Битва за Эллиоты. Часть 3

Я не писатель, я читатель.

Авторский произвол — это данность, ощущаемая в восприятии.

Не проверено. Не вычитано. Не напечатано. И не будет.

Этот, альт-исторический очерк, а не художественное произведение, вы читаете на свой личный страх и риск. И если это не личная страница автора, то значит, вы читаете честно уворованный текст.

Играю в 'цивилизацию', развил науку так сильно, что учёные там поняли, что они находятся в симуляции, и сами выключили игру, боюсь запускать.

Война выигрывается ещё до её начала, как бы это и не было прискорбно, для погибающих на ней бойцов.

Битва за Эллиоты. (черновой вариант, не вычитано, не проверено и не будет)

ЧАСТЬ 3

Глава 11.

1

Отряд кораблей японского флота, в составе броненосцев 'Хацусэ', 'Ясима', 'Сикисима', броненосный крейсеров 'Ниссин', 'Касуга', в сопровождении авизо 'Тацута' медленно огибал острова Эллиоты. Держась на расстоянии шести миль от островов. Одновременно ведя огонь по рейду порта Николаевск-на-Эллиотах. При этом огонь японских кораблей корректировал бронепалубный крейсер 'Цусима'. Занявший позиции напротив пролива Ермак. Держа под наблюдением рейд. Пока ударные корабли ведут его беспокоящий обстрел.

Ответный огонь вели находящиеся на рейде повреждённые броненосцы 'Победа', 'Полтава', крейсер 'Дмитрий Донской' и минный транспорт 'Амур'. Помогали им и дюжина орудий береговой обороны. Вынуждая японцев держаться на расстоянии от берега. Чему способствовали и два десятка вымпелов русских лёгких сил, от миноносок и до канонерских лодок включительно, которые при появлении японцев выдвигались в пролив Тунгус. Заставляя держать напротив пролива все наличные контрминоносцы японского флота.

Всё было как обычно. Как происходило уже недели две. Пройдя вдоль островов, и выпустив несколько десятков снарядов по порту, японская эскадра последовательно поворачивала, и снова пройдя, вдоль русской базы, повторно вела огонь. После чего уходила к устью реки Ялу. А на следующий день их сменяла другая пятёрка японских кораблей линии. Так японцы прикрывали высадку 3-й армии генерала Ноги. И снабжение транспортами остальных действующих в Китае японских сил. Ведь после гибели 'Петропавловска' и серьёзного повреждения 'Победы', 'Полтавы' и 'Севастополя' русский флот не мог позволить себе активных действий. Имея в своём составе только броненосцы, 'Цесаревич', 'Ретвизан', 'Пересвет', 'Ослябя', 'Император Николай I', 'Иоанн Златоуст' и броненосный крейсер 'Баян' которые отстаивались в заливе Талиенвань. Не рискуя выйти в море, даже для противодействия, половине японского флота. Зная, что очень скоро появиться вторая половина.

Вот и сейчас броненосец 'Ясима' начал поворот следом за флагманским 'Хацусэ'. Что бы в течение часа пройти вдоль островов и направиться к временной базе флота. Но в этот момент по правому борту, практически между трубами, вырос огромный столб воды. А над морем прокатился грохот. Броненосец по инерции прокатился вперёд и остановился. Окутавшись белым облаком, стравливаемого из котлов корабля, пара. И заливаемым водой сразу в оба котельных отделения. При этом заделке пробоины мешали полные угольные ямы броненосца. Но прежде чем все успели что-то понять, напротив последней трубы 'Хацусэ', по левому борту, взметнулся такой же столб воды. Броненосец тоже остановился и окутался паром. От стравливаемых котлов. А к флагману подошла 'Сикисима', явно намереваясь взять на борт командующего отрядом адмирала. А потом взять на буксир и сам броненосец. Который, приливным течением, медленно выносило, как и подорвавшийся ранее броненосец 'Ясима' в открытое море.

И тут всем, на японских кораблях, стало ясно, это была ловушка. Мало того, что в атаку на повреждённые корабли, сразу же пошли четыре 'сокола', 'Всадник', 'Гайдамак', восемь разнотипных миноносца и шесть миноносок. Под прикрытием огня канонерских лодок 'Храбрый', 'Манджур' и 'Гиляк'. Так и ещё по месту подрыва, тут же открыли, меткий огонь, как русские корабли, стоявшие на рейде, так и береговые батареи. Очень быстро пристрелявшиеся и перешедшие на накрытие. И только большое расстояние спасало японцев от попаданий русских снарядов. В массовом количестве.

Что бы блокировать угрозу от русских минных сил им навстречу выдвинулись десять японских контрминоносцев. При поддержке крейсеров 'Ниссин' и 'Касуга'. Что и позволило отбить эту атаку русских. Но не спасло броненосец 'Ясима'. По левому борту броненосца. Напротив, машинного отделения взметнулся ещё один столб воды и пламени. И заметно осевший броненосец, практически мгновенно, затонул. Оставив возвышающимися над водой трубы, мачты, ходовые рубки и противоосколочные бронеколпаки барбетных установок. Вызвав ещё больше ликование на русских кораблях и батареях.

Всё это способствовало тому, что, взяв на буксир заметно осевшую и накренившуюся 'Хацусэ', японцы поспешили отойти к островам Боукшер. Даже не попытавшись повторно обстрелять Николаевск-на Эллиотах.

2

Адмирал Того бросил взгляд, с крыла мостика 'Микасы', на лежавший на боку, в пяти милях южнее островов Да-лу-дао броненосец 'Хацусэ'. Корабль не удалось спасти и дотянуть до базы. Захлёстываемый волнами и покинутый командой корабль удалось отвести от места подрыва на двадцать миль. Прежде чем тот завалился на борт. От опрокидывания броненосец спасла только небольшая глубина. Она же давала надежду, что корабль потерян не окончательно. И после окончания боевых действий его получиться вернуть в строй. Как и затонувшую между Эллиотами и Боукшер 'Ясиму'. И остов которой, в отлив, выступал над водой. При этом за контроль, над корпусом погибшего броненосца, шла негласная борьба между русскими и японскими дозорами.

Но это не могло продолжаться вечно. 'Победа', уже вошла в состав действующего флота. Уравняв силы флотов. А вступление в строй, спешно ремонтируемых 'Полтавы' и 'Севастополя', очень быстро передаст преимущество в силах русскому флоту. Который, сразу же после гибели двух японских броненосцев, стал проявлять повышенную активность. Угрожая снабжению японских армий. И пусть после победы, японской армии, на реке Би-ли-хэ, русский корпус, практически в беспорядке, отступил к Порту-Адама. Позволив развернуть в направлении на Квантунский полуостров 3-ю армию генерала Ноги. А 2-ю армию направить на север. Угрожая дозорами ведущей на север железной дороге. Не имея возможности, из-за нехватки боеприпасов продолжить наступление.

Да, проблемы со снабжением японских войск, не позволяли развернуть, более крупномасштабное, наступление на русские сухопутные силы. И требовалось какое-то не ординарное решение. Которое позволило бы Японии беспрепятственно доставлять грузы для действующей армии. А то сопровождать конвои транспортов всем флотом получалось и слишком накладно и слишком медленно. Вот и сейчас весь первый флот Японии, четыре эскадренных броненосца, четыре броненосных и четыре бронепалубных крейсера конвоировал несколько десяткой транспортов из Чемульпо, к побережью Ляодунского полуострова. А со стороны моря за ними наблюдали 'Баян', 'Богатырь' и 'Аскольд'. Явно высматривая добычу. И которые бывало, успевали обстрелять крайние в колоннах пароходы.

Ещё одной не приятной проблемой для японского флота стали мины. Внезапно были обнаружены мины возле Восточного и Южного Побережий Японии. Что потребовало усиление дозоров в этом районе и проведению работ, по ликвидации минной угрозы. И пусть потери, от мин, были не особо большие. Погибли английский пароход, вышедший порожняком из Йокосуки, и небольшой каботажный пароход, совершавший переход из Сасебо в Курэ. Третий подорвавшийся пароход, с грузом хлопка из САСШ, удалось довести до мели и, в конце концов, спасти. Но эти мины показали, что война пришла и в Японию. И соответственно, в спешном порядке, пришлось мобилизовать, да и закупаться за границей, любые суда. Пригодные для переоборудования в корабли береговой обороны или тральщики.

А тут ещё для русского флота готовиться новая эскадра. Которая, как докладывает разведка, должна будет осенью направиться на Тихий океан. И одно появление которой, окончательно сдвинет баланс сил на море в пользу России. Тогда победить на море будет невозможно. Вот если бы, получилось приобрести для Японии 'экзотические крейсера', в Чили и Аргентине, то это позволило бы многое. Кредит то, на приобретение кораблей, можно будет получить в Англии и САСШ. Но главный вопрос был, как то, обойдя запрет на продажу боевых кораблей воюющему государству.

Ещё одной неприятностью стала резко возросшая огневая мощь русских кораблей. Тот же 'Баян', теперь отвечал залпами не парой восьмидюймовых и четвёркой шестидюймовых пушек, как было раньше. Сейчас бортовой залп этого крейсера возрос в полтора раза. И состоял из трёх и шести, соответствующих орудий. Что делало этот крейсер практически равноценным японским 'асамоидам' [1]. А тут ещё и 'Победа', а совсем недавно и 'Пересвет', удивили усиленным бортовым залпом. Когда вместо пяти шестидюймовых орудий, главный калибр броненосцев, поддержали семь шестидюймовых орудий Канэ. Причём адмирал Того знал, на 'Пересвет' были установлены пушки, снятые с батарейной палубы погибшего 'Петропавловска'.

Адмирал Того бросил взгляд на побережье Кореи. И тут его осенило. Корейская Империя продолжала оставаться нейтральным государством. И могла свободно приобрести боевые корабли. Остальное было уже не столь важно. Главное была возможность быстро получить много боевых кораблей. Причём до подхода второй русской эскадры. Что позволяло не только сдвинуть баланс сил на море бесповоротно в пользу Японии, но и разгромить русский флот по частям. Необходимо было только получить все доступные боевые корабли. И даже не только боевые, но и те, которые можно будет в них превратить. И как можно быстрее включить их в состав флота. Пусть и используя наёмников из европейских государств.

[1] Серия из шести, близких по типу, японских броненосных крейсеров. Родоначальником серия являлся броненосный крейсер 'Асама'. Принадлежащий к этой серии крейсер 'Якумо', германской постройки, стал прототипом для русских бронепалубных крейсеров типа 'Богатырь'. Ставших облегчённой версией крейсера 'Якумо'.

3

Адмирал Макаров сидел в адмиральском салоне броненосца 'Цесаревич'. Ставшего флагманом Тихоокеанского флота, после гибели 'Петропавловска'. Сейчас он исправлял должность командующего флотом, будучи губернатором Квантунской области. И ему катастрофически не хватало людей. И что было самое парадоксальное, ему не хватало даже адмиралов. И это в России то, где этого добра всегда было, с переизбытком. То, то же, наместник тут же ухватился за идею реорганизации флота. Которая позволяла ему быстро продвинуть нужных ему людей. После того как на флоте, по приказу наместника, ввели новую структуру, то стало понятно, что бригадой кораблей должен был командовать контр-адмирал. А дивизией вице-адмирал. Но на весь флот вице-адмирал был только один. Он сам, вице-адмирал Макаров. Вновь назначенный командующий флотом вице-адмирал Скрыдлов был ещё в дороге. И было совершенно не понятно, успеет ли он прибыть в Порт-Артур, до того момента, как японцы перережут железную дорогу, ведущую на Квантунский полуостров или, нет. А имеющихся контр-адмиралов не хватило даже на все созданные бригады кораблей. Что вызвало большой кризис в наличных офицерских кадрах.

И получить новых офицеров становилось проблематично. Как и получить новые корабли и новые орудия. Из двух эшелонов с новыми шестидюймовыми пушками, шедших в Порт-Артур с Черного моря, до того, как японцы стали угрожать железной дороге, успел прийти только один. С четырнадцатью новыми пушками. Второй эшелон пришлось направить во Владивосток. Для вооружения кораблей там. Так же, до Порт-Артура, не дошёл второй эшелон с миноносками, перебрасываемыми с Балтийского моря. Эти пять миноносок пришлось выгружать в Инкоу. Где они, с несколькими катерами и несколькими, в том числе и приобретёнными у китайцев, речными пароходами составили отдельный дивизион флота.

Хотя и прибывшие новые шестидюймовки оказались к месту. Четыре из них заменили двенадцатисантиметровые орудия 'Дмитрия Донского'. И на крейсере теперь было десять орудий шестидюймового калибра. А его двенадцатисантиметровые пушки переместились на 'Иоанна Златоуста'. Полностью задействовав все орудийные порты, этого броненосца. Доведя, тем самым, его бортовой залп до шести орудий вспомогательного калибра. Да и получивший однородное вооружение 'Дмитрий Донской' выглядел уже вполне боеспособной единицей. При необходимости способной занять место в линии.

Остававшаяся, с предыдущего эшелона, шестидюймовка, три пушки с батарейной палубы 'Петропавловска', две пушки с нового пополнения и погонные пушки 'Пересвета' и 'Осляби' заняли своя места на палубах двух 'героев Куликовской битвы'. Уравняв вооружение этих кораблей с вооружением броненосца 'Победа'. Оставшиеся восемь пушек добавились к вооружению 'Дианы' и 'Паллады'. Доведя количество шестидюймовых пушек на этих крейсерах до дюжины. Оставив единственной обделённой на всю эскадру только 'Аврору'. Два шестидюймовых орудия, правда, короткоствольных и из владивостокских запасов, доставленных в Порт-Артур, достались и броненосцу 'Император Николай I'. Эти орудия были подобные тем восьми пушкам, что уже были установленным на этом броненосце. И встав на корме и кормовой настройки броненосца, эти орудия, довели бортовой залп корабля до шести шестидюймовых пушек. Вместо четырёх, как были ранее. Вдобавок, к главному калибру корабля из двух двенадцатидюймовых и двух девятидюймовых пушек, в бортовом залпе.

Но это перевооружение и ремонт повреждённых 'Полтавы' и 'Севастополя' сильно сковали возможности русского флота. Который хотя формально и превосходил японский флот, но реально мог вывести в море только равные силы. Что заставляло отказаться от сражения главных сил и действовать лишь крейсерами и лёгкими силами. Оставив за капитальными кораблями только демонстрацию потенциальной угрозы. Правда, за это время флот пополнился двумя миноносцами. Вступившими в строй '221-м' и '7168-м'. Но это пополнение проигрывало потерям русского флота. Вступивший было в строй русского флота контрминоносец 'Яркий', бывший призовой 'Акацуки', в первом же боевом походе коснулся мины. И переломился пополам. Носовая часть практически мгновенно затонула. Унеся с собой командира корабля, лейтенанта Колчака, и полтора десятка нижних чинов. Оставшуюся часть команды удалось снять с кормовой части контрминоносца. Которую течением вынесло на отмель, у островов Боукшер. И теперь над ней развивался японский флаг. Второй потерей русского флота стал контрминоносец 'Внимательный'. Корабль был флагманом сводного отряда из десяти контрминоносцев. Которые должны были атаковать торпедами японские транспорта в порту Дагушань. Но возле островов Да-лу-дао на контрминоносце поздно заметили буруны. Оказавшиеся прямо по курсу. И несмотря на то, что на 'Внимательном' успели дать задний ход, корабль выскочил на камни. Попытка снять его с камней не увенчалась успехом. И сняв с корабля экипаж, остальные девять контрминоносцев, разрушили корпус обречённого корабля торпедами.

Единственной потерей японского же флота стал миноносец '51'. Миноносец участвовал в минной постановке южнее островов Эллиот. Но, в ходе боя с русскими дозорными кораблями, получил два снаряда, потерял ход. И был ветром и течением выброшен на берег, у западной оконечности острова Сочандао. Где переломился пополам. Экипаж попытался, соорудив плот, уйти к своим, но пропал без вести. Море умеет хранить тайны.

Правда получилось поднять и ввести в доки порта Дальний крейсера 'Муравьёв-Амурский' и 'Адмирал Невельский'. Экс 'Чиода' и 'Идзуми' соответственно. Как чуть раньше ввели в док Порт-Артура эскадренный броненосец 'Адмирал Посьет'. При этом 'Муравьёв-Амурский' с трудом поместился в малый док. А вокруг 'Адмирала Невельского' продолжали спешно доделывать большой док порта. Где, к счастью, оставались, в основном, косметические работы. На Эллиотах оставался крейсер 'Адмирал Завойко' бывшая 'Сума'. Корабль выпрямили и стянули в созданный драгами ковш. И теперь спешно доделывали морской канал на той отмели. На которой этот крейсер, в своё время оказался. Благо, подводная часть корабля не нуждалась в корпусных работах. И теперь корабль спешно приводился в подобающий вид прямо в Николаевске-на-Эллиотах. На броненосцах береговой обороны 'Федор Стратилат', 'Мощь дракона' и крейсере 'Командор Беринг'. Бывших некогда 'Фусо', 'Хей-Иен' и 'Мацусима' откачивали воду. А основные спасательные работы сейчас происходили на крейсере 'Витязь', бывшей 'Ицукусиме' и мореходной, бронированной, канонерской лодке 'Гром', бывшей некогда крейсером 'Сайен'. И если крейсер пока ещё только выравнивали, то канонерку уже поставили на ровный киль. И сейчас на её палубе возводился деревянный кессон. А пробоины закрывались пластырями. Остовы же крейсеров 'Хасидате' и 'Акицусима' было решено, подняв последними, доставить в Порт-Артур. Для их последующей разборки.

Правда в течение двух недель и месяца соответственно в состав русского флота должны были войти, собранные из обломков японских 'Циклонов' два миноносца, '225-й Сапсан' и '230-й'. Только все эти корабли могли стать пополнением русского флота до прихода второй эскадры, ставшего вице-адмиралом Рожественского. Да и то, ввод в строй этих кораблей, было делом далеко, не одного месяца. И они не могли резко усилить эскадру. Могли, только если, компенсировать потери кораблей флота.

4

Наместник, адмирал Алексеев, сидел в кресле своего вагона-салона и смотрел в окно, на пролетающие мимо сопки. Скоро его поезд должен был прибыть к Мукден. Город, в котором, он решил сделать свою новую резиденцию. Русские войска, призванные было защищать Квантунский полуостров, потерпели сокрушительное поражение. И дело было не в войсках. Нижние чины и младшие офицеры сражались достойно. Но командовавший войсками генерал-лейтенант Стессель умудрился в самом начале сражения потерять управление войсками. В результате и вторая, и четвёртая Восточно-Сибирские стрелковые дивизии сражались самостоятельно. Не взаимодействуя друг с другом. И будучи потеснённым и израсходовав боеприпасы для орудий, командир четвёртой дивизии генерал-майор Фок приказал отходить. Забыв предупредить входившие в состав его дивизии части моряков, пограничников и выделенных из гарнизона крепости Порт-Артур артиллеристов. Что вылилось в паническое бегство вверенных ему частей, с оставлением противнику Бидзыво. А противник, по какой-то причине, не став преследовать четвёртую дивизию, что позволило отставшим частям сформировать арьергард и в порядке отступить, навалился всеми силами на вторую дивизию. Где, массированными штыковыми атаками, так же смог сбить стрелков с занимаемой позиции. Правда и тут японцы не стали препятствовать организованному отходу второй дивизии. Оставшись на занятых позициях. Что позволило организовать новый рубеж обороны. От Порта-Адама и до устья реки Да-ша-хэ. Имея противником выдвигающуюся из глубины 3-ю японскую армию Ноги. При этом оборону у станции Вафангоу занял отряд генерал-лейтенанта барона Штакельберга, противодействующий 2-й японской армии. Главные силы русской армии разделились. Одна их часть усилили Восточный русский отряд генерала Келлера. Прикрывавший город Ляоян от 1-й японской армии. А часть выдвинулась к Инкоу. Прикрывая, внезапно ставшим стратегическим порт Инкоу, от 4-й японской армии. Но, в результате, около шестидесяти вёрст железной дороги, от станции Пуландянь, и до станции Вафангоу, оказались прикрыты только редкой линией дозоров 7 Сибирского казачьего полка. И эшелоны, по этому участку, теперь перемещались только в сопровождении, или блиндированного поезда 'Талиенваньский', или блиндированной батареи 'Квантунская', или бронедрезины 'Черепашка'. И обязательно в сопровождении сотни, а то и двух, казаков из седьмого полка. Которых так же могли сопровождать бронеавтомобили фирмы 'Шаррон', под командованием князя Накашидзе.

И именно под прикрытием этих сил, эшелон наместника покинул Квантунскую область и направился на север. Везя арестованного генерал-майора Фока и раненого в живот генерал-лейтенанта Смирнова. Последний, будучи направленным наместником в отряд генерала Стесселя, составил рапорт наместнику. Обвинив, в этом рапорте, генерал-майора Фока в трусости. Который и вызвал Смирного на дуэль [2]. Закончившуюся ранением Смирнова в живот и арестом Фока. Четвёртую дивизию принял генерал-майор Надеин.

Но исправить решение генерала Фока уже было невозможно. Квантунская область оказалась практически отрезаннойот остальной России. В результате чего пришлось выгружать особо ценные грузы в Инкоу. Куда стали приходить оставшиеся в Порт-Артуре пароходы. В том числе и призовые получившие названия в честь русских приморских крепостей. Эти пароходы получали в Инкоу грузы для Квантуна. На них переходил личный состав маршевых пополнений и экипажи для новых кораблей, направляющиеся в Порт-Артур. А по железной дороге направляли только малоценные или срочные грузы. В первую очередь везли зерно, муку, строительные материалы, лес, лошадей и скот на забой.

[2] В реальной истории, эта дуэль, по той же причине и с тем же результатом, состоялась 5 марта 1908 года.

5

Сандро, опустил руку от треуголки. Он только что проводил в поход, три своих крейсера. 'Кубань', 'Терек' и 'Урал'. Под бравурные звуки марша и громогласное 'Ура ', с кораблей второй эскадры, крейсера второго ранга направились в поход. Если 'Урал' должен был занять позиции возле восточного побережья Африки, то 'Кубань' и 'Терек' должны были выйти в Красное море. Что бы создать ещё одну завесу на пути внешней торговли Японии.

Первую завесу организовала та девятка вспомогательных крейсеров, что уже действовала в Тихом Океане. Крейсера образовали три тройки. Пока одна тройка ремонтировалась и отдыхала во Владивостоке, то вторая, действуя в водах Голландской Ост-Индии [3], перекрывала прямую дорогу из Европы в Японию. При этом третья тройка или шла на позицию или возвращалась назад с трофеями. Одновременно при этом пересекая обходной маршрут для европейских грузов в Японию. И ставя барьер на пути грузов в Японию из Америки.

Ещё один крейсер 'Дон', уже прибыл в Порт Александра I I I. И вооружался. 'Русь' пока ещё переоборудовалась в Германии. И её появление в Либаве планировалось только через несколько месяцев. И тут у Сандро мелькнула мысль, что эскадра даже из дюжины крейсеров, пусть и второго ранга, это слишком много для одного контр-адмирала. А вот для вице-адмирала самый раз. И надо бы намекнуть Ники, лучше через Ксению, что он достоин большего. И что ему в подчинение уже пора бы получить тройку контр-адмиралов. В отличие от этих Владимировичей. Один из которых, Кирилл, собрался лечиться в Кобурге. И явно у Мелиты. Так что, и тут есть надежда, что и там случиться скандал. Как случился с Борисом, признанным ненормальным. И его, присвоив следующее звание штаб-ротмистра и дав, в качестве утешения, золотое оружие с надписью: 'За Храбрость', отправили в отставку. Однако поставленный врачами диагноз преграждал Борису путь к короне.

А ведь у него, у Сандро, уже есть не только крейсера. Но и несколько морских батальонов, пулемётных команд и артиллерийских частей. Пусть и временных. И пусть Квантунский, Приморский и Балтийские батальоны уже действуют совместно с его крейсерами. Организуя на них десантные партии. Но Квантунская артиллерийская бригада, вместе с пулемётными командами, а также Портартурским и Талиенваньским батальонами уже успела не плохо себя показать при обороне Квантуна. К тому же там формируется ещё один батальон Эллиотский. А сформированный во Владивостоке ещё одни Владивостокский батальон, артиллерийская батарея и пулемётная команды уже усилили Южно-Уссурийский отряд. Прикрывающий Владивосток со стороны Кореи. Но надо направить в действующую армию несколько морских батальонов, пулемётных команд и сформировать ещё одну артиллерийскую бригаду из десантных орудий Балтийского и Черноморского флотов. Благо, у него под рукой, уже были, два подобных морских батальона, Черноморский и Гвардейский. Которые и следует направить в действующую армию. Что бы снова напомнить о себе. А то постройка подводных лодок и минных крейсеров пока затянулась и ранее осени ввод в строй новых его кораблей ожидать не стоит. А имеющиеся в строю 'Дельфин', 'Сом' и 'Осётр 'пока было невозможно перебросить на Тихий океан. В отличие от десятка 'Газолинок'. Которые уже были построены в САСШ. И теперь концентрировались на Восточном побережье Штатов. И стоило подумать, как их перебросить во Владивосток. Последний его проект, два корабля-дока, 'Кенгуру' и 'Коала', уже были спущены на воду в Германии и достраивались на плаву.

Вообще-то Сандро был доволен. Ему получилось продавить идею построить два минных заградителя, по улучшенному проекту 'Енисея', с усиленным артиллерийским вооружением. Помимо этого, была заказаны ещё три броненосных крейсера типа 'Баян'. Но с усиленным вооружением. Так же получилось заказать постройку в России ещё восьми минных крейсеров класса 'Доброволец'. В результате ожидалось, что дюжина этих минных крейсеров прибудет на вооружение и испытание в Россию в начале весны 1905 года. А до осени ещё восемь будет построены на русских заводах на Балтике. Из поставляемых из Германии деталей. И ещё четыре минных крейсера получит в 1906 году Черноморский флот. Ещё одним его успехом, стало переоборудование в минные заградители, старых русских броненосных крейсеров 'Минина', 'Князя Пожарского', 'Генерал-Адмирала' и 'Герцога Эдинбургского'. Эти корабли были способны единовременно принять более двух тысяч мин. И организовать быструю минную постановку поперёк Финского залива. Для защиты столицы империи. И этот проект тут же нашёл поддержку Ники. Но не всё было радужно, предлагалось построить двадцать пять контрминоносцев по существующим проектам. Причём пять в России, из которых два, правда уже были заложены, одиннадцать во Франции и девять в Германии. При этом прибытие в Россию всех кораблей иностранной постройки планировалось уже после окончания войны. Вот Сандро и предлагал заказать не контрминоносцы, а пусть и меньшее, в два раза количество, минных крейсеров. По пять в Германии и Франции и двух в России. Что в сумме давало три дюжины весьма актуальных на ближайшие два десятка лет корабли. Причём сам Сандро настаивал на вооружении минных крейсеров именно двумя двенадцатисантиметровыми пушками Канэ. Вместо батареи из полудюжины трёхдюймовых пушек. Как настаивал морской министр Авелан. Причём Авелан настаивал на подобном вооружении и на строящихся, на добровольные пожертвования кораблях тоже. Уверяя, что это будет дешевле. Но Сандро уже точно знал, что прав будет он. И именно пушки такого калибра будут основным вооружением эсминцев через полтора десятка лет. В эпоху линкоров.

