Сианьский кризис

Если допустить, что элита США решила если не отставить ставку на долгосрочную игру на второй план, то дополнить ее 'шахматным 'блицем'', рассчитанным на серьезное, если не поражение, то 'отбрасывание' СССР — какие ходы они могли сделать? Обычная война в Европе отпадала практически сразу — что в мире 'Рассвета', что здесь, американские военные, с Эйзенхауэром во главе, считали обязательным условием победы над Вермахтом пятикратное численное превосходство в сухопутных войсках (в РеИ это требование сформулировано Эйзенхауэром при подготовке 'Оверлорда' В.Т.). Допустим, американцам удастся подтянуть свою армию, перевооружить ее более современным оружием, чем у СССР и ГДР — даже опуская вопрос, в какие суммы им это обойдется, и смогут ли они в принципе их выделить, не обрушив свою финансовую систему, возникал вопрос, какое численное преимущество им потребуется над Советской Армией и Фольксармее? Допустим, трехкратное — в этом случае для победы над пятимиллионной СА мирного времени и двухмиллионной ФА, при мобилизации первой очереди, им понадобится армия численностью в 21 миллион человек. На пике Второй Мировой войны США мобилизовали в Вооруженные Силы 15 миллионов человек — и для их финансов это было нагрузкой, близкой к пределу. Варианты с мобилизацией более 20 миллионов человек, не говоря уже о ведении межконтинентальной войны, сроком 6-8 лет, которой всерьез опасались некоторые товарищи из ЦК, с производством за это время десятков тысяч атомных боезарядов (в мире 'Рассвета' США произвели столько за 45 лет, имея многократно более мощную экономику, в итоге надорвавшуюся под бременем военных расходов!) выглядели маниакальным бредом, с экономико-финансовыми галлюцинациями.

Вероятность большой войны сейчас была минимальна — Сталин не верил в желание американской элиты покончить жизнь экономическим самоубийством, для этого представители крупного капитала США слишком хорошо умели считать деньги. Вообще, пойти на самоубийственную войну они могли в одном случае — если бы СССР припер их к стенке, и, им пришлось бы выбирать между безоговорочной капитуляцией и прощальным 'хлопком дверью'. Этого сейчас не было — значит, начатый ими тур 'Большой Игры' включал в себя другие цели и средства.

А вот попытка апробации 'атомного шантажа' выглядела вполне реальной — удар по Сианю, вкупе с ультиматумом Макартура-Рэнкина, в отличие от начала Третьей Мировой войны, оставлял пути для отступления в случае неудачи. Конечно, в деталях планы американской элиты просчитать было невозможно, но в первом приближении они могли выглядеть примерно так: во-первых, удар наносится по 'столице' никем не признанного юридически 'красного правительства Мао', никак не по Харбину, где сидит признанное десятком стран правительство Маньчжоу-го, связанного с СССР 'Договором о взаимной обороне'; во-вторых, то, что при этом погибают советские граждане, можно сгладить выражением сожаления (никак не юридически обязывающими извинениями!) и выплатой компенсаций — тут есть возможность 'вилки', заключающаяся в том, что Советский Союз может отреагировать жестко, на факт преднамеренного убийства своих граждан, но, может и предпочесть замять эту историю, ограничившись принятием сожалений и компенсаций. По реакции СССР можно будет судить о том, насколько он уверенно себя чувствует — в том случае, если реакция будет жесткой, то у американской элиты наготове имеется первоклассный козел отпущения в лице генерала Макартура, на которого можно будет свалить все 'колокола и церковные дела'; а, вот в случае желания замять дело, возможности для развития успеха открываются широчайшие. Собственно, а что сказал Макартур в своем ультиматуме? А он фактически повторил, пусть и не полностью, знаменитый 'Меморандум Хэлла', обращенный к Японии в конце 1941 года. Тогда самураи были поставлены перед выбором: или лишиться всех плодов своей экспансии в Азии, перечеркнуть все, достигнутое в ходе своей индустриализации 30-х, смирившись с ролью аграрной страны третьего ранга, понемногу торгующей текстилем, и, свести свои вооруженные силы к номинальной структуре, поскольку им предлагались поставки нефти только для гражданских нужд (суть 'Меморандума Хэлла' изложена в соответствии с РеИ В.Т.) — или воевать с многократно превосходящим их экономически противником.

Мы не в пример сильнее японцев, хотя и пока в разы слабее экономически, чем США — поэтому к нам и применяется намного более осторожный поначалу подход. Нас пытаются ослабить постепенно, серией последовательных ходов — и янки сделали первый, относительно удачный, ход в Восточной Азии (похоже, они собрались взять реванш за оглушительный провал в Иране и Турции, в 1946 году), где и мы намного слабее, чем в Европе, и где локальная война, если она начнется, нанесет им намного меньший урон, чем война в Европе, которая неизбежно станет мировой. В то же время их успех станет для нас комплексом огромных проблем — будут потеряны плоды победы, одержанной в 1945 году; будут обесценены стратегического уровня вложения в Дальний Восток, который снова станет дотационным регионом; будет заметно подорван авторитет руководства страны, допустившего такое поражение — это скажется и на программе модернизации страны, и на возможности выбора оптимального для пользы дела преемника; под удар будут поставлены наши отношения с союзниками.

