Но свиток с заклинанием против окаменения не мог уйти в скалу. И тело Т-Йога, где бы оно ни находилось, тоже не могло этого сделать.
Он ещё не сообразил, что происходит, а птичьи когти с совершенно не птичьей силищей уже вырвали из его щупальца свиток — и метаморф ракетой взмыл к небу, унося свой трофей. Ричард подхватил тварь телекинезом и шмякнул об землю — но цилиндр она не выпустила, даже превратившись наполовину в бесформенную кляксу от удара. Существо втянуло трофей внутрь себя, а дюжина налетевших его собратьев тут же принялась терзать щупальце Ричарда когтями и клювами, выделявшими крепкую кислоту.
От боли марсианин лишь на секунду растерялся, отдёргивая щупальце в безопасный подземный мрак. Сбитый им гриф-стервятник трансформировался в обезьяну (кажется, макаку, но сквозь скалу плохо было видно, да и не был Ричард хорошим зоологом), которая движением опытного баскетболиста швырнула свиток на десяток метров вперёд и вверх. В воздухе его подхватила на лету парочка стрижей. Спустя пару секунд у Ричарда не было уже никаких шансов догнать свиток, не покидая своего скального убежища.
Ричард был в бешенстве, но это не помешало ему оценить эволюционное совершенство противника. Мгновенная реакция, прекрасная координация между особями, совершенное подражание. Интересно, это Ньярлатотеп изначально создал его настолько красивым и опасным? Или миллионы лет эволюции позволили Вековечному врагу отточить заложенный потенциал до совершенства? От него исходило едва ли не физически ощутимое чувство угрозы.
"Дэйр-Ринг бы сюда. Она бы оценила. Или Кассандру, она так любила исследовать возможности метаморфа..."
Ричард вдруг понял, насколько он на самом деле одинок. В чужом мире, в чужой культуре. В сотнях миллионов лет от своих соратников. Не с кем поделиться, не с кем обсудить, кроме ехидного аспекта Щедрости, которого всё это беспокоит немного больше, чем возня насекомых.
Птицы разлетелись по всей цитадели детей Юггота. Некоторые превратились в наземных животных, другие продолжали прочёсывать пространство на бреющем. Они искали мумию Т-Йога. И им на это понадобится гораздо меньше шести дней.
— Зачем? — спросил Ричард, послав наверх астральную проекцию. — Что ты будешь делать с ней, когда найдёшь?
Два десятка птиц слетелись вместе, объединившись в существо, подобных которому Ричард ещё не видел. Гуманоид с лысым черепом, тонкими полыми костями, выпирающей килевидной грудью, парой огромных крыльев и мощными когтями на руках и ногах. Высокий и худой, метра два ростом. Общая композиция тела напоминала ангела, как их рисуют в книгах, но совершенно ничего ангельского в этом создании не было. Нечто среднее между человеком, грифом-стервятником и летучей мышью.
Ричард был уверен, что эта зубастая пасть не могла произносить слов человеческой речи — совершенно иной голосовой аппарат. Но супершоггота, принявшего её облик, такие мелочи, конечно, не беспокоили. Подобно малкам, он мог воспроизводить любые звуки любой частью тела.
— Что сделаем? Ах, прародитель, что же мы сделаем? — шипение Дхувианина сменялось смехом маленькой девочки, а то, в свою очередь, рычанием какого-то крупного человекообразного. Но слова каждый раз можно было разобрать. — Догадайся, прародитель, предположи?
— Ты ведь уничтожаешь всё, что может представлять угрозу, так? Гатанотоа очень опасен, он один из немногих, кто может принести тебе даже не смерть, а кое-что похуже. Поэтому я, ты, и Т-Йог сейчас союзники. Тебе рационально будет не причинять ему вреда, а оживить и дать ему произнести формулу изгнания. Для этого ты и забрал у меня свиток?