И тут его тоже ждал успех. Была приостановлена, начатая в конце 1903 года, постройка броненосцев 'Андрея Первозванного' и 'Императора Павла'. С переработкой проекта этих броненосцев в первые линкоры. Благо конкурс, на подобный проект, уже шел. По этому проекту должны были позже заложить пару линкоров и для Черноморского флота, 'Евстафий' и 'Императрица Мария'. Помимо этих кораблей, на Балтике, планировалось заложить пару крейсеров, с восемью десятидюймовыми орудиям. С длинного ствола в пятьдесят калибров. Конкурс проектов, на которые тут же был объявлен. И тут комиссию, да и самого Сандро, удивил теперь уже лейтенант Вирениус. Приславший, помимо конкурсных проектов, ещё и внеконкурсные проекты подобных кораблей с дюжиной шестнадцатидюймовых орудий, толщиной брони в 350 миллиметров. И скоростью под 23 узла, для сверхлинкора, и свыше 30 узлов, для сверхкрейсера. Их комиссия забраковала сразу. Из-за чрезмерной цены. Причём даже проекты, присланные по конкурсной программе. Лейтенант Вирениус предлагал сразу же использовать турбины и котлы на жидком топливе. Предлагая использовать не нефть, а продукт её перегонки. Под названием мазут. Ещё одной особенностью, удорожающих проект, была разнесённая защита. Особенно противоминная. Плюс эти проекты имели минимальную, среди всех проектов площадь бронирования. Пусть и максимальной толщины. По крайней мере, суммарную. Три бронепалубы над критическими частями корабля, это было весьма необычное, но интересное обеспечение его защищённости. И это всё, сразу же делало проекты лейтенанта Вирениуса самым дорогим в реализации. Из-за чего комиссия и отклонила их. Однако признав при этом, справедливости ради, лучшими. А Сандро сделал себе зарубку на память. И по поводу проектов. В которых, великий князь, увидел проекты, как ему казалось, идеальных боевых кораблей. Да и по поводу их автора тоже. Отлично понимая, откуда росли ноги, таких проектов лейтенанта, который ещё совсем недавно был мичманом.

Последним из начавшихся в реализации его проектов стал заказ дюжины специализированных тральщиков. Причём автором, и этого проекта, стал лейтенант Вирениус. Приславший чертежи проекта весьма низкосидящего, но довольно скоростного и мореходного судна, вооружённого двумя трёхдюймовыми пушками и полным набором оборудования, как для проведения тральных работ, так и для минных постановок. Причём внешняя схожесть с буксирами, позволила управлению портов так же разместить этот заказ за границей. И только вооружение этих кораблей планировалось уже в портах России.

[3] В настоящий момент Индонезия.

6

Аюми окинула своё отражение в зеркале критическим взглядом и, оставшись довольна собой, взяла в руки плетённую из соломки сумку. Собираясь навестить дядю Андрея в госпитале. Ей сказали, что кризис прошёл и теперь он идёт на поправку. Девушка приготовила японские лакомства собственного приготовления. И хотела угостить адмирала Вирениуса. Заметив, что фруктовый ёнкан, пришёлся по вкусу дяде Андрею. Особенно многослойный, приготовленный из нескольких фруктов. Дядя Андрей как то, так и сказал, что она готовит ёнкан, как её мама. Да и девушку предупредили, что адмирал пошёл на поправку. И теперь её будут свободно пускать навестить адмирала.

Все эти дни девушка оставалась дома. Сначала приходя в себя после случившегося. А потом доставили вторую камеру, что была приобретена дядей Андреем и девушка с головой ушла в хозяйство и работу. Как контролируя работу прислуги. Так и занимаясь с Оливией мультфильмом.

Вот и сегодня, проверив всё ли в порядке в доме и во дворе, задан ли корм живности, и выделив Чжань Ли необходимые для приготовления еды продукты, Аюми осмотрела утренний улов её старшего сына и позволила его оставить китаянке себе. Вообще-то продукты Аюми выделяла не только на семью. Но и на прислугу. С учётом детей Ли. Но дядя Андрей рассказал про то, как можно ловить рыбу, используя приливы и отливы. Соорудив ловушки. Попав в которые, рыба оказывалась на берегу. Не имея возможности уйти на глубину. Становясь лёгкой добычей. И теперь, подобная рыбалка на обсыхающей, в отлив, части бухты стала главным занятием китайских детей. В том числе этим занимался и старший сын Чжань Ли. Каждый отлив, бегая проверить свои ловушки и принося добычу домой. Которую дядя Андрей распорядился покупать, отдавая Чжан стоимость покупки. Или позволять продавать добычу сына на рынке. И вот сделав все дела по дому, дав задание по работе над мультфильмом для Оливии, Аюми собралась в дорогу. Положила в корзину лично приготовленные ею лакомства и выпорхнула за ворота.

Но стоило ей сделать несколько шагов к уже стоявшей возле тротуара коляске рикши, как услышала сзади знакомый голос английского репортёра:

— Прошу прощения мисс Кода. Или к вам надо обращаться мисс Вирениус? Вы не уделите мне несколько секунд?

Девушка остановилась и медленно обернулась:

— Что вы хотите, мистер Бенджамин? И моя фамилия Кода.

-О-о-о, мисс запомнила моё имя, — улыбнулся англичанин, — Мне бы хотелось услышать ответы на несколько вопросов. Ответы, на которые вы можете знать. Первый вопрос, что случилось с адмиралом Вирениусом?

— А вам мистер — это зачем? — послышался от двери голос Оливии.

Англичанин обернулся и, увидев ещё одну девушку, восточной внешности и в японской одежде на миг стушевался, но тут же представился, протянув Оливии свою визитку:

— Корреспондент 'Daily Mail' Бенджамин Норригаард, вот моя визитка. С кем имею честь общаться?

— Зовите меня Оливия, мне так удобнее, — улыбнулась девушка, — но с чего у вас такой интерес к адмиралу?

— Но это не японское имя, — попытался настоять на своём англичанин. На что японка твёрдо ответила:

— Мне так удобнее, но вы не ответили на мой вопрос.

— Хорошо миссис Оливия...

— Мисс Оливия, — поправила девушка.

— Хорошо мисс Оливия, адмирала Вирениуса обвиняют в пиратстве, работорговле и ещё во многом в чём. Правительство Великобритании настаивает на честном и открытом суде, но уверяют, что адмирал чуть ли не при смерти.

— Да, его превосходительство, ранен, — согласилась Оливия, — и сейчас в госпитале. Но с чего по отношению к такому воину вдруг такие глупые обвинения?

— Вы называете их глупыми? Вот вы в этом доме кто? — тут же стал наседать Норригаард, — Вас же удерживают тут насильно? Ведь вы же подданная микадо?

— Меня, удерживают силой? — приподняла бровь Оливия, — Да за то, чтобы стать компаньонкой Аюми, среди нас была большая конкуренция. Это раз. Второе, мне тут совсем неплохо платят. Конечно, получается, не очень сильно больше, когда мы все содержали клуб в соседнем городке. Но зато тут интереснее. А так да, я из Японии.

— Вы содержали клуб? — репортёр достал блокнот и стал что-то быстро писать, — Но откуда вы взяли деньги?

— Нам помогли, — улыбнулась Оливия, — Было необходимо место, где русские офицеры могли бы поесть и отдохнуть. Мы все совместно заключили контракт, с градоначальником города Дальний. И все остальные девушки, сейчас неплохо живут, на прибыль с этого проекта. Но вы, кажется, пришли не для этого?

— Просто про захваченных японок говорят, что вас насильно удерживают, продали в рабство, — тут же произнёс репортёр, — И что вас там заставляют обхаживать русских офицеров.

Оливия улыбнулась, взглядом показав Аюми на стоявшую рядом с ней коляску рикши, а потом ответила:

— Я бы так не сказала, что удерживают насильно, скорее удерживают обстоятельства. Например, у меня скоро закончиться контракт с японским флотом. И мне совсем не хочется, снова попасть на станцию утешения, при флоте. Мне лучше пока остаться здесь. Да и вы сможете сами посетить клуб и поговорить с остальными.

— Доступ в порт Дальний, для меня закрыт, там что-то не понятное и связанное с секретностью, — развёл руками Норригаард, — Быть может, вы, если вы столь свободны в своих действиях, через адмирала Вирениуса, поможете мне получить разрешение побывать в городе Дальний и посетить этот клуб. Вы сами оттуда-то давно?

— Тут я вам ничем не могу помочь, — усмехнулась Оливия, проводив взглядом коляску с Аюми, — К сожалению, адмирал был ранен в битве. И сейчас в госпитале. И уже несколько недель мы полностью живём только тут.

— Ранен в битве? — удивлённо произнёс корреспондент, — Миссис Аюми. вы не знаете деталей? Просто говорят, его ранил кто-то из великих князей. И уверяют, что вы присутствовали...

Англичанин обернулся, но не увидел Амию рядом с собой, а только проводил взглядом коляску рикши, из которой выглядывал зонтик девушки. Когда же он обернулся, то Оливия уже заходила в дом. И тогда англичанин метнулся вперёд и схватил японку за руку.

— Отпусти, немедленно отпусти, — тут же прошипела Оливия, зло, посмотрев на англичанина, — Или я позову полицию.

Тот тут же отпустил девушку. Мгновенно осознав, что девушка полностью не зависима, от чужой воли. А вполне свободна, в своих действиях и предпочтениях. И поэтому репортёр быстро проговорил:

— Мне надо знать. Как это случилось. Говорят, и вы там были, когда ранили адмирала.

— Мы? — с ноткой удивления в голосе, но при этом насмешливо глядя на Норригаарда, ответила Оливия, — Да кто же нас возьмёт в битву. Из которой адмирала и доставили в госпиталь. И только тогда мы и узнали об его ранении. И мне надо идти. У меня есть работа.

— Хорошо миссис Оливия, — англичанин сделал шаг назад, — Только пара вопросов. Как сильно ранен адмирал и что у вас за работа?

— Я его не видела. Только слышала, что он чуть ли не при смерти, — ответила японка, — А так, я помогаю Аюми делать синематографические репортажи.

И за ней закрылась дверь дома, а рядом с собой, англичанин услышал голос подошедшего русского городового:

— Шли бы вы, от сюда, господин хороший. От греха подальше. Не видите ли разве, что не желают, вас, господа в этом доме, видеть.

7

Госпиталь — это всегда крайне неприятно, мягко говоря. Это боль, это развивающаяся инфекция. При весьма грубых методах работы. И весьма грубых, используемых инструментах. При полном отсутствии антибиотиков. И весьма примитивных обезболивающих средствах. Конечно попав в госпиталь и придя в себя, адмирал Вирениус тут же заикнулся об новейших веяниях в медицине. О влиянии плесневых грибков на микрофлору. Хотя сам он отлично понимал, что если что, то это его не спасёт. Хотя и говорил об очистке солей пенициллина от примесей ацетоном, с последующей экстракцией эфирами, в частности грушевой эссенцией. И главный врач Морского госпиталя доктор медицины Обезьянинов Михаил Николаевич оказался впечатлён первыми результатами исследований. Начатых в его госпитале, с подачи адмирала Вирениуса[3]. Но адмирал не обольщался, понимая, что первые подобные препараты появиться в крепости не скоро. Далеко после осады. К счастью оперировал его главный хирург главный хирург крепости и 3-го Сибирского армейского корпуса, доктор медицины Гюббенет. Да и сепсис миновал его, так что теперь адмирал находился в той самой палате, где он навещал, в своё время, Такео Хиросе. И как только прогноз, на его выздоровление стал благоприятным, к адмиралу стали пускать посетителей. Вот и сегодня к адмиралу заглянул, ставший полковником, Мордовин. Увидев которого, адмирал искренне обрадовался:

— Проходите, проходите, Порфирий Александрович. И давай те без чинов. Вижу вас можно поздравить.

— Спасибо Андрей Андреевич, спасибо, — расплылся в улыбке новоиспечённый полковник по адмиралтейству и присел рядом с адмиралом, — Вы то сами как, Андрей Андреевич? Когда ждать назад?

— А что, всё так плохо? — внимательно посмотрел на полковника адмирал.

— Нельзя сказать, что плохо, — покачал головой Мордовин, — Но вот его превосходительство контр-адмирал Лащинский, как поднял свой флаг над 'Отважном', так всю деятельность стал сводить к обороне только Порт-Артура. Ни в Дальнем, ни на Эллиотах так, ни разу и не появился. А все работы стал сворачивать. Даже не знаю, сможем ли 'Гром' поднять. Не говоря уже про 'Витязь'. Ну и работы по тем нашим проектам, что при вас разрабатывать начали, в жизнь притворять не позволяет. Нет официально не запретил, как-никак должность он только исправляет, продолжая быть командиром третьей броненосной бригады. Но ни времени, не ресурсов не даёт. А мы только пулемёты под пистолетный патрон делать собирались. Огнемёты, до приличного уровня довели.

— Что, пулемёты реже клинить стало? И баллоны не текут? — тут же поинтересовался Вирениус.

— Клинит, Андрей Андреевич, пулемёты клинит, — вздохнул Мордвин, — Я их стараюсь отлаживать. Так что сейчас пулемёты работают более стабильно. А проблему с баллонами для огнеметов, похоже, решить получилось. Клепаем их исправно. Бракуем не каждый второй, как было, а только каждый пятый. И эти миномёты, из пушек с надкалиберными минами, мы уже начали было делать, но его превосходительство контр-адмирал Лащинский приказал остановить работы. Как не интересующие флот.

— Понятно, — поморщился Вирениус, — похоже, придётся написать письмо, Михаилу Федоровичу. Дабы он не мешал работам. А что такое с 'Громом' и 'Витязем'? Что случилось?

— Так его превосходительство, сейчас все транспорта бросил на вывоз грузов из Инкоу. Даже вспомогательные канонерки. Вот грузы на Эллиоты и не доставляются. Там все полностью на своих запасах сидят. Да и все суда с водоотливными средствами отозваны. Так что там обходятся тем, что уже есть, создавая кессон на палубе 'Грома'. И заделывая отверстия тем, что под руку попадётся. И все драги сейчас мины убирают, под Порт-Артуром. 'Баян' возвращаясь на мине подорвался. Так что 'Посьета' из дока вывели, поставили 'Баян'. А в результате 'Витязь', всё так на борту и лежит.

— Понятно, может быть в решении Михаила Федоровича и есть резон. Инкоу явно под угрозой. А грузы надо в крепость доставить. Но письмо я ему всё-таки напишу, с просьбой посодействовать вам, Порфирий Александрович. А что с 'Ясимой'. Что-то с неё снять получилось?

— Увы, нет, Андрей Андреевич, не много. Сразу после гибели только бумаги в рубке собрали. И дальномеры с оптическими прицелами сняли. А сейчас наши силы на Эллиотах минимальные. Корабль, как бы на нейтральной полосе оказался. Наши дозоры южнее, японские севернее. Да и корпус корабля только в отлив выступает. В прилив только мостик, мачты и трубы из воды и торчат.

Вирениус поморщился:

— Не вовремя меня ранили. Будь моя воля, я бы и главный калибр с броненосца снял бы. И крепости передал бы. Благо там, на броненосце не башенная, а барбетная установка. А её гораздо легче демонтировать. А потом для крепости на берегу собрать. И это, не говоря уже про вспомогательный и противоминный калибр. Хоть проси выписать из госпиталя и направиться долечиваться дома. Благо есть одна идея, Порфирий Александрович. И говорят японцам она очень сильно не понравилась. Когда их корейцы этим три сотни лет назад поподчивали. И кстати все высушенные бездымные пороха проверили [4]?

— Да проверили, и проверяем, все партии, — согласно кивнул Мордвин, — Хотя динамита в Дальнем обнаружено изрядно, но возможность использование высушенного пироксилина и порохов для снаряжения гренад и мин для миномётов оценили. Динамит лучше. А что за идея? Да и не старовата ли идея. Три сотни лет прошло.

— Идея называется хвахча, — адмирал протянул полковнику листы бумаги, — Брались стрелы, на них монтировались примитивные ракеты. Всё это укладывалось в пусковую установку, с сотней подобных стрел. А потом всём это выпускалось практически залпом по японцам. В результате корейцы, которые в той войне победили, поговаривают, что японцы были впечатлены, по самое ни хочу. И три сотни после этого на материк не совались.

— Солидно, Андрей Андреевич, — в задумчивости произнёс Мордвин, — Предлагаете подобными стрелами снова японцев поподчивать. Если удачно и массированно накрыть, то думаю японцам, как тогда, мало не покажется.

— Не стрелами, ракетами близкими к ракетам Засядько, — покачал головой адмирал, — Только делать их из жести и оперёнными. Да и сопла не наружу выводить, а прямо там, в корпусе и монтировать. Что бы получалась эдакая стрела. Только из перекалённой жести, с оперением, и заострённым наконечником, снаряженным динамитными шашками. В зависимости от диаметра стрелы с двумя тандемными шашками. Или там шестью, а то и восьмью динамитными шашками в заряде. Три или четыре шашки, соответственно соединены в связку. И две связки расположены тандемно в боевой части. Заряд пороха брать из этого высушенного трофейного. В пушках его лучше не использовать. А вот в такую ракетную установку, почему бы и не снарядить. Ну и в установке может быть от девяти, то двадцати пяти направляющих. Займётесь, Порфирий Александрович?

— Если время и ресурсы будут, Андрей Андреевич, то можно и заняться, а зачем жесть то перекаленною делать? Она же при ударе трескаться будет. И ракета будет разрушаться.

— А это, что бы усилить поражающие свойства ракеты, Порфирий Александрович, — произнёс, глядя в глаза полковнику Вирениус, — Если делать корпуса из перекалённой жести, то они при попадании в цель будут трескаться. И под действием взрыва динамита, недогоревшие частицы пороха будут разлетаться, накрывая цель облаком пламени. Если же делать корпуса из мягкой жести, то разрываться будет только та часть, где находиться боевой заряд. А большая часть порохового заряда так и догорит в корпусе ракеты.

— Но, Андрей Андреевич, ракета крайне неточна. Куда она полетит и куда упадёт одному только богу известно, — Мордовин с сомнение смотрел на адмирала.

— Это всё так, Порфирий Александрович, — согласился Вирениус, — Но есть два момента, на которые я обращаю ваше внимание. Момент первый. Ракета должна быть оперённая, поэтому направляющие для ракеты делайте не круглые, а квадратные. При заряжании вставляя оперение в углы. И тут крайне желательно сделать так, чтобы, хотя бы за счёт оперения, придать ракетам вращательное движение. Подумайте, Порфирий Александрович, как вращение ракеты организовать. Это сделает её полёт стабильнее. Суть предложения понятна?

— Понятно, Андрей Андреевич, а на что второе обратить внимание?

— А вот это, пожалуй, будет самое сложное, Порфирий Александрович, — адмирал тяжело вздохнул, — надо добиться большой идентичности ракет. С минимальными отклонениями от образца по размеру, по весу. Причём как самой ракеты, так и её порохового заряда. Необходимо будет добиться большой однородности порохового заряда. Ну и обязательно максимально добиться идентичности размеров сопла у ракет и его центровки относительно оси ракеты. Вообще центровки ракеты следует уделить особое внимание. Причём центровки ракеты в динамике, так сказать. На всех этапах полёта. Я бы даже сказал, что тут будет необходимо добиться строжайших технической, технологической и весовой дисциплины. Максимум внимания деталям. И понимаю, что это будет сложно получить. Да и точности выстрела достаточной для поражения одного орудия или повозки не добиться. Но выдвигающиеся к месту сражения колонны резервов, войска на марше или стоящие лагерем войска, массированным залпом, из сотни другой ракет, накрыть можно. И для усиления психологического воздействия оснастите ракеты, чем то, что сможет в полёте издавать сильный звук. Свист, а лучше рёв дракона.

— Понятно, Андрей Андреевич. Идея понятна. Попробую материализовать. Но без вас это будет сложно сделать, протянул Мордвин, явно задумавшись, а потом, спохватившись, как будто вспомнив, добавил, — И да, Андрей Андреевич, по поводу Кореи. Я тут в штаб флота зашёл и там новость есть. Император Кореи объявил, что хочет флот создать. Как бы русские весь его флот подло утопили. И поэтому, для обеспечения свободного мореплавания, ван хочет купить корабли. И развернуть армию из четырёх дивизий и четырёх резервных бригад. Под это дело, Великобритания выделяет ему кредит. В обеспечение кредита ван предоставляет, на четверть века, две территории под колонии для Великобритании. В портах Чханвон, что в сороках верстах на юго-запад от Пусана, а также порта Гамильтона, на островах Комундо[5], ну и в порту Лазарева[6]. Ну и даёт им право на организации концессий, на территории Кореи.

— Однако, Порфирий Александрович, однако — покачал головой адмирал, — Похоже, моя болезнь заканчивается. Пора приступать к работе. Как бы врачи и не были против.

[3] В России в 70-х годах XIX века изучением пенициллина занимались доктора А.Г. Полотебнев и В.А. Манасен. И в 1873 году Полотебнев выпустил даже работу 'Патологические значения зелёной плесени'. Но к сожалению эти работы не получили своё развитие. В 1896 году работами с плесенью пенициллиновой группы проводил итальянский учёный и микробиолог Бартоломелео Гозио. Сумевший выделить микофеноловую кислоту. Обладавшую лечебными свойствами. В следующем году французский врач Эрнест Дюшен подтвердил в своём иследовании лечебные свойства пенецилина. Но ни одна из этих работ практического развития не получила.

[4] В отличие от дымного пороха, имеющего в своём составе гигроскопичную селитру, и из-за этого портящегося при намокании, бездымный порох при высыхании можно повторно использовать.

[5] Были колонией Великобритании в 1885-1887 годах.

[6] Так же известен, тогда как торговый порт Гензан, в настоящие время город Вонсан, КНДР.

8

— Разрешите, ваше высокопревосходительство? — на пороге адмиральского салона 'Цесаревича' появился контр-адмирал Вирениус. Одна рука и плечо, которого были скрыты гипсовым панцирем, и мундир был, просто накинут, на плечо, сверху. С заправленным под ремень рукавом.

— Андрей Андреевич, — адмирал Макаров поднялся из-за стола и, раскинув руки, направился к вошедшему, — Рад. Искренне рад вас снова видеть. И давай уж без чинов, Андрей Андреевич. Не выпить ли нам чайку? И что привело, вас, ко мне? Насколько я знаю вам ещё лечиться и лечиться. А потом будет необходим отпуск.

— Не откажусь, Степан Осипович, от чая, — улыбнулся Вирениус. А Макаров тут же крикнул в ещё открытую дверь:

— Вестовой чаю, — и уже обращаясь к адмиралу Вирениусу добавил, — И давайте присядем, Андрей Андреевич. Недаром, же вы поднялись ко мне. По вам вижу, как рана беспокоит.

— Беспокоит, Степан Осипович, беспокоит. Но больше беспокоит то, что некогда болеть. Война. Вот и хочу попроситься вернуться на службу.

— Да куда уж в таком виде в боевую рубку, а то и на мостик, — покачал головой Макаров, — Вас, Андрей Андреевич, же сразу же инфлюация [6] свалит.

— Я уж как ни будь из салона 'Саратова' поруковожу, — усмехнулся Вирениус, — Пока корейцы корабли не получат, на мостике 'Храброго' надеюсь стоять не придётся.

— Так вы уже в курсе, Андрей Андреевич?

— Только, в общем, Степан Осипович, только, в общем. Детали не знаю. И не знаю, сколько у нас есть времени, до появления этих кораблей, в Жёлтом море.

— Вы, Андрей Андреевич, тоже находите это опасным? — адмирал Макаров с прищуром посмотрел на Вирениуса.

— Ну если я сижу тут и прошу в таком виде вернуть на службу, то да, нахожу. Так что там англичане предлагают Кореи?

— Сами англичане предлагают не очень много, — задумавшись, произнёс Макаров, — Только два броненосца типа 'Свифтшур'. Сам 'Свифтшур' и 'Трайомф'. А также, продают четыре контрминоносца '27-узлового типа' и трофейный 'Таку' [8]. Ещё, Египет предоставляет в Порт-Саиде, Империи Корея, военно-морскую станцию.

— Не много, — покачал головой Вирениус, — Я думал, что предложат нечто то большее. И было бы забавно посмотреть, как японские комендоры будут, вручную, ворочать девятнадцатисантиметровых 'поросят', для вспомогательного калибра этих броненосцев. Эти-то снаряды, теоретически, только европейцы и могут в ручном режиме заряжать. А для более хилых японцев, это может стать неподъёмной задачей. В буквальном смысле не подъёмной.

— Думаю, японцы решат это проблему, хотя бы с помощью талей, — пожал плечами адмирал Макаров, — А так британцы, Андрей Андреевич, намеренны, посодействовать в большем. В гораздо большем. Под это дело, Корее, предлагается купить корабли в Аргентине, Чили, Китае и Турции. Причём Аргентина, Чили и Турция уже дали согласие на продажу кораблей. В первых двух странах шесть броненосных и один бронепалубный крейсер [9]. В Турции пять переоборудуемых в Италии старых броненосцев, и два новейших бронепалубных крейсера 'Абдул-Хамид', 'Абдул-Меджид', пара миноносцев типа 'Гамидие', два типа 'Акхисар' и семь миноносцев типа 'Анталия' [10], что строятся в той же Италии. Но они как бы ещё не введены в строй. И не знаю, как там обстоит дело с работами.

— Я видел турецкие корабли в декабре прошлого года, — кивнул Вирениус, — Думаю переоборудование броненосцев уже близко к завершению. И заказчик их получит, как только оплатит работы. Так же, как и крейсер 'Абдул-Хамид'. Последние, из перечисленных, миноносцев были поданы на испытания в конце апреля этого года. Так что думаю их приобретение Японией вопрос решённый. И что с Китаем, Степан Осипович?

— Считаете, что корабли всё-таки попадут в Японию, Андрей Андреевич? И Англия хочет, чтобы в Китай уступил Корее пять бронепалубных крейсеров, безбронный крейсер 'Дун-Чжи', пять минных крейсеров. Это 'Чжень-Ань', 'Чжень-Вэй', 'Фэй-Ин', 'Фэй-Тин' и 'Гуан-Дин'. А также все шесть больших китайских миноносцев [11]. Но Китай пока согласие не дал. И если с кораблями Аргентины, Чили и Китая, в общем, то всё понятно. Но вот турецкие корабли... — Макаров посмотрел на Вирениуса, — Что там у них получилось? Как-никак, идея о модернизации тех же 'екатерин' [12] буквально витает в воздухе.

— Корея не имеет ни средств, ни возможностей содержать такое количество кораблей. Три броненосца, пусть и второго класса, это если считать 'Месудие' за таковой. Шесть броненосных крейсеров, из которых четыре 'гарибальдийца', однотипных с 'Ниссин' и 'Касугой', один прототип 'Асамы', а последний, 'Эсмиральда', это тактический аналог 'Баяна', даже восьмидюймовок тоже всего пара, — стал перечислять адмирал Вирениус, — Четыре броненосца береговой обороны, переоборудованных из тех турецких броненосцев, что вы Степан Осипович, не добили. Причём один из них 'Фетхи Бюленд'. Было дело он даже, за Зиновий Петровичем, во время его нахождения на 'Весте' гонялся было. Самый серьёзный из них 'Асари Тевфик', но даже его в линию не поставишь. Но вот армейцам, эта четвёрка, крови попортить сможет много. Если доползут до нас, в обозримом будущем. И думаю, что сразу после войны станут блокшивами. На большее они не способны. Так что такая переделка себя не оправдывает. Всё, что по этой концепции можно получить, это отвратительно защищённый, тихоходный блокшив. С современной артиллерией. Гораздо выгоднее было бы купить новый крейсер. Это и 'екатерин' касается. Лучше потом лет через десять их в принципиально новый тип кораблей переоборудовать.

