Стратег. Назад к суровым иллюзиям.

— Чувствуешь, как тихо? — Произнес Джей, продолжая идти вперед и отодвигая с моего пути ветки.

На этот раз промолчал я, прислушиваясь. Странно, но первый раз в жизни мне не хотелось говорить... казалось, что Джей и без того прекрасно понимает мои чувства.

— Лес привыкает к тебе. Сейчас он поймет, что ты настроен мирно и снова возобновит свою жизнь.

Я пожал плечами. Разве в лесу не положено быть тишине? Хотя... Это мир Йохэнсена и скорее всего, он знает, о чем говорит.

— А куда именно мы идем?

— Хм... Не задавай вопросов. Просто смотри и слушай.

"Что же я должен слушать, если лес молчит?" — Хотел, было спросить я. Но все-таки прислушался. И был чрезвычайно удивлен, когда внезапно понял, что лес полон звуков. Кричали птицы, шелестели и шумели деревья, где-то вдалеке на снег падали сухие ветки... И почему я не замечал этого раньше?

Мы пересекли хвойное царство и вышли на заснеженную поляну. Мне вдруг показалось, что я был здесь раньше. Пока мы медленно пересекали равнину, утопая в сугробах, я уже знал, что вот сейчас перед нами обнаружится неожиданный обрыв. И веревочный мост через глубочайшую пропасть... А там дальше — скалы. И почти не удивился, когда мы остановились у хрупкого и ветхого на вид деревянного моста, состоящего из редких подгнивших досок. В приключенческих романах такие всегда проламываются под ногами у путешественников, рискнувших по ним пройти.

— Боишься? — Повернулся ко мне Джей.

В глазах его горел тот же огонь, который я заметил еще вчера, когда он рассказывал свои истории о забытых традициях и древних народах.

— Нет! — Я вызывающе тряхнул волосами.

На самом деле я старательно гнал от себя мысль о том, что веревки, поддерживающие хрупкую конструкцию, оборвутся, когда я дойду ровно до середины. Закрыв глаза, я сделал первый шаг. Доски подо мной угрожающе заскрипели и слегка прогнулись. Я вцепился в веревки по краям и застыл на месте, потому что мои ноги мне больше не подчинялись. Странный это был страх... Притягательный и желанный. Чем дольше я стоял на одном месте, тем сильнее мне хотелось идти дальше и познать это ощущение лучше. Не слушая поскрипывание старой древесины, я, не переставая удивляться самому себе, дошел до середины.

— А теперь остановись и открой глаза. — На плечо мне легла рука, затормаживая мой уверенный шаг. — Поверь, оно того стоит...

Джей, будучи высоким, широкоплечим мужчиной, передвигался бесшумно, как кошка. Подо мной же все тоскливо скрипело и скрежетало.

— Не-а. — Покачал я головой, зажмурившись.

— Ты находишься над пропастью, высотой с десятиэтажный дом. Под нами река, деревья, скалы и камни... Это просто смешно — возвышаться над всем этим и не увидеть. Не почувствовать этого ощущения...

