— Складно говоришь, Най. — Сарен повернулся к Найлусу. — Складно. А я вот боюсь. Боюсь, Най. Боюсь, что она... зря она верит в меня, Най. Я — изломан. Изломан так, что... Не могу я... Не могу поверить в то, что достоин её... Да, она вернулась ко мне, может быть.... Может быть и ко мне тоже, Най. А я боюсь, что я... обманул её. Что она увидела во мне того Сарена Артериуса, которым я... не являюсь. Не являюсь сейчас. И, наверное, никогда не являлся. Даже тогда, когда впервые встретился с ней...
— Не надо, Сар. — Найлус посмотрел в глаза сородича.
— Надо, Най. Надо мне быть честным хотя бы перед самим собой. Она... она заслуживает лучшего. Лучшего, чем я, Най. А я... Я сижу здесь, на Иден-Прайме... а она — там, на Цитадели.
— Она — там, Сар. — голос Найлуса окреп. — Она — там. Она — вернулась, Сар. Она — вернулась к тебе. Ещё раз повторю — вернулась! Вернулась к тебе и вернула всю группу! Всю! Ты давал ей силы, ты давал ей уверенность, твоя любовь... Да, да, Сар, твоя любовь держала её мёртвой хваткой в пределах этого, а не потустороннего мира! Твоя любовь, Сар. Она любит тебя и ты любишь её! Это так же очевидно, как то, что скоро над Иден-Праймом взойдёт солнце и наступит утро, за которым придёт на планету новый, мирный день. Твоя любовь, Сар, держит её сейчас на этом свете. Твоя любовь в первую очередь, Сар, а не всякие там чудодейственные лекарства или аппаратура суперкласса! И для любви нет расстояний, Сар. Нет никаких расстояний, даже космических. Она любит тебя и ты любишь её. Этого — достаточно. Этого достаточно для вас обоих, Сар! Она вернулась потому, что ты любишь её, потому что она любит тебя, потому что она выбрала тебя...
— Это ещё...
— Нет, Сар. Это очевидно. Если бы это было не так... Всё было бы по-другому. А она вернулась потому что она любит тебя. Прежде всего — тебя. Она рисковала всем, Сар, но рисковала, потому что верила, знала, понимала — она любит не какого-то там абстрактного турианца, а именно тебя. Она ушла в этот рейд веря, что вернётся прежде всего к тебе. Не к нам всем, а прежде всего — к тебе. И она отпустила тебя, зная, что она придёт к тебе, а ты придёшь к ней. Придёшь обязательно. И ты пришёл к ней. Ты сейчас рядом с ней своей любовью. Своей любовью, Сар! И не говори мне, что ты изломан или ты там чего-нибудь такое... Не говори. Не надо. Для неё — это несущественно. Для неё существенно то, что ты её любишь и продолжаешь любить! Она вернулась, Сар, вернулась, выжила, вытащила всю группу, вытащила себя потому что стремилась к тебе, Сар. Потому что как никто, она — понимает тебя, Сар. Да, да, понимает такого, какой ты есть сейчас, каким ты стал после того, как Джон вытащил тебя из хаскоподобного состояния, из этой "скорлупы".
Сарен вздохнул. Найлус иногда несносен. Он молод, горяч, ему, как говорят люди, "море по колено". Слушая, как Крайк продолжает его убеждать, Артериус не спешил ни соглашаться ни противоречить. Пусть Найлус выскажется. Они ведь так редко вот так, наедине разговаривали о чём-то очень важном... Личном.
— И поверь, Сар, что на этом концерте ты должен выступить. Спеть. А может быть, даже станцевать. Она... она это оценит, Сар! И ей это поможет выкарабкаться, поможет выздороветь. Она вернулась, Сар, вернулась к тебе. Только и исключительно к тебе. Она — Спектр, Сар. И она понимает тебя так, как никто тебя не в состоянии больше понять, потому что... потому что она любит тебя. И хочет быть рядом и вместе с тобой, Сар. Твоё личное одиночество... оно закончилось, Сар. Закончилось! Она обязательно выздоровеет, станет твоей главной подругой, подарит тебе много-много детей и вы оба будете счастливы, Сар. Потому что... потому что вы выдержали эту войну. Выдержали. Выдержали, любя, ценя и понимая друг друга.
— Спеть, говоришь... Но... — Сарен задумался.
