Битва за Эллиоты. Часть 3

[3] В реальной истории пароход 'Хипсанг' был обнаружен 3 июля 1904 года контрминоносцем 'Расторопный' в районе Порт-Адам. Обнаружив русский корабль, пароход попытался скрыться, не смотря на обстрел из трёхдюймовой пушки. А при приближении 'Расторопного' к 'Хипсангу', с парохода, был открыт огонь из револьверов. Контрминоносец произвёл пуск торпеды, попавшей в кормовую часть парохода. После чего тот затонул. Экипаж и практически все пассажиры были спасены контрминоносцем. На допросе капитан сообщил, что пароход вышел из Инкоу и грузом были бобы.

[4] В реальности 'Корею', к сожалению, захватить не получилось. Хотя есть информация, что о характере её груза знала русская военно-морская разведка. Но из-за перерасхода угля на 'Громобое' операция против Японии была свёрнута досрочно.

[5] В реальности, на отпущенной, в результате требований англичан, 'Маллаке', по данным российских дипломатов и военных, помимо всего прочего, военными грузами были 13000 винтовок, 50-59 тюков (бочек) пороха и до 300 тонн артиллерийских боеприпасов. А также орудия, часть из которых были установлены на крейсере 'Ивате'.

5

Сама по себе десантная операция очень сложна. Это так, кажется, что можно сесть в шлюпки и подгрести к берегу, где выпрыгнуть на берег и можно смело бежать вперёд. Все гораздо сложнее. Например, далеко не каждый берег пригоден для десанта. Тут надо учесть и лёгкость подъёма с пляжа непосредственно на береговой склон. Тут надо учесть наличие удобных оборонительных позиций, которые должны будут прикрыть выгрузку на берег тяжёлого вооружения, средств транспорта и необходимых войскам грузов. Да и сам грунт, в районе высадки, должен выдерживать вес транспортируемого по нему груза. Не маловажное значение имеют и подходы к пляжу. Там должно быть пологое дно, без преграждающих доступ к пляжу мелей. И совершенно не должно быть преграждающих доступ к берегу узких отмелей, после которых находятся глубокие места. Да и сами подходы к месту высадки со стороны моря должны иметь глубины, позволяющие как можно ближе подойти к берегу большим транспортам. А сами места отстоя транспортов должны быть прикрыты от изменения погодных условий. И должны обеспечивать работы, даже если в море бушует шторм. Найти подобные места на побережье не просто.

И как бы не была сложна десантная операция, операция по эвакуации ещё сложнее. Ибо когда ты высаживаешься на берег, врага на нём может ещё и не быть. А вот когда ты пытаешься спасти, прижатые противником к берегу войска, то враг он уже вот тут, рядом. И он будет явно намерен, не дать уйти, попавшему в тяжёлое положение противнику. Поэтому и не было ничего удивительного, что прижатые, к берегу Корейского залива, окружённые части четвёртой Восточно-Сибирской дивизии, эвакуировались именно из того места, куда как знал адмирал Вирениус высаживалась, в другой реальности армия генерала Ноги. Из бухты Кинчан. Прямо напротив островов Эллиоты. Благо прямо напротив места эвакуации, на берегу, находилась удобная для обороны возвышенность. Позволявшая, как и оборонять небольшими силами район эвакуации, так и прикрывавшая этот район от прицельного обстрела артиллерией японцев. С другой стороны, в пяти морских милях, напротив бухты Кинчан находился остров Гуанлундао. Куда и эвакуировались в первую очередь сибирские стрелки. А уже оттуда, их собирались везли самоходными мелкосидящими баржами в город Талиенвань.

Как только была получена информация, что противник отрезал четырнадцатый полк, два морских батальона, пару морских пулемётных команд, одну батарею десантных пушек и часть обоза, как самой дивизии, так и всего третьего корпуса, включая недавно прибывший санитарный отряд Красного Креста. Который чуть было, не захватили японцы. И только контратака, одной из резервных рот моряков, помог русским княгиням, да и простым дворянкам, избежать японского плена.

Тогда Адмирал Вирениус и отдал командирам батальонов приказ, занять для обороны высоту с отметкой 250 футов. И вынудить все попавшиеся в окружение части собраться там. Для чего выдвинуть на помощь стрелкам резервные роты батальонов. Сообщив, что он выдвинет, для эвакуации, все возможные силы. И попросив, командующего флотом, привести эскадру, к бухте Кинчан, адмирал Вирениус убыл с дежурными контрминоносцами в эту бухту. Где его уже ждал командир 14 Восточно-Сибирского полка полковник Савицкий, поспешивший перебраться со своим штабом на прибывшие с адмиралом контрминоносцы. А чуть позже напротив бухты встали броненосцы русского флота. Своим огнем, отразив попытку японцев с ходу уничтожить окружённых.

В первую очередь адмирал Вирениус эвакуировал все обозы и артиллерию. Кроме медицинского отряда красного креста. Хотя их санитарные двуколки и лошади тоже были эвакуированы. Возле берега остались только палатки, куда сносили новых раненых. Включая и раненых японцев. И сам персонал отряда. Оказывающий раненым первую помощь. Которых тоже старались эвакуировать при первой возможности. Оставляя на берегу только тяжелораненых японцев. Следом за повозками, лошадьми и пушками, стали побатальонно вывозить на остров Гуанлундао и четырнадцатый полк. Благо стрелки могли дойти до поджидающих их шлюпок и катеров, используемых в качестве буксиров для этих шлюпок, и при отливе. Всю пару, обнажающихся в этом месте, верст морского дна. Но всё это заняло не один день. Но благодаря орудиям русского флота, постоянно охлаждающих воинственный пыл японских солдат, эвакуация происходила быстро и организованно. И к этому утру, на берегу находились только два морских батальона, медицинский отряд и группа саперов, приготовившая для обязательно кинувшихся вдогонку отходящим русским ловушки из фугасов.

Адмирал Вирениус поёживаясь от утренней прохлады, стоял на мостике миноносца '227' и внимательно всматривался в берег. При утреннем приливе, русские миноноски и паровые катера, как минные, так и просто разъездные потянули к берегу буксируемые вереницы шлюпок. Для женщин санитарного отряда была выделена грузоотвозная шаланда. Которая уже подошла к берегу, и теперь матросы на руках подносили женщин к борту баржи и так же на руках передавали их на борт. Что бы отвезти уставших и испуганных, сначала атакой японских солдат, которые уже начали закалывать штыками всех встречных, в русском полевом госпитале, а потом видом штыкового боя, когда подошедшие русские матросы сходу атаковали японцев в штыки, женщин. Которые после всего этого ещё и несколько дней оказывали помощь раненым на берегу. Но теперь их должен был ждать завтрак на борту, покачивавшегося в полутора милях от берега 'Саратова'. Где, для бедняжек, так же готовились каюты пассажиров первого класса. Так же, находившиеся на берегу матросы, погрузили на борт баржи имущество отряда, кроме двух палаток, где находились семь тяжелораненых японцев, и личные вещи личного состава отряда. Всех легкораненых японцев, после того как им была оказана медицинская помощь, было решено взять в плен.

А с высоты 250, уже скатывались шесть ротных колон морских батальонов, которые бегом выходили к шести обозначенным местам посадок к шлюпкам. Куда в свою очередь подходили плавстредства из расчёта забрать весь личный состав выходящей к месту погрузке рот. Эвакуацию которых, на оставляемых позициях, остались прикрывать две роты и сапёры. А вот для эвакуации последних, и были выделены миноносцы четвёртого отряда. Каждый, из восьми миноносцев, которого должен был принять по одному взводу, из рот прикрытия и сапёров. Выстроившиеся в ряд '212', '213', '221', '222', '224', '228', '229' и даже ещё не введённый официально в строй '7168', находились в полумили от берега. И держа, поднятыми в котлах пары, были готовы подойти к берегу и забрать солдат и матросов. Благо на каждом миноносце уже находились деревянные сходни. Непосредственно эвакуацию должны были прикрывать своими трёхдюймовыми пушками 'Всадник' и 'Гайдамак'. Стоявшие, на обоих флангах, ряда миноносцев. Особняком держался флагманский миноносец пятого отряда '227-й'. Который своим флагманом и сделал адмирал Вирениус. Ещё дальше, на расстоянии пары миль, от уреза воды, развернувшись бортами к берегу стояли канонерские лодки 'Храбрый', 'Манджур', 'Гиляк' и 'Айн'. А с рейда Николаевска-на-Эллиотах выходили корабли первой эскадры Тихоокеанского флота. И на которые ещё предстояло вернуть, на борт, выделенные кораблями, для целей эвакуации, катера и шлюпки.

Командир миноносца '227', лейтенант Вирениус, подошёл к борту своего корабля и, встав, так что бы адмирал его видел, демонстративно опёрся на выставленный вперёд палаш. Вирениус старший бросил на сына взгляд, а потом произнёс, уже всматриваясь в берег:

— Николай Андреевич, я всё понимаю, и не возражаю, если в боевых условиях, вы будите более творчески подходить к форме одежды.

Стоявший рядом с адмиралом Вирениусом, и уже ставшим капитаном второго ранга Иванов 14-й только усмехнулся и, проследив взглядом, как лейтенант, сняв палаш, убирает его в боевую рубку миноносца, произнёс:

— Как считаете, ваше превосходительство, успеем?

— У нас всего час, чтобы закончить эвакуацию, Модест Васильевич. Надо будет отводить миноносцы, до того, как начнёт спадать пик прилива, — тут же отозвался адмирал, — Если не успеем, то будем действовать по обстоятельствам. И тут придётся задействовать ваши катера и миноноски. Правда, это будет происходить в отлив, а это чревато большой неопределённостью. Так что будьте готовы, господин капитан второго ранга, дать приказ своим миноноскам, оставить шлюпки и идти к берегу. Как-никак в шлюпках матросы, а не крупа, думаю, в случае необходимости, дойдут до Гуанлундао и на вёслах.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил Иванов 14-й. Наблюдая как подошедшие к берегу миноноски и катера, разворачиваются, на ходу подгоняя шлюпки к урезу воды. Куда тут же устремились матросы отходивших рот. При этом буксировщики тоже остановились и стали покачиваться на волнах, а с них подали сходни.

— Хорошо подошли, — удовлетворённо кивнул адмирал, и посмотрел на часы, — Никто на мель выскочил, значит, легко снимутся. Пока всё идёт с опережением. Но вот разгорающаяся на берегу перестрелка мне не нравиться.

И действительно, на противоположном склоне высоты 250, разгоралась весьма активная перестрелка, но пока запроса на артиллерийскую поддержку с берега не поступило. А на море, по мере заполнения плавстредств, буксировщики потянули шлюпки в сторону острова Гуанлундао. И как только последняя из шлюпок отвалила от берега, адмирал Вирениус уже обращаясь к сыну произнёс:

— Николай Андреевич, позвольте вас попросить, распорядитесь дабы дали две белые сигнальные ракеты.

— Сигнальщик, — тут же гаркнул Вирениус-младший, — две белые сигнальные ракеты.

— Есть, ваше благородие, две белые сигнальные ракеты, — ответил матрос и с борта '227-го' в воздух взвились две ракеты. Давая команду оставшимся ротам отходить к зонам эвакуации, а миноносцам подойти к берегу. Все замерли в тревожном ожидании. Несколько минут на берегу ничего не происходило. А потом на высоте появились быстро приближающиеся к берегу группки людей. Которые бежали в сторону берега, озираясь назад.

— Похоже, придётся вмешаться, — наблюдая за берегом в бинокль, произнёс адмирал Вирениус, — Николай Андреевич, распорядитесь, дабы дали три красные ракеты.

И уже опуская бинокль, адмирал добавил:

— Пусть канонерки накроют, рубеж три, наши опустевшие позиции. Думаю, что японцы уже там.

И ракеты ещё не успели упасть, как на опустившие русские позиции упали первые снаряды с русских канонерок, отсекая японцев от отступающих русских. Правда на две мили фронта, четырёх шестидюймовок 'Храброго', восьмидюймовки и шестидюймовки 'Манджура', по паре двенадцатисантиметровых и трёхдюймовых орудий 'Гиляка' и трёх двенадцатисантиметровых орудий 'Айна', в бортовом залпе канонерок было маловато. Даже с поддержкой из восьми трёхдюймовок, бортовых залпов, 'Всадника' и 'Гайдамака'. Что бы полностью отсечь огнём японцев. Задержать да получалось, а вот отсечь нет. И когда отряды русских матросов сумели преодолеть только половину расстояния до моря, на гребне высоты 250 появились фигуры японцев, которые тут же, стали скатываться вниз, ведя на ходу огонь. Их попытались, правда, безрезультатно, остановить своими орудиями подошедшие к берегу миноносцы. Японцев было всё-таки было слишком много. Правда, японцев ждал ещё один сюрприз.

Оставшиеся с матросами сапёры заложили дюжину фугасов, которые почти правильным полукругом окружали место эвакуации, на половине расстояния, от берега до гребня высоты 250. И как только японцы основной своей массой достигли рубежа закладки фугасов, то сидевший возле подрывной машинки сапёрный подпоручик повернул рычаг, производя взрывы. Но по закону подлости из дюжины заложенных фугасов три не сработали. И в образовавшийся проход продолжали бежать японцы. Причём фугасы взорвались так, что вбегающие в разрыв японцы отрезали путь отступления сапёрам к миноносцу, который их ожидал. Да и два других ещё принимавшие эвакуировавших матросов миноносца оказались под угрозой. И приказав двум находившимся при нём солдатам отходить с подрывной машинкой подпоручик, под ливнем из пуль, стал чиркать спичками, чтобы поджечь запасную связку из бикфордовых шнуров. Что бы всё-таки подорвать, заложенные, но не сработавшие, фугасы.

— Машинное, полной вперёд, рулевой два румба влево. Комендоры прикрыть огнём отходящих сапёров, — послышался рядом с адмиралом голос Николая Вирениуса, — Ваше, превосходительство, необходимо помочь.

Вирениус-старший только молча кивнул в ответ. И '227-й' набирая ход, пошёл к берегу. Поливая противника огнём из двух 'Вулканов' и трофейного, взятого с потопленного японского миноносца, после боя у Мяо-Дао, автоматического 'Виккерса'. Когда над головами солдат засвистели снаряды, то они инстинктивно присели и посмотрели в сторону миноносца. И осознав, что он идёт к берегу, пригибаясь, бросились, к тому месту, куда должен был подойти корабли. Следом за ними побежал и подпоручик. Но сделав буквально несколько шагов, офицер споткнулся и упал, схватившись руками за ногу. Корчась на земле. И тогда, тот самый, уже было запримеченный адмиралом, молоденький солдат, отпустив взрывную машинку, и кинулся к офицеру. Что бы взвалив его на себя, побежать к берегу. Его напарник, уже пожилой унтер-офицер, присел и, скинув с плеча карабин, открыл пачками огонь по японцам. Одновременно, видя, что забрать сапёров выдвигается '227-й', оставшиеся миноносцы, стали отходить, огрызаясь огнём из пушек, выходя из-под удара японцев.

Перед тем как миноносец должен был подойти к берегу, лейтенант Вирениус попытался было сбросить скорость, но не успел, нос миноносца коснулся берега, заставив адмирала поморщиться. Но лейтенант, не обратив на это внимание, с 'маузером' в руке прыгнул за борт и побежал к несущему офицера солдату. За ним прыгнули ещё двое матросов. Которые, выбежав на берег, и стали сдерживать противника огнём из автоматических карабинов. Почувствовав поддержку, унтер-офицер подхватил взрывную машинку и, пригнувшись, бегом, припустил к миноносцу. Да так, что успел обогнать и несущих офицера, вместе с солдатом, лейтенанта Вирениуса. Приняв подпоручика, вместе с матросами, уже на борту миноносца. Вирениус-младший запрыгнув на борт корабля последним, рысью метнулся на мостик и прокричал в переговорные трубы в машинное отделение: