Две галки на клеверном поле

— Так теперь ты, наконец, назовешь имена?

— Да ты болван что ли?! Для чего ты прослушал от Цисси сегодня список жертв? Какое значение имеют имена? Это просто пешки, они ничего не значат. Уберешь их, там других полно на замену.

— Да, ты права, теперь я понимаю. Единственное...

Он оборвал фразу, не решаясь продолжить... задать вопрос, который некоторые время буквально изводил его. И одновременно невероятно страшил. Наверное, ни один вопрос в жизни до этого не страшил его так, как тот, который он собирался задать.

— Ну, что ты заткнулся, Поттер? Говори уже.

— Белла.. скажи... только ответь честно...

— Не тяни книзла за хвост!

Он выдохнул.

— Белла, Рон Уизли когда-нибудь участвовал в том, что с тобой делали?

Она залилась смехом, локоны волос ссыпались на его руки с ее лица, грудь сотрясалась в такт, так что подпрыгивал амулет с проткнутым черепом. Она замахнулась и стукнула его кулаком в район живота.

— Ты уморительный, Поттер! Жутко хочется соврать, чтобы посмотреть потом на твою рожу, ну да ладно уж, пощажу твои чувства, а то еще пойдешь утопишься в ванной. Успокойся! Рона Уизли среди них не было.

Он снова выдохнул. Ее ответ, конечно, ни от чего еще не гарантировал, но ему всё-таки стало слегка спокойней на душе. То, что приходится подозревать своего лучшего друга в отвратительных преступлениях, было еще одним мерзким следствием тех изменений, которые внезапно обрушились на него со всех сторон.

— Поттер, — она посерьезнела, — еще раз тебе говорю — брось это дело! Бери свою грязнокровку и мотайте за границу. Лучше всего во Францию.

— Пожалуйста, Белла, ну почему ты такая упрямая, а?! Ну сколько раз мне повторять...

— Поттер, она тебя любит. Ага. Не смотри на меня такими глазами, точно тебе говорю. Я много раз видела взгляд людей, теряющих свою любовь. Например, от моей авады. Я знаю, как выглядит любящий взгляд.

— Белла, ты несешь чушь, которую я не желаю слушать!

— И еще она хочет меня убить, Поттер. Да, да, убить. Помнишь мой оберег? Нет, блядь, не там, куда ты так любишь залазить своим шаловливым язычком. Который на спине. Помимо прочего, он отзывается, когда кто-то рядом желает моей смерти. Снейп, к примеру, постоянно этого хотел, в его присутствии меня аж прямо как иглой прошивало. Поэтому не доверяла ему никогда.

— Знаешь, Белла, ты, вообще-то, Гермиону пытала, у нее до сих пор от твоего смеха кошмары по ночам. И потом, ты столько пакостей ей наговорила в лечебнице, что ее желание не удивительно.

— Да брось-ка! Чего ж ты тогда не такой?.. А, ну да, у тебя член, у нее... А что ты скажешь на то, что смерти моей она стала желать ровно с того момента, как ты притащил меня в свою квартиру? В Мунго ничего такого не было.

— Неужели ты смогла в лечебнице так тонко разобраться в своих ощущениях? Вспомни, что у тебя было на спине, и не болтай чепуху!

— Хм, ну, может ты и прав. Неважно. Ладно, не хочешь с ней, езжай один.

— Во-первых, я никуда не поеду, во-вторых, почему ты думаешь, что даже если бы я поехал, я бы не взял тебя с собой?

— Меня?! Да ты болен, что ли?! Может это теперь тебе пора в лечебницу, Поттер? С каких это пор ты стал помогать смертницам с побегом? Кто же мне даст покинуть страну?

— Действительно. Пока во власти творится такое, ничего не выйдет. Так что выход у меня один — драться.

— Поттер, даже Лорду эту оказалось не под силу. С его-то мощью и знаниями.

— Но я же победил его.

— Хитростью! — воскликнула она. — Подлыми приемами. В открытом бою тебе никогда бы не взять верх.