— В этом-то и ценность концерта, Сар. — Найлус встал, прошёлся — два шага туда, два — обратно, по подсобке. Тихо так прошёлся, почти неслышно. — Да, основную часть концерта берут на себя люди, что неудивительно. Но и ты тоже сможешь выступить. Нет, ты просто должен выступить! Я думаю, что и Мордин и Явик тоже примут участие. А уж киборгесса и киборг — точно будут участвовать. Подумай, Сар. Ей это будет важно — увидеть не просто концерт, а увидеть тебя, как участника концерта. Увидеть, услышать, почувствовать. Да она сделает всё, чтобы очнуться, чтобы посмотреть весь концерт, я убеждён, я уверен в этом, Сар! Сделай ей приятное, Сар. Не нам, нормандовцам — ей!
— Она... слишком слаба, Най. И ей сон нужен больше, чем всякие там... концерты. Да и что я могу спеть?!... И тем более — сплясать?! Я ещё раз...
— Сар, ну хоть передо мной-то не надо. — Найлус подошёл к сидевшему на полу старшему напарнику. — Даже её твоя любимая отговорка не впечатлила, а уж меня — она тем более не впечатлит. Она — любит тебя, Сар. И это для неё, турианки, женщины — основное. Она тебя лю-бит! И ей всё равно, что ты там скажешь насчёт твоей изломанности. Всё рав-но! Она знает, она уверена в том, что её любовь сможет всё это преодолеть. Так доставь ей удовольствие, покажи себя в необычной роли, необычном качестве. Убеждён, она это оценит высоко и правильно.
— Не знаю, Най. Не уверен я в этом. Да и танцевать... Сам понимаешь, вихляться я не хочу, а парный танец... Нет, это — провокация. Я на это не пойду.
— И не надо танцев, Сар. Не хочешь танцев — не надо. Но спеть ты должен. Да, мы с тобой многие декады были рядом с людьми, гораздо дольше были рядом с землянами-людьми, чем с нашими соплеменниками и соотечествениками. Но это ведь нам дало очень многое, Сар. В том числе и то, что мы начали на многие вещи смотреть, скажем так, по-иному. По-новому, можно сказать, не по-туриански смотреть. И не только смотреть, Сар. Видеть, понимать, оценивать, использовать. — Найлус сел рядом с Сареном, повернулся к нему. — Не хочешь танцевать — не надо. Но спеть ты должен. Так спеть, как только может спеть Спектр, прекрасно знающий не только турианцев, но и людей. Она — женщина, Сар. Что бы там кто ни говорил, она — женщина. И она тоже руководствуется чувствами и эмоциями. Для неё твоё пение будет знаком, Сар. Зна-ком! Того, что ты... любишь, помнишь её, веришь ей, поддерживаешь её, хочешь быть рядом с ней. В общем так, Сар. Время — уже утро, скоро здесь будет слишком много народу, мы свою функцию выполнили, патрулирование на ближайшие декады у нас с тобой окончено. Мы сейчас с тобой вдвоём возвращаемся в гостиницу. И не перечь, не отнекивайся. Незачем тебе здесь сидеть ещё несколько часов — не то место, чтобы ты, Спектр, полковник ВКС Иерархии, отсиживался здесь. Идём, я отвезу тебя в гостиницу, отоспишься в номере. Знаешь, как люди говорят — "утро вечера мудренее". Потому — поспишь, отдохнёшь...
— Я не...
— Я не говорил, что ты обязан расслабиться. Я говорил, что ты поспишь и отдохнёшь. Ты уже сколько часов обходишься без сна? Вот, вспомнил, наконец-то. Вижу. А то — ведёшь себя, как перед очередным броском на Жнецов и их приспешников. Всё, Сар. Война — закончилась. И наступил мир. Мир, понимаешь! — Найлус почти силой заставил Сарена подняться на ноги. — Идём!
Он вышел с Сареном во двор, сел в разъездной флайер, набрал на пульте адрес базовой гостиницы. Спустя сорок минут они тихо вошли в холл, поднялись на этаж и Найлус провёл Сарена в спальню, подождал, пока тот разоблачится, укроется одеялом, вытянется на кровати. Полумягкой — на мягкую старший напарник не согласился. Ладно, пусть полумягкая. Убедившись, что Сарен уснул, Найлус вышел в коридор, направляясь к своему номеру.
— Марк, слышал? — спросила Оливия, воспользовавшись каналом шифрованной связи. Она-то находилась в гостинице, а вот Марк по своему обыкновению не покидал борт фрегат-крейсера.
