Битва за Эллиоты. Часть 3

— Хм, а как это реализовать, — нахмурился Накашидзе.

— Ваш проект с вами, Михаил Александрович, — тут же уточнил адмирал.

— Да, Андрей Андреевич, — князь взялся за висевшую на ремне полевую сумку— планшет, открыл его, явив на божий свет вставленную за целлулоид карту, от одного вида которой Москвин еле сдержал стон, увидев весьма подробную японскую карту. А потом достал из отдельного отсека планшета рисунок, полностью бронированного автомобиля, с башней наверху. Москвин тоже внимательно всмотрелся в рисунок, а адмирал продолжил:

— Вот смотрите, Михаил Александрович, вместо 'Максима' вы устанавливаете пушку 'Гочкиса', короткоствольный вариант полуторадюймовой пушки, а напротив него, на противоположной стороне башни, тоже в шаровой установке устанавливаете пулемёт 'Гочкиса'. Когда потребности в нём нет, то фиксируете пулемёт, в крайне верхнем положении. И он практически не мешает ведению огня из пушки. Появиться потребность в пулемёте, фиксируете уже пушку, что бы мешала меньше. А сами ведёте огонь из пулемёта.

— Хм, хитро, но вполне возможно, — тут же согласил Накашидзе, — Да и переделка больших проблем не вызовет. Можно будет и попробовать. Но это ещё больше увеличит вес машины. А ей и так любые ямы и лужи противопоказаны. А вы, Андрей Андреевич, говорите, что это кошмар будущего.

— Ещё какой, Михаил Александрович, ещё какой, — вот только тут для бронированных машин стоит использовать не колёсное шасси, а гусеничное. В этом году, Дэвид Робертс, главный инженер на предприятии 'Хорнсби', запатентовал весьма интересную конструкцию, гусеничную ленту. И спроектировал новый вид техники, под названием трактор. Пока он использует паровые двигатели, для своих машин, они конечно не очень удобны, но для опытов в бронирование подобных машин подойдут. К тому же, я думаю, он очень скоро поставить на трактор двигатель, работающие на керосине. И такая машина будет весьма перспективна. Можно будет, на её основе, создать вполне боеспособную машину. Которая сможет производить атаку на гораздо большем пространстве. По крайней мере, мягкие грунты ей тоже будут доступны.

— Гусеничная лента? — переспросил нахмурившейся подъесаул.

— Да гусеничная лента, — кивнул адмирал, — Замкнутая, так сказать бесконечная, лента, из соединённых друг с другом небольших металлических пластин. И из-за этого такая лента получается гибкая. По которой, на катках и движется трактор. При этом давление на грунт получается ниже, чем у автомобилей. И такой трактор проходит там, где ваши 'Шарроны' наверняка застрянут.

— Очень интересная идея, — в задумчивости протянул Накашидзе.

— И поверьте, Михаил Александрович, очень перспективная, — согласился Вирениус, — И я готов оказать вам в её реализации полное содействие флота. Вы главное сами к премьер-министру не ходите[4]. Вам туда ходить не стоит. Мы с вами это всё гораздо быстрее решим. Думаю, ваши идеи заинтересую вашего почти тёзку, только Александра Михайловича. И тоже князя, только великого. И его высочество, обязательно окажет всемерную поддержку вашим проектам. Единственно, о чем настоятельно прошу, постараться сохранить ваши работы в тайне. Как можно дольше.

— Хорошо, Андрей Андреевич, — улыбнулся основоположник броневых сил России, — Вы меня убедили. Только зачем такие машины флоту?

— А вы думаете, флот, это только корабли? — улыбнулся в ответ Вирениус, — Вот, Иван Александрович, высказал мысль, что такой автомобиль в атаке вашей роте бы пригодился. И я так же считаю, что было бы не плохо, если контратаку морских батальонов они бы и поддержали. Но увы, пока таких бронеавтомобилей только пара. А не помешало бы хотя бы по четыре на каждый корпус.

Накашидзе покосился на ремонтируемый всеми шофёрами в Порт-Артуре автомобиль адмирала, а тот, проследив взгляд молодого офицера, улыбнулся:

— Не отдам, да и шасси для неё слабое, дополнительную бронировку не выдержит. Для блиндированных автомобилей, не помешает, либо специализированные шасси делать. Усиленные. Или, в крайнем случае, уже рассчитанные на большую нагрузку. Хотя бы в пару тонн.

— То есть, Андрей Андреевич, вы хотите сказать, что вот такие легкие шасси, для военного использования, не пригодны? — нахмурился Накашидзе.

— Ну почему же, для охранения колонн и обозов, разведки, как транспорт для командующих и штабных офицеров, для доставки депеш, такие лёгкие блиндированные автомобили будут хороши. Но броня в четыре миллиметра она защищает только от шрапнели, лёгких осколков и имеющихся сейчас пуль. И то с дистанции больше сорок шагов. Я прав? — адмирал внимательно посмотрел на князя и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил, — Но в перспективе все армии перейдут на новый тип пуль, остроконечных, оболочечных, и имеющих большую пробивную способность. От таких пуль, броня будет защищать автомобиль, только если будет иметь толщину не менее семи миллиметров. А это сразу увеличивает вес брони раза в два. Так что надо, Михаил Александрович, думать на перспективу. Тем паче над огнемётом работают не только у нас, а и в той же Германии. А по поводу него мы у, Ивана Александровича, и спросим.

Адмирал Вирениус повернулся к Москвину:

— Ивана Александровича, и как вы оцениваете применение нового оружия? — и тут взгляд адмирала зацепился за перевязанную левую руку капитана, — Да вы ранены, тогда присядьте, на сидение автомобиля, как отремонтируют автомобиль, так в госпиталь и отвезём.

Москвин присел на пассажирское место возле водительского места и ответил:

— Можно сказать, что огнём огнемётов и пулемётов, в том числе и под пистолетный патрон, мы последнюю атаку и сорвали. Японцы так и не собрались с духом идти дальше. Гренады, тоже хорошо себя показали, но вот радиус разлёта осколков маловат, да и подобные фитили не очень удобны и надёжны. Довольно много гренад не разорвалось. Атака, бронепоезда и автомобилей выше всяких похвал. Японцам им действительно противопоставить было нечего. Только отходить. А вот от ракет эффект только психологический. Я не заметил разрывов в порядках японских войск. Но признаюсь честно, от применения этих ракет в тыл побежали даже мои солдатики.

— Понятно, Иван Александрович, — произнёс адмирал, — Ну с ракетами да, конфуз вышел, Порфирий Александрович, взял слишком высокий прицел, а перезаряжать установки не стали. По моему приказу их сразу же вывели с позиций.

— Да и нечем было перезаряжать, — тут же ответил Мордовин, — запас ракет после испытаний ещё не создали. Только на один залп из всех установок ракет и было. Зато все ракеты Засядько использовали. Что из Владивостока прислали.

— А как быть с огнемётами, — усмехнулся Москвин, — Одно плохо, дальность применения этого оружия очень ограничена. Всего несколько десятков саженей. Да и у пулемёток, не на много больше. К тому же, нижние чины жалуются, что три десятка патронов в магазине маловато.

— Пулемёток? — нахмурился Вирениус.

— Так нижние чины, пулемёты под пистолетный патрон, между собой называли, — тут же уточнил Москвин.

— Понятно, уже обозвали, — адмирал улыбнулся, — Да официальное название, пистолет-пулемёт, оно конечно не очень звучит, особенно для нижних чинов. А вот по поводу такого количества патронов в магазине, то это наиболее оптимальное количество, для всех видов боя. Особенно при атаке. Всё-таки огнемёт и такие пистолеты-пулемёты — это больше штурмовое оружие. Как и бутылки с зажигательной смесью...

И встретив взглядом удивлённые глаза, у всех присутствующих офицеров, адмирал поспешил, уточнить:

— Я тут подумал, что можно противопоставить блиндированных бронеавтомобилям Михаила Александровича, и пришёл к выводу, что такие машины будут опасаться огнемётов, бронебойных оболочечных пуль, с твёрдым стальным сердечником и бутылок с зажигательной смесью.

— Это как? — тут же встрепенулся Накашидзе.

— В первом приближении, это берётся бутылка, наполняется чем-то горючим, затыкается фитилём, фитиль поджигается и бутылка летит, из укрытия, либо в блиндированный автомобиль, либо в окно, или амбразуру, какого-то сооружения. Но такое оружие требует соблюдение особых мер безопасности. И весьма специфично, против наступающей пехоты его, пожалуй, применять бестолково. В отличие от огнемёта.

— От огнемёта спасения нет, — поморщился Москвин, — Хорошо ещё, что он был у нас. А появись он у японцев, был бы плохо.

— Есть спасение и от огнемёта, — посмотрев на капитана, произнёс адмирал, — Для этого надо на себя накинуть кусок плотной ткани. Например, брезента в виде плаща. И когда противник применяет струйный огнемёт, то надо сжаться, прикрыть лицо и руки, под этим плащом, задержать дыхание, и как только струя пройдёт, скинуть этот плащ и покинуть очаг возгорания. Конечно, так обгоришь, но жив останешься.

— В бронеавтомобиле так не спастись, — поморщился Накашидзе.

— Не спастись, — согласился адмирал, — тут надо, что бы своя пехота ни подпустила врага, с огнемётами, бутылками и гранатами. Ну и давила огнём всех, кто стреляет, по их подопечному. Но такой организации надо долго учить. И не только нижних чинов. Но и офицеров. И особенно генералов.

— Применению пистолетов-пулемётов тоже, — усмехнулся Москвин, — Я даже не представляю себе, как будут кривиться генералы, при выполнении нижними чинами ружейных приёмов, с этим оружием. Но вот для оборонительного боя есть резон сделать магазины побольше. Неужели это невозможно?

— Ну почему же, невозможно, — сделал вид, что задумался адмирал, — Можно будет сделать магазин двойным. Разделённым переборкой, как отсеки на корабле. Сделать, так сказать, спаренный коробчатый магазин. Это позволит поставить в магазине две, не чрезмерно усиленных пружины. А не одну, очень мощную. Единственное надо будет отработать поочерёдную подачу патронов в горловину магазина из обеих частей.

— Такой магазин вынуждает нижнего чина слишком возвышаться над укрытием, — высказал своё мнение Москвин, — его бы желательно сделать более сплюснутым.

— Хм, если только сделать магазины в виде улиток, двух совмещённых улиток, — тут же уточнил адмирал, заставив задуматься уже Мордовина, которому эти идеи предстояло воплощать в металле, — Но такие магазины будут сложнее в эксплуатации. По крайней мере, заряжать их будет сложнее. Придётся вскрывать. И применять в них уже другую пружину. Витую, пружинную, ленточную улитку. Как в патефонах. Будет уже спаренный барабанный магазин. И я не уверен, что создать подобный магазин, нам, в данных условиях, представиться возможным. Особенно в плане надёжности его работы.

И тут адмирал увидел, что к группе офицеров подошли Николай Вирениус, Буторин и не знакомый лейтенант. Последней, в потёртой и промасленной кожаной тужурке. Поэтому-то Вирениус-старший и обратил внимание на них:

— Вы, что то хотели господа?

Офицеры тут же поднесли руки к фуражкам и Виренеус-младший произнёс:

— Ваше превосходительство, во время боя вышел из строя один 'Вулкан'. Ремонт своими силами не возможен.

Адмирал посмотрел на Буторина, который буквально весь съёжился под взглядом адмирала:

— Ни как не возможно будет починить, ваше превосходительство, лопнул сам блок подачи снарядов. Только менять орудие.

Вирениус-старший только поморщился:

— Похоже, началось то, из-за чего инспектора морской артиллерии и были против переоборудования Гочкисов в 'Вулканы'. Уверяя, что из-за возросших нагрузок пушки начнут ломаться, не отслужив положенный срок. Досадно будет, если так. Мы и так все револьверные пушки задействовали. Но, в общем, сделаем так, Николай Андреевич, вы ведёте '227-й' в Дальний. Там и решим, как вооружить ваш миноносец. Буторин!

— Я, ваше превосходительство! — тут же отозвался прапорщик.

— Для вас господин прапорщик, у меня будет особое задание. Пока, ваш миноносец в ремонте, назначаю вас инспектором. Произведёте инспекцию всех 'Вулканов' на эскадре. Приказ по вам, издам сегодня же. И жду отчёт, по всем орудиям этого типа. Какие из них нуждаются в ремонте, а какие будет необходимо заменить.

— Есть, ваше превосходительство! — тут же ответил Буторин, вытянувшись во фрунт и по привычки 'начал есть начальство глазами'. Но тут подал голос Николай Вирениус:

— Разрешите идти, ваше превосходительство?

— Да ступайте, господин лейтенант, и по прибытии на корабль, сразу идите в Дальний.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил отцу лейтенант и, потянув за собой Буторина, тихо произнёс, обращаясь к прапорщику:

— Вот всё и разрешилось, а ты опасался, главное, правильно доложить.

Вирениус-старший повернулся ко второму лейтенанту, который снова поднёс руку к фуражке, и представился:

— Командир подводной лодки 'Форель' лейтенант фон Раав-Тилен. Разрешите обратиться, ваше превосходительство.

Командиров подводных лодок в распоряжении адмирала Вирениуса было не так много, и он сразу же вспомнил имя и отчество офицера. И адмирал произнёс, так же коснувшись рукой козырька фуражки:

— Будем лично знакомы, Тимофей Леонидович, и вы что-то хотели? И давай те без чинов, обращайтесь, Андрей Андреевич. И господа, — этими словами адмирал повернулся, к остальным офицерам и произнёс, — позвольте вам представить буквально героя нашего времени. Отважного подводника, командира подводной лодки 'Форель' лейтенанта фон Раав-Тилена, Тимофея Леонидовича.

После чего адмирал представил присутствующих офицеров и когда все пожали руки, и внимательно посмотрел на фон Раав-Тилена:

— Я внимательно слушаю вас, Тимофей Леонидович.

— Андрей Андреевич, — начал командир 'Форели', — Я получил приказ перебазироваться в Порт-Артур и ожидать там погрузки на транспорт. Для следования во Владивосток.

— Именно так, Тимофей Леонидович, — согласился Вирениус, — В свете возможного усиления японского флота, решено ваш корабль перебросить, для защиты Владивостока. Так же, как и тут пугать одним своим присутствием весь японский флот.

— Тогда разрешите мне атаковать транспорта в Порту-Адама, Андрей Андреевич, — тут же подался вперёд лейтенант, — Опасаюсь, во Владивостоке, так близко враг не будет находиться, а дожидаться боевых кораблей японского флота, у меня уже времени нет. Разрешите, я дойду до Порта-Адама, атакую и вернусь.

— Тимофей Леонидович, — адмирал посмотрел на лейтенанта, — куда вы дойдёте то? На своих гальванических батареях вы, сколько пройти можете?

— Двадцать миль, — тут же ответил фон Раав-Тилен.

— А под водой и того меньше, Тимофей Леонидович. А только до входа в Порт-Адам миль тридцать, это где вы сможете подловить транспорта, под атаку своих торпед. Была бы возможность, я бы вас уже давно бы направил, погонять там купцов. А давайте мы сделаем так. Мичман фон Гернет.

— Я, ваше превосходительство, — сухо ответил мичман, с которым адмирал демонстративного общался только официально. А адмирал, смотря на фон Гернета в упор произнёс:

— Как давно вы, господин мичман, разведывали Порт-Адам?

— Трое суток назад, ваше превосходительство.

— Вот, Тимофей Леонидович, возьмёте господина мичмана с собой. Я его прикомандировываю к вам, в качестве штурмана, а то у него тоже руки чешутся геройствовать, — с этими словами адмирал сурово посмотрел на мичмана, — Он знает, и фарватеры в Порту-Адама. И места где купцы отстаиваться. И где разгружаться. И где у японцев посты и береговые батареи. Для этого сделаем так. В помощь 'Форели' я выделю пару вспомогательных канонерских лодок и четвёрку миноносок. Отрядом будите командовать вы. Выделенные силы, возьмут вашу лодку на буксир. И обеспечат прикрытие. В момент утреннего прилива отпустит вас, в пяти милях от входа, в залив. Вы пройдёте ещё миль на пять залив. Не дальше. Атакуете противника и с отливом уйдёте в море. Где вас снова возьмут на буксир и при возможности прикроют. И у вас ещё должно остатся заряда батарей, как минимум, на пять миль. Согласны, с таким планом, Тимофей Леонидович? А иначе не обессудьте, никак не получается.