|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Татьяна Шипошина
feodossan@mail.ru
ШРАМЫ НА ЛАДОНЯХ
ВСТУПЛЕНИЕ
Пятьдесят на пятьдесят
Разве задумываемся мы, почему наш мир устроен так, а не иначе?
Неудобный вопрос. Может, и хорошо, что большинство людей подобные вопросы не тревожат.
Некоторые люди задумываются об устройстве мира только в ранней юности. Когда в душе появляется смутное чувство протеста: в мире, где я живу, что-то не так!
Потому, что если в мире всё так, то почему же у меня всё как-то не так?
Протест бывает разным. Бурным и затаённым. Значительным, или так, для видимости.
Проявляется — у всех по-разному: криком, грубостью, истерикой, слезами, унынием. Убеганием из дома. Но, как правило, ни к чему не приводит. Только доставляет неудобства своему обладателю. И проходит как-то незаметно, потихоньку уступая место спокойному человеческому бытию.
Со временем, становясь взрослее, люди всё больше приспосабливаются к своему миру. Привыкают видеть в устройстве мира закономерность и правильность. Учатся извлекать из мироустройства пользу для себя и своих близких.
Иначе — не выжить.
Иначе — неуютно жить. Неудобно.
К этому времени, как правило, у живущих появляются собственные дети. Подрастая, дети начинают задавать взрослым неудобные вопросы, протестовать, и пр.
Круговорот протестов и согласий не кончается. Таков закон.
У взрослых (совсем недавно бывших детьми), ко времени взросления появляется прекрасный набор ответов на неудобные "детские" вопросы.
"Мир так устроен! Ничего с этим не поделаешь!"
"Все так живут, и ты так живи!"
"Не мы это придумали, не нам это менять!"
"Если ты захочешь жить по своему, ты погибнешь! (Откуда я это знаю? Это опыт, дорогой! Опыт поколений!)"
Правы ли взрослые?
И да, и нет.
Правы ли дети?
И да, и нет.
Пятьдесят на пятьдесят.
ЧАСТЬ 1
Действительное и желаемое
ГЛАВА 1
Ео выросла в обычной, благополучной семье.
Совет соединил её родителей и дал им разрешение на ребёнка. В положенный срок родители произвели на свет Ео — отпрыска женского пола, по всем параметрам среднего, в меру симпатичного, в меру разумного.
Таковы правила.
Двух людей, достигших положенного возраста, соединяет Совет. Возражений, обычно, не следует.
Законы и Правила потому называются Правилами и Законами, чтоб не возражать против них. Чтобы их исполнять.
На этом — покоится мир.
Исключение, конечно, встречаются. Если двое, например, начинают испытывать какую-то взаимную симпатию ещё до того, как подходит время соединения, Совет может рассмотреть желания обоих. И принять положительное решение.
Но даже если решение окажется отрицательным, никто и не подумает возражать: мудрому Совету виднее. Ведь туда, в Совет, стекается вся информация о мире.
О том, кто есть кто. Какие у кого родители, какие способности, особенности, пристрастия. Наследственность. Какая, наконец, у кого внешность!
Даже если бы Совет захотел ошибиться — не ошибся бы никогда!
Мир стоит не только на Законах и Правилах.
Мир стоит на доверии к Совету.
А вообще...
Вообще, мир... ну, если не прекрасен, так просто хорош!
Одно дневное светило — звезда, по имени Альсиус, и два ночных — спутники. Голубоватый Гетор и красноватый Нетор сменяют друг друга на ночном небосклоне, проплывая среди мерцающих зеленоватых звёзд.
Голубую ночь сменяет красная ночь. А потом наступает изумрудный рассвет. Какая красота!
На зеленовато-изумрудное небо могут налететь лёгкие сиреневатые облачка. Иногда облачка собираются в тучки и проливаются на землю тёплым дождиком.
Есть леса, шумящие буроватой листвой, зеленоватые озёра, изумрудные моря.
Погода одинаково ровная, тёплая. В первом полугодии больше дождей, во втором — суше и ветренее. Лёгкая курточка должна всегда иметься в запасе!
Каждый школьник первого этапа обучение пишет сочинения о родной природе. Не раз, и не два.
Так, по Правилам, в учебниках написано: уважать и изучать родную природу.
Вот и наша Ео тоже, как все: уважала и изучала.
Не только природу. Все остальные науки, как положено по программе.
ГЛАВА 2
Итак, Ео родилась в обычной семье, на планете Эмит, в мире Эмит-трей.
Хорошая девочка получилась! Ласковая, любознательная. Не глупая. Росла, как положено. Как все дети.
Сначала за Ео ухаживала мама. Потом её направили на подготовительный этап обучения.
Ео начала осознавать себя только к концу подготовительного этапа. Далее — начинался первый этап обучения, и тут уже Ео помнила о себе всё.
Помнила, как хотелось ей скорее покинуть подготовительную группу и начать учиться по-настоящему! Помнила, как пыталась сама научиться читать по взрослым книгам. Водила пальчиком по строчкам и пела:
— А-ла... О-ла...
Родители не сомневались, что Ео быстро освоит обучение на первом этапе: она научилась читать и писать сразу же, как только детей начали учить этой премудрости. Главное — Ео легко заучивала Правила. А потом — Законы.
Основной предмет первого этапа, переходящий из года в год, так и назывался: "Законы и Правила".
Первые пару лет учителя только и делали, что хвалили Ео. Она получала высокие оценки по всем предметам.
— Мама, десятка по грамотности! Мама, папа, восьмёрка по счёту!
Все учителя отмечали, что Ео обладает живым и любознательным умом и упорным характером.
— Ваша девочка умна, смела и напориста! — говорили родителям учителя. — А, главное, она способна к обучению! На лету схватывает всё новое!
Вероятно, до поры, до времени, смелость и напористость укладывались в рамки "хороших" качеств. Или — "положительных". Допустимых.
Но дальше...
На пятом-шестом году первого этапа Ео впервые стала доставлять родителям кое-какие хлопоты. Сначала пошли жалобы от учителей на то, что Ео задаёт много лишних вопросов.
— Представляете, она спрашивает, что будет с человеком, если он перестанет соблюдать Законы и Правила! Допытывается, как человек будет жить! Как такое может прийти в голову ребёнку? Значит, она размышляет на эту тему? Вы ведь знаете, к чему это может привести? Кроме того, она не слушает учителей! На уроках — витает в небесах!
Учителя возмущались, родители сокрушённо кивали головами.
Что им ещё оставалось делать!
— Ваша девочка отказывается выполнять Правила! — каждая следующая учительская жалоба казалась родителям значительно хуже предыдущей. — Она не выполняет домашние задания. Она не слушает учителей, а смотрит в окно! Вам необходимо проследить за ребёнком!
Родители расстраивались.
Ео слушала все увещевания родителей и учителей, кивала, но её зелёные глаза весело и упрямо поблёскивали. Руки Ео невольно сжимались в кулачки, а рот кривился в ухмылке. Раскаяния на лице не появлялось! Наоборот!
— Папа, отстань, — отмахивалась от нотаций Ео. — Мама, не приставай!
Дальше — больше.
Началось самовольные отлучки с уроков.
Ео убегала с уроков одна. Без компании. Бродила по городу, сидела у озера. Её легко находили и доставляли домой. Всё-таки, она не достигла ещё такого возраста, чтобы уйти слишком далеко.
Ничего предосудительного не совершала Ео, во время своих отлучек (кроме самих отлучек!). Так, сидела, мечтала о каких-то сказочных поворотах судьбы. Как будто улетает она на Гетор или на Нетор, да живёт там весело, в любви и согласии. Только с кем? Интересно ведь, с кем!?
А ещё Ео пела песенки. Песенки без слов:
— О, эля-ля-ля! О, ялю-лю-лю!
