Ключ от бездны. Книга первая

— Если ничего не изменится, Апикон станет Сельфуром. Кхорх хочет этого. И уже давно называет себя властелином этих земель.

— Но Арбош он не получит!

Черные глаза ведуна налились слезами:

— Сжалься хоть над сыном. Он только третий год живет под сенью Астуу-ма.

— Я не позволю сделать его рабом, — упрямо покачав головой, сказал князь с твердой уверенностью. — Пусть пошлют гонцов в Антавию, и сам отправь весточку в Ахвэм с голубями. К чему эта гордость? Пора просить помощи, Агмунд.

* * *

Вечером того же дня в долине снова были замечены марлоги. Несколько десятков их двигалось в сторону леса.

— Наконец-то, — маявшийся от бездействия князь дал знак к общему сбору и покинул свой пост на террасе.

Очень скоро войска корнуотов были собраны и двинулись к долине.

— Мне не хотелось бы рисковать тобой, — заметил Ирвик, обращаясь к ведуну, ехавшему рядом.

— Я не останусь в стороне, — ответил тот спокойно. — И пусть моя безопасность не тревожит тебя.

Князь промолчал о предчувствии, не дававшем ему покоя. Что-то было не так в поведении тварей. Они не наступали — крались. И уже зная их слепую кровожадность и отсутствие страха, Ирвик не мог понять чего-то очень важного.

— Что ты видишь? — снова спросил он у Агмунда.

— Темноту, все ближе.

Показались марлоги. Они шли стаей, как звери, шли за огромным вожаком, уже уловившим запах людей. Он с жадностью втягивал воздух узкими ноздрями и временами встряхивался, издавая утробный рык.

Князь поднял меч, давая сигнал к атаке и пустил своего жеребца вперед.

Марлоги остановились, ощерились, приседая и уже готовясь напасть. Но все еще медлили.

Издав яростный вопль, вожак метнулся навстречу врагам, когда его собратья бросились вдруг обратно.

Короткое копье ведуна вонзилось в грудь прыгнувшего на него марлога.

— Вперед, вперед! — вскричал Ирвик, захваченный азартом погони.

Редкие деревья расступились, открывая вид на долину, уже погруженную в серовато-сизые сумерки.

— Князь! — Зов отставшего Агмунда не достигал цели. — Князь!

И тот не успел ничего предпринять, когда мягко поплыла, оседая, земля и он почувствовал, как падает, проваливаясь.

За спиной послышались испуганные крики. Чудом не повредив ноги, жеребец Ирвика рванулся вперед в открывшуюся подземную шахту. Она не уходила вниз, а тянулась под поверхностью земли неизвестно насколько.

— Князь!!

Он оглянулся. Дружинники, что следовали за своим господином, теперь тоже поднимались, отряхиваясь, поднимая лошадей и помогая друг другу. Растолкав их, к Ирвику пробился Агмунд.

— Куда?! — грозно крикнул он.

Князь снова посмотрел в распахнутый огромный зев. В глубине его ему слышались визги марлогов.

— Факелы! Нам нужен свет!

— Господин, они заманивают нас в подземелья. Ты понимаешь?

— Воины! — Ирвик глянул на растерянных корнуотов. — Мы зажжем факелы и продолжим погоню.

— Опомнись, владыка! Да это будет не погоня, а охота на нас самих!

Но великий князь был непреклонен. Благо, ведуну удалось уговорить его оставить часть дружины на поверхности. Сам он наотрез отказался ждать и отправился вслед за Ирвиком.

Шахта впечатляла размерами — в ней можно было свободно проехать на лошади, чем и воспользовались корнуоты.

— Ее вырыли недавно, — тихо сказал Агмунд, близко осветив стены. — Только кто мог это сделать?

— И, главное, зачем? — подал голос один из дружинников.

— Это их логово или укрытие от дождя? — покосился князь на ведуна, ехавшего с задумчивым видом. — Темнота, которую ты видел.

— Теперь я ощущаю нечто огромное и чудовищное, — отозвался Агмунд. — Оно... живое.

Во мраке впереди раздался знакомый визг.

— Вперед!

Притаившиеся на стенах и сводах пауки, превращаясь в марлогов, кинулись на людей. Снова завязалась битва. И рогатым пришлось непросто отвоевывать каждый шаг темной и душной шахты. Но они уверенно теснили тварей, чаще пускающих в ход зубы, а не ножи, так что кольчуга защищала дружинников, а попоны из шкур — их лошадей.

В какой-то момент марлоги снова отступили и, торжествуя, корнуоты ринулись добивать дрогнувшего врага.

— Стойте! — эхом прокатился голос ведуна, усиленный чарами.

Дунул ветер, и своды шахты осыпались комочками рыхлой земли. Войско встало, все, кто рвался вперед, вынужден был вернуться.

— Агмунд! — князь снова сдержал своего жеребца, закружившего на месте. — Что происходит?

Ведун проехал мимо, остановившись в нескольких шагах впереди владыки. Он пристально смотрел в темноту, вслушиваясь и подняв ладонь в предупреждающем жесте. Потом вдруг развернул коня и махнул рукой:

— Назад!

Лицо его исказилось от ужаса.

— Скорее!

Дружинники попятились, подстегнутые страхом священного старца. Задержался только Ирвик. Отдав приказ отступать, он приблизился к Агмунду, тоже всматриваясь в непроглядную темень.

— Уходи, князь, — тихо проговорил ведун.

— Почему остаешься ты?

— Я знаю, кто вырыл эту шахту, — с дрожью в голосе ответил он. — Улх. Он там! Быстрее, князь!

— Я тоже чего-нибудь да стою, — упрямо возразил Ирвик. — Мой дед был ведуном.

— Спасибо, — тихо обронил старец. — Повторяй за мной, — закрывая глаза, заговорил он и стал выговаривать слова магического заклинания. Князь подхватил их, видя, как впереди задрожало прозрачно-огненная пелена.

Чем дольше читал ведун заклятье, тем громче становился его голос и ярче разгорались огненные всполохи.

Сдерживать лошадей становилось все труднее. Они боялись, всхрапывая и пятясь подальше от огненного кольца или от того, кто находился за ним.

— Уходим, уходим! — прокричал Агмунд, когда оглушительный рев сотряс шахту.

Посыпались своды.

Кони помчались к выходу, уже не нуждаясь в понукании. Кто-то огромный, хрипя, преследовал их. Ирвик оглянулся и с ужасом увидел гигантского змея с распахнутой беззубой пастью и множеством рогов на голове. И, уже отворачиваясь, почувствовал, как метнулось на него нечто темное и большое...

* * *

Над священным Лакрисом стоял густой туман. Тишина лежала на мягких лапах вековых сосен Арбоша. Еще дрожали на светлом антраците неба утренние звезды, как капельки, что просохнут от жарких поцелуев восходящего светила.

Слабо курился дым жертвенного огня на ясне* в лесном поселении великого князя. Вчера на закате развел его сам Агмунд, что принес и сжег в нем кровавую дань богу смерти. В эту ночь погасли все другие костры на земле корнуотов.

Теперь же здесь было необычайно тихо.

Но вот послышался перезвон колокольчиков — звучал он под самыми кронами огромных исполинов, соединенных плетеными мосточками. Открылись двери, прорубленные в стволах, выпуская дев-хранительниц, тех что живут в деревьях и выходят только лунными ночами для свершения обрядов. Семь девушек в белых длинных одеждах, с венками из цветов между тонких рожек, спустились на землю по мостам, прошли к священному костру корнуотов на маленькой ясне. Тихо напевая, девы разбрелись по лесу, набирая хворост. Собрались вновь. Храня молчание, разожгли костер и, подняв руки к небу, встали в круг. В полной тишине они ожидали явления бога Астуу-ма. И как только первые лучи пришли на землю, запели гимн, восхваляя Светлого и Дарящего жизнь. Легкие, мелодичные звуки разлились по лесу и их подхватили птицы, вплетая в мелодию, древнюю, как сам этот лес, недостающие ноты. Из теремков и шалашей, окружающих ясен стали выходить корнуоты. Все они, молодые, старики, дети были босы, простоволосы, в серых балахонах до пят и с тисовыми прутиками в руках. Образовав большой круг, жителя Варда впустили в него процессию, спустившуюся с холма, где возвышался княжеский терем. Ее возглавлял сам Агмунд, а за ним на носилках несли тяжело раненого Ирвика. За ним следовала вся его семья. Не поднимая глаз, шла великая княгиня, красивая и тоненькая, с красными цветами в волосах. Рядом с ней, твердо ступая, шагал маленький наследник владыки Арбоша и на круглых щечках его играл румянец. Он не плакал, веря своим детским и чистым сердечком в силу дарующего жизнь Источника.

Процессия трижды обошла вокруг костра, затем носилки опустили на землю и каждая из дев-хранительниц, шепча заклинания, поочередно подошла к великому князю. Затем настал черед ведуна и он, взяв в руки жертвенный огонь и не обжигаясь им, "пролил" его над Ирвиком. Искорки, упавшие с ладоней Агмунда, шипя и образуя черные ожоги, быстро втянулись в тело больного — и не осталось от них ни следа.

Тогда вновь подняли носилки, девы окружили их и пошли за ведуном. Пришло время идти к святому источнику Слика.

Минуя полосу леса, где все уже пробудилось ото сна, процессия вышла к берегу Лакриса, священного озера народов Апикона. Потом спустилась к воде и двинулась вдоль кромки, так что ноги всех по щиколотку омывались набегающей волной.

Скоро появилась и тропа целителя Слика, выложенная серыми валунами в пятнах голубого мха и обозначенная двумя стелами с выбитыми на них древними письменами.

Возле них остались жители Варда, молясь за выздоровление князя, а посвященные в тайны леса вошли в грот. Корнуоты, несшие носилки опустили их возле источника в виде большой каменной чаши, наполненной бирюзовой водой и, поклонившись, удалились к воротам.

Девы сами подняли Ирвига, и, продолжая петь гимн, осторожно поместили его в источник. Агмунд долго читал заклинания.

Много времени прошло с того момента, как вышли к лесу священные девы-хранительницы. Уже уставшее светило, налившись багрянцем, коснулось кромки леса и те, кто молился у ворот к Источнику, опустились на колени, прижав ладони к земле и удерживая тепло согретой солнцем земли. И уже тайно прокралась в сердца корнуотов безнадежная горечь утраты, когда смолк ведун. Он заметил, как дрогнули веки великого князя и, глубоко вздохнув, Ирвик открыл глаза...

ГЛАВА 21

Он опять бездельничал, просиживая у окна и рассматривая знакомый пейзаж. Белые облака, задевая вершину величественного Крета, плыли на юг. Вот бы с ними! Дядюшка говорил, что может путешествовать, отпуская душу. Но для этого нужно родиться королем Антавии, Рорданом Бэгом. И так же верить в духов земли и неба, как дядя, просто помешанного на магии. А вот Герельд, в свои девять лет, уже понимал, что должен почитать только Аспилуса — светлого бога, которому поклонялись его предки и те антигусы, что еще не соблазнились речами мага Аоха. Это он, чужой и страшный, пленил душу бедного Рордана. Теперь их замок превратился в двор чудес, а священная зала Аспилуса была осквернена черным алтарем. Правда, Герельд его сам не видел, но при дворе болтали, что его дядюшка, вместо того, чтобы молить бога о прощении грехов, на старости лет вздумал перейти в чужую религию. И уже приносил кровавые жертвы!

Мальчик тяжело вздохнул и вновь залюбовался бело-серыми громадами небесных башен. Он верил, что в одной из них находится золотой престол Лучезарного владыки и что тот тоже смотрит сейчас на Дэнгор, ведь красивее его нет города во всей земле Апикона. Чего только стоят воздушные мосты между островами! Особенно, когда лощины покрываются туманом и кажется, что острова лежат на облаках, а белые мосты служат дорогой для самого Аспилуса.

Сегодня антигусы поминали предков. Из окон королевской резиденции Герельд хорошо видел храм Лазоревого божества. Там, не смолкая, с самого утра звенели колокола. Эхом вторил им звон Малого собора на острове Монархов, откуда уже вернулась торжественная процессия.

— Вот ты где! — В читальную залу заглянул учитель Тиеган. — Неужели наследник Его величества не помнит, что сегодня день Даров?

Герельд спустился с высокого стула и с недовольным видом поволок его к дубовому столу.

— Может моего отсутствия никто и не заметит?

— Вот уж не надеялся бы на вашем месте, мой господин, — засмеялся Тиеган, еще молодой и всегда веселый бывший поэт короля, недавно назначенный личным наставником Герельда.

— Мне бы твой задор, учитель, — улыбнулся наследник. Он во всем брал с Тиегана пример после того, как тот выиграл бой у чванливого сынка герцога Нолана. — Слушать дядюшку, когда тот размышляет о предках — сущий кошмар. А теперь еще и Аох вещает о граде Мертвых "уже открывшем свои чертоги"!

— Ш-ш-ш, — учитель прижал палец к губам. — Смотри, как бы колдун не услышал тебя.

— Я не боюсь чародеев, — засмеялся Герельд. — Ты сам говорил, что все они обманщики и зря заигрывают с бесами, да еще продают им свои души.

— Все правильно, малыш, но я не говорил, что бесов не существует.

Юный наследник пожал плечами:

— А вот я их не видел.

— Но Аспилуса тоже никто не видит, — глубокомысленно заметил Тиеган.

Подумав, его ученик кивнул, соглашаясь с таким доводом и добавил с важностью:

— А еще я верю силе корнуотских ведунов и очень жалею Этайка. И не прощу дядю за его изгнание! Я обязательно верну лесного старца, как стану взрослым, — решительно сказал он. — Потому что нельзя забывать добра, а он спас мне жизнь!

— Правильно, малыш, — Тиеган улыбнулся с грустью. — Только если бедняга Этайк тебя дождется, ведь корнуоты не бессмертны.

— Это Аох виноват! — с жаром подхватил мальчик. — Он понял, что не уживется с настоящим ведуном под одним кровом. И стал строить козни, наговаривать, плести интриги. А дядя Рордан...

— Да, — обронил учитель, устремив взгляд в окно. — Но нам нужно поспешить, пока не начался прием. Идем?

Недовольный тем, что его прервали, даже не дослушав того, что казалось таким значительным, наследник нехотя кивнул.

— Конечно, господин Тиеган.

Они пошли по холодным и темным коридорам королевского замка, где дуло из зарешеченных окон, от чего дрожали оранжевые языки факелов и по каменным стенам метались беспокойные тени. Герельд поежился, плотнее закутавшись в плащ, подбитый мехом, и покосился на задумчивого учителя. Чем же он так озабочен, что не замечает холода? Хотя, антигусы, выросшие на берегу Лакриса, привыкли к ледяным ветрам, мирясь с тем, что солнышко в их края заглядывало редко.

В молчании Тиеган с подопечным добрались до лестниц, ведущих на второй этаж с покоями для торжественных приемов. И неожиданно столкнулись с герцогом Ноланом. Тот был мрачен и чем-то встревожен. Он наспех поклонился наследнику, бросил странный взгляд на его учителя и, опустив голову, торопливо прошел мимо.

— Что это с ним? — буркнул Герельд, знающий этого высокородного господина насмешливым и общительным.

— Мало ли, — пожал плечами Тиеган и пропустил вперед мальчика.

Они вошли в первую залу, где толпились знатные гости, приглашенные на сегодняшний семейный праздник Бэгов. Большинство были знакомы Герельду. Среди них он успел заметить людей в длинных мхарских балахонах и очень этим заинтересовался.

— У нас иноземцы, Тиеган? — зашептал наследник горячо, как только была пройдена зала. — Что это значит? Мы вступим в войну?

— Кто тебе сказал?

— Да ладно! Все об этом знают! И вы напрасно притворяетесь. Улхур давно угрожает Маакору и мхары уже просили помощи у дяди. Но он не спешит. И тут уж не нужно быть мудрецом, чтобы понять, что виной тому Аох, ведь он выходец из подземелий демона и ненавидит Маакор.