— Вить, где девчонка?
— Ушла, словно испарилась. И пауки уползли.
— Так...
В пещере висела мёртвая тишина. Вилем грел руки у костра, Женя сидела, завернувшись в плащ-палатку, Пашка задумчиво барабанил пальцами по ППСу, так и лежащему на коленях. Кирилл замер у входа.
— Меня трясёт, — признался полуэльф, взглянув на Сергея. — Знаете, сколько людей уцелело после такого вот разговора со жрицей-дроу?
— Мало? — в тон ему поинтересовался Сергей, опускаясь на плащ-палатку, на которой только что сидела Ксуулрэй.
— Нисколько. По-моему, она не прикончила всех нас только потому, что решила посоветоваться с кем-то, кто старше её по рангу...
— Она говорила про сестру, — вставила Женя. — И перед этим что-то непонятное...
— Это на темноэльфийском, — Вилем пошевелил палкой угли в костре. — Я знаю эту фразу.
— Что она значит?
— Там сложная игра слов... в языке дроу слова "доверие" и "глупость" очень близки по смыслу. Можно перевести как что-то вроде "любое доверие — глупость"...
— Интересно, задумаются ли они о том, что Жентарим использовал их втёмную, — задумчиво пробормотал Сергей.
— Задумаются, — Вилем, похоже, начал приходить в себя. — И наверняка к нам придёт для разговора кто-то посерьёзнее Ксуулрэй... Нужно быть очень осторожными, друзья мои! Кстати, как вам она?
— Симпатичная, — вздохнул Пашка. — Но совершенно... не в себе.
— Потому я и Витю отослал, что симпатичная, — сказал Сергей. — Иначе он бы её глазами сожрал...
— Они такие и есть... немного не в себе, — Вилем потыкал зайца. — Мясо готово, можно резать... Их владычица Лолс — по сути есть хаос и зло. Никакой логики, она стравливает между собой даже семьи дроу в одном городе... Чувствую, этому Дому Дхуурнив повезло — название я мельком слышал среди Арфистов, Дом был не в фаворе, его аристократы обитали в основном на дальних заставах... ничего удивительного, что после разгрома города именно этот Дом уцелел.
— А почему не в фаворе? — удивилась Женя.
— Была одна давняя, очень давняя история... Матрона Дома Дхуурнив заключила Паучье перемирие с наземными эльфами. Ненадолго, и закончилось оно резнёй, и матрону убили... но эту её слабость запомнили.
— Интересный факт, — Сергей снял мясо с огня, достал штык-нож. — Налетайте... Любопытно — какие выводы сделал этот, как ты его называешь, Дом? Отказался на будущее от переговоров с... наземными, или, наоборот, опять готов к переговорам?
— А это мы узнаем, когда они опять придут поговорить с нами, — покачал головой Вилем. — Быстро перекушу и сменю Витю. Ему надо отдохнуть перед завтрашним, а я и в темноте получше вижу...
Куутиу появился под утро, когда дежурил Пашка — только-только начинало светать. Бойцы уже проснулись, в котелке остывал только что заваренный чай.
При появлении лунного пса все сразу вскочили. Куутиу поприветствовал бойцов кивком головы.
— Посланцы Стаи ждут, — раздался безмолвный голос. — На поляне, в получасе ходьбы отсюда.
Вот те на... Получается, буквально под носом орудуют волки — а мы ничего не заметили... Плохо. А если бы стая решила напасть? Сергей поморщился — меры безопасности надо усиливать, и усиливать значительно.
"Не надо", — услужливо подсказал внутренний голос. — "Скоро волки будут на нашей стороне".
"А если нет?" — пискнул другой голос, маленький и подловатый. — "Если Витя не справится?"
Справится, решительно пресёк внутренний спор сержант. Не может не справиться...
Снег оказался глубоким — идти было довольно тяжело. Какие тут полчаса — идти пришлось почти час, по прикидкам до выбранной для боя поляны получилось около трёх километров. Пока дошли, окончательно рассвело — солнце вовсю золотило лучами верхушки деревьев.
Поляна оказалась прогалиной метров в пятьдесят шириной, с разбросанными на ней редкими деревьями, часть из которых давно засохла.
Вдоль дальней стороны поляны расположилось около десятка волков. Четыре из них были заметно крупнее остальных, размером с Куутиу, со светло-серыми шкурами и непривычными прозрачно-голубыми глазами. Часть волков лежала, положив голову на лапы, некоторые прохаживались, не отходя далеко от кромки леса, четыре крупных сидели неподвижно, как статуи. Когда бойцы и Куутиу появились на краю поляны, они ощерили зубы, но не зарычали.
А в центре группы волков лежал ОН, и Витя почувствовал, как тело сковывает морозным холодом, а от липкого, противного страха волосы на голове начинают шевелиться.
Обморожение оказался белоснежным волком с синими-синими глазами, ушные раковины чуть развёрнуты в стороны, с нижней челюсти спускаются вниз словно висячие волосяные усы, заплетённые в косички. Чудище выглядело красиво и грациозно.
Но размером оно было даже не с белого медведя — со слона, не меньше. Даже с этого расстояния можно понять, что его лапа толщиной с человеческое бедро, а клыки длиной с ладонь. Такой твари, вероятно, ничего не стоило разом перекусить человека пополам. Ночной кошмар пастуха, тиранозавр мира волков.
"И вот с ЭТИМ я намеревался справиться? Кой чёрт меня дёрнул..."
Мысли Сергея были сходными. Азалар говорил, что зимние волки крупные, но никому и в голову не пришло, что настолько. Посмотрел на Витю — парень был бледен как полотно, лишь на щеках проступал болезненный румянец...
— Витяй... Давай-ка лучше я. На тебе лица нет.
Пулемётчик дёрнулся, словно от пощёчины. Румянец разлился на всё лицо — на бледной коже выглядело жутковато.
— Ну уж нет, Серёга. Я на это подписался... я это и сделаю.
Куутиу становился, оглянулся... Внимательно посмотрел Вите в лицо. Точно, он же разговаривает через мысли — значит, понял, что я думаю, сообразил Витя. Стиснул зубы и, проваливаясь в снег, пошёл за псом к центру прогалины.
Подвести того, кто поверил, казалось хуже смерти.
Остановились в десятке метров от кромки леса. Витя огляделся, нашёл поваленный ствол дерева. Попинал его — крепкий. Поставил пулемёт на сошки, задрав его ствол в небо.
Кирилл сбросил с плеча сумку с запасными дисками, посмотрел Вите в глаза. Хлопнул пулемётчика по плечу и отошёл. Говорить что-либо было глупо.
Витя наклонился, достал один из дисков, положил на ствол дерева рядом с пулемётом, предварительно подстелив плащ-палатку, чтобы не класть на снег. Отцепил от пояса огненный кнут, бросил его рядом. Выкладывать несколько дисков было глупо — сильно повезёт, если удастся сменить его хотя бы один раз.
Огромный волк лениво наблюдал за происходящим, не выказывая ни малейшего интереса к копошащимся людям.
Витя выпрямился, рассеянно потрепал по холке сидящего рядом Куутиу — они с псом оказались почти одного роста.
— Ну что, друг человека... пожелай мне удачи.
И почувствовал, как его щеки коснулся тёплый язык лунного пса. И вместе с тем стали, словно шелуха, сползать одурь и замешательство, будто пёс слизнул весь страх. Голова стала чистой, мозг заработал чётко, словно только что отлаженный двигатель, раскладывая по полочкам диспозицию — расстояние, ветер, глубина снега... Белоснежный волк из чудища стал просто крупным зверем, которого следовало убить. Убить, чтобы сохранить множество жизней...
— Вызови его, — беззвучно сказал Куутиу. — И да хранит тебя Селунэ...
И лунный пёс потрусил прочь.
Витя исподлобья посмотрел на волка, так и продолжавшего лежать на противоположной стороне поляны. Сбросил с головы каску — сейчас толку от неё не было. Убедился, что пулемёт под рукой.
— Ты слышишь меня, волк по имени Обморожение? Я вызываю тебя на бой один на один от имени моего друга Куутиу.
Витя никогда не умел говорить речи, но сейчас слова складывались сами собой. Куутиу своим касанием словно очистил разум от всего ненужного.
Волк удивлённо поднял голову. Кажется, он не ожидал, что вызов ему бросит именно эта букашка в грязно-зелёной одежде, еще не обнажившая меча и даже не носящая доспехов.
Обморожение неторопливо поднялся. Встав во весь рост, он действительно оказался высотой со слона — в зоопарке Витя был, хоть и всего один раз в жизни. Правда, любой слон позавидовал бы грации этого зверя, идеальной машины для убийств.
Синие глаза сверкнули... и, к удивлению Вити, волк ответил на Всеобщем — правда, из-за утробных ноток слова различались плохо:
— Ты сошёл с ума, жалкий человечишко. Тебе поздно учиться. Воссияет Чёрное Солнце!
Волк прыгнул сразу, с места, но на последних его словах Витя уже падал за пулемёт. Ложе привычно легло в ладонь, палец — на спусковой крючок, вторая рука уверенно прижала ложе к плечу...
Прыжок был гигантским, под стать размерам самого волка — метров двадцать, не меньше, но пули уже рвали шкуру под белоснежной манишкой на груди. Подняв тучи снега, гигантские лапы ударили в землю, толчок — многотонная туша летела прямо на Витю, готовясь смести с пути это поваленное дерево, пулемёт и самого человека.
Боёк щёлкнул вхолостую — меньше пяти секунд, и диск опустел. Витя вышиб чёрный блин, схватил запасной... Огромный волк приземлился рядом, пулемётчика обдало лавиной поднятого мощными лапами снега, и тут же раздался вой — долгий, невыносимо заунывный, пытающийся пробудить внутри просто-таки первобытный, панический ужас...
Но ужаса не было. В крови кипел адреналин, время словно замедлилось. До огромной пасти было метра три-четыре, казалось, до неё можно достать рукой.
Второй диск со щелчком встал на место. С оглушительным грохотом лязгнул взводимый затвор.
Пасть с огромными зубами раскрылась, и левую половину тела обожгло острейшей болью. Обдало холодом, левая рука онемела. Довернув пулемёт, Витя даванул на спуск, стараясь не заорать от жуткой боли — волк выдохнул клуб обжигающе-ледяного воздуха.
Но вторая очередь, хоть и оказалась дёрганной из-за боли и плохой опоры, тоже нашла цель. Обморожение попытался сделать рывок... и не смог. Витя мог бы поклясться, что в его ослепительно-синих глазах застыло удивление: на снег вокруг вовсю хлестала кровь — красная, как и у человека.
Опять щелчок — всё. Дисков больше не подготовлено, да и сменить его одной рукой нереально. Рука дёрнулась было к нагану, но мозг, хоть и затуманенный болью, подсказал — нет смысла, слишком слабые пули... и рука схватила кнут.
Проваливаясь в снег, еле держась на ногах, Витя хлестал теряющего силы волка, словно вкладывая в удары всю многовековую ненависть пастухов к волкам. Багровая плеть со свистом рассекала воздух, оставляя на уже не белой шкуре неровные подпалины. Обморожение пытался подняться, но крови было потеряно слишком много — Витя двигался вбок, стараясь уйти в сторону от пасти с её леденящим дыханием и не попасть под судорожно бьющие по снегу лапы.
— Вот тебе! Вот тебе, сучонок! Сдохни, тварь!
Уши резанул вой — выли волки, все сразу. Выли, задрав к небу морды.
Витя остановился, рука с кнутом опустилась... Зимний волк был мёртв. Снег вокруг разрыт ударами лап и густо заляпан кровью, кое-где в нём видны проплешины от ударов огненного кнута, пахнет палёной шерстью и сгоревшим порохом.
Вернулась боль в левой части тела, и пулемётчик, пошатнувшись рухнул на колени.
Словно сверкнула молния — лунный пёс был рядом, тоже завыл, взлаивая. Волчий вой на секунду затих и возобновился с новой силой.
Витя не сразу услышал, как восторженно орут бойцы. Мутным взглядом увидел, как взлетают в воздух шапки... и потерял сознание.
Очнулся он от похлопывания по щекам. Рядом на коленях стояла Женя, а вон Сергей, Пашка, остальные... руке было тепло и мокро, по ней в очередной раз прошёлся язык Куутиу. Витя приподнял голову, попробовал повернуться...
— Лежи, — услышал он безмолвный голос пса. — Не мешай залечивать твою рану.
Боец с удивлением понял, что боли нет, рука больше не ощущается онемевшей. Во всём теле слабость, но это пройдёт, наверное. Повернув голову, увидел, что рядом сидят волки, много волков — в том числе те четверо крупных, но ведут себя смирно, как домашние собаки.
— Спасибо, что спас Стаю Лунной Тени, — продолжал Куутиу. — Обморожение был посланником Чёрного Солнца. Нет ничего хуже, чем дети природы в руках Принца Лжи...
Рядом присел на корточки Вилем:
— Куутиу, не говори ему ничего, пусть отдохнёт... Он даже сейчас спас стаю от бессмысленного боя, в котором многие бы погибли...
Витя попытался сесть:
— Я... шкуру этой твари... на коврики порежу...
— Порежешь, порежешь, — ухмыльнулся, подходя, Пашка. — Главное — очухайся.
Большие волки без особого интереса наблюдали за происходящим.
— Почему эти четверо такие огромные? — спросил Витя просто для того, чтобы не молчать. Правда, язык пока ещё слушался плохо.
— Это легендарные волки, высшие из животных, — отозвался Куутиу. — Личная гвардия вожака. Ты спас и их тоже. Начнись большой бой — они бы напали первыми.
Он сел, коротко взлаял. Один из больших волков ответил коротким, отрывистым гавком.
— Серебристый и пять волков будут оберегать вашу пещеру и вас самих при переходах. Если появятся враги — они предупредят вас, — сказал лунный пёс.
Сергей только покачал головой. Самые смелые мечты сбывались.
— А друиды? — поинтересовался он.
— С этого момента Стая не тронет друидов.
— Куутиу, ваши волки смогут связать нас с друидами для переговоров? — вежливо поинтересовалась Женя.
— Если вы этого попросите, — склонил голову пёс. — Стая в вашем распоряжении.
В пещеру вернулись уже после полудня. С волками, рыскающими вокруг, как ни странно, почувствовали себя намного увереннее — особенно удивлялся Витя, помня свою неприязнь к этим зверям. Впрочем, сейчас была отличная возможность взглянуть на волков по-новому — ощутить их на своей стороне.
— Чувствую себя героем Киплинга, — пробормотал Кирилл, садясь у стены пещеры на брошенную плащ-палатку.
— Не то слово, — хохотнул Пашка. — А Витя — ну чисто Маугли. "Убирайся, палёная кошка..."
— Иди ты, — беззлобно огрызнулся пулемётчик. — А вот Куутиу — вот он молодец...
В пещере собрались на этот раз все — уверенность в волках была полной. Вилем бросил в ещё тлеющий костёр дров, запалил огонь.
— Значит, этого зимнего волка послал Цирик, — задумчиво пробормотал он. — Как всё сложно...
— Что такое Чёрное Солнце? — поинтересовалась Женя.
— Кто, а не что... Цирик, бог лжи и раздоров. Вечный противник Бэйна и Жентарима... Правда ведь вечный — в Смутное Время, ещё будучи человеком, он был одним из тех, кто защищал Тенистую Долину от нашествия Жентарима... а сейчас с ним самим лучше не встречаться. Как сложно... — Вилем излишне резко встал, покачнулся, схватился за каменистую стену пещеры. — Цирик совершенно двинулся рассудком. Наверное, и волка он послал ради того, чтобы присматривать за Жентаримом... Потому волки и нападали на друидов. Друиды за порядок и баланс в природе, а Цирик — средоточие хаоса. И Мистру он ненавидит, даром что знакомы ещё... с тех времён...
Сергей лишь головой покачал. Многобожие уже не удивляло, как не удивляло и то, что божества активно вмешиваются в жизнь людей. Удивительно было, насколько всё оказывалось взаимосвязанным. И ещё это Смутное Время... многое упирается именно в него.