Иногда в песенках появлялись слова. Одно, или два. Одна, или две строчки.
— О, ля! Как мне хорошо тут на берегу! О, ля-ля! Как хорошо быть свободной, как птичка! Как хорошо иметь крылья и летать в небесах!
Душа у ребёнка пела, только и всего.
Правда, пела всегда не вовремя и не к месту.
Такое поведение никак не могло привести к хорошим результатам обучения. И вообще, ни к чему хорошему не могло привести.
ГЛАВА 3
Учителя делали замечания, мать расстраивалась. Даже плакала. Это продолжалось года два, или три.
Отец закрывался с Ео на кухне и беседовал, пытаясь объяснить очевидное:
— Мир стоит на том, что люди выполняют Законы и Правила! — горячился отец. — Как можно не понимать таких простых вещей!
"А иначе, видимо, мир не устоит... — думала Ео. — Рухнет, наверное. Интересно посмотреть, как это будет выглядеть!"
Почему-то слова отца вызывали у Ео не только внутренний протест, но и какую-то внутреннюю усмешку!
Вероятно, потому, что Ео становилась взрослее.
О том, что разрушение мира может представлять из себя катастрофу, Ео, конечно, не задумывалась. Не думала и о том, что при разрушении мира могут гибнуть люди. Просто, хоть и взрослела Ео, но оставалась ребёнком.
До протеста она доросла, а до осмысления последствий — нет.
Юношеский протест захватил Ео так неожиданно и так рано, что ни родители, ни учителя не смогли с ним справиться.
Правила предписывали слушать родителей и родителям подчинятся. До самого конца первого этапа обучения. А Ео ещё так много времени оставалось до конца...
Ео как будто играла в игру. А игра такая: Ео проверяла, хватит ли у педагогов и родителей терпения, чтобы вынести все её проделки?
Или: до каких пор можно нарушать Правила, чтоб дело завершалось замечаниями и смешными нотациями?
Играла Ео, играла. И заигралась.
За пару лет до окончания первого этапа обучения девочка забалансировала на грани "отстранения" от школы.
— Мы ставим вопрос об "отстранении" и запрете дальнейшего обучения вашего ребёнка. "За пограничное поведение", — однажды объявил родителям старший преподаватель. — Её выходки плохо действуют на других учеников. Она становится опасной не только для себя, но и для окружающих.
Это являлось серьёзным предупреждением! Проще говоря, это был конец.
— Я умываю руки! — провозгласил отец.
И тут же хватался за голову:
— Неужели придётся писать отказ?
— Сама виновата! — не смотрела на Ео мать. — Попробуй ещё скажи, что мы тебя не предупреждали! Смотри, мы можем заявить отказ!
Родители имели право так сказать. Закон предписывал им растить ребёнка. Но если ребёнок совсем уж выходил из подчинения и совершал грубые проступки, родители имели право заявить Совету, что отказываются растить его и нести за него ответственность.
Вот до чего дошло!
Закон предписывал растить ребёнка, но Закон не мог предписать никому испытывать к ребёнку (или к мужу, или к жене) — какие-то особенные чувства.
Ровная и каждодневная забота о ребёнке? Да!
Забота о том, чтоб ребёнок следовал Правилам? Да!
Но — не более того.
Конечно, родители не могли не испытывать к Ео (и к друг другу!) какого-то чувства привязанности. Но родители вполне могли существовать и без Ео. Правда, им не разрешили бы больше иметь детей.
Ну, и что?
Может, они бы даже получили предписание Совета на то, чтоб прекратить совместное проживание.
Ну, и что?
В мире Эмит-трей такая ситуация никого не удивляла.
Жаль, конечно, что девочка дошла до "отстранения". Если человека "отстраняли", его, для начала, направляли на Остров. То есть, высылали.
Могли выслать и Ео. Обидно, но... Сама виновата.
И всё.