Теперь мой учитель почти обнимал меня за плечи. Я, не открывая глаз, знал, что он сейчас смело смотрит вдаль, не страшась ни высоты, ни падения, ни смерти. Вряд ли он вообще чего-нибудь боится. И мой страх постепенно проходил, уступая место уверенности. Ощущение тепла от прикосновения его руки к моей спине, к плечу, даже если оно не несло в себе ничего, кроме желания поддержать и приободрить, делало меня способным почти на всё. А ведь действительно... Чувствовать себя почти что парящим в воздухе рядом с человеком, чувства к которому набирают силу и крепнут с каждой секундой, ощущать на лице дуновение ледяного ветра, страх и восторг от кружащей голову высоты... Это стоило того, чтобы закончить свою жизнь на дне оврага прямо сейчас. По крайней мере, я мог бы умереть счастливым... Я открыл глаза и посмотрел прямо перед собой, на пестрый горизонт, к которому медленно подбиралось искрящееся зимнее солнце. Опустил глаза ниже, на замерзшую ленту широкой реки, на торчащие из застывшей воды острые камни... Справа от меня были скалы. Вечные, как сама жизнь, они бросали свои величественные длинные тени на заснеженную землю. Стойкие, сильные и мудрые, ибо они хранили в себе многовековую память. Скалам было доступно созвучие с природой и с окружающим миром. Они возвышались в несколько длинных рядов, темнели серыми уступами, белели вершинами, вырывались к небесам, или скромно и плоско прижимались к земле. Кое где, прорываясь сквозь каменистую твердь, прорастали редкие породы неприхотливых деревьев... Слева от меня был профиль Джея Йохэнсена. Казалось, что он был частью этого пейзажа. Растворился в мудрости скал, прикасался и ощущал гладкую поверхность камней, угрожающе ощерившихся из реки, смотрел на меня с горизонта, из-за лучей заходящего солнца и был одновременно во всех проявлениях той жизни, которую мы могли наблюдать с этого слабого веревочного мостика, раскачивающегося от гуляющего над пропастью ветра и тяжести наших тел. Тел... Мне хотелось прижаться к этому человеку, ощущая тепло, надежность и защиту. Рассказать о своих ощущениях, о своих чувствах, поделиться своим счастьем...

— Теперь я понимаю, почему это место называют проклятым.

Джей усмехнулся и продолжил созерцать пейзаж, сощурив глаза, как обычно, когда мысленно смеялся над чем-нибудь. Мне казалось, что он знает, о чем я собираюсь сказать. Наверное, он вообще знает абсолютно все.

— Люди Мемфелиса не должны здесь бывать... Иначе наш город перестанет быть собой. Люди станут слишком счастливыми... — Мне показалось, что я сказал что-то неимоверно глупое.

— Я рад, что ты это понял. — Джей наконец-то удосужился посмотреть на меня. — Пойдем дальше?

— Еще минуту... Можно? — Я уже не думал об опасности, которой подвергал себя, задерживаясь над обрывом.

Недалеко от нас, то приближаясь, то превращаясь в точку в небе, парила огромная черная птица. Орел? Гордо расправив широкие крылья, он своим полетом в небе чертил фигуры, высматривая себе добычу. Как будто танцевал... Мне вспомнились рассказы о культе танца. Наверное, это был самый верный способ приобщиться к жизни. Жизнь — сплошное, непрерывное движение.

Джей убрал руку с моего плеча. Я сейчас же ощутил себя потерянным и одиноким. Та энергия, которую я получал через его прикосновение, оборвалась и я почувствовал опустошение.

— Мы можем не успеть.

Я хотел поинтересоваться, куда именно... Но не стал.

*35

Солнце светило все слабее. Тени от камней вытянулись, принимая причудливую форму, небо потемнело и окрасилось в багряный цвет. А я, старательно цепляясь замерзшими руками за скалистые выступы, с трудом поспевал за Джеем, который на узкой тропинке, в полу метре от обрыва, чувствовал себя уверенно, как будто шел по широкому стадиону. Мы огибали вершины скал, идя в направлении, известном только моему одержимому проводнику. Он ненадолго приостановился у отлогого склона.

— Я пойду первым. Будешь падать — предупреждай заранее. Я тебя поймаю.

Я мрачно хмыкнул. Если я буду падать со скалы высотой в пятнадцать метров, о, конечно, я сообщу сразу.

В склоне обнаружились вырубленные ступеньки. Слишком узкие. Ступая по ним, ноги приходилось ставить боком. У меня кружилась голова, болели от напряжения колени, но я упрямо карабкался вниз.

— У тебя как будто бы опыт!? — Крикнул мне швед. Сам он чувствовал себя не менее уверенно, чем на скалистой дорожке.

— Мы с Максом всё наше детство пролазили по стройкам! — Закричал я в ответ. Ветер нагло разбрасывал мои слова по воздуху, унося их в обратном направлении. — Тогда нам это доставляло не меньшее удовольствие!

