Таир Федосеевич Стрельцов погиб. Теперь это установлено совершенно точно. Кирилл получил чуть раньше на свой инструментрон целый пакет документов. Возможно, он покажет часть из них Светлане, хотя прекрасно знает и понимает, как тяжело ей будет их читать, а потом много часов размышлять над прочитанным. Когда за оружие берутся все поголовно гражданские люди — начинается другая война. Имперцы привычно называют такие, другие войны отечественными. Таир Федосеевич не был пригоден к службе в регулярной, как говаривали в старину, армии — возраст, болезни. Но он решил и он сделал. Ушёл в ополчение. Туда брали всех желающих. А от желающих послужить Родине, послужить Отчизне не было отбоя. Империя выжила и победила только благодаря массовому героизму, массовому самоотречению, массовому самопожертвованию многих гражданских людей. Да, почти все из них когда-то раньше отслужили в армии — и мужчины, и женщины, но... Если бы это был межрасовый конфликт или конфликт внутричеловеческий — вполне хватило бы сил регулярной армии Империи. Для войны с Жнецами и тем более — для полной и окончательной победы над этими полумашинами требовалось нечто другое — требовалось участие всего народа, всех без исключения имперцев. Деятельное участие. Не словами — делами. И только делами. Слова в такие моменты теряют значительную часть ценности. Важны дела. И дела были. Если уж такие известные люди становились в строй Ополчения, победа над Жнецами становилась неминуемой, а не просто возможной.
Прасковья Вениаминовна овдовела. Она до последнего надеялась, что Таир Федосеевич выживет. Были ведь такие случаи — и немало было известно именно таких случаев, когда люди возвращались. Бои с подразделениями Жнецов и их приспешников в Галактике продолжались и по сей день и будут продолжаться, как минимум ещё несколько месяцев. Теперь уже точно установлено и место гибели Таира Федосеевича и место его могилы. И, конечно же, установлены более точно обстоятельства его гибели. Дочка Стефания и её муж — Герман не хотели лететь на встречу в "Ликино", протестовала против отъезда и их дочь Виктория, но Прасковья Вениаминовна настояла на поездке, убедила их обоих, что уж сутки-двое вполне сможет побыть одна. Теперь ясно, что Стефания и Герман с дочерью Викторией завтра вечером улетят обратно — по-иному они не поступят. Пообщаются, конечно, со всеми прибывшими на семейную встречу Стрельцовыми, но улетят обязательно, чтобы быть рядом со вдовой.
Общение с Таиром Федосеевичем многое дало всем Стрельцовым. Очень многое, понятное только на чувственно-эмоциональном уровне. Завтрашний выезд Стрельцовых на мемориал становился достойной, необходимой и важной частью встречи.
Альбина смотрела на расцветшую Ренату и радовалась, скрывая улыбку. Сестра счастлива. В кои веки она действительно, непоказно счастлива, истинно счастлива. У неё всё получилось! Она побыла рядом с Титовым, прогулялась вместе с ним по лесополосе космодрома, может быть, да не может быть, а точно — почти разобралась в своих чувствах, эмоциях, ощущениях. И теперь она — спокойна. Да, Титов тоже здесь, в командирской каюте присутствует — так, вполне вероятно, захотела Светлана. Всё же она — хозяйка крейсера, потому вполне может организовать для Станислава небольшой, хотя бы суточный отпуск от всех старпомовских забот и проблем.
Рената не всегда смотрит на Станислава, понимает, что некрасиво и невежливо не выпускать его из-под "колпака". Но то, что он ей приятен, важен и необходим — это стопроцентно. Пусть Рената немного переключится, станет не только женой, но и хранительницей семейного очага, настоящей подругой для настоящего мужчины. В том, что Рената сможет это сделать — Альбина была уверена. Теперь Рената не будет, ища спокойствия, погружаться раз за разом в дебри фундаментальной науки, теперь она будет общаться с важным и дорогим для неё человеком.
Приближается, конечно, время застолья, а потом... потом Рената уединится со Станиславом, конечно же в его старпомовской каюте. И все Стрельцовы, да и не только Стрельцовы поймут это правильно. Титов и Стрельцова нашли друг друга. И теперь хотят быть вместе и рядом. Что может быть более естественным?
И уж конечно же Рената забеременеет и будет с нетерпением ждать появления уже не первенца, но новых, желанных и важных для неё детей. Одного или нескольких — всё равно. Она теперь будет рада и довольна всем детям, сколько бы их ни было. Она будет счастлива дарить детей своему Станиславу. Наступил мир и теперь женщины могут рожать детей уже не опасаясь за их близкое или достаточно отдалённое будущее — Жнецы уничтожены, а остатки их войск добивают. И добьют обязательно.
Оказалось, что предвидение Альбину не обмануло: Рената действительно ответила на чувства очень достойного человека. Которого даже можно назвать молодым. Не зря Рената смотрела, как сама сказала, целых восемь минут на фотографию Станислава. Не зря она чувствовала, что пропала. Конечно, Рената проявила осторожность, хотя Альбине было очевидно — на этот раз её сестру ждёт успех и удача. Сердцу действительно не прикажешь, а уж если два любящих сердца нашли друг друга — тут уж мало что может разрушить такой союз. И не зря кадровичка выписала Ренате отпуск на десять суток — этого времени хватит для того, чтобы и Рената и Станислав обговорили всё, что касается их будущей, вне всякого сомнения совместной жизни. А если повезёт, то через декаду самое большее — Рената и Станислав станут мужем и женой. Перед богом и людьми.
Да, Станислав рад, что его освободили на ближайшие несколько часов от ежедневной старпомовской рутины, это по нему очень заметно, но, наверное, он всё же ещё ни разу не побывал в своей каюте — всё здесь, рядом со Светланой пребывает. Потому и не знает, сколько всего интересного, ценного и полезного купила для него Рената. Влюблённая по уши, нет, по макушку в своего, без малейших сомнений, Станислава. Рената сумеет сделать Станислава за эти десять дней абсолютно счастливым. И сама будет предельно счастлива.
Кибрит, устроившись в угловом кресле, раз за разом оглядывала холл командирской каюты, изредка останавливая свой взгляд на ком-то из присутствовавших в холле людей. Интересно было наблюдать за Стрельцовыми — да и не только за Стрельцовыми — в такой момент. Очень интересно. Победа над Жнецами пробудила в людях желание и стремление жить в мирное время достойно. Спокойно, свободно. Жить не только для радости, но и для труда. Для того, чтобы Галактика и её обитатели быстро и полно восстановили всё, что Жнецы и их приспешники разрушили, всё, что удастся вернуть из небытия.
Муж Зинаиды Яновны сидел рядом. Ему происходящее нравилось. Даже очень нравилось. Хотя... он не любит многолюдья, но такая встреча семьи для него была приятным исключением.
— Зин, теперь я понимаю, почему в гостинице аншлаг. — тихо сказал он, склонившись к жене.
— Ну так ещё же прибудут два крейсера. Потому места в гостиницах придерживают и для их экипажей и команд, и для родственников, которые обязательно прибудут в "Ликино". — уточнила Кибрит.
Муж кивнул:
— И когда, как думаешь, сегодняшняя встреча завершится?
— Наверное, далеко за полночь. И, полагаю, большая часть здесь присутствующих будет размещена на корабле. Места на крейсере хватит всем. Уверена, Светлана уже всё продумала. О том, что мы с тобой размещаемся в городской, а не в базовой гостинице, я помню. Думаю, что транспорт для тех, кто должен уехать поэтому в город, на космодроме найдётся.