— Слышал. — ответил киборг. — Как считаешь, может, следует посоветоваться с Чаквас? Её на Цитадели любят, ценят, знают. Сарену надо сделать сюрприз. Приятный сюрприз. Доставить сюда, на Иден-Прайм Триору и пусть она поприсутствует, скажем так, на концерте. Сделаем так, чтобы Сарен — и в первую очередь он увидел её. А она — чтобы увидела его. И услышала, конечно. Как он поёт. Шепард уже подготовил план концерта, очень предварительный, я его видел, прочёл. Весьма. Но Найлус прав — Сарену надо дать карт-бланш. И то, что он там отнекивается танцевать — это всё... глупости. Увидев Триору, он будет танцевать! Он будет танцевать для неё одной! Если потребуется — вокруг неё будет танцевать! А нам... Нам это надо просто обеспечить. И хорошо, что Найлус говорит об участии в концерте и нас с тобой, Оливи, и Мордина, и Сарена, и Явика. Это — надо. Мы в своём единении выиграли эту страшную войну, победили, уничтожили Жнецов. Это — первый, послевоенный концерт. Он должен быть и он станет особым. Подтверждающим наше единство, перешедшее с полным правом из военного в мирное время. Шепард это просчитал, это он учёл и это — правильно. Послевоенный концерт должен стать особым.
— Хорошо, Марк. Подготовь... сам знаешь. И перешли мне. А я пока со своей стороны подготовлю все материалы для передачи Карин. Пусть она решает.
— Предварительно — Триора вполне может прибыть. Её состояние не настолько критично, чтобы запрещать любую транспортировку. А ради такого случая можно задействовать лучший транспортник Медслужбы Цитадели. В эксклюзивном режиме.
— Вот и провентилируй эту возможность, Марк. Только... пока Карин не беспокой, у них с Андерсоном — продолжение... Важное продолжение взаимоотношений. А это... вполне может подождать. Благо, путь от Цитадели до Иден-Прайма теперь не настолько долог и труден — несколько часов и Триора будет здесь. Кстати...
— Подготовлю, провентилирую. Будет размещена либо в базовом госпитале, что вероятнее всего, ведь Карин сможет с лёгкостью с Хлоей контролировать её состояние, либо — в лучшей райбольнице. Она всё же Спектр, к ней и отнесутся соответственно рангу и статусу. До связи.
— До связи, Марк.
Оливия, едва заметно усмехнувшись, погрузилась в потоки информации, выделив толику своих мощностей под отработку новой задачи. Карин получит всю информацию. Да что там Карин — информацию получат медики, которые лечат Триору, которые её наблюдают. Им эта информация будет важнее, нужнее. А лучший транспортник Медслужбы Цитадели Триоре будет предоставлен. В этом нет никаких сомнений. Она заслужила, как командир уникальной группы. Да, уникальной, выполнявшей самые сложные задачи в глубоком тылу противника.
Да, сейчас Триоре трудно. Она не совсем восстановилась, точнее — совсем не восстановилась, так, частично. А надо, чтобы она восстановилась полностью. И для этого ей нужны, необходимы положительные эмоции. Да, медики всё сделают для того, чтобы она выздоровела — всё же на Цитадели сосредоточена лучшая медицина Галактики. Но сейчас Триоре нужна не только медицина. Ей нужен Сарен. Она знает, что он улетел на Иден-Прайм, можно даже сказать, что она его отпустила.
— Дэвид, я поеду. На фрегате полно работы. Базовый госпиталь... — сам знаешь, требует моего внимания. — Карин с сожалением расцепила обьятия, отодвинулась от лежавшего навзничь Андерсона. — Спасибо тебе. За всё...
— Поезжай, Кари. — тихо ответил Андерсон, приподнимаясь на локтях. — И помни, что я жду и я люблю тебя.
— И я тебя очень люблю, Дэвид. — Чаквас встала, запахивая халат и подходя к туалетному столику. — Отдыхай.
— Не-а, Кари. — Дэвид поднялся, завязал пояс халата, подошёл к сидевшей перед столиком подруге. — Не буду. Мне будет неудобно, потому что я не хочу, чтобы ты вкалывала, а я бездельничал.
— А я вкалываю? — посмотрела удивлённо на него Карин.
— Именно вкалываешь! — убеждённо сказал Дэвид, целуя Карин в макушку и подходя к двери санкомнаты. — Так что, постарайся себя, Кари, не изматывать.
— М-м-м. Попробую, Дэвид. — мягко сказала Карин, нанося финальные штрихи. — Уф. Всё.
— Ты — красивая, Кари. Не накручивай себе там ничего. — произнёс Андерсон, исчезая за дверью санкомнаты.
— Эм. Спасибо, Дэвид. — Карин переоделась в форменный медицинский комбинезон, крутнулась перед зеркалом. — Я вроде бы готова... Надо ехать.
Флайер быстро доставил главного врача из гостиницы на базу и Карин поднялась по трапу на борт фрегат-крейсера, кивнув вахтенным у трапа и у шлюза. Те козырнули и едва заметно улыбнулись — если врач прибыла на корабль, значит всё будет в порядке. А скоро, вполне вероятно, прибудет и командир. То, что Карин и Дэвид теперь всегда вместе — и на работе и вне её, безмерно нравилось нормандовцам и они считали это нормальным, радуясь, как командир и главврач фрегат-крейсера обрели и укрепляют особое, семейное счастье. Ведь теперь, уже в мирное время, они могли, подумать и о детях. Теперь, как знали нормандовцы, Карин не будет отказывать Андерсону и очень скоро она станет мамой. А ещё быстрее, как догадывались многие члены экипажа и команды фрегат-крейсера, Карин Чаквас станет законной женой Дэвида Андерсона и обретёт двойную фамилию. Такая традиция была у нормандовцев, сохранявших право каждого из пары носить свою собственную фамилию и одновременно — не забывать о фамилии самого близкого для себя разумного.
Войдя в кабинет, Карин поздоровалась с Хлоей, та подала ей пачку ридеров — обычная утренняя порция информации. Хотя, точнее — уже дневная. Теперь, когда большинство медицинских проблем отслеживались медиками базового госпиталя, на долю медиков Медотсека фрегат-крейсера оставались контрольные функции. Крейсер обрёл настоящую, комфортную, полностью оснащённую базу и это позволяло надеяться на то, что проблемы будут выявляться быстро и качественно.
— Прошу разрешения, доктор. — в кабинет осторожно ступая вошёл Марк.
— Здравствуй. — Карин обернулась, взглядом указала киборгу на кресло. — Присаживайся. Вижу, есть у тебя идея.
— Есть. — Марк подал Чаквас ридер. — Она касается Быстрой...
— М-м-м. — врач вчиталась в содержимое файла. — Ну, то что она транспортабельна, я, в принципе, согласна, но... Надо будет время на подготовку и надо будет уведомить врачей... Обычный протокол, это может занять несколько часов.
— Я предполагаю, доктор, что мы имеем право просить командование космопехотной дивизии отпустить лейтенанта Уильямс с детьми на Иден-Прайм в краткосрочный отпуск. До двух декад. Если Эшли полетит вместе с Быстрой — это будет лучше всего, по меньшей мере, Триора не будет одна, рядом с ней будет та, кому она сможет доверять. Да и присутствие детей рядом поможет Быстрой обрести дополнительную уверенность в выздоровлении. — сказал Марк. — И, насколько я понял позицию Оливии, она убеждена — прибытие Быстрой на Иден-Прайм должно остаться тайной для Сарена и остальных до самого концерта. Пусть Быстрая поживёт пока на одной из вилл, там мы обеспечим за ней должный уход. Она хоть подышит нормальным, планетным воздухом, а не этим кондицитом... — в голосе киборга прорезалась редко используемая им нежность. — Эшли, я убеждён, будет молчать, её дети — тоже, да и мы, все нормандовцы, постараемся со своей стороны перекрыть любое распространение информации. Посадим элитный медтрассор на медкосмодроме, отправим туда реанимобиль — мало ли их сейчас туда, хм, шастает, — чуть усмехнулся Марк, — на реанимобиле перевезём Триору на виллу, поселим, пусть подышит нормальным воздухом, послушает, как шумит листва под ветром, посмотрит на вполне обычные планетные пейзажи. Ей будет легче. А на концерте... Мы её туда тихо доставим на вполне обычном транспоте — лимузинов, благо, у нас на Иден-Прайме хватает, ведь многие получили право на них, да и наёмных лимузинов предостаточно. С комфортом доставим и на концерте пусть Сарен увидит её, а она — увидит его. Пусть посмотрит концерт из ложи, от начала и до конца. Впрочем, в том, что она будет смотреть концерт до конца из ложи, доктор, я уже сейчас искренне сомневаюсь. — Марк посмотрел на Чаквас, дочитывающую содержимое последнего файла, помещённого в память прибора. — Сарен сделает всё, чтобы Триора-Быстрая была рядом с ним.
