Ключ от бездны. Книга первая

Она первая заметила первосвященника. Вскочила, что-то беззвучно крича. Кхорх видел ее исказившееся от ужаса лицо и влажный блеск глаз, налившихся слезами.

Мхар повернулся и тоже закричал. Она бросилась к нему и, выхватив что-то из руки, взмахнула крыльями и полетела.

Остановившись, первосвященник расхохотался.

Скользящий вокруг него воздух сгустился и наполнился черными клубами дыма.

— Вернись, предательница! — прокричал он, чувствуя, как распадается, растворяется в зарождающемся смерче. — Я выдумал для тебя новый указ — отрубать руки неверным женам!

Свирепый ветер обрушился на мхара, свалил его с ног и погнался за Лидэей, летевшей в сторону Седых озер.

Первосвященник ощущал в себе нечеловеческую мощь шквала. Она проходила через незримое, огромное, казалось, необъятное тело — он и был этим ветром. Хрупкая крылатая фигурка стала так близка, что осталось только протянуть руки. И Кхорх вцепился в живое тело, смял гигантскими смерчевыми лапами. С клокочущим гневом на то, что не может впиться зубами, швырнул о скалы.

И очнулся, дрожа и все еще сжимая и разжимая ладони. В ушах звенел предсмертный крик крылатой.

— Тварь...

Он вскочил и метнулся к закрытому окну. Неудовлетворенная ярость сжигала грудь, застилала глаза кровавой пеленой. Распахнув ставни, первосвященник со злорадным удовольствием увидел, как догорает над Дэнгором закат.

Наступало его время. Время сына улхурского демона...

Прикрыв глаза, Кхорх почувствовал мгновенную разрывающую боль и непередаваемое ощущение полета. Он знал, что за яркой вспышкой, ослепляющей сознание, придет краткий и совершенный покой, похожий на маленькую смерть — когда забываешь, кто ты и где, когда кончается все...

Лемаис умела так? Да. Почему теперь он так часто думал о ней? Иногда ему казалось, что в невиллу вселялась сама Кэух. И тогда он страдал, понимая, кого лишился.

Он точно знал, кем был обитающий в ней демон и Равл-Ат солгал — в теле дочери Улха жил темный дух. Но он неким странным образом слился с ее собственной душой, которая не смогла уйти в царство Теней. И теперь мятежный дух этот таился в подземельях Улхура. Боялся ли его Кхорх? Да. Невероятно, но Кэух покровительствовала той, что умерла из-за нее, проклиная его.

Первосвященник открыл глаза и заметил, как легкая дымка всасывается в кожу на руках. Он осмотрелся, поняв, где находится. Царивший полумрак рассеивало зеленоватое мерцание маакорских светильников, подвешенных меж громоздких колонн, двумя рядами тянувшихся от входа. Кхорх не впервые являлся в дэнгорский храм и всегда чувствовал себя здесь свободно. Встряхнувшись, он медленно пошел по храмовой зале, направляясь в алтарную.

Как тихо в святилище. Слабое песнопение едва достигает слуха. Где пеют сейчас младшие служители? А если зайти, ворваться смерчем, испугать до полусмерти, с наслаждением увидеть, как они мечутся. Поймать одного, второго, вцепиться зубами в мягкую шею...

Нет, не время. Сейчас на очереди более ценная жертва!

Первосвященник с шумом распахнул врата и пыльный ветер ворвался в главную залу.

Стремительно поднялся на ноги молившийся у алтаря Холдер.

— Как смеешь ты...

Договорить он не успел. Рванувшись, Кхорх в одно мгновение оказался возле верховного служителя и вцепился ему в горло.

— Как смею? — выдохнул он в побагровевшее лицо жреца.

С треском вылетели окна в храме. Свечи погасли, и все погрузилось во мрак. Нал алтарем вспыхнуло и разлилось зеленоватое свечение.

Первосвященник отшвырнул от себя служителя Аспилуса и тот упал на пол, кашляя и держась за шею, где остались царапины от длинных звериных когтей.

— Как смею, говоришь? — Кхорх с ненавистью опрокинул алтарный стол и оттолкнул его ногой. — Здесь будет стоять мой алтарь! Ты слышишь, пес? Мой!

Холдер поднялся.

— В этом храме не место черному камню, — хрипло проговорил он. — Строй свой храм, раз уж у тебя, ничтожного раба демона, появился личный алтарь!

— Преподобный! — В залу вбежал младший служитель.

— Уходи, Лэйф! — крикнул ему Холдер.

Кхорх рассмеялся:

— Чем мне нравятся антигусы, так это своим благородством! Зови на помощь, старик, зови!

Тебя ждет мучительная смерть, быстрая, но мучительная. Нет, не для тела, для твоей отвратительной светлой души — я принесу ее в дар господину Бездны! — он снова вцепился в жреца. На помост за его спиной грохнулся черный камень арахнидов. Легко приподняв служителя, Кхорх повернулся и повалил жреца на алтарь Арахна. Лицо его исказилось до неузнаваемости, глаза пожелтели и вытянулись к вискам, рот растянулся, обнажились острые зубы, нос провалился, оставив две узкие, неровные щели.

— Прими жертву, Отец, — прорычало существо, занося над оцепеневшим Холдером обсидиановый нож.

— Отпусти его! — пришедший в себя Лэйф, не зная, чем помочь наставнику, и страшась прикоснуться к мерзкому созданию, окатил его освященной водой из чаши.

Кхорх взвыл и отпрянул. Выгнулся, лихорадочно срывая с себя вспыхнувший плащ. Кожа его покрылась ожогами в тех местах, куда попала вода.

— Скорее! — вытирая кровь с шеи, Холдер поднялся и заковылял к выходу. Силы быстро покидали его, голова кружилась. — Беги! — он подтолкнул к воротам служку. — Беги, закрой, закрой... — запутавшись в длинных полах хламиды, жрец упал на колени. — Читай молитву "Ключа", быстрее, не выпускай его отсюда...

Лэйф кинулся исполнять распоряжение, но, оглянулся и увидел, что ужасный арахнид уже сорвал с себя горевшую одежду и снова бросился к Холдеру.

Тот медленно поднимался.

— Преподобный!

— Закрывай! — верховный служитель успел выхватить жреческий жезл и наотмашь ударил им Кхорха.

— Давай, — рыкнул первосвященник и перехватил руку Холдера. — Мне по душе твой героизм!

Жезл отлетел в сторону и хрустнул, ударившись о стену.

Но в тот же миг длинное копье насквозь пронзило Кхорха и в его пылающих желтых глазах застыло удивление. Он выпустил жреца и опустил голову. Из его живота торчало окровавленное древко.

Холдер отступил, потрясенный тем, как быстро менялся облик арахнида — теперь перед ним был уже молодой мужчина, который растерянно посмотрел на него и опустился на колени, пытаясь вытолкнуть из себя копье.

— Беги, — сглотнув горячий комок в горле, проговорил верховный жрец, взглянув на Лэйфа. — Он не умрет. Беги!

Закричав, арахнид вырвал из себя древко и торопливо прикрыл ладонью рану, удерживая хлынувшую кровь.

Холдер с Лэйфом были уже у резных алтарных врат и поспешно закрывали их.

— ... Да пребудет с нами Лучезарный, — выговаривал верховный служитель торжественно, хотя и торопливо, — и да бегут от лика Его ненавидящие Его.

Ворота закрылись.

Кхорх вздрогнул и огляделся:

— Вы ответите за это...

— Как исчезает дым, да исчезнут; как тает воск от лица огня, так да погибнут бесы от лица любящих Бога...

— Я выпью вашу кровь и разрушу эти поганые пристанища мерзкого духа...

Рана медленно затягивалась, а сгустки черной крови, шипя, испарялись на каменном полу храма. Стены его начали мелко дрожать. Вскипела святая вода в ритуальных чашах.

Страшная мука вновь исказила лицо первосвященника, ставшего прежним Кхорхом. Но теперь его терзала иная боль, намного страшнее телесной боли. Он вцепился в волосы и, запрокинув голову, заскрежетал зубами. Черные глаза наполнились слезами и мутные струйки их побежали по бледным щекам.

— Матенаис... Матенаис! Где моя мать? Матенаис!..

* * *

Она танцевала с мечом. Танцевала вдохновенно, красиво. Босая, простоволосая, словно помолодевшая. Может, Наэле казалось это из-за отсутствия краски на лице жрицы, а может невероятный свет горел в ее глазах и мягко озарял черты, стирая следы морщин.

— Тебе уже лучше? — спросила мхарка, когда Матенаис остановилась и опустила острие меча к полу.

— Да, мне лучше, — улыбаясь, проговорила та. — Сегодня во сне я видела Хсарта и... маленького Кхорха! Они держались за руки и были такими довольными. А

муж сказал, что ждет меня.

Наэла опустила глаза.

— Они оба ждут меня, — продолжала жрица. — И я чувствую, что теперь свободна. Слышишь? Я не хочу служить тому, кто прячется в теле моего бедного сына. Взгляни, Наэла! Это меч первого арахнида-воина. Он не простой. Когда Хэт шептал над ним заклятье, дух Тохуса явился в пещеру, — она рассмеялась. — Только Кхорх никогда не узнает этого. Как и то, что однажды будет убит этим мечом. Ты расскажешь об это в Ахвэме, Наэла!

Девушка вскинула на нее глаза, испугавшись, что бедняжка снова сходит с ума. Но ясный и ласковый взгляд убеждал в обратном.

— Я? — голос Наэлы дрогнул. — Как я попаду в Маакор?

— Неужели ты думаешь, что Матенаис не сможет помочь тебе? Теперь? Когда так счастлива?

— Я не совсем понимаю...

— Возьми, — жрица протянула ей меч и стиснула на рукояти пальцы мхарки. — Держи его крепче, обеими руками! И ничего не бойся, девочка моя. Я помогу тебе, а ты спасешь меня. Не выпускай меча и делай то, что я тебе велю, дорогая. В последний раз, — жрица направила к себе острие и одобрительно улыбнулась.

— Нет! — Наэла рванула меч и замерла, увидев, что как ранят ладони Матенаис его острые края...

Первая черная жрица Арахна стояла на помосте и смотрела на коленопреклоненных людей внизу. Взоры их были прикованы к чаше, которую она протягивала дочери вождя:

— Испей. Прими мою веру с этой кровью.

Девушка подняла голову и Наэла увидела ее лицо.

Матенаис! Это была совсем юная Матенаис!

Мхарка вскрикнула, вспомнив вдруг встречу с Хэтом и его страшные слова. Она, Наэла была той самой Ильфис! Дочь вождя, мать будущего черного жреца приняла ее веру. А Ильфис принесла им смерть в чаше. Она погубила их всех. Должна убить и сейчас...

— Посмотри на меня. — Голос Матенаис изменился, став властным и медлительным, сладким и тягучим, как мед. — Посмотри на меня.

Не в силах сопротивляться ему, мхарка подняла глаза и черные омуты гипнотического взгляда захватили ее.

— Сделай это...

Содрогнулся пол. Далекий, полный отчаяния и ужаса крик Кхорха прокатился по пустым залам замка Амаса: "Матенаис... Матенаис! Где моя мать? Матенаис!.."

— Сделай это!

Наэла подалась вперед, дрожа, сходя с ума от страха и невыносимого желания оторвать руки от меча, только не чувствовать, как клинок разрывает плоть, не смотреть в полыхающие живым черным огнем глаза. Она не видела, как яркие искры пробежали по лезвию, загораясь от выступившей крови Матенаис. Не видела, как исчезает в синем пламени меч, как искрящиеся всполохи добираются до ее рук и они становятся прозрачными, тоже растворяясь в магическом огне. Уже не видела, как налетевшим шквалом выбило окна, как Кхорх появился в зале и бросился к истекающей кровью матери.

Пылающий свет ослепил Наэлу.

И все исчезло...

ГЛАВА 26

Кхорх прижал руку к ране матери. Кровь выходила слабыми толчками. Остановить ее он не мог и не понимал, почему не срастался разрез, как это было у него. Он не желал верить, что Матенаис умирает.

— Мама...

Она не отозвалась, не пошевелилась. И напрасно Кхорх всматривался в родное лицо.

— Мама?

Он не хотел верить в то, во что уже поверили руки. Страшная пустота образовалась в груди. Чудовищная, безысходная пустота.

— Мама! Почему?

Кхорх закрыл лицо руками и зарычал, сдерживая рвущуюся боль. И если выпустить ее, она убьет, убьет не только его, все вокруг! Но разве это имело сейчас значение?

— Нет!

Он поднялся и взял Матенаис на руки. Закрыл глаза, воскрешая в памяти храм в Улхуре. Только там найдет он силы, чтобы вернуть мать к жизни. Здесь это казалось невозможным. Здесь только смерть и эта незнакомая, давящая, безжалостная пустота.

* * *

Жрец, стоявший перед алтарем, отшатнулся, увидев прямо перед собой первосвященника, явившегося из пустоты.

— Мой господин...

— Приготовь жертву, — оборвал его Кхорх. — И сам принеси ее Орх, понял?

— Да, святейший, — жрец поспешно удалился.

А первосвященник осторожно опустил мать на алтарь. Прежняя уверенность в собственном могуществе вернулась к нему. Но закабаленная черным духом душа рыдала. Она знала, что ничего уже невозможно сделать и ничего нельзя противопоставить желанию Матенаис. Она ушла счастливой, она хотела уйти.

— Услышь меня, Великая богиня Бездны, имя которой я называю, как Орх! — воскликнул первосвященник и вздрогнул от боя барабанов, возвестивших, что жертва принесена. — Прими этот кровавый дар, богиня Смерти и верни...

Лицо мертвой жрицы подернулось легкой дымкой и сердце Кхорха дрогнуло от радости.

— ... верни ту, что пришла в Царство твое... — он осекся.

Тело Матенаис стало быстро таять, обращаясь белым дымом. Совсем не так было с воскресшей Лемаис, которая просто открыла глаза и закричала от ужаса.

— Нет, мама! Не надо! Вернись!

Но она уже истлела. На алтаре осталось только черное шелковое платье.

— Нет!

На верхний храм Арахна обрушился гигантский смерч и смял, стиснул, легко круша его купол. Стены подземелья Улхура содрогнулись. Обмерли от ужаса арахниды. Густой мрак пал на город и множество голосов подхватило пронзительный, кошмарный вой первосвященника.

— Храни нас Улх, — шептали люди в смертельном страхе и падали на колени, мысленно прощаясь друг с другом.

Улхур рушился.

А Кхорх, не находя исхода охватившей его ярости, выхватил жертвенный нож и несколько раз удар себя в грудь и живот, напрасно призывая богиню смерти.

Она не слышала проклятого...

* * *

Была глубокая ночь. Но в доме Ва-Лерагов не спали. Явилась Наэла. Встревоженная и радостная Ла-Тима накрывала на стол по обычаю мхаров, встречая дорогую гостью. Но та сидела безучастная, словно чужая.

— Пожалуйста, пошлите за Астеманом еще раз, — снова попросила она, обхватив плечи озябшими руками.

Госпожа Ва-Лераг остановилась с дымящимся блюдом в руках и взглянула на девушку с жалостью.

— Я уже посылала, дорогая, — мягко сказала она. — Но до заставы далеко и он будет только утром. Ты так исхудала, моя девочка и ничего не говоришь о... случившемся с тобой в Улхуре.

— Много чего, — нехотя ответила Наэла. — Разве... Сидмас не рассказывал вам?

Ла-Тима вздохнула:

— Он тоже стал совсем другим. Все больше молчит и хмурится.

— Вы не понимаете! — Наэла вдруг расплакалась. — Здесь ничего не изменилось! Ничего! Все так же цветут цветы и блестит над заливом луна. Просто невероятно, что где-то есть подземелья, марлоги, Арахн...

— Успокойся, родная, — госпожа Ва-Лераг присела рядом и обняла Наэлу. — Успокойся и расскажи мне все. Тебе станет легче...

— Легче? — девушка вскинула голову. — Я убила мать Кхорха и он скоро будет здесь! Он умеет... перемещаться без помощи Врат Времени, как и Матенаис, — она говорила быстро, словно боясь, что Ла-Тима остановит ее. Я не хочу возвращаться в бездну. А она всюду, где появляется первосвященник. Вот и теперь мне мерещится, что ледяной мрак надвигается на спящий Ахвэм. Кхорх идет сюда и... не просто убьет всех, нет, это стало бы благом для нас, он...