Только риска было куда меньше, а вид открывался не на леса и долины, а на грязные крыши пятиэтажек.

Когда я наконец-то оказался на ровной поверхности, ноги у меня подгибались от усталости, а голова всё еще кружилась. Но я чувствовал себя невероятно счастливым. Я воспринимал всё как само собой разумеющееся и ничему не удивлялся. Но всему радовался, как бывало со мной только по малолетству. Внутри меня как будто разгорался костер, наполняя меня вдохновением, необыкновенными мыслями и чувствами, а за спиной выросли крылья. Присутствие рядом дорогого мне человека опьяняло вдвойне. Действительно, я почти сходил с ума от понимания собственного значения.

— Это потому, что мы уже рядом. — Объяснил мое состояние Джей. — Запоминай свои ощущения. Они многого стоят.

Эх, как жаль, что он так и не смог научить меня свободно выражать свои чувства! Как бы мне сейчас пригодилось хоть немного решительности. И, быть может, я бы смог изменить свою жизнь к лучшему. Кто знает?

Они появились неожиданно. Возникли как будто из-под земли, вырастая из снега и вытянувшись к самому небу. Их каменные, прямые силуэты темнели на фоне заката, а долговязые, зловещие тени тянулись к нашим ногам. Пятеро исполинов... Гигантские, мощные и гордые.

— Идолы? — Произнес я, задирая голову и осматривая сие великолепие.

— Не совсем... Скорее талисманы. И — отметка.

— Отметка чего?

— Черты Мемфелиса. Именно в этом месте, в трех метрах от них находится граница. Край твоей земли, Дэймон.

Я смотрел перед собой и не мог поверить, что через пять — десять шагов могу оказаться... Где? За чертой своего города... Меня это и пугало и завораживало одновременно. Я чувствовал такой необыкновенный поток сил и энергии, что сердце мое скакало, как взбесившаяся лошадь. Но я не тревожился за свое здоровье. То, что исходило от этих древних глыб, делало меня почти всесильным. В этом месте преобладала Вечность.

— А кто это? Не люди ведь...

Существа действительно мало напоминали людей. Каждый из них изображал какое-то животное, стоящее на двух ногах. А точнее нескольких животных, совмещенных в одном.

— Это образ идеала. Каждый из них обозначает что-то отдельное. Вот этот... — Джей провел рукой по шероховатому деревянному боку медведя с головой лисицы с глазами змеи. -... изображает мудрость и жизненный опыт. А тот, который справа от тебя, является символом и помощником в любви.

Я поднял глаза на кошку с телом совы и мысленно попросил у нее помощи.

— А того, самого невысокого, ты должен благодарить за исцеление...

Я согласен был верить в великие тайные силы, в провидение, в историю и магию, но... Со стороны. Если мне не совать доказательства в лицо и не заставлять принять то, что моя логика упрямо отрицала. Здесь же меня подвели память и моя невнимательность. Я, видимо подсознательно, никак не соглашался заметить, что саднящая боль, к которой я так привык за последние дни, бесследно исчезла, а за острые выступы на камнях я с одинаковым успехом цеплялся двумя руками.

— Но... Это же не возможно? — Посмотрел я на Джея, широко распахнув глаза.

— Да ведь ты же видишь, что возможно. — Безжалостно пересек мои сомнения он.

Я, забыв о холоде и о внешней сдержанности, засунул руку под толстовку, проводя рукой по коже на груди... Да, действительно возможно. И в это, видимо, придется поверить и врачам из моего районного травмпункта.

А я все сильнее растворялся в атмосфере совершенного счастья, исходящего от этой священной точки. Я испытывал одновременно и щемящую радость и сжимающую сердце тоску и тревогу и великий прилив сил и абсолютных знаний. Я растворялся в природе, как недавно сам Йохэнсен на подвесном мосту. Как будто в состоянии транса, я медленно приближался к условной границе своего города. Она пугала меня. Прилив странных ощущений продолжался. Да так сильно, что какое-то время я даже стал беспокоиться, что он окажется сильнее меня.