— А я думал, что это именно его девиз — власть любыми средствами. Если есть возможность — пользуйся ею, так ведь? И если выиграл, значит и прав. Так что не работают твои оправдания.

— Это не оправдания! Это истина. У него в мизинце было больше силы, чем в тебе. Он много лет изучал темные искусства, досконально знал самые сложные разделы заклинаний, о которых сейчас и слыхом не слыхивали, а уж сотворить их и подавно никто не сможет. И он был настоящим лидером, которого слушались беспрекословно. А ты? А тебе просто повезло, Поттер.

— Так часто везти не может. И потом, Белла, откуда ты знаешь, может я к его возрасту тоже буду знать всё то, что он знал, а может еще и побольше.

— Не смеши меня! Доживи сначала до его возраста. Переживи хотя бы половину битв и дуэлей, которые он пережил.

Видно было, как задел Беллатрису этот разговор. До этого они оба тщательно обходили эту тему, и сейчас, когда он наблюдал за тем, как раскраснелись ее щеки, как учащалось дыхание, как она махала своими когтями у него перед глазами, он понимал, что она никогда не переставала думать о своем павшем покровителе.

— Любишь его? — спросил он, чтобы увести разговор от темы сравнения его и Волдеморта, которая была ему крайне неприятна.

— Поттер, отвали! Любишь — не любишь. Бабские разговоры!

— А сама постоянно припоминаешь мне Гермиону.

— Это совсем другое! Как можно этого не понимать? Сравнил какую-то жалкую грязнокровку с самым великим магом двадцатого века.

— Самым великим магом двадцатого века был Дамблдор!

— Тьфу! Вот и весь твой Дамблдор! Тьфу на тебя тоже, Поттер! Из-за него всё это началось. Из-за него и его тупого дружка — Гриндевальда.

— Что началось?

— То, к чему мы сейчас пришли. То, что ты слышал сегодня от Нарциссы. Это была их затея — слиться с магглами в экстазе! Просто один идиот хотел ими повелевать, а другой — сделать равными себе. И что вышло? Один развязал самую страшную войну в Европе, на которой погибло куча прекрасных волшебников из лучших родов...

Она вскочила на коленки на диване и принялась размахивая руками от переполнявших ее чувств.

— После его "славного" похода на континенте осталось выжженное поле, на всех постах не хватало волшебников, поэтому стали набирать кого попало, сначала полукровок, потом вообще обратились к магглорожденным. Появилась специальная служба, которая выявляла младенцев с магическими способностями и подменяла в роддомах. Но они хотя бы догадались не брать уже воспитанных в маггловских семьях детей! А наш бородатый "гений" пошел еще дальше. Он вообще решил перемешать магическое и маггловское сообщество, как будто это какой-то, ёб его мать, винегрет! После того, как он победил своего бывшего дружка на дуэли, его сделали спасителем народов, и он, воспользовавшись представившейся возможностью, начал проталкивать свои идеи с маниакальным упорством. Как ты думаешь, чистокровные маги должны были это терпеть?

— А что плохого в том, чтобы сотрудничать с магглами?

— Я сейчас задушу тебя, Поттер! Неужели ты не понимаешь? Магов всего ничего, по сравнению с магглами. Нас просто растопчут. Уничтожат на корню.

— Я же говорил о сотрудничестве, а ты сразу — "уничтожат".

— Уничтожить можно и не физически. Они растворят нас. Затопят своими поделками, привьют свои привычки, заставят есть то, что они едят, пить то, что они пьют, жить так, они живут, любить то, что они любят. Ничего не останется ни от наших традиций, ни от наших ценностей, мы забудем наших героев, нашу историю, мы сами превратимся в этаких магомагглов. Да мне даже думать об этом противно, сразу хочется блевать! Как представлю, что придется носить их уродскую одежду, здороваться со всякой швалью, потому что меня заставят ко всем относиться одинаково, что их детишки будут глазеть на выращенных нами магических животных в своих зверинцах и бросать в них фантики от конфет, что все наши магические знания превратятся в банальные фокусы для развлечения маггловской публики, так прямо зверею! Магглы — несносны, тупы, приставучи, неряшливы, грубы, от них постоянно воняет дымом, который они вдыхают, и жиром, который они пожирают. И мне предлагают подружиться с этой мерзопакостной толпой? А потом ты еще удивляешься, почему мы не любим грязнокровок! Кого могут воспитать такие существа? Даже если у ребенка есть магический дар — в кого он превратится, после того, как насмотрится на своих ковыряющихся в дерьме родителей? Его уже ничему не научишь, он на всю свою жизнь останется грязнокровкой — извращенной пародией на волшебника, от которой любого нормального мага немедленно должно стошнить. Или вот полукровки — что это означает? Трахаться с магглом — вот что! Как же можно уважать и признавать хоть что-то нормальное за волшебником, который улегся в постель с омерзительной тварью?!

Выдав этот зажигательный монолог, Белла слегка выдохлась и, схватив со стола тарелку, стала жевать приготовленные Кричером бутерброды. Гарри смотрел на нее и думал, что, наверное, начинать спорить на эту тему с ней уже поздно — не перевоспитаешь. Хотя почему-то, когда она описывала магглов, он сам явственно представлял себе перед глазами Дурслей. И если бы в его жизни не было других замечательных примеров, вроде Гермионы и ее родителей, если бы он знал о магглах исключительно по рассказам других, если бы ему с детства твердили что-то подобное, кто знает, как бы он сам реагировал на такие рассуждения. Вполне возможно, могло выйти и так, что Драко Малфой был бы его лучшим другом, а Гермиона — предметом для шуток и издевательств.

— И вы решили это исправить?

— М-м-м! — воскликнула она с полным ртом. — Лорд решил. Он был первый, кто поднял знамя борьбы против этого похабного вмешательства в жизнь магического сообщества.

— Он же сам полукровка, Белла! Какого черта?!

— Он смог изжить из себя свою маггловскую природу, убив своего отца. Это был поступок, достойный настоящего волшебника! — сказала она с гордостью, задрав вверх подбородок.

— Белла, ты во всем винишь сторонников сближения с магглами, но то, что вы делали, разве лучше? Ваши методы вас и погубили. Если Тому Риддлу так не нравилась политика Дамблдора, не обязательно было убивать направо и налево. У него и так было полно сторонников среди влиятельных родов.

— Ты не понимаешь, глупый Поттер! С предателями по-другому нельзя. Их надо давить, давить изо всех сил! Всякий, кто сотрудничает с магглами, сношается с магглами, говорит хорошо о магглах, должен быть подвергнут долгому, многократному круциатусу для прочищения мозгов. А если продолжает упорствовать — пускай его мозгами лакомятся дементоры. Такие маги никому не нужны, они только разлагают наше общество. А с самими магглами возможно только одно взаимодействие — их полное подчинение воле волшебников. Иначе нам конец! Это вопрос выживания, Поттер! Поэтому мы были правы, когда боролись изо всех сил, не щадя ни себя, ни других. И нам почти удалось добиться успеха... Если бы не ты. Ты наш рок, Поттер, наше проклятие, ты нас всех похоронил. Из-за тебя магический мир превратится в руины, и это уже начало происходить. Не смотри на меня так. Вся та шушера, что сейчас роится в коридорах Министерства, сидит на ответственных постах, она не имеет чести, у нее отсутствует благородное воспитание, она слишком отравлена маггловским ядом. Если сами магглы тупы и зависимы, они не знают о нас, и если не хотеть, с ними можно не сталкиваться, то грязнокровная публика амбициозна, целеустремленна и завистлива. Да, главное, что в них есть — это зависть! Они ненавидят чистокровные семьи, потому что хотели бы оказаться на нашем месте. Но они — грязь и мерзость, им никогда не стать подобными нам. И они это понимают, поэтому мстят любыми путями. Если их не давить, они вылезают из своих нор, куда их раньше загоняли железной рукой, и начинают всё сгрызать вокруг себя, как крысы. Вот с кем ты собираешься схватиться, Поттер! Им нет числа, у них нет сострадания, нет чести, они не остановятся ни перед чем, чтобы остановить того, кто собирается им помешать. Только Лорд смог их усмирить, и то на время. А от тебя, Поттер, останется, в лучшем случае, только оправа от твоих очков.

"Как же она верит во весь этот фанатичный бред"! — подумал он, даже не пытаясь возражать. Тут не о чем было спорить, достаточно было посмотреть на ее лицо, чтобы понять — такую убежденность не сдвинуть никакими аргументами. Он пытался просто поддержать разговор.

Глава 19. С и А.

От автора: Я, разумеется, в курсе, что на фамильном древе Блэков, за подписью Роулинг, год рождения Беллатрисы обозначен, как 1951. Но с этой датой большая путаница. Во-первых, согласно древу получается, что ее отец зачал ее в 12 лет, что ни с чем не сообразно, да и все три сестры родились до его совершеннолетия. Во-вторых, довольно странно, что у Кигнуса — младшего ребенка в семье — все дети значительно старше детей его старшей сестры Вальбурги. К тому же это расходится с самим текстом "ГП", где Белла упоминается учившейся в Хогвартсе во времена мародеров. К примеру, Сириус говорит Гарри, что Белла училась вместе со Снейпом, что никак не могло быть, будь она 51-го г.р. Учитывая, что сама Роулинг признавалась, что у нее туго с математикой, я решил проигнорировать фамильное древо и вернуть год рождения Беллы в 1959 год, что мне кажется гораздо более оправданным.

— Из-за чего ты пыталась меня спасти, я уже понял, Белла. Но если, по твоему мнению, я — причина всей этой жуткой череды событий, да еще и полукровка, то почему ты спишь со мной?

— Потому что я — твоя добыча, Поттер. Всё просто и ясно. Ты победил моего Лорда, теперь, по законам войны, ты можешь взять его женщину.

— Я бы поверил, в то, что всё просто, если бы не видел, как ты сама, порой, горишь желанием этим заняться.

— Тебе не приходило в голову, Поттер, что мужчина, который одержал великую победу, может привлекать женщину и сам по себе? Ты всю свою жизнь творишь историю каждым своим поступком. За такими мужчинами женщины способны на коленках ползти и кончать от каждого их благосклонного взгляда. Я боготворила Лорда за те же качества, просто он боролся за правильные идеи, а из тебя сделали марионетку, засрав тебе мозги.

— Да о чем ты говоришь, Белла?! За какие идеи?! Ему была нужна только власть, это он вас воспринимал, как марионеток. И тебя, в том числе, несмотря на всё твое обожание.

— Не говори о том, в чем ничего не понимаешь! — воскликнула она, сверкнув глазами.

— Конечно, куда мне понять. Это же я — полностью лишенный любви монстр!

— Заткнись, Поттер, заткнись! Глупый полукровка!

— Я жил с ним! Жил с ним у себя в голове, Белла! Много лет. Если уж кто и знает твоего Лорда, так это я. Так что это ты заткнись и не смотри на меня бешеным взглядом. В тот день, когда мы дрались в Отделе Тайн, он вошел в меня. Можешь мне поверить, ты выбрала для своей любви самую неподходящую цель из всех возможных!

— Ты слишком глуп, чтобы понять его сущность. Даже если он и вошел в тебя, он показал тебе лишь то, что он сам хотел.

— Ну уж нет, я хорошо его разглядел. Я видел, как он бежал от меня. Не просто от меня, бежал от простого чувства, которое даже самому жестокому человеку знакомо — скорбь от потери близкого. А его оно привело в ужас, заставило паниковать. Он боялся боли, понимаешь, Белла — обычной душевной боли. Что уж говорить о любви, которая легко превращает тебя в одну сплошную боль.

— Ты... ты всё неправильно понял! — выкрикнула она, кусая губы.