— Найдётся, конечно. — муж кивнул, одарил супругу мягким взглядом. Зина, в очередной раз окинув взглядом холл каюты, убедилась, что никто из присутствующих не обращает какого-либо особого внимания на то, что многие люди так и не сняли форму, не сменили её на гражданские одежды. К полковничьему званию самой Кибрит все Стрельцовы отнеслись спокойно, с пониманием. Поздравили, конечно, когда узнали, что это звание она получила сравнительно недавно. Было приятно слышать и отвечать на эти искренние тёплые поздравления.
С тех пор, как она стала частью команды ЗнаТоКов, руководство стало придерживаться правила — почти одновременно присваивать всем троим ЗнаТоКам очередные, а случится — и внеочередные звания. И сейчас три полковника полиции — оперативник, эксперт и следователь чувствовали себя комфортно.
Все Стрельцовы были в курсе, почему это трио присутствует здесь и сейчас. Только вот Паше очень тяжело. Ксения совершенно расклеилась и сдерживается только постоянными усилиями воли. Не дай Бог, конечно, она сорвётся. Вполне понятная, где-то даже рядовая ситуация, но срыв надо предотвратить. А впереди — застолье. Без него в Империи никакая встреча не обходится — в любом случае гостю или родственнику надо предложить не перекусить, а именно поесть. Так, чтобы гость или родственник был реально сыт и доволен.
Зина поёжилась, представив, как за столом собираются все Стрельцовы и не только они и как кто-то, скорее всего Титов или Светлана, предлагают выпить тост за ушедших. В этот момент, как понимала Кибрит, Ксения может сорваться. Очень даже может. Надо потому сделать всё, чтобы этого срыва не было.
— Беспокоишься? — спросил муж.
— Да. — подтвердила Кибрит. — Неспокойно как-то. Боюсь я тостовой части застолья. — уточнять чего она именно боится и почему, Зина не стала — верила, что муж поймёт её правильно без уточнений. Сколько раз уже бывало, что женщина, находясь в тяжелейшем психологическом состоянии вдруг обнаруживала у себя чрезвычайно острый слух. Малейшее неосторожно брошенное кем-то из окружающих слово или фраза — и готово, срыв по полной программе, истерика, конвульсии. В общем, полный пакет. Неприятно будет, если такое случится с Ксенией. Очень неприятно.
— Зин, всё будет нормально. — к сидевшей в кресле Кибрит подошёл Томин. — Все уже постарались сделать всё возможное и постараются ещё. — он говорил не указывая прямо, о ком идёт речь, но Зина поняла — Саша слушал её и слышал, что было самым важным сейчас. А ещё он глубоко и полно понимал не сказанное ею вслух. Очень хорошо понимал. — Ты постарайся, как начнётся застолье, быть поближе.
Кибрит кивнула. Правильно. Не дело мужчине в подобной ситуации успокаивать нервничающую женщину, особенно, если женщина выходит из себя. А Ксения своим срывом может выйти из себя. Далеко выйти. Потому будет лучше, если её будут за столом окружать женщины. И не только за столом, конечно.
После застолья будет ночной отдых. Где именно — не столь важно. Зинаида верила, что Светлана уже обо всём позаботилась и обо всём подумала, всё подготовила. А с утра надо будет кончать официальщину и представительские функции, оказаться как можно быстрее в городе и попасть к коллегам-экспертам. Там она уж сможет развернуться по полной программе — даром ли столько всего всякого-разного по экспертной части привезла. Как раз хватит для того, чтобы поработать эту декаду. Светиться постоянно рядом со Стрельцовыми ей нет никакой необходимости, поедет она в город в гражданском, а там, в Центре или в Управлении — как повезёт, переоденется в форму. В конечном итоге в экспертных частях она всё равно поверх формы наденет халат-комбинезон. Традиция плюс необходимость. Саша Томин, конечно, не утерпит, поможет. Муж, в чём Кибрит была уверена, сам найдёт себе занятие на всю декаду.