Джей не предпринимал попыток остановить меня.

Я замедлил шаг, животным чутьем ощущая опасность, исходящую за чертой. Да и саму черту я теперь видел совсем даже не условно. Это была обжигающая огненная линия на снегу и в воздухе. Чем ближе я подходил к ней, тем жарче мне становилось, и тяжелее было дышать. Сердце кольнуло... Второй раз...

-Дэймон!

Я приостановился, вопросительно посмотрел на Джея. В тот момент я очень мало, что понимал... Я был загипнотизирован огненным свечением полосы, разделяющей мой мир и нечто запретное и чужое.

-... Нет, ничего. Иди. — Махнул рукой швед. Хотя во взгляде его явственно читалось волнение.

Значит, здесь заканчивается мой город? После этой мифической черты... что? Такая же земля, как и здесь? Тот же рыхлый снег, тот же воздух, тот же ветер? Узнать мне этого было не дано... Что произошло после того, как я занес ногу над чертой, я так и не понял. Меня оглушило, ослепило яркой вспышкой и отбросило на два метра назад неведомой силой. Я порядком ушибся спиной, ударился рукой о подвернувшийся под нее камень и теперь лежал, раскинув руки, и обозревал над собой синее-синее небо. И даже повторял про себя, уже ставшую постоянной, мантру: "Ничему не удивляться".

— Все-таки оно так... — Невозмутимо произнес Джей, поднимая меня с земли и отряхивая от снега. — Не удивляйся, это было предопределено.

— Кем? — Только и смог выдавить из себя потрясенный я.

— Ну, даже, например мною.

— Тогда почему вы меня не предупредили?? — Взвыл я возмущенно.

Мне безумно хотелось курить. Но сигареты я сегодня покупать не стал. Поддался под влияние Йохэнсеновского воодушевления и решил проверить, на сколько меня хватит.

— Хотел лишний раз убедиться, что древние легенды еще работают.

— Почему я не смог перейти черту?

Джей вздохнул было, как-то задумчиво, но тут же улыбнулся хитро.

— Вот и спроси у нее. Я тебе не скажу.

Я покосился на то место на снегу, у которого меня отшвырнуло, как котенка, на приличное расстояние. Сейчас никакой сверкающей черты там и в помине не было. Я сделал несколько шагов вперед, остановился и наклонился к снегу.

— Почему ты меня не пускаешь? — Хмуро спросил я у земли.

Итак, я разговаривал с землей... И это при живом психологе рядом. Нужно будет напомнить себе по возвращении домой записаться к психиатру.

Земля загадочно и виновато молчала. Я, строго сдвинув брови, продолжал ждать у нее ответа. Город слушался меня куда вернее, чем дикая загородная территория. Серая дыра...

— Я думаю, что здесь ты ответов на свои вопросы не найдешь. — Покачал головой Джей.

— И что же мне делать?

— Искать дальше...

Происходящее походило на дурно-поставленный комедийный фарс... И я с упоением продолжал играть в нем главную роль.

*36

Поселение напоминало обычную деревню. Обычную деревню старых времен... Только вот домов в нем было не больше десяти. И все они походили на лачугу Регины — такие же покосившиеся и старые. Вот уж никогда бы не подумал, что здесь, в этом забытом цивилизацией месте, среди скал и дремучих лесов, могут жить люди.

— Они тоже друиды? — Шепотом поинтересовался я у психолога.

Люди, столпившиеся около огромного костра, сложенного на небольшой площадке, окруженной домами, одеты были совершенно обычно и никаких друидов не напоминали. Вот только лица их были изрисованы разноцветными полосами и символами. Они что-то оживленно обсуждали, но разобрать слов из-за ветра и далекого расстояния было невозможно.

— Они... Блюстители древних традиций земли. Можешь называть их друидами... Можешь — хранителями. — Джей направился прямиком к группе людей. — Жди меня здесь. — Бросил он, не оборачиваясь.