Фанфик по Гарри Поттеру: Мы, аристократы - 2

Эта идея так захватила меня, что я сразу же написал Малфою-старшему письмо и переслал через Драко. Лорд Малфой явился в Хогвартс уже на следующий день, прихватив с собой несколько зеркальных очков различного дизайна. Хотя родителям было запрещено навещать детей во время учёбы, у Малфоя, как председателя попечительского совета Хогвартса, был свободный доступ в школу через каминную сеть.

Мы впятером вместе с Малфоем-старшим собрались в спальне Драко. О том, почему нельзя смотреть в глаза Дамблдору и Снейпу, мои друзья узнали еще летом. Всем было уже известно, что я читал о ментальной магии и кое-что о ней знаю.

— Нужно проверять, — сказал я, когда Малфой-старший выложил очки на стол. — Тед, придётся пробовать на тебе.

Нотт слегка поморщился — кому понравится, когда у него роются в памяти — но выбора у нас с ним не было.

— Что я должен делать? — спросил он.

— Сначала я посмотрю твою память, а потом ты наденешь очки, чтобы я мог сравнить, — я сунул ему в руку очки. — Если не хочешь, чтобы я случайно прочитал что-то ненужное, выбери какое-нибудь воспоминание и сосредоточься на нём. Готов?

Чуть помешкав, Тед кивнул.

— Смотри на меня.

Тед старательно думал о сегодняшнем уроке трансфигурации. МакГонаголл как раз рассказывала о различиях жёсткой и гибкой топологии энергетических структур вещества, приводя в пример кристаллы и аморфные субстанции типа стекла и воска.

— Трансфигурация?

— Да.

— Теперь надень очки.

Как я и предполагал, зеркальные очки полностью отражали вторжение в память.

— Поверни голову... Ещё... В другую сторону...

Вся компания со жгучим интересом следила за нами. Я покопался в очках и выбрал полузеркалки.

— Теперь эти.

Нотт снял прежние очки и надел следующие. Я проделал с ним то же самое и взял очередные очки.

— Эти.

Когда мы перепробовали все очки, я спросил Теда:

— Ты что-нибудь чувствовал, когда я просматривал твою память без очков?

— Да, что-то вроде лёгкой щекотки в голове.

— Запомни это ощущение. Если ты смотришь кому-то в глаза и оно появляется, значит, тебя читают. Это поверхностное чтение, чтобы пресечь его, достаточно отвести взгляд.

— Ясно.

Я повернулся к Малфою-старшему и указал на очки, разложенные в процессе эксперимента на две группы.

— Лорд Малфой, вот эти очки защищают от легилименции, а эти не защищают, они слишком прозрачные. Плотные зеркалки защищают от чтения полностью, достаточно плотные полузеркалки тоже защищают, но их лучше поворачивать наискось к собеседнику. В зазор сбоку между очками и лицом поверхностное чтение невозможно — слишком острый угол.

Малфой хмыкнул, взял одни очки со стола, повертел в пальцах.

— Мистер Поттер, мне тоже хочется знать, как выглядит это ощущение, — сказал он после некоторого размышления. — Если в Министерстве есть легилименты, я тогда смогу их обнаружить.

— Как хотите, лорд Малфой...

— Вы сказали, нужно держать перед глазами какое-нибудь воспоминание?

— Да.

— Что ж, смотрите.

Малфой-старший был в магловском магазине и покупал очки. Картинка стояла чётко, без наплывов и помутнений — концентрация у Малфоя была на высоте.

— Достаточно? — спросил я.

— Да, я запомнил — словно лёгким пёрышком по мозгам проводят. — Малфой усмехнулся. — Знакомое, кстати, ощущение — Тёмный Лорд, оказывается, этим баловался, и Дамблдор тоже. Что вы видели, мистер Поттер?

— Как вы покупали эти очки.

Малфой подтвердил мои слова кивком и с лёгким недоумением произнёс, глядя на зеркалки:

— Надо же, никто еще не додумался...

— Волшебный мир мало интересуется магловскими достижениями, а я там вырос и волей-неволей знаю о нём больше. Зеркалки купили на лето моему кузену Дадли, когда ему исполнилось девять лет, и я их запомнил.

— Всё-таки магловский мир знать полезно, — нехотя признал Малфой. — Я им почти не интересуюсь — у чистокровных это не принято.

— Возможно, прежде это было оправдано, но за последние сто лет он очень усложнился. Кстати, лорд Малфой, откуда у магов берутся деньги?

— Многие семейства живут за счёт банковских процентов Гринготса. Кто-то работает в Министерстве и получает зарплату, кто-то работает на других магов и получает вознаграждение от работодателя, причём одно другому не мешает. Возможностей заработать у магов сейчас, к сожалению, немного.

— Вы сказали 'сейчас' — значит, прежде были и другие источники доходов?

— Да. Маглы.

Я удивлённо глянул на Малфоя:

— Но маглов сейчас гораздо больше, чем прежде...

— Прежде разрешалось оказывать им услуги за деньги. Одна церковь сколько платила за чудеса... да и пограбить можно было. Например, корабли в океане пропадали без вести — думаете, все они тонули? Впрочем, и маглы магов не жаловали. Столько ведьм и колдунов было сожжено, страшно вспомнить. С 1876-го года вышел всеобщий запрет на сделки с маглами и на отъём их имущества. В том году Всемирное Собрание магов постановило повысить уровень скрытности магического мира из-за возрастающей опасности со стороны маглов. С тех пор незаконно полученное имущество либо возвращается маглам, либо уходит в государственную казну, а провинившиеся платят штраф или что похуже. Нарушения не окупаются.

Мне вдруг вспомнились вечерние разговоры дяди Вернона с деловыми партнёрами, которых он иногда приглашал в гости. Говорили они громко, слышимость в каморке под лестницей была хорошая, а поскольку маленькому Гарри запрещали вылезать оттуда, пока в доме гости, он волей-неволей прислушивался к ним.

— Это если действовать напрямик, — сказал я. — Но если, к примеру, добывать деньги по магловским правилам, скажем, прикинувшись маглом или через подставных лиц? Сейчас в магловской экономике вращаются большие деньги — что если, допустим, изучить её и участвовать в магловском бизнесе, а прибыль переводить в Гринготс? Ведь даже мелкое магическое подспорье, не подпадающее под статьи закона, может дать большое преимущество. Неужели до этого никто не додумался и не обогащается этим способом?

Малфой посмотрел на меня так, словно увидел впервые.

— Мистер Поттер, в вашу голову приходят на редкость перспективные идеи. Об этом стоит поразмыслить.

Воодушевлённые примером Малфоя-старшего, Драко, Грег и Винс тоже захотели узнать, как ощущается легилименция. Я занялся ими, а лорд Малфой откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза и явно что-то обдумывая. По его губам бродила довольная усмешка.

На первой неделе октября в Хогвартс вернулся Дамблдор. Он объявился за завтраком на своём привычном месте, величественный, седовласый, в директорской мантии цвета чернослива и покосившейся набок остроконечной шляпе в тон мантии. Утомлённым деловой поездкой он не выглядел — напротив, его не по возрасту яркие голубые глаза глядели живо и бодро.

Пригласил он меня на беседу в тот же вечер. Зеркальные очки у меня уже были — Малфой-старший прислал их всем нам пятерым с совой. Если бы я додумался до них летом, можно было бы всё время носить их, ссылаясь на глазное заболевание или на современную моду, но надевать их специально для визита к директору выглядело бы слишком подозрительным. Значит, придётся обойтись защитой Элузио, которую я подновлял всю прошлую неделю.

Назвав горгулье очередной сладкий пароль, я поднялся по винтовой лестнице в кабинет директора. Дамблдор ожидал меня в директорском кресле за письменным столом. Когда я вошёл, он какое-то время рассматривал меня взглядом доброго дедушки, тем же занимались и многочисленные портреты на стенах.

— Садись, Гарри, — кивнул он мне на стул по другую сторону стола. Я поблагодарил его и сел. — Сначала я хочу спросить тебя, нет ли чего такого, о чём ты хочешь рассказать мне? Неважно, чего. Говори что угодно.

— С приездом вас, сэр.

— Я не об этом, мальчик мой. Может, тебя что-то беспокоит?

— Если вы о том, что наш новый преподаватель по ЗоТИ — такое же пустое место, как и Квиррел, то вы, сэр, знаете это лучше меня. Вы же сами подыскиваете учителей на эту должность, сэр. И это дело не моё, а попечительского совета школы, поэтому я не буду распространяться об этом, сэр.

Я выставил в памяти сценку с пикси, громящими кабинет ЗоТИ, и взглянул Дамблдору в глаза. Тот не замедлил воспользоваться шансом, и я ощутил лёгкую щекотку в мозгу — тоже профессионал, шарит по памяти очень осторожно. Я опустил глаза.

— Гарри, мальчик мой... скажу тебе по секрету, что эта должность проклята самим Волдемортом, поэтому на неё трудно найти преподавателя.

Ага, вы еще теорию относительности прокляните...

— Прошу прощения, сэр, но должность — понятие абстрактное, а проклясть можно только конкретные вещи — например, школу или её директора. К тому же любое проклятие можно обнаружить и снять. Я всего лишь на втором курсе, но мне это известно, несмотря на низкое качество преподавания ЗоТИ — умные книги, сэр, есть не только в школе. Там написано также, что если у одного мага не хватает силы для снятия проклятия, можно провести ритуал снятия с участием нескольких магов. Хогвартс претендует на звание лучшей европейской школы, поэтому родители школьников удивлены, что с этим столько лет ничего не делается. Или в других школах дела обстоят ещё хуже, сэр?

Дамблдор вперил в меня потяжелевший взгляд, голубые глаза доброго дедушки превратились в холодные сапфиры. Портрет прежнего директора за спиной Дамблдора мерзко хихикнул и скорчил ему рожу. Я сидел потупившись, с лицом упёртого паиньки, если такое бывает.

— Общество Малфоев плохо влияет на тебя, Гарри, — изрёк наконец Дамблдор, вволю наглядевшись на меня.

— Напротив, сэр. У лорда Малфоя я был сыт и одет — впервые в жизни, сэр.

— Я же говорил тебе, чтобы ты не покидал своих родных, мальчик мой... — мягко укорил меня директор, лицо которого понемногу снова становилось лицом доброго дедушки.

— Я очень ценю вашу заботу обо мне, сэр, но со мной не случилось ничего плохого.

— Это пока, мой мальчик, это пока. Тебе повезло, а могло и не повезти, потому что ты всё еще в страшной опасности. На доме твоих родных, Гарри, благодаря жертве твоей матери лежит кровная защита. Только там ты можешь быть в полной безопасности. Чтобы она не пропала, ты должен проводить летние каникулы там.

— Уже не должен, сэр.

Дамблдор нахмурился.

— Как понимать твои слова, Гарри?

— Если ваши слова верны, этим летом она пропала и мне больше не нужно возвращаться к Дурслям.

— Гарри, Гарри... — Дамблдор укоризненно покачал головой. — Чем тебя не устраивает простая скромная жизнь у твоих тёти с дядей? Знал бы ты, скольких мальчиков развратило богатство...

Мне вдруг вспомнилась фраза Тома — 'я приютский'.

— Тогда, значит, Волдеморт был самым богатым мальчиком в мире. Мальчик-Который-Собрался-Завоевать-Весь-Мир — он вправду был так богат?

— Эээ... какое это имеет значение, Гарри? Мы сейчас говорим о тебе, а не о Волдеморте.

— Со мной всё в порядке, сэр. За прошлое лето со мной ничего не случилось, сейчас я в Хогвартсе и пробуду тут до следующего лета. Оценки у меня хорошие, дисциплинарных взысканий нет. Я не понимаю, зачем обо мне говорить, сэр.

— Мальчик мой, до тебя никак не доходит, что ты в большой опасности. Волдеморт не погиб, все эти годы он набирал силу для возрождения и теперь близок к тому, чтобы возродиться. Следующее лето ты должен провести у родных, и тогда кровная защита над их домом восстановится.

— Сэр, откуда вы знаете, что Волдеморт не погиб и что он скоро возродится?

— Тебе еще рано об этом знать, Гарри, — взгляд доброго дедушки обласкал меня с головы до ног. — В своё время ты узнаешь всё, а сейчас я не хочу лишать тебя счастливого детства, мальчик мой! Тебе предстоит великая миссия, но пока есть время, поживи еще невинным ребёнком с детскими радостями жизни!

Насчёт счастливого детства будем считать, что Дамблдор пошутил.

— Может, мне лучше узнать всё прямо сейчас и начать готовиться к этой миссии, сэр?

— У тебя героическая душа, мальчик мой! Но знай, что главным твоим оружием в решающей схватке будет невинность и чистота твоей души, твоя способность любить. Я не хочу, чтобы ты растерял эти прекрасные качества, раньше времени столкнувшись с жестокостью жизни.

Шутит директор, ох шутит... Но придётся сделать вид, что он убедил меня — он пока еще мой опекун.

— Теперь я понимаю, сэр. Я не знал, что всё так серьёзно...

— Я рад, что ты осознал свои заблуждения, Гарри, — сочувственно покивал Дамблдор. — Но уже сейчас для тебя очень важно, чтобы ты знал, где твои друзья, а где враги. Тебе известно, кто такие Упивающиеся Смертью?

— Последователи Волдеморта... кажется...

— Да, Гарри, это они, его приспешники. Даже дети, даже дети... — взгляд директора исполнился печали. — Ах, мальчик мой, эта война затронула даже детские сердца... Я по положению не должен быть предвзятым, но ты слишком дорог мне, и я обязан предупредить тебя... Видит Мерлин, я не хотел, чтобы ты попал в Слизерин... — директор горько вздохнул. — Но раз уж так получилось, ты должен знать, что многие слизеринцы — дети Упивающихся Смертью и находятся под дурным влиянием родителей. Я не хочу сказать ничего плохого о Драко, у которого ты гостил этим летом, но ты и сам должен видеть, какой это испорченный ребёнок. А всё потому, что его отец — Упивающийся Смертью.

— Лорд Малфой находился под Империо, и суд оправдал его, — напомнил я.

— Гарри, невинное дитя, ты не знаешь, что могут сделать большие деньги! Не бывает бывших Упивающихся Смертью! Вот увидишь, когда Волдеморт вернётся, Малфой первым переметнётся на его сторону.

— Почему не бывает? Мне показалось, что лорд Малфой искренне раскаялся и не захочет снова встать на сторону Тёмного Лорда.

— Мальчик мой, метка — это навсегда. У Малфоя чёрное сердце, он не сможет отказаться от Волдеморта.

— Метка — это всего лишь рисунок на коже. На него могли согласиться по глупости или по ошибке. Как она может влиять на раскаяние, сэр?

— Нет, мальчик мой, ты ошибаешься. — Дамблдор удручённо вздохнул. — Метка — это проводник злой воли Волдеморта, она до сих пор клеймит его приспешников. У тебя доброе сердце, но не делай непоправимой ошибки, не считай, что Упивающийся может отказаться от своего Лорда. Кто её принял, тот навсегда становится рабом зла, запомни это, Гарри. Избегай Малфоя, мальчик мой, он по первому требованию предаст тебя в руки злодея.

Вот, значит, как... Дамблдор уверен, что метка Волдеморта не потеряла силы. И вряд ли его уверенность ни на чём не основана.

— Я запомню это, сэр.

— Вот и чудесно, Гарри. А теперь иди и ничего не бойся, пока ты в школе. Стены Хогвартса надёжно охраняют тебя.

9.

Я шёл по школе, жалея о гадостях, которые не сказал Дамблдору. Немного повредничать было можно и даже нужно для создания образа легковерного мальчика, настроенного против доброго дяди директора злым дядей Малфоем — я подрос, я провёл лето у Малфоев, поэтому прежний затюканный деточка выглядел бы слишком неубедительно. Но дразнить Дамблдора нужно было в меру, чтобы он не отказался использовать меня в будущем, поэтому пришлось изобразить, что я рассуждаю с чужих слов и легко поддаюсь уговорам.