Фанфик по Гарри Поттеру: Мы, аристократы - 2

— Давай, правда... — согласилась она. — Вид у тебя так себе.

В гостиной Слизерина было людно. Драко в последнее время общался преимущественно с членами своей квиддичной команды и скучал гораздо меньше обычного. Вот и сейчас они заняли уютный уголок гостиной, с магическими светильниками на стенах и с журнальным столиком, и бурно обсуждали что-то спортивное, судя по жестам. Тед сегодня помогал по учёбе вместо меня — он втолковывал Миллисент прошлую лекцию по астрономии. Вместе с Милли его внимательно слушали Винс и Грег, которым астрономия тоже давалась нелегко.

Наш староста Морис любезничал с выпускницей Фенеллой Кармайкл, Росс Форбс и Ламберт Бошан играли в шахматы, трое первокурсников листали альбом колдографий слизеринских выпускников за последние десять лет и пытались там кого-то найти. Панси с Дафной обсуждали новый октябрьский номер 'Светских новостей', которые они выписывали сюда. Приказ не ходить по коридорам выполнялся, но обстановка в гостиной была мирная и расслабленная — никто из слизеринцев даже не думал, что ужас из тайной комнаты может напасть и на них.

Я прошёл в спальню, улёгся поверх покрывала на кровать, закрыл глаза и мысленным зрением стал выстраивать в сознании образ Хогвартса. За этим занятием меня и застал Нотт, закончивший на сегодня с астрономией.

— Всё еще чахнешь? — Тед, похоже, беспокоился обо мне и пришёл меня проведать.

— Нет, просто лежу.

— Знаешь, мне пора окклюменции обучаться, — неожиданно сказал он. — Не понравилось мне, как меня сегодня на допросе выпотрошили.

— Дамблдор?

— Снейп. Заставил. Что-то вроде 'смотри мне в глаза, когда говоришь, а то я подумаю, что у тебя совесть нечиста'. Перед Веритасерумом я не устою, пришлось смотреть. Я что есть силы держал картинку, как я накануне писал обзор по трансфигурации, но не уверен, что у меня получилось.

— Ты ментальную магию хоть сколько-то читал?

— Когда я вернулся домой от Малфоев, я прочитал всю книгу.

— Начни пока с упражнений по концентрации, мне в ближайшие дни будет некогда. Как только стану посвободнее, буду учить.

Рановато его учить, но Тед от природы собран и замкнут, у него должно получиться.

— Это опять секрет, чем ты сегодня вечером занимался? — спросил он.

— С Грейнджер я общался. Кстати, она уже второй раз спрашивает меня, всё ли с тобой в порядке.

— Ты, надеюсь, сказал ей, что всё отлично?

— Именно так я и сказал. Девчонка огорчается, что ты не заговариваешь с ней первым.

— Это после того, как она целую неделю делала вид, что меня нет на свете? Не дождётся.

— Тед, а если она заговорит с тобой?

— Гарри, разумеется, я буду вежлив с Грейнджер, — ответил он тоном взрослого маленькому ребёнку. — Я и со злейшим врагом буду вежлив, если он обратится ко мне соответственно. Более того, я буду поддерживать видимость дружбы с твоей грязнокровкой, если тебе это нужно. Воспитание у меня такое.

— Даже так? — мои брови удивлённо взлетели кверху. — Она тебе нравилась, я ничего не путаю?

— Знаешь, я не такой предвзятый, как некоторые, — заговорил он, присев на краешек своей кровати. — Я всегда считал, что грязнокровка — это только слово, а кто стоит за ним, я сам разберусь. Гарри, это не только слово. Грейнджер слепая и глухая, она не читает взгляды, не слышит интонацию, ей ничего не стоит ранить и даже не понять, что она натворила. Она несётся по чужим чувствам, как бешеный слон по джунглям. Она беспородная, и это у неё насовсем.

Тёмно-серые глаза Теда глянули на меня, ожидая если не понимания, то хотя бы сочувствия.

— Грейнджер... с ней непросто, — признал я. — Может, еще притрётся...

— Она этого не умеет и не хочет. Она всегда права. Ты с ней еще намучаешься, сюзерен. Лучше уж змеища Панси — эта знает, что делает, и если не захочет, то не сделает.

— Поживём — увидим, — неопределённо сказал я.

— Не сомневаюсь, — согласился Тед. — А пока не доверяй ей секретов.

12.

В школе стало тревожно, и эта тревога сгущалась вокруг меня. Никто не знал, кто виноват, но от меня с удовольствием избавились бы. На всякий случай. Днём сигналка молчала, только один раз там прошёл Филч и постоял у места, где нашли миссис Норрис. Я с утра обвязал вокруг пояса плащ-невидимку, чтобы быть готовым примчаться к сигналке, если там появится рыжая, и держался обособленно, чтобы мне никто не помешал. Заметил это только Тед, весь день бросавший на меня настороженные взгляды.

После ужина я забился в спальню, чтобы без помех достроить мысленный образ Хогвартса. Занимаясь этим, я попутно учился видеть, кто где находится. Дамблдор был в жилых директорских комнатах, находившихся в той же запароленной башне, что и директорский кабинет, только этажом выше. Снейп находился в главной школьной зельеварне, куда не было доступа ученикам, и, судя по его перемещениям, что-то варил. МакГонаголл ходила по коридорам, прочёсывая окрестности происшествия, ученики сидели по своим общежитиям, кроме парочки в гостиной на четвёртом этаже. На гриффиндорском общежитии моё внимание задержалось — младшая Уизли была там рядом с Гермионой. Общались, значит.

После отбоя в нашу комнату явился Тед и стал укладываться спать. Чувствовалось, что его очень интересуют причины моего странного поведения, но от расспросов он воздерживался. Полчаса спустя, когда я еще не спал, сработала сигналка. Я глянул туда и обнаружил, что в коридор вошли двое — младшая Уизли и Гермиона.

Я убедился, что наша гостиная пустует, накинул плащ-невидимку, всё еще бывший при мне, и помчался туда. Наблюдать за картой на бегу было невозможно, поэтому я чуть не столкнулся с рыжей, которая шла обратно по коридору. В руке у неё был знакомый блокнот, Гермионы с ней не было.

'Акцио блокнот' — мысленно произнёс я заклинание, когда Уизли прошла мимо меня. Блокнот вырвался у неё и прилетел ко мне в руку, которую я тут же снова спрятал под плащ. Не поняв, что произошло, девчонка стала ошеломлённо озираться.

'Силенцио'... 'Петрификус Тоталус'...

Девчонка застыла на месте, не успев даже испугаться. Я вызвал карту и увидел, что поблизости никого нет, и Гермионы тоже. Похоже, младшую Уизли нужно было основательно расспросить — впрочем, у меня и без того к ней было много вопросов. Я сунул блокнот в карман мантии и скинул плащ.

— Не кричи и не дёргайся, — сказал я рыжей. — Тебя разве не учили, что чужие вещи присваивать нехорошо?

Я предвидел, что с допросом девчонки придётся нелегко — слёзы, запирательства, силком тащить из неё каждое слово, и еще вопрос, насколько оно окажется правдивым... Хотя... легилимент я или как?

— Смотри мне в глаза, — скомандовал я. Девчонка не могла даже моргать, но мне требовалось её внимание. — Где Грейнджер?

Передо мной заскользила картинка. Вот они с Гермионой разговаривают в гостиной, вот рыжая обещает показать ей кое-что очень важное. Вот они идут сюда, заходят в туалет... Уизли останавливается перед туалетной раковиной, нащупывает пальцами змейку на кране и шипит на серпентарго 'откройся'. Раковина заменяется на круглое отверстие в рост взрослого человека, рыжая указывает Гермионе — проходи! — затем шипит 'закройся'. Отверстие исчезает, раковина возвращается на место.

— Ты закрыла её там! — не удержался я от восклицания. — Зачем?! За что?!

Рыжая молчит — она и не может говорить — но в её сознании возникает новая картинка. Эта дурёха подглядывала за нами вчера, и когда мы с Гермионой остановились в коридоре, ей показалось, что мы обнимаемся. Из ревности, значит...

С Уизли необходимо было срочно разобраться. Девчонка с перепуга могла поднять шум на всю школу и выболтать всё на свете.

— Кто знает, где ты взяла блокнот? — спросил я. Никаких лиц в её памяти не появилось — значит, утаила от всех.

— Ты помнишь, что делала тут вечером в Хэллоуин?

Уизли помнила. Днём она утащила в одной из кладовок банку с краской, а вечером пошла делать надпись. Так хотел Том, и невозможно было отказаться. Затем он велел открыть вход в тайную комнату и позвать оттуда огромную змею — Том назвал её василиском и захотел посмотреть, жива ли она. Дверь туалета была распахнута, а там вдруг подошёл Колин... Змея ничего не делала, она просто посмотрела в дверь, и Том сразу же велел отправить её обратно. Девчонка вышла в коридор — а там Колин и ещё кошка в луже. Том велел подвесить кошку на факелодержатель и заставил поднять тревогу. Рыжая тогда хотела признаться во всём, но у неё язык не шевелился, чтобы это сказать.

Больше допрашивать девчонку не было смысла. Главное я узнал, а как Том морочил ей голову, мне было неинтересно. Я снова вызвал карту и проверил окрестности. Поблизости никого не было, в том числе и Плаксы Миртл, значит, несколько минут на обезвреживание рыжей у меня было. Запечатывать её воспоминания было бессмысленно — умелый легилимент вроде Дамблдора попыхтит, но в конце концов докопается.

— Ты принесёшь мне магическую клятву и будем считать, что ты легко отделалась, — сказал я девчонке. — Сейчас я сниму с тебя заклинания и продиктую клятву, а ты будешь повторять её за мной. Когда клятва будет принесена, можешь проваливать отсюда. Если чуть дёрнешься или пикнешь, пойдёшь вслед за Грейнджер. Тебе всё понятно?

Я вынул палочку и направил на рыжую.

'Фините Петрификус'... 'Фините Силенцио'

Девчонка шевельнулась, её слишком долго открытые глаза заслезились. Я подождал, когда она проморгается, и спросил:

— Говорить можешь?

— Да... — дрожащими губами прошептала она.

— Тогда начинай. 'Я, та, кто клянётся, приношу магическую клятву тому, кто её принимает...'

Девчонка покорно повторила. Я продолжил текст клятвы:

— 'Клянусь своей магией, что не расскажу никому ни о тайной комнате, ни об артефакте, который помог мне открыть её, ни о том, как это связано с принявшим эту клятву...'

— 'Клянусь своей магией, что больше не буду приставать ни с чем к принявшему эту клятву, не сделаю ничего, что причинит ему прямой или косвенный вред...'

— '...не буду следовать за ним, выслеживать его, домогаться его внимания и чувств, претендовать на любую близость и на заключение брака с ним...'

— 'Клянусь своей магией, что буду падать в обморок при попытке прочитать мою память любым, кроме принявшего эту клятву...'

— 'Клянусь своей магией, что меня немедленно стошнит, если мне даст Веритасерум любой, кроме принявшего эту клятву...'

Я достаточно подстраховался от разглашения, но Дамблдор — сильный и опытный маг. Кто знает, какие ещё методы извлечения чужих тайн я упустил... а поскольку я не знал этих методов заранее и не мог уберечь рыжую от них, как от легилименции и Веритасерума, клясться магией здесь будет недостаточно — что толку от того, что девчонка станет маглой, если она меня выдаст? Мои тайны мне важнее, и если выбирать между собой и приставучей рыжей дрянью, которая попортила мне столько крови, я точно выберу не её. Пусть её жизнь беспокоит тех, кто начнёт ломать её клятву.

— 'Клянусь своей жизнью, что не позволю никому, кроме принявшего эту клятву, никаким способом получить от себя сведения о тайной комнате, об артефакте с Томом и обо всём, что относится к принявшему эту клятву...'

— 'Пусть магия подтвердит мою клятву...'

— Принимаю твою клятву, — сказал я девчонке, когда она договорила последнюю фразу, и прошедшая сквозь меня волна магии подтвердила заключение клятвы. — Всё, уходи и больше сюда не суйся.

Рыжая сделала несколько неуверенных шагов мимо меня и побежала прочь, а я накинул плащ-невидимку и вошёл в туалетную комнату. Как я понял из воспоминаний младшей Уизли, василиск не бросался на людей без необходимости, а Криви он окаменил, чтобы тот не заметил входа в тайную комнату. Том назвал ей имя василиска, и змей не тронул рыжую, когда она подозвала его — можно было надеяться, что он не тронет и меня, если я назову его по имени.

Я разыскал кран со змейкой, прикоснулся к ней пальцами и прошипел на серпентарго 'откройся'. Вход открылся, я вошёл туда и скомандовал ему закрыться. Проём перекрыла дверь, в центре которой виднелась точно такая же змейка, что и на кране. Перед дверью была небольшая ровная площадка, от которой начинался длинный спуск по овальному трубообразному коридору. Я пошёл по нему, но вскоре поскользнулся на влажном полу и покатился вниз, словно с ледяной горки.

Скользил я долго и наверняка оказался ниже уровня подземелий, когда туннель стал горизонтальным. Мои глаза привыкли к темноте и я обнаружил, что вещество стен слабо светилось. Этого было достаточно, чтобы видеть вокруг. Я пригляделся к полу, надеясь отыскать на нём следы Гермионы, но тонкий слой слизи на полу мгновенно сглаживал любые неровности. Ей всё равно больше некуда было деваться, значит, она ушла вперёд.

За очередным поворотом я увидел стену с барельефом из двух переплетённых змей с изумрудами вместо глаз. У стены ничком лежала Гермиона, рядом валялась её волшебная палочка. Я подбежал к девчонке и с усилием перевернул её на спину — она была жёсткой, как статуя. Пора было объясняться со здешним жильцом.

— Шшесс, Шшесс... — позвал я.

В первые мгновения не происходило ничего, затем тишина откликнулась:

— Госсподин, вы зздессь... госсподин...

Господин — это радовало. Значит, не съедят.

— Откройссся... — донеслось прямо из-за стены.

Стена раскрылась двумя створками в просторный освещённый зал, который она отгораживала, и в коридоре сразу стало светлее. В проёме красовалась гигантская голубовато-зелёная змея с неярким зелёным узором по спине, приподнявшая голову над землёй на манер кобры. В ней было не менее полутора футов толщины и сорока футов длины. Её желтые глаза со щелевидными зрачками уставились на меня, и если бы я не знал, что у змей нет лицевых мускулов, то мог бы поклясться, что эта змея улыбается.

— Госсподин, добро пожжаловать в твои владения... — прошелестела она.

Откровенно говоря, я растерялся. С чего начать разговор с гигантским василиском, про которого я знаю только то, что он существует и что он зовёт меня господином?

— Зздрасствуй, Шшесс, — вежливость уж точно не повредит. — Что сслучилоссь сс этой девчонкой?

— Её пришшлоссь окаменить, госсподин. Она умерла бы зздессь с голода... Восспоминания, как она ссюда попала, я ей выжжег, госсподин... я обяззан ххранить тайну вашшихх покоев.

Значит, Гермиона жива и даже не помнит, как она сюда попала. Молодец Шшесс, правильно с ней обошёлся. Нужно было как-то вытащить её отсюда, пока её не хватились, но я не представлял, как сам буду выбираться отсюда по скользкому коридору.

— Ты владеешшь легилименцией насстолько, что можешшь уничтожжать восспоминания? — удивительно, даже я умел только запечатывать их.

— И дажже насстолько, что могу убивать вззглядом, госсподин. Но безз приказза не убиваю.

— Почему ты ззовёшшь меня госсподином?

— В тебе дух Сслиззерина, ты его насследник, госсподин.

— Что зздессь происсхходило в посследние дни?

— Меня выззывала девчонка, подчинённая твоей тени, госсподин. Я не мог осслушшаться.