Адмирал не прислушивался к разговорам, хотя видел — Стрельцовы образовали несколько групп, разместились и в уголке отдыха, и возле рабочего стола Светланы, и даже в кабинете. В спальню традиционно входили только родители, так уж было заведено и это правило никто из Стрельцовых и не собирался нарушать — личное пространство есть личное пространство. Некоторые Стрельцовы сидели и стояли в одиночестве — остальные воспринимали это нормально, ведь главное — присутствие, а не только участие. Если человек хочет быть один и это ему не вредит — почему бы не предоставить ему такую возможность. Вот он, адмирал Стрельцов, сидит один, один сидит и капитан Стрельцов. Устим Маркович, и несколько других, в основном — старших, но не только — Стрельцовых. Главное — общение. А оно здесь — важное и нужное. Нормативное и необходимое.
Устим Маркович потягивал из чашки ароматный чай и откусывал понемногу от вафельной пластинки. Происходившее вокруг ему определённо нравилось: Стрельцовы общались. Впервые за долгие месяцы, нет, даже за годы они получили уникальную, крайне редкую возможность вот так пообщаться между собой совершенно свободно, без посредничества всяких там каналов связи — хоть аудио, хоть видео, не говоря уже о текстовой переписке по каналам Экстранета. Настроение у всех более-менее, если, конечно, не считать чету Знаменских ну и ещё нескольких Стрельцовых, у которых на это есть свои причины. Оглядывая раз за разом пространство холла командирской каюты, Устим Маркович убеждался в том, что война действительно закончилась. Закончилась победой. Желанной, долгожданной победой. Многие Стрельцовы впервые получили длительные отпуска. Не право на отпуск, а сам отпуск.
Многое изменилось. Раньше по большей части вполне дежурно говорили, что народ Империи и армия Империи — едины. А вот после войны большинство имперцев как-то сразу вполне обоснованно и серьёзно убедились в том, что действительно, и народ и армия Империи — едины. Не показушно, а по-настоящему. Потому что война с Жнецами, победа над ними, успевшими похоронить, отправить в небытие десятки разумных органических рас, позволила имперцам в том числе и по-настоящему понять, что на самом деле нет никакой большой разницы в том, есть ли у человека на плечах погоны или нет. Такая война заставляет гражданских становиться воинами без необходимости ношения военной формы, а воинов в форме заставляет понимать гражданских в гораздо большей степени, чем раньше.
Вот и сейчас он здесь, отпуск взял на декаду, так что с этим беспокоиться не придётся. И руководство компании, в которой он работает, и экипаж сухогруза довольны тем, что их капитан использовал наконец-то право на отпуск. А если будет груз и будет рейс — то его первый помощник превосходно справится. Именно превосходно, потому что чаще всего, кого капитан сухогруза "Иртыш" видел рядом с собой все годы войны, был именно первый помощник капитана — Андрей. Они привыкли называть друг друга по именам, хотя, блюдя протоколы и ритуалы, Андрей всегда вставлял слово "капитан" чаще, чем просто называл первого человека на судне Устимом. Андрей учился у него практически круглосуточно, не было, наверное, такого вопроса, который он, пусть немного и смущаясь и стесняясь, не задал своему старшему коллеге. Но больше он просто смотрел, стараясь не упустить из увиденного мельчайшей детали. Учился на личном примере капитана корабля. Да, именно корабля, потому что с победой над Жнецами слишком многое изменилось в морском и океанском флотах Империи. Сейчас уже стоит под вопросом ранее непреложное деление: в военном флоте именно боевые корабли, а вспомогательный и гражданский флот состоит не из кораблей, а из судов. Впрочем, даже в составе Флотов обеспечения ВМС Империи считалось, наличествуют не корабли, а именно суда. Сейчас же, когда большинство гражданских экипажей и команд морских и океанских кораблей и судов получили боевой опыт, было странно поддерживать подобное деление, бьющее по нормативности восприятия. Может быть, через несколько лет, может быть, через несколько десятков лет снова это деление — формальное или неформальное — будет восстановлено. А пока все транспортные и боевые единицы морфлота и океанского флота Империи всё чаще именуются не судами, а именно кораблями. Потому что воевали, потому что несли на себе серьёзное вооружение и использовали его вполне профессионально по реальному врагу.
В гражданском флоте до войны не было принято в большинстве случаев использовать воинские приветствия. А теперь это стало общим правилом, кое-где даже закреплённым в приказах и уставах компаний. После войны ситуация и здесь изменилась — капитаны и члены экипажей и команд морских и океанских гражданских кораблей... да-да, именно кораблей — стали всё чаще козырять друг другу с чёткостью и шиком, а главное — со значением, раньше доступным только кадровым военморфлотовским офицерам и матросам Империи.
Открыв инструментрон, Устим Маркович убедился, получив сводку последних новостей компании и корабля — всё в порядке. Заказа, груза и рейса пока нет, так что "Иртыш" стоит у причала, команда занимается обычной работой, кое-кто сошёл на берег. Обычная ситуация. Ничего настораживающего.
Хорошо, что Стрельцовы встретились на борту легендарного корабля. Космического, боевого военного корабля. Встретились почти в полном составе. Наверное, обязательно будет возможность собраться и, так сказать, в расширенном по сравнению с нынешним составе — теперь такую встречу семьи можно планировать с полным основанием, ведь война с Жнецами окончилась разгромом креветок-полумашин.
Долгие годы, столетия, века земной Мировой Океан был местом, где люди испытывали себя на прочность. Море не прощает ошибок, не прощает необразованности, неумелости, разгильдяйства. Не прощает недостатков. В море выживают только сильные и знающие, умелые и стойкие люди. А теперь... Теперь к земному Океану добавился космический Океан. Но, всё равно, водная среда, водная стихия осталась малодоступной для человека. Малопонятной, малопознанной. Наверное, наступит время и появятся подводные города в океанах и морях планеты. Теперь — появятся. А совсем недавно земляне остро надеялись только на одно — что им удастся выжить. Ибо враг был слишком опасен, слишком профессионален, слишком силён. Тем не менее, люди не согнулись, не дрогнули. Победили. Не просто выжили — победили.
Да, море отсюда далеко, да и речка мелковата для человека, привыкшего едва ли не каждый день принимать морские, а то и океанские ванны. Тем не менее, Устим Маркович знал — он будет просто счастлив составить компанию внучке в её походах в бассейн — хоть в космодромный, хоть в городской. Он знает, что на Цитадели во время годичной стоянки семья Стрельцовых-Шепардов регулярно посещала спортивный центр, где, конечно же, был большой и уютный бассейн. И Мария и Александр привыкли плавать много и долго. Значит и они составят своему деду компанию.
Неподалёку есть небольшой речной порт. Так, грузовой и пассажирский терминалы. Маленькие. И туда надо будет съездить — или слетать — как получится, но побывать там надо будет обязательно. Правду говорят, что моряк без моря, без воды долго не сможет жить нормально. Его тянет в море, когда он на берегу, а когда он в море — его тянет на берег. Наверное, пока человечество в значительной степени не освоит воды Мирового планетного океана это "срединное мироощущение", столь свойственное морякам, будет властвовать над ними. Как там у классиков? Их жизнь — океан, их смерть — океан? Да, именно так.
Он рад, горд и доволен, что Океан принял Светлану. Принял как свою. Светлана много знает и разумеет в нелёгком матросском и капитанском житье-бытье. Для неё сухогруз "Иртыш" стал не местом приятного времяпрепровождения, а местом работы и учёбы. Потому экипаж сухогруза считает её вполне заслуженно своей. А таким своим он считает далеко не каждого человека, сумевшего побывать на борту "Иртыша". Светлана и сейчас очень охоча до морских и океанских новостей и премудростей и Устим Маркович знал, что он будет находить возможность делиться с ней этим информационным богатством.
Мэри подошла, приязненно положила ему голову на колени. Собака тоже чувствует своего. Да, он не сам передал Мэри — тогда ещё щенка — в руки Светланы. Но он сделал всё, чтобы Светлана обрела четырёхлапую хвостатую подружку, способную не только сопроводить девочку, но и при необходимости защитить её. И сейчас Мэри была рада быть рядом с человеком, который дал ей возможность обрести такую хозяйку. Каким таким образом она определила роль и значение Устима Марковича в своей судьбе — капитан и сам бы не смог точно сказать, но ясно было одно — овчарка как минимум обоснованно догадывалась и как максимум знала, что именно инициатива капитана сухогруза "Иртыш" соединила судьбу Мэри и судьбу Светланы Стрельцовой.
К Мэри подошла Зирда, но мешать подруге не стала, взглянула на Устима Марковича и отошла к Светлане, своей хозяйке. Да, Светлана потом, когда её поглотила почти без остатка служба, озаботилась тем, чтобы и в её комнате в офицерском общежитии появилась собака. Командование охотно предоставило ей такое право и такую возможность, поскольку молодая Стрельцова уже не раз доказывала — она прекрасно справится. Так и появились в комнате Светланы не одна, а целых три овчарки — Зорд, Грэй и Зирда. А Мэри осталась жить в семье родителей Светланы. Стала их другом и хранителем.
Хорошо бы, если бы завтра Шепард нашёл возможность связаться по видеоканалу со Светланой. А ещё лучше — если он найдёт возможность поприветствовать и всех Стрельцовых, в кои веки собравшихся в почти полном составе. Почему-то Устим Маркович был уверен — Светлана тоже хочет этой видеовстречи, она, что очевидно, постоянно думает о Джоне, беспокоится о нём, волнуется за него. Любит она его... Глубоко, сильно и полно любит. А Джон любит Светлану и у неё нет ни малейших оснований сомневаться в том, что она для него — единственная и самая главная подруга в судьбе и в жизни. Да, Устим Маркович помнил о том, что Аликс тоже официально — жена Джона Шепарда, а Зара и Лекси — его законные дочери, но это было для него достаточно необычно. Нет, не непривычно, а именно необычно: земной обычный человек женат на киборгессе и притом киборгессе-матери двух дочерей-киборгесс. Джон Шепард сумел намного опередить своих соплеменников, сорасовцев в деле налаживания глубоких и полных взаимоотношений с расой разумных синтетов. Зара, Лекси и Аликс летали рядом и вместе со Светланой и помогали ей во всём, охраняли и защищали, оберегали её потому что... потому что так захотел Джон. Он не мог бы оставить свою Светлану без помощи и защиты и три киборгессы — его жена и две дочери стали для Светланы подругами, о которых многие женщины могли сейчас только мечтать. Благодаря присутствию на "Волге" трёх киборгесс, располагавших самыми передовыми, постоянно совершенствуемыми искусственными интеллектами, дети Джона и Светланы — Мария и Александр уже сейчас входили в число самых одарённых детей Империи и Британии.
Игорь Сергеевич устроился в кресле, постаравшись, чтобы стать как можно менее заметным — ему захотелось просто понаблюдать за Стрельцовыми — в таком полном составе он редко когда их видел. Светлана нечасто, но взглядывала на него, уделяя внимание всем своим гостям, он чувствовал её тёплый внимательный взгляд и радовался, что она не акцентирует внимание присутствующих на человеке, формально не принадлежащем к числу членов семьи. Впрочем, как понимал Ваганов, для Светланы сейчас понятие семьи очень расширилось, ведь в её состав входили и ЗнаТоКи, и члены экипажа и команды крейсера, представителем которых здесь, конечно же, являлся Титов.
Ваганов изо всех сил старался вести себя так, словно Светлана оказалась права, пригласив его на эту семейную встречу. Он по-прежнему не был уверен, что поступает правильно, оставаясь рядом со Светланой сейчас и здесь, среди её прямых родственников. Сейчас он не очень понимал, почему Светлана его пригласила, в чём конкретно может заключаться его помощь ей. Да, её записка означала, безусловно, однозначный зов о помощи и Игорь прибыл туда, где была Светлана. Прибыл и сейчас отчаянно пытался понять, чем же он сможет ей помочь, когда вокруг столько родных ей людей. Родных в самом полном смысле этого слова. Он расстался со Светланой, почувствовав, что для неё он — уже пройденный этап. Сейчас он женат, счастлив в семье, полностью реализовался как профессионал. Чем же он может помочь Светлане сейчас и здесь? Разве что... Разве что послужить ей дополнительной поддержкой, ведь рядом со Светланой нет любимого ею до беспамятства Джона. А он, её первая любовь — есть. И он, в отличие от Шепарда — рядом. Да, Джон Шепард не может сейчас прибыть к Светлане даже на сутки — у него полно работы на Иден-Прайме, там построена уникальная база для фрегат-крейсера "Нормандия", которую надо освоить, которую надо ввести в строй полностью. И, по последним общедоступным сообщениям, нормандовцы решили принять самое непосредственное участие в сборе урожая. Первого послевоенного урожая. Значимое событие, что ни говори. И не только для жителей Иден-Прайма. Может быть именно потому, что он, Игорь Ваганов был первой любовью Светланы и она, зная о том, что Джон физически не сможет, просто не успеет, не не сумеет, а именно не успеет прибыть на Землю тогда же, когда туда прибудет после орбитальной стоянки на Лунной базе "Волга", решила, что Игорь вполне достоин быть среди её ближайших родных в такой момент? Очень даже может быть. Что-ж, если так... Он ей поможет. Тем более, что и жена и сын и дочь в один голос сказали ему: "Поезжай". Отпустили. Потому что, наверное, чувствовали — он всё же не чужой для Светланы.
Сейчас он видел, как сестра матери Светланы поглядывает на Титова. Между ними явно что-то есть. Скорее всего они влюблены друг в друга. Насколько он помнил, Титов не женат, Рената — не замужем. Да, у неё есть взрослый сын. И ЗнаТоКи присутствуют здесь именно потому, что именно они, все трое приняли самое непосредственное участие в наказании несостоявшегося мужа за бесчестье, причинённое женщине. Теперь Рената имеет все шансы обрести семейное и личное счастье, ведь Титов — очень достойный человек. Не только офицер, но прежде всего — человек. С ним Рената будет счастлива.
Светлана была рада — встреча удалась. Да, пока что командирская каюта гудела, как улей, слышались обрывки реплик, фраз, разговоров. Как хозяйка, младшая Стрельцова старалась уделить внимание всем прибывшим на встречу и остро ощущала отсутствие многих важных и дорогих для неё людей. Например — прадеда, Трофима Викентьевича, подарившего ей знание и контакт с Севером. Киборгессы проявили удивительный такт и выдержку, не стараясь и не стремясь сразу поставить Светлану перед фактом — перед известием о его смерти. Они опередили обычное стандартное сообщение по общедоступным каналам и сами пришли к ней. Светлана как-то успела написать письма всем, кто знал Трофима Викентьевича. Не смогла не успеть, не смогла не отнестись к этому формально. Известие, что и говорить, ослабило её. Уходят прадеды. Уходят за Грань. Оттуда уже не возвращаются. Никто и никогда. Грань беспощадна. Трофим Викентьевич ушёл за Грань победителем. Он познал Север, он любил его, эту суровую среду, беспощадную к выскочкам, неумехам, лодырям. Благодаря Трофиму Викентьевичу многие люди приобщились к пониманию, а многие — к знанию Севера. Не все, конечно, но — многие — прадед был талантливым исследователем, учёным, а также, как ни необычно это звучит, популяризатором — умел рассказывать просто о сложном людям, не обладающим ни специальным образованием, ни особой подготовкой. Когда Светлана начала составлять список всех, кому надо было написать письма, она убедилась, что у прадеда — гигантское количество знакомых, коллег, учеников. Далеко не всем тогда младшей Стрельцовой удалось написать. Если бы она хотя бы попыталась охватить своими письмами всех — ей пришлось бы на несколько дней отойти от работы и службы, чего, конечно же, она позволить себе сейчас не могла. Потому ограничилась самыми близкими учениками, коллегами и последователями прадеда. Написала им письма, отослала. И недавно стала получать ответы.