— Это, в какой такой новый тип кораблей, Андрей Андреевич? — тут же спросил адмирал Макаров.

— А предполагаю, в ближайшее время, бурное развитие аэропланов, Степан Осипович, — произнёс Вирениус, — Через десяток лет эти этажерки научаться летать со скоростью в сотню миль в час. И везти полтора десятка пудов бомб. Вот под их базирование и можно будет переоборудовать броненосцы типа 'Екатерина II'. Несколько десятков подобных аппаратов могут взлетать с подобных кораблей. Вести разведку Босфора, сбрасывать бомбы, корректировать огонь броненосцев.

— Какой-то апокалипсический метод войны вы предлагаете, Андрей Андреевич, — покачал головой адмирал Макаров, — Налетели стимфалийские птицы [13], забросали перьями. Пусть и не бронзовыми, а стальными. И улетели безнаказанно.

— К счастью, Степан Осипович, ещё лет тридцать самолётам будет невозможно отдаляться от своих кораблей дальше, чем из зоны прямой видимости. Ибо рискуют не вернуться. И буквально кануть в воду. А вот потом развитие радиодела, пожалуй, и позволит налетать, обрушивать на врага стальной ливень и удаляться. Но скорее всего и не безнаказанно. Средства борьбы появятся, — ответил адмирал Вирениус, тяжело вздохнул, а потом добавил:

— Но это дела далеко грядущих дней. А я, Степан Осипович, позвольте, вернусь к делам текущим. Непосредственно к Корее, которая сможет усилить Японию супротив нас. Где, помимо кораблей линии и бронированных блокшивов, так же в сумме получается восемь бронепалубных крейсеров. Из них пять типичные 'эльзвики' [14], пусть даже и не на этой верфи построенные. И три крейсера немецкой постройки. Последние, корабли добротные, но тихоходные и отвратительно вооружённые. К тому же после китайцев. 'Дун-Чжи' думаю, скорее всего, станет судном береговой обороны. У японцев большая нехватка кораблей этого класса. Минные крейсера, скорее всего, станут использовать как разведчики при отрядах крейсеров. Кроме 'Фэй-Тина', этот кораблик, скорее всего, станет контрминоносцем. И две его пушки, главного калибра, смогут попить много крови наших миноносников. А из минных сил, в общем, то самое не приятное это 'Таку'. Он уже рядом, в Сингапуре. Видел его, когда там пароходы ловили. Он быстроходный и в приличном состоянии. Британские контрминоносцы и миноносцы типа 'Анталия', да и остальные турецкие, сюда ещё довести надо. А китайские миноносцы, мало того, что древние, так ещё и у китайцев были. Если их через полгода в строю японского флота увидим, то будет удивительно. Но в сумме, это усиление, сразу поднимает флот Японии в мировом рейтинге, с седьмой позиции на четвёртую. Сразу же за нашим флотом.

— Андрей Андреевич, думаете, именно из-за этого англичане и разрешили хедиву [15] Египта организовать военно-морскую станцию в Порт-Саиде? — тут же высказал предположение Макаров.

— Вполне возможно Степан Осипович, вполне возможно. Что бы ни возникла угроза интернирования тех корабли, что не успеют уйти из Европы, когда мы Кореи или она нам войну объявит.

— Думаете, будем воевать и с Кореей? — усмехнулся Макаров.

— А куда она денется, — пожал плечами Вирениус, — Без войны, они Японии ни как корабли не передадут. А ведь согласитесь, Степан Осипович усиление японского флота солидное получается. Это же с полсотни вымпелов одновременно. Из них как минимум девять кораблей линии. Это сразу сделает их флот сильнее нашего. И даже вторая эскадра ситуацию может не исправить.

— Пятьдесят один вымпел, если уж говорить точно. И это без учёта закупок непосредственно Японией пароходов пригодных для переоборудования в крейсера второго ранга. И вы же, Андрей Андреевич, — Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса, — весьма критически оценили турецкие броненосцы, а тут один из них в линию ставите.

— Так ведь, Степан Осипович, 'Месудие' его конечно во главе колонны не поставить. Но он, со своими двумя двадцатитрёхсантиметровыми и дюжиной пятнадцатисантиметровых пушек, будет органично смотреться в колонне 'гарибальдийцев'. Вроде бы как итальянские корабелы обещали ему скорость в семнадцать узлов. Так что если и поставят в линию, то только, в середину колонны, этих кораблей. Там вроде бы, первые из гарибальдийцев, на аргентинской службе, в скорости просели. Но даже если совсем прижмёт, то даже и лучший, из остальных, 'Ассари Тевфик' в линию не поставить. Всего три пятнадцатисантиметровых и семь двенадцатисантиметровых пушек. При скорости в дюжину узлов. Остальные три ещё хуже. 'Авнилах' и 'Муини Зафер' имеют скорость в дюжину узлов и четыре пятнадцатисантиметровых орудия. А 'Фетхи Бюленд' пусть имеет скорость и по выше, но не на много. Да и вооружён так же. Хотя я бы, на эти корабли, поставил бы ещё, по парочке шестидюймовок. Но, как тут будет, решат новые хозяева. Всё-таки турки, и часть китайцев, это орудия Круппа, а не Армстронга. Что ещё добавит проблем японцам. Так что эта четвёрка точно в линию не попадёт. Ну, если только против 'Адмирала Посьета', 'Федора Стратилата', 'Мощи дракона', 'Грома' и 'Храброго', — сказав последнее, Вирениус позволил себе, было улыбнуться. Но дёрнулся и поморщился.

— Болит? — участливо спросил адмирал Макаров, — А вы, Андрей Андреевич, на службу рвётесь.

— Двигаться надо осторожнее, а так терпимо, Степан Осипович, — согласился Вирениус, — Так не могу же я знать, сколько у меня времени, когда 'Адмирала Посьет' в схватке с 'Месудие', или как он у японцев называться будет, сойдутся. Перед этим надо будет завершить много дел.

— Например?

-С 'Ясимой' разобраться надо бы.

— Поднять? — улыбнулся Макаров.

— Хотелось бы Степан Осипович, хотелось бы, — покачал головой Вирениус, — Но думаю, месяца через четыре, будем, с таким японским флотом, который нам новости пророчат, безвылазно в порту сидеть. Если вы конечно, Степан Осипович, флот во Владивосток не уведёте. Да и держать флот в осаждённой крепости не хорошо. А 'Ясиму' стоит хотя бы разоружить. Пушки снять. На ней же барбетные установки стоят. Их демонтировать, тоже не помешает. Вот на это времени хватит. А то контр-адмирал Лащинский, намерен только вашим приказом, всё вывезти из Инкоу, заниматься. А это в принципе невозможно.

— Это почему же, Андрей Андреевич, невозможно?

— Так Степан Осипович, грузы же подвозят постоянно. А запас, мусорного угля вывезти, никакого тоннажа не хватит. Кардиф то я весь заберу. А вот мусорный уголёк и то зерно, что останется, думаю это только чумиза и будет, зажечь прикажу. При отходе. Единственное там бы морской батальон развернуть. Для прикрытия работ. С батареей десантных пушек. В крайнем случае, с миноносками и катерами отойдут вверх по реке.

— Хм, интересный подход, к выполнению моего приказа, интересный, — усмехнулся Макаров, — Да и не могу я вам препятствовать в вашем служебном рвении Андрей Андреевич. Возвращайтесь на свою должность. Но постарайтесь поберечь себя, Андрей Андреевич. Смотрите осложнение от инфлюэнцеи не заработайте.

А потом адмирал Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса и произнёс:

— И как вы, Андрей Андреевич, оцените моё предложение, ещё и исправлять должность помощника генерал-губернатора Квантунской области?

— Сочту за честь, — тут же ответил Вирениус, — Служить под вашим началом, ваше высокопревосходительство.

[7] Простуда в то время, и при отсутствии антибиотиков и жаропонижающих препаратов, представляла собой весьма опасное заболевание. Приводившее в то время весьма к многочисленным смертям. И, имея подобные заболевание, в то время, выйти, в прохладное и ветреное время года, на улицу, требовало большого мужества. Хотя свергать Николая II, в феврале 1917 года, начальник штаба Русской Армии, генерал Алексеев, просьба не путать с адмиралом и наместником, они однофамильцы, поднялся, имея страшную инфлюэнцею, и с температурой под 40 градусов.

[8] Броненосцы строились по заказу Чили. И были перекуплены Англией, дабы не усилить русский флот. Будучи заранее спроектированными для борьбы с броненосными крейсерами класса 'Асама'. Имели водоизмещение 11000 тонн, скорость 20 узлов и вооружение из четырёх десятидюймовых пушек, четырнадцати 190-миллиметровых пушек и такого же количества трёхдюймовок. Контрминоносцы '27-узлового типа' это аналоги наших 'соколов'. 'Таку' — однотипный 'Лейтенанту Буракову' трофейный миноносец. Подобное название имели все миноносцы этого типа после захвата. В составе флотов России, Франции, Германии и Англии. Но в России миноносец был позже переименован, в честь погибшего, при штурме укреплений Таку, офицера.

[9] В Аргентине предлагается купить четыре самых первых броненосных крейсера типа 'Гарибальди'. Ранние аналоги броненосных крейсеров типа 'Ниссин' и 'Касуга'. В Чили два броненосных крейсера. 'Генерал О'Хиггинс', ставший прототипом 'Асамы', 8600 тонн водоизмещения, скорость 21 узел, четыре восьмидюймовых и десять шестидюймовых орудия. 'Эсмиральда', водоизмещение 7030 тонн, скорость 23 узла, два восьмидюймовых и шестнадцать шестидюймовых пушек. И бронепалубный крейсер 'Чакабуко', однотипный японскому крейсеру 'Иошино'.

[10] В книге предлагается усилить японский флот следующими турецкими кораблями. Броненосец второго класса 'Месудие'. Корабль был полностью перестроен, имел 9 120 тонн водоизмещения, скорость 17 узлов, два 23-сантиметровых орудия в башнях и двенадцать 15-сантиметровых орудий в казематах. Два бронепалубных крейсера 'Абдул-Хамид', (с 1908 года 'Хамидие') и 'Абдул-Меджид' (с 1908 года 'Меджидие') не были однотипными кораблями, хотя и имели схожие характеристики. Водоизмещение в 3805 и 4030 тонн соответственно, скорость 22 узла, два шестидюймовых орудия и восемь 12-сантиметровых. Так же предлагаются броненосцы береговой обороны, переоборудуемые в Италии, времен Русско-Турецкой войны. 'Ассари Тевфик', 4700 тонн водоизмещения, скорость 12 узлов, три 6-дюймовых и семь 12-сантиметровых орудия. Однотипные 'Авнилах' и 'Муини Зафер' водоизмещением в 2325 тонн, скорость 12 узлов и вооружённые четырьмя шестидюймовыми пушками. Последним, в этой четвёрке, был 'Фетхи Бюленд' 2805 тонн, скорость до 13 узлов, вооружение четыре шестидюймовых пушки. Из этой четвёрки самому кардинальному переоборудованию подвергся 'Ассари Тевфик'. Остальные корабли только сменили машины, котлы, вооружение. Два миноносца типа типа 'Гамидие', два типа 'Акхисар' и 7 миноносцев типа 'Анталия', имели схожую архитектуру и различались только водоизмещением, скоростью и составом вооружения. Они имели 145 — 165 тонн водоизмещение, скорость 24-26 узлов, и были построены в 1902-1904 годах. Но в состав турецкого флота были включены только в 1902-1907 годах. Из-за трудностей в оплате Турцией заказов. На описываемый в книги момент из всех кораблей только крейсер 'Абдул-Меджид' и 2 миноносца типа ' Гамидие ' были получены Турцией. Остальные ждали оплаты. Хотя работы на них были завершены.

[11] Из Китайских кораблей предлагается передать два бронепалубных крейсера типа 'Хай-Чи' и три типа 'Хай-Юн'. 'Хай-Чи' и 'Хай-Тян ' имели водоизмещение 4300 тонн, скорость 24 узла и вооружение из двух восьмидюймовых и десяти 12-сантиметровых орудий. В реальной истории 'Хай-Тян' погиб в результате аварии в апреле 1904 года. В книге сторожит интернированные японские миноносцы в Таку. 'Хай-Юн', 'Хай-Чжоу' и 'Хай-Чжень' имеют водоизмещение 2950 тонн, скорость 19,5 узлов и вооружение из трех 15-сантиметровых орудий и восьми 105-миллиметровых орудий. В 1902 году все пять крейсеров предлагалось продать России. Но не сошлись в том, кто кому должен заплатить откат. Безбронный крейсер 'Дун-Чжи', 1895 года постройки, имел водоизмещение в 1900 тонн, скорость 11 узлов, два шестидюймовых и шесть 12-сантиметровых орудия. Минные крейсера 'Чжень-Ань', 'Чжень-Вэй', 'Фэй-Ин', 'Фэй-Тин' и 'Гуан-Дин'. Первые два однотипные, имели 871 тонну водоизмещения, скорость 23 узла, вооружены одной 105-миллиметровой пушкой. Самые современные корабли китайского флота. 'Фэй-Ин', имел водоизмещение 837 тонн, скорость 22 узла, на вооружение два 105-миллиметровых пушки. 'Гуан-Дин' имел водоизмещение 1030 тонн, скорость 17 узлов и был вооружён тремя 12-сантиметровыми орудиями. Минный крейсер 'Фэй-Тин' был самым маленьким из китайских минных крейсеров. Всего 350 тонн водоизмещения. Не отличался он и скоростью, 21 узел. Но имел на вооружение главный калибр из двух 12-сантиметровых пушек. Миноносцы 'Цзо-И' и 'Цзо-Эр' имели водоизмещение в 74-89 тонн и скорость 20-22 узла. 'Чжань-Цзэ' и 'Су-Цзэ' имели водоизмещение в 90 тонн и скорость 18 узлов. 'Чжан-Цзэ' и 'Ли-Цзэ' имели водоизмещение в 62 тонны и скорость 16 узлов.

[12] Сленговое название серии черноморских броненосцев, состоящей из барбетных броненосцев 'Екатерина II', 'Чесма', 'Синоп' и 'Георгий Победоносец'. Планировалось, что корабли будут однотипными, но в ходе постройки корабли стали сильно разниться. Хотя и сохранили общую концепцию сильного носового залпа из четырёх двенадцатидюймовых орудий. Имея на вооружении шесть подобных орудий. В начале 20 века предлагалось переоборудовать три головных броненосца серии. Не трогая котлы и машины кораблей, предлагалось перевооружить корабли на четыре двенадцатидюймовых орудия в башенных установках. Проект был не реализован из-за недостаточных промышленных мощностей Российской империи. С трудом справлявшихся с обеспечением бронёй и вооружением строящихся кораблей.

[13] Третий подвиг Геракла в мифах Древней Греции, а также миф об аргонавтах.

[14] Крейсера разведчики, первым из которых стала 'Идзуми', заложенная как 'Эсмиральда', но перекупленная Японией. Отличались высокой скоростью и сильным вооружением. Но весьма посредственной мореходностью, низкими, прочностью корпуса, остойчивостью и дальностью хода. Но из-за низкой цены были широко востребованы во флотах второстепенных государств.

[15] Титул главы Египта, в описываемый период.

9

Штабной корабль 'Саратов', охраны водного района Талиенвань, медленно подошёл к выступающему над водой остову японского броненосца 'Ясима'. Адмирал Вирениус знал, хотя и не мог понять, откуда у него взялись знания об другой реальности, что этот японский броненосец должен был погибнуть. Но на месяц раньше и в другом месте. А не как в этой реальности, возле островов Эллиоты. И там он ушёл под воду на глубине. А тут даже в прилив возвышался над водой настройками и колпаками барбетных установок.

Тогда в Пирее, он проснулся от переполнявших его знаний. Буквально одним потоком влившихся в его голову. И зная, к чему может привести его бездействие и промедление адмирал повёл свою эскадру на восток. По пути подчиняя себе находящиеся рядом русские корабли. Удалось подчинить даже, купленные у Испании, с его же подачи, пять кораблей. Броненосец и четыре контрминоносца. Одновременно пытаясь, нет, не призывая к совести, а доказывая, что его предложения в первую очередь выгодны им самим, оказать воздействие через сильных мира сего на течение истории. В том числе и подстёгивая техническое развитие. Хотя бы в области вооружения и судостроения.

Отчасти ему способствовал успех. Зная о японцах той реальности, если не всё, то многое, адмирал не только сумел уберечь от гибели часть русских кораблей, по крайней мере, в начале войны, но и сам нанёс удар. Пусть этот удар и не позволил одномоментно выиграть войну, да и был не особо чувствительным для Японии. Но, вместе с прорывом в Порт-Артур, трёх русских броненосцев, это позволило достичь паритета, пусть и формального, в силах. К сожалению, японцы могли ремонтировать свои повреждённые корабли гораздо быстрее русских. Но в любом случае изменения были на лицо. После всех поражений, крепость на середину июня, ещё не была в осаде. Хотя и балансировала на грани. А русский флот, возглавляемый вице-адмиралом Макаровым на равных, боролся с японским флотом. Да и на Эллиотах была русская, а не японская передовая база.

Адмирал поднялся из-за стола и стал застёгивать китель одной рукой. Вторая согнутая в локте, была жёстко зафиксированная бинтами и гипсом. Пьяная выходка великого князя Бориса Владимировича дорого обошлась им обоим. Адмирал, теперь жестокая страдая от раны, был вынужден продолжать спасать флот, от полного разгрома. А сам великий князь, получив 'по состоянию здоровья' отставку, вместе с очередным чином и золотым оружием, с гравировкой 'За Храбрость', убыл в столицу [16]. Заливать горячительным свою горячность и своё неудовольствие адмиралом.

Увидев, что адмирал пытается застегнуть мундир одной рукой, к нему тут же подскочила Аюми. Аюми Кода, дочь его мусумэ, родившаяся через восемь месяцев после последней встречи адмирала с её матерью. И улыбаясь, девушка стала застёгивать мужчине одежду, а потом закрепила пустой рукав мундира, что бы тот не болтался, булавкой. Море есть море, и требует весьма осторожного к себе обращения. Сурово наказывая за любое пренебрежение к себе. И пусть, во всю было лето, и день обещал быть жарким, но в море могло и протянуть, так что осторожность не помешает. И поблагодарив помощницу, адмирал направился к выходу из салона для пассажиров парохода. Было необходимо осмотреть, какие трофеи можно будет взять с потопленного минами 'Амура' японского броненосца. А Аюми позвала матроса, который понёс за ней кинокамеру.

Девушка увлеклась киносъёмкой, став буквально одной из первых военных кинорепортёров. А после того, как великий князь разбил вторую кинокамеру, эта кинокамера стала единственной, в Порт-Артуре. Нет, ещё несколько кинокамер Морское Ведомство уже заказало. Да и в действующую армию уже прибыло, несколько кинооператоров. Поспешивших присоединиться, к ставшим популярным, видео журналу 'Военная кинохроника'. Но в Порт-Артуре девушка осталась единственной, у кого была кинокамера. И сейчас Аюми предстояло сделать репортаж, об осмотре, адмиралом Вирениусом и генералом Белым, японского броненосца. Хотя то, как по броненосцу прошёлся адмирал Алексеев. Девушка уже запечатлела.

На палубе адмирала уже ждали. В окружении группы офицеров стоял генерал Белый. Теперь, волею судьбы, комендант крепости Порт-Артур. Адмирал Вирениус, попросил было его прибыть, с инспекцией оборонительных позиций на Эллиотах. А потом предложил прогуляться к остову 'Ясимы'. Который лежал милях в пяти, на юго-запад, от островов Боукшер. Среди которых, прятались дозоры японского флота, прикрытые установленными на берегу орудиями. Снятыми с взорвавшегося 'Корейца' и кормовой части контрминоносца 'Яркий'. Но до остова броненосца эти орудия не доставали. Да и само место работ прикрывала канонерские лодки 'Храбрый' и 'Айн'. А в дозоре перед ним находились миноносец '226' и три миноноски '93', '94' и '95'. На которых, торпедные аппараты, были заменены четвёркой мелкокалиберных пушек. Превратив это недоразумение в подобие сторожевиков. Мористие, милях в пяти, находилась дозорная канонерка 'Гиляк'. Ещё дальше в море виднелся дозор, из минного крейсера 'Гайдамак' и миноносцев '212', '213' и '228'. Сам пароход сопровождала миноноска '98'.

Вообще флот был собран в кулак. Броненосцы 'Цесаревич', 'Ретвизан', 'Пересвет', 'Ослябя', 'Победа', 'Император Николай I', 'Иоанн Златоуст', с составлявшим им для числа компанию, 'Дмитрием Донским' находились, в данный момент, в заливе Талиенвань. Составляя конкуренцию противостоящему им флоту японцев из четырёх броненосцев и четырёх броненосных крейсеров. К сожалению, броненосцы 'Полтава', 'Севастополь' и броненосный крейсер 'Баян' находились на ремонте. Исправляя повреждения от мин. Причём 'Полтава' находилась в насыпном коффердаме на Эллиотах и огнём своих орудий всегда была готова подтвердить притязания России на эти земли.

А японские пароходы тиранили крейсера 'Богатырь', 'Аскольд', 'Новик' и 'Боярин'. Именно эта четвёрка крейсеров постоянно наведывалась к берегам Кореи. Заставляя японцев формировать конвои, из нескольких десятков пароходов. И сопровождать их всем флотом. Понимая, что в противном случае, крейсера быстро приведут все восемь 'больших дядек' русского флота. И которые сумеют очень быстро всем втолковать, что 'больше никто, и никуда не идёт'. И на перевозимых припасах придётся поставить крест.

Трём 'богиням' и 'Абреку' досталась более рутинная работа. Они на пересмену, со ставшими, после перевооружения на семь двенадцатисантиметровых пушек, крейсерами-минзагами 'Амуром' и 'Енисеем', которых сопровождала, пара быстроходных канонерских лодок 'Лейтенант Дыдымов' и 'Нагадан', несли крейсерских дозор. От островов Блонд и до южных островов в архипелаге Мяо-Дао. Ещё одну линию дозоров формировали первый и третий отряды миноносцев. В состав первого отряда вошли все контрминоносцы иностранной постройки, включая и призовой 'Ярый'. Все кроме 'Боевого'. Ставшего, в своё время, фактически прототипом, для серии контрминоносцев Невского завода. Хотя непосредственно проект был скопирован, с другого контрминоносца английского флота. Но, созданного по тому же техническому заданию, для контрминоносцев британского флота, '30-узлового' типа. И который, вместе с контрминоносцами Невского завода, составил третий отряд миноносцев. Помимо двух парных дозоров эти отряды выделяли парный ночной дозор у входа в Порт-Артур и пару дежурных контрминоносцев. Остальные корабли отрядов сопровождали броненосцы. При броненосцах находился и миноносец 'Лейтенант Бураков'.

При этом, в районе Голландского Индокитая, постоянно находились три крейсера второго ранга. Из переоборудованных пароходов. Ещё три отдыхали и снаряжались во Владивостоке. А три или шли на позицию в Голландский Индокитай. По пути подбрасывая мины у побережья Японии. Или возвращались с призовыми пароходами назад. Ещё одна тройка подобных крейсеров, пройдя Суэцкий канал, приступила к дальней блокаде Японии в Красном море. Последний, из подобных безбронных крейсеров, после того как наместник буквально бежал из Порт-Артура, 'Алмаз' ушёл в Инкоу. Где спешно вооружались прибывшие с Балтики миноноски '3', '18', '47', '64' и '70'. А также тройка катеров и несколько русских, а также приобретённых у бывших китайских хозяев, речных пароходов и буксиров. Которые и должны были организовать речной дивизион кораблей на Ляохэ. А стоявший до этого в Инкоу 'Сивуч', ушёл в Порт-Адам. Прикрывать левый фланг оборонявшего подступы к Квантуну русского корпуса. Ну а 'Алмаз' был главной силой на рейде Инкоу. Хотя и числился в распоряжении наместника.

Не давала японцам спокойно спать и тройка больших броненосных крейсеров, что базировалась во Владивостоке. Получив по паре дополнительных восьмидюймовых пушек 'Громобой' и 'Рюрик' стали весьма зубастыми и часто наведывались в Цусимский пролив. Особенно теперь, когда 'Варяга' ввели в док Владивостока. Но подорвавшийся на мине, а потом не удачно приставший к мели, крейсер нуждался в большом ремонте. И наврятли мог вернуться в строй в течение года. Поэтому орудия с него сняли. Довооружив тройку броненосных крейсеров. Так, что теперь даже четырём 'асмоидам', что их стерегли и ловили, могло здорово не поздоровиться. При встрече. Которая, к величайшему сожалению адмирала Камимуры, ну на как не происходила.

Остальные, находившиеся в распоряжении русского флота корабли и суда вошли в Охрану Водного Района или службы тыла флота. Так в бухте Хаси базировались канонерские лодки 'Грозящий', 'Зея' и 'Бурея'. А так же миноноски '6', '7', '9', '48','61' и подводные лодки 'Форель' и 'Матрос Пётр Кошка'. При этом одна канонерка, пара миноносок и одна подводная лодка всегда обозначали присутствие флота в заливе Кинджоу.

Все подводные лодки, минные катера и миноноски были оперативно объединены в пятый отряд миноносцев. Лидерами, для которых, были назначены два призовых миноносца, '226' и '227'. Но если миноноски находились в местах возможных боевых действий, то минные катера были равномерно распределены между Порт-Артуром и Дальним. Откуда и выделялось, до трети наличных катеров. В Голубиную бухту из Порт-Артура. И в бухту Тункао, что находилась на половине пути из Талиенваня в Порт-Артур, из порта Дальнего. Эти катера несли дозоры вдоль побережья, проверяя все джонки, ходившие возле побережья. Охраняли проходы на рейд Порт-Артура и в залив Талиенвань. А на островах Эллиот находились оба миноносца и семёрка привезённых по железной дороге, с Амура, миноносок. Так же тут находился минный заградитель 'Богатырь'. Так же проходы в порты Порт-Артур, Дальний и Николаевск-на-Эллиотах защищали брандвахты, 'Джигит', 'Разбойник' и 'Забияка'.

Вообще с минами в Порт-Артуре была большая нехватка. Мин было откровенно недостаточно. Так, вокруг крепости, поставили чуть больше тысячи двухсот мин. Из них более семисот в три ряда преграждали залив Талиенвань. Прикрывая подходы к порту Дальний. Мины же в остальных минных банках ставились обычно в один ряд и довольно далеко друг от друга. Например, минное поле, на котором погибло два японских броненосца, имело в своём составе всего полсотни мин. И когда мины в крепости практически закончились, то оба минзага были со спокойной душой довооружены. А минными постановками занялся бывший пароход инженерного ведомства 'Богатырь', превращённый во вспомогательный минный заградитель.

При этос на Эллиотах была собрана сама большая группировка сил Охраны Водного района. Там находились второй отряд миноносцев. В котором были собраны все 'сокола' Тихоокеанского флота. Также, на островах, находился четвёртый отряд миноносцев, включавший в себя два минных крейсера 'Всадник' и 'Гайдамак' и все остальные, из находившихся в Жёлтом море, миноносцы. Правда два призовых миноносца '225' и '230' пока находились в доках и собирались методом 'каннибализма' из обломков бывших японских 'циклонов'. А миноносцы '221' и '7168' проходили испытания. Как и предназначенный для второго отряда контрминоносец 'Статный'. Спешно достроенный, на верфи филиала Невского завода в Порт-Артуре. Где уже заложили корпуса, для первых двух паровых десантных барж и двух паровых десантных лихтеров. И так же собирали корпус подводного минного заградителя малой заметности 'Порт-Артурец'.