В принципе, как говорили в новостных передачах, на Острове ничего страшного с людьми не происходило. Там текла та же самая жизнь, по тем же Законам, по тем же Правилам.
Только там присутствовало больше "наблюдателей и защитников".
Они ходили по Острову, и наблюдали. Ну, и защищали, если надо.
"Наблюдатели" предусматривались и в обычной жизни обычных людей.
После первого этапа обучения некоторых выпускников просто приглашали поступить на учёбу на "Отделение Порядка и Защиты". Учиться, чтобы получить специальность "наблюдателя и защитника".
В обыденной человеческой жизни наблюдатели, чаще всего, казались невидимыми. Да и зачем им как-то выпячивать себя!
Ведь Законы и Правила представляли суть существования мира Эмит-трей. С малых лет, от утробы матери людей приучали соблюдать Законы и Правила, и люди спокойно их соблюдали.
Даже перемещение на Остров не являлось окончательным наказанием для человека. Допускалось и приветствовалось возвращение в обычную жизнь. Иногда люди возвращались очень скоро, иногда — через несколько лет.
Среди знакомых и сотрудников родителей Ео никто на Остров не ссылался, и никто с Оствова не вернулся.
Узнать из первых уст, как живут люди на Острове — невозможно.
И невозможно узнать, что происходит с теми, кто не смог и на Острове жить спокойно. Об этом чего только не рассказывали! Но точно никто ничего не знал.
Да и какая, в общем, разница, что происходит с нарушителями! Надо просто жить, как положено, и тогда ни глупые, ни слишком заумные вопросы (что почти одно и тоже!) у человека не возникнут.
ГЛАВА 4
Для решения вопроса об "отстранении" школа направила Ео в Совет образования. Вместе с родителями.
Совет образования — часть общего, большого Совета. Не менее важная, чем все остальные части.
Здание Совета поражало внушительностью и величием. Полукруглое, с полупрозрачными стенами. С огромными картинами на стенах. На картинах — родная природа.
Внутри тихо, прохладно. Вьющиеся растения островками растекаются по стенам, занимая пространство между картинами.
Журчит искусственный фонтанчик.
Как будто Ео пригласили на отдых, а не на суд!
Ео с родителями усадили сначала в мягкие кресла и попросили подождать. Рыжевато-медные волосы Ео рассыпались по спинке кресла. Она закрыла глаза.
Она старалась держаться спокойно. Но волнение ворочалось в груди Ео, как маленький пульсирующий комочек. Мысли перескакивали с одной на другую.
"Ну и пусть выгоняют на свой Остров!" — нашёптывала одна мысль.
"Нет, нет! — вопила другая. — Я боюсь! Я хочу остаться! Как же я там буду — одна, без родителей!"
"А что — родители? Разве они тебе так уж нужны? Да и ты им — не очень-то нужна! Лишние хлопоты!"
"Нет! У меня здесь есть мой дом, моя комната, моя кровать!"
"Будет другая комната, другая кровать!"
"Там наблюдатели будут за мной ходить, как хвост!"
"Тебя и тут вычислили..."
Мысли проделывали круг, и возвращались снова:
"Ну и пусть выгоняют на свой Остров!"
"Не хочу на Остров!"
И т.д.
На третьем круге мысли прервал служитель:
— Просим вас пройти в зал!
Ее вздрогнула и поднялась.
Таким оказался первый раз, когда решалась её судьба.
ГЛАВА 5
Маленькая Ео стояла в центре большого зала перед строгими членами Совета. Их кресла располагались по кругу, амфитеатром. Родители стояли поодаль с соответствующими моменту скорбными лицами.
Ео повернулась несколько раз, перекрутилась. Нет, как ни поворачивайся, а всё равно окажешься спиной к кому-нибудь!
Здесь, на Совете никто уже не одёргивал Ео и не делал ей замечаний. Просто один из членов Совета начал медленно перечислять все её проступки, один за другим.
Ео повернулась лицом к говорящему.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
