— Не знаю, — я потёрлась головой о его грудь, — можешь смеяться, но мне страшно. И признаться боюсь и потерять его, тоже. Когда мне показалось, что он погиб, я чуть не рехнулась от боли. А теперь гляжу, как он медленно умирает и ничем не могу помочь. Столько лет вместе, столько охот и граней...
Я не смогла удержаться, и слезинка покатилась по щеке. Чтобы лев не заметил моей слабости, я повернулась к окну и начала разглядывать пушистые облака неторопливо ползущие по блекло-синему небу. Хорошо им, смотреть свысока на эту проклятую землю и не думать о том, что произойдёт завтра или сегодня, вечером. Может быть, когда меня не станет я тоже превращусь в такое вот облако.
— Пора, — Торрин осторожно ссадил меня и поднялся, — где там Дварра? Что он решил?
— Он пойдёт со мной, — сумрачно ответила я, — у него какие-то свои счёты с этой сукой. Когда мы, последний раз были вместе, он ни о чём другом и говорить не мог, просто ядом исходил.
— У всех нас есть, что предъявить нашей богине, — Торрин невесело усмехнулся и достал из стенного шкафа боевой тресп в ножнах. Вытащил сверкающий клинок и долго смотрел на листовидное лезвие. Потом вздохнул, — здесь бы больше подошли тяжёлые пулемёты. Кто же мог знать, что они когда-нибудь потребуются.
— Тяжёлые кто? — я не могла понять, о чём он говорит, — потребуются для чего?
— Ничего, забудь, — он махнул рукой, — говорю, у каждого есть должок, который Акка, скорее всего никогда не оплатит. Думаю, мы последние уцелевшие львы на всей грани.
Я потерянно посмотрела на него. Такая мысль мне в голову не приходила. Последние? Из тысяч?! Что происходит? Почему-то мне казалось, что это локальная заварушка в Целидаре, просто никто не может вырваться наружу. Ну нам не повезло, и ни у кого не оказалось браслета, но другие-то должны были как-то сообщить. Похоже лев прочитал нечто эдакое на моём лице.
— Зебба, милая, — сказал он и аккуратно повесил ножны на пояс, — я просто не хотел вас всех пугать, но наша грань полностью блокирована. Пока ты так легкомысленно рвалась на восток, я сделал небольшую вылазку. Стационарные порталы не работают. Вообще. А браслеты...
Он достал из шкафа золотое кольцо и небрежно швырнул на стол. Так у него он был! Всё это время! Я раздражённо зашипела и схватила браслет перехода. Торрин наблюдал за мной и на его губах цвела сардоническая ухмылка. К чёрту! Блестящий обруч взлетел в воздух, на мгновение повис неподвижно и вдруг, со звоном, отлетел обратно. Я потрясённо уставилась на обессиленное украшение, жалко съёжившееся на столе и вопросительно взглянула на Торрина.
— Угу, — проворчал он, — то самое, о чём я говорю.
— Но, может быть другие, — неуверенно протянула я, отлично понимая, как бредово выглядит это предположение.
— Милая, — Торрин неторопливо натянул на могучий торс блестящую кольчугу и теперь затягивал шнуровку, — я знал эту гадину ещё тогда, когда она была простым человеком и курировала проект: "Лев". Характер у неё, тогда, был совершенно иной, но кое-что не изменилось за все эти тысячи лет. Акка всегда достигает своей цели и ничто не способно её остановить. Ещё не появился лев, способный играть наравне с проклятой сукой. Думаю, все эти людишки, с которыми она спуталась, Лайал этот, мать бы его...В общем, всё из-за того, что никто не смог её приструнить.
— Даже ты?
— Да я лучше с треспом пересплю! — он расхохотался, — пару раз меня угораздило заняться с ней сексом; такое ощущение, будто тебе оказывают божественную милость.
— Не помешаю? — Дварра стоял на пороге, опершись плечом о стену и рассматривал выпущенные когти, покрытые золотистым лаком, — очень интересная беседа. Содержательная. Ты куда собрался?
Два льва некоторое время внимательно рассматривали друг друга. Потом Дварра криво ухмыльнулся и отвёл взгляд. Впрочем — это ничего не значило. Когда этот психопат слетал с катушек, он мог наброситься на противника значительно сильнее себя. Не люблю чокнутых котов, особенно этого засранца. Как-то он попытался ухаживать за мной. В своей, особенной, манере. Набросился сзади и попытался трахнуть. Пришлось исполосовать его морду когтями и пригрозить треспом. Это его повеселило.
— Вообще-то — это тебя не касается, — пояснил Торрин и поцеловал меня, — Зебба, мне думается, мы больше не увидимся никогда. Удачи тебе.
Он подошёл к выходу и тяжело взглянул на ухмыляющегося Дварру. Тот посторонился и сделал приглашающий жест обеими руками. Могучий лев уже было вышел, но остановился и обернувшись, пророкотал:
— Скажи ему. Иначе всё это не имеет никакого смысла. Прощай Дварра, желаю выжить.
— Угу, — кривая ухмылка стала ещё язвительнее, — тебя уж точно переживу, здоровяк.
Торрин добродушно рассмеялся и пропал из вида. Ещё некоторое время раскаты его хохота доносились до моих ушей, а потом они стихли, и я осталась одна в опустевшем кабинете, пронизанном тёплыми пыльными лучами. И вдруг я отчётливо поняла, что больше никогда не увижу этого огромного сильного кота, со всем его занудством и неизменным дневником. Всё уходило, исчезало, растворялось. Вся прошлая жизнь дрожала на грани бесконечной тьмы, где не существовало ничего и никого.
Беспощадная память подсказывала — так уже было. Безмятежный танец по упругим лепесткам ярких цветов, под переливы свирели беловолосого незнакомца, отделял одно существование от другого, отсекая прошлое и растворяя его в пелене забвения. Кое что оставалось, но стоили ли жалкие огрызки воспоминаний человеческого детства ослепительного настоящего? Возбуждающий азарт охоты за ускользающей добычей; вздыбленные волны бушующего океана и сумасшедшая пляска в вспышках фиолетовых молний; упругие струи тёплого ливня и губы на моих губах...Всё уходило.
Я не боялась смерти. Мне было жаль все эти воспоминания, исчезающие вместе со мной. И чёртов Дварра, пристально разглядывающий меня, был частью моего прошлого и не хотелось терять даже этого мерзавца. Акка! Эта сучка вычёркивала всю мою прошлую жизнь и за одно это её стоило прикончить. Ну ладно, попробуем.
Я встряхнулась и гордо вскинула подбородок: больше никаких признаков слабости. Лев, на пороге, прищурился и спрятал когти, пропуская меня.
— Что дальше? — негромко поинтересовался он, — будешь догонять здоровяка? Или утешать подранка? Передумала навестить нашу богиню?
— Мне кажется, у тебя имеется один лишний орган, — хмыкнула я, — будь ты немым, я, пожалуй, смогла бы вытерпеть твоё присутствие. Недолго, но смогла бы. Как могло случиться, что в живых остался самый тупой лев этой грани? Конечно же я пойду к Акке и обязательно возьму тебя.
— Ну, спасибо.
— Хочу увидеть, как она тебя прикончит. Хоть одно доброе дело совершит.
Дварра начал беззвучно смеяться, а я вернулась в комнату к Мирре. Кот уже сидел на огромной кровати и сумрачно рассматривал незаживающие раны. Энергия продолжала покидать его тело, но уже не так, как прежде. Лев нуждался в пище, а я ничем не могла ему помочь. Лишь присесть рядом и обнять, поцеловав в щёку. Сейчас? Нет, чуть позже. Пусть ему станет лучше.
Мирра послал мне едва различимую мысль, и я опять поразилась: насколько он ослабел, прежде мы понимали друг друга почти без слов. Исполняя просьбу друга, я помогла ему встать на ноги и медленно отпустила. Лев покачнулся, но сумел удержаться в вертикальном положении.
— Великолепно, — пробормотал он и горький смешок сорвался с белых губ, — пожалуй, я даже сумею слегка пошевелиться, когда гиены начнут рвать меня на куски
— Заткнись, — оборвала я его, — никогда раньше ты не ныл, не стоит начинать и сейчас. В случае чего, я сумею удержать тебя в положении, достойном льва. Скажем, если будем трахаться — всё сделаю сама и никому ничего не расскажу.
— Договорились, — кот сделал пару шагов и поморщился, — нет, действительно, всё не так плохо. Вот оттягивать наш поход не стоит.
— Это точно, — согласился Дварра, вливаясь внутрь, — похоже тебе недолго осталось, мой дырявый друг. Но, если поторопиться, ты сумеешь прикончить парочку гиен, из тех, которые послабее.
Мне хотелось разорвать говнюка, но Мирра заулыбался, и я решила обождать с решительным ответом. После, всё после.
— Зебба, — вдруг сказал Мирра, поворачиваясь, — ты помнишь этот зал? Я только сейчас сообразил... Ты специально притащила меня сюда?
Специально? Да я нашла первое подходящее помещение! Кто мог предположить, что им окажется именно наша спальная комната. Торрину здесь не нравилось, а с остальными хищниками у меня не было столь серьёзных отношений, чтобы приводить их в это алое бархатное барокко. Тогда, первый раз, сразу же после бесконечных шатаний под проливным дождём, мы ввалились во дворец через огромное окно на втором этаже и угодили прямиком сюда. Пусто, ни души, только лёгкий аромат чего-то пряного и приятное касание мягкого ворса к пяткам.
Мирра стоял посреди комнаты и его обнажённое тело светилось в лучах крошечных светильников, затерявшихся в тяжёлых портьерах. Я лежала на гладком шёлке покрывала кровати и любовалась прекрасным львом. Жаль всё же, что кот, обративший меня, не принадлежал к моему прайду. Почему так получилось — я не знаю. Говорят, Мирра сам так решил. Именно поэтому, мы очень долго не виделись, до случайной встречи под дождём. И там, под стрелами молний, под оглушающие раскаты грома, произошёл ещё один взрыв. Внутри.
Я мгновенно вспомнила это лицо, тёплый свет жёлтых глаз и таинственную полуулыбку чувственных губ. И не просто вспомнила, а навсегда оставила в памяти, чтобы касаться незримых черт и ласкать призрачный облик.
Кот неторопливо приблизился и лёг рядом, положив ладонь на мой живот. Словно мириады взбесившихся мурашек устроили забег по коже.
— Щекотно, — прошептала я и нахлынула волной, слившись губами и всем остальным телом.
— Жаль, — пробормотал Мирра, с улыбкой озираясь, — как всё уходит.
Я промолчала: слишком много было того, что хотелось сказать. Если бы времени оставалось немного больше... Впрочем, к чему лукавить? Ещё десяток дней назад, когда не начался этот ад, я была уверена в несокрушимой бесконечности нашей жизни. Впереди лежали мириады граней, лет и приключений. Мирра, прости меня, но я, по-прежнему, не знаю, как выразить свои чувства.
— Пошли, — сказал кот и опёрся о моё плечо, — вот до чего дошло: кошка помогает мне передвигаться.
— Не обольщайся, — проворчала я, с удовольствием ощущая его терпкий аромат, — вы никогда не могли обойтись без нашей помощи. Самостоятельные львы — ха! Да никто из вас, здоровенных увальней, не способен поймать даже собственное ухо.
Дварра ожидал нас в гостиной — огромном зале с массивными колоннами в форме обнажённых женщин, поддерживающих свод купола. Вся мебель оказалась изломана, а ковры изорваны в клочья: похоже гиены успели побывать и здесь. Чёртовы отродья, напоминающие оживших глиняных истуканов — ни капли энергии, только омерзительно холодные тела и смертоносные когти!
Мирра осторожно отстранил меня и подошёл к высокому: в полстены, окну, расколоченному вдребезги и выглянул в сияющий солнечный день. На его красивом лице появилось мечтательное выражение, словно он сочинял одну из своих баллад. Я обожала слушать сочинения кота, но никогда в этом не признавалась, критикуя за цветастость слога и излишнюю слюнявость. Лев не обижался, а улыбался в ответ и легонько покусывал за ухо.
Торрин часто говорил, что Мирра — особенный лев и мне очень повезло. Тогда — в горах, когда одинокий странник встретил беспечную пастушку и намного позже, спустя сотни граней. Казалось, будто лицо путника, обратившего меня, навсегда забыто, но на балу, в честь открытия Звёздного Портала, я тотчас узнала и лицо, и чуть хрипловатый голос, так волновавший прежде
— Вроде бы тихо. — сообщил Дварра, возникая в открытых дверях, — самое время отправляться. Я тут наметил тропку, которая позволит выйти к нужному месту, почти не пересекаясь с гиенами. Твою мать, я это сказал?! Порядочный лев вынужден скрываться от какой-то пакости, точно поганый человек! Когда я доберусь до этой твари, то вырежу у неё на лбу всё, что о ней думаю!
— Вряд-ли, — Мирра продолжал безмятежно рассматривать светило, — я видел Акку, уже после начала бойни — с ней что-то не так. Думаю, она изменила себя. Весь наш поход — просто исход потерянных котят. Торрин, по крайней мере, имеет определённую цель, достижимую его силами. Если бы он верил в возможность убийства Акки, то пошёл бы с нами.
— Заткнись, — проворчала я понимая, насколько кот прав, — всё равно ничего другого не остаётся — не ждать же, пока нас прикончат, как всех остальных.
— Всё верно, — Мирра улыбнулся и повернулся ко мне, — лучше умереть в бою, чем ожидать позорной смерти. Жаль только...Ладно, веди нас отважный Дварра!
Мы вышли на улицу, окунувшись в палящий жар безжалостного светила и Мирра, опёршись о моё плечо, глухо застонал. Дварра, неторопливо прошёл мимо нас и остановился посреди пустынного проспекта, всем своим видом изображая презрение к возможной опасности. Кот засунул руки в карманы и покосившись на меня, подмигнул.
А я точно провалилась в неощутимое окно, ведущее в это же место. Вот только память дорисовала толпы людей, спешащих по своим делам, яркие автомобили, степенно катящие по гладкой блестящей поверхности и одиноких львов, в окружении свиты. Мне никогда особо не нравились оживлённые улицы центра, но сейчас что-то внутри болезненно сжималось от понимания: прошлое ушло навсегда и уже никогда не вернётся.
Те грязные оборванцы, которых мы вытаскивали из подземелий, ничуть не походили на красиво одетых существ, населявших опустевший город прежде. Можно подумать, смена места жительства на смрадные тёмные норы, хоть как-то повлияла на их безопасность. Впрочем, да — теперь они дохли ещё и от эпидемий, вызванных теснотой и отсутствием солнечного света. Глупцы!
Я коснулась рукой лба и яростно потёрла его, словно пыталась стереть из памяти...Что? Вот огромная котловина стадиона и целое море разноцветных флагов, возвещающих начало ежегодной олимпиады. Молодые люди взволнованы и их глаза возбуждённо сверкают, когда кто-то из львов подходит приласкать своего фаворита.
Мой игрок — красивый загорелый мальчик с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу, опускается на колено, прижимаясь к моей ладони. Я поднимаю его и целую в губы, ощущая содрогание мускулистой груди. Мощное тело, блестящее от ароматических масел, прижимается ко мне, и я ощущаю возбуждение молодого человека.
После победы, мы целый месяц жили в небольшой вилле, в излучине реки, пока мальчик сам не попросил оказать ему милость. Я подарила юноше бессмертие, отдав опустевшее тело огню.
Всё разрушено. Всё пошло к чертям. Сначала исчезли люди, а затем эта долбанная сучка начала возводить проклятые купола и пропадать в Питомнике, готовя нашу погибель. Кулаки сжимались от бессильной злобы, стоило вспомнить, как легко удалось нас всех обмануть.
Акка сама предложила организовать общий сбор и судить её за убийство вожака Прайда. К тому времени сучка уже успела достать всех своими закидонами, поэтому в столицу съехались почти все львы грани. Никто не сомневался в решении Совета усыпить бешенную тварь и не ожидал каких-либо неожиданностей. Несколько непонятным, для всех, правда, был выбор места суда — на площади Аккиных куполов — сооружений непонятного назначения.
