Здание выглядело совершенно нетронутым, и я лишний раз задумался о сексуальных комплексах его владельца: пости идеальное полушарие, вырастающее из земли венчалось небольшой толстенькой башенкой. К чёрту психоанализ; входная дверь разломана в щепы, стало быть нападавшие проникли и туда. В косяке торчала длинная чёрная стрела с жёлтым оперением — прямо-таки концептуальная композиция. Но это был не весь натюрморт. Теперь стало понятно, почему здесь такая тишина. Все твари, охранявшие владение, примчались к воротам, готовясь отразить нападение врага. Оскаленные клыки, выпученные, от злобы глаза и сведённые в ожидании прыжка, мышцы лап...Все напоминают подушечки, для иголок. Их истыкали чёрными стрелами сразу же, после того как вышибли ворота. Только один маленький засранец сумел добраться до нападавших и издыхая выполнил свою работу. Я наклонился и с некоторым трудом, выдрал из скалящейся пасти кусок чёрной материи. Ну ладно — это вполне мог быть плащ.
— Ни хрена это не похоже на шакалов, — резюмировал я, отбрасывая изодраный лоскут, — они никогда не используют стрелы: только кинжалы и пращи. Думаю, если бы здесь орудовали эти ублюдки, то всё было бы завалено трупами.
— Я так понимаю, трупы мы ещё найдём, — вздохнул Илья, — ну, пойдём внутрь? Или наше миссия потерпела полное фиаско?
— Ну уж нет. Если я приехал сюда, то уж навещу одноухого мерзавца, — пожал я плечами, — перерезали ему там глотку или нет. В любом случае стоит поискать хоть какие-то ответы на вопрос: какого чёрта тут происходит!
— И кто во всём этом виноват, — Илья бросил на меня косой взгляд, — мне кажется, кое-кто имеет определённые догадки по этому поводу, но скромно удерживает их при себе. Поделиться не желаешь?
— Не желаю. По крайней мере, не сейчас. Может быть, позже.
В груде щепок, оставшихся от прочной деревянной двери, развалился один из охранников Филама — толстый звероподобный субъект, с головы до ног поросший густым курчавым волосом. Его разрубили от плеча до пояса. Видимо, для этого надо было потратить немало усилий. Впрочем, как и для превращения в обломки входной двери. Я только головой покачал.
Илья остановился и обломал торчащую в косяке стрелу. Осмотрев её, он только хмыкнул и протянул мне. На гладком чёрном древке золотился крошечный вензель в виде стилизованой буквы Б. Так метили своё оружие последователи Баджары. Похоже, никто и не собирался скрываться. Или это послание? Наглые ублюдки, как бы говорили: мы знаем о твоём приходе, смотри — это сделали мы. Сломав полированную деревяшку между пальцев, я раздаржённо отбросил её в сторону.
Второй громила встретился нам немного позже. Видимо он пытался убежать, но его сбили с ног и пригвоздили к полу дротиком. В остальном прихожая выглядела как обычно: огромное количество разноцветных амулетов и оберегов, свисающих с потолка. Они тонко звенели и раскачивались из стороны в сторону. Убирая их от лиц, мы молча шли в глубь дома. Илья не стал нарушать молчания даже останавливая сунувшихся за нами охранниц. Он просто подал им какой-то знак и вооружённые саблями девушки, замерли на пороге.
Другая прихожая, дальше по коридору, оказалась чуть больше первой, посему щеголяла двумя новыми украшениями: парочкой тел, пришпиленных копьями к стене. Прогнозы Ильи оправдывали себя в полной мере. Если память меня не подводила, обслуга Филама состояла из десяти человек. Четверых мы уже обнаружили.
Вторая прихожая, с её роскошными гобеленами, мягкими коврами и шёлковыми подушками осталась позади. Безмолвие окружало нас, нарушаясь лишь лёгким потрескиванием масляных ламп, создававших в здании наполненный тенями полумрак. Тени преследовали нас, скакали по стенам и стелились под ноги. Похоже только эти чёрные силуэты выжили после нападения.
Воздух в спальной комнате наполняли ароматы десятков свечей и освежающих ламп, но они были бессильны против мощной вони разлагающейся плоти. Одноухий Филам болел очень долго и его гниющее тело пропитало смрадом каждую вещь спальной. Как будто этого мало, в углу аккуратной кучкой лежали изрубленные, до неузнаваемости, тела. Судя по количеству конечностей, недостающие слуги были обнаружены.
Сам хозяин, распахнув в безмолвном вопле чёрный провал рта, лежал на своём ложе. Он не был укрыт одеялом как обычно, но мне потребовалось некоторое время, для обнаружения раны, подарившей ему освобождение от мучений. Тело гробокопателя казалось расколотой куклой, неряшливо собраной и плохо склееной. Куски обнажённого тела соединялись между собой тонкой зеленоватой плёнкой, а правая рука и вовсе сгнила, превратившись в отвратительный струпный обрубок.
— Будь проклят, если это гнойная язва, — пробормотал я, осматривая труп, — видал я людей, болевших той сранью, и они нисколько не походили на этот кусок дерьма. Что же он такое ухитрился подхватить?
— И на кой чёрт убивать человека, который вот-вот отдаст концы? — подхватил Илья, — по-моему, ему уже недолго оставалось.
— Возможно потому, как даже за этот короткий срок он мог выдать нужную информацию, — предположил я, наклоняясь к телу гробокопателя, — похоже, нам оставили какое-то послание.
Уродливая голова покойника лежала на плоской подушке прижимая лист плотной желтоватой бумаги. Я вытянул письмо и впился взглядом в четыре строчки, написанные знакомым аккуратным почерком:
Ты убийцам помог, испугавшись клинков,
Покорился злым львам из-за острых клыков,
Перепуган до смерти, забыл ты про срам,
Так подохни как пёс, одноухий Филам!
Чуть ниже стоял знакомый вензель. Я отдал лист Илье; пусть и он прочитает забавные стишки. Пока кот изучал стихотворное творчество местных жителей, я окинул спальню взглядом: может найдётся ещё какая-то забавная писанина. Впрочем, для поиска не требовалось прилагнать особых усилий: около кучи фарша, в углу, обнаружилась щель потайного люка. Коврик, обычно скрываюший тайник, небрежно отбросили в сторону, не потрудившись вернуть на место.
Я подошёл ближе и сунув пальцы в щель, потянул. Вероятно, там прятался секретный замок, но мне было недосуг разбираться в его устройтве. Громко затрещало, послышался звон лопнувшей пружины и деревянный квадрат откинулся, открывая спуск вниз. Впрочем, спуск — это сильно громко сказано: тайное хранилище Филама оказалось по пояс ребёнку. Став на колени, я заглянул в дыру тайника, очевидно надеясь на идиотизм и невнимательность наших предшественников. Ха, кого я пытаюсь обмануть! Какие-то щепки, на маленьких деревянных полочках, обрывки материи на земляном полу, вот и весь остаток от накопленного многолетним непосильным трудом.
— Твою мать! — выругался я, поднимаясь на ноги и встретив удивлённый взгяд Ильи, пояснил, — мало того, что я не успел допросить этот кусок дерьма, так ещё и ублюдки подчитую вымели все его запасы. А там, возможно было то, о чём мы договаривались.
— Договаривались? — Илья покивал головой, будто я подтвердил какие-то его предположения, — странные всё-таки дела творятся в Датском королевстве. По-моему, пришло время для честного обмена информацией. Если ты мне выложишь всё, известное тебе, я тоже освещу пару любопытных моментов. Очень любопытных.
Я пораскинул мозгами; вероятно он прав: пришла пора делиться информацией, пока она не протухла, подобно одноухому.
— Все мы вели дела с покойником, — сказал я, располагаясь в кресле и стараясь не ступить ногой в лужу густеющей крови, — сам знаешь; старые картины, украшения и прочие раритеты. В общем всё то, чего теперь уже не делают. Один раз одноухий приволок целую груду книжек, старых, как похоть. Он собирался пустить их на растопку, ибо не мог понять языка, на котором их написали. Пришлось дать балбесу по ушам, по уху, то есть и забрать книженции. И не зря. В одной из них я нашёл историю о том, как в здешних краях, давным-давно, правили существа, подобные нам.
Илья недоверчиво насупил брови. Думаю, я тоже не слишком доверял бы этой информации, если бы не видел написанное собственными глазами.
— Хочешь, потом дам тебе поизучать. Так вот, я поднажал и одноухий сознался, дескать нашёл книжицы в самой древней гробнице, из тех, которые ему только попадались. Там было много интересного, но он побоялся лезть глубже, потому как стены могли рухнуть в любой момент. Мне стало интересно, но естественно сам я туда лезть не собирался. Пришлось воздействовать на упрямца силой, гм, убеждения, вынудив вернуться обратно и поискать всё, имеющее отношение к написанному. Потом я узнал, Филам где-то подхватил свою язву и пришёл к нему. Навестить болезного. Проклятый ублюдок вёл себя, как чёртова лисица и я, так и не понял, успел он побывать в том склепе или нет. Всё время спрашивал, какая награда его ожидает, если он добудет нечто интересное. В конце концов я не выдержал такой наглости и надавал ему оплеух, пообещав ещё больше, если он продолжит меня расстраивать. В общем, урод меня очень сильно разочаровал, поэтому я долго не навещал его и только время от времени узнавал новости от Хамида. Новости были одни и те же: Филам безвылазно сидел дома и ему становилось всё хуже, а болячка отъедала от него кусок за куском. В конце концов я не выдержал и снова пришёл в гости. Это был театр абсурда: Филам вонял, постоянно терял сознание и бредил призраками. Я ушёл и в тот же день получил письмо с просьбой о помощи. Хрень какая-то! А сегодня началось настоящее веселье, — я в кратце пересказал события утра и показал тресп, завёрнутый в кусок материи, — теперь я уверен — говнюк, всё-же успел покопаться в склепе до того, как подхватил язву.
— Кви про кво: это — не язва, — подал голос Илья, внимательно выслушав мой рассказ, — после того, как я отобрал эту игрушку у Сида, мне стало интересно, и я начал эксперементировать. Если эта штука способна прикончить нас, то что она сделает с человеком? Это оказалось по-настоящему увлекательно. Даже самый сильный и здоровый мужчина умирал в считаные минуты, независимо от того, в какую часть тела угодило лезвие. Но это лищь в том случае, если тресп оставался в ране. Если я наносил простой порез, то тело начинали покрывать вот такие точно язвы.
Илья указал на труп Филама. Я попытался сообразить, что всё это значит. Одноухий недоносок совершенно определённо побывал в старой гробнице и нашёл там склад древнего оружия. Там же он очевидно и порезался. А вот как развивались события потом? От меня он не получил ничего, кроме оплеух, значит нужно было искать другого покупателя. Кого же он нашёл? Кто купил у одноухого оружие, способное прикончить всех нас и немедленно пустил его в ход? Вроде бы всё указывало на Баджару.
Этот стихоплёт и бабник всегда ненавидел нас, призывая народ столицы объединиться и прикончить четвёрку убийц. Значит, получив оружие он решил перейти от слов к делу?
— По-моему, Баджара просто-таки напрашивается на визит, — пробормотал я, вскакивая и расхаживая из угла в угол, — похоже, именно этот ублюдок приложил руку ко всем этим покушениям и убийствам. Помнишь, ещё?..
Коль убийца полночный прокрался в твой дом,
Коль разрушено всё, что ты нажил трудом,
Коли мраку не скрыть мерзких четверо лиц,
Ты свой меч наточи и прикончи убийц!
— Так то оно так, — рассеянно протянул Илья глядя на покойного Филама, словно намеревался получить какие-то ответы, — но не складывается. Если Баджара спешно убирает свидетелей, значит он не желает, чтобы они открыли рот и заговорили. Так? Тогда на кой чёрт он оставил здесь свои метки? Ведь они, лучше всяких свидетелей, указывают на виновника.
Конечно, в логике Илье, как всегда, не откажешь. Однако, когда я пытался свести воедино все хвосты торчащие из этого дела, у меня начинала болеть голова. Не было никакого желания отгадывать эту чёртову загадку, перелопачивая наслоения секретов. Всё вскроется уже очень скоро, когда я поймаю Баджару и лично выбью из него всю истину. А ещё мне позарез нужно отыскать потаскуху, стянувшую браслет перехода. Стоило вспомнить о своём унижении, и я тотчас пришёл в дикую ярость. Если бы не этот одноухий урод, со своей жадностью, ничего подобного бы не произошло! Нет — ему даже перед смертью хотелось побольше денег!
В порыве бешенства я схватил неподвижное тело, распростёртое на кровати и швырнул его на пол. Полуотрезанная голова, от мощного удара отвалилась напрочь и покатилась к развёрстой яме секретного хранилища.Чёрный зев распахнутого рта дёргался, точно покойник насмехался надо мной. Подкатившись к тайнику, омерзительный шар мгновение балансировал на краю, а затем, с лёгким хлопком, шмякнулся вниз: гробокопатель спрятал своё последнее сокровище. Подняв разлагающийся труп, я зашвырнул его туда же: прах к праху.
Илья спокойно пережидал всплеск моих эмоций; подобные вспышки были ему не в диковинку. Убедившись в том, что я выпустил пар, он надвинул капюшон на голову и будничным тоном поинтересовался:
— Ну, едем? — поведя рукой по сторонам он высказал вполне разумное заключение, — допрашивать здесь некого, искать нечего, всех, кого можно было убить — убили. Скукота. Оставаться нет никакого смысла.
— Это точно, — согласился я и решительно отправился к выходу, — ты не передумал, насчёт вылазки к Баджаре? Это должно быть весело, тем более затрагивает наши общие интересы.
— А зачем? — пожал плечами Илья, едва слышно хмыкнув в капюшон, — я думаю вы и втроём неплохо справитесь. И если ты не будешь настаивать, то у меня есть срочные дела. Поверь, они действительно срочные и неотложные.
— Тогда вот тебе, ещё кое-что весьма важное, — пробормотал я, останавливаясь и обнажая левое запястье, — ничего странного не замечаешь?
Некоторое время мой спутник внимательно рассматривал руку и насупив брови, пытался сообразить, о чём это я толкую. Потом брови поползли вверх, выстроив домик, где поселилось изумление.
— Ну и куда ты его дел? — поинтересовался Илья, всхрюкнув от удивления, — вряд ли обронил. А если бы просто оставил где-то, то не стал бы это никому демонстрировать, разве мне. Ты ведь мне доверяешь, как самому себе?
Пропустив язвительную реплику мимо ушей, я ещё раз пересказал историю своего ранения, но в этот раз не упустил ни единой подробности. Особого воодушевления, после рассказанной истории я не заметил. С тяжёлым вздохом Илья спросил:
— Ну и чего же ты от меня хочешь? Чтобы я всё-таки сопроводил тебя в эту карательную экспедицию? Так приказал бы и все дела...
— Нет, — я покачал головой, — помнишь, ты говорил, как сумел проделать дыру в ткани пространства? Так вот, ты упоминал тогда, что для отверстия нужных размеров, тебе потребовалось бы прогнать через свой прибор всё население Сен-Сенали. Ты готов проделать этот фокус, если я всё-же не смогу вернуть свою игрушку?
— Пришло время спешно делать ноги? — поинтересовался Илья, причём в его вопросе не было тревоги или недовольства — обычное любопытство, — ну и когда же ты собираешься дырявить космос?
— Завтра или послезавтра, — после краткого раздумья, ответил я, — вообще-то я не собираюсь сваливать из этого мира, мне здесь нравится. Просто интересно: возможно ли это, в принципе. Если возможно — это хорошо. Ну а на худой конец здесь имеются и другие крупные города.
