Окинавы во время обороны острова в 1945 году, несмотря на то, что они были полноправными подданными Японской Империи В.Т.).

Вот из этих трех планов — или их комбинации — Сталину предстояло сделать выбор.

В настоящий момент, с сугубо военной точки зрения, идеальным сочетанием, было сочетание первого варианта 'Смерча' и 'Ласточки' — второй вариант 'Смерча', Сталин, по здравому размышлению, отбросил, поскольку требовалась реакция противника на грани панического ужаса 'Это дьявол знает что такое!!! Не приведи Бог, чтобы русские сбросили это на нас!!!', а никак не спокойно-уверенная реакция 'Ну, этого добра у нас самих хватает..'. В этом случае гарантированно уничтожались основной порт, через который шло снабжение противника, его единственное значимое подкрепление в ближайшее время, и, враг лишался возможности частично отыграться за поражение, нанеся ядерные удары по группировке Советской Армии и ее союзников. Этот вариант создавал изрядные проблемы 'ястребам', поскольку им, при правильной информационной подготовке, предстояло объяснять общественному мнению США, как они так вляпались, угробив десятки тысяч американских военнослужащих и потеряв вложения в сотни миллионов долларов.

Этот же вариант создавал задел для определенных экономических выгод — уничтожение Шанхая автоматически делало единственным крупным портом, через который пойдет почти вся внешняя торговля Китая и значительная часть товарооборота прибрежных провинций, Циндао. Относительно этого порта, равно как и всей провинции Шаньдун, у Вождя были вполне определенные планы — он собирался не только их освободить от потерявшего остатки страха перед СССР Чан Кай-ши, но и организовать там Шаньдунскую Демократическую Республику, благо хоть и немногочисленные, но, все же коммунисты-интернационалисты в КПК оставались. Понятно, что после неизбежной гибели Мао и его ближайшего окружения в КПК начнется еще тот разброд — при способности китайцев к феодальным играм, вполне можно было ждать появления еще пяти или десяти КПК. Вразумлять этот сумасшедший дом Сталин не собирался — на это просто не было времени, сил и материальных ресурсов, так что многочисленные сторонники Мао получат полнейшую возможность выяснить, кто из них является его лучшим учеником, не жалея патронов и снарядов. А вот позаботиться о своих сторонниках, заодно обеспечив Советскому Союзу плацдарм в ханьской части Китая, Вождь считал необходимым.

Минусом тут была неизбежная реакция идейного интернационалиста Гао Гана и его сторонников, людей с твердыми коммунистическими убеждениями. Гао Ган никогда бы не пошел против Сталина, которого боготворил — но, узнав об уничтожении Шанхая, он вполне мог покончить жизнь самоубийством. Это было крайне нежелательно — слишком многое было завязано именно на него, великолепного организатора и верного сталиниста. Конечно, даже в случае группового самоубийства руководства Маньчжурии Советский Союз не потерял бы контроля над ней — но, многие проекты бы замедлились, неизбежно бы обострились противоречия между ханьцами и маньчжурами, ханьцами и корейцами — те самые противоречия, которые виртуозно сглаживал нынешний премьер Маньчжоу-го, пользовавшийся доверием всех национальных групп страны.

В случае ставки на развитие конфликта оптимальным становился удар по всем трем целям. Другое дело, что Сталину это не было нужно — поэтому этот вариант исключался сразу.

А вот идеальным сценарием с политической точки зрения, разумеется, при правильном информационном обеспечении, становилась реализация плана 'Ласточка'. При минимальных потерях военнослужащих США и мирного населения, обеспечивался шок как элит США, Великобритании и Франции, так и основной массы населения. Заодно обеспечивалось получение экономических выгод, резкое повышение авторитета СССР как в странах-союзниках, так и среди нейтралов. Внутри Советского Союза авторитет Сталина становился практически абсолютным. Вот 'ястребам' придется несладко — под аккомпанемент воплей прессы и оппозиции о 'безответственных политиках, втравивших страну в безумную авантюру' умеренные консерваторы наверняка отберут у них важные позиции, так что в ближайшие годы им будет очень непросто попытаться провернуть что-то в этом роде.

Сейчас же надо было работать — и Вождь позвонил Поскрёбышеву, приказав ему пригласить на совещание Молотова, Берию, Зверева и отца Серхио.

Через два часа вызванные собрались в его кабинете.

— Есть мнение, товарищи, и, Вы, смиренный отец Серхио, что в ближайшие дни господа американские 'ястребы' получат урок, который заставит их горько пожалеть о развязанном ими кризисе — по своему обыкновению расхаживая по кабинету, сообщил Сталин, внимательно наблюдая за собравшимися. В глазах Молотова мелькнуло одобрение — старый друг Вяча, будучи стопроцентным, твердокаменным реалистом, в то же время категорически не одобрял даже малейших уступок, всегда требуя от западных дипломатов, как минимум, равноценных уступок, за что и заслужил на Западе прозвище 'Мистер 'Нет''. Сейчас, несмотря на неподходящий для этого момент, у Вождя мелькнула мысль, что, окажись на месте управдома Бунши несгибаемый Вячеслав Михайлович, у шведского посла в обмен на 'Кемску волость' потребовали бы Стокгольм с окрестностями, если не всю Швецию — и черта лысого шведу получилось бы надавить на его министра иностранных дел. Мгновенно все поняли Зверев и отец Серхио, мягко настаивавший на том, чтобы его величали 'смиренным отцом', а не 'господином' — хотя, насколько это обращение подходило к полномочному послу одной из самых могущественных сил в мире, в том числе, в сфере финансов, вопрос дискуссионный; тем не менее, эта парочка выражением глаз стала напоминать изготовившихся к броску рысей, увидевших отбившуюся от стада олениху. Ну а выражение лица Лаврентия напомнило Сталину неприличный анекдот, из числа тех, которые были в ходу у потомков — тот, в котором медведь говорит вторично притащившемуся к его берлоге охотнику: 'Ну, я же не сомневался, мужик, что тебе понравится!'. Понятное дело, себе Лаврентий Павлович отводил роль медведя. Усилием воли Вождь отогнал некстати посетившее его веселое настроение — работы был непочатый край.

— Закономерно возникает вопрос — а что следует сделать, чтобы Советский Союз, разумеется, вместе с верными союзниками, вышел из этого кризиса, не только укрепив свой международный авторитет, но и окупив немалые затраты на противостояние? — как обычно, негромким, глуховатым голосом спросил Сталин. Также, неплохо будет, если ярые ненавистники Советского Союза лишатся некоторых позиций, уступив свои места более благоразумным людям.

— Разрешите, господин Генералиссимус? — встал отец Серхио.

— Да, конечно — кивнул Сталин.

— Предполагается падение курса доллара? — уточнил посол Ватикана.

— Предполагается демонстрация качественного превосходства СССР в ядерном оружии, равно как и готовность нашей страны не останавливаться перед принятием жестких мер при защите своих интересов — приоткрыл карты Вождь — так что предполагается падение курса не только доллара, но и фунта стерлингов, французского франка, прочих голландских гульденов и японских иен относительно драгоценных металлов. Скорее всего, это будет резкое, но кратковременное падение — пока кризис не будет урегулирован. Кроме того, предполагаются резкие колебания курсов акций оружейных компаний США.

Для умных сказано было достаточно — а приглашенные в этот кабинет заслуженно пользовались репутацией очень умных людей. Советский Союз нанесет ответный удар сверхмощным ядерным оружием, подкрепив свои действия на поле боя соответствующими дипломатическими нотами — и результатом этого станет паника на валютных биржах, когда очень и очень многие будут платить по нескольку нынешних цен за драгоценные металлы, лишь бы не оказаться нищими, с резаной бумагой вместо былых состояний. Понятно, что никто не станет переводить все состояние в драгоценные металлы — но, многие богатые люди сочтут нужным купить на значительную часть своих резервов золото, серебро, платину в монетах и слитках.

Конечно, заработать на этой панике мог далеко не кто угодно, но, только те силы, которые не просто располагали достаточными финансовыми резервами для такой игры, и, при этом, были настолько могущественны, что, например, Комиссия по ценным бумагам нью-йоркской биржи попросту не посмеет опротестовать заключенные ими сделки, обоснованно обвинив их в использовании инсайдерской информации.

— Сколько золота можно выделить для этой операции, товарищ Сталин? — деловито осведомился министр финансов.

— Сколько драгоценных металлов будет куплено по завышенным ценам? Разумеется, примерно? — задал вопрос Вождь, глядя на Зверева и отца Серхио.

— Паника в Великобритании, Франции, Голландии, США — на Японии, в ее нынешнем убогом состоянии, много заработать не удастся — отец Серхио размышлял вслух — если ее будут квалифицированно раздувать умелые люди, может привести к удивительно высоким продажам драгоценных металлов. Вопрос в позиции Ротшильдов — недаром они контролируют Золотой и Серебряный комитеты — так что они могут выбросить на рынок такое количество металлов, которое удержит цену почти на нынешнем уровне; они могут и сыграть свою игру, все возможности у них для этого есть.

— Присоединяюсь к точке зрения отца Серхио — решительно высказался Зверев — действуя самостоятельно, мы сможем продать по выгодным ценам от трехсот до четырехсот тонн золота и от тысячи до полутора тысяч тонн серебра. Заключив же временный союз с Ротшильдами, мы сможем максимально сильно раскачать валютные рынки, результатом чего станут и более выгодные цены, и намного большие, возможно, в разы, продажи. Кстати, если удастся заключить такой союз, одним из условий можно будет поставить помощь в дальнейшей покупке наших драгоценных металлов, уже по нормальным ценам. Конечно, остаются вопросы возможности заключения такого союза и раздела прибыли.