Битва за Эллиоты. Часть 3

Остальные, находившиеся в распоряжении русского флота корабли и суда вошли в Охрану Водного Района или службы тыла флота. Так в бухте Хаси базировались канонерские лодки 'Грозящий', 'Зея' и 'Бурея'. А так же миноноски '6', '7', '9', '48','61' и подводные лодки 'Форель' и 'Матрос Пётр Кошка'. При этом одна канонерка, пара миноносок и одна подводная лодка всегда обозначали присутствие флота в заливе Кинджоу.

Все подводные лодки, минные катера и миноноски были оперативно объединены в пятый отряд миноносцев. Лидерами, для которых, были назначены два призовых миноносца, '226' и '227'. Но если миноноски находились в местах возможных боевых действий, то минные катера были равномерно распределены между Порт-Артуром и Дальним. Откуда и выделялось, до трети наличных катеров. В Голубиную бухту из Порт-Артура. И в бухту Тункао, что находилась на половине пути из Талиенваня в Порт-Артур, из порта Дальнего. Эти катера несли дозоры вдоль побережья, проверяя все джонки, ходившие возле побережья. Охраняли проходы на рейд Порт-Артура и в залив Талиенвань. А на островах Эллиот находились оба миноносца и семёрка привезённых по железной дороге, с Амура, миноносок. Так же тут находился минный заградитель 'Богатырь'. Так же проходы в порты Порт-Артур, Дальний и Николаевск-на-Эллиотах защищали брандвахты, 'Джигит', 'Разбойник' и 'Забияка'.

Вообще с минами в Порт-Артуре была большая нехватка. Мин было откровенно недостаточно. Так, вокруг крепости, поставили чуть больше тысячи двухсот мин. Из них более семисот в три ряда преграждали залив Талиенвань. Прикрывая подходы к порту Дальний. Мины же в остальных минных банках ставились обычно в один ряд и довольно далеко друг от друга. Например, минное поле, на котором погибло два японских броненосца, имело в своём составе всего полсотни мин. И когда мины в крепости практически закончились, то оба минзага были со спокойной душой довооружены. А минными постановками занялся бывший пароход инженерного ведомства 'Богатырь', превращённый во вспомогательный минный заградитель.

При этос на Эллиотах была собрана сама большая группировка сил Охраны Водного района. Там находились второй отряд миноносцев. В котором были собраны все 'сокола' Тихоокеанского флота. Также, на островах, находился четвёртый отряд миноносцев, включавший в себя два минных крейсера 'Всадник' и 'Гайдамак' и все остальные, из находившихся в Жёлтом море, миноносцы. Правда два призовых миноносца '225' и '230' пока находились в доках и собирались методом 'каннибализма' из обломков бывших японских 'циклонов'. А миноносцы '221' и '7168' проходили испытания. Как и предназначенный для второго отряда контрминоносец 'Статный'. Спешно достроенный, на верфи филиала Невского завода в Порт-Артуре. Где уже заложили корпуса, для первых двух паровых десантных барж и двух паровых десантных лихтеров. И так же собирали корпус подводного минного заградителя малой заметности 'Порт-Артурец'.

Помимо 'Храброго' и призового 'Айна', на Эллиотах находились канонерки 'Манджур' и 'Гиляк'. Канонерка 'Хан' базировалась на порт Талиенвань. А в Дальнем находились канонерки 'Бобр', 'Мукден' и 'Нингута'. И приводилась в порядок подводная лодка '35', конструкции Джевецкого, получившая, по воле императора, название 'Палтус'. С перевооружением и переоборудованием, на ход от мотора, с моторного минного катера. Правда японцы были уверены, что в порту Дальний ремонтируется другая подводная лодка. После проведения испытаний '35-й' выяснилось, что при работе двигателя происходит сильная загазованность отработавшими газами и в корпус лодки проникают пары бензина. Поэтому было решено отгородить экипаж от двигателя переборкой, а топливные баки разместить вне прочного корпуса. Но, было объявлено об успешном завершении испытаний. Лодку приняли в состав флота, назначили командира и погрузили на 'Саратов'. Замотав брезентом. Для доставки на Эллиоты. Но ночью, на транспорт, подняли корпус другой лодки, не пригодной для плавания. А '35-ю' выгрузили, нарисовав на рубке цифру 36. И теперь над этой подводной лодкой колдовали в Дальнем. А охранявшийся часовыми корпус с цифрой 35, мерно покачивался возле пирсов для миноносцев на Эллиотах. Причём дезинформацию о боеспособности подводной лодки '35' и работах над '36-й' Оливия передала разведке японского флота.

Подходы к Порт-Артуру стерегли канонерские лодки 'Отважный', 'Гремящий', 'Гирин', 'Новик' и 'Инкоу'. Причём пара канонерок всегда стерегла проход на внутренний рейд главной базы флота. А остальные встречали и провожали, совершавшие в Порт-Артур рейсы, гражданские пароходы.

Основу аварийно-спасательной службы флота составили вооружённые на уровне канонерских лодок буксиры 'Силач' и 'Сибиряк'. Именно их водоотливные средства были задействованы для спасения и подъёма кораблей и пароходов. Остальные портовые средства были организованно собраны в 'тральном караване'. И помимо портовой службы и участия в спасательных работах, ещё и проводили работы по поиску и уничтожению мин. К портовым службам были отнесены и пароходы 'Ермак' и 'Талиенвань', бывший 'Сумиоси-Мару'. Именно эти пароходы снабжали Эллиоты пресной водой. Которой острова были напрочь лишены. Основу же, службы тыла флота, составили призовые пароходы, получившие название по русским приморским крепостям. Плавмастерская 'Кронштадт' почти постоянно находилась на Эллиотах. Обеспечивая ремонт находящихся там кораблей. Оборудованный, ещё японцами, для перевозки боеприпасов 'Бомарзунд' [17] занимался тем же самым и в русском флоте. Шесть пароходов 'Либава', 'Свеаборг', 'Або', 'Выборг', 'Керчь' и 'Батум' обеспечивали флот всем необходимым и совершали рейсы в Инкоу. Совместно, с ходившими под торговым флагом, пароходами 'Амур', 'Аргунь', 'Россия' и 'Маньчжурия'. 'Цицикар', так же сохранивший торговый флаг, продолжал находиться в ремонте. А поднятую, после столкновения в Торговой гавани Порт-Артура, 'Европу', к сожалению, даже ещё и не начали ремонтировать. Находящиеся под гражданским флагом пароходы так же ходили в Таку и Чифу. Единственные порты на Желтом море доступные, пока ещё доступные, для русских пароходов. Хотя с начала войны уже почти два десятка иностранных пароходов и доставили грузы в русские порты в Жёлтом море. Последний из трофейных пароходов 'Кроншлот', в девичестве, 'Киншу-Мару', из-за самой большой, среди этих трофеев, скорости, почти 14,5 узлов, переоборудовался в аэростатоносец. Для морского воздухоплавательного парка. Взамен погибшей 'Нонни'.

При этом, изменения в организации флота, произошли и во Владивостоке. Все находившиеся там крейсера, причём не только там, но и оперирующие в Красном море и Голландской Ост-Индии, были сведены во вторую крейсерскую дивизию. Крейсера в Порт-Артуре составили первую крейсерскую дивизию. Помимо этого, все миноноски и минные катера во Владивостоке были сведены в шестой минный отряд. А перевооружённые на трёхдюймовые орудия транспорта 'Тунгус', 'Якут', 'Камчадал' и окончательно ставший минзагом 'Алеут' вошли в состав охраны водного района. Охватывающего не только район Владивостока, но Николаевск-на-Амуре, Охотск, Корсаковский Пост, Петропавловск-на-Камчатке, Анадырь и село Никольское на Командорских островах. Для этих сил были реквизированы и перевооружены во вспомогательные канонерские лодки все пригодные плавстредства. В первую очередь несколько оказавшихся во Владивостоке китобойных судов. Получая пушки с разоружённого 'Варяга' и трёхдюймовые пушки с владивостокских броненосных крейсеров. Даже на Амуре появился речной дивизион из трёх вооружённых пароходов, одного катера и шести плавучих батарей, оборудованных из барж. Вооружённых шестидюймовыми пушками. Правда, не системы Канэ, а с длинного ствола всего в тридцать пять калибров. Но для защиты устья реки и этого должно было хватить. Аварийно-спасательную службу во Владивостоке представлял, так же вооружённый до уровня канонерской лодки ледокол 'Надёжный' и ледокольные буксиры 'Удалой', 'Усердный', 'Проворный' и 'Могучий'. А все остальные плавающие средства составили службу тыла флота. Включая и обеспечивающие действия крейсеров, в качестве угольщиков, большие пароходы, в том числе и приобретённые для нужд флота, уже в ходе войны, у разных иностранных фирм. За исключением приобретённого у Германии парохода 'Пронто'. Переоборудываемый в минный заградитель ''Монгугай'. Который должен будет, на пару с 'Алеутом', заниматься постановками минных заграждений. Причём не только возле Владивостока. Но и возле других русских портов. И даже в территориальных водах Японии. И это использование мин, настолько понравилось русским морякам, что в подобные вспомогательные минные заградители было решено переоборудовать ещё два парохода 'Люцун' и 'Эрика'. Ставших минными заградителями 'Уссури' и 'Шилка'.

К сожалению, застопорился ремонт бывших японских кораблей. В ожидании освобождения доков, будучи обмотанными пластырями, стояли броненосцы 'Адмирал Посьет' и 'Федор Стратилат'. Но, если первый вывели из дока в Порт-Артуре, чтобы освободить место для подорвавшегося на мине 'Баяна'. То второй, бывший казематный броненосец 'Фусо', только, только всплыл на Эллиотах. Где так же ремонтировался крейсер 'Адмирал Завойко'. Совсем недавно стащенный с мели и выведенный на глубокую воду. Благо корпусных работ в подводной части бывшая 'Сума' не нуждалась. Но доки Дальнего были заняты двумя другими бывшими японскими крейсерами, 'Муравьёвым-Амурским' и 'Адмиралом Невельским'. Так что ввод, в строй, броненосца береговой обороны 'Федор Стратилат' откладывался, на неопределённое время. Водоотливные работы шли на 'Мацусиме', или как теперь назывался этот крейсер, на 'Командоре Беринге' и на втором броненосце береговой обороны 'Мощь дракона'. Где только что закончили возводить кессон на палубе. Из последних двух трофеев, мореходная барбетная канонерская лодка 'Гром' была выравнена. К ней были подведены и закреплены пластыри, а на её палубе начали возводить деревянный, водоотливной кессон. На 'Витязе' же шли работы по выравниванию крейсера.

Особняков, в спасательных работах, стали работы на остове крейсера 'Акицусима'. Вышедший, из госпиталя, адмирал Вирениус, активизировал работы над этим кораблём. Приказав поднять остов, с помощью барж и отвести его в Дальний. Для последующей разборки. Намереваясь использовать броню, с палубы этого корабля, для создания защитных сооружений на Тафаньшинской и Нангалинской позициях. Для этого под корпус крейсера с помощью двух буксиров стали заводить стропы.

Увидев вышедшего на прогулочную палубу парохода адмирала Вирениуса, комендант крепости Порт-Артур генерал Белый усмехнулся и произнёс:

— Спасибо, Андрей Андреевич, за морскую прогулку. Но что-то сюрприза, который вы мне обещали, я не вижу.

— А чем же вам, Василий Федорович, 'Ясима' как сюрприз не нравиться? — улыбнулся в ответ Вирениус, — Вы только посмотрите, какая артиллерийская позиция. А что если нам поднять над ней русский крепостной флаг? И использовать для обороны Эллионов орудия подбойного борта.

Генерал тут же с прищуром посмотрел на корпус японского броненосца:

— А орудия с броненосца флот отдаст крепости? А то я хочу, переместить с Приморского фронта, на сухопутный фронт все мортиры. Которые, кстати, себя против морских целей не показали. Думаю, флот сам заинтересован в замене, на более подходящие орудия. А это двадцать две девятидюймовых и девять одиннадцатидюймовых мортир.

— К сожалению, пока, могу выделить только несколько трёхдюймовок с обращённого к врагу борта, — тут же ответил Вирениус и добавил, — Ну и для самообороны несколько мелкокалиберных. Но могу отдать четыре двенадцатидюймовых пушек. Благо к ним в недрах броненосца должно быть сотни две снарядов. Да и у меня, есть несколько десятков подходящих 'поросят', в Дальнем.

В ответ генерал скептически покачал головой:

— Видел я ваш прожект, о передачи башен с 'Петропавловска' крепости. Для оборудования башенной береговой батареи. Мысль конечно интересная и меня заинтересовала. Но, там работы года на два. А для двенадцатидюймовых орудий так и вообще на три или четыре. А вы тут ещё и японские башни предлагаете. Долго.

— Так, Василий Федорович, на 'Ясиме' не башенные установки. А барбетные. Вон вы, с крейсеров, тридцатидвухсантиметровые барбетные установки, на Золотой горе, ставите же. Так и тут можно будет быстро разобрать, как барбеты, так и их бронезащиту. Вместе с колпаками. Доставить баржами в Порт-Артур. И, допустим возле второго прохода, оборудовать позицию батареи. Прямо, почти к позициям, флот баржами всё и доставим. И бетонных работ то будет всего то, так это организовать подачу боеприпасов. А так как мы ничем не стеснены, то можно будет подумать и над тем, как обеспечить заряжание этих пушек в любом положении и с любым углом наведения. Например, с помощью талей. А не как у японцев на кораблях. Когда для заряжания необходимо вывести орудия в диаметральную плоскость и выставить определённый угол возвышения.

Генерал хмыкнул и произнёс:

— Узнаю искусителя. Действительно, Андрей Андреевич, сюрприз приготовили. И я бы не сказал, что сюрприз не приятный. И как я понимаю, это всё будет снято на синематограф и попадёт в синематографический журнал? И почему только несколько трёхдюймовок отдаёте, Андрей Андреевич?

Вирениус в ответ только развёл руками:

— Это как водиться. Снимем, и как вы пушки осмотрите, и как флаг поднимете и как команду оставите. Ну и как они начнут пушки к стрельбе готовить. А так, пожалуй, стоит подумать о размещении на броненосце команды артиллеристов, под командой вашего офицера. Ну и полуроты из Эллиотского морского батальона. Как их тут разместить, как снабжение организовать. И как работы произвести. Просто думаю месяца через два, три нам эту позицию придётся уступить противнику. Как и все острова. И надо будет подумать, как эти ваши пушки и пушки с островов эвакуировать. А то, что передаю всего несколько, так это пока только несколько. Все излишки призовых орудий рано или поздно уйдут в крепость. Вы поверти, Василий Федорович, ведь я всё это только ради их трёхдюймовых пушек и затеваю. Но вопрос в том, что все шестидюймовки, в прилив заливаются. И использовать их можно будет, если только на надстройку поднять. А там палубу укреплять ещё надо будет. А времени не много.

— Планируете, от сюда отступать, Андрей Андреевич? — генерал внимательно посмотрел на Вирениуса.

— Не ранее, чем японцы займут Дальний, Василий Федорович, не ранее. Просто в тот момент острова потеряют для нас любое значение. И если их вовремя не эвакуировать, то силы, оставшиеся там, будут потеряны. А перевезти в Порт-Артур на замену мортир дюжину двенадцатисантиметровых пушек буквально напрашивается. А там и я излишек подобных, да и шестидюймовых пушек, передам.

— Пожалуй, соглашусь с вашей оценкой ситуации, Андрей Андреевич, — кивнул головой генерал, — Но что будем делать с боеприпасами?

— Те, что сейчас находятся в погребах броненосца однозначно доставать и внимательно осматривать. Забраковывая не пригодные, — ответил адмирал Вирениус, — А так, на 'Бомарзунде', что сейчас стоит на Эллиотах, есть несколько сотен японских трёхдюймовых снарядов. И с тысячу снарядов к сорокасемимиллиметровкам Гочкиса. Четыре таких пушки стоит на мачтах 'Ясимы'. Используем их для самообороны позиции. Остальные боеприпасы подвезём позже. Когда определимся с необходимыми работами. При условии, что я хочу ещё и демонтировать боевые рубки броненосца. Кормовую рубку использовать, для оборудования командного пункта береговой обороны, на высоте 45. Что севернее города Талиенвань. С неё отлично просматривается и Талиенваньский, и Кинджоусский заливы. А вот главную рубку использовать, для защиты командного пункта артиллерии, на Большом Орлином Гнезде. Думаю, двадцативосьмисантиметровые снаряды японских мортир, такую защиту не возьмут. Не говоря уже про снаряды остальных японских орудий.