Стратег. Назад к суровым иллюзиям.

— Я так волнуюсь за тебя. — Регина появилась на улице, кутаясь в длинную меховую шаль, с видимым удовольствием вдыхая свежий вечерний воздух. — Все же я зря рассказала тебе...

— Совсем нет. — Пожал я плечами. — Ничего в моей жизни не изменилось. Я, как и раньше, буду жить и работать.

"Только с еще большим рвением" — Добавил я про себя. Никто не посмеет мешать развитию моего города!

— Если тебе вдруг понадобится помощь, или поддержка...

— От вас? — Я высокомерно усмехнулся. — Зачем мне ваша помощь? Мы с вами на разных сторонах баррикады, насколько я понимаю.

— Дэймон, пойми ты, наконец! Никто из нас не устраивал войны! Мы все боремся только за восстановление нашей земли.

— Ценою жизни МОЕГО города? Никогда!

— Ты меня пугаешь. — Покачал головой Макс.

— С чего вдруг? Или ты что, тоже на их стороне?! — Я подозрительно уставился на друга.

— Сикомор, успокойся! И залезай в машину уже...

— Он еще не скоро успокоится. — С сожалением произнесла Регина.

Я удостоил ее надменным взглядом и, не прощаясь, сел в машину, от души хлопнув дверцей, с неудовольствием наблюдая за тем, как женщина еще несколько минут объясняет что-то Максу.

*58

В комнате был пестрый ковер на стене, разрисованный звездным небом потолок и множество разноцветных пушистых дорожек на полу. И тысячи разномастных амулетов для разных целей и из разных стран. Полудрагоценные камни на цепочках, висящие по стенам, изображения птиц и драконов, засушенные ветки деревьев и цветы, тряпичные куклы и иероглифы, бусы и перья...Покачиваясь от неведомого дуновения неощутимого ветра, они стучали, ударяясь друг о друга, еле слышно позвякивали и звенели. От их яркости и многоцветия пестрело в глазах. В комнате пахло ладаном и едкий дым застилал глаза и проникал в горло и легкие, вызывая спазматический кашель. Йохэнсен с этой атмосферой сумел свыкнуться еще давно и сейчас спокойно пил чай из своей пиалы, сидя на полу, среди зеленых, красных и сиреневых подушек, напротив своего друга, одетого в халат, расшитый тропическими цветами.

— Вот странно, да Джей? — Зажмурившись произнес маг, не обращаясь ни к кому, кроме себя.

— Странно, да. А что, прости?

— Странно, когда мудрый человек с богатым жизненным опытом за плечами, совершает ошибку, понимает это и мотивирует тем, что он поступает по логике.

Джей благоразумно промолчал. Спорить ему не хотелось, обсуждать что-либо тоже. Ему хватило за эти дни споров с самим собой. Сейчас, в последний день перед очередным заданием, ему хотелось просто молча отдохнуть. Конечно, он мог бы провести этот день в одиночестве, наедине со своими мыслями и книгами, но... но за последнее время он вдруг начал остерегаться своих мыслей. Успокоения они не приносили, а скорее будоражили что-то тяжелое на глубине души, от чего сердце неприятно сжимала металлическая проволока, а в висках ломили нудные, скрежещущие размышления о смысле жизни и о будущем. Жить легко и в гармонии с самим собой так же, как раньше, не получалось. Джею не хотелось думать, что теперь для полной жизненной гармонии ему нужен был еще один человек.

Осторожно ступая по мягким коврикам, изворачиваясь серди подушек и пуфиков, через всю комнату прошествовала белая ангорская кошка с большими синими глазами. Выглядела она так же ярко и сказочно, как и вся обстановка в этом доме. Как и все, что окружало людей, с которыми Йохэнсену по жизни приходилось сталкиваться. Как и все, что составляло его жизнь... Джей протянул руку, осторожно дотрагиваясь до пушистого загривка роскошного животного. Кошка брезгливо фыркнула и уклонилась в сторону. Людьми она, очевидно, пренебрегала...

"У Дэймона тоже есть кошка" — Вспомнил психолог неожиданно. — "В отличие от этой — дружелюбная и непритязательная...Как и ее хозяин. Интересно, как они там... все?"

Бороться со своими думами Джей уже не мог.

Все, что окружало Дэймона Савеллиса, было просто и понятно. И вместе с тем так живо и ярко. Казалось, что жизнь Дэймона, не смотря на все ее тягости, была теплой и уютной. Ее беспечность и безопасность притягивали... Дэймону, в его окружении, не нужно было решать мировые проблемы, ежесекундно размышлять о насущных вопросах мироздания, колесить по всей планете, планировать судьбу ее населения, ежедневно убаюкивать свою совесть, постоянно повторяя себе "я все делаю правильно"... Иногда Йохэнсен учил людей жить в соответствии со своими желаниями и по возможности вести себя с окружающими искренни и открыто, не сдерживать себя в чувствах и слушать свое сердце. Дэймона этому учить практически не понадобилось. И он и его друзья и весь его мир... Все это было таким сияющим и живым. Притягивало, манило своим постоянством и радостью... А он, Джей? Не прятался ли он от жизни в пыльном хламе старья, прикрываясь древними постулатами и истинами? В любом случае задавать себе такие вопросы теперь было поздно.

— Ты уезжаешь уже завтра?

Джей кивнул, не отрывая взгляда от кружки. Он, с трудом сдерживая улыбку, вспоминал, как Дэймон со своим вечным Максом водили его по магазинам. И как же они там без него? Все так же шатаются по клубам, много пьют и нервно курят? Почему-то Джея не покидало ощущение, что сейчас Дэймон, как никогда мог бы нуждаться в его поддержке, именно как психолога.

... Его золотоволосый, солнечный мальчик когда-нибудь посадит себе сердце...

— Снова провалишься в каком-нибудь несуществующем городе на месяц?

— Нет, на этот раз на пару дней, точно.

Рабочие будни Джея Йохэнсена всегда были пасмурными, напряженными и окрашенными в цвет дождя, леса и сырых камней... Хотелось спокойствия и человеческого тепла.

Швед надеялся, что скоро это наваждение пройдет.

На центральном вокзале Стокгольма было пустынно и тихо. Покупать билеты, да и вообще — ехать куда-либо в такую погоду, зимой, посреди рабочей недели, желающих было немного. Придерживая одной рукой ремень старой сумки, а другой шляпу, Джей боком протиснулся в стеклянную дверь помещения вокзала и, слушая собственные шаги, гулко отдающиеся в пустом здании, подошел к кассе.

— Чем могу помочь? — Вежливо обратился к нему сонный работник железной дороги.

Но мужчина в черном пальто и цилиндре молчал. Мокрые от снега черные волосы, слипшимися прядями скрывали лицо, и поэтому сложно было понять — задумался мужчина, или высокомерен по натуре своей.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — Выдержке кассира мог позавидовать любой шведский служащий.

Мужчина не отвечал, продолжая смотреть в одну точку перед собой. Казалось, что он все никак не может решить для себя какую-то сложную дилемму.

— Вы хотите приобрести билет? — Обратился к нему в третий раз молодой человек уже на английском языке, приняв, очевидно, Йохэнсена за иностранца.

— А? — Откликнулся Джей, вырванный из своих раздумий резкой своей чуждостью для уха речью. — Простите, я кажется... кажется мне нужно совсем в другое место.

— В какой город вы хотели бы поехать? У нас можно приобрести билет в любую...

— Нет-нет, от вас я точно в этот город не приеду. — Перебил его мужчина, как-то странно задумчиво улыбаясь.

Быстро развернувшись, человек в старомодном черном пальто быстро направился к выходу. Вид у него был какой-то всклоченный и взбудораженный, волосы растрепанны, а шляпа съехала набок.

"Чудаковатый какой-то..." — Подумал про него учтивый и старательный служащий, пожал плечами и сейчас же забыл про странного посетителя, как будто его и не было вовсе.

Чувство безразличия попеременно с озлобленностью стало моим хроническим состоянием вот уже несколько дней. А так же тревожность и бессонница. Отпуск мой подходил к концу и я с нетерпением ждал начала рабочих будней. Макс с беспокойством наблюдал за мной и в конце концов пришел к выводу, что у меня стресс. Оторвавшись ради такого случая от своего компьютера, прервав ночную работу, он решил провести со мной дружескую спасительную беседу. На что я, лишний раз подтверждая его опасения, возмутился, разорался и, разругавшись с лучшим другом, ушел из дома в половину пятого утра.

Город в который раз звал меня и я сбежал от проблем, заглушая боль и страх среди его домов и улиц. Действительно, сейчас мне требовалось побыть в одиночестве, наедине с самим собой. Меня засасывала необъяснимая пустота и вместе с ней я терялся в ворохе мыслей и вопросов, которые скопились на глубине моего сознания. Что-то странное происходило со мной за последние дни... После того разговора с Региной я не почувствовал облегчения. В точности наоборот — меня преследовал беспричинный страх и ощущение чего-то неправильного, что происходит в моей жизни... Как будто я сам не мог руководить своими поступками и желаниями. Макс сказал, что я изменился... Скорее, меня как будто подменили. И я чувствовал это сам. От того и злился.

Все стало так запутанно... И я искал успокоения в привычных местах и не находил. Что-то изменилось во мне еще давно. С появлением в моей жизни Джея — об этом не сложно было догадаться. Почему же теперь то, что раньше успокаивало меня, теперь вызывает злость и опустошение?

— Почему?? — Обратился я к пустынным ночным улицам.

Они молчали. Город теперь молчал все больше, закрываясь от меня. Или я стал глух к его голосу? Воодушевление, разбудившее всплеск любви к нему, открывшееся во мне, когда я выходил из дома Регины, было похоже на последнюю вспышку погасающей звезды. Так же во мне постепенно погасало то наитие, которое помогало мне работать все это время после исчезновения Йохэнсена. То чувство, которое я испытывал, когда работал один, не было похоже на ту тонкую связь с Мемфелисом, подсказывающую мне решение заданий, когда работать мне помогал Джей. Это чувство шло от чего-то черного и опасного. Может быть потому, что сам я в тот момент был одержим своими переживаньями? Хуже того... Если раньше я просто выполнял свое предназначение, как велел мне Джей, то теперь я действительно ХОТЕЛ причинять людям зло. Я радовался после каждого успешно завершенного дела, чувствуя себя всемогущим карателем. Как же я запутался...

Регина была права. Город — отражение нас самих. Стоило измениться мне самому, как сейчас же поменялось все вокруг меня. Город не стал мне чужим... Просто теперь в нем появилось то зловещее, что проснулось во мне. Просто в какой-то момент я перестал слушать город. Я стал диктовать ему свои условия...

Как же мне сейчас хотелось, чтобы рядом был кто-то сильный, спокойный и уверенный в себе... В очередной раз я остро почувствовал свое одиночество. Да и как мне не думать о своей ненужности, если я недавно услышал о том, что необходим был Джею только как материал для изучения? Наверное, только одним моим друзьям еще не плевать на меня совсем...

Остановившись, выплыв из своей задумчивости и обнаружив себя в каком-то сквере, я присел на холодную скамейку, белеющую в сумрачном, но начинающем светать воздухе, и достал сотовый телефон с намерением позвонить Максу и извиниться. Сейчас, когда мои тревожные мысли немного улеглись, а нервы перестали напоминать провода под высоким напряжением, я уже отчетливо понимал, насколько был не прав. Странно, но после внутреннего монолога с самим собой, мне стало легче. Удивительно, но мне даже стало казаться, точно я начинаю понимать, что действительно мне нужно... Но на этот момент то, что мне воистину было необходимо, так это сотовая связь. Экран моего телефона уверенно показывал, что я нахожусь вне зоны доступа. И это в центре города?? По крайней мере, некоторое время назад я находился в центре города. Где я находился сейчас — было мне неведомо. Я заблудился?? В Мемфелисе?? Не смешите меня! Этого просто не могло быть... Но как бы там не было, я не знал этих мест. Мало того — я их не чувствовал. Как и мой телефон, я был лишен связи и находился вне зоны доступа. Улегшаяся было недавно волна спокойствия у меня в душе снова поднялась, взметывая пыль и мусор от сумрачных мыслей и предчувствий.

Воздух вокруг меня подозрительно сгущался. Нет, ночь не возвращалась. Даже наоборот, я как будто стоял в облаке туманного света, густого и плотного настолько, что казалось — протяни я руку, мне удастся сжать его в кулаке. Порываясь какому-то внутреннему стремлению, я так и сделал. И почувствовал на ладони обжигающий холод. И сырость... Сделав шаг вперед, я ощутил, как земля под ногами проваливается, а воздух становится влажным. Болото посреди города? Нет... Упав на колени и с брезгливостью отряхивая джинсы, я вдруг понял, что сижу на гранитных ступенях, ведущих куда-то под землю. Передо мной простиралась высокая кирпичная стена, а под ногами было что-то похожее на погреб. Я оглянулся. За спиной так же проходила стена, похожая на бесконечность. Она не заканчивалась и не обрывалась, пропадая где-то в сизом облаке холодного пара. Стену обвивали засохшие вьющиеся растения с острыми шипами... Мне стало не на шутку страшно. Стараясь не поддаваться панике, я вскочил со ступеней и бросился бежать по узкому пространству между двух стен и.... снова натолкнулся на пустынную гладь кирпичей. На ощупь она оказалась слизкой и мертвецки холодной.

"Как будто из-под земли выросла" — Подумал я отстраненно. Страх мой сменился ощущением сонливости. — "Ну, точно! Я сплю... Мне снится сон. В конце концов, я не спал всю ночь, а сейчас уже утро"... — Успокоил я себя.

Нужно было срочно просыпаться. Однако кирпичные своды передо мной не исчезали, а только сильнее сдвигались ко мне, превращаясь в высокую ограду. Вот уже кольцо в несколько метров полностью смыкается передо мной и лишает меня возможности бежать. Единственным выходом оставалась лестница под ногами и, испуганный пониманием того, что стены сейчас просто напросто сомкнуться на моем хрупком теле и раздавят меня, я сделал шаг вперед, не видя даже ступеней в неизвестности темной ямы...

Прокатившись несколько метров по крутой лестнице с острыми краями ступеней, оглушенный неожиданностью падения и испуганный хрустом собственных ребер, я не сразу понял, что падение мое закончилось и теперь я лежу на мокрой и грязной земле где-то в пещере или... Я поднялся, огляделся и решил, что нахожусь в катакомбах. Подземные тоннели под моим городом? Об этом я даже подразумевать не мог... В этот момент я мог только надеяться, что где-то недалеко меня ждет выход на поверхность. А пока вокруг меня были сырые стены подземелья, освещенные тусклыми лампочками. Странно, кто их здесь меняет? Если кто-то меняет, значит шахты эти вполне обитаемы....

Шаги мои гулко отдавались в пустоте длинных коридоров. Я быстро шел, стараясь не оглядываться и не бояться. Кирпич, которым были выложены стены, как-то незаметно стал меняться на крупные булыжники, а дальше и вовсе на простую землю. Вместо лампочек над моей головой теперь светили натуральные факелы... Пахло серой и сырой землей... Как в склепе или могиле. И как в настоящей могиле, руки мои уперлись в стенку. Несколько раз глубоко вздохнув, я попытался избавиться от приступа клаустрофобии. Как там говорил Джей? Представить перед собой проход? Представить, что эта стена, которая сейчас казалось придвигается ко мне, исчезает и растворяется?