Помимо 'Храброго' и призового 'Айна', на Эллиотах находились канонерки 'Манджур' и 'Гиляк'. Канонерка 'Хан' базировалась на порт Талиенвань. А в Дальнем находились канонерки 'Бобр', 'Мукден' и 'Нингута'. И приводилась в порядок подводная лодка '35', конструкции Джевецкого, получившая, по воле императора, название 'Палтус'. С перевооружением и переоборудованием, на ход от мотора, с моторного минного катера. Правда японцы были уверены, что в порту Дальний ремонтируется другая подводная лодка. После проведения испытаний '35-й' выяснилось, что при работе двигателя происходит сильная загазованность отработавшими газами и в корпус лодки проникают пары бензина. Поэтому было решено отгородить экипаж от двигателя переборкой, а топливные баки разместить вне прочного корпуса. Но, было объявлено об успешном завершении испытаний. Лодку приняли в состав флота, назначили командира и погрузили на 'Саратов'. Замотав брезентом. Для доставки на Эллиоты. Но ночью, на транспорт, подняли корпус другой лодки, не пригодной для плавания. А '35-ю' выгрузили, нарисовав на рубке цифру 36. И теперь над этой подводной лодкой колдовали в Дальнем. А охранявшийся часовыми корпус с цифрой 35, мерно покачивался возле пирсов для миноносцев на Эллиотах. Причём дезинформацию о боеспособности подводной лодки '35' и работах над '36-й' Оливия передала разведке японского флота.

Подходы к Порт-Артуру стерегли канонерские лодки 'Отважный', 'Гремящий', 'Гирин', 'Новик' и 'Инкоу'. Причём пара канонерок всегда стерегла проход на внутренний рейд главной базы флота. А остальные встречали и провожали, совершавшие в Порт-Артур рейсы, гражданские пароходы.

Основу аварийно-спасательной службы флота составили вооружённые на уровне канонерских лодок буксиры 'Силач' и 'Сибиряк'. Именно их водоотливные средства были задействованы для спасения и подъёма кораблей и пароходов. Остальные портовые средства были организованно собраны в 'тральном караване'. И помимо портовой службы и участия в спасательных работах, ещё и проводили работы по поиску и уничтожению мин. К портовым службам были отнесены и пароходы 'Ермак' и 'Талиенвань', бывший 'Сумиоси-Мару'. Именно эти пароходы снабжали Эллиоты пресной водой. Которой острова были напрочь лишены. Основу же, службы тыла флота, составили призовые пароходы, получившие название по русским приморским крепостям. Плавмастерская 'Кронштадт' почти постоянно находилась на Эллиотах. Обеспечивая ремонт находящихся там кораблей. Оборудованный, ещё японцами, для перевозки боеприпасов 'Бомарзунд' [17] занимался тем же самым и в русском флоте. Шесть пароходов 'Либава', 'Свеаборг', 'Або', 'Выборг', 'Керчь' и 'Батум' обеспечивали флот всем необходимым и совершали рейсы в Инкоу. Совместно, с ходившими под торговым флагом, пароходами 'Амур', 'Аргунь', 'Россия' и 'Маньчжурия'. 'Цицикар', так же сохранивший торговый флаг, продолжал находиться в ремонте. А поднятую, после столкновения в Торговой гавани Порт-Артура, 'Европу', к сожалению, даже ещё и не начали ремонтировать. Находящиеся под гражданским флагом пароходы так же ходили в Таку и Чифу. Единственные порты на Желтом море доступные, пока ещё доступные, для русских пароходов. Хотя с начала войны уже почти два десятка иностранных пароходов и доставили грузы в русские порты в Жёлтом море. Последний из трофейных пароходов 'Кроншлот', в девичестве, 'Киншу-Мару', из-за самой большой, среди этих трофеев, скорости, почти 14,5 узлов, переоборудовался в аэростатоносец. Для морского воздухоплавательного парка. Взамен погибшей 'Нонни'.

При этом, изменения в организации флота, произошли и во Владивостоке. Все находившиеся там крейсера, причём не только там, но и оперирующие в Красном море и Голландской Ост-Индии, были сведены во вторую крейсерскую дивизию. Крейсера в Порт-Артуре составили первую крейсерскую дивизию. Помимо этого, все миноноски и минные катера во Владивостоке были сведены в шестой минный отряд. А перевооружённые на трёхдюймовые орудия транспорта 'Тунгус', 'Якут', 'Камчадал' и окончательно ставший минзагом 'Алеут' вошли в состав охраны водного района. Охватывающего не только район Владивостока, но Николаевск-на-Амуре, Охотск, Корсаковский Пост, Петропавловск-на-Камчатке, Анадырь и село Никольское на Командорских островах. Для этих сил были реквизированы и перевооружены во вспомогательные канонерские лодки все пригодные плавстредства. В первую очередь несколько оказавшихся во Владивостоке китобойных судов. Получая пушки с разоружённого 'Варяга' и трёхдюймовые пушки с владивостокских броненосных крейсеров. Даже на Амуре появился речной дивизион из трёх вооружённых пароходов, одного катера и шести плавучих батарей, оборудованных из барж. Вооружённых шестидюймовыми пушками. Правда, не системы Канэ, а с длинного ствола всего в тридцать пять калибров. Но для защиты устья реки и этого должно было хватить. Аварийно-спасательную службу во Владивостоке представлял, так же вооружённый до уровня канонерской лодки ледокол 'Надёжный' и ледокольные буксиры 'Удалой', 'Усердный', 'Проворный' и 'Могучий'. А все остальные плавающие средства составили службу тыла флота. Включая и обеспечивающие действия крейсеров, в качестве угольщиков, большие пароходы, в том числе и приобретённые для нужд флота, уже в ходе войны, у разных иностранных фирм. За исключением приобретённого у Германии парохода 'Пронто'. Переоборудываемый в минный заградитель ''Монгугай'. Который должен будет, на пару с 'Алеутом', заниматься постановками минных заграждений. Причём не только возле Владивостока. Но и возле других русских портов. И даже в территориальных водах Японии. И это использование мин, настолько понравилось русским морякам, что в подобные вспомогательные минные заградители было решено переоборудовать ещё два парохода 'Люцун' и 'Эрика'. Ставших минными заградителями 'Уссури' и 'Шилка'.

К сожалению, застопорился ремонт бывших японских кораблей. В ожидании освобождения доков, будучи обмотанными пластырями, стояли броненосцы 'Адмирал Посьет' и 'Федор Стратилат'. Но, если первый вывели из дока в Порт-Артуре, чтобы освободить место для подорвавшегося на мине 'Баяна'. То второй, бывший казематный броненосец 'Фусо', только, только всплыл на Эллиотах. Где так же ремонтировался крейсер 'Адмирал Завойко'. Совсем недавно стащенный с мели и выведенный на глубокую воду. Благо корпусных работ в подводной части бывшая 'Сума' не нуждалась. Но доки Дальнего были заняты двумя другими бывшими японскими крейсерами, 'Муравьёвым-Амурским' и 'Адмиралом Невельским'. Так что ввод, в строй, броненосца береговой обороны 'Федор Стратилат' откладывался, на неопределённое время. Водоотливные работы шли на 'Мацусиме', или как теперь назывался этот крейсер, на 'Командоре Беринге' и на втором броненосце береговой обороны 'Мощь дракона'. Где только что закончили возводить кессон на палубе. Из последних двух трофеев, мореходная барбетная канонерская лодка 'Гром' была выравнена. К ней были подведены и закреплены пластыри, а на её палубе начали возводить деревянный, водоотливной кессон. На 'Витязе' же шли работы по выравниванию крейсера.

Особняков, в спасательных работах, стали работы на остове крейсера 'Акицусима'. Вышедший, из госпиталя, адмирал Вирениус, активизировал работы над этим кораблём. Приказав поднять остов, с помощью барж и отвести его в Дальний. Для последующей разборки. Намереваясь использовать броню, с палубы этого корабля, для создания защитных сооружений на Тафаньшинской и Нангалинской позициях. Для этого под корпус крейсера с помощью двух буксиров стали заводить стропы.

Увидев вышедшего на прогулочную палубу парохода адмирала Вирениуса, комендант крепости Порт-Артур генерал Белый усмехнулся и произнёс:

— Спасибо, Андрей Андреевич, за морскую прогулку. Но что-то сюрприза, который вы мне обещали, я не вижу.

— А чем же вам, Василий Федорович, 'Ясима' как сюрприз не нравиться? — улыбнулся в ответ Вирениус, — Вы только посмотрите, какая артиллерийская позиция. А что если нам поднять над ней русский крепостной флаг? И использовать для обороны Эллионов орудия подбойного борта.

Генерал тут же с прищуром посмотрел на корпус японского броненосца:

— А орудия с броненосца флот отдаст крепости? А то я хочу, переместить с Приморского фронта, на сухопутный фронт все мортиры. Которые, кстати, себя против морских целей не показали. Думаю, флот сам заинтересован в замене, на более подходящие орудия. А это двадцать две девятидюймовых и девять одиннадцатидюймовых мортир.

— К сожалению, пока, могу выделить только несколько трёхдюймовок с обращённого к врагу борта, — тут же ответил Вирениус и добавил, — Ну и для самообороны несколько мелкокалиберных. Но могу отдать четыре двенадцатидюймовых пушек. Благо к ним в недрах броненосца должно быть сотни две снарядов. Да и у меня, есть несколько десятков подходящих 'поросят', в Дальнем.

В ответ генерал скептически покачал головой:

— Видел я ваш прожект, о передачи башен с 'Петропавловска' крепости. Для оборудования башенной береговой батареи. Мысль конечно интересная и меня заинтересовала. Но, там работы года на два. А для двенадцатидюймовых орудий так и вообще на три или четыре. А вы тут ещё и японские башни предлагаете. Долго.

— Так, Василий Федорович, на 'Ясиме' не башенные установки. А барбетные. Вон вы, с крейсеров, тридцатидвухсантиметровые барбетные установки, на Золотой горе, ставите же. Так и тут можно будет быстро разобрать, как барбеты, так и их бронезащиту. Вместе с колпаками. Доставить баржами в Порт-Артур. И, допустим возле второго прохода, оборудовать позицию батареи. Прямо, почти к позициям, флот баржами всё и доставим. И бетонных работ то будет всего то, так это организовать подачу боеприпасов. А так как мы ничем не стеснены, то можно будет подумать и над тем, как обеспечить заряжание этих пушек в любом положении и с любым углом наведения. Например, с помощью талей. А не как у японцев на кораблях. Когда для заряжания необходимо вывести орудия в диаметральную плоскость и выставить определённый угол возвышения.

Генерал хмыкнул и произнёс:

— Узнаю искусителя. Действительно, Андрей Андреевич, сюрприз приготовили. И я бы не сказал, что сюрприз не приятный. И как я понимаю, это всё будет снято на синематограф и попадёт в синематографический журнал? И почему только несколько трёхдюймовок отдаёте, Андрей Андреевич?

Вирениус в ответ только развёл руками:

— Это как водиться. Снимем, и как вы пушки осмотрите, и как флаг поднимете и как команду оставите. Ну и как они начнут пушки к стрельбе готовить. А так, пожалуй, стоит подумать о размещении на броненосце команды артиллеристов, под командой вашего офицера. Ну и полуроты из Эллиотского морского батальона. Как их тут разместить, как снабжение организовать. И как работы произвести. Просто думаю месяца через два, три нам эту позицию придётся уступить противнику. Как и все острова. И надо будет подумать, как эти ваши пушки и пушки с островов эвакуировать. А то, что передаю всего несколько, так это пока только несколько. Все излишки призовых орудий рано или поздно уйдут в крепость. Вы поверти, Василий Федорович, ведь я всё это только ради их трёхдюймовых пушек и затеваю. Но вопрос в том, что все шестидюймовки, в прилив заливаются. И использовать их можно будет, если только на надстройку поднять. А там палубу укреплять ещё надо будет. А времени не много.

— Планируете, от сюда отступать, Андрей Андреевич? — генерал внимательно посмотрел на Вирениуса.

— Не ранее, чем японцы займут Дальний, Василий Федорович, не ранее. Просто в тот момент острова потеряют для нас любое значение. И если их вовремя не эвакуировать, то силы, оставшиеся там, будут потеряны. А перевезти в Порт-Артур на замену мортир дюжину двенадцатисантиметровых пушек буквально напрашивается. А там и я излишек подобных, да и шестидюймовых пушек, передам.

— Пожалуй, соглашусь с вашей оценкой ситуации, Андрей Андреевич, — кивнул головой генерал, — Но что будем делать с боеприпасами?

— Те, что сейчас находятся в погребах броненосца однозначно доставать и внимательно осматривать. Забраковывая не пригодные, — ответил адмирал Вирениус, — А так, на 'Бомарзунде', что сейчас стоит на Эллиотах, есть несколько сотен японских трёхдюймовых снарядов. И с тысячу снарядов к сорокасемимиллиметровкам Гочкиса. Четыре таких пушки стоит на мачтах 'Ясимы'. Используем их для самообороны позиции. Остальные боеприпасы подвезём позже. Когда определимся с необходимыми работами. При условии, что я хочу ещё и демонтировать боевые рубки броненосца. Кормовую рубку использовать, для оборудования командного пункта береговой обороны, на высоте 45. Что севернее города Талиенвань. С неё отлично просматривается и Талиенваньский, и Кинджоусский заливы. А вот главную рубку использовать, для защиты командного пункта артиллерии, на Большом Орлином Гнезде. Думаю, двадцативосьмисантиметровые снаряды японских мортир, такую защиту не возьмут. Не говоря уже про снаряды остальных японских орудий.

— Хм, — покачал головой генерал Белый и ещё раз посмотрел на едва возвышающейся, в нормальную воду, над волнами корпус 'Ясимы', — мысли мне ваши, Андрей Андреевич, понятны. Но, вы так настаиваете на том, чтобы оборонять крепость, как можно на более дальних позициях. При этом, про командный пункт на Большом Орлином Гнезде говорите. Хотя сами были против той позиции, что по плану там хотели оборудовать.

— Ну а зачем открыто, ставить на убой, две отличные пушки. Хватит и четвёрки, защищённых бетонными казематами, стосемимиллиметровки, на середине склона. А вот вид с вершины шикарный, практически весь сухопутный фронт перед глазами. Так что защищённый командный пункт там просто напрашивается. Но, Василий Федорович, подходим. Пора идти в катер. К сожалению, непосредственно 'Саратов' швартовать слишком опасно. Но вот кое, какие пушки попробуем уже сегодня снять. А завтра подгоним плавающие краны, и думаю, недели за три, четыре всё интересующее нас снимем. Потом вернёмся к 'Петропавловску'.

— Там боевую рубку снимать не собираетесь, Андрей Андреевич? А то я бы ещё один командный пунк защитил бы.

— Пока нет, Василий Федорович. Только шестидюймовые башни. И демонтировать двенадцатидюймовые пушки. Думаю, что потом, когда вернёмся, часть бронирования 'Петропавловска' и его двенадцатидюймовые пушки можно будет использовать для организации береговой обороны Николаевска-на-Эллиотах. А ещё одну рубку надеюсь снимем с 'Хасидате'. Надо будет его, вне планов, тоже побыстрее оттащить в Порт-Артур. Хотя бы на броню пойдёт.

После этого адмирал Вирениус обернулся к своим флаг-офицерам и произнёс:

— Господа, пока, Василий Федорович, и его офицеры будут заниматься своими делами, я вас попрошу осмотреть броненосец. Меня, очень интересует, воздействие наших снарядов на современные броненосные корабли. 'Ясима' несколько раз была в боях. И на ней просто обязаны быть боевые повреждения. Посему, попрошу возглавить осмотр броненосца нижними чинами. И при обнаружении, подобных повреждений, немедленно докладывать мне. Благо скоро полный отлив, и борт обнажиться ещё, где-то на пол сажени.

[16] В реальности, после ранения Куропаткина, великий князь Борис Владимирович был уволен со службы, 'на лечение', с присвоением очередного звания и награждением золотым оружием. С надписью: 'За Храбрость'.

[17] Крепость на Аландских островах. Героически оборонявшаяся русским гарнизоном, во время Крымской войны. Но будучи недостроенной, была захвачена противником. После Крымской войны крепость была ликвидирована.

10

Аюми буквально купалась во внимании. Был вечер дня, и все собрались в офицерском собрании морских батальонов, на ужин. Для этого несколько палаток установили вплотную друг к другу. Закинув пологи на соседние палатки. А в палатках установили сколоченный из жердей стол. Накрытый поверх скатертью и сервированный японским фарфором, с одного из поднятых на Эллиотах японских кораблей. Довольно богатый и довольно изысканный стол, был украшен бутылками с вином. И в окружении всего этого великолепия, она оказалась единственной женщиной. И внимание, которой тут же стали добиваться молодые офицеры. Благо, дядя Андрей, довольно спокойно отнёсся, к желанию молодых людей пообщаться с ней. Хотя и пытался скрыть, что очень расстроен. И теперь с отрешённым видом сидел во главе стола, потягивая вино. И казалось, что он совершенно не обращает внимания, на то, что именно для неё, молодой офицер, играя на гитаре, пел красивую и грустную песню. Которую назвали романсом. При этом офицер, не отрываясь, ловил глазами её взгляд.

Вчера же, когда после посещения погибшего японского броненосца ей сказали, что на следующий день они посетят передовую линию фронта, девушка, было дело, испугалась. Но японских солдат она так и не увидела. Да и стрельба, пусть и довольно частая, шла далеко от того места где они оказались. Вообще то, попасть ещё раз, на ещё один погибший японский корабль было крайне неприятно. Ещё более неприятно, чем, когда она работала на борту бывшего китайского корабля. Но дядя Андрей тогда объяснил, что это будет экзамен для неё. Что репортёр должен свободно работать в любых условиях. Даже в тех, которые ей лично не приятны. Ведь торжественные выходы императора не каждый день бывают. А потом вечером сказал, что она молодец, и экзамен на профессиональную пригодность сдала.

Сегодня же, как только они ступили на берег, то девушка увидела, что настроение дяди Андрея тут же испортилось. Он периодически просил её сделать киносъёмку каких-то канав, ямок и странных шалашей из жердей. С накинутой на жерди землёй. Единственное, что успокаивало девушку, так это то, что когда она спросила:

— Я, что сделала не так?

То её покровитель только печально улыбнулся и произнёс:

— Аюми, девочка, ты тут совсем ни, причём и всё делаешь правильно. Мама ещё будет гордиться тобой.

Это успокоило девушку, но она периодически бросала взгляды на адмирала. А тот был просто в ужасе от увиденного. Позиции 3-го корпуса представляли собой совершенно прямые канавки, в лучшем случае по пояс, а то и просто по колено. Перед которыми, были набросаны валы из вынутой из канавы почвы, только изредка укреплённые мешками с землёй. И назвать это окопом, у адмирала язык не поворачивался. Причём такие были не только позиции стрелков. Но и позиции артиллеристов и пулемётчиков. Увидев это, адмирал, еле сдержал гнев и, стараясь говорить ровным голосом, спросить:

— Почему окопы не полного профиля? Почему не оборудованы стрелковыми ячейками? Почему они прямые, и не имеют изломов? И почему они полностью не приведены к местности? И где, чёрт возьми, хода сообщения?

На что, вытянувшийся в струнку и картинно отдававший честь, сапёрный подпоручик, командир приданного морским батальонам сапёрного подразделения, осторожно уточнил:

— Окопы полного профиля, ваше превосходительство?

— Да окопы полного профиля, это когда можно проходить по окопу и при этом противнику даже не видно, что по окопу перемещаются, так как глубина окопа выше роста человека. И вообще подпоручик вы учебный фильм про позиции у Киношоу видели?

— Учебный фильм, ваше превосходительство? — казалось, что у офицера-сапёра глаза вылезут из орбит.

— Ладно, молодой человек, всё понятно, — адмирал с шумом выдохнул воздух, — Пожалуй, сделаем так, господа. Я, на завтра, приглашаю командиров батальонов, с несколькими вашими офицерами. И от морской артиллерийской бригады попрошу тоже присутствовать. Вы подпоручик пригашаетесь отдельно, думаю, вам будет интересно глянуть, как должны выглядеть образцовые полевые позиции. Надеюсь, ни у кого не возникает отторжение мысли, что оборона крепости, в идеале, должна была бы проходить здесь. По руслу реки Ди-Ша-Хэ и дальше к станции Пуландянь. Конкретно по этому хребту. Но, к сожалению, не я командую. Кстати армейских артиллеристов с собой тоже возьмите. С рассветом я пришлю за вами миноносец. Он вас и заберёт. После осмотра позиций, отобедаем у нас, посмотрим учебные фильмы. Мадемуазель Аюми, их вам, господа, покажет. На 'Саратове' должны быть копии её творчества. И позже, миноносец привезёт вас всех обратно. Думаю, за это время японцы в атаку не пойдут. Но за себя командиров оставьте. Кстати подпоручик, кто размечал позиции на местности?

— Я, ваше превосходительство, но что не так? — тут же снова вытянулся во фрунт, залившийся краской офицер. В русской армии того времени сапёры обычно сами не строили позиции, а только размечали их расположение на местности и обеспечивали войска инструментом. Обычно не имеющих при себе инструмента для земляных работ.

— Я бы сказал всё, — вздохнул адмирал, — линия укреплений проведена так, что из половины окопов стрелять можно только, встав на бруствер в полный рост. Хотя и не спорю практически в идеальную линию. Брустверы не замаскированы. Нижние чины, набиты в эти канавки, как сельдь в бочку.

— Но, ваше превосходительство, — попытался было оправдаться офицер.

— Я понимаю, что таковы требования, — прервал его адмирал, — И они далеки от новейших разработок в области полевой фортификации. А посему, молодой человек, слушайте и внимайте. Окопы углубить, хотя бы так, чтобы по ним можно было перемещаться согнувшись. Оборудовать стрелковые ячейки, хотя бы для стрельбы с колена. С учётом того, что бы подносчики поеприпасов и санитары могли перемещаться по окопам не мешая стрелкам. С созданием брустверов перед стрелками, не уже, чем в пол сажени. Брустверы укрепить камнями и замаскировать. Хотя бы дёрном, приведя по цвету, под фон местности. И обязательно подумайте об противошрапнельных козырьках над окопами. Боюсь, окопы той глубины, что будут защищать от шрапнели, если просто лечь на дно окопа, выкопать, к сожалению, не получиться. Да и надо бы подумать о защите и артиллерийских позиций. Выкопать щели для расчётов, куда они смогут прятаться при обстреле. Особенно здесь на высоте, с отметкой 250 футов. И обязательно, подготовите отсечную позицию по северному склону высоты.

-Отсечная позиция? — подпоручик выглядел удивлённым, — Это что такое, отсечная позиция, и зачем она, ваше превосходительство.

— Это такая позиция, которая готовиться на случай прорыва противника. И против его удара во фланг и тыл. Я вижу эту высоту важным узлом обороны. И попрошу вас господин подпоручик по северному склону высоты организовать линию окопов и позиции на батарею десантных орудий.

Офицер это всё выслушал, а потом произнёс:

— Это невозможно, ваше превосходительство, просто не хватит инструмента. У меня всего полтысячи лопат и сотня кирок. Нам даже для оборудования офицерских блиндажей инструмента не хватает

— Вот же чёрт, — глянув на офицерскую землянку, представлявшую собой, узкую щель, в земле, перекрытую жердями, с набросанной поверх землёй, и поморщившись, выругался адмирал Вирениус, — Как же я мог забыть, про малые сапёрные лопатки. И то, что они только вводятся, для каждого солдата. Да и то только в германской армии.

Было видно, что адмирал очень сильно удручён случившимся. Хотя никто из присутствующих не понимал причины этого. И каждый опасался, что крайними за это, адмирал сделает именно его. Так что сказать рискнул только подпоручик-сапёр:

— Вы хотели сказать лопат, ваше превосходительство?

— Нет молодой человек, — покачал головой Вирениус, — речь идёт именно о малой сапёрной лопатке. Они, по размеру, где-то на четверть уже, на треть короче, чем штык у лопаты. Да и черенок длинной, у этой лопатки, всего вершка два, три. Надо будет подумать об оснащение этим оружием морских батальонов.

— Лопата оружие? — казалось, что, глаза у сапёра, были готовы вылезти из орбит.

— Лопатка, — снова уточнил адмирал, — Надеюсь, завтра же на 'Кронштадте' сделают опытный образец. Возможно, к обеду сделают небольшую опытную партию. И я вам объясню, принципы фехтования, на этом, соглашусь, не обычном оружие. Но очень эффективном, в условиях окопов полного профиля. Где с винтовкой, да и ещё со штыком, не сильно то и развернёшься. Но это завтра господа. А сегодня пусть нижние чины займутся окопами. Углубят их. Оборудуют стрелковыми ячейками. Что бы перемещающиеся по окопу нижние чины из резерва, санитары или подносчики боеприпасов, не мешали стрелкам вести огонь. Подумайте и о ходах сообщения. В тыл и между окопами. Дабы быстро и скрытно перебрасывать солдат. Для скрытого перемещения резервов или же для манёвра уже имеющимися силами. А выбрасывать землю можно и обломками досок, от ящиков. Взрыхлять землю конечно кирками и лопатами. А выбрасывать уж, чем получиться. И не забывайте господа про маскировку. А то ваш бруствер за версту видать. Стреляй, не хочу. Надеюсь, господа, вы всё осознали. А сейчас я хочу проверить, как кормят нижних чинов.

— Так, вы, ваше превосходительство, похоже, говорите про окопную лопату Линеманна? — ещё на пару мгновений, по окончании диалога адмирала, задумавшись, произнёс сапёр, — Так она изобретена была ещё в 1870 году. Правда нигде не нашла большого распространения. Их в каждом батальоне наличествует по одной на каждого из четырёх стрелков. И я ни разу не слышал, что бы её предлагалось использовать в качестве оружия.

-Хм, — адмирал удивлённо посмотрел на поручика, — А вы удивили меня, молодой человек. Приятно удивили. И да, я имел, введу именно вариант той лопаты. Но не квадратную, а пятиугольную, трапециевидной формы. С заострённой передней частью. И поверте, такая лопата она должна быть у каждого нижнего чина. Да и, для боя в окопе, или в сооружении, где с винтовкой не развернуться, это будет страшное оружие. И именно как такое оружие её предпологаеться использовать в германской армии. Но всё равно, господин подпоручик, про отсечную позицию, на северном склоне высоты 250 футов, не забудьте.

Полевой кухни у морских батальонов не было, но с разобранного японского корабля доставили корабельную кухню и огромные ендовы. Кухню расположили под навесом и по очереди готовили для всех моряков и тех солдат, что были прикомандированы к ним. При этом и первое, и второе для нижних чинов готовили на мясных консервах. Но, не выдав, по требованиям армии, каждому фунтовую банку, а добавив консервы в котёл. И если адмиралу, для пробы, подали отдельно и суп, и кашу в тарелках, а горячий чай в кружке, то нижние чины получили и суп, и кашу в одну ендову. А только чай налили каждому в кружку, выдав порцию сахару. И отдельно чарку водки. Досталась чарка и солдатам. И тут адмирал услышал, как принявший чарку, и севший в один круг, вокруг ендовы, с матросами, совсем молодой солдат произнёс, запустив ложку в эту пищу:

— Эх, а не плохо флотских кормят. Вот бы всегда так.