— Верно, прародитель, верно, — стрекот насекомого перетёк в мяукание кошки. — Однако формула изгнания содержится в первом, истинном свитке. Мы сейчас несём его сюда. Второй же свиток содержит лишь формулу призыва — она не нужна, не нужна! — целый хор голосов из одного горла, одни из которых кричали, другие неспешно рассуждали. Ричарду это неожиданно напомнило его собственную речь, когда он был ещё Мастером, гибридным мутантом из нескольких десятков тел. — Второй свиток уже растворяется нашими желудочными соками. Мы в безопасности. Ты можешь смотреть, прародитель.
— Отдаю должное, ты оказался расторопной кучкой слизи. У тебя были агенты в культе Шаб-Ниггурат?
— Конечно, прародитель, конечно же! Мы везде, мы слушаем, мы учимся. Культ Шаб-Ниггурат был НАШИМ культом — ещё в те времена, когда мы были перчаткой для чужой руки, дверью для почетного гостя... — вкрадчивый, обольстительный шёпот. — Разумеется, мы не упускали его из виду — особенно, когда Великая Мать решила избавиться от сброшенной перчатки.
— Так значит, культ и впрямь собирался выполнить обещание? Победив Гатанотоа, я бы получил оружие против тебя?
— Глупый, глупый прародитель, ты так и не понял?! — свист, хохот, улюлюканье большой толпы. — Ты не "получил бы" его — ты уже получил! Ты держал его в своих щупальцах! — птичий клекот. — Если бы Избранное Дитя победило Гатанотоа, его бы вручили тебе и змеям — как оплату за помощь.
— Хитро, одним камнем двух зайцев... Слушай, может договоримся? Я признаю своё поражение, ты оказался быстрее и хитрее, всё справедливо. Мне эти божественные разборки даром не сдались. Помоги мне сбросить змеиный "поводок" — у меня уже есть вариант, как это можно сделать, только возможностей не хватает, а с твоими силами это нетрудно. Я уберусь подальше, а ты тут развлекайся со всеми богами и их культистами как захочешь. Ты же всё равно не сможешь достать, пока я в камне. А если я сбегу отсюда, оставаясь под контролем Тулсы Дума, то неизбежно вернусь, даже против собственной воли, и буду продолжать портить тебе жизнь.
— Нет, нет, нет, прародитель! — визг нескольких мелких животных, испытывающих нестерпимую боль. — Мы освободим тебя, да, освободим — поглотив! Твоя Эссенция вернёт нам утраченную многомерность! Мы снова сможем стать богом — сами, а не чьими-то благословениями!
Ричард представил себе супершоггота со всеми возможностями малка, и ему чуть не стало дурно.
— Ты же не сможешь это сделать! — последняя попытка воззвать к рассудку.
Хохот множества глоток стал ему ответом. А потом...
Мучительная судорога пронзила всё тело. Пока они разговаривали, тварь вычислила расположение реального тела Ричарда, превратила несколько тысяч своих порождений в нечто наподобие гигантских электрических угрей — и дала мощнейший ток сквозь землю.
От боли он невольно сместился в Материум больше, чем допустимо для движения сквозь камень. Молекулы оказались в объёме, уже занятом камнем. Взрыв в несколько сот килограмм тротилового эквивалента взметнул в небо раскалённые камни и горящие клочья биопластика. В которые тут же вцепились щупальца супершоггота и потянули к себе, втягивая, поглощая... Порождения Вековечного врага сами горели от жара, но игнорируя боль, продолжали жрать.
Бессмертному требовалось всего около двух минут, чтобы восстановиться... Но этих двух минут супершоггот ему давать не собирался.
Это не смерть, напомнил он себе. Не окончательная смерть. Шогготы — пожиратели душ, а не психические вампиры. Они не переваривают поглощённую Эссенцию, просто хранят её в себе. Пример Щедрости показывает, что выбраться можно.
Но как скоро?
Остатками чувств псайкера он ощутил нарастающую мощь чужого присутствия. Как будто в его мозг впивались чьи-то грязные пальцы. Тёмный бог, потревоженный грохотом взрыва, поднимался к поверхности цитадели.