Сталин помрачнел, вспомнив последний пункт. Последние два года американцы усердно обхаживали союзников СССР в Европе и Азии. Через кардинала Мальоне были сделаны не столь уж малые уступки финансистам Ватикана в США и Канаде. Американцы пошли на серию мелких уступок европейским промышленникам, намекая им, что Советскому Союзу достается уж слишком большая доля от экспортных доходов. Пока и немцы, и католические иерархи придерживались однажды взятых на себя обязательств перед СССР, что объяснялось их пониманием простой истины — мало создать консорциумы мирового уровня, способные успешно конкурировать с консорциумами мировой державы номер один, надо еще заручиться военно-политическим прикрытием их деятельности со стороны державы, способной защитить их от недовольной ими державы номер один. Выражаясь в стиле потомков, бизнесу нужна 'крыша' — и чем серьезнее этот бизнес, тем надежнее должна быть 'крыша'. Говоря же не столь просторечно, Вооруженные Силы являются силовым прикрытием национальной экономики и экономики стран-сателлитов. Пока ни у кого нет сомнений в способности ВС СССР, державы номер два, эффективно защитить союзников от ВС США, державы номер один, союзники будут исправно выплачивать Советскому Союзу его долю, просто потому, что они понимают, что солидная 'крыша' стоит больших денег.

Но если возникнут сомнения в способности СССР защитить своих союзников, будет очень плохо. После удара по Сианю к Молотову немедленно примчались и посол ГДР, и посол Ватикана. Они попросили аудиенции у него — и старательно выразили свою обеспокоенность развитием событий. После же ультиматума Макартура ему по 'горячей линии' позвонили сначала Папа, потом канцлер, затем 'отметились' президенты Кореи, Чехии и Словакии, премьер-министры Маньчжурии, Люксембурга, Испании и Швейцарии. Их беспокойство было понятно — все они сделали ставку на сотрудничество с СССР, поражение Советского Союза в 'Сианьском кризисе' означало для них политическую кончину с очень большими личными проблемами. Исключениями, да и то при большой удаче, могли стать Папа, да Франко со швейцарцем. Для немца, корейца, маньчжура и люксембуржца (с учетом того, что семья великих герцогов на протяжении полутора сотен лет теснейшим образом связана с английской разведкой — вполне реальный в АИ МВ исход для просоветского политика В.Т.) отставка вполне могла быть совмещена с безвременной кончиной. Никто из них не был трусом — но и помирать во цвете лет им не хотелось.

В общем, отступать было никак нельзя — платой за призрак безопасности, впрочем, очень недолгий, стал бы международный авторитет Советского Союза, вкупе с изрядной частью его экономического и военного могущества.

Предстояло ответить на один из двух вопросов нелюбимой Сталиным интеллигенции: 'Что делать?'.

На его рабочем столе лежали три плана, разработанных Генеральным Штабом СА и Главным Штабом ВМФ. Все они имели свои достоинства и недостатки.

План 'Смерч' предусматривал нанесение ядерного удара по Шанхаю. Достоинством этого плана было гарантированное поражение американцев в Китае — после уничтожения зарядом мощностью 500 килотонн основного порта, через который шло снабжение вражеской группировки, при том, что Циндао оказывался под ударом наших сухопутных войск, у группировки янки в материковом Китае не оказывалось даже теоретических шансов. Собственно, у них оказывалось три варианта выбора — погибнуть в бою, попасть в руки китайцам, с перспективой мученической смерти, постараться сдаться нашим войскам — в этом случае у них появлялись почти стопроцентные шансы дожить до обмена пленными. Дополнительным плюсом, сугубо военного плана, было то, что в Шанхай шел конвой с американской пехотной дивизией. Одним ударом противник лишался и транспортного узла, и единственного значимого резерва.

Дальше шли спорные моменты этого плана — с учетом того, что порт Шанхая охраняла дивизия морской пехоты США, плюс к тому, в порту было пруд пруди американских интендантов и технических специалистов, воздушный взрыв такой мощности, с учетом прибывшей дивизии, должен был отправить на тот свет никак не менее 25 тысяч американцев. Это минимум — наши специалисты считали более вероятной гибель 30 тысяч янки. Сталина ничуть не огорчала гибель врагов — но приказ об их уничтожении следовало отдавать не ради самого уничтожения, а ради получения наибольших выгод для СССР. Тут возникал вопрос, а как американское общество отреагирует на гибель такого количества соотечественников? По мнению специалистов-психологов, американское общество расколется по этому вопросу — часть, как и в случае атаки японцами Перл-Харбора, добровольно помчится на призывные пункты; часть сочтет, что 'правительство, неизвестно за каким чертом, отправило наших парней в Китай, где их и убили — значит, виновато правительство'. Просчитать действия американцев в этой ситуации было очень сложно — скорее всего, их элита сумеет сбить волну гнева, но вытрясти из нее уступки уже не получится. А СССР очень желательно было выйти из 'Сианьского кризиса' не просто сохранив свои позиции, но и приобретя ощутимые выгоды — это позволяло не только окупить затраты на вмешательство в Китае, но и лишний раз продемонстрировать всему миру силу Советского Союза, увеличить его возможности и укрепить авторитет.

Запугать американцев массированным ударом по территории США пока что не получится — у СССР нет ни МБР, ни достаточного количества термоядерных зарядов. Конечно, работа по созданию сверхмощных зарядов шла полным ходом, изрядно опережая темпы мира 'Рассвета' — но первый из 'местных' зарядов должен быть испытан только через два месяца. Лаврентий предложил рискнуть — и начать сборку еще пяти зарядов, не дожидаясь испытаний; но, даже в случае полного успеха кардинально это картину не меняло, хотя и добавляло в колоду СССР сильные козыри. Так что на данном этапе 'лобовые' действия отменялись — приводить население и элиты Америки в нужное Советскому Союзу психологическое состояние надо было иначе.

Еще одним недостатком плана 'Смерч' была неизбежная массовая гибель мирного населения Шанхая. Поскольку порт находился практически в центре города, воздушный ядерный взрыв заряда такой мощности разрушал почти весь город. Если верить прогнозу, из шестимиллионного населения Шанхая одномоментно погибало около миллиона человек, примерно вдвое больше должны были умереть в течение полугода от острой лучевой болезни. Сталин был жестким, зачастую до жестокости, человеком — и, если бы пришлось выбирать между ядерными 'грибами' над советскими городами и гибелью сколько угодно большого количества чужого мирного населения, не говоря уже о населении вражеских стран, он бы без колебаний выбрал второе. Другое дело, что ненужной жестокости и лишней крови, если была такая возможность, он старался избегать.

Да, гибель миллиона китайцев никого особенно бы не огорчила — в США была жива традиция отношения к китайцам, чуть лучшего, чем к неграм и бродячим собакам; для Европы они были чужаками, чья судьба подавляющему большинству была безразлична — реакция была бы примерно такой же, как реакция на газетные статьи о зверствах бельгийцев в Конго 40-50 лет, т.е. Советскому Союзу легонечко бы попеняли в газетных статьях, делая это предельно аккуратно, чтобы не разозлить сильного; в самом Китае, после почти полувека даже не гражданской войны, а всеобщей резни всеми всех, ценность человеческой жизни, и без того намного менее высокая, чем в Европе, стала мало отличаться от нуля. В Японии бы тихо позлорадствовали, в остальной Восточной Азии китайцев традиционно недолюбливали, в Африке, Латинской Америке, на Ближнем и Среднем Востоке о Китае большинство населения и не слышало. Но, все же, при прочих равных, Вождь предпочел бы менее кровавый вариант, даже при том его плюсе из области психологического воздействия на вероятного противника, что американцам не составило бы ни малейшего труда экстраполировать оказанное воздействие на города США.

Второй вариант плана 'Смерч' предусматривал нанесение удара по порту Шанхая 'родной' авиабомбой мощностью 50 килотонн. Предполагалось, что Ил-28 из состава одного из особых авиаполков на малой высоте выйдет к порту ночью, сделает 'горку', после чего сбросит бомбу на парашюте, в расчете на воздушный взрыв. После этого бомбардировщик должен уходить на форсаже. Надо заметить, что шанхайский порт, где велась круглосуточная работа, а светомаскировка была практически невозможна, был довольно легкой целью — на него нетрудно было выйти великолепно подготовленному экипажу, трудно промахнуться, а, ожидать серьезного противодействия от расслабившегося американского ПВО, не отражавшего еще ни одного налета, не приходилось.

Шансы на успех были очень высоки — личный состав особых авиаполков усиленно готовился еще с 1944 года, первоначально на Ту-2, затем, на Хе-277, нарабатывая навыки 'слепых' полетов на малых и больших высотах, с выходом в намеченную точку с минимальной 'невязкой', как выражаются моряки. Регулярно проводились бомбометания массогабаритными имитаторами атомных бомб, разумеется, с обычной взрывчаткой.

Для подстраховки предусматривался вылет резервного носителя, с атакой через час.

У этого варианта были определенные преимущества — зона сплошных разрушений была намного меньше, гарантированно уничтожался только центр Шанхая, окраинам доставалось намного меньше. Относительно же радиации — после удара СССР мог смело предупредить всех, что оставаться в Шанхае и его окрестностях опасно.

В этом варианте погибало заметно меньше мирных жителей, хотя центр города, наиболее плотно населенный, в любом случае был обречен. Если подгадать момент нанесения удара под разгрузку американского конвоя с прибывшим подкреплением, то погибало 15-20 тысяч янки и порядка 300-500 тысяч китайцев. Плюс значительное число шанхайцев умирало позже.