Сай бы уже давно и незаметно покинул нас, дабы не смущать собой учеников, но при этом оставаться поблизости. Пропала бы сближающая приобщенность. Лейо остался, незримо охватывая поляну собой, объединяя, спаивая команду в целое, нуждающееся друг в друге.
Я не постеснялся показать слезы, не истукан какой-нибудь, живой, чувствующий. Не в обиду Лейо, он просто другой и прекрасно понимает это.
— Я сорвался, Алик, — после паузы. — Твой симбионт сразу произвел сканирование, а потом дополнительно и через ОСМО при ее запуске, вчера еще. Тебе доступен интерфейс, значит, все в порядке, Алик. Искренне сожалею, что вывалил всю эту грязь. Моя семья займется Груздем, мнемокристаллы я передал. Не думай о мести, не пачкайся.
— Расскажи об эллорашэ...
— Хех. Это комплекс, разработанный эльфами, предназначенный для совершенствования тела и духа. Повышает внутреннюю энергонасыщенность, увеличивает энергоэффективность. Чародеи потому и сильны, что используют мировые энергопотоки только как второстепенный источник, после внутреннего или чистого и стабилизированного, полученного иными путями. Пример — кристалл с чебро у нас в пупках.
— Ариэль, мне жаль... — обращенное ко мне личико утешителя едва не заставило сердце выпрыгнуть.
— Эм? — он не договорил и в ответ отрицательно поводил носиком, наконец-то оторвался от взявшего себя в руки Алика, направившись собирать лежак, освобожденный Интегралом, прижавшимся к Алику с другой стороны.
— Спасибо вам. Ариэль, и ты меня прости, — вставая, давая понять, что готов продолжить путь.
Он вновь был в броне. Как и Йом, открыл доступ к своим эмоциям. Независимо друг от друга, сами решили. Алик отчаянно цеплялся за то, что еще осталось. Я открыл свои глаза и посмотрел в его — это красноречивее слов, юноша судорожно вздохнул, верно истолковав, что подтвердила моя полуулыбка. Алик не позволил себе распуститься более случившегося, облегчение не расплескалось наружу.
— Вы оба владеете Зеркалом. Пора подобрать свой гардероб. Две смены плюс боевое облачение типа кольчуги и прочего. Алик, подбери, пожалуйста, что-нибудь традиционное из легкой брони и для Йома, с демонстрацией на себе.
— Сделаю.
— А две смены, — робко начал Йом, — это походная и парадная?
— Да. И все скромное, ведь у странствующих обычно не бывает много денег.
Подборка нарядов затянулось. Нет, в них не проснулись девицы, разве что в Йоми. Алик испытывал трудности с точным воплощением, а Йом с богатством выбора. В итоге, к моему удовольствию, пережитое отошло, заместилось. И оба друга, надеюсь друга, постепенно стали помогать. Причем первым вновь пошел на сближение Йомиэль, поверх скромного зеркала наложив иллюзию более подходящего ремня.
— А нам нужна конспирация? — на нем была печать пережитого, делая взгляд тяжелее, а черты лица взрослее.
— Йом, а ты как на это смотришь?
— Не знаю, — растерялся он.
— Эх. Давай высветлим, как раз уложишься в сольфские рамки.
— Эээ, давай, — неохотно согласился он.
— А чего на меня то смотришь? Есть ОСМО, есть симбионт — вполне сам можешь и сияние добавить, и другие приметы... И длину волос поправь, ты же вроде как-то хотел аж до пояса, — у него взлетели брови, глаза засверкали, он отвернулся к ранее созданному огромному зеркалу.
— Шатен?
— И глаза карие. Рекомендовал бы еще изменить гимназистскую стрижку и сбрить аристократку. И, кстати, — громче, — Сай — сокращение от Саинтли, его камуфляж так и просится на темноволосого рульфа, а не сольфа.
— А наши имена?
— Не хочется...
— Алик — сокращение от Александр, Йом — Йомзиль.
— Йомзиль!? — вытянулось его лицо.
— Хе-хе! Йомдроль?
— Пфф!
— Йомантау, — скромно.
— Вариант Александра мне больше нравится, — насупился очаровашка-сольфик с волосами по лопатки, как у меня и Сая.
Алик незначительно изменил эллиптическое сечение в сторону округлого, научно выражаясь, дабы мелкие завитки превратились в волнистую рябь и дали себя уложить в пучок на затылке. До сего дня юноша никогда не носил длинных волос, испытывая с ними известные проблемы, для него этот день ознаменовался еще и кардинальным изменением стиля во внешности.
— Когда пойдем, сочиняйте биографию, итоговое обсуждение в общей мыслекомнате. И вы зря убрали зеркала — про зимние дополнения-то забыли, минимум один шерстяной плащ с подбивкой и один на меху, с капюшонами, это помимо штанов, курток, шапок и сапог.
— Придется переделывать и броню, — деловито. Йом при его словах заметно погрустнел — он не любил железки, даже имитированные.
Второй этап экипировки прошел быстрее, и участвовали все четверо, причем перед одним большим зеркалом. К процессу присоединился я и Лейо, закончивший восстанавливать дерн над костровой ямой, для моральной поддержки и обоюдного запоминания внешнего вида.
Не вмешивался в полет фантазии ребят ни тогда, ни сейчас. У каждого было свое мнение на то, как выглядеть согласно требованиям ситуации. И это правильно, это подчеркивало их индивидуальность, это развивало эстетический вкус, и многое другое.
После порции эмоционального пирога, готовившегося под присмотром повара Лейо, сейчас отряд подсознательно проявлял признаки сплоченности во внешнем виде. Никаких резких контрастов, гармонично вписался и новоявленный рульф, взявший на себя роль отвлекающего внимание и лучше всего запоминающегося из-за необычности костюма и гротескно торчащего из-за спины скрещения мечей с бумерангом за поясом, фонящим очередной модификацией слоено-возвратных чар Итнаг(*), а так же чакрой с усовершенствованными чарами Ммоллоэ(*). Лук и арбалет — слишком банально и не модно, не для западающего в память.
— Хм. Рюкзаки не вписываются.
— Ага! Долой их!
— Мула бы.
— Во! Интеграл, ты крупно попал! Ты знаешь об этом?
— Хи-хи!
В следующий час превращали карликового раэкапу в гигантского, львиную долю уговаривали и улещивали. Кое-как удалось наложить на него чары увеличения роста и уговорить нести на спине специально для него придуманное крепление с поклажей, состоящей из двух мешков особого покроя, один эльфийский и один как человеческий.
Шаблон далеко искать не пришлось — я. Очень быстро выделил необходимые элементы, а будучи знакомым с Интегралом по прошлому опыту, легко осуществил внедрение, под магическим наркозом. Дальнейшее умственное развитие неизбежно, а со свойствами хамелеона я уже было хотел распрощаться, с бухты-барахты такое не сделать на коленке, но помог Лейо, всю ночь рассчитывающий. Заодно внедрю чары в котят, еще формирующихся в утробе матери, которую нельзя трогать до родов, опасно и труднопредсказуемо влияние на кутят. С взрослыми я поделюсь своей энергией для первого преобразования, через которое сам проведу, а растущим малышам предстоит усиленный набор энергетической и физической массы в своем подпространственном кармане, ох и прожорливы же они будут!
Пока уговаривали, мне пришлось незаметно уйти в Лейо, дабы все скомпилировать и оттуда поддерживать разработанного ночью фантомаса(!!!) — сложномодифицированного реалистичного фантома, способного обмануть посредственного азушника первого выпуска. Аня была неспособна выдержать мой экспромт, даже с посохом, выполненным как отдельный артефакт, служащий якорем и проводником.
Полутораметровый в холке котяра с придлинющим хвостищем смотрелся убойно, затмевая собой рульфа. На том и порешили, двинувшись наконец-таки в путь после закусона. Поел и Интегралище. Каким-то жирным кабаном — крупному телу требуется соответствующая добыча, иначе было не реализовать долгосрочное нахождение зверя в измененном состоянии, плюс у взрослого побочный эффект — во сне он не будет способен сохранять форму, возвращаясь до прежних размеров.
Глава 5. Мозаика
Миоран не трогал восьмерых, собравшихся на обед в его "Заливных лугах". На обед ли? Никому из них кусок в горло не лез после прочтения текста у любимого столика их общего друга. Только вчера они прибыли с практики, и только сейчас смогли собраться все вместе, раскиданные по разным группам и за время лета еще не общавшиеся.
Они так и сидели, прогуливая оставшееся учебное время. А за соседним столиком так же смурно сидел мастер Терзецу.
Асколь еще по прибытии группы после злополучной практики сделал мнемосчитку за неделю и установил сильнейший из известных ему ментальных блоков, первым успев восстановить полную картину и не дать ни этим ребятам, ни другим пропасть из-за пагубных воспоминаний — стирание еще не самый плохой прием, который может оказать АЗУ, уж он-то знает за столько то веков сбора информации.
Все сотрудники моцкафского филиала были в траурно сером в знак скорби. Во всех отделениях гномьего банка служащие были в траурно сером. Две монографии висели на видных местах, кратко повествуя о двух ро-Т`Сейфах, предательски убитых, подтверждая слухи о чародеях в Таркарате и о вероломности груздевских владык.
В полдень "Ламбада" была закрыта. Все от мала до велика были на пирсе, на котором уже не разрешалась швартовка посторонним. Был приглашен глава груздевской церкви Араса. Пока он отпевал, повествуя о безвременно покинувших, вместо рекламных аквариумов и на дополнительных гигантских экранах на каждой стене башен-близнецов, а так же перед собравшимися сотрудниками шел смонтированный якобы та-Вастином ролик, показывающий некоторые моменты из жизни двух, под голос церковного иерарха.
Во время сжигания горшочка на экранах шел пятиминутный клип "Трава у дома" с подправленным текстом. Виды из космоса, восстановленные по моим снам, не демонстрировавшийся ранее видеоряд с парашютистами, уголки Эжзасза и Бразхаона, рощи Эльбра и Раледо. Что такое "космодром" и так было понятно из образов, слухов и памяти о том грохота, что закладывал уши, в том числе и стоящим на Набережной.
Пепел развеяли над великой Иссхоруг...
Та-Вастин почти всю ночь не спал, лично следя за тем, как соблюдаются пожелания этранов де Оллагд, де Цеген, де Лиопран, атнов Понча, Реграуда, Вофальта и Тарошлата, Тувафа, Рори, Жеркуля.
Товар начал прибывать вскоре после перехода последнего ура. В первые часы та-Вастин с Костажем с ног сбились, всюду поспевая: и к мяснику, и к художнику, и к оружейникам. Все отделы расширялись, в павильоне воцарилась суета — гном решил сообщить трагическую новость за общим ужином, до которого следовало успеть сделать основные вехи.
Младший глава дома ре-Т`Сейфов загодя закруглил и сдал преемнику из ветки старшего свои дела на Ражене, сосредотачиваясь на исследованиях, своей учебе, готовясь к родам любимой жены и полномасштабному поиску пропавшего брата, если бы он не подал никаких весточек до урита. А вышло вона как...
Дабы отвлечься на церемонии, та-Вастин размышлял о "турфирме" и "экскурсиях". Плотно разбираться со всеми нюансами в переданных когда-то воспоминаниях о совершенно другом мире гном стал в дни Весеннего Равноденствия, по большей мере из-за того, чтобы не дать Лео в очередной раз выпендриться на публике.
Новый куратор моцкафского направления развития Дома прекрасно представлял, что означают эти словечки — вместе с памятью неизбежно пришло понимание и переоценка многих вещей и ценностей, исподволь меняющие гнома куда быстрее, чем он первоначально рассчитывал.
Партнеры ре-Т`Сейфов не раз пытались выяснить, откуда проистекают многочисленные новинки. А тут великолепный шанс, позволяющий до поры до времени метать стрелки, выдавая новье для Моцкафа за продукцию с Раженя и наоборот. При удачных маневрах можно было бы выплыть на Арездайн(*) или острова Дюфхарца — это вызовет большее ошеломление в рядах торговых и политических толстосумов, чем прямой переход между двумя половинами Угэрежа.
В последующие дни та-Вастин не мог не нарадоваться Ламбу, позволяющему строить "тихие" порталы в любую точку города и не только. Частично благодаря скрытым возможностями сети "мечты", плотно охватившей Груздь, в достаточной мере Хофох и несколько крупных свободных городов Эжзасза, частично скапливающимся на "серверах" Ламбады "фотоснимкам" и "видеороликам" путешествующего Лео, полностью доступным лишь его любимому названному брату.
Вот с Эжзасза та-Вастин и планировал начать. Ему было что предложить — болота Тювриф, населенные такими же уродами, но не достигшие подобного расцвета в быту и торговле. Гном видел "пропеллер" над пристанью и спустя пару дней пребывания на Моцкафе хорошо представлял, какие силы даст запуск двух еще более мощных на башнях-близнецах.
Хитрец лично встречался с мэтрами, показывая карту Тюврифа, поделенную на сегменты, и предлагая выгодную сделку, в которую входила переброска излишков и неугодных на выбранные участки для захвата и установления там власти, а так же амулет для связи и гибкое расписание активации порталов. Да, Ламб через Переход после ввода нужных координат мог построить цепочечный портал — спицы на башнях-близнецах со дня первой личной встречи с мэтром Серпо завращались без передышки, известная форма "короны" отошла в прошлое.
На раженьский аналог болот переправлялись целые судна со всем экипажем, забитые под завязку. Очередной осенний поход на Барьерные горы был успешно сорван.
Вместе с та-Вастином на седьмой этаж в комнату Лео переехала и его жена с детьми, комнаты Чако и Арама, поселившихся теперь в покоях, ранее занимаемых урами, заняли сыновья жа-Гийомин и та-Угрин с женами, а к Костажу переехала его семья в полном составе, комнат было более чем достаточно. Обороноспособность комплекса была признана намного более продвинутой, чем в Ветайсдо, несмотря на густонаселенность.
Четырнадцать оставшихся бывших урских комнат поделились следующим образом: в пяти вполне комфортно разместилась охрана — шесть омрэгов и двадцать четыре онура, все добровольцы, давно служащие семье, среди них был и Андилэйль; одну заняли Аппеони, муж и жена, стеклодув и парфюмер; в две переехали Дойчи и Габана — маги-модельеры, Прада и Хьюго — спецы по зачарованию одежды; в одну вселились четыре люма — братья Бобцегреф, Жакрадюк, Табрадюк и Тенрадюк, с другом Тарриорудом, мастера кузнечного и ювелирного дела и артефактор, всем за четверть тысячелетия; две заняло двенадцать разнорабочих, призванных следить за хозяйством; оставшиеся три для трех архимагов, Еграэльса, Виоллити и Регзандзеда, века знакомых друг с другом и выразивших желание ознакомиться с Моцкафом и нутром Ламбады, с тремя ближайшими помощницами, а управление тремя лабораторными комплексами Дома перешло на их заместителей, у которых сразу повысился градус преданности.
В свободную квартиру людской части вселилась семья люфов — Кулальд и Фэасти де Лальен с двумя дочерьми, Аслальти и Улальсти, и сыном Фальдом. Супруги слыли великолепными управителями, приглашенными в помощь к Костажу, а дети, которым было от шестидесяти до восьмидесяти лет, согласились нянчиться с человеческими детьми, воспитывать их, преподавать грамоту, этикет, естествознание, математику, приемы рукопашного и оружного боя, набираться нового и полезного для себя опыта, делясь своим, предполагая в будущем реализовать розовую мечту — найти себе пару из чистокровных сольфов или рульфов и завести своих деток и повидать новые земли.
