— Стазис?
— Это в пробирку!?
— Эээ...
— Остановить конкретно для гусеницы время и уменьшить ее. Заодно потренируем работу в паре.
— Почему опять в паре? А сам?
— Торопитесь, вы!
— Дык мы так ее сдать можем более чем за платин! Да что там, десять!
— Тебе ж надо, нет?
— Мне, — не скрывая подозрительности. И полез в сумку за пустой пробиркой с пробкой.
— Играйтесь, а мы отойдем к Шаму.
— Оха-хо! — хлопая по спине Нора. — Не взорви ее, только недавно стирались! — хмыкнул дварф, быстрым шагом поднимаясь по травянистому склону к единственному просвету меж густого кустарника, с треском поедаемого прыткой гусеницей, по телу которой шли волны при каждом движении.
— Не каркай...
— Гы!
— Хи-хи!
— Эта подойдет?
— Вполне.
Мы остались вдвоем подле костерка и тела, которое как бы не перевернулось, сохраняло способность передвигаться.
Я решил воспользоваться пламенем, создавая из него контур. Брови белобрысого подскочили вверх, когда в половине дециметра над углями побежали огненные дорожки, складываясь в замысловатый геометрический трехмерный чертеж, повторяющий силовые линии плетения, отлично различимого даже начальным уровнем истинного зрения.
Нор сопел сбоку, как губка, вбирая знания, которые сможет лишь повторить, да и то лишь с намеком на результат, вкладываемый мной, из-за множества тончайших элементов, недоступных для видения отрядного целителя.
— Кривая влезет слишком мелкой, — дотошливо.
— Отвлеки чакрой посоха.
Вращающееся кольцо плавно поднялось на метр в высоту и с крутым виражем оцарапало бок со стороны леса. Тем временем от огненной фигуры вытянулся дымный щуп прямо к пробирке, немногим длиннее среднего пальца руки, который свободно в нее входил, она была в правой руке Норадлуна.
— Ты предусмотрел ограничитель и ус подпитки?
— Да. Приступай.
Гусеница, которую чакра полоснула прямо по морде, наконец-то среагировала на угрозу, дико затрещав шипами и завибрировав верхними рядами ложноножек, истончившихся в длинные шипы.
— Эй, не убейтесь там! — крикнули сзади, когда тело гусеницы окутали бледно-зеленые молниевые разводы, с оглушающим треском сорвавшиеся с игл единым потоком точно в чакру, вывернувшуюся из-под удара в последний момент едва ли не под прямым углом.
Нор точно подметил момент, перехватив бразды контроля плетением и открыв клапан — маэна потекла полноводной рекой. По конструкции, развернувшейся над костром, будто клюшкой ударили — она, надувшись и загоревшись неправильным огненным шаром, метнулась к гусенице, в мгновение ока окружив ту причудливой сеткой, погасшей вместе со всеми движениями цели. Наступила оглушающая тишина.
— Ух... — откуда-то сзади.
И как джин в бутылку всосалась гусеница в пробирку с самостоятельно вставшей на место пробкой, из которой в истинном зрении торчал потребный усик для подпитки зацикленного инфэо.
— Освободить проще пареной репы, — кивая на пробирку. Норадлун выглядел счастливым, разглядывая новую цацку, подозрительность ушла на второй план.
— Ариэль, слух, а может нам бестиарий в пробирках намагичить!? Фьють! И всех тварюшек в колбы! Ась?
— Диртуд...
— Голова-а-а...
— Учись, непутевый.
— Пфф!
— А когда она вылезет, то мордой куда? Она ж сразу шарахнет, нет?
— Можно нормально освободить, — отвечая и вопросительно смотрящему Норалуну, и подбежавшим компаньонам. — Тогда по его воле, а можно разбить, тогда куда в пробирке смотрит.
— Мда, против глоров только и сработает, велик риск того, что стакнется против нас же с другими тварями.
— Шам, да ты только представь!..
— Уже.
— Помню, как с полвека назад один умелец прямо в стеклянные шары загонял тварей всяких. Целую торбу с собой таскал зверушек прикольных.
— Кажется, я знаю, как повторить этот трюк!.. Чего!?
— Да так, Норадлун, помчались уже.
— Идея хороша, да не со всеми прокатит. Тот же волкодлак, скажем, или симп, который в одиночку струсит драться.
— Так то оно так, однако с заистическими или исторгнутыми за милую душу трюк прокатит.
— То бишь, просто подальше кинул, дабы разбилось, и текай... Класс! — сверкнул оборотень глазами с вытянувшимися зрачками, когда оба мага ему кивнули.
— Шам, даже не думай! Это на препорацию...
— Угу, размечтался!
— Ооотж...
— Эту дуру в строй да чтоб покатилась с горки... ммм!
— Замашки сокола.
— Йейль, медный, чья б корова мычала! "Давайте купчика сопроводим", — передразнила рульфка.
— Баран на баране, — поддакнул Шам сзади, за что получил тычек от неуклюже взбиравщегося в седло дварфа, обухом топора.
Обсуждение перспектив и вялое подтрунивание длилось всю дорогу. Норадлун со скрипом согласился подумать над бестиарием, приняв довод о том, что всегда успеет вскрыть то, что под рукой или убито другими.
Глава 11. Фослив
Графство Фослив встретило нас множеством мелких холмов, на которых поля не больно то и распашешь. Вот и растили здесь... сливы! От мелких желтых в компании с миндалем на верхушках, до крупных фиолетовых и красных у подножий. Десятки сортов сливовых, включая синие расцветки в желтую крапину. Сочные, сладкие, кисловатые, мясистые, с горечью или остротой. Был даже экзотический сорт с мягкой косточкой, напоминающей орех кешью. Его растили с участием магов, периодически наполняющих энергией особые цепи вокруг стволов, формирующие импульсы и поля. Рощи этих черносливов принадлежали лично графу, огораживались и охранялись. Мне до сих пор было непривычно видеть одновременно на дереве и плоды, и цветы, и завязи.
Вообще здесь имело место круглогодичное батрачество, а чаще всего пожизненное. В Фосливе имелось три сотни дворов, однако статус города ему придавала сотня многоквартирных графских четырехэтажек, где размещались пахотные, работающие за деньги токмо на личных угодьях сюзерена, частично расположенных и вдоль дороги, перпендикулярной Восточному тракту. Добротные дома с каменным первым этажом размещались по краю деревни вдоль огибающей ее Батрачной улицы. Точно такие же стояли по четыре у придорожных трактиров с вместительными складами, находящихся в аккурат на ответвлениях в деревни с пахотными.
Земли же селян тянулись на запад, они платили оброк, отдаваемый натурой, шедшей на производство вин. Вишневое и лавровишневое, сливовое, миндальное, персиковое, абрикосовое, даже из черешни гнали. Здесь не было обычных деревьев — одни сливовые на десятки километров вокруг, причем многие обвивали огуречные лозы, дававшие плоды под цвет слив. Ну и огородики с привычной капустой, репой, брюквой, морковью и приправами навроде лука, укропа, чеснока, гвоздики, перца.
Кроме брожения чего тут только не делали со сливами: варили, жарили, сушили, тушили. Делали пасты, помадки и варенья. Запекали в пирогах и булочках. Делали салаты из вишни, морковки и кольраби, например, или еще сотню всяких по строгой рецептуре. Сливовый бизнес был поставлен на широкую ногу — маги переносили продукцию по городам, а деньги уходили соседям за зерновые, поставляемые по превосходной дороге, не уступающей качеству тракту.
Помимо слив во множестве разводили пчел, собирая с них мед и пыльцу янтарных цветов с необычными желтыми, красными, синими, фиолетовыми и черными оттенками.
Настоящая житница, одна из немногих в Хофохе, славящаяся далеко за пределами королевства.
Семья нит-Миттар-Фослив являлась потомственными магами со способностями к стихии земли. Их величественный замок возвышался на вершине холма, доминируя над всей округой. С одной стороны приютился город, с другой графские винодельческие мастерские с огромадными подземными складами, где стояли гигантские винные бочки и бутилированное вино на выдержке. В свое время граф вырастил весьма протяженную скальную стену вдоль границы с Ремпту, тем самым обезопасив себя от многих тварей, не могущих преодолеть пятиметровый барьер.
Вдоль Бафово, как называли стену, загибающуюся по тогдашней границе владений, стояли гарнизонные башни, следящие за воздушной угрозой. Егеря регулярно шустрили в окрестных лесах. Да, соседи Фослива уже давно забрались много западнее, однако страдали из-за зверей. А нит-Миттар-Фосливы... а они ратовали за стабильность. В их деревнях и селах были лишь стража да управа, военные бдили границу.
Наш отряд рисковал либо два дня переться по дикому и опасному лесу вдоль Бафово, либо нарваться на егерский отряд, весьма недружелюбно настроенный к наемникам, шляющимся по чужим землям.
— Почему?! — взвинтилась она.
— Рекомендация, Отжистли.
— Очередной ялов секрет, Ариэль?
— Пораскинь соображалкой сама — вещица успешно борется с преступностью в самом Грузде, где спецы покруче будут. И она показывает не только часовой циферблат, но и таслоки. А у тебя?
— Шам взломал.
— Да че слухать? На Фостлив! Там кожа симпов в цене.
— Провизией затариться надо.
— Оха-хо! Да у вас все слипнется от сладостей местных! — лицами владели, а эмоции... вроде как амулетик есть.
— Курятина да яйца здесь столь же дешевы, как сливы и телятина, между прочим.
— А мы разве не по тракту двинемся с его частыми постоялыми дворами?
— Верняк! Впарим трофеи и двинемся.
— Предлагаю выгодно обменять эжи или реги на хофи, Ариэль, — оглаживая бороду.
— С чего ты взял, что у меня вообще есть деньги?
— Оха-хо!
— Хе-хе!
— Хи!
— Гы!
— Пфф!
— Ну насмешил, паря, так насмешил! Серьезно?
— А как собираешься пошлину въездную платить?
— А за постой?
— Разберусь на месте. Я владею искусством Магии, к чему утруждать себя бренными кругляшами?
— Маг — звучит гордо! Оха-хо!
— Ну-ну!
Егерей мы не без труда миновали, а пахотные не особо нами интересовались — едут и ладно. Лишь в самом начале вспугнули кого-то, выходя к дороге.
— Сехоф за проезд, атс! — проклацал солдатик, не могущий спрятаться в будке, как начальство, еще издали завидевшее моего Интеграла.
В разных местах по-разному монеты кличут. В Грузде все приучены к хождению эжей, потому просто медяшки, серебрушки, золотые и платины, а в провинциях и люд попроще сокращает названия, как этот солдатик, например, сократил серебряный хоф до сехоф.
Городок окружала трехметровая добротная стена с низкими, квадратными, зубчатыми башенками. Двое ворот, входящих на запад, да выплеснувшие за черту ряды халуп с коровниками, жутко смердевшими. Речка основным течением пролегала через графское хозяйство, в станицу шел крытый рукав, служащий канализацией для богатых семейств, с обязательным коллектором и отстойником, гигантским резервуаром, откуда потом при помощи магии переносили переработанную специально выведенными червями превосходную подкорму на поля. Вода в реку возвращалась чистой — ниже по течению рассыпались города щедрой рукой правителя, самые крупные и стоящие ближе к Иссхруг в судоходной части не заботились о сбрасываемых отходах жизнедеятельности, на которых жировали речные твари — тренировочные мишени для подрастающих волшебников, а так же воробьев.
О, а стена заслуживала отдельных и всяческих похвал! Ей насчитывалась тысяча с лишним лет, а выглядит она как новая, за исключением не единожды поменянных ворот. Каждая следующая пядь, начиная с низа примерно двухметрового ухоженного и широкого рва, выступала сантиметров на пять, причем никаких блоков и кирпичей видно не было. Каждый такой уровень был усеян шипами, выступающими на ноготь. А внутри трапециевидной стены на равном расстоянии друг от друга находились крупные гроздья драгоценных камней, сохраняющих общую монолитность и неприступность, рассчитанную прежде всего на ремптусских тварей и других гадов с насекомыми, которые, судя по выросшим хлевушкам вокруг и безалаберности охраны, несколько десятилетий не тревожили станицу.
Против людской угрозы возводился замок с его тройным оборонительным кольцом из стен высотой, если грубо, в десять, пятнадцать и двадцать метров. Сооружение выглядело грозно и солидно, и это без учета подземных полостей.
— Дык вон же бесплатно ат прошел, и телега проехала всего за медный чирик!
— С ездовых один сехоф! — держась обеими руками за алебарду с подрагивающим кончиком. Из-за его спины раздавался гогот моих спутников.
— Хм, а кто сказал, что я ездовой? — легко спрыгивая на крупную каменную брусчатку, вымостившую площадку перед настежь открытыми воротами.
Будка стояла с внешней стороны, створки открывались вовнутрь, из-за зубцов торчало две алебарды, хозяева которых преспокойно себе посапывали на посту. Ко мне на руки под совсем одичавшим взглядом запрыгнул сдувшийся раэкапу, случайно заморозивший пробившийся у кустик травы и оставивший на камне глубокие полосы от когтей.
— Низя! С ездовых животных серебряный хоф! — это уже ефрейтор, не видевший оставленных следов.
За моей спиной собралась толпа местных мальчишек с парой залихватски взлохмаченных девчонок, завороженных радужной расцветкой и общей необычностью. А как они бурно отреагировали на преображение. Выглядывали и местные взрослые, крутил ус и возница с полной ящиков телегой, лупали глазками и другие прохожие, под вечер стремящиеся в город. Благородных не было, пахотный да торговый люд.
— Это вы, значит, меня — меня! — мага — мага! — за ездового животного посмели считать!? Да я вас самих сейчас в них превращу!
— Мряу! — с плеча поддакнул Интеграл.
— Нно, господин маг, ннельзя с ездовыми... Серебряный хоф...
— Да где вы видите ездового!? — Интеграл спрыгнул с рук, юрко шмыгнув мимо стражника с алебардой и задев импровизированный шлагбаум, тут же покрывшийся ледяной коркой, начавшей таять под солнцем.
У молодого алебардщика при этом сдали нервы — из-под неполной кирасы закапало. Он бросил оружие и позорно скрылся за будкой под смешки мальчишек, многие не сильно то и младше его были.
— Эй, куда рядовой Грякар!?
— Всего наилучшего, ат ефрейтор! — левой рукой помахав не оборачиваясь.
— Эй, господин маг... — в этот момент подломилось тонкое сухое бревно-шлагбаум, рассыпавшись на ледяные осколки. — Проходите... — сглотнув. — Рядовой Кунар, марш на пост!.. — хрипло в открытую дверь будки.
— Ну вот, а вы говорили...
— Гони медный полтос, Вик! Оха-хо!
— Однако...
— Интегральчик, расти, родимый!
Мы еще не отошли от ворот, и все стали свидетелями надувательства. Ефретор, красный от негодования, ткнул замешкавшегося рядового тяжелым кулаком в спину.
— Довольно выпендриваться, поехали в "Миндаль".
— Это который самый дорогой?
— А в какой он стороне?
— Там, — махнув рукой направо в сторону подъема к крепости на холме.
В той части были самые зажиточные хозяйства и наиболее ухоженными и опрятными домами двух, а то и трех этажей. В окружении деревьев с весьма крупными абрикосами и персиками на подпертых ветвях, самостоятельно не выдерживающих веса созревающих плодов, и это при обилии цвета.
— Пожалуй, найду попроще что-нибудь.
— И отделишься от отряда?
— Нехорошо, — поддакнул сзади сидящий.
