Ключ от бездны. Книга первая

Царь упал на колени.

— Прости, владыка!

— Целуй!

Ксархс коснулся губами пальцев Кхорха и вздрогнул. Темная кожа арахнида задымилась.

— Теперь я вижу тебя насквозь, рыбья шкура! — первосвященник ухватил Ксархса за золотую цепь и подтянул к себе. — Пытаешься молиться у двух алтарей? Знай, тебя нет ни у одного. Ты предатель — вот твоя сущность. А пора бы определиться! — он отшвырнул его от себя. — Сегодня ночью мы вместе принесем кровавую жертву и ты примешь причастие, выпив крови.

— Я не смогу.

Первосвященник рассмеялся:

— Теперь я не позволю тебе служить моему богу вполсилы! Но дам право выбора, ведь ты — царь! — он снова расхохотался. — До полночи у тебя еще есть время, чтобы решить: ты царствующий Ксархс или Равл-Ат-отступник. Иди...

* * *

Снова лил холодный дождь. На расстоянии вытянутой руки ничего невозможно было рассмотреть. Как в мутной реке. И расслышать ничего нельзя, кроме монотонного, шума, в котором тонули все иные звуки.

— Лидэя...

Крылатая вздрогнула. В темноте шатра зашевелился кто-то. Но она не испугалась — голос был хоть и мужской, знакомый, но не Кхорха.

— Кто здесь? — выдохнула она.

— Равл-Ат. Я ухожу. Сейчас. Пойдешь со мной?

Она скорее чувствовала, чем понимала смысл торопливых слов, хотя некто находился совсем близко.

— Равл-Ат? Кто это? — с мистическим ужасом переспросила Лидэя.

— Я хочу подарить тебе свободу, девочка, — заговорил тот горячо, в самое ухо.

Крылатая замерла, боясь шевельнуться. Не коварный ли дух соблазняет ее опять?

— Почему?

— Я сделал много зла, — продолжил таинственный голос. — И не могу уйти просто так. Я хочу помочь тебе. Пойдем? Ведь об этом ты думала только что?

— Как ты узнал?

— Я многое знаю о людях. Даже о Кхорхе. Разве ты не боишься его? Разве не понимаешь, что теперь он — иное, неземное существо.

— Да, так сказала и Наэла.

— Наэла...

— Я не уйду без нее.

— Ее охраняют. Ты знаешь.

— А меня — нет, — с тоской заметила крылатая. — Я не нужна ему.

— Ему никто не нужен. Может быть, кроме Матенаис и Сидмаса, его он хочет сделать своей тенью, вечным попутчиком.

— Почему?

— Этот мальчик для него — мечта. Он был тем, кем Кхорху никогда не стать. Жил жизнью, о которой грезил маленький Кхорх. Поэтому я уверен, что он приберег Сидмаса напоследок. Антавия — лишь следующая ступень. Потом будет Ахвэм и... сын правителя. Он оставит Сидмаса в живых, сделает бессмертным, чтобы истязать всю жизнь.

— Ты говоришь ужасные вещи...

— А разве сама жизнь не ужасна рядом с таким, как Кхорх?

Лидэя всхлипнула, зажмурилась, чтобы удержать слезы. Он прав. Прав! Что ждет ее? Она осталась совсем одна, даже Матенаис стала словно неживой, равнодушной ко всему и всем.

— Пойдем со мной, — прозвучал вкрадчивый голос, как голос доброго духа, сулящего освобождение.

— Куда? Мы погибнем в Хэм-Аибе, — отозвалась она. — Там все сгорело и только демонам приятно ходить по такой земле. Демонам и... ему...

— Нет. Ладья первосвященника спрятана на берегу Аургуса. Кхорх ждет меня для жертвоприношения...

— Ксархс! — узнав своего собеседника, крылатая отшатнулась. — Ты — Ксархс...

— Послушай, девочка, — грустно заговорил Равл-Ат. — Первосвященник оставил мне выбор. Не потому что... благороден, нет. Он боится меня. И даже не это главное — ему будет скучно без противника. Противника достойного, который сможет хоть чем-то ответить ему, не сдаться на милость победителя, как...

Он замолчал. Молчала и Лидэя. Она всегда страшилась царя Улхура, иногда гораздо больше, чем Кхорха.

— Куда ты пойдешь? — наконец спросила крылатая.

— В Гефрек. Боги снова вручают мне Нити судьбы. Теперь, я как никогда понимаю, что лишь орудие в руках Великих. И должен вернуться в горы, чтобы забрать... сигиллу. Иначе у людей никогда не будет шанса освободиться от Арахна. Ты со мной?

— А Наэла?

— У каждого своя судьба, девочка. Мхарке суждено идти другой дорогой.

— Я не хочу, чтобы она страдала.

— Я тоже, поверь. Может, тогда, в горах, мне нужно было убить и ее, чтобы избавить от будущих ужасов. Но... история Улхура сложилась бы иначе. На свет не появилась бы Хофес — чудесная девочка с черными глазами. Ей суждено стать прародительницей великих владычиц Сельфура.

— О чем ты говоришь? — Лидэе показалась, что он бредит.

— О дочери Наэлы.

— А разве...

— Девочка эта совсем не ужасный и злобный зверь — напротив, малышка наделена редкой красотой и редким даром. Только любовь к этой крошке держит сейчас на земле Матенаис. Она надеется вернуться к ней. Надеется...

— Ты... правда хочешь помочь... людям?

— Да, — Равл-Ат оживился и заговорил торопливо: — Послушай. Мы пойдем вместе, доберемся до Гефрека по полноводному Аургусу. А потом ты отправишься в Арбош.

— Я? — испугалась крылатая. — Я не смогу!

— Сможешь.

— Но почему — я?

— А кто? Пойми, сигилла, амулет Тохуса, "Ключ от бездны" — единственное оружие, способное погубить Арахна. И о месте нахождения осколков знают немногие — только я и Наэла. Но этот амулет так важен, ты понимаешь?

— Да.

— Я помогу тебе найти осколки, но ты сама отнесешь их в Арбош.

— А ты?

— А я должен вернуться в Ахвэм. Мой путь окончится там. Теперь я знаю...

* * *

Дождь почти прошел, только из прорванных туч изредка проливались теплые и редкие струйки.

До рассвета оставалось время и милостивая ночь с облегчением вздыхала далекими раскатами грома. Наконец, в долину Дэнита пришел покой. Все живое с благодарностью приняло его и разделило с утихнувшей ночью.

Укутавшись в плащ, Кхорх наблюдал, как два человека прокрались к лодке, торопливо побросали узлы и разместились внутри просторной ладьи.

Он знал, кто они. Знал, что сейчас теряет близких ему когда-то людей.

Очень глубоко в душе первосвященника шевельнулось что-то похожее на сожаление. И улеглось. Кто-то жестокий и циничный гаденько захихикал, шепча: "она бросила тебя. Эта безродная девчонка тебя презрела. Сбежала с мерзавцем, который наобещал ей сапфировые горы. И этого гада ты прикормил сам. Сам. А мог бы воздать ему по заслугам — удушить, как поступают в Улхуре с клятвопреступниками. А теперь он уводит у тебя из-под носа твою женщину. И пусть она тебе больше не нужна. Ее необходимо вернуть. Выпороть. А его..."

Но Кхорх даже не шевельнулся.

Другая часть его души была холодна и темна, а тот крохотный лучик чувств, что мелькнул на краткий миг, исчез без следа.

Первосвященник понимал, что не хочет останавливать, тем более, препятствовать беглецам. Зачем они ему? Равл-Ат сделал выбор и именно тот, на который рассчитывал его господин. Бывший жрец Арахна станет проводником к святилищу Эморх и по его грязному следу Кхорх сможет пройти, нарушив чистоту обители Златокрылой богини. А Лидэя...

Теперь ни одна смертная не интересовала его. И не достойна такого, как он.

Каэлис! Прошлой ночью она приходила к нему и говорила, чтобы ее первосвященник забыл про несчастное создание, еще не появившееся на свет и что отныне он может называть себя ее мужем. Мужем!

Кхорх улыбнулся. В глубине его черных глаз вспыхнул огонь. Что теперь ему возня этих людишек? Пусть бегут, пусть тужатся изменить что-то в своих убогих жизнях.

Подобно богу, он будет наблюдать за их ничтожными потугами. Подобно богу станет карать или миловать. Подобно богу...

Да он и стал уже богом. Для всех, кто знает о властелине Улхурском, для всей этой земли.

И скоро тысячи придут и поклонятся ему. Как богу...

ГЛАВА 25

Дэнгор кутался в теплый бело-прозрачный туман. Тихо было на девяти островах. Не смотря на то, что солнце уже высоко поднялось над Лакрисом, по мостам не спешили люди. На самом обширном острове Мастеров не открывались цеха, и на Товарной площади не толпились ни торговцы, ни покупатели. Словно спали узкие улочки, и в зеленых садиках не слышался детский смех. На острове Багряной башни не звучала музыка, а в белых беседках, где собирались знатные господа и дамы, стояла непривычная тишина. Остров Водопадов не принимал гостей и никого не радовали ни тенистые аллейки, ни благоухающие розы. На шпилях королевского замка не видно было флагов, как в день траура.

Город словно вымер.

Но его слабый, замирающий пульс бился на острове Грахона, где вчера состоялась казнь девяти магистров Тайного общества.

Сегодня возле замка первого владельца Дэнгора Амаса высилась огромная гора книг, подлежащих сожжению. Она размещалась напротив эшафота, где на деревянном помосте еще виднелись бурые следы крови казненных.

Во дворе замка молча стояли те, кто пришел выслушать указ нового владыки Дэнгора, взошедшего на престол Антавии по согласию короля Рордана. Кхорх провозгласил себя царем царей и повелителем Сельфура, как отныне должен был называться падший Апикон.

Сам владыка нового царства, кутаясь в черный плащ и пряча лицо под бархатной маской, появился на балконе дома Амаса. Не поклонившись, встали возле него герцог Приат, возглавивший Совет города и главный судья Милт. Глашатай развернул свиток.

Люди внизу устремили к балкону горящие взгляды, с трепетом и страхом готовые услышать повеление нового господина. Нет, антигусы никогда не были трусами, да и среди собравшихся здесь не находилось ни одного простолюдина, привыкшего повиноваться. Но мистический страх держал в ледяных цепях их души. Мятеж, который вспыхнул вслед триумфального явления в Дэнгор улхурского повелителя, был быстро и жестоко подавлен. Многие из знатных антигусов взошли на эшафот по указу Рордана. Антавия, не знавшая казней, содрогнулась от ужаса, глядя, как умирают от рук палача-арахнида лучшие из ее сынов.

— Волею бога, которому должны отныне и во все времена поклонятся антигусы, как и иные жители Сельфура, — громко и выразительно начал читать глашатай, — я, сын его, Кхорх Улхурский повелеваю вам: уважать и исполнять законы, изданные мною и переданные на высоком Совете Дэнгора его главам. Приходя в храм, наряду с молитвами к своим богам, возносить дары и хвалебные гимны Арахну и Кэух, чьи алтари установлены в храмах. Выплатить дань с каждого города и деревни в размере, указанном казначеями. Кроме того, повелеваю вам добровольно сдать запрещенные книги, в том числе: девять книг магистров Тайного общества, "Книга Сотха", трактат магистра Тритемиса о магии, "Беседы жреца Лита с духами", а также знаменитую книга маакорского жреца "О Богах". Все, кто нарушит данный указ, будут казнены. За неповиновение знатные антигусы подлежат обезглавливанию, простолюдины повешению, а женщины — закапыванию в землю живьем.

Глашатай опустил свиток и отступил за спину денгорского судьи, зябнущего в меховом плаще и не поднимающего глаз на собравшихся внизу.

По знаку Кхорха два арахнида облили книги, сваленные во дворе прозрачной, едко пахнущей жидкостью, а затем подожгли.

Царь царей медленно кивнул и оперся о балюстраду, с удовольствием глядя на яро вспыхнувшее пламя. Он не боялся воинов, ни одного из тех, что шли против него с мечами. Он страшился силы, данной мудрецам — маакорским жрецам, арбошским ведунам, магистрам Антавии. Только они своими знаниями могли противостоять ему. Но пока они так испуганы уродством улхурских тварей, что забыли о самом главном своем оружии. Что ж, он воспользуется их замешательством, и вырвет смертоносное жало. Он заставит их трепетать пред ним, вынудит забыть обо всем, чем они владели. Нет, не уничтожит их силу — возьмет себе, как отобрал опасные и ценные книги у антигусов, расправившись с наследниками тех, кому принадлежали великие сокровища. Он заставит их забыть. Лишит если нужно и языков. Он выльет по капле и выпьет всю кровь из прекрасного и сильного дракона, имя которому Мудрость. И сам примерит на себя его блестящую, волшебную кожу, выстланную искристыми чешуйками вековых знаний...

* * *

— Я хочу, чтобы все жители Дэнгора пришли в храм Аспилуса и поклонились Арахну, — проговорил первосвященник, внимательно взглянув на герцога Приата, который сопроводил его в одну из комнат замка Амаса.

— Храм не вместит всех, — тускло отозвался герцог. — Да и алтарь там еще... не установлен.

Кхорх нехорошо улыбнулся:

— По какой же причине?

В голосе его скользнули ядовитые нотки.

— Достопочтенный Холдер, верховный служитель Аспилуса отложил освящение черного алтаря до окончания празднества Арктура.

— Но ты же знаешь, что бывает за неисполнение моих указаний? — вкрадчиво поинтересовался первосвященник, обнажив при этом заострившиеся зубы.

— Да.

— Не слышу.

— Да! — герцог вскинул голову и бесстрашно посмотрел в прикрытое маской ненавистное лицо. — Если ты перережешь нас всех, Кхорх, тебе будет трудно справляться с народом.

— А я и народ твой передушу, Приат, — усмехнувшись, сказал первосвященник. — У меня есть свой, так чего мне заботиться о чужом? Это твоя обязанность. Смотри, милый, будь осторожен. Да поторопи этого святошу, а то ведь и обидеть могу. Вижу, не боишься смерти. Только она может и негероической вдруг случиться. Раздену до исподнего и отправлю босым до замка, через три острова. А для сраму щит твой родовой с гербом подвешу на воротах перевернутым. Состояния лишу...

Герцог стиснул зубы, но сдержался.

Кхорх расхохотался.

— Вот так-то лучше! Пойди и приготовь храм к вечеру. Аспилус милостив и простит вам, а уж звезда так далека, что и не заметит, что праздник в ее честь сократился на два дня. Ступай!

Приат удалился.

А первосвященник медленно прошел к высокому креслу под черным балдахином и расположился отдохнуть. Он стал уставать от света и тосковал о подземельях. Теперь они не казались ему душными и давящими. Темная кожа его горела на солнце, а в душе закипала безудержная безотчетная злоба. Хотелось тишины и темноты. А еще — крови. Кхорх пристрастился пить ее небольшими порциями в течение дня и ночью, когда чувствовал особенный прилив сил и тягу к магии, к чтению заклинаний, вызыванию духов и путешествиям. Их он мог свершать, быстро перемещаясь в любую местность, какую мог представить. Кхорх мало спал, чаще всего делая это днем, закрыв ставни и укладываясь в самой прохладной комнате.

Теперь сон сморил его. И скоро перед взором уснувшего первосвященника предстали неясные образы и послышались невнятные голоса. Он увидел себя летящим над выжженной землей. Перед ним в страхе метались серые тени. То были бесы с плоскими лицами и острыми, торчащими ушами. Тела их оканчивались дымными завихрениями в которых мелькали черные и темно-красные хвосты. Бесы часто оборачивались, повизгивая и скаля желтые острые зубы.

— Быстрее, быстрее, — поторопил их первосвященник. Полет его стал стремительным. Сердце болезненно сжалось, тревога вцепилась черными, ядовитыми клыками.

— Еще быстрее!

Скоро показался хребет Гефрекских гор. Каменная громада надвинулась и испуганные бесы взмыли ввысь. А Кхорх увидел Равл-Ата, разбивающего статую хеписахафа. Невдалеке, у самого обрыва, сложив крылья, сидела Лидэя.