В розыске и в возвращении в Империю сбежавшего за границу ухажёра огромную помощь семье Стрельцовых оказала старший лейтенант полиции Империи, эксперт высшего класса Зинаида Яновна Кибрит. Она вместе со своими коллегами из Экспертного Центра Полиции России смогла проследить путь старательно запутывавшего следы беглеца, сменившего за месяц почти полтора десятка стран и отчаянно пытавшегося каждый раз легализоваться под новыми установочными данными.
Задержание беглеца выполнил сотрудник Оперативного Управления Полиции России, старший лейтенант Полиции Александр Игоревич Томин, шедший за беглецом буквально след в след из страны в страну, с континента на континент. Он же осуществил арест беглеца и доставил его на спецборте Полиции России в Империю, передав его в аэропорту в руки конвоя.
В изоляторе временного содержания им занялся следователь, капитан Полиции России Павел Павлович Знаменский. Следствие велось четыре месяца, допросы, экспертизы были практически ежедневными — всё делалось для того, чтобы окончательно изобличить правонарушителя.
Затем состоялся суд. Закрытый. Продолжалось судебное заседание несколько дней — с небольшими шестичасовыми перерывами. Вина правонарушителя была полностью доказана и его умертвили. С момента вынесения приговора Знаменский, Томин и Кибрит стали друзьями семьи Стрельцовых.
Ни Зинаида ни Александр тогда, когда шло следствие и вершился суд, ещё не нашли свои "половинки". Они оба найдут их обязательно, но позднее.
Светлана впоследствии познакомилась и с женой Павла Павловича — Ксенией Петровной Знаменской, инспектором Службы Имперской Охраны. По долгу службы Ксения почти никогда не одевала форму, но капитанские погоны, заменившие лейтенантские, она получила из рук Верховного Комиссара Имперской Безопасности одной из первых молодых сотрудниц области, выполнив труднейшие объёмные нормативы.
Когда "Волга" под командованием капитана первого ранга Светланы Стрельцовой ушла на встречу с "Нормандией", дочь Ксении Петровны и Павла Павловича — Инга заканчивала предвыпускной курс Военно-Полицейской академии России. Она избрала для себя работу в Оперативной Службе Военной Полиции, её воздушных и космических частях. После получения сертификата и присвоения первого офицерского лейтенантского звания Инга подала рапорт с просьбой зачислить её в космические части военной полиции. Рапорт удовлетворили и лейтенант Знаменская улетела на Урал, в одну из частей, где прошла доподготовку и сдала квалификационные экзамены на допуск к пилотированию всех доступных для военных полицейских космических кораблей.
С началом войны с Жнецами следы Инги затерялись. Она непременно стремилась участвовать в самых сложных боевых вылетах — как в составе флотов и эскадр, так и одиночных. Про неё сослуживцы говорили чаще всего, что она живёт тогда, когда летает, а летает она мастерски, профессионально. Многие пилоты, видевшие её полёты, были склонны считать, что она летает просто божественно. Её эскадрилья выполняла самые сложные задачи по перехвату истребителей и штурмовиков Жнецов.
Она пропала за несколько декад до окончания осады Жнецами Солнечной системы. Её, конечно же, искали. Настолько внимательно искали, насколько вообще тогда было это возможно. А нашли на одном из малых астероидов. Оказалось, она выполнила таран десантного корабля Жнецов, уже нацелившегося на почти безоружный гражданский транспорт с колонистами-землянами. Её истребитель-заградитель взорвался, уничтожив десантный вражеский корабль, она успела катапультироваться, почти двое суток блуждала в космосе рядом с местом тарана, пока не смогла опуститься на этот малый астероид. Посадка на него получилась жёсткой, автодоктор сделал всё, что только смог, но, конечно, не до конца. Если бы не внимательность одного из штурманов проходившего мимо фрегата ВКС Империи — она бы провела на этом астероиде ещё неизвестно сколько времени. Её взяли на борт корабля, доставили в орбитальный госпиталь, сообщили командованию и семье.
Первым в госпиталь примчался муж — капитан лейтенант Георгий Петрович Веденеев, пилот-инструктор эскадры дальних перехватчиков, базировавшейся на Луне. Рядом с ним Инга ожила и удивила врачей, восстановившись не за полгода, а всего за три месяца. Врачебная квалификационная комиссия не смогла за три дня найти, к чему в состоянии здоровья капитана Знаменской можно было бы придраться, чтобы списать её на наземную службу, а она ещё и мужа успела удивить, сказав, что она беременна.
За три месяца до рождения дочки она сфотографировалась с мужем в ателье фотопортретов, разослала снимок родителям, сёстрам и другим ближайшим родственникам, снабдив его индивидуальными дарственными надписями.
Только прямой приказ Медслужбы Военной полиции заставил к тому времени уже майора Знаменскую уйти на две недели в отпуск по родам. Три месяца — и она, оставив сына у родителей мужа, возвращается в строй, снова начинает летать. Георгий не препятствовал, понимал, что не сможет остановить супругу, заставить её остаться на Земле.
За несколько суток до окончания войны Инга погибла в бою с прорвавшейся из Тёмного Космоса небольшой эскадрой лёгких десантных кораблей Жнецов. Может быть, этот прорыв эскадры был для Жнецов своеобразным жестом отчаяния? Может быть. Майор Знаменская и её коллеги по эскадрилье сделали всё, чтобы не дать десанту Жнецов подойти вплотную к конвою гражданских пассажирских кораблей, перевозивших колонистов на возрождаемые марсианские и плутонианские базы.
Девиз "Служить и защищать" Инга Знаменская выполнила полностью, встав на своём истребителе-перехватчике между кораблями конвоя и десантным транспортом полумашин. Среди пассажиров кораблей конвоя были и маленькие дети, о чём, конечно же, Инге было хорошо известно.
В том бою из полёта не вернулись кроме Знаменской ещё четверо пилотов — две женщины и двое мужчин. Сейчас Светлана уже знала, что Инга Знаменская навечно зачислена в списки своей эскадрильи военно-полицейских сил космического базирования. Кроме этого прорыва Жнецы предприняли ещё несколько попыток, не прекращавшихся на протяжении декады вплоть до того момента, как пала последняя большая база в Тёмном Космосе и именно её падение и стало моментом окончания войны с Жнецами.
Обо всём этом Светлана Стрельцова думала, выполняя обычный регламент послеполётных командирских работ. "Волга" через двое суток была скрыта в ангаре, технические службы космодрома "Ликино" начали осуществлять свои комплексы работ, а экипаж и команда разведкрейсера — продолжали свои работы, ведь корабль готовился к новым полётам, готовился к прохождению переоснащения и сертификации на получение первого ранга — одного из наивысших для кораблей такого класса в ВКС Империи.
По прежнему волговцы не снимали скафандров — так требовали правила безопасности. Светлана не торопилась проникаться домашней успокоенностью, сохраняла настороженность, не расслаблялась сама и не давала расслабляться коллегам.
Недра крейсера снова приняли её. Скользя по узким трубам и тоннелям технических проходов, Стрельцова лично проверяла работу тонких систем и механизмов, выполняла монтаж новых и демонтаж старых блоков, добивалась соответствия настроек эталонам и чувствовала, как её крейсер благодарит свою хозяйку за сделанное, принимает её заботу и ценит внимание и неспешность.
Космос, что бы там кто из людей когда-либо ни говорил, оставался чуждой для человека, во всяком случае — для современного человека средой. Да, люди пришли в Большой космос всерьёз и надолго, они обрели в нём настоящий звёздный дом, но без поддержки техники, без специальных научных исследований космос всегда был и оставался в лучшем случае безразличным к потугам людей удержаться в его пределах, а в худшем — становился откровенно враждебным.
Потому, наверное, ступив в большой космос, земляне озаботились не только внешним космосом, но и космосом внутренним, космосом собственной души. Озаботились изучением души человеческой в гораздо большей степени, чем раньше, ведь им тоже предстояло меняться под влиянием космоса и было необходимо сделать всё возможное, чтобы эти изменения находились под контролем, а если повезёт — и под управлением людей.
Светлане остро не хватало Джона. Да, дети по своему обыкновению дневали и ночевали на "Волге", крайне редко появляясь и оставаясь в гостинице. Их присутствие рядом очень помогало Светлане, давало силы, поддерживало уверенность в том, что все работы будут выполнены точно и в срок, после чего крейсер заслуженно получит первый ранг и будет снова допущен к выполнению задач литерного уровня сложности.
Посмотрев на вошедшую в Центральный Пост Марию, Светлана впервые с момента прибытия на Землю в Россию после войны подумала о том, какой станет дочка, когда войдёт в пору юности. Да, уже сейчас заметно, что она будет красавицей. Техники и инженеры наземных служб, провожая её взглядами, не раз именно так и говорили: "Красавица!". А ещё, конечно же, Маша будет не только красивой, но и умной. Обладающей большим жизненным опытом — такое детство, какое было у Марии, даёт мощную базу для всей последующей жизни. Уже сейчас Маша твёрдо уверена в своей приверженности гуманитарному направлению будущей учёбы, она, конечно же, и в технике разбирается, но предпочтение всё же отдаёт гуманитарным наукам, в том числе и наукам об обществе и о человеке.
Рано, конечно говорить о том, как сложится её семейная жизнь и кого она изберёт себе в мужья, но уже сейчас ясно: Мария не является склонной к легкомысленности в таких вопросах. Она очень долго будет выбирать, присматриваться, докапываться до самой сути возможного кандидата в мужья, но если она уже сделает выбор — этот выбор будет окончательным.
— Мам, я пойду, пройдусь с Зирдой вокруг корабля. Можно? — Мария пробежала, стараясь не шуметь, по центральному проходу и подошла к креслу командирского пульта, коснулась руки матери.
— Можно, доча. Можно. — улыбнулась Светлана, увидев ответную улыбку Маши, уже поворачивавшейся к выходному порталу шлюза Центрального Поста. Зирда заинтересованно заглядывала через порог, но внутрь не входила — ей было вполне достаточно видеть хозяйку и её дочь, чтобы быть спокойной. Совсем скоро — через несколько суток она встретится со своей хорошей подружкой — Мэри, когда на космодром "Ликино" прибудут Стрельцовы. Все, кто сможет прибыть. А пока Маша гуляет вокруг "Волги", привыкая к интерьеру новопостроенного ангара, Светлане можно будет уделить внимание документации — вахтенный уже принёс очередную пачку ридеров.
Очень скоро она встретится с мамой и папой. Они прилетят в "Ликино" обязательно, уже пришло подтверждение. Их встретят и проводят к ангару, а затем — в гостиницу. Или — наоборот. Как получится. Главное — они увидят свою дочь, а она увидит своих родителей. И ещё раз убедится в том, что война с Жнецами — закончилась. Стала историей. Стала прошлым.
Мария и Александр. Прогулка по лесополосе. Осознание возвращения в Россию
Мария вышла из Центрального Поста, спустилась по лестнице, в который раз проигнорировав лифт, на нижние уровни, свернула в коридор. Кивая волговцам, девочка придерживала идущую рядом Зирду за ошейник, стараясь не доставлять своей любимице особого беспокойства. Рослая красивая овчарка всегда теперь сопровождала либо её, либо маму, в то время как Зорд и Грей занимались охраной и сопровождением Саши.
Направляясь к выходным пандусам крейсера, Мария думала о том, что она увидела на экранах командирского пульта. А увидела она там фотографии Стрельцовых. Многие фотографии. В редкие перерывы мама просматривала эти фотографии и, конечно же, многое вспоминала. Мария знала — пройдёт несколько дней и Стрельцовы, возможно, в полном составе прибудут в "Ликино".
Сейчас, как сказала Зара, когда Мария собиралась идти в Центральный Пост, они согласовывают своё прибытие на космодром, ведь практически все работают, служат и вот так просто сорваться с мест они не могут — война закончилась и все форс-мажоры отошли на второй план. К их редкому появлению ещё предстояло привыкнуть, но мысли Марии ожидаемо перескочили на другое: последней просмотренной мамой фотографией было изображение погибшей в бою с Жнецами дочери Знаменских — Инги. Благодаря рассказам Аликс, Маша очень многое знала о том, что связывало её маму с этой семьёй и сейчас ей было абсолютно ясно — встреча с мужем Инги будет для мамы очень тяжёлой. Хорошо, если вместе с ним в "Ликино" прибудет внук Знаменских — Трофим. Хорошо потому, что он — достойный наследник и сын своей мамы и своего отца.
Переступая порог основного внешнего бронекорпуса крейсера и вступая на трап, Мария вспомнила о том, каким взглядом посмотрела на неё мама, когда она стояла рядом с командирским креслом. Вне всяких сомнений, в глазах мамы легко читалась грусть и желание предугадать судьбу своей дочери. Предугадать, чтобы помочь. Да, война с Жнецами закончилась победой обитателей Галактики, теперь череда Жатв прервана навсегда. Мама, конечно рада, что дочка не избрала для себя путь кадрового офицера, пожелала остаться гражданской или, как ещё говорили армейцы — штатской. Если маму это радует — Маша удовлетворена и тоже рада. В их семье вполне хватит трёх профессиональных воинов — папы, мамы и Саши. Хотя бы она должна прорваться к высотам цивильной реализации. И на это она начала обращать самое пристальное внимание ещё на Цитадели, во время того очень памятного всем отрядовцам годичного пребывания на Станции.
Зирда, помахивая роскошным хвостом, сопровождала свою маленькую хозяйку, держась так, что никто из наземных специалистов и никто из волговцев не мог бы встать между ней и Машей. Овчарка привыкла так поступать с первых дней, когда только начала опекать маленькую дочку Стрельцовых-Шепардов. К тому, что почти ежедневно дочь командира крейсера наматывает пешком круги вокруг замершего в ангаре корабля, все обитатели космодрома "Ликино" привыкли и относились с полным пониманием. Если рядом с Машей была Зирда — девочка была в полной безопасности. Иногда вместо Зирды младшую Стрельцову-Шепард сопровождали Зорд с Грэем, иногда — кто-то один из них. В любом случае дочь генерала спецслужб не оставалась без присмотра, охраны, защиты.
К виду огромного корабля, замершего в специально для него возведённом светлом ангаре Мария привыкла очень быстро. Ей нравилось во время прогулок рассматривать детали корпуса, иногда она доставала из поясной укладки мощный бинокль и остановившись, рассматривала какую-то трубу или какой-то выступ на броне, а потом — искала соответствие в базе данных своего инструментрона и читала пространные пояснения. Её никто не заставлял и не принуждал это делать — она привыкла сама себе находить полезные и необходимые занятия. Изнутри крейсер она знала очень хорошо — может быть ненамного хуже, чем инженеры корабля, но всё же лучше, чем многие наземные специалисты.
С площадки, опустившейся на плиты, сошла Аликс, на ходу убиравшая в укладку инструмент. Маша остановилась, ожидая, когда киборгесса обменяется несколькими фразами с подошедшим техником-наземником, придержала за ошейник Зирду.