Взгляд Зины скользнул по лицу Знаменского. Да, он опять напряжён, опять впоминает, опять размышляет. Что-ж. Неудивительно. Лишиться вот так сразу дочери... Трудно и больно. Очень больно, особенно, когда это — единственный ребёнок. Ксения долго ещё не оттает, но, может быть, Паше следует немножечко сориентировать подругу на то, чтобы она... ну, снова забеременела. Кто знает, а может быть будет двойня. В конечном итоге она сама, как эксперт, сможет поспособствовать, посоветовать специалистов-медиков. Может быть беременность отвлечёт Ксению от многого тяжёлого, что связано накрепко с утратой...
Ох, скорее бы прошло застолье. Ночь у Паши будет сложная. Очень сложная. Потому, наверное, ей стоит быть поближе к Ксении и в эту ближайшую ночь. Далеко не всё доступно мужчине. Даже если этот мужчина — муж женщины. Лучше, если она, Зина, будет где-то очень поблизости. Самого Пашу тоже надо сопровождать, оберегать. Он ведь такой, всё держит в себе, никого не грузит. А ведь ему сейчас очень больно. Очень. Потому-то она решила при вылете сюда сесть не в тот флайер, где муж забронировал ей место, а в тот, где были Знаменские.
И действительно, её присутствие тогда очень помогло Паше. Да и Ксения в её присутствии была более спокойна. Держит она себя, мёртво держит. Но эта мёртвость... слишком тонкая. Слишком. Того и гляди — прорвётся. Обычное, конечно, дело, но лучше, если срыв будет тогда, когда рядом не будет много людей. Для Ксении это будет лучше всего. Потому сегодня она, Зинаида Кибрит, просто не выпустит Ксению из-под своего внимательного взгляда, постарается быть к ней поближе, чтобы в любой момент помочь...
Хорошо, что Инга успела родить сына. И теперь у Ксении хотя бы зять есть и, что ещё важнее — внук. Сейчас зять с внуком на Луне, на одной из тамошних баз, которых на этом естественном спутнике колыбели человечества — несметное количество. Сейчас даже цифра самая общая — и та не вспоминается. Ни к чему сейчас эта точность.
Светлана встала, захлопнула экран настольного инструментрона. Все, кто присутствовал в этот момент в холле командирской каюты, обернулись к хозяйке крейсера.
— В офицерской столовой крейсера — всё готово. — тихо, но очень внятно сказала Светлана. — Время — неурочное, так что мы никому не помешаем. — она первая направилась к двери. За ней пошли все остальные гости. Титов вышел из командирской каюты последним, после Знаменских, закрыл дверь, убедившись, что все четыре овчарки уже вышли в коридор и направились к лестницам.
Застолье
Убранство столов всем Стрельцовым и остальным гостям понравилось. Действительно, неурочное время, поэтому ни офицерам корабля, ни остальным волговцам гости не помешают своим застольем. К тому же традиционно все гости были намерены обойтись сугубо своими силами — еда на столе была и этого было вполне достаточно.
Без всякой договорённости расселись все там, где кто хотел и с кем хотел. Светлана, Станислав и киборгессы сели во главе стола. Подождав, пока все разместятся и воспользуются возможностью положить себе на тарелки желаемые блюда, Стрельцова встала. По праву хозяйки крейсера ей предстояло сказать первый тост и, если будет необходимо — все последующие обычные, вплоть до четвёртого или пятого, как получится. Шестой и остальные гости уже будут говорить по своему выбору. Если захотят, конечно.
Заметив, что командир крейсера встала со своего места, Стрельцовы, Знаменские и остальные гости повернулись к ней. Все хорошо понимали, для чего Светлана обратила на себя внимание вставанием. Послышались звуки откупориваемых бутылок, звуки струй напитков, наполняющих бокалы, стаканы и рюмки — кто во что хотел налить, тот в то и наливал. Здесь ни Стрельцовы ни остальные гости не придерживались каких либо правил. Убедившись, что у всех налито, Светлана подняла свой бокал:
