Сианьский кризис

Со второй задачей также все было очевидно — военные бюджеты основных европейских участников Атлантического альянса, как, впрочем, и любой другой страны, вовсе не были безразмерными. Точнее, наоборот — они были вполне конечными; соответственно, чем больше денег европейские противники Советского блока будут вынуждены вкладывать в колониальные войны на Дальнем Востоке, чем больше их соединений будет оперативно скованы там, тем слабее будет их оборона в Европе. Этот вариант для СССР экономически был намного выгоднее, чем наращивание своей группировки в Западной Европе, при том же результате.

Возвращаясь же к вопросу дислокации остальных соединений сухопутных войск Четвертой Республики, де Голль был вынужден констатировать тот факт, что было сделано все возможное — но этого было явно недостаточно. Еще две колониальных, одна кадровая дивизия из Метрополии, части Иностранного Легиона, морские пехотинцы были заняты в Алжире, где было неспокойно, и, удерживали ключевые пункты на побережье африканских колоний, чтобы не потерять саму возможность восстановления полноценного контроля Франции над ними.

Так что во Франции находились всего десять кадровых и десять кадрированных дивизий. Общий же итог выглядел куда как менее оптимистично — двадцать развернутых по штатам военного времени дивизий, французских, американских и британских, да десять кадрированных французских дивизий против пятидесяти советских и германских.

К сожалению Шарля де Голля, основания для пессимизма не исчерпывались количественной разницей.

Если взять танковые войска Франции, в которых де Голль служил, к реформированию которых приложил столько усилий в 30-е годы — и сравнить их с вероятным противником, то результат совершенно не радовал душу кадрового офицера. Впрочем, у дорогих союзников дела обстояли не намного лучше — выигрывая у французов в качестве техники, они проигрывали в других, не менее важных компонентах.

Формально все обстояло не столь уж и плохо — против пяти французских, двух американских и одной британской танковых дивизий Красный блок имел шесть советских танковых дивизий, входивших в состав ГСВГ, и шесть германских, наличествовавших в кадрах Фольксармее. Вот только говорить о сопоставимом уровне вероятных противников в тактике, организации, боевом слаживании частей и соединений, квалификации командования всех уровней можно было лишь жестоко издеваясь над танкистами западных армий.

Если русские и немцы довели до совершенства русскую тактику заключительного периода прошлой войны, то у союзников дела обстояли не в пример хуже. Англичане сейчас находились 'в дороге', постепенно отказываясь от тактики 1939 года, которую они с неизменно плохим для себя результатом пытались использовать еще в 1944 году (соответствует РеИ В.Т.), пытаясь внедрить подобие немецкой тактики образца 1943-1944 годов — тот факт, что эта тактика не слишком помогала немцам против русских танковых клиньев, британским генералитетом как-то не принималось во внимание. Американцы пытались совместить свой подход времен сражений в Европе, заключавшийся в том, что американская артиллерия заваливала первую и вторую линии немецкой обороны неимоверным количеством снарядов, а авиация разносила в щепки все остальное — собственно, именно поэтому поля сражений на Западе не были украшены сотнями и тысячами горящих 'Шерманов', в противном случае, не слишком хорошо бронированные танки стали бы легкой добычей немецких ПТО — с немецким подходом, заключавшимся в выбивании советских танков из засад и ударами по флангам; пока у них получалось не особенно удачно даже на учениях. Лучше всего обстояли дела у французов, пытавшихся создать аналог советской тактики — но, де Голль отдавал себе отчет в том, насколько французские достижения скромнее советских.

Сходная картина была и с организацией. Если западные танковые дивизии, по сути дела, повторяли организацию последнего года войны в Европе, с небольшими изменениями — то русские и немцы пошли на качественную реформу, позволившую не просто учесть уроки Второй мировой, но создать соединения, способные эффективно действовать даже в очень неблагоприятных условиях. Что же касалось организации высших соединений танковых войск, то положение с ними в армиях США, Великобритании и Франции можно было охарактеризовать двумя словами — они отсутствовали. Вообще. Совсем. Причина была проста — если для русских и немцев основными инструментами маневренной войны были, соответственно, танковая армия и танковый корпус, то англосаксы, влюбленные в доктрину Дуэ, искренне считали, что авиация расчистит дорогу танкам, поэтому и не считали нужным создавать высшие соединения танковых войск. Нет, во время войны у англосаксов были корпуса, сформированные из танковых или почти целиком из танковых дивизий — вот только механическое объединение танковых дивизий еще не является танковым корпусом! Дополнительным барьером на пути создания действительно эффективных танковых войск было искреннее убеждение английских генералов в том, что танковые войска — это много хороших танков; и, американских генералов — в том, что судьбу войны в первую очередь решает авиация! Инерция мышления является страшной, без малейшей иронии, вещью — в этом Шарль де Голль имел массу возможностей убедиться на протяжении своей жизни. Пытаться убедить коллег в том, что русские и немцы добились таких успехов в сухопутной войне именно потому, что они пошли по пути создания сбалансированных танковых войск, было бесполезно! Так что оставалось лишь принять как данность следующий факт — в то время, когда на территории Франции, которая со дня на день могла стать главным полем боя в континентальной части Западной Европы находились восемь танковых дивизий Атлантического альянса, на территории Германии изготовились к наступлению четыре танковые, простите, механизированные армии, в составе которых насчитывалось двенадцать танковых дивизий! Проще говоря, четыре сжатых кулака против восьми растопыренных пальцев!

Теоретические упражнения штабистов Альянса о возможности флангового удара по наступающим соединениям Красного блока с территории Бельгии генерала не убеждали — де Голль, во-первых, слишком хорошо понимал то, что механическое соединение танковых частей и соединений отнюдь не является танковой армией, во-вторых, он помнил урок танковой войны, преподанный немцами французам и англичанам летом 1940 года — этот урок заключался в том, что немецкие танковые дивизии, представлявшие собой сбалансированные соединения разных родов войск, легко громили танковые батальоны французов и бригады англичан. Это происходило тогда, когда союзники имели численное превосходство, как под Аррасом — и, при том, что значительную часть немецких танков составляли безнадежно уступавшие современным французским машинам Т-I и T-II. Что сделает любая из русских или германских механизированных армий во встречном сражении с двумя американскими и двумя английскими танковыми дивизиями, независимо от того, будет ли их формальное объединение называться корпусом или армией, Шарлю де Голлю даже думать не хотелось.

В ту же 'копилку' ложилось боевое слаживание частей и соединений. У англичан были неплохо слажены части, до бригад включительно — с дивизиями дело обстояло заметно хуже. У янки были отлично слаженные подразделения, до роты включительно, с батальонами уже было хуже, с бригадами и дивизиями дело обстояло совсем плохо. Лучше всего с боевым слаживанием танковых соединений дело обстояло в сухопутных войсках Четвертой Республики — генерал, как и его ближайшие соратники, успев хотя бы краешком глаза увидеть боевое слаживание советских танковых соединений, старательно пытались добиться хотя бы сопоставимых результатов. Другой вопрос, что сравнивать отлично слаженные механизированные армии Советского Союза и Германии даже с французскими танковыми дивизиями было трудно — разрыв оставался не количественным, а качественным.

Что же касается командования танковых соединений, то, сугубо по человечески, Шарлю де Голлю вспоминалась крылатая фраза Наполеона 'Стадо баранов, которым командует лев, сильнее прайда львов, которым командует баран!'; выводы из этого следовали малоприятные, но Верховный Главнокомандующий выполнял свой долг. Генерал Леклерк, командующий танковыми войсками Франции, был неплохим генералом — но весь его опыт сводился к боям с осколками Панцерваффе, выделенным для Западного фронта в конце 1943 — начале 1944 года; боям, проходившим при многократном численном превосходстве союзников, идеальном материально-техническом обеспечении и абсолютном господстве англо-американской авиации. Примерно такой же опыт, разве что более продолжительный по времени, поскольку включал в себя бои в Тунисе, был и у американских генералов — опыт стычек с немецкими танковыми подразделениями уровня взвод-рота, в редких случаях — с батальонами. Английские генералы имели намного более обширный опыт — но ни малейших иллюзий относительно 'талантов' достойных продолжателей дела лучшего из британских полководцев Второй Мировой войны, фельдмаршала сэра Бернарда Монтгомери, прославившегося успешной обороной против втрое уступавшего ему в силах Эрвина Роммеля при Эль-Аламейне (это не ошибка и не описка — все соответствует РеИ; и, да, остальные британские генералы были еще хуже В.Т.) у генерала де Голля не было.

Что же касается противников, то профессионалу достаточно было простого перечисления — командующий Панцерваффе, он же командующий 1-й механизированной армией Фольксармее генерал-оберст Гудериан; командующий 2-й механизированной армией Фольксармее генерал-оберст Гот; командующий танковыми войсками ГСВГ, он же командующий 1-й механизированной армией маршал танковых войск Катуков; командующий 3-й механизированной армией маршал танковых войск Рыбалко. Двое последних были менее известны на Западе, чем первая парочка — но де Голль точно знал, что они ни в чем не уступят коллегам. Впрочем, командиры этой четверки тоже не нуждались в долгих представлениях — фельдмаршал Роммель был известен всем; что же касалось ГСВГ, то ей командовал генерал армии Черняховский, заслуживший у немцев еще во время войны прозвище 'шахматист' (соответствует РеИ В.Т.). Мало этого, позавчера разведчики срочно доложили о прибытии генерал-лейтенанта Константинова. То ли советская контрразведка допустила грубую ошибку, то ли русские решили действовать по методике своего прославленного полководца древности, князя Святослава, имевшего обыкновение перед тем, как начать войну, посылать врагу сообщение 'Хочу на Вы идти!', и, поэтому позволили французским агентам увидеть своего полководца — в общем, это был маршал Рокоссовский.

После этого в штабах Атлантического альянса случился приступ тяжелейшей депрессии — на что был способен гений тактики Роммель, на личном опыте знали все; операции талантливейших полководцев и стратегов Божьей милостью Рокоссовского и Черняховского западные штабисты и строевики тщательно разбирали последние шесть лет; так что иллюзий ни у кого не было.

Строго говоря, всего вышеперечисленного было бы достаточно для победы Советского блока, даже если бы на вооружении его танковых войск оставались морально устаревшие Т-44 и 'Пантеры'.

Так обстояли дела на восточном стратегическом направлении — но, была еще беспокоившая генерала слабость обороны на юге. Большая часть генштабистов пренебрежительно относилась к итальянской армии, на что имела полное право — в 1940 году горсточка французских солдат в Альпах, в условиях уже состоявшегося разгрома Франции, сумела нанести поражение нескольким итальянским дивизиям и отбросить их к границе (соответствует РеИ В.Т.).

Де Голль не разделял общего мнения — генерал своими глазами видел

советских солдат из Средней Азии, хорошо воевавших против немцев. И, будучи кадровым офицером, представлял, какой труд и какие достижения в обучении личного состава за этим стоят — вывести людей, имевших, в лучшем случае, начальное образование европейского образца и близкую к нулю техническую грамотность, еще вчера живших в азиатской дикости, т.е., соответствовавших кадрам европейских колониальных войск, на уровень, позволявший почти на равных воевать с лучшей армией Европы. Рассказать об этом европейским офицерам — пока не увидят своими глазами, не поверят в возможность такого чуда.

Да что там жившие в советской Средней Азии узбеки и таджики! Шарль де Голль своими глазами видел итальянцев, которые за несколько месяцев обучения у русских вышли на уровень, позволявший неплохо воевать с немцами! Да, господа офицеры, Вы не ослышались — обученные советскими инструкторами гарибальдийцы вполне достойно проявили себя в боях с Вермахтом!

Исходя из этого, генерал был склонен всерьез относиться не только к трем дивизиям Советской Армии, дислоцированным в Италии, но и к восьми кадровым дивизиям сухопутных войск Народной Армии Италии, личный состав которых усердно школили русские. Конечно, горные перевалы Альп были не самым удобным местом для развертывания наступления, в особенности, для нежно любимого русскими ударного танкового кулака; бесспорно, две французские горнострелковые бригады, прикрывавшие это направление были хорошо подготовлены и оснащены — вот только недооценивать четыре бригады итальянских 'альпини' (альпийские стрелки — элитный, по итальянским меркам, вид ВС В.Т.), обученных советскими и германскими специалистами и оснащенных современным оружием, де Голль не считал возможным.

К перспективе русско-итальянского десанта на Лазурный берег отношение было столь же спокойным — на Тулон базировались главные силы американского 6-го флота, имевшего в своем составе два линкора, два тяжелых и два легких авианосца, четыре крейсера и шестнадцать эсминцев; ее дополняли французские ВМС. По сравнению с этой мощью итальянский флот выглядел просто жалко, особенно если вспомнить его 'достижения' во время обоих мировых войн. Конечно, имелась советская авиация и подводные лодки, базировавшиеся на итальянские порты — но американские адмиралы не считали две дивизии и два отдельных полка советской морской авиации чем-то, серьезно меняющим общий баланс сил.

Генерал был классическим сухопутчиком — и не считал возможным для себя претендовать на глубокие познания в морской войне. Вот только он хорошо помнил и прискорбную участь Средиземноморского флота Еврорейха, имевшего неосторожность бросить вызов многократно более слабой эскадре советских надводных кораблей — с последующей высадкой советского десанта на юге Франции; и, избиение Императорского Флота базовой авиацией русского ТОФ — после чего русские, вообще не имевшие на Тихом океане надводных кораблей классом выше легкого крейсера, успешно высаживали десанты везде, где им было нужно.

На средиземноморском ТВД соотношение сил для противников СССР было куда как хуже, чем для Японии на севере Тихого океана. Как-никак, но Народный Флот Италии имел в своем составе два линкора, модернизированные после войны 'Рому' и 'Имперо', полдюжины крейсеров ПВО, шестьдесят модернизированных эсминцев и миноносцев, три дивизии базовой авиации, имевших на вооружении немецкие самолеты. Да, не подлежало сомнению, что они заметно уступали новейшим советским и американским самолетам — но, добить поврежденные первым ударом русских корабли они могли, с этим французские морские офицеры были согласны.