Цветы подхватили обоих, когда всплеск моей вины и горя вырвался наружу. Лейо только и успел, что оттолкнуть от себя тело да упасть болванчиком — ничего не должно наружу выйти, а вот внутрь... Дааа, десятки струй бальзамом пролились на меня, рыдающего в обнимку с самим собой. Среди прочих узнал брата-близнеца Амэка, а так же голоса все еще находящихся в городе двух новорожденных и еще не прошедших запечатление клинков. Я закричал в отчаянии — породил стольких, но не уберег главное.
Лучик-Арьяна объединил, сфокусировал на ране, а Лейо вдел получившуюся нитку в иголку и стал зашивать. Боль физическая — ничто, пепел под ногами, гонимый ветрами душевных штормов. Вскоре лишь печаль властвовала внутри. О содеянном, об упущенном.
Колеса так и крутились, а воронки сосали аэр, завершая фундамент-цистерну. Была ночь, мокрая и склизкая, туманно-холодная. В желтом саду на крыше воцарился предвкушающий покой...
...Долго ли, коротко ли Йомиэль просидел, уставившись в замерший мир, но что-то изменилось в эфире. И он едва не свергся вниз, когда что-то впереди вдруг зашевелилось, приковав к себе взор недовольного существа, выдернутого из сладкой дремы бездействия.
Показался смутно знакомый зеркальный шарик. Приблизившись, он начал строить веселые рожицы, не страшные. Поежившись из-за пришедшей со спины волны, Йом продолжал следить за уже двумя шариками, кружившимися у его лица.
Постепенно смотрящий осознал, что и вдалеке что-то зашевелилось. Взгляд не мог зацепиться за белесую дымку, из которой строились навевающие тоску миражи, манящие к себе обещанием защиты от просыпающегося Нечто за спиной.
С двух рожиц стали скатываться в первый момент напугавшие Йома капли, растекающиеся по невидимой поверхности у его ног. Хотелось бежать подальше, бежать к тем... к тем рощам? к тем лугам? Да, куда угодно! Понятие "дороги" само всплыло, однако боящийся трусил подняться и вступить на дорогу, сидя дрожа.
К двум добавился третий, поменьше, и явственно теплый, согревающий светом. Йомиэль решился прикоснуться к полотну далеко убежавшей дороги, оно показалось живым, грустным и одновременно радостно приветствующим. На дорогу легла вторая ладонь, правая коленка, левая. Йом пополз, с каждым движением ускоряясь, удаляясь от все более яростных волн, омывающих в спину.
Внезапно сбоку ползущий разглядел какие-то развалины на огрызке скалы, плавающей над темной бездной. Там был страх, это он развалил, он виноват. Иомиэль закричал и, вскочив, понесся наутек, подальше от острова, из-за которого стало больно-больно в груди. Он видел спасительно манящую полосу и припустил еще быстрее, спасаясь от наплывающих со всех сторон уродств, гнездовий Боли. Впереди проводником плыл шарик, зовущий за собой.
И Йом бежал, несся без оглядки. Вот уже преодолена черта, исчезла дорога, а шарик следовал уже рядом, у плеча. Йомиэль бежал по зеленой и мягкой траве, бежал, окруженный улыбающимися ему цветами, бежал сквозь приветствующие его рощицы, перепрыгивал веселые ручейки, бежал до тех пор, пока не понял, что там, на другой стороне большого холма с огромным кряжистым деревом, есть надежное укрытие, пещерка, смотрящая на приветливое солнышко. Маленькая, уютная, надежная. Он уже не ощущал волн, но страх полностью исчез только здесь, когда он, вжавшись в угол и обняв трясущиеся коленки, смог отдышаться и перевести дыхание...
...Я-Арье подхватил Йоми, целиком покрытого пленкой-Капру, и отнес на кровать, большую и пружинистую, на которой он любил прыгать. После процедуры люфс перестанет быть эмпатом, она превратилась в изгнанницу, подобно воспоминаниям обо мне-Эле.
Часть сознания уже разложила по полочкам бой с рульфами. И теперь, вновь перейдя в Лейо, я принялся наносить последние штрихи. Здесь у меня больше возможностей, иных, но сейчас потребных.
— Прости, Вася, — я зацепил все управление спутниковой связью на Лейо. Для юстировки и калибровки мне потребуется часто бывать рядом с новым обликом, а не прятаться внутри, тем более Йоми туда ход закрыт.
— Лео!? Что с тобой!?
— Так надо, брат. Ради Йоми, он все для меня...
— Объяснись! Мы же волнуемся. Из твоей писульки...
— Вась, Вась, погоди! Арьяна вкурсе, а ты никому не говори. Лео мертв, рульфы достали доблестного защитника Йомиэля. Марионетка-Арье ранен баронами, скончался перед началом торжественного ужина.
— Но как же так? Лео, в...
— Вася! Прошу, так надо. Система запущена в оговоренном объеме, у тебя права первого модератора. Я не прощаюсь, буду периодически поглядывать лог. Не обращайся ко мне напрямую, пожалуйста, я сам свяжусь, буде какая оказия.
— Лео, я скучаю...
— Прости, брат. И прими подарок, — телепортируя к нему в кабинет, пока был океан энергии и известны координаты. — Это память убивших Арье и "жижа", будь с ней аккуратен, третий кристалл — данные по ней. Еще один сосуд я спрятал у себя, один в "Ламбаде". А флакон с дозатором для семейных лабораторий.
— Эх, брат, брат... Какого рода меры нужны?
— Крайне взрывоопасна, как минимум.
— Что с проектом "Сейф"?
— Комплекс завершен и готов к перемещению, у тебя доступ к Ламб как у Костажа, там вся информация и инструкции по переносу. Постараюсь добраться в Ашчат, я за перевод "Ламбады" из Груздя в любом случае. Новосозданный склад независим, и имеет свой Ламб.
— Лео, ты уверен? Продумал?
— Да, настолько, насколько в моих силах. Это мое бремя.
— Я хочу тебя видеть, обнять.
— Хех. А спать не хочешь? Извини. Жду в десять утра по азу.
— По АЗУ?
— Зиушрац как раз на нулевом меридиане Глораса, поименуй иначе на досуге.
— Аха... Брат, во что ты влип, а?
— В любовь. Вась, вот еще два Чебро, подобные тем, что у Чако и Арама. В подарок Барту и Тешу.
— Эх... Теш... Те-Шприн хотел извиниться, лично. Ах, да что я! Лео! Я буду.
— Захвати с собой доверенных, здесь много интересного.
Переделывать старые чебро не было смысла, надежнее из энада(!!!) создать новое. Соединил разрушительную мощь собранной жижи, которую претило именовать иначе, и нового материала, взяв только плюсы для получения идеальной брони, которую я только смог измыслить. Если бы не драпировка, то как при взгляде на Ра или иной мощный источник света можно лишится зрения, так и при активации истинного зрения, направленного на "Ламбада", можно получить контузию.
Изменив пропорции, добавил кинжал и ксифон, а для Лейо... и Алика два ксифона. Верно, четыре комплекта. Защитно-спаржевый цвет под мой стиль, а клинки — серый шифер с черными жилками и черной же волнистой каймой на три миллиметра у режущей кромки. Энад мог быть легким, позволял делать любой баланс клинков, и лепесток мог вытягиваться, истончаясь и выпрямляясь, тем самым удлиняясь, в самый неожиданный для противника момент. Не стал фантазировать с более-менее классической формой, надежно спрятал суть, не позволяя проявляться на материальном уровне в виде банальных искр или свечения. Чары действовали тоньше и эффективнее, тем более напитанный чистой энергий и черной жижей адамантит, энад, сам по себе грозен, он бы играючи справился с зачарованными таркаратскими катанами, а теперь способен разрезать любые чары, не привязанные к "жиже".
Четыре октаеракта в центре трисвогов. Приложить к пупку — и готово. Три сразу запечатлел. На себя прицепил и на мирно спящего Йома, без спросу заменив устаревший вариант новым, живым, ставшим татуировкой. Сай сам приспособил маскировку, он и без Чебро теперь мегакрут, но атакующие инфэо я не переделывал — душа не лежала, так что два клинка не будут лишними.
Носитель без труда сможет менять фасон и вид, не будет нуждаться в повседневной одежде и обуви. Клинки могут висеть в любых ножнах, однако отцепляться будут только первоклассные фантомы — оружие никогда не перейдет в чужие руки, оно часть комплекта. Полный боевой режим сотрет все наслоения до изначально заложенных или тех, с которыми имеется особый тренировочный опыт.
Из инфэо стандартные сервисные и боевые наборы, уже применяемые для Чако, Арама, Лейо, но с усовершенствованной защитой, включая ту, что у "Ламбада", и теперь более интеллектуальные.
Алик с набережной наблюдал за стартом ракет, дважды издалека проверял дом, в котором вырос. Как привязанные, за ним ходили полурослики, на бурчание которых он уже не обращал внимания. За пределы людского района он не заходил, старался держаться в тени, обходя, где можно, фонарные круги. Бродил по Праланту, завернул в переулок, не доходя до перекрестка, на котором кроме патруля никого не наблюдалось — экраны не работали, виднелся фасад со старой вывеской, задрапированной холщовым полотном.
— Возвращайтесь.
— Это возмутительно! Я не потерплю больше...
— Остаетесь снаружи?
— Телепортируйте, нас, Арье, мы готовы.
— Алик?
— Готов.
Сонный и злой Алик появился и сразу сощурился на спящего и сидящего рядом. Он был сух, что означало умение пользоваться браслетом.
— У меня есть вопросы. Учитель.
— Это Сай, а это Йомиэль.
— По поводу задания. Учитель.
— Оголи живот.
— А?.. — я отвернулся, сделав пасс в сторону.
— На столе в соседних покоях аналог брони Арама, если хочешь пойти с нами в начале десятого утра. Там же гиперкуб, если хочешь сегодня успеть устроиться в Школу сразу с полной оплатой и стипендией сверху, плюс де Конлапирам спишут все долги, — устало.
— Учитель, я...
— Уйди, — общаться с ним дольше необходимого не хотелось.
— И... — договорить не дал, телепортировав за стенку. К двум вещам на столе в арамовских покоях прибавились соответствующие бумаги.
К этому моменту два колеса уже распались, превратившись обратно в две короны, начавшие свое величавое вращение. Третий асал был четырех лопастным пропеллером, продолжившим свободное вращение — делались контейнеры, как мифриловые, так и магниевые, дополнительно облегченные, часто выполненные в виде крупной решетки.
Все три асала сейчас были в режиме самоочистки. Жижа не должна их очернить.
Я не забыл пополнить эрмитаж картинами Жерома, пять он полностью завершил, но пока скрывал, не решаясь выставлять на продажу. Наверно, желая подарить сказочно прекрасные и полные любви полотна. Гениальный художник, которому больше не надо было заботиться о лавке, еде и прочих несущественных мелочах.
До часа Х время еще было. Аню оставил в энергобассейне, после него фамильяр не будет испытывать боли из-за силы моих эмоций, а внутри будет расти гиперкуб. Достойное решение сложилось, когда я релаксировал в медитации, без которой наложенный шов обязательно разойдется. Заодно, подцепившись к энерговентилятору, потом доделал, что пришло на ум.
— Арье?
— Доброе утро, соня.
— Ты такой печальный с утра. Ой!
— Все, я отвернулся.
— И я, — спокойный, невозмутимый тенор-альтино. Зашелестела ткань.
— Ой, шевелится... Арье?
— Что такое, Йом?
— Оно живое, — прикрывая ладошкой чресла и показывая второй рукой на пупок. Весь красный, в тон волосам, раскинувшимся по плечам.
— Это живая броня, она надежнее прежней, — отворачиваясь. — Придумай имя.
— А... где вся моя одежда?
— Иди в душ, поговори там с новой... подругой. Она подскажет.
— Как здорово! — и убежал, положив вторую ладошку на пупок, сверкая заинтересованными глазами и голым задом.
— Феи благодарят за живую воду. Зеф и Фиф тоже довольны.
— Спасибо. Сай.
— Мне в радость.
— Ты вырос.
— Спасибо. Арье.
Глубоко вздохнув, пошел в павильон. Зачем напрягать Аню? Мне не сложно пройтись, как было не сложно приготовить завтрак на троих. Пельмени со сметаной. Да-да, я обновил кухню ради полста кусочков мяса, завернутых в тесто, но зато теперь у Костажа будет новый хит в меню, помимо множества видов макарон: трубочкой, раковиной, звездочкой, спиралькой, и многими другими видами, сразу упаковывающимися в хрустящие полиэтиленовые пакеты с рецептом приготовления. Кетчупы, опять же.
— Извините, меня... этрас... — запнувшись, когда поднял глаза. И замолчал.
— Каков выбор?
— Вот... — показывая на ладони бляху. — Учитель?
— Иди завтракать, объяснения позже.
— Да, учитель, — поклонившись ниже, много ниже.
Сердце у парня колотилось, в голове творился кавардак, душа ныла. Он был гордецом, и считал недостойным отказываться от ранних договоренностей. Алик не понимал, как себя со мной вести, но ему хотелось знаний, за ночь он еще раз убедился в ограниченности местных.
Лицо потекло, когда убедился в том, что подопечный скрылся. А потом я хлопнул себя по лбу. Подвесив рядом с остановившейся стрелкой инфэо телепортации в режиме ожидания, оказался внутри Лейо.
— Лео!!!
— Вася...
Два брата обнялись. Я стоял на коленях, став пониже гнома, буквально стиснувшего меня. Мои волосы увлажнились, как и его простая футболка. В ней и в шортах он напоминал отрока, никак не умудрённого годами степенного гнома.
— Твари!
— Ммм?
— Прости. Встань, же!
— Извини за треволнения, брат.
— Простил. Вставай...
— Тоже скучал.
— Тогда ладно.
Мы так долго стояли, пока не наметилась тенденция к остыванию накала эмоций от встречи.
— Спасибо Арасу, что наши пути пересеклись когда-то.
— Воистину. Присядем?
— Ага. Расскажешь о причине своих действий?
— У нас с любимым строилась новая связь, более высокая, чистая, полная, что ли... А когда я опрометчиво попался в ловушку, моя боль эхом отразилась в нем. Йом не выдержал ее, внезапность и мощь сломали его мир, не готовый к таким встряскам. Я должен был умереть, чтобы вторая половина моста оставалась в тени, не напоминала о себе кошмаром боли. Мне пришлось последний год его жизни, при восстановлении, сильно подправить, исключив себя как объект любви.
— А уходить зачем? Барт говорил тебе про опасность, послушай его и ничего не случилось бы...
— Преодолеть барьер способны только Чародеи, а здесь нет прошедших ритуал сопричастия, тем более "высаживались" на ражской половине, да и... Я прячусь в фамильяре или здесь, в Лейо. Моя прежняя маскировка прекрасно работала, и меня нашли из-за Боли, оголившей.
— Они поплатятся, вся их кодла! — костяшки побелели.
— Сам не подставься.
— Цинично, но... Дашь официальный повод?
— Эм, как?
— Ты ведь в образе Арье ни перед кем больше не появлялся с того момента?
— Нет, но Ламб знает. И стоит только появиться Костажу или кому-нибудь еще с браслетом, как увидят.
— Извини...
— Говори, все нормально.
— Следует официально тебя отпеть.
— Ых! Хорошо, я поправлю Ламб, и... наскребу, что сжигать будете. Кстати, вот, держи...
— Ммм?
— Чебро, чешуйчатая броня. Живая, совместима со всеми твоими побрякушками, может перенять от них все чары.
— Быстрая эволюция, — двинул гном бровями.
— К пупку лучше.
Та-Вастин без колебаний задрал свою нехитрую одежку и приложил. Его глаза сверкнули, когда установился мысленный контакт с артефактом. Через несколько мгновений он соскочил на пол и предстал в полном боевом облачении в цветах Дома. Ему безумно шло. Я старался. А гном особенно заинтересовался Чамэком — абсолютно черный ксифон, от матового эфеса до глянцевого лезвия.