А Вековечный враг об этом понятия не имел. Фрагменты супершоггота могли поглощать Эссенцию, чтобы доставить её основному телу, но не могли её читать и использовать — для этого нужна была мощь центрального ядра.
Громадное слизистое порождение ненависти вырвалось из центрального люка на вершине купола. Каких там пятнадцать метров — в нём были все тридцать, когда оно поднялось во весь рост. Несколько мгновений оно было совершенно бесформенным — просто гора шевелящейся плоти, в которой то и дело проступали какие-то органы, извивающиеся змееподобные тела, куски чешуи, глаза...
Потом картинка сложилась. Хоботы изогнулись какими-то немыслимыми кривыми. Глаз у монстра оказалось много. Почти два десятка, по всему куполу громадной лобастой башки. Эти глаза посмотрели на каждого из супершогготов, на то, что осталось от Ричарда...
И ПОДМИГНУЛИ.
Говорят, Персея от смертоносного взгляда на лик Медузы Горгоны спас зеркальный щит, подаренный богиней. Поскольку миф о Медузе совершенно явным образом связан с шамбло, доля истины в нём есть. Некоторые василиски действительно обладают подобными свойствами. В зеркальном отражении они не опасны. Но большинство подобных изображений прекрасно работает независимо от хиральности.
Ричарда спасло другое "зеркало" — биомасса супершоггота. В момент появления Гатанотоа он был уже почти поглощённой Эссенцией. У него не было собственных глаз, чтобы увидеть василиска, не было тела, способного окаменеть, и что самое главное — не было мозга, который Гатанотоа мог бы просканировать. Он смотрел на чудовище опосредованно, глазами своего пожирателя, к нервной системе которого был привязан.
Этого не хватило для превращения в каменную мумию, но оказалось достаточно, чтобы убить Ричарда. На минуту, не больше. Затем его Эссенция вытолкнула бы из себя пагубное знание, возвращаясь к прежней форме, заданной плодом Древа Жизни.
Но он был не просто мёртв. Он был мёртв и выпит, а тот, кто поглотил его — окаменел. Охваченная вечным ужасом плоть Вековечного врага стала для Ричарда тюрьмой, не дающей ему воскреснуть.
Он завис на границе небытия, в сантиметре от пробуждения. А мимо текли годы, века, тысячелетия... Великий Катаклизм потряс Землю, возвращая ей форму, необходимую для исполнения Заветов. Ушли на дно океана Атлантида и Лемурия, ушёл и континент Му с горами Яддит-Го, зловещей цитаделью и её богом. Спустя пятьсот лет Малый Катаклизм добил то, что осталось от цивилизаций Турийской Эры... человечество снова начало свой нелёгкий путь из каменного века к вершинам цикла.
Ричард спал.
КХИТАЙ
Трудно даже описать, сколько бед и опасностей постигло эту злосчастную экспедицию за тот год, что миновал с её начала. Десять кораблей вышли из порта блистательной Мессентии. Только три из них дошли до места назначения. Штормы, пираты, морские чудовища, флоты враждебных государств — все брали свою дань. Они бы и половины этого пути не проделали, если бы на каждом корабле не восседал могучий чернокнижник, чьи заклинания и призванные демоны отводили значительную часть угроз. Но даже магия не всемогуща, и периодически тот или иной корабль погибал.
Но ещё опаснее моря были чужие берега, поэтому впервые сошедшие на твёрдую землю за последний месяц моряки и воины, хоть и радовались возможности поесть что-то кроме осточертевших солонины и рыбы, поглядывали в джунгли с опаской и постоянно держали наготове оружие.
Однако человек, что руководил экспедицией, не разделял ни страхов простых солдат, ни их возмущения. Он был вполне удовлетворён результатом путешествия. И вопроса "как же мы вернёмся домой, если потратили столько жизней, чтобы добраться сюда" — этот человек тоже себе не задавал. В крайнем случае он избавится от остатков экипажа и пересечёт континент своим ходом, по суше. Его магия была достаточно сильна для этого. Если же его план сработает, он проделает обратный путь всего за несколько дней, путями, закрытыми для смертных. Он мог бы добраться сюда, на противоположный конец великого континента, один — возможно, даже быстрее, чем корабли. Но для того, зачем он пришёл сюда, ему нужны были люди. Пока — нужны.
Едва сойдя на берег, он отошёл подальше от основной толпы, повернулся лицом к морю, и подняв руки, выкрикнул несколько заклинаний. Совершенно ничего не случилось — видимо, его магия не сработала. Однако выражение лица колдуна говорило об обратном. С видом человека, исполнившего свой долг и крайне этим довольного, маг вернулся к ожидавшим его людям и начал отдавать распоряжения, как обустроить лагерь и где лучше вытащить на берег корабли.
Оно пришло поздней ночью, когда почти все путешественники уже уснули после тяжёлого дня. Высадка на берег — дело хлопотное.
Но предводитель не спал, он ожидал, иногда заглядывая в старинную книгу в переплёте из человеческой кожи и что-то шепча себе под нос. И дождался.
Совершенно бесшумно, без единого всплеска оно поднялось из воды — чудовищное чешуйчатое создание, почти в два человеческих роста, со сверкающими в лунном свете выпуклыми глазами и оскаленной пастью, способной перекусить человека пополам. Когти его перепончатых рук почти касались воды.
— Ты не змей, — пробулькало оно на древнем языке, забытом за тысячелетия до появления первого человека. — Но ты произнёс заклятия змеиного народа. Кто ты, и откуда знаешь о старом завете?
— Моё имя Ксальтотун из Пифона, — спокойно ответил человек. — Я жрец храма Сета, который известен вам под именем "Йиг". Во мне нет змеиной крови, однако я исполняю заветы змеиного народа, и несу его знания и волю. Немногочисленные истинные змеи ещё живут под землёй, под нашим присмотром, но они не осмелились бы на тот путь, который проделал я, чтобы воззвать к вам.
Существо задумчиво наклонило голову, уставившись на него одним глазом.
— Плохо идут дела у змей, если они вынуждены прибегать к помощи таких эфемерных созданий, как ты. И с каким же делом ты явился, Ксальтотун из Пифона?
— Мне нужна ваша помощь. Нужно достать нечто со дна морского — только вы можете туда доплыть.
— Потеряные сокровища? — морда Глубоководного презрительно скривилась. — Вы, люди, постоянно роняете на дно всякий мусор, а потом умоляете его достать. Когда вы уже начнёте нормально следить за своими вещами?
— Сокровища, да, но не денег, а знания. Того знания, к которому вы сами никогда не осмеливались подойти, а потому оно вам не нужно.
— Нам не нужно и золото, которое вы так щедро бросаете нам на головы. У нас своего более чем достаточно. Но почему ты решил, что мы позволим опасному знанию попасть в руки человека?
— Потому что договор между Глубоководными и змеиным народом всё ещё действует. Никто из детей Йига, родных или приёмных, не повернёт своё оружие или знания против вас. Мне нужна всего лишь власть над земными пределами, океаны мне без надобности.
— Не повернёт намеренно. Однако существуют знания, способные сотворить великое зло и против воли знающего.
— Сейчас речь не идёт о таком знании. Мой предшественник, Тулса Дум, уже призывал этого демона тысячи лет назад. И хотя тогда он потерпел поражение, никакого иного вреда, кроме неосуществления амбиций Жрецов Змея, нанесено не было.
Ксальтотун промолчал об истреблении большинства гибридов змеелюдей Куллом, царём Валузии.
После того страшного боя возле цитадели детей Юггота, боя, который вошёл в легенды сразу трёх культов, Вековечный враг осуществил то, чем угрожал Ричарду. Он добыл истинный свиток, приложил его к телу Т-Йога и оживил его. После чего Т-Йог (потратив около пяти лет на психологическую реабилитацию и приспособление к новой эпохе) вошёл в гигантский склеп, встретил Гатанотоа лицом к лицу и навсегда изгнал его. Но вернуться обратно, чтобы вкусить заслуженные почести, он не смог. Меняющие форму твари встретили его, когда он спускался с гор, и сожрали.