На что сидевший рядом, уже в летах, унтер-офицер из сапёров ответил:

— Плохо его, дурня, кормят. Зато тонуть, тебя дурня, в море, никто не заставляет. Енто ты, сюды, по чугунке приехал. А я вот, покедова сюды, из Одессы на пароходе приплыл, столько страхов натерпелся, что не приведи господи. Не раз думал, что всё, отдал богу душу. Но бог миловал.

Их командир, тот самый подпоручик, залился было краской, поняв, что эти разговоры услышал адмирал, и попытался было разобраться с подчинёнными. Но Вирениус остановил офицера, махнув рукой, молде, пустая болтовня.

И вот теперь этот подпоручик, взяв гитару, исполнял романсы, не сводя с Аюми взгляда. И, похоже, девушке он нравился. По крайней мере, встретившись глазами с его взглядом, девушка смущенно улыбалась, опускала глаза, и её лицо заливалось краской. После чего она инстинктивно начинала прихорашиваться.

И никто не знал, что этот вечер стал последним тихим вечером. На следующий день пришла информация, что 2-я японская армия атаковала русские войска, под командованием генерал-лейтенанта Штакельберга у станции Вафангоу. И если в первый день русские войска смогли удержать позиции, то на второй день битвы, обойдённые с севера японской дивизией, русские войска вынуждены были отойти. Позволив японцам перерезать последние дороги ведущие к Квантунскому полуострову. Осада крепости Порт-Артур началась.

11

— Ваше превосходительство, — стоявший перед Вирениусом человек в мундире железнодорожника, но с ополченческим крестом на фуражке и знаком Военного ордена, на мундире, с надеждой смотрел на адмирала, — у меня на станции только одной муки двадцать семь тысяч пудов. И куда её, неужели жечь? Мне и так доставили всё, что вывезли со станции Вафандян, а на мне ещё и моё имущество висит.

Адмирал ещё раз обвёл взглядом станцию Пуландян, ближайшую железнодорожную станцию к Порту-Адама или бухте Яданвань. Сначала взгляд адмирала остановился на испещрённой пулями ограде поста пограничной стражи. По местной привычке называемыми импанем. В котором, совсем недавно, отряд из полусотни пограничников, под командованием ротмистра Каргинского и восьми добровольцев под командованием начальника станции Комарова, отбили нападения японского разведывательного отряда из трёх рот. Подошедшего к станции после победы японцев под Бидзыво. Но встретив противодействие, японцы отошли. Успев перед этим обстрелять и проходивший через станцию санитарный поезд номер 37[18]. И только подвиг начальника станции, увидевшего подходивший поезд и пробежавшего, сто пятьдесят метров, под огнём японцев, дабы перевести стрелки, спас санитарный эшелон. Начальник станции открыл, для приближающегося поезда, дорогу на свободный путь. Чем и спас эшелон от столкновения, со стоящим на путях, пятью товарными вагонами. Потом, взгляд адмирала, скользнул по забитой всевозможными грузами станции и наконец, остановился на стоявшей, возле берега, благо был прилив, в длинном, узком и очень мелководном заливе канонерской лодки 'Сивуч'. После чего адмирал повернулся к начальнику станции Пуландян и произнёс:

— Ну что я могу вам сказать, милейший, вам стоит поторопиться. У вас от силы два дня, чтобы всё отправить на юг. В первую очередь отправьте на юг все загруженные вагоны. Организуйте эшелоны и отправляйте. Все остальной товары стоит пересортировать. И в первую очередь отправить в крепость, те грузы, что помогут выстоять Порт-Артуру. Остальное придётся уничтожить. И пусть это, в крайнем случае, будет чумиза и самый плохой уголь. Чем те же мука или строевой лес. Так что я на вас очень надеюсь. И родина вас не забудет. А всё остальное спишет война.

И в тот момент, когда адмирал произносил последнюю фразу, из глубины сознания всплыли ехидные фразочки. Что 'родина не забудет, потому что она злопамятная, зараза' и что 'война всё спишет, в том числе и вас'.

— Но у меня не хватит вагонов это всё вывезти, ваше превосходительство, — скривился Комаров.

— Я это понимаю, — кивнул адмирал, — как понимаю, что взять вагоны будет неоткуда. Я могу направить сюда несколько грунтоотвозных шаланд из Порт-Артура. Они прибудут в лучшем случае через сутки. Другие плавсредства, к сожалению, использовать, ни как, не получиться. От сюда, в отлив, даже 'Сивуч' вынужден уходить. Сможете организовать погрузку товаров на мелкосидящие шаланды? С китайцам-кули расплатитесь теми же товарами. Крупами, например. Но учтите, мало того, что от станции до берега полторы версты, так и ещё в отлив тут вода на пол версты уходит.

Вирениус кивнул в сторону берега, а потом адмирал развернулся к командиру 'Сивуча' капитану второго ранга Стратановичу Александру Николаевичу:

— Для охраны эвакуации я выдвину сюда две вспомогательных канонерских лодки 'Зею' и 'Бурею'. 'Грозящему' пока придётся в одиночестве подежурить у Кинджоу. Так что вам, Александр Николаевич, придётся возглавить этот отряд. Включая и грунтоотвозные шаланды. На их безопасность обращаю особое внимание. Они ещё будут нужны.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил Стратонович, — возглавить отряд. И обеспечить безопасность барж, с грузом.

— В первую очередь, вас должно интересовать сами шаланды, — тут же уточнил Вирениус, — Грузы, это побочное. Оставшиеся из этих грузов придётся уничтожить при отходе. Надеюсь, это будет, только нечто малоценное. На вывоз продуктов, кардифа и строительных материалов обращаю особое внимание.

— А придётся отходить, ваше превосходительство? — тут же поинтересовался командир 'Сивуча'.

— Без малейших сомнений, — тяжело вздохнув, ответил адмирал, — После разгрома нашего первого корпуса у Вафангоу второй японской армией, следует ожидать удара их третьей армии, по позициям нашего третьего корпуса. А у японцев превосходство в силах. И это должно случиться буквально в ближайшее время. А посему вверенными вам кораблями не рискуйте. При отливе бухту покидайте. Письменный приказ на подобные действия от меня получите.

Адмирал уже понял, насколько глубоко он ошибся. Не настояв на том, что оборона Квантуна должна была проходить по этому рубежу. Но, как известно умная мысль всегда приходит, когда уже слишком поздно. А в реальности, этот горный хребет, перегораживающий Ляодунский полуостров. И нависающий, над располагающихся, в долинах перед ним, реке Да-ша-хэ, озеру Паодзы и буквально ручейку шириной в десяток саженей, под названием Ан-дзы-хэ. Проходящих вдоль северных склонов хребта, который и был не плохим оборонительным рубежом. Последний ручеёк и проходил через станцию Пуландян и впадал в Порт-Адама. Но это был тот рубеж, за который и следовало бы уцепиться, чтобы не допустить японцев к Квантуну. Благо, чуть севернее отрогов, и проходила граница Квантунской области, занятой Россией и нейтральной зоны перед этой областью. Единственной проблемой был нависающая на левом фланге, гористый полуостров. Откуда можно было вести фланговый обстрел из орудий левого фланга позиции. Хотя проблема была вполне решаема. За счёт размещения там плацдарма. Снабжаемого флотом. Но было уже поздно, что-то менять. И развитие этой позиции стоило оставить на перспективу. И ещё раз посмотрев, на высоты на другом берегу залива, Вирениус снова повернулся к Комарову:

— И у вас телеграф на станции работает?

— Только в сторону Кинджоу, — тут же отозвался начальник станции, — связи с Вафангоу нет уже два дня. Утром была связь до станции Вафандян. Это в тридцати верстах севернее. Но последний эшелон со станции уже прибыл. Телеграфное оборудование они вывезли.

— Мне и надо то, передать приказы. Один на станцию Инченцзы. Она ближайшая к отряду в бухте Хаси. И в Порт-Артур, что бы выслали сюда, две грутоотвозные шаланды, под охраной пары минных катеров. У вас, милейший, будет около суток, организовать погрузку всего, что хотите вывезти, на них. Где у вас тут телеграф?

— Прошу вас, ваше превосходительство, следуйте за мной, — тут же засуетился Комаров, понимая, что у него, похоже, выпадает шанс спасти, если не станцию, так грузы на ней, — Я, найму китайцев, с лодками, что бы они начали вывозить грузы на лодках по реке, к заливу. А пограничников попрошу взять эти грузы под охрану.

— Хорошо, хорошо, — согласился адмирал, — Вы ступайте вперёд, а мы с Александром Николаевичем вас догоним.

И когда начальник станции быстро пошёл вперёд адмирал, медленно ступая, направился следом, при этом тихо говоря командиру 'Сивуча':

— Александр Николаевич, продолжим то, на чём нас прервал этот молодой человек, так вот я считаю, что Порт-Адам противник сразу же, по занятию, начнёт использовать как базу флота. И для снабжения своих войск. Я понимаю, что при отливе, все суда водоизмещением свыше тысячи тонн, ну кроме конечно низкосидящих, окажутся тут на мели. К тому же тут не оборудованный берег. Но в паре, тройке вёрст от станции, железная дорога подходит всего на сотню саженей к урезу воды. И если там оборудовать платформы для погрузки, а на берегу причалы, в том числе и плавающие из джонок, то они могут организовать и выгрузку грузов, и базирование сил до канонерских лодок включительно. Используя для доставки грузов другие джонки.

Капитан 'Сивуча' соглашаясь, кивнул в ответ, внимая воле адмирала. А Вирениус продолжил:

— Так вот, Александр Николаевич, я хочу, чтобы вы возглавили минирование этой бухты. Для этого, помимо уже озвученных судов, сюда придут минный заградитель 'Богатырь' и миноносец '226'. Они уже должны были выйти с Эллиотов. Командир 'Богатыря' лейтенант Волков и осуществит минную постановку, в местах, которые укажите вы. Где удобнее всего будет поставить суда под разгрузку. Или где удобнее всего будет производить бункеровку кораблей. Ну и где, удобнее всего, будет отстаиваться во время отлива глубокосидящим кораблям. В том числе и во время шторма. Благо условия этой бухты позволяют проводить любые работы даже в непогоду. Командир '226-го' лейтенант Щастный возглавит вашу защиту от минных сил. Передадите под его командование свой минный катер.

— Понятно, ваше превосходительство, но вот вся минная постановка будет производиться буквально на глазах китайцев, — Стратонович позволил себе высказать сомнения идеям адмирала, — Японцы их быстро вытралят.

— Не могу тут с вами не согласиться, Александр Николаевич, — кивнул Вирениус, — Причём думаю, даже не только на глазах у китайцев. Но и японцев тоже. Думаю, на северном побережье бухты, уже завтра появиться японская разведка. А потом они подтянут туда и пушки. Будьте осторожны, не попадите под обстрел двенадцатисантиметровых гаубиц. Дабы не повторить судьбу 'Лютфи-Джелиля' [19]. Ваша полудюймовая броня, плохая защита от двенадцатисантиметровых, а то и пятнадцатисантиметровых снарядов японских осадных орудий и гаубиц. А так, помимо боевых мин, число десятка два, я поручил командиру 'Богатыря' приготовить до сотни муляжей мин. И подумать о том, чтобы мины, подчёркиваю именно мины, встали на позицию не сразу. А по истечении хотя бы недели или двух. Вот и получиться, что противник не сразу сообразит, что имело место не демонстрационная минная постановка, а вполне боевая. Но вот это всё, Александр Николаевич, должно сохраниться в тайне, о которой мы знаем только втроём.

Капитан второго ранга тут же кивнул:

— Я понял ваше превосходительство, я всё понял. Буду максимально осторожным. А так вы хитро придумали.

— Ну не хитрее, чем придумали наши на Дунае в 1877 году, когда демонстративно, на глазах у турок, сбросили в Дунай мешки с песком, под видом мин. И два турецких броненосца, не рискнули, потом прорываться этой протокой и были захвачены нашими войсками. Став нашими 'Никополем' и 'Систово'.

— Тут хитрее, ваше превосходительство, — капитан 'Сивуча' попытался польстить начальству, — Будет же и боевое минирование. Но растянутое во времени. Японцы начнут подрываться и снова тралить залив.

— Очень на это надеюсь, Александр Николаевич, очень. А иначе нам будет сложно достать врага в этом заливе. По имеющейся у меня информации японцы выделяют излишки своей корабельной артиллерии в помощь армии. Для штурма Порт-Артура. Но думаю, хотя бы пара двенадцатисантиметровых пушек у входа в залив встанет. Да и мины свои они поставят. Так что помешать им тут мы даже броненосцам не сможем. Но вернёмся к угрозе обстрела вверенных вам кораблей. У противника тут артиллерийская бригада, это полсотни гаубиц Круппа. Они могут представлять угрозу даже вашему 'Сивучу'. Так что, Александр Николаевич, берегите вверенные вам корабли. За зря не рискуйте. При обстреле гаубицами уходите из залива. Это в письменном приказе вам будет. Но мы подходим к телеграфу. Если вопросы есть, то потом.

— Есть ваше превосходительство, — тут же обрадованно произнёс Стратонович, явно не собирающийся вообще рисковать, — А вопросов нет, и так всё понятно.

Адмирал Вирениус как раз ждал в помещении телеграфа ответа, на свои распоряжения, по поводу выхода кораблей, когда на один из путей железнодорожной станции Пуландян стал медленно входить длинный грузовой состав. Адмирал удивлённо посмотрел на Комарова. И начальник станции, под этим взглядом втянул голову в плечи и скороговоркой ответил:

— Я сейчас всё выясню, ваше превосходительство, этого не может быть. Станцию Вафандян утром же эвакуировали. Там не должно быть наших. Ну, кроме отосланного на разведку бронепоезда. А тем паче таких товарных эшелонов.

И с этими словами начальник станции выскочил из помещения телеграфа. А адмирал, постояв минуту произнёс:

— Пойдёмте-ка, Александр Николаевич, посмотрим, кто это такой герой. Из Вафангоу к нам прорвался.

— Вы думаете, что из Вафангоу, ваше превосходительство? — тут же произнёс капитан 'Сивуча', направляясь следом за адмиралом. Следом направились флаг-офицеры Вирениуса. Который произнёс:

— А у вас, Александр Николаевич, есть другие варианты, откуда они могут прорваться? — ответил адмирал и, выйдя на крыльцо, стал, с интересом рассматривал стоявшего возле начальника станции человека в форме подполковника четвёртого Заамурского железнодорожного батальона. А мимо них проходил длинный и явно тяжелогруженый эшелон. Который с трудом тянул паровоз, на подножках которого стоял пожилой, усатый машинист. С перетянутой патронташем, со вставленными в гнёзда патронами и берданкой на плече. Который с волнением и тревогой всматривался в разговор подполковника и начальника станции. Причём было видно, что за этим эшелоном идёт ещё несколько эшелонов. Переговорив с подполковником, Комаров бегом направился к телеграфу, а адмирал неспешно направился к начальнику эшелона, который увидев, адмирал вытянулся во фрунт и представился:

— Ваше превосходительство, подполковник четвёртого Заамурского железнодорожного батальона Спиридонов [20]. Прорвался с эшелонами со станции Вафангоу.

С видимым удовольствием адмирал поднёс руку к фуражке:

— Контр-адмирал Вирениус. И позвольте поздравить вас, господин подполковник, с удачным прорывом. И как вас по имени отчеству?

С этими словами адмирал протянул здоровую руку подполковнику. Которую тот пожал и произнёс:

— Федор Иосифович, ваше превосходительство.

Вирениус кивнул и представился:

— Андрей Андреевич, и давай те без чинов, Федор Иосифович. Расскажите, как у вас получилось прорваться. Да и вообще, как вы на такое решились?

— Перед тем как японцы обошли с севера первый корпус, на станцию Вафангоу, прибыли два эшелона с боеприпасами. Так же на станции находился эшелон с ранеными в первый день сражения солдатами первого корпуса и гражданскими лицами. А также эшелон с инженерным имуществом. Так же было два паровоза и несколько вагонов. При этом на станции находилась бронедрезина. От командира, которой я получил информацию, что южнее станции действует блиндированная железнодорожная батарея. И её командир поручик Борейко намерен прорваться в Порт-Артур. Вместе с ним к крепости намерен прорваться с двумя бронеавтомобилями фирмы 'Шаррон' и подъесаул седьмого Сибирского казачьего полка Накашидзе. Который, не был уверен, что его бронеавтомобили пройдут по бездорожью. Но который совершенно не желал оставлять японцам даже намёк на подобную технику. И я решил организовать эшелоны и вывезти всех и всё что можно со станции Вафангоу. Пока первый корпус отступает к морю, а потом по тракту на север. Организовал, эшелоны и стали выдвигаться в сторону станции Вафандян. Первыми пошли бронебатарея и бронедрезина. Потом эшелоны. В двух были платформы с установленными на них бронеавтомобилями.

В этот момент из окна телеграфа выглянул Комаров и крикнул:

— Ваше благородие, путь на Саншилипу открыт, но там могут принять только один эшелон. Остальные придётся остановить тут.

Услышав это, подполковник Спиридонов удовлетворённо кивнул, и махнул рукой машинисту поезда. Который тут же исчез в будке. И эшелон стал набирать ход. Освобождая дорогу другим эшелонам, которые уже начали сигналить. А подполковник продолжил:

— Вести один эшелон с боеприпасами вызвался вольнонаемный машинист, запасной нижний чин, Алексей Петров. А то даже на все эшелоны машинистов и кочегаров не хватило. Машинистом, на втором эшелоне с боеприпасами, стал поручик Завадский, кочегаром туда добровольно вызвался корнет фон Рооп [21]. К эшелонам, с боеприпасами, присоединили платформы с бронеавтомобилями. И как оказалось не зря. А вот, кстати, и первый бронеавтомобиль, — с этими словами Спиридонов указал взглядом, на прицепленную последней к эшелону платформу с бронеавтомобилем. Причём борта платформы были испещрены следами от пуль. А возле бронеавтомобиля стоял подъесаул, весьма кавказской наружности, в форме седьмого Сибирского казачьего полка.

— Князь Накашидзе? — увидев офицера, произнёс Вирениус.

— Да, это он, — согласился Спиридонов, — Если бы не его бронеавтомобили, пришлось бы худо. Как оказалось, что мост перед станцией Вафандян оказался подорван. Заряд был положен на подушки под концы фермы моста. При этом сила взрыва была такова, что концы фермы разогнулись в разные стороны. Куски железа вырваны и отброшены в сторону. Да и на самой станции были подорваны стрелки. Пришлось встать на ремонт сначала моста, а потом станции. Благо на платформе у батареи было всё необходимое для ремонта пути. И тут мы были атакованы японцами. Сначала кавалерийским разъездом. А потом, уже на станции, силами до батальона пехоты. И тут нас выручили бронедрезина и установленные на платформах бронеавтомобили. Ну и конечно блиндированная артбатарея. Огонь, который корректировали с бронедрезины. А потом с юга подошёл бронепоезд. И японцы отошли. К нашему счастью у них не было с собой орудий. А мы закончили ремонт пути, даже не восстанавливая стрелки, а просто уложив рельсы, двинулись вперёд. Выдвинув вперёд эшелоны с бронеавтомобилями. Благо командир бронепоезда сообщил, что впереди нет японских сил. Причём перед головным паровозом поставили платформу от железнодорожной батареи, с мелкокалиберными пушками. Что спасло от нападения хунхузов. Под командованием японского офицера. Следом выдвинулась батарея. Потом остальные эшелоны. И в арьергарде находятся бронепоезд и бронедрезина.

— Повезло вам, — покачал головой Вирениус, — повезло.

— Да если бы не эти блиндированные поезда и не бронедрезина, то не прорвались бы, — покачал головой подполковник, — Но теперь придётся быть в Порт-Артуре.

— Ну почему же, придётся, — усмехнулся Вирениус, — думаю, что вас, Федор Иосифович, а также князя Накашидзе, с вашими людьми и бронеавтомобилями вывезем в Инкоу, на пароходах. Мне представляется, вам обеим предстоит ещё много славных дел. А по поводу блиндированного поезда. Так, как бы для защиты от ихэтуаней, на КВЖД, в своё время, создали такой блиндированный поезд. Правда, не использовали. Похоже, просто не успели. Возможно, где-то ещё и стоит. Скорее всего в депо станции Бухэдо. Вы, его превосходительство, генерала Хорвата поспрашивайте. Должен знать, что и где в его хозяйстве находиться. Думаю, вам он сильно может пригодиться.

Подполковник удивлённо посмотрел на адмирала и кивнул, соглашаясь с ним. А Вирениус продолжил:

— Ну я тут свои дела закончил, Федор Иосифович, не составите мне компанию? В мотодрезине, до Дальнего. А там и в Порт-Артур доберётесь. Вам миноносец выделю. Заодно обсудим, как вам будет сподручнее добраться назад в Инкоу. И кого вы заберёте с собой.

— Хорошо, Андрей Андреевич, — Спиридонов выглядел хоть и уставшим, но вполне боевым, — Давай те прокатимся, до Дальнего. Вопрос, куда и какие эшелоны направлять, ещё предстоит решить.

Но тут взгляд адмирала остановился на спрыгнувшем, с подножки одного из вагонов, подходящего поезда, мальчишки. Лет двенадцати. И в весьма замызганной форме гимназиста.

— Так, — протянул Вирениус, — А это кто ещё у нас?

— В Вафангоу к нам прибился, Андрей Андреевич, — ответил Спиридонов, — Не бросать же отрока на той станции было. Да и он просил отвезти в Порт-Артур. Очень храбрый отрок. Когда напали японцы, а потом хунхузы то помогал набивать обоймы для пулемётов Гочкиса. Уверяя, что отец в крепости служит. Капитан Степанов.

— Николай Иванович? — уточнил адмирал.

— Отец, да, — тут же оживился подполковник, — Вы с ним знакомы, Андрей Андреевич?

— Знаком, знаком, только он уже подполковник, командует сухопутным гарнизоном Николаевска-на-Эллиотах, — покачал головой адмирал Вирениус, — То, то он обрадуется сыну. Которого с матерью отправил, было дело в Одессу. А этот сорванец проехал всю Россию и с боем прорвался к отцу. Вы его в рапорте, Федор Иосифович, обязательно укажите. Думаю, будущему гвардейскому артиллеристу медаль 'За Храбрость' будет к месту.

А потом, обращаясь уже к мальчишке, который озирался по сторонам, поняв, что эшелон останавливается на станции, Вирениус повысил голос:

— Молодой человек, подойдите, пожалуйста.

Мальчишка вздрогнул и, тут же, метнулся было к проулку между зданием вокзала и зданием начальника станции, но вслед услышал:

— Да не бежите вы так, Александр Николаевич, вы уже прибежали. Всё равно к своему отцу вы мимо меня не попадёте.

И через минуту отрок вышел из-за здания вокзала и спросил:

— Вы меня знаете, ваше превосходительство?

— Только наслышан о вас, Александр Николаевич. Но хорошо знаю вашего отца. Думаю, увидев вас, он испытает двоякое чувство. С одной стороны, будет искренне рад, что вы молодой человек живы. С другой за ваши уши, я не дам и ломаного гроша. Не смотря на вашу медаль.

— Медаль? — удивился мальчишка, — Какую медаль?

— Медаль с надписью: 'За Храбрость' и изображением государя императора. Коей вас хочет наградить Федор Иосифович. Ведь вы, Федор Иосифович, — адмирал посмотрел на улыбающегося подполковника, — желаете же наградить будущего гвардейца-артиллериста и величайшего сказочника этой наградой? Никто бы другой, сюда, через всю Россию не добрался.

Подполковник усмехнулся и произнёс:

— Думаю, сей отрок вполне эту награду заслужил.

Вирениус тоже улыбнулся и добавил:

— И не стойте там, Александр Николаевич, подходите. Мы только вас и ждём. Лично я вам уши драть не собираюсь, этим ваш отец, думаю, лично займётся. Но вы же дворянин, а значит, невзгоды должны стойко преодолевать. Особенно те, которые вы сами нашли. На свою голову.

Степанов, понурив голову, медленно побрёл в сторону адмирала. Который обернулся в сторону начальника станции и попросил:

— Милейший, я вас попрошу дать, от моего имени, телефонограмму в Одессу, через Чифу, преподавателю русского языка и словесности Одесской Мариинской женской гимназии, Лидии Николаевне Степановой, что Александр нашёлся и будет переправлен к отцу. Международную телефонограмму я оплачу. А то ваша мама, Александр Николаевич, явно волнуется. О ней то вы, сударь, явно не подумали, когда сбегали.

— Я от поезда отстал, — насупившись, произнёс мальчишка, — Решил, что отца быстрее догоню.

— Это вы милейший мой сказочник, Николаю Николаевичу, рассказывать будите. И надеюсь в ваших произведениях, мы, с Федором Иосифовичем, не будем жуткими монстрами. А вполне так себе положительными героями.

— Ну, Андрей Андреевич, вы совсем мальчишку запугали, — улыбнулся было Спиридонов.

— Его запугаешь, — усмехнулся в ответ Вирениус, — Вы уж поверьте моему слову, Федор Иосифович, этот герой ещё всей России известен будет. И если нас ещё помнить будут, то только благодаря ему. Что были знакомы с ним.

А потом адмирал обвёл всех взглядом и спросил:

— Ну что господа, в дорогу. Надеюсь, путешествие на мотодрезине все выдержат? Особенно вы молодой человек, поужинаем уже в Дальнем. Похоже, все, что я мог сделать тут, я уже сделал. Сделать большее, к сожалению возможности, нет. Времени, как стратегический ресурс, у нас, отсутствует полностью.

Произнеся эту фразу, адмирал посмотрел на начальника станции:

— Милейший вы организуете нам поездку, на мотодрезине, в Дальний?

— Да, ваше превосходительство, сейчас же немедленно уведомлю по линии, о вашем выезде, — ответил Комаров и направился к телеграфу.

Адмирал Вирениус проводил взглядом начальника станции и произнёс:

— Тогда господа идём к дрезине. Она скоро отправляется, — но тут взгляд адмирала остановился на юном Степанове, с интересом рассматривающем карабины Манлихера-Мордовина, в руках охранявших адмирала матросов, — Нравиться игрушка? Надеюсь, сегодня хунхузы на нас не нападут. А на Эллиотах вы, молодой человек, из таких игрушек ещё постреляете.

[18] Случай имевший место 23 апреля 1904 года.

[19] 'Лютфи-Джелиль', турецкий монитор погибший 29 апреля (11 мая) 1877 года. От навесного огня русских мортир.

[20] 27 апреля 1904 года, подполковник 4-го Заамурского железнодорожного батальона, Федор Иосифович Спиридонов, привел в Порт-Артур, через территорию занятую японцами два эшелона с боеприпасами и инженерным имуществом.

[21] В реальной истории вели разведывательный паровоз. Подготовленный к взрыву, в случае попытки японцев захватить паровоз.

Глава 12.

1

— Госпожа в гостиной, — приняв шинель и фуражку у адмирала, сообщила, улыбающаяся свой обычной загадочной, куда там Джоконде, улыбкой Чжань Ли. Вообще то они с Оливией подели хозяев в доме. И если Оливия всячески старалась высказать своё предпочтение к адмиралу, то китаянка направила все усилия на его сына. И по возвращению адмирала из госпиталя, Николай, как-то с улыбкой спросил, понаблюдав, как Оливия всячески демонстрировала адмиралу округлости своей фигуры:

— Это что было отец?

— Попытка, одной курицы, сделать так, чтобы ей не свернули шею, — просто ответил Вирениус-старший, — Понимаешь, Коля, она же не знает, что шпионит тут с моего ведома и разрешения. И ей явно страшно. Вот и пытается заранее обезопасить себя. Всеми доступными ею способами.

— А ты бы стал ей сворачивать шею? — усмехнулся Николай.

— Конечно нет, но есть те, кто её готовы на куски порезать. Возможно, с ними, после войны придётся иметь дело. И тут она может сыграть, в перспективе первую роль.

— И кто это, отец?

— Якудза.

— Эти бандиты? — удивился Николай, — И с чего ты решил, что она с ними связана?

— У неё на теле цветные татуировки, — пожал плечами адмирал, — А с такими татуировками женщины на воле не живут. Они либо находятся под крылом банд якудза, либо лежат в гробу. И я даже не знаю, кого она боится больше. Меня или их. Но в любом случае явно пытается подстраховаться.

— Цветные татуировки у женщины, — приподнял бровь Вирениус-младший, — Это, пожалуй, было бы интересно посмотреть.

— Ну так займись, думаю, её такой вариант тоже устроит. А я подумаю, как бы подмять хотя бы одну из этих группировок под нашу разведку. Или создать новую свою и подмять под неё уже существующие старые. И возможно, связи и знания, Оливии тут и смогут помочь. Всё одно ей ни от меня, ни от жандармов уже не отвертеться. И как-то жизнь свою спасать надо будет. Ведь она будет жива, пока будет кому-то интересна. И я думаю, она это хорошо понимает.

Но сейчас адмирал, без задней мысли вошёл в гостиную и замер как вкопанный. При виде застывшей парочки на диване. И если мичман фон Гернет среагировал быстрее, чем адмирал успел сказать хоть слово, и, схватив оружие, и на ходу подтягивая брюки, выпрыгнул в окно, то Аюми взвизгнув, вся сжалась и попыталась прикрыться руками. И выругнувшись Вирениус развернулся и постарался как можно быстрее выскользнуть из комнаты. Столкнувшись в коридоре с китаянкой, которая бросила быстрый взгляд на мужчину, пытаясь понять его реакцию. Но встретившись взглядами с мужчиной, тут же попыталась убежать, но не успела. Вирениус схватил её за руку, и буквально кипя от бешенства, произнёс:

— Ещё раз подставишь госпожу, вылетишь из этого дома, вместе с детьми и без рекомендательного письма. Причём в деревню, которую на следующий день займут японцы.

И тяжело выдохнув, мужчина продолжил:

— Накроешь на обед, в столовой, потом поможешь госпоже привести себя в порядок к обеду. И ступай. Тебе придётся очень постараться, что бы я это забыл. И вылезти из кожи вон, чтобы понравиться госпоже. Одно её слово, и ты вылетишь на улицу.

Казалось, что китаянка, что хочеть высказать, то что она знает. Глаза вспыхнули, она встрепенулась, рот открылся, но в следующий миг Ли передумала, рот закрылся, при этом губы недовольно скривились, плечи сникли и понурив голову женщина побрела на кухню.

И когда, вся пунцовая, опустив голову, Аюми вошла в столовую, то Вирениус стоял лицом к окну. И только поняв, что девушка вошла в комнату, он произнёс:

— Мне не стоило туда входить, но я не ожидал. Извини. И я всё понимаю, наши европейские условности не могут быть приняты в Японии. Как и нам следует учитывать ваши традиции. И тут мне повезло. Будь твоя мама воспитана в Европе, от обвинений, что это я тебя не уберёг, мне было бы не отвертеться. А так, по японским меркам ничего такого страшного не произошло.

Вирениус повернул голову и взглянул на девушку:

— Жениться, то он хотя бы обещал?

Аюми только покачала головой, не поднимая глаз.

— Ну что же я поговорю, с ним. И что ты чувствуешь, по отношению к нему? Это важно, если он откажется от тебя, в разговоре с ним.

— Он мне нравиться, — только и проговорила Аюми.

— Мда, глупый вопрос, с моей стороны, — только и покачал головой адмирал, — Обычно женщина знает, согласна она она брак или нет, только увидев мужчину. Иначе бы у мужчин не было бы и шансов. А для этого мужчина должен быть хотя бы симпатичен для дочери Евы. Но я, пожалуй, поговорю, с этим молодым нахалом. Но учти, если я не преуспею, и он откажется, быть твоим женихом, то мне придётся отказать ему, в праве, посещать этот дом. Надеюсь получиться сохранить твою репутацию тут. В Японии боюсь, на твою репутацию больше скажется, что ты во время войны жила в России.

Адмирал снова только повернул голову в сторону Аюми и встретил внимательный взгляд её глаз:

— Конечно я зол моя девочка, конечно, я готов этого нахала, порвать на куски. Но это твоя жизнь и твоё право. Я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. И хочу прямо смотреть в глаза твоей мамы.

Вирениус улыбнулся, и ответом ему была смущённая улыбка, снова зардевшейся девушки. Скромно сцепивший пальцы, спереди на платье.

— Ну пошли обедать, — улыбнулся Вирениус, — И не забывай, что в спальню к тебе, я внезапно войти никак не смогу.

И вот теперь мичман фон Гернет, стоял перед адмиралом в адмиральском салоне 'Адмирала Посьета'. Бывший некогда китайским, а потом японским 'Защиту простирающим' броненосцем, корабль, попав к новым хозяевам, стал флагманским кораблём контр-адмирала Вирениуса. И хотя сейчас корабль, будучи обмотанным пластырями, не находился в доке. Занятым, в данный момент, более ценным 'Баяном'. Но ремонтные работы на корабле продолжались, все другие работы, кроме прерванных корпусных работ. Корабль срочно готовился к боям. И адмиральский салон на нём уже был готов. Вообще то, когда они встретились утром, мичман попытался придать себе крайне гордый и независимый вид. Благо как флаг-офицер адмирала, он был просто обязан присутствовать вместе с адмиралом Вирениусом. При награждении, адмиралом Макаровым, прорвавшихся в город на поездах железнодорожников. Благо часть экипажей бронепоезда и бронедрезины составляли моряки. И если экипаж железнодорожной батареи составляли артиллеристы под командованием поручика Борейко и железнодорожники, из четвёртой роты Первого Уссурийского железнодорожного батальона, то в бронепоезде и бронедрезины, расчёты орудий и пулемётов составляли моряки. Подчинённые адмиралу Вирениусу. А наградить героев было просто необходимо. Присутствовала, снимая всё происходящее на камеру, и Аюми. При этом она бросила на фон Гернета такой взгляд, полный тоски и нежности, что адмирал понял, тот точно выживет. После общения с ним.

Но это была там, на людях, а тут в корме броненосца они остались один на один. И их молчание определённо затягивалось:

— Так, господин мичман, — всем своим видом выказывая свое неудовольствие, произнёс адмирал, посмотрев на мичмана, — Вы мне ничего не желаете сказать?

— О чем ваше превосходительство? — произнёс фон Гернет, стараясь не встречаться взглядом с адмиралом.

— Хотя бы о том, когда вы намеренны, сделать предложение моей воспитаннице?

— У меня нет таких намерений, — сухо произнёс мичман. Играя желваками, на лице, и направив взгляд в иллюминатор. Подальше от глаз адмирала.

— Ну что же прискорбно, прискорбно. Надеюсь, теперь вы, молодой человек, понимаете, что дверь моего дома, для вас закрыта, — только и ответил адмирал, а потом добавил, — И что же мне с вами делать? Дабы не расстроить девушку.

— Что пожелаете, ваше превосходительство, — тут же встал в позу мичман.

— Вы это сами сказали, господин мичман, никто вас за язык не тянул, — тут же произнёс адмирал и откинулся на спинку кресла, — Скажу честно, мне не понравилось, юноша, что вы, вместо того что бы спасать репутацию, доверившейся вам женщины, кинулись спасать, вы уж не обессудьте за прямоту, свою задницу.

— Ваше превосходительство, я... — попытался возразить мичман, но адмирал его прервал:

— Я, юноша, помню, что вы дворянин. Но смею вам, молодой человек, напомнить, что мужчина, от юноши, отличается тем, что для него важнее репутация его женщины, чем его личная задница. И надеюсь, вы, молодой человек, мужчина, а не восторженный юноша. И как мужчина позаботитесь о чести и репутации доверившейся вам женщины. Пусть даже и, не собираясь на ней жениться. Но и моим флаг-офицером вам теперь больше не быть.

— Я готов вернуться на крейсер, — тут же сухо обронил мичман.

— Нет, господин мичман, так легко вы не отделаетесь. И на крейсер вы вернётесь не скоро, — адмирал поднялся из кресла и подошёл к иллюминатору в корпусе корабля, — У меня для вас господин мичман будет не совсем обычное задание. Вы, что ни будь, слышали об отряде лейтенанта Никонова, что был создан в 1876 году и отличился на Дунае. В составе Дунайской флотилии. Этот отряд ещё называли отрядом пловцов-охотников.

— Ни как нет, ваше превосходительство, не слышал, — мичман пытался говорить ровно, но в его голосе промелькнули панические нотки.

— Жаль, жаль, что не слышали. А ведь именно этот отряд занял первый освобождённый город в Болгарии. Освободив в ночь с 10 на 11 июня 1877 года город Мачин. Так вот, господин мичман, вам предстоит теперь воссоздать подобный отряд. И возглавить его. И для вас, господин мичман, будет два задания. Вытекающих из специфики деятельности вашего отряда. Первое, обследовать пляж возле Кинджоуской позиции, в одноимённом заливе. И наметить там маршруты, лучше всего несколько, по которым можно будет из воды на пляж выкатить полевые орудия и тяжёлые повозки. Причём как в прилив, так и в отлив. С учётом наличия там противопехотного заграждения. И возможного укрепления грунта. Вам господин мичман предстоит наметить эти маршруты, нанести на схеме ориентиры и сделать расчёт не расход материалов и работ, необходимых для укрепления грунта.

— Но как, ваше превосходительство? Как я это сделаю? Да и зачем? — фон Гернет с удивлением посмотрел на адмирала.

— Лучше бы эти вопросы волновали бы вас вчера, господин мичман, — адмирал зло посмотрел на офицера, — Вчера вас учить было не нужно. А вот зачем, вас господин мичман, не касается совершенно. Вы получили приказ, извольте его выполнить со всем прилежанием. И я совершенно не возражаю, если вам в вашем деле помогут офицеры — артиллеристы. Этим вы займётесь, пока будите обдумывать по поводу личного состава вашего отряда. Разрешаю брать в него не только хорошо умеющих плавать матросов. Но и обратите внимание на отставников. Особенно из пограничников и казаков. Особое внимание обратите на местных жителей. Вам, в первую очередь, понадобятся те, кто смогут скрытно проникать к японцам и вести наблюдение. Разрешаю вам найти себе помощника. Основной задачей вашего отряда будет разведка. Но это несколько позже. Когда прибудет оборудование.

— Оборудование, ваше превосходительство?

— А вы думаете, я вас просто так отправлю, добывать японский плакат. Но это потом, когда соберёте группу. Хотя бы из полудюжины пловцов.

— Японский плакат, ваше превосходительство? — только и выговорил мичман, — Но зачем?

— Это не простой плакат, господин мичман, это агитационный плакат. На котором изображено содомия японца, над русским солдатом. У японцев свои бзики, для них это почти норма, по отношению старших к подчинённым. И это даже один из элементов их подготовки молодых самураев. И они вкладывают, в это другой смысл. Для них, это один из показательных элементов подчинённости. Но для наших солдат и матросов это может оказаться весьма большим идеологическим стимулом. Поэтому плакат необходимо добыть. Как, впрочем, и прочую, японскую агитационную продукцию. Для этого вы получите каяки и каучукового гидрокостюма Бойтона. Вы, господин мичман, знаете, что такое каяк?

— Ни как нет, ваше превосходительство, — только и выдавил мичман.

— Вот всему вас молодых учить надо. Каяк, это такая лёгкая и мореходная лодка эскимосов. Она представляет собой лёгкий каркас, обтянутый кожей. На ней эскимосы выходят даже в океан. Дюжина таких лодок и два инструктора из села Никольского, что на Командорских островах прибыли в Инкоу. Их должны будут доставить двумя пароходами. Так же в Чифу доставили первую дюжину гидрокостюмов господина Бойтона. Которые, я надеюсь, так же в течение недели, доставят двумя партиями в Порт-Артур. К этому моменту постарайтесь найти людей. Дерзких, храбрых, сильных, бесшабашных, умеющих плавать. И готовых проводить разведку береговых объектов, в интересах флота.

— Разведку, ваше превосходительство? Только разведку? — тут же спросил мичман.

— В первую очередь разведку, — кивнул адмирал, — а ещё диверсии, захват маяков и прочих навигационных объектов, минирование вражеских кораблей, захват пленных, для допросов. Но то всё в случае необходимости. Приказ о своём назначении, создании отряда, о его размещении на Эллиотах и порядке подчинённости получите сегодня. А пока возьмите вот эти наброски, о принципах своей деятельности.

С этими словами адмирал достал из ящика стола тоненькую папку и протянул её мичману, добавив:

— И постарайтесь, господин мичман, запомнить два основных правила в своей новой деятельности. Никогда против ветра! Никогда против течения! А сейчас ступайте, через двое суток я жду от вас, господин мичман, первый отчёт о проведении разведки местности. В Кинджоуском заливе.

2

Капитан Москвин находился на командном пункте полка. Не своего полка. А на позиции, на горе Самсон. В этот день его рота дежурила в одном из секторов позиции на горе Самсон. И ему достался сектор два. Где лучшим, было сооружение для командного пункта полка. Вообще позиция на горе Самсон, или высоте с отметкой 1910 футов, проходила не только по самой этой горе. Начинаясь возле бухты Керр, позиция огибала гору, пересекала ведущие на юг к городу Кинджоу железную дорогу и два тракта и, обогнув высоту, с обозначением 1120 футов, упиралась в воды Кинджоуского залива. Так вот сектор один проходил по высоте 1120 футов, сектор два находился между двумя трактами, на Инкоу и Бидзыво, сектор три находился на горе Самсон, и последний четвёртый сектор проходил от горы Самсон, до бухты Керр. В качестве гарнизонов на каждый сектор выделялись по одной роте от каждого из батальонов пятого полка. А непосредственные работы выполняли матросы из Талиенваньского флотского экипажа и нанятые китайцы. Под руководством крепостных сапёров.

Хотя, если признаться честно, то позиция, по сравнению с Кинджоуской позицией была оборудована плохо. На все двадцать пять вёрст позиции была приложена только одна линия траншей. Пусть и полного профиля. И оборудованная стрелковыми ячейками и ходами сообщения, выводящими, в непростреливаемые противником участки. И только на горе Самсон успели возвести вторую траншею. И приспособить сектор три для круговой обороны. Но стены траншей на позиции не были укреплены. Не то, что стальными листами, как на позиции его полка, или хотя бы досками. Там даже не было плетня из лозы. Если только траншея не проходила в слабом грунте, на вроде песка. Вот там-то стены траншеи были укреплены. Не говоря уже о выстеленном досками дне траншеи с дренажной канавкой. На позиции не было ни одного железобетонного сооружения. Только для командующего корпусом и двух командиров дивизий имелись защитные сооружения из срубов, забитых камнями. Для командиров полков и бригад были оборудованы дюжина удобные блиндажи из перекрытых срубов, с парой амбразур в сторону противника и выходом в траншею. Правда, все такие сооружения имели усиленную защиту перекрытий. За счёт снятых с японских кораблей листов метала. Прикрывающих сверху каменную набивку между этим металлом и накатом из брёвен. А вот командирам батальонов приходилось довольствоваться металлическим перекрытием над траншеей. В виде усечённой пирамиды. Ротные же командиры могли рассчитывать только на бронещеток, встроенный в бруствер окопа и имеющий одну амбразуру. Помимо всего для артиллерии были оборудованы более чем две с половиной сотни позиций. Почти сто позиций были свободны и предназначались для полевой артиллерии третьего корпуса и временной морской артиллерийской бригады. А остальные позиций занимала противоштурмовая артиллерия. В которой, что только не было. Начиная от митральез Гатлинга. Как трофейных, взятых в Китае, так и созданных по русскому заказу и привезённых в Порт-Артур из Владивостока. Последние можно было отличить по надписи 'Gorlov' на корпусе. Были там и митральезы разных типов, в том числе, и снятые с японских брандеров. Были и орудия, взятые на фортах Таку и Бейтана [1]. В общем, на передовую позицию крепости свезли всё, что было не жалко. В том числе и с позиции пятого полка у Кинджоу. Где снятые противоштурмовые орудия были заменены на флотские скорострелки. И обслуживала этот антиквариат сводная рота Квантунской крепостной артиллерии. Правда, ещё имелись подготовленные позиции на полусотню пулемётов. Но пока пустых. Пулемёты должны были отойти вместе с частями третьего корпуса. И всё это прикрывала только одна линия проволочного заграждения.

Эта позиция считалась передовой. И весьма сильно уступала в оборудовании как Кинджоуской позиции, считавшейся хоть и промежуточной, но образцовой, так и Тафаньшинской позиции. Которую готовили как основную. И там-то, вовсю сооружали там защитные сооружения из бетона и брони. К оборудованию тыловой Нангалинской позиции пока ещё только преступили. При этом во всю пытаясь привести в более или менее приличный вид передовую позицию на горе Самсон. Но времени оставалось не много. Третий корпус потерпел поражение в сражении у станции Пуландян. Японцы разместили полсотни гаубиц Круппа на северном берегу Порта-Адама и открыли огонь буквально в тыл позиций второй Восточно-Сибирской дивизии. Атаковав её с фронта силами двух дивизий и одной резервной бригады. И довольно быстро овладев и железнодорожной станцией и возвышающимися возле неё высотами. Вынудив русские войска начать отход. При этом противнику удалось отрезать и прижать к берегу Корейского залива часть обоза и арьергард четвёртой Восточно-Сибирской дивизии. В составе одного стрелкового полка, двух морских батальонов, одного морского артиллерийского дивизиона и двух морских пулемётных команд. Для уничтожения, которых генерал Ноги выделил одну из своих дивизий. А силами двух дивизий и двух резервных бригад стал продвигаться к Кинджоу. Не давая, войскам генерал Стесселя, укрепиться на промежуточных рубежах. И что бы ни дать противнику, с ходу, захватить передовую позицию, на позиции у горы Самсон находилось четыре роты стрелков пятого полка, а также сводные роты крепостных артиллеристов и сапёров. Благо Квантунскую крепостную сапёрную роту успели развернуть в крепостной сапёрный батальон. И порядка тысячи вооружённых моряков. Которые все вместе не только сооружали позицию, руководя несколькими тысячами китайцев, но и составляли временные гарнизоны её узловых точек.

И в настоящий момент капитан Москвин как раз собирался пообедать, как в дверь блиндаж постучались.

— Кто там ещё? — недовольно произнёс капитан, с сожалением положив ложку на стол. А из-за двери послышался голос унтер-офицера его роты Карпенко:

— Вашбродь, разрешите?

— Входи, Капренко. Что там ещё случилось?

— Генерал, вашбродь, — тут же отрапортовал унтер-офицер, — По позициям их высокопревосходительство генерал-лейтенант Стестелев ходють. С их превосходительством, генерал-майором Анисимовым.

— Не Стестеллев, а Стессель, дурак, — вырвалось у капитана. Который понял, что его 'осчастливили' своим присутствием командир корпуса и командир дивизии. И быстро приведя себя в порядок, офицер метнулся из блиндажа, перед этим произнеся:

— Быстро звони на командный пункт дивизии. Пусть передадут в штаб полка, что командующий корпусом и командир дивизий тут.

Опасения офицера оправдались, стоило ему только доложить, как буквально пылающий от гнева командующий корпуса обрушился на него с разносом:

— Где позиция, господин капитан? Мне обещали, что меня ждёт подготовленные укрепления! — брызгая слюной, орал, на стоявшего перед ним навытяжку капитана, генерал-лейтенант Стессель, — И что я вижу? Тут же ни одного, даже самого завалящегося, люнета или редута нет! Ни видно, ни одной батареи! Вообще ни черта не видно! Только один ряд проволоки и за ним какой-то не понятный ров. Который, даже курица перешагнёт. И который мы увидели, только когда в него упёрлись! Где позиция, господин капитан!

— Перед вами, ваше высокопревосходительство, — сбитый с толку напором генерал промямлил капитан, — Это не ров, а стрелковая траншея. А артиллерийские позиции сзади. Просто всё замаскированно. Согласно новейшим веяниям.

— Каким ещё веяниям? — буквально вскипел Стессель, — Кто это всё придумал?

— Его превосходительство, контр-адмирал Вирениус, уверяет, ваше высокопревосходительство, что концепцию этой позиции разработали в Англии. По опыту англо-бурской войны, — попытался было оправдаться капитан, вызвав ещё большую бурю негодования генерала.

— Да что понимает в сухопутной войне этот самотоп! Он бы не лез в свои дела! Не на свою территорию!

— Это его территория, ваше высокопревосходительство. Это территория Морского ведомства, а именно Талиенваньского порта, — с этими словами капитан Москвин указал взглядом на гору Самсон, на вершине которой развивался Андреевский флаг, — И все свои решения, по оборудованию позиции, капитан Шварц согласовывал, с его превосходительством контр-адмиралом Вирениусом.

Генерал Стессель нахмурился. Он отлично помнил, телеграмму от контр-адмирала Вирениуса, который, во избежание обстрела противником с северного берега Порт-Адама, предлагал отвести вторую дивизию на высоты за станцией Пуландян. Но, на которую, он генерал Стессель только разразился бранью, молде самотопы лезут, не в своё дело.

— Где они сейчас? — произнёс Стессель.

— Его превосходительство с вверенными ему кораблями, в составе всей эскадрой убыли на помощь окружённым войскам. А капитан Шварц должен находиться на командном пункте командующего корпусом.

— Каком ещё командном пункте командующего корпусом! — снова заорал Стессель, — И лучше бы они при обороне станции Пуландян помогли. А то, как утоп их катер тут же сбежали из залива. Ночью, правда мины в заливе кинули, и тут же снова сбежали, так огонь гаубиц макак и не подавив.

— Командном пункте командующего корпусом, который находиться на самой высокой точке горы Самсон, — тут же доложил Москвин, промолчав, что 'Сивуча' притащили на буксире, следом за минным заградителем 'Богатырь', да и остальные канонерские лодки выглядели сильно побитыми, — Рядом с морской сигнальной станцией, это там где Андреевский флаг.

— Ладно, господа, поедем те, посмотрим, что там самотопы учудили, — обращаясь уже к свите, кинул Стессель и дал шенкеля своему коню. Направляя его в сторону горы Самсон, собираясь проехать между траншеей и линией колючей проволоки, но его остановил капитан Москвин. Который схватил коня генерала под уздцы.

— Туда нельзя, ваше высокопревосходительство, там ловушки. Объехать можно только позади траншеи.

— Какие ещё ловушки, господин капитан!

— В земле выкопаны ямы, по колено, куда вбиты заостренные колья, сверху всё прикрыто дёрном, — тут же стал докладывать Москвин, — Его превосходительство контр-адмирал Вирениус уверяет, что во Французском Индокитае туземцы эффективно применяли подобные ловушки против французов. Если наступить, то нога провалиться и будет проткнута колом.

— Хм... — произнёс Стессель, — Ни когда не слышал, про такую жестокость, свойственную дикарям, но против макак такое применять можно. И за мной господа!

— Ваше высокопревосходительство позвольте мне остаться и разместить дивизию, — тут же подал голос генерал-майор Анисимов.

— Да, оставайтесь, и немедленно начинайте готовить нормальную позицию, с люнетами и редутами, — кивнул в ответ Стессель и рысью направился к горе Самсон.

— Ну-с, господин капитан, — провожая взглядом командующего корпусом, произнёс командир второй Восточно-Сибирской дивизии, — показывайте, что вы тут соорудили. Если уверяете, что тут всё есть. Но ничего не видно.

— Ваше превосходительство, быть может, пройдём на командный пункт полка, и я вам всё на карте покажу? — произнёс Москвин.

— Командный пункт полка, господин капитан? — переспросил Анисимов, внимательно оглядываясь, — Где он?

— Вон тот бугорок, на склоне сопки, в полуверсте от сюда, ваше превосходительство, — тут же стал бодро докладывать Москвин, — Там защищённый блиндаж и отличный вид, можно понять, где проходит траншея, а где ходы сообщения, и где находятся блиндажи, а также артиллерийские позиции, на обратном скате высоты.

— Тогда ведите, господин капитан, — разрешил Анисимов, — А для командира дивизии, что-то приготовлено?

— Так точно, ваше превосходительство, приготовлено. Командный пункт командира дивизии. Он возле морской сигнальной станции на высоте с отметкой 1120 футов. В трёх верстах, на запад, от сюда.

— Занятно, занятно, господин капитан, — командир второй Восточно-Сибирской дивизии снова окинул взглядом окрестности, — Впервые вижу такую позицию. Но, пожалуй, в ней, что, то есть. Осталось только понять, как управлять артиллерий, с закрытых позиций. А то у японцев это неплохо получается.

— С помощью телефона, ваше превосходительство. На всех командных постах оборудованы рабочие места для артиллерийских корректировщиков. Из офицеров крепостной артиллерии. Которые связаны, с артиллерийскими позициями и другими соседними командными пунктами, защищённой телефонной связью. А командные пункты командиров дивизий и командующего корпусом оборудованы ещё и полевым телеграфом. На морских сигнальных станциях же есть ещё и беспроволочный телеграф.

— Хм, занятно, — повторяясь, покачал головой Анисимов, — Занятно. Будет интересно, на всё это посмотреть. И что это ещё, за защищённая телефонная связь, господин капитан?

— Все телефонные линии проложены в траншеях, ваше превосходительство, — тут же начал докладывать Москвин, ведя командира дивизии, вдоль хода сообщения, к ближайшему командному пункту, — в полсажени глубиной, и сверху защищены, листами метала. Это призвано защитить линию от разрывов трёхдюймовых снарядов. И обеспечить устойчивость связи. Как между командными пунктами, так и с артиллерией.

[1] Крепость на исторической границе Китая, там, где Великая Китайская стена выходит к морю. Во время восстания ихэтуаней штурмовалась русскими войсками. Практически всё вооружение, за исключением нескольких орудий взятых немцами, из Бейтана, Таку и Пекинского Арсенала были вывезены в Порт-Артур и Дальний.

3

Генерал Марэсукэ Ноги, находясь на своём командном пункте, на расстоянии трёх миль, от русской позиции, с интересом насматривал эту самую позицию, в немецкий бинокль. Благодаря работе разведчиков, которые под видом китайцев, работали над сооружением позиции, он знал об её оборонительных сооружениях всё. Вплоть до расположения блиндажей, артиллерийских позиций и линий траншей. Он даже знал схему проложенных русскими телефонных и телеграфных линий. Но генерала очень смущало то, что он видит только одно. Одинокую линию проволочного заграждения. Которая, увы, была не так проста, как могло показаться. Спереди от этой линии под наклоном отходила переплетённая в ячеистую сетку полоса из колючей проволоки, шириной метра два, а за самой линией, в два, густо обёрнутых проволокой, кола, находилась спираль из той же колючки. Что не позволяло перепрыгнуть это, в общем, то не высокое, всего по пояс заграждение. К тому же, русские, всё время совершенствовали свою оборону 'британского типа', без перерыва создавая позади первой траншеи вторую, а местами и третью.

Почему то все агенты разведки докладывали, что концепция подобной, весьма странной, оборонительной линии была разработана в Великобритании. Хотя это заявление, нельзя было сказать это не сказать, шокировало английского корреспондента Эллиса Бартлетта. Прибывшего, на специально выделенном, с целью дать возможность членам японской палаты депутатов, иностранным морским агентам и прочим заинтересованным лицам посетить окрестности Квантуна, пароходе 'Манху-Мару'. И теперь, этот корреспондент, везде сопровождал командующего 3-й японской армии. Генерал с усмешкой вспомнил огромные глаза и растерянный вид корреспондента, а по совместительству и агента британской разведки, когда японские офицеры, прибывшие из русского тыла, сообщили, что русский считают эти позиции, позициями 'британского типа'. Да и ещё уверяли, что на рисунках, послуживших идеей этой позиции, и подсмотренных ими у русских военных инженеров, видели силуэты английских солдат. Показывающих размеры сооружений, относительно человеческих пропорций. Которые ещё и сопровождались пояснениями на английском языке. На что англичанин только мотал головой и уверял, что про ничего подобного он не знает. И никогда не слышал. Что вызвало недоверие у японцев к англичанам. Породив мысль, что британцы, предложили русским проверить свои новейшие разработки в области оборонительных позиций. А японцев заставили их штурмовать.

И это были, явно не те классические позиции русской армии, которые генерал видел буквально несколько дней назад, чуть севернее. Тут не было ни каких возвышающихся над землёй укреплений. Проходящих по самым высоким точкам местности. И поэтому отлично видимые, и уязвимые. Наоборот, тут всё было врыто в землю и тщательно замаскировано. Даже отрытые за день русскими новые траншеи, ночью тщательно маскировались. И утром их было уже сложно найти на местности. К тому же глубина траншей позволяла перемещать солдат совершенно незаметно для японских наблюдателей. При этом солдаты, офицеры, командные пункты и все тыловые службы находились в защищённых блиндажах. Практически неуязвимых для настильного огня японских полевых пушек. В подобных же перекрытых убежищах находились и противоштурмовые пушки, и пулемёты. А также орудийные погреба, с запасами снарядов. При этом генерал Ноги знал, что при малейшей необходимости, орудия или пулемёты, русских могли быть выкатаны расчётами, из своих укрытий, на огневые позиции. И весьма быстро открыть огонь.

Удивляла и русская артиллерия, в том числе и полевая. Которая тут не стаяла, открыто по гребню высот. И не выкатывалась, для открытия огня, на прямую наводку. Но нет, сейчас орудия, при необходимости стреляли, с обратной стороны высот. Сначала следовало несколько пристрелочных выстрелов. А потом на зазевавшихся японцев обрушивался ливень снарядов. При этом попытки обстрелять позиции русских батарей ни к чему не приводили. Русские пушки так же находились в заглублённых в землю двориках. Оборудованных узкими щелями, для укрытия расчётов при обстрелах. И даже если удавалось придавить огонь русских батарей, немедленно сразу же после прекращения обстрела, русские батареи оживали вновь.

Нет, поднятый аэростат вполне успешно рассматривал позиции русских войск. Особенно в промежутке между двумя полевыми трактами. Позволял аэростат, и корректировать огонь японской артиллерии. Благо в третьей армии её было много. Помимо 144 полевых трёхдюймовых пушек в составе трех артиллерийских полков в дивизиях, его армии, и совпадающих по номерам с номером дивизии, а также 2-й отдельной артиллерийской бригады, поддерживающей его армию, и имеющая в составе своих 16-го, 17-го и 18-го артполков 16 пятнадцатисантиметровых и 28 двенадцатисантиметровых гаубиц Круппа, его армию поддерживала осадная артиллерия. Первые три, по номерам, полка. И имеющих в своём составе три десятка старых, ещё бронзовых, двенадцатисантиметровых пушек, четыре новейших, в десять с половиной сантиметров, пушек Круппа, семьдесят две пятнадцатисантиметровых и две дюжины восемьдесятивосьмимиллиметровых мортир. Помимо этого, армию поддерживала морская артиллерийская бригада. В состав, которой флот выделил шесть двенадцатисантиметровых и восемнадцать трёхдюймовых морских пушки. К сожалению, следовавшие в армию, полторы дюжины двадцативосьмисантиметровых мортир четвёртого осадного полка уже никогда не прибудут.

Эти пушки перевозились пароходами 'Хитаци-Мару', на котором находились стволы мортир, и 'Садо-Мару' [2], на котором находились остальные части орудий. И в Цусимском проливе эти пароходы были потоплены тремя русскими броненосными крейсерами. Уйдя на дно со всем грузом. И большим количеством людей. Так его армия помимо мортир и артиллеристов потеряла более тысячи носильщиков-кули, а также весь понтонный и телеграфный парки армии. Вот потеря последнего сильно сказалось на продвижение армии. Которая не имела возможность развернуть на многочисленных речках и ручьях Ляодуна объездные пути, мимо повреждённых русскими, при отступлении, мостах. И имея большие проблемы со связью. Благодаря местным ресурсам получилось восполнить только потерю кули. Для этих целей задействовали китайцев. Которые теперь, под командованием ограбивших их же хунхузов, отнявших у китайцев выданные им русскими, за работу на позиции, деньги и продукты тянули пушки и таскали снаряды. Для разрушения своих же трудов. С тоской поглядывая на обедавших японских солдат, и получая от хунхузов только удары палками, для стимуляции работы.

Генерал уже бывал в этих местах. Десять лет назад, во время войны с Китаем. Тогда именно его первая дивизия, одной атакой, буквально с ходу, захватила Рёдзюн. Крепость, которую, в эту войну, планировали захватить к середине июля. Но пока его армия, только разворачивалась, для атаки передовых позиций Талиенваня. Той самой крепости, которая, в прошлую войну, была оставлена китайцами без боя. По диспозиции составленной генералом, на правом фланге, против высоты 1120 футов, разворачивалась первая резервная бригада. Поддерживать которую, своими двумя дюжинами бронзовых древних двенадцатисантиметровок, помнящих ещё первый штурм Рёдзюна, и дюжиной восемьдесятивосьмимиллиметровых мортир, должен был первый осадный артполк. В центре должна была наступать первая дивизия. За которой, в резерве армии, была развёрнута четвёртая резервная бригада. И атаки которых, должны были поддерживать огнём третий осадный полк, имеющий десять пушек, шесть бронзовых и четыре стопятимиллиметровых стальных, две дюжины пятнадцатисантиметровых и дюжину восемьдесятивосьмимиллиметровых мортир. А также второй осадный артполк, из четырёх дюжин пятнадцатисантиметровых мортир. Левый фланг, вдоль горы Самсон и далее до бухты Керр занимала девятая пехотная дивизия. Которую должны были поддержать огнём шестнадцатью пятнадцатисантиметровых и дюжиной двенадцатисантиметровых гаубиц 2-я отдельная артиллерийская бригада. Ещё шестнадцатью гаубицами последнего типа, бригада поддерживала огнём одиннадцатую дивизию. Которая, в свою очередь, пыталась уничтожить отрезанный и прижатый к морю, при последнем наступлении, четырнадцатый стрелковый полк русских. Под командование полковника Савицкого. Усиленного подразделениями русских моряков. Но на помощь отрезанным русским частям пришёл флот. И уничтожить их никак не получалось. Японские моряки пытались развернуть там орудия своей бригады. Но это было не столь быстрое, как хотелось, дело. Да и вообще действия русского флота сильно нервировали японского генерала. На западе, в море, маячила канонерская лодка и несколько минных кораблей русских. А напротив залива Керр разрезала волны целая русская эскадра. Включавшая в себя, в том числе, и три однотипных броненосца. А также транспорт, над которым висел аэростат. И с которого явно просматривались тылы и артиллерийские позиции японской армии. Как, впрочем, и с горы Самсон. Довлеющей над местностью.

Генерал решил атаковать русские позиции в тот момент, когда у русских должен был быть обед. Для этого, японские солдаты были накормлены заранее, чтобы в случае успеха атаки не останавливаясь развить наступление. А русские же солдаты, по плану, должны были попасть под обстрел японской артиллерии в тот момент, когда соберутся вокруг своих кухонь. И как только пришло время, японская артиллерия, открыла огонь по русским позициям. Прикрывая развёртывание и выход на рубеж атаки японской пехоты. В ответ же русская артиллерия, как полевая, так и корабельная, довольно быстро пристрелялись по позиции японской артиллерии.

При этом под обстрелом русской артиллерии оказались и колонны японских войск. Которые, попытались было, броском преодолеть проволочное заграждение, используя один штурмовой мостик, на взвод. Что оказалось катастрофически мало. Возле мостиков образовалось столпотворение, по которому открыли огонь русские пулемёты, противоштурмовые пушки и раздались залпы русских стрелков. Попытка, преодолевших проволочное заграждение, японских солдат ворваться в русскую траншею пресекли русские ямы-ловушки. И, пожалуй, именно вид корчащихся, на кольях, японских солдат, вдохновил британского журналиста Эллиса Бартлетта на описание зверств русских. Коими он щедро дополнил свой репортаж, об устроенной русскими бойни, для бедных японцев. Которые ни хотели ничего плохого, а просто шли в атаку. Генерала же, судьба несчастных, навела на мысль, что атака окончательно сорвана. Поэтому то, он и не отдал приказа, о вводе в бой четвертой резервной бригады. А стал думать, как ему найти, какое-то другое решение. Дабы прорвать русскую позицию. Убрав в первую очередь флот. Чьи десятидюймовые снаряды, метко падавшие на позиции японской артиллерии, и явно направлявшиеся с несущего аэростат парохода, заставили замолчать большую часть японской артиллерии. Да и довольно меткий ответный огонь русской артиллерии наводил на мысль, что между армией и флотом у русских есть взаимодействие. И надо было ещё решить проблему с заграждением из колючей проволоки. Обеспечив быстрое преодоление заграждения большим количеством пехоты.

И вот, сначала сигнальные трубы, на японских позициях, пропели отход. А потом проиграли призыв к перемирию. С русских позиций ответили таким же сигналом, соглашаясь на встречу парламентёров. И встретившиеся, на нейтральной полосе, офицеры договорились о двухчасовом перемирии. Для сбора тел погибших и помощи раненым.

[2] В реальной истории пароход 'Садо-Мару', после двух торпедных попаданий, был спасен японцами. Так что потерями японцев стали только стволы, находившиеся на 'Хитаци-Мару'. Что, однако, потребовало снимать мортиры, с вооружения крепостей, в метрополии Японии. В том числе и крепости Осака. С последующей переброской их под Порт-Артур. Всего были переброшено 18 мортир. Из которых, первые 6 успели установить в сентябре 1904 года. Ещё 6 установили в декабре. И они практически не участвовали, в реальности, в обстреле крепости. Ещё 6 установить японцы не успели. Ну а сами мортиры получили прозвище 'Малышки из Осаки'.

4

Адмирал Того был не в духе. И было из чего. По японским, военным планам, занятый гайдзинами, Рёдзюн должен был уже пасть. А русские, как раз в этот момент, должны были униженно просить о мире. Для чего предлагать оплатить Японии все её издержки и долги. Но вместо этого японская армия только находилась перед Квантунским полуостровом и требовала, у флота убрать, от берега русские броненосцы. Да и вместо животворных, финансовых вливаний Япония, ещё больше затягивала пояс. Выступая гарантом взятых Кореей кредитов. Кредитов на создание армии и флота Корейской империи. И условия получения этих кредитов были весьма жестки. Мало того, что они выдавались под гарантии Японии, в общем то все и так догадывались, что эти кредитные обязательства будет переданы Японии. Но, по условиям предоставления кредита, британцы получали, в Корее, две колонии, с нейтральными территориями вокруг них. Да и ещё получали право на концессии на территории Кореи. Это было очень тяжёлое решение для Японии. Но оно давала надежду усилить как флот, так и армию. И давало надежду на победу.

Британцы честно выполнили свои обязательства. Уже направив в Корею вооружение и снаряжение на четыре пехотных дивизии, четыре резервные и одну артиллерийскую бригады. Тут даже захват русскими крейсерами четырёх пароходов с контрабандой, не отразилось на поставках. Британцы признали случаи страховыми и направили другие пароходы, с аналогичными грузами. Выполнили британцы и свои договорённости по поводу продажи, формальной продаже, Корее как своих кораблей, так и кораблей Аргентины, Чили, Турции. И даже китайцы согласились продать свои корабли Кореи. Правда не обошлось без взяток и договорённости о льготной постройке после войны, в Японии, как гаранте сделки, для Китая, шести крейсеров, шести канонерских лодок и дюжины миноносцев.

Причём именно китайские корабли скорее всего первыми войдут в строй флота. Два британских броненосца и крейсер 'Абдул-Хамид' только покинули воды Туманного Альбиона. Бывшие турецкие корабли, выходя с верфей Италии, собираются в Суэтском канале. Где будут ожидать британские корабли. Но оставался нерешённым вопрос с четвёркой контрминоносцев. В Британском Адмиралтействе всё ещё решали, какие именно британские контрминоносцы будут переданы Корее. Но зато 'Таку' уже вышел из Сингапура. И похоже, он опередит, по вводу в строй даже бывших китайцев. Корабли же из Южной Америки пока только собираются в Вельпараисо. Для броска до Филлипин, через Гаваи. А вот бывших китайцев можно будет ожидать в портах Коре уже через несколько недель. Благо деньги за них уже были переведены. И корабли собираются в Чифу. Куда идёт и 'Таку'. Причём для этого миноносца, который скорее всего сохранит своё название, адмирал выделяет особую роль. Он не будет перевооружать миноносец подобно русским на два трёхдюймовых. А перевооружит его на шесть британских автоматических пушек и устроит русским катерам бойню. Что бы наконец то открыть, курьерам от офицеров разведки, прямой путь. А то после захвата армией железнодорожного сообщения, для разведки флота оказался перекрыт единственный ещё бывший ещё доступным канал передачи сообщений из Порт-Артура. И так информацию из Инкоу, Владивостока и Мукдена он командующий японским флотом получал быстрее, чем с Квантуна.

И тут адмирал хищно улыбнулся. А что, если Японии тоже продать Кореи корабли. Те шесть миноносцев, что интернированы в Таку. Перевести их под британским контролем в порты Кореи и вернуть в строй императорского флота Японии. А ведь это не плохая идея. Позволяющая решить эту не приятную проблему. Есть надежда, что Европа в этом случае промолчит. А мнение России, по этому вопросу, никого, в Японии не интересует.

Но флот это не только корабли. Но и ещё и люди. Японии буквально негде было взять, те 12000 человек. Что необходимы для экипажей новых кораблей. Пусть, несколько тысяч человек получиться собрать в Корее. Где японцы, уже начали буквально насильственную мобилизацию. Стремясь развернуть те восемь бригад, а скорее полков, Корейской армии, что были созданы в Корее не только русскими, но и офицерами, других армий, в настоящую армию. При этом японский флот забирал себе всех, кто хоть в малейшей степени подходил, для службы на флоте. Но всё равно людей не хватало. И половину экипажей, новых кораблей, предстояло сформировать из наёмников. Из Европы, обеих Америк, Турции и даже Китая. А это деньги. Большие деньги. Для бедной и живущей в долг Японии.

Ещё одной неприятностью стало невозможность без проведения тральных работ пользоваться Портом-Адама. Занятого японскими войсками. Нет, проведение минирования акватории фьорда были замечено. Противодействовать этому не получилось. Только в один из русских минных катеров попал, не разорвавшийся, снаряд пятнадцатисантиметровой гаубицы и тот затонул. Правда на обнажающемся в отлив участке порта и сейчас русский катер готовили к подъёму. Остальные русские корабли сумели уйти из Порта-Адама. И тут же с использованием китайских джонок были проведены тральные работы. С обозначением буйками обнаруженных мин, к которым были спущены водолазы. Но все объекты, числом около сотни, оказались муляжами мин. И, получив разрешение, в порт прибыл пароход 'Хипсанг'. Первый из транспортов, который привёз снабжение, для полевой армии, из Инкоу. Разведка японского флота воспользовалась тем, что было как бы два Инкоу. Русский Инкоу на восточном берегу Ляохэ, с русской железнодорожной станцией. И английский, на западном берегу реки, куда подходила, находящаяся под британским контролем, железная дорога из глубины Китая. И загрузившись в общем порту, привезёнными из Китая, припасами для японской армии пароход 'Хипсанг' официально вышел в Вей-хай-Вэй. Но на самом деле пароход прибыл в Порт-Адам. Где в его кормовой части произошёл мощный взрыв и пароход затонул [3]. И сейчас в акватории проводилось новое траление с помощью китайских джонок, и были обнаружены боевые мины. Похоже, этот хитрый гайдзин Верениус, а одноруким адмиралом, которого видели китайцы, мог быть только он, придумал какую-то хитрость. И, похоже, те несколько обнаруженных мин ещё не все сюрпризы, приготовленные хитрым гайдзином.

А то, что гайдзин хитёр, очень хитёр, было понятно и из отчёта Такео Хиросе, о его разговоре с Вирениусом, переданный через агентуру флотской разведки. Отчёт, в котором доблестный офицер точно изложил мысли, высказанные русским адмиралом. Нет, его пассажи в сторону мира были понятны. Как и предложения о том, чтобы поменять союзников и изменить вектор экспансии. Но, сейчас, Япония не может признать себя побеждённой. И первой обратиться с предложением о мире. Ведь, как был прав, русский адмирал в том, что потеряй флот, Япония тут же будет разорвана европейскими державами на куски. Подобно Китаю. Но именно поражение Японии в этой войне не позволит Японии выйти в число Великих Держав. И быть не объектом, а субъектом международных отношений. Поражение в войне тут же подтолкнёт европейские державы и САСШ к разделу Японии. И поэтому, пусть и обижаются армейцы, но, им придётся подождать. Он, адмирал Того, не станет так рисковать будущим Японии. И флот, на помощь армии, он поведёт только тогда, когда в строй вступят новые корабли. И японский флот станет сильнее русских военно-морских сил на Тихом Океане. Он будет полностью уверен в успехе сражения.

Благо в русском флоте, тут на Тихом Океане, поменялся командующий. В Инкоу, со дня, на день, ждут прибытие нового командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Скрыдлова. И нового командующего первой русской Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Безобразова. Вторую эскадру, собирающуюся, на Балтике возглавил, тоже произведённый в вице-адмиралы, Рожественский. И разведка докладывает, что новые русские командующие получили приказ, от императора, прорваться во Владивосток, прежде чем в Жёлтом море появятся новые корабли корейского, да что там кривить душой, японского флота.

Это усиление флота, вновь давало возможность разгромить флот гайдзинов по частям. И дать возможность изношенному флоту отремонтироваться и модернизироваться. Облегчить, корабли. Сделать их более манёвренными, защищёнными и лучше вооружёнными. Анализ произошедших сражений показал, что боезапас в 60 выстрелов, на один ствол главного калибра, маловат. И для сражения с русским флотом его необходимо увеличить раза в полтора. Благо подобную модернизацию русские начали на кораблях второй эскадры. В том числе и на ещё не вступивших в строй кораблях. Например, на броненосцах типа 'Бородино' полностью отказались от трёхдюймовых пушек на нижней палубе. Установив всего десяток из них на других палубах кораблей. А их погреба пошли на увеличение боезапаса для орудий главного калибра. На этих броненосцах, да и не только на них, усиливали защиту, облегчали корабли, снимая тяжёлые марсы с мачт, уменьшая само количество мачт, убирали практически всю мелкокалиберную артиллерию. При этом выход эскадры вице-адмирала Рожественского запланировали на середину сентября. По вводу в строй броненосца 'Орёл'.

Так что пока, японский флот, будет обеспечивать снабжение армии. И тут, в Жёлтом море, стараться избегать столкновения с главными силами русского флота. Стараясь только лёгкими силами производить минирование вод вокруг Квантунского полуострова. И пытаться миноносцами, ночью атаковать русские корабли. Правда, большие русские корабли на ночь уходили на пункты базирования. Под защиту береговых батарей и своих минных полей. Ещё одним местом боевых действий лёгкого флота могли стать 'Петропавловск' и 'Ясима'. На которых русские производили работы, с помощью собственных грузовых стрел погибших броненосцев. Из трюмов, которых были выгружены все снаряды и торпеды. Сняты почти все пушки калибром до шести дюймов. А оставшиеся пушки использовались для самообороны. И теперь, на броненосцах, велись работы по демонтажу орудий главного калибра. Причём на 'Ясиме' вместе с барбетными установками. А на 'Петропавловске' демонтировали башни для шестидюймовых орудий. Но, при этом, на русском броненосце не трогали боевую рубку. В отличие от японского броненосца, где обе рубки демонтировались. А днём, к лежащим на грунте броненосцам, подходили самоходные баржи. На которые и перегружалось все подлежащие к вывозу. И вот этому можно было воспрепятствовать.

Как и рейдам русских крейсеров Владивостокского отряда и находящимся там миноносцам. При воспоминании, об этих кораблях, адмирал Того заскрежетал зубами. В начале июня русские произвели одновременно несколько рейдов. А адмирал Камимура не сумел им противостоять. Три русских крейсера пришли в Цусимский пролив и начали там буквально пиратствовать. На глазах у дозорного крейсера 'Нийтака'. Рискнувшего атаковать только, отделившуюся от остальных кораблей, и попытавшуюся, было догнать японский пароход, 'Россию'. В результате, получившая повреждения 'Нийтака', с трудом, смогла оторваться от 'России'. Правда, этот пароход сумел спастись. А русские потопили три больших парохода 'Идзумо-Мару', 'Хитаци-Мару' и 'Садо-Мару'. На которых на Ляодунский полуостров отправляли восемнадцать осадных мортир, с боезапасом, для осады Рёдзюна. Помимо этого, на кораблях погибли более тысячи солдат гвардейской резервной бригады, около тысячи грузчиков-кули, три с половиной сотни коней, два паровых катера, понтонный и телеграфный парки, тысячи тонн продовольствия и других грузов. Включая и казначейские. Русские захватили несколько сот пленных. А отходя, захватили ещё и английский пароход 'Аллатон', с шестью с половиной тысячами тонн угля на борту. Уведя английский пароход с собой во Владивосток.

Одновременно с этим рейдом два отряда русских кораблей, по три вымпела в каждом, совершили рейды к портам Кореи и Хоккайдо. Миноносцы '203', '205' и '206' совершили набег на побережье острова Хоккайдо. Захватив в качестве призов шхуны 'Хайтце-Мару', 'Орангута-Мару' и 'Хакацу-Мару' с грузом рыбы, риса и рыбьего жира. А также потопив две шхуны и разогнав флотилию рыбаков. Миноносцы же, '204', '208' и '209' совершили набег на порт Гензан. Который планировался к передаче, под юрисдикцию Великобритании. Где сожгли шхуну 'Сейхо-Мару' и каботажный пароход 'Коун-Мару'. Правда, в этом набеге у русских погиб в результате аварии '204'. Что, однако, совершенно не могло скрасить чувство горечи, от действий русских крейсеров.

Которые буквально в этот момент пиратствовали, где-то возле Токио. В сопровождении трёх вспомогательных крейсеров и трёх транспортов-угольщиков. Проскочив Сангарским проливом, между островами Хонсю и Хоккайдо, русские крейсера вышли в океан. И несмотря на то, что прорыв гайдзинов был замечен, русские всё же успели, без помех, пройти в океан. Хотя эскадра адмирала Камимуры и была направленна в Тихий океан. Для охоты на русские крейсера. Но, с восточного побережья Японии, уже сообщили, о том, что русскими кораблями были потоплены каботажный пароход 'Такасима-Мару', четыре шхуны и английского парохода 'Найт Коммандер', с грузом металлических изделий. Кроме того, во Владивосток, в качестве призов, были направленны германские пароходы 'Арабия' и 'Теа', английский пароход 'Калхас' и американский пароход 'Корея' [4]. Последняя, имела на своём борту, в качестве груза для правительства Японии, валюту на миллион долларов САСШ. И были отпущены, идущий в балласте английский пароход 'Самара', каботажный пароход 'Киодоуниу-Мару', имевший до полусотни пассажиров, преимущественно женщин с детьми. А также, и сообщивший о захвате 'Кореи', английский грузопассажирский пароход 'Тсиан'. Имевший в качестве груза, контрабандные рис и сахар. Но, помимо этого груза, имевший на борту пассажиров, среди которых было изрядное количество женщин. И приняв на борт экипажи и пассажиров, потопленных и захваченных русскими судов, 'Тсиан' был отпущен и прибыл в Токио. Вызвав своим сообщение обвал бирж и прекращение прямых поставок грузов в Японию.

Кроме того, три русских вспомогательных крейсера развернули охоту, на пароходы, идущие в Японию, в Красном море. Где их жертвами стали четыре парохода с грузами для Японии. Английские пароходы 'Ардова', 'Формоза', 'Маллака' и германский пароход 'Скания'. Которые были направленны, для суда, на русскую военно-морскую станцию в Бар. И особенно было обидно по поводу захвата парохода 'Маллака'. На борту, которой находилось тринадцать тысяч винтовок, а также новые орудия для флота, включая автоматические мелкокалиберные орудия и боеприпасы к ним.

[3] В реальной истории пароход 'Хипсанг' был обнаружен 3 июля 1904 года контрминоносцем 'Расторопный' в районе Порт-Адам. Обнаружив русский корабль, пароход попытался скрыться, не смотря на обстрел из трёхдюймовой пушки. А при приближении 'Расторопного' к 'Хипсангу', с парохода, был открыт огонь из револьверов. Контрминоносец произвёл пуск торпеды, попавшей в кормовую часть парохода. После чего тот затонул. Экипаж и практически все пассажиры были спасены контрминоносцем. На допросе капитан сообщил, что пароход вышел из Инкоу и грузом были бобы.

[4] В реальности 'Корею', к сожалению, захватить не получилось. Хотя есть информация, что о характере её груза знала русская военно-морская разведка. Но из-за перерасхода угля на 'Громобое' операция против Японии была свёрнута досрочно.

[5] В реальности, на отпущенной, в результате требований англичан, 'Маллаке', по данным российских дипломатов и военных, помимо всего прочего, военными грузами были 13000 винтовок, 50-59 тюков (бочек) пороха и до 300 тонн артиллерийских боеприпасов. А также орудия, часть из которых были установлены на крейсере 'Ивате'.

5

Сама по себе десантная операция очень сложна. Это так, кажется, что можно сесть в шлюпки и подгрести к берегу, где выпрыгнуть на берег и можно смело бежать вперёд. Все гораздо сложнее. Например, далеко не каждый берег пригоден для десанта. Тут надо учесть и лёгкость подъёма с пляжа непосредственно на береговой склон. Тут надо учесть наличие удобных оборонительных позиций, которые должны будут прикрыть выгрузку на берег тяжёлого вооружения, средств транспорта и необходимых войскам грузов. Да и сам грунт, в районе высадки, должен выдерживать вес транспортируемого по нему груза. Не маловажное значение имеют и подходы к пляжу. Там должно быть пологое дно, без преграждающих доступ к пляжу мелей. И совершенно не должно быть преграждающих доступ к берегу узких отмелей, после которых находятся глубокие места. Да и сами подходы к месту высадки со стороны моря должны иметь глубины, позволяющие как можно ближе подойти к берегу большим транспортам. А сами места отстоя транспортов должны быть прикрыты от изменения погодных условий. И должны обеспечивать работы, даже если в море бушует шторм. Найти подобные места на побережье не просто.

И как бы не была сложна десантная операция, операция по эвакуации ещё сложнее. Ибо когда ты высаживаешься на берег, врага на нём может ещё и не быть. А вот когда ты пытаешься спасти, прижатые противником к берегу войска, то враг он уже вот тут, рядом. И он будет явно намерен, не дать уйти, попавшему в тяжёлое положение противнику. Поэтому и не было ничего удивительного, что прижатые, к берегу Корейского залива, окружённые части четвёртой Восточно-Сибирской дивизии, эвакуировались именно из того места, куда как знал адмирал Вирениус высаживалась, в другой реальности армия генерала Ноги. Из бухты Кинчан. Прямо напротив островов Эллиоты. Благо прямо напротив места эвакуации, на берегу, находилась удобная для обороны возвышенность. Позволявшая, как и оборонять небольшими силами район эвакуации, так и прикрывавшая этот район от прицельного обстрела артиллерией японцев. С другой стороны, в пяти морских милях, напротив бухты Кинчан находился остров Гуанлундао. Куда и эвакуировались в первую очередь сибирские стрелки. А уже оттуда, их собирались везли самоходными мелкосидящими баржами в город Талиенвань.

Как только была получена информация, что противник отрезал четырнадцатый полк, два морских батальона, пару морских пулемётных команд, одну батарею десантных пушек и часть обоза, как самой дивизии, так и всего третьего корпуса, включая недавно прибывший санитарный отряд Красного Креста. Который чуть было, не захватили японцы. И только контратака, одной из резервных рот моряков, помог русским княгиням, да и простым дворянкам, избежать японского плена.

Тогда Адмирал Вирениус и отдал командирам батальонов приказ, занять для обороны высоту с отметкой 250 футов. И вынудить все попавшиеся в окружение части собраться там. Для чего выдвинуть на помощь стрелкам резервные роты батальонов. Сообщив, что он выдвинет, для эвакуации, все возможные силы. И попросив, командующего флотом, привести эскадру, к бухте Кинчан, адмирал Вирениус убыл с дежурными контрминоносцами в эту бухту. Где его уже ждал командир 14 Восточно-Сибирского полка полковник Савицкий, поспешивший перебраться со своим штабом на прибывшие с адмиралом контрминоносцы. А чуть позже напротив бухты встали броненосцы русского флота. Своим огнем, отразив попытку японцев с ходу уничтожить окружённых.

В первую очередь адмирал Вирениус эвакуировал все обозы и артиллерию. Кроме медицинского отряда красного креста. Хотя их санитарные двуколки и лошади тоже были эвакуированы. Возле берега остались только палатки, куда сносили новых раненых. Включая и раненых японцев. И сам персонал отряда. Оказывающий раненым первую помощь. Которых тоже старались эвакуировать при первой возможности. Оставляя на берегу только тяжелораненых японцев. Следом за повозками, лошадьми и пушками, стали побатальонно вывозить на остров Гуанлундао и четырнадцатый полк. Благо стрелки могли дойти до поджидающих их шлюпок и катеров, используемых в качестве буксиров для этих шлюпок, и при отливе. Всю пару, обнажающихся в этом месте, верст морского дна. Но всё это заняло не один день. Но благодаря орудиям русского флота, постоянно охлаждающих воинственный пыл японских солдат, эвакуация происходила быстро и организованно. И к этому утру, на берегу находились только два морских батальона, медицинский отряд и группа саперов, приготовившая для обязательно кинувшихся вдогонку отходящим русским ловушки из фугасов.

Адмирал Вирениус поёживаясь от утренней прохлады, стоял на мостике миноносца '227' и внимательно всматривался в берег. При утреннем приливе, русские миноноски и паровые катера, как минные, так и просто разъездные потянули к берегу буксируемые вереницы шлюпок. Для женщин санитарного отряда была выделена грузоотвозная шаланда. Которая уже подошла к берегу, и теперь матросы на руках подносили женщин к борту баржи и так же на руках передавали их на борт. Что бы отвезти уставших и испуганных, сначала атакой японских солдат, которые уже начали закалывать штыками всех встречных, в русском полевом госпитале, а потом видом штыкового боя, когда подошедшие русские матросы сходу атаковали японцев в штыки, женщин. Которые после всего этого ещё и несколько дней оказывали помощь раненым на берегу. Но теперь их должен был ждать завтрак на борту, покачивавшегося в полутора милях от берега 'Саратова'. Где, для бедняжек, так же готовились каюты пассажиров первого класса. Так же, находившиеся на берегу матросы, погрузили на борт баржи имущество отряда, кроме двух палаток, где находились семь тяжелораненых японцев, и личные вещи личного состава отряда. Всех легкораненых японцев, после того как им была оказана медицинская помощь, было решено взять в плен.

А с высоты 250, уже скатывались шесть ротных колон морских батальонов, которые бегом выходили к шести обозначенным местам посадок к шлюпкам. Куда в свою очередь подходили плавстредства из расчёта забрать весь личный состав выходящей к месту погрузке рот. Эвакуацию которых, на оставляемых позициях, остались прикрывать две роты и сапёры. А вот для эвакуации последних, и были выделены миноносцы четвёртого отряда. Каждый, из восьми миноносцев, которого должен был принять по одному взводу, из рот прикрытия и сапёров. Выстроившиеся в ряд '212', '213', '221', '222', '224', '228', '229' и даже ещё не введённый официально в строй '7168', находились в полумили от берега. И держа, поднятыми в котлах пары, были готовы подойти к берегу и забрать солдат и матросов. Благо на каждом миноносце уже находились деревянные сходни. Непосредственно эвакуацию должны были прикрывать своими трёхдюймовыми пушками 'Всадник' и 'Гайдамак'. Стоявшие, на обоих флангах, ряда миноносцев. Особняком держался флагманский миноносец пятого отряда '227-й'. Который своим флагманом и сделал адмирал Вирениус. Ещё дальше, на расстоянии пары миль, от уреза воды, развернувшись бортами к берегу стояли канонерские лодки 'Храбрый', 'Манджур', 'Гиляк' и 'Айн'. А с рейда Николаевска-на-Эллиотах выходили корабли первой эскадры Тихоокеанского флота. И на которые ещё предстояло вернуть, на борт, выделенные кораблями, для целей эвакуации, катера и шлюпки.

Командир миноносца '227', лейтенант Вирениус, подошёл к борту своего корабля и, встав, так что бы адмирал его видел, демонстративно опёрся на выставленный вперёд палаш. Вирениус старший бросил на сына взгляд, а потом произнёс, уже всматриваясь в берег:

— Николай Андреевич, я всё понимаю, и не возражаю, если в боевых условиях, вы будите более творчески подходить к форме одежды.

Стоявший рядом с адмиралом Вирениусом, и уже ставшим капитаном второго ранга Иванов 14-й только усмехнулся и, проследив взглядом, как лейтенант, сняв палаш, убирает его в боевую рубку миноносца, произнёс:

— Как считаете, ваше превосходительство, успеем?

— У нас всего час, чтобы закончить эвакуацию, Модест Васильевич. Надо будет отводить миноносцы, до того, как начнёт спадать пик прилива, — тут же отозвался адмирал, — Если не успеем, то будем действовать по обстоятельствам. И тут придётся задействовать ваши катера и миноноски. Правда, это будет происходить в отлив, а это чревато большой неопределённостью. Так что будьте готовы, господин капитан второго ранга, дать приказ своим миноноскам, оставить шлюпки и идти к берегу. Как-никак в шлюпках матросы, а не крупа, думаю, в случае необходимости, дойдут до Гуанлундао и на вёслах.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил Иванов 14-й. Наблюдая как подошедшие к берегу миноноски и катера, разворачиваются, на ходу подгоняя шлюпки к урезу воды. Куда тут же устремились матросы отходивших рот. При этом буксировщики тоже остановились и стали покачиваться на волнах, а с них подали сходни.

— Хорошо подошли, — удовлетворённо кивнул адмирал, и посмотрел на часы, — Никто на мель выскочил, значит, легко снимутся. Пока всё идёт с опережением. Но вот разгорающаяся на берегу перестрелка мне не нравиться.

И действительно, на противоположном склоне высоты 250, разгоралась весьма активная перестрелка, но пока запроса на артиллерийскую поддержку с берега не поступило. А на море, по мере заполнения плавстредств, буксировщики потянули шлюпки в сторону острова Гуанлундао. И как только последняя из шлюпок отвалила от берега, адмирал Вирениус уже обращаясь к сыну произнёс:

— Николай Андреевич, позвольте вас попросить, распорядитесь дабы дали две белые сигнальные ракеты.

— Сигнальщик, — тут же гаркнул Вирениус-младший, — две белые сигнальные ракеты.

— Есть, ваше благородие, две белые сигнальные ракеты, — ответил матрос и с борта '227-го' в воздух взвились две ракеты. Давая команду оставшимся ротам отходить к зонам эвакуации, а миноносцам подойти к берегу. Все замерли в тревожном ожидании. Несколько минут на берегу ничего не происходило. А потом на высоте появились быстро приближающиеся к берегу группки людей. Которые бежали в сторону берега, озираясь назад.

— Похоже, придётся вмешаться, — наблюдая за берегом в бинокль, произнёс адмирал Вирениус, — Николай Андреевич, распорядитесь, дабы дали три красные ракеты.

И уже опуская бинокль, адмирал добавил:

— Пусть канонерки накроют, рубеж три, наши опустевшие позиции. Думаю, что японцы уже там.

И ракеты ещё не успели упасть, как на опустившие русские позиции упали первые снаряды с русских канонерок, отсекая японцев от отступающих русских. Правда на две мили фронта, четырёх шестидюймовок 'Храброго', восьмидюймовки и шестидюймовки 'Манджура', по паре двенадцатисантиметровых и трёхдюймовых орудий 'Гиляка' и трёх двенадцатисантиметровых орудий 'Айна', в бортовом залпе канонерок было маловато. Даже с поддержкой из восьми трёхдюймовок, бортовых залпов, 'Всадника' и 'Гайдамака'. Что бы полностью отсечь огнём японцев. Задержать да получалось, а вот отсечь нет. И когда отряды русских матросов сумели преодолеть только половину расстояния до моря, на гребне высоты 250 появились фигуры японцев, которые тут же, стали скатываться вниз, ведя на ходу огонь. Их попытались, правда, безрезультатно, остановить своими орудиями подошедшие к берегу миноносцы. Японцев было всё-таки было слишком много. Правда, японцев ждал ещё один сюрприз.

Оставшиеся с матросами сапёры заложили дюжину фугасов, которые почти правильным полукругом окружали место эвакуации, на половине расстояния, от берега до гребня высоты 250. И как только японцы основной своей массой достигли рубежа закладки фугасов, то сидевший возле подрывной машинки сапёрный подпоручик повернул рычаг, производя взрывы. Но по закону подлости из дюжины заложенных фугасов три не сработали. И в образовавшийся проход продолжали бежать японцы. Причём фугасы взорвались так, что вбегающие в разрыв японцы отрезали путь отступления сапёрам к миноносцу, который их ожидал. Да и два других ещё принимавшие эвакуировавших матросов миноносца оказались под угрозой. И приказав двум находившимся при нём солдатам отходить с подрывной машинкой подпоручик, под ливнем из пуль, стал чиркать спичками, чтобы поджечь запасную связку из бикфордовых шнуров. Что бы всё-таки подорвать, заложенные, но не сработавшие, фугасы.

— Машинное, полной вперёд, рулевой два румба влево. Комендоры прикрыть огнём отходящих сапёров, — послышался рядом с адмиралом голос Николая Вирениуса, — Ваше, превосходительство, необходимо помочь.

Вирениус-старший только молча кивнул в ответ. И '227-й' набирая ход, пошёл к берегу. Поливая противника огнём из двух 'Вулканов' и трофейного, взятого с потопленного японского миноносца, после боя у Мяо-Дао, автоматического 'Виккерса'. Когда над головами солдат засвистели снаряды, то они инстинктивно присели и посмотрели в сторону миноносца. И осознав, что он идёт к берегу, пригибаясь, бросились, к тому месту, куда должен был подойти корабли. Следом за ними побежал и подпоручик. Но сделав буквально несколько шагов, офицер споткнулся и упал, схватившись руками за ногу. Корчась на земле. И тогда, тот самый, уже было запримеченный адмиралом, молоденький солдат, отпустив взрывную машинку, и кинулся к офицеру. Что бы взвалив его на себя, побежать к берегу. Его напарник, уже пожилой унтер-офицер, присел и, скинув с плеча карабин, открыл пачками огонь по японцам. Одновременно, видя, что забрать сапёров выдвигается '227-й', оставшиеся миноносцы, стали отходить, огрызаясь огнём из пушек, выходя из-под удара японцев.

Перед тем как миноносец должен был подойти к берегу, лейтенант Вирениус попытался было сбросить скорость, но не успел, нос миноносца коснулся берега, заставив адмирала поморщиться. Но лейтенант, не обратив на это внимание, с 'маузером' в руке прыгнул за борт и побежал к несущему офицера солдату. За ним прыгнули ещё двое матросов. Которые, выбежав на берег, и стали сдерживать противника огнём из автоматических карабинов. Почувствовав поддержку, унтер-офицер подхватил взрывную машинку и, пригнувшись, бегом, припустил к миноносцу. Да так, что успел обогнать и несущих офицера, вместе с солдатом, лейтенанта Вирениуса. Приняв подпоручика, вместе с матросами, уже на борту миноносца. Вирениус-младший запрыгнув на борт корабля последним, рысью метнулся на мостик и прокричал в переговорные трубы в машинное отделение:

— Полный назад!

За кормой миноносца забурлила от винта вода, но миноносец как привязанный сидел на мели. Как будто не желая отходить от берега. Адмирал достал карманные часы, откинул крышку и произнёс, стараясь перекричать, двух ведущих огонь 'Вулканов', находящихся на палубе буквально ниже мостика:

— Пик прилива закончился, вода начала уходить.

Но в этот момент буквально за спиной взревел ревун, адмирал обернулся. Мимо '227-го', на полном ходу проходили 'Всадник', 'Гайдамак', а следом за ними выстраивались и миноносцы четвёртого отряда, так же набирая ход. И адмирал добавил:

— Господин лейтенант, приготовитесь оседлать волну.

Вирениус-младший удивлённо посмотрел на отца, впервые слыша такую фразу, хотя смысл её осознал сразу, и только ответил:

— Есть, ваше превосходительство.

И как только волны, от идущих буквально в четверти кабельтова кораблей приподняли нос '227-го', Вирениус-младший сдернул миноносец с мели и тот стал удаляться от берега. Все облегчённо вздохнули, с улыбками поглядывая друг на друга. Но их осадил адмирал, не дав расслабиться, после пережитого:

— Господин лейтенант, я вас попрошу передать на канонерки сигнал о прекращении огня. И правите к 'Саратову'. Я перейду на него. Да и раненого, со спасёнными, на транспорт передадите. А вас господин капитан второго ранга я попрошу подготовить рапорт, о действиях, как ваших подчинённых, так и сапёров. Думаю, они достойны награды. Солдат подайте к награждению знаком отличия Военного Ордена. За спасение офицера.

Услышав это сидевший на палубе миноносца, у трубы, уже весь зелёный от качки, унтер-офицер, который выливал из сапога воду, повернулся к молоденькому солдатику, зажимавшего тряпицей рану на ноге офицера, и произнёс:

— Эко, как повезло тебе паря, всего несколько месяцев как отслужил, а теперича не каждый их благородие, али фельдфебель, тебе кулак в рыло сунет. Поостерегутся, зная про крест.

Адмирал, услышав это, усмехнулся, и, спустившись по трапу, направился к сапёрам, солдаты попытались было подскочить, но адмирал остановил их жестом и, подойдя к офицеру, протянул ему фляжку, с коньяком:

— Выпейте, полегчает, — и когда подпоручик приложился к фляге, адмирал добавил, — И в следующий раз, в такой ситуации, держите зажжённую сигаретку в зубах. От неё бикфордов шнур разгорается лучше. Сигарета даёт более стабильный огонь, чем зажигающаяся спичка. Да и жар от неё выше.

6

Перед адмиралом Вирениусом, в кресле, со стаканом чая в руке сидел Гучков. В будущем, один из влиятельных лидеров Февральской революции. Будущий лидер единственной монархической партии, в имперской России, и при этом будущий личный враг императорской четы. А также будущий завзятый дуэлянт, имеющий репутацию бретёра. Всё это в будущем. А пока Александр Иванович Гучков был только прибившим на войну волонтёр. И это была его вторая война. Первой стала англо-бурская война, где он показал себя храбрым и решительным человеком. И на которой, он был тяжело ранен и попал в плен к англичанам. Будучи с большим трудом, из этого плена, вызволенным. А теперь возглавлявшим добровольные медицинские отряды, на русско-японском фронте. И в реальной истории отказался, после поражения русских войск под Мукденом, оставить, на произвол судьбы, русских раненых и оставшихся при них русских сестёр милосердия. Добровольно пойдя в плен, ради спасения русских раненых. Да и официальная дуэль на его счету была пока только одна, где его вызов не был принят, и он просто избил своего несостоявшегося противника, по лицу. После чего и сбежал на свою первую войну. Но, теперь волею судеб, оказавшийся, вместе с одним, из вверенных ему медицинских отрядов, на борту 'Саратова'.

— Ваше превосходительство, позвольте мне от себя лично и от всех спасённых вами поблагодарить вас, за наше спасение. Которым я иначе как чудом назвать не могу, — начал беседу Гучков с прищуром поглядывая на адмирала, про которого в Петербурге ходили весьма интересные сплетни.

Вообще то, поднявшись по трапу, на борт 'Саратова', адмирал поздоровался было с сестрами милосердия, княгиней Гагариной и княжной Оболенской[6]. С которыми, уже был знаком, по столичному обществу. Но стоящий рядом с женщинами, незнакомый адмиралу, господин попросил их светлостей познакомить его с господином адмиралом. А потом напросился на аудиенцию к адмиралу Вирениусу. Который, выслушав благодарственную тираду Гучкова ответил:

— Ну скорее не чудо, а расчёт и случайность. Я рассчитывал, что противник прорвёт нашу оборону. Уж слишком, левый фланг третьего корпуса был выдвинут вперёд. Ну и заранее озаботился подготовить позицию для прикрытия эвакуации. Понимая, что часть войск может и не успеть отойти. И окажется отрезанной. А вот то, что на пути выдвинутой вперёд роты оказался ваш медицинский отряд, Александр Иванович, как, впрочем, и часть корпусного и обоза, это просто случайность. Вот тут вам повезло. Насколько я понял, японцы оказались слишком разгорячены устроенной среди обозников резнёй, что сходу набросились и на раненных, и сестёр милосердия.

— Да это так, — согласился, отпив чая, Гучков, — Японцы кололи штыками всех без разбора. Хорошо, что из женщин никто не погиб, они к счастью оказались довольно далеко от японских солдат, а там подоспели и ваши моряки. Это же ваши моряки, ваше превосходительство?

— Да, мои. Морские батальоны находятся под моим командованием, — согласился Вирениус, — И давайте-ка, Александр Иванович, без чинов.

— Хорошо, Андрей Андреевич, — улыбнулся Гучков, — Просто я удивился, увидев то оружие, которым оказались, вооружены матросы, очень удивился. Стреляющие очередями карабины и винтовки, с такими не обычными, для России, штыками. В виде клинков. Мне даже стало обидно, что в Трансваале, у нас, таких карабинов не было.

— В будущем автоматическое оружие станет главенствующим в мире, — пожал плечами адмирал, — А винтовки трофейные. Системы Ариска тип 35, флотские, взятые на островах Эллиот. С потопленных там японских кораблей. Но патроны к ним уже все использовали. Думаю, придётся перевооружать батальоны на наши винтовки. А вот штыки от этих трофейных винтовок матросам, пожалуй, оставлю.

— Вы знаете будущее, Андрей Андреевич? — Гучков постарался сохранить невозмутимый вид, но при этом внимательно посмотрел на адмирала.

— Не больше, чем все остальные, кому свойственно думать, — усмехнулся Вирениус, — Как например, ныне покойному, Ивану Станиславовичу Блиоху[7]. К сожалению, ныне покойному. Вы, Александр Иванович, читали его труд 'Будущая война'. Изданный шесть лет назад.

— Увы, не сподобился, Андрей Андреевич, — покачал головой Гучков.

— Обязательно почитайте, Александр Иванович, обязательно. Я вам дам свои экземпляры. Приобрёл все шесть томов его рассуждений, по случаю. Как, впрочем, и ряд других произведений. Подобного толка. И вот если исходить из его, да и моих умозаключений, то можно сказать, что будущее я знаю.

Гучков позволил себе улыбнуться, а потом произнёс:

— И какое будущее проистекает, из ваших умозаключений, Андрей Андреевич?

— Ужасное, я бы даже сказал, очень ужасное, Александр Иванович. Вы бы наверняка отказались бы в нём жить. Но какой именно аспект будущего вас именно и интересует?

— Хм... — Гучков приподнял бровь, — Вы знаете, Андрей Андреевич, вы меня озадачили. И что же вас сподвигло, на столь мрачные прогнозы, относительно нашего будущего? Будущего державы. Если судить, по вашим словам, то и для державы вы ничего хорошего не видите. И хотелось бы узнать, что именно, вы видите, главной причиной столь не благоприятного развития, для державы и для монархии.

— Я знаю, что вы, Александр Иванович, монархист. И что вы видите пример для России, в монархии британского образца. Но смею вас заверить будущее британской монархии, да и самой Великобритании, уже позади. Через десяток лет могущество Британии пошатнётся, а через четыре десятка лет, Британия сойдёт с мировой арены. Став страной далеко не из первой десятки стран. Да и у нас нет в запасе ещё одного доступного мира. Который, уже мы, смогли бы ограбить.

— Ограбить? — удивлённо произнёс Гучков.

— А откуда ещё Британия получила свои богатства. Именно ограбив сначала Индию, потом Китай, потом юг Африки. Сейчас, на смену этой великодержавной мародёрки, идут другие страны. Делающие своё богатство больше на бизнесе, на контроле денежных потоков, на производстве товаров, чем на завоевании и ограблении. Так сказать, будут обеспечивать своё благосостояние, в первую очередь, своим трудом.

— Это, какие же страны, Андрей Андреевич?

— В первую очередь САСШ, и отчасти Германия. Сейчас это не так явно, но перспективы уже просматриваются.

— Вы предпочитаете республиканскую форму правления, Андрей Андреевич?

Вирениус поморщился и брезгливо передёрнулся:

— Я не спорю, что у республики есть свои достоинства, которых нет у монархии. Особенно абсолютистской. Республика более гибко и быстро способна реагировать на изменения и вызовы. Но мне ближе формы правления, существующие в Германии или Швеции. Где есть державный стержень. И поэтому, я бы предпочёл конституционную монархию. С отказом от сословного деления общества. С всеобщим образованием, не ниже среднего. С избирательным правом и возможностью создавать партии. С равенством всех перед законом. А не как сейчас, когда нарушающие законы о труде фабриканты доводят рабочих до забастовок. А потом подавляют протест рабочих с помощью государства. Законы которого, сами и нарушали. Или, когда дворяне платят налоги с десятины земли в несколько раз меньшие, чем крестьяне. Но при этом монарх не должен быть чисто декоративной фигурой. А вполне, согласуюсь с законом, решать вопросы в пользу развития государства. Или брать на себя всю полноту власти, в каких-то экстремальных ситуациях. Например, при угрозе или начале войны. И я думаю в перспективе, через год у России есть все шансы стать такой державой.

— Вы, Андрей Андреевич, считаете, что государь пойдёт на такое ущемление своей власти? — Гучков внимательно смотрел на адмирала.

— Это сложный, но вполне решаемый вопрос, Александр Иванович. Государь мягкий человек, не желающий обидеть близких ему людей, сказав им 'нет'. И при этом очень внушаемый. Внушаемый теми, кого он считает своими единомышленниками. И его советники этим, без зазрения совести, пользуются. В своих корыстных интересах. Поэтому то, и надо, подвести, к государю императору тех, кто пользовался бы его доверием. Но помимо своих интересов, не забывал бы и об интересах государства. Увы, главная проблема империи сегодня, это отсутствие прорусской элиты. Элиты думающей об интересах России, а не интересах соседей, которым, каждый в элите, симпатизируют. После конечно личных интересов. И вот тут такой проект, как допустим Государственная Дума, в которой помимо прочих была бы и партия конституционных монархистов, могла бы не плохо, помочь государю с правильным выбором. Но, не стоит забывать и о влиянии на государя императрицы.

— И как скоро вы видите подобные изменения в России? — прикусив губу, произнёс Гучков, внимательно смотря на адмирала.

— Я думаю, что где то в середине октября следующего года, Александр Иванович.

— Так скоро, Андрей Андреевич?

— К сожалению, империя, и вы, как умный и образованный человек это тоже понимаете, не только больна, она ещё и беременна. Беременна революцией. И если не пойти на изменения сверху, то изменения начнутся стихийно и снизу. А эти изменения, снизу, как и бывает обычно при таких процессах, будут весьма кровавые и бескомпромиссные. А учитывая, что в Европейской части империи пять миллионов излишних, для тех площадей, крестьянских хозяйств, или двадцать пять миллионов лишних крестьян, то протеста не избежать. И наша элита ни находит другого решения этой проблемы, как попытаться уморить это количество православных душ. Не предлагая им альтернативы. И это при учёте, что лёгкой и быстротечной войны, с Японией, на что была ставка, уже не получилось. А самое страшное ещё и впереди.

— Андрей Андреевич, а вы не сгущаете краски?

— Отнюдь, Александр Иванович, совершенно не сгущаю. Сейчас, нас, от бунта, отгораживает только вера народа, что это бояре злые, а царь хороший. Вот только бояре всё от царя скрывают. И как только эта ширма падёт, народ нам все припомнит. И выкупные платежи, по которым он уже отдал шесть стоимостей своих наделов...

— Три, Андрей Андреевич, три стоимости, — попытался было уточнить Гучков. Но Вирениус от него отмахнулся:

— Изначально, в платежи, была занесена двойная цена от реальной стоимости земли. Так что, ни как менее шести стоимостей своих наделов, крестьяне уже выплатили. И всё ещё должны. Да и просто отношение к себе крестьяне припомнят. Или вы думаете, они не понимают, что их вынудили выживать. Буквально заставляя вымирать лишнее население в деревнях. И при этом нет внятной программы по их переселению. В первую очередь в города.

— Ну есть же идея Жёлтороссии, — Гучков с интересом посматривал на адмирала.

— Ну есть? И что? Уже сейчас, туземное население Маньчжурии, составляет порядка восемнадцати миллионов. И темпы переселения сюда растут. После нашего прихода в Порт-Артур, его туземное население, выросло с четырёх тысяч до тридцати пяти. Китайцам очень легко переселиться сюда. Где есть работа, развитая инфраструктура и где можно прокормиться. В отличие от наших крестьян. Ведь только билет, в вагон третьего класса, стоит порядка шестидесяти рублей. На среднюю семью из пяти человек — это будет три сотни. А как перевезти корову, лошадь, скарб? Это никак не меньше этой суммы выходит. А и три сотни рублей, не всякий крестьянин, за всю свою жизнь, в сумме в руках держал. