На первый танец ему назначили Паулину Штенгер, дочь гатчинского коменданта. Будучи на два года старше наследника, Паулина вполне сносно умела себя держать в полонезе, потому ей вменялось в обязанность направлять партнёра. Они торжественно начали движение. Очевидно Паулина полагала, что ей повезло, великому князю потребовалась партнёрша сопоставимого возраста, иначе она сейчас коротала бы время с остальными детьми. Желая, видимо, закрепиться в этом новом положении девочка внимательно следила за Сашей, незаметно поправляла его огрехи, сдавливала руку, напоминая о необходимости держать осанку, и улыбкой обозначала правильность совершаемых движений.
Когда пытка полонезом закончилась, Мария Фёдоровна первой покинула Белый зал, подав сигнал всем остальным гостям, что вполне можно предаться и иным, кроме танцевальных, развлечениям. Пожилые мужчины направились в боковые кабинеты к карточным столам. Их жёны, устроились кучками вдоль стен зала, надзирая за соблюдением приличий танцующей молодёжью и что-то обсуждая. Великий князь поспешно перебрался к одному из окон, раздумывая, как скоротать время, и когда можно покинуть гостей. Спустя некоторое время, ему удалось зацепить прогуливающегося мимо Паукера:
— Совершенно невозможно Август Андреевич, бродить среди всеобщего веселья с таким отрешённым взглядом. Неужели вы не намерены придаться танцам. Ведь, скоро в первый раз объявят лансье.
— Ах, увольте Ваше Императорское Высочество. Я скромный лекарь и привык проводить время с книгами, а не в танцах. Разумеется, я не мог не откликнуться на приглашение Её Императорского Величества, но танцевать... Тем более, возле буфета уже стало собираться неплохое общество.
— Намерены поговорить о политике? — улыбнулся великий князь. — А я вам предложу поговорить о медицине. Меня крайне заботит лазарет при воспитательном доме. Сегодня я был там, и не обрадовался числу больных. Мои воспитанники часто болеют и, случается, умирают. Я даже не соображу, что сделать, дабы исправить это?
— Здесь всё просто. Одна из основных бед этих детей весьма скудное содержание. По долгу службы, я постоянно бываю в лазарете, и из десятка коек ни разу не видел там более трёх свободных. Простудная лихорадка, воспаление зева, золотуха, корь, желудочная лихорадка, воспаление глаз, скарлатина, воспаление околоушных желёз... вот основные болезни воспитанников и все они во многом обусловлены общей их слабостью. Бывают, конечно, и раны, но это понятно... За прошлый год из лазарета похоронили шесть человек. Двое от воспаления лёгких, трое от чахотки, один от крупа. А виной тому, прежде всего, слабость, вызванная скверной едой.
— Хм, это свидетельствует о моей неспособности надлежаще надзирать за делами воспитательного дома, — великий князь покраснел и смущённо опустил глаза в пол.
— О, Ваше Императорское Высочество, я никоим образом не хотел огорчить вас, — спохватившись, Паукер пытался выправить ситуацию. — Вы, как мне известно, получили опеку совсем недавно, и... основные обстоятельства сложились много ранее...
— При Марии Фёдоровне, — уточнил великий князь и, слегка склонив голову на бок, уставился на медика не мигающим взглядом.
Паукер побледнел и замолчал, захлопнув рот с такой силой, что клацнули зубы.
— Впрочем, благополучие воспитанников сейчас является исполнением моей должности. И я намерен исполнять её надлежаще. Могу ли я надеяться, что вы поможете мне сохранить жизни и здоровье воспитанников?
— Несомненно, — твёрдо заявил врач, но тут же на него нахлынула нерешительность, — но я совершенно не понимаю, чем могу быть полезен.
— Прежде всего, мне необходима ваша помощь, как врача. Я готов отпускать кормовые деньги более щедро и следить за кухней, но мне необходимо достоверно установить потребность воспитанников. Я прошу вас, Август Андреевич, составить паёк для воспитанника на каждый день, с учётом времени года. Вам, имеющему госпитальный, опыт это не представит чрезмерной сложности, а я смогу спрашивать за его наличие.
— Я готов, — с видимым облегчением выдохнул Паукер.
К великому князю подошёл лакей, передал записку и застыл в ожидании чего-то. В ней было только два слова: "немедля быть". Пришлось завершать разговор:
— Прекрасно. Когда вы сможете предоставить мне подробное пищевое расписание воспитанников?
— Первого... Я буду готов первого числа.
— Хорошо, жду от вас известий. А пока, вынужден вас оставить, — наследник престола повернулся к лакею. — Веди.
Его привели к дверям дедушкиной половины на первом этаже. Пригласили внутрь. В небольшой проходной комнате, было довольно людно. Мария Фёдоровна, молча указала пальцем в углу справа подле себя, определив его место. Там уже сидел Юрьевич.
— ...а так же, жалую тебя, Фёдор Андреевич, и тебя, Владимир Иванович, паями в деле на две тысячи рублей каждому. Остальным же предлагаю паи выкупать.
— Кхе, а скажи матушка, — подал голос мужичок, гордо носящий большую седую бороду полностью скрывающую морщинистое лицо. Он стоял возле входной двери, и косоворотка выдавала в нём представителя купечества, — радостно ли твоему сердечку будет, ежели мы это выкупим?
— Радостно, Прол Авдеич. За вас радостно, за город мой, за леса вокруг растущие.
— Тогда я, также, на две тысячи возьму.
— Вот и славно. Остальных прошу подумать и до завтра принять решение. Семён Алексеевич будет вести запись и собирать деньги. А мне пора, — вдовствующая императрица поднялась и обратилась к Юрьевичу: — Прошу вас зачесть Бышникову Пролу Авдеичу, в память о былых заслугах, дополнительно на пятьсот рублей за мой кошт.
* * *
23 ноября 1827, Санкт-Петербург
После примерки мундира шефа легиона великий князь отобедал и направился к Кларку. Дорога от Аничкова до Александровского завода была достаточно длинна, чтобы, трясясь в возке по свежему ещё снегу, скрывшему замёрзшую буграми грязь второстепенных улиц, Саша, устав от созерцания домов и прохожих, погрузился в свои мысли:
"...Зима, однако... Ракеты придётся по колено в снегу показывать государю, на морозце...Как не сработает?.. Впрочем, там нет ничего нестойкого на морозе, всё должно быть нормально...Главное, ружейные замки на скорострельных трубочках должны себя ярко показать.
Выйдем перед государем, по красоте, отстреляемся...
Жаль понтов не закинуть. Роту подготовим, а знамени нет, государь не соизволил пожаловать. Надо бы его в бою обрести. К персам не успели, к туркам может быть... батальон к весне будет. Марша нет, но с ним проще. Приватизируем общенациональное достояние, возьмём "Прощание славянки". И песни нет строевой, примерно этого времени... "Взвейтесь соколы орлами" может подойти. Нужно уточнить не известна ли она, припомнить и подправить слова... Хотя, это всё для тёплого времени. В феврале главное как стадо не выглядеть, а выйти чётенько по равнению, развернуть порядки. Так сказать, на учении как на параде...
Парадка хорошая получается. Белый верх — чёрный низ. У офицеров золотое шитьё. С оружием не совсем ясно. Сабли не хочу им давать, бесполезная железка для пехотинца. Кортики не могу, нет традиции. Пистолеты затрудняюсь, эти здоровые дуры скорее для седельных кобур годятся. Можно, дать что-то вроде дорожных пистолетиков, двуствольных. Я два таких видел у Юрьевича. Должно же у офицера быть из чего застрелиться. Придёт время, выдадим им револьверы. А пока займём у Юрьевича, дабы папеньке показать, как это должно выглядеть.
Чёрт с ним с парадом, не решён вопрос об оружии офицера в бою. Конечно, его основное оружие это подчинённые, но всё же жизнь обычно намного сложнее. Пока он стоит за спинами солдат, то ему ничего не требуется. Вот когда к нему прорвутся враги при штыковой атаке, двуствольного пистолетика мало будет. Шпага? Против штыка неважнецкая защита. Может эспонтоны им выдать, как при дедушке, или вместо пистолетика снабдить лупарой, встречать врага снопом картечи. При этом, можно им выдать и винтовку как унтерам... Дело не в том что дороже, а в соблазне стрелять самому. Один вред будет, лишний ствол ничего не решит, а отсутствие чуткого руководства погубит дело. Впрочем, так ли это востребовано, чтоб заморачиваться. Эспонтонов в двенадцатом году уже не было, и ничего страшного не произошло. Полагаю, если бы у них и шпаги отняли, тоже катастрофы бы не случилось. Может, ничего и не давать. Лупара, не нужна. Пистолетик, будущий револьвер, вполне будет к месту. А про холодное непонятно...
Вот... шпага хороша тем, что можно таскать с собой всюду. В кабаке честь свою отстоять. Таскать с собой двухметровую пику запарно. С другой стороны, нефиг по кабакам шляться. И оскорбить можно только того, кто желает почувствовать себя оскорблённым. Опять же пистолетика им хватит. В нормальной же рукопашной свалке пика весомей будет, чем шпажёнка. Опять же на пику можно вымпел приделать и обозначать место сбора для подчинённых.
Решено, обер-офицерам вернём эспонтоны...или рогатины...Надо будет с Ратьковым посоветоваться. Скорее, не как оружие, а для вымпелов, одноцветных для рот и двуцветных для взводов. Между звеньями может и десять шагов быть. Комод со своими тремя звеньями и так справится, а вот комвзводу помимо флажка надо бы свисток выдать, дабы он орать не так надрывался. К комроты и вовсе горниста приставить придётся. И ещё, надо сигнальные ракеты сделать, благо опыт в фейерверках у местных достаточный...
Ерунда это всё! Сейчас важнейшее дело, это наладить обучение офицеров и солдат. С одной стороны, удачно сложилось, что Давыдов согласился возглавить школу. Это считай половина дела, единственный верифицированный знаток партизанской войны, а это наш профиль. И для генерала радость. Ермолов переведён в Прибалтику, и у Давыдова отпал последний повод желать возвращения в войска. Кроме того, он давно жаждал официального признания своей книженции... И вот оно, свершилось. Отказать мне он не мог. Воевать и по походам мотаться не надо, живи себе с семьёй подле школы. Вещай о деле, в котором ты сам считаешь себя специалистом. Опять же жалование. Всё совпало. Спасибо Бенкендорфу... И мне без Давыдова никак. Чему может научить взрослых дядей мальчик, который и жизни-то не видел. А так, им преподавать будет генерал-майор, герой двенадцатого года, любимец Кутузова, двоюродный брат и друг покорителя Кавказа и, наконец, турист, изрядно попутешествовавший по Финляндии, пусть и не в пехоте. Вот его будут слушать, открыв рот.
С другой стороны, старую собаку новым трюкам не научишь...Мы контрпартизаны... в большей степени... Так или иначе, он просил месяц на улаживание личных дел, так что к первому января следует ожидать его на службе. До первого придётся выкручиваться самому. Ну да, мне есть, кого взять за хобот. Пора пообщаться с Чернышёвым о новых пулях и скорострельных трубочках. А то, в военном министерстве затык какой-то. Заодно, попрошу рассказать о своём опыте в партизанах моим легионерам... Александр Христофорович взялся снестись с Сеславиным и Орловым-Денисовым, возможно они не охладели ещё к службе и жалованию... Самому можно поиграться в учителя. Давать авторитетные ответы мне по возрасту не положено, но поставить правильные вопросы можно. Пусть господа офицеры поучаться сами ответы находить...
Вот и завод..."
— Великолепно! — воскликнул Саша, обходя деревянную конструкцию вокруг. — И в каком она размере?
— В четверо меньше, — пояснил Кларк.
Великий князь осторожно потрогал недостроенный деревянный макет паровоза. Попытался покрутить колёса, и они поддались, вытягивая за собой поршень из цилиндра.
— Движется! — восторженно закричал Саша. — Прекрасно! Когда будет готово окончательно?
— Я думаю, что через две недели. Потом можно будет начать что-то делать в железе.
— Известите меня. А пока поясните, как вы рассчитали размер вот этих противовесов на колёсах?
— Они здесь размещены без особых расчётов. Есть некоторые затруднения...
— Я готов предложить вам, Матвей Егорович, вместо расчёта практическое решение. Нужно сделать специальные подвижные оси, и на них раскрутив колёсные пары смотреть за возникающими смещениями концов осей. А дальше укрепляя сменные грузы на колёсах, добиваться уменьшения смещений.
— Хм, — Кларк, нахмурился, — так уравновешивают маховики, только можно ли полагаться на это в нашем случае. Ведь к колёсам подвешена рейка, не только соединяющая их накрепко, но и толкаемая поршнем... Очевидно, что подвижность одного колеса будет влиять на другое... Позвольте мне обдумать всё.
— Несомненно, — кивнул великий князь. — Я же готов пояснить, как это представляю. А ещё, хочу заказать у вас изготовление некоторых механизмов для земледельческих нужд.
— Тогда, прошу подняться в мой кабинет, — заводчик простёр руку к двери из мастерской.
Кларк, склонившись над столом, деловито разглядывал рисунки великого князя. Он внимательно расспрашивал о назначении и свойствах почти каждой детали. Саша уже уверился в том, что необходимое число косилок, граблей и прочего инструмента он получит в ближайшее время, но резюме заводчика повергло его в растерянность. Кларк выпрямился и, немного помедлив, сказал:
— Это прекрасно! Ваше Императорское Высочество определённо имеет склонность к механике. К сожалению, наше учреждение не сможет выполнить для вас эту работу, — заметив недоумение на лице великого князя, Кларк поспешил пояснить: — Завод уже загружен работой. Мы делаем для Вас паровую карету, механизмы для Охтенского порохового, корпуса для ракетного заведения и многое другое. Помимо прочего, мы строим ещё один пароход для моря, подобный названному в вашу честь. И, говоря по правде, я ожидаю значительный государственный заказ в ближайшее время...
— Неужели, Матвей Егорович, вы не видите, что освоение этих механизмов откроет для вас новые возможности в будущем? — оправился от удивления великий князь.
-Впервые я задумался о возможности создания здесь мастерской для земледельческих механизмов года четыре назад, когда познакомился с заведением Вильсона в Москве. Но рассудив, пришёл к заключению о нежелательности установления этого дела на моём заводе.
— Вот как, может, вы поясните мне подробнее?
— Извольте, — Кларк сел и, откинувшись на спинку стула, сделал кистью правой руки в воздухе некий сложный знак, очевидно, призывающий слушателя включить воображение, — Представьте себе некого помещика. Задумался он о приобретении молотилки. Такие у Вильсона стоят, насколько мне известно, около девятисот рублей. Не сложно представить себе, что в работе к такой молотилке нужно приставить не менее двух обученных в механике мужиков и две лошади. А выдаст она на обмолоте за день столько же, сколько три десятка обмолотчиков. Как мне помниться, наём мужика обойдётся около рубля на день. Не сложно посчитать, что разница в день составит двадцать восемь рублей. При этом тридцать мужиков на току обмолотят за день ржи с шести десятин. За месяц такая молотилка сможет принять жито примерно со ста сорока десятин. Экономия за год составит около шестисот семидесяти рублей. Если считать озимые и яровые, то экономия покроет затраты на покупку за год. При меньшей площади посевов машина будет работать не всё время, и экономия станет меньше. Учитывая пар и озимые, помещик должен иметь в обороте не менее четырёхсот двадцати десятин. Это весьма большое хозяйство. Впрочем, если молотилка даст экономию в свою стоимость даже за пять лет это уже неплохо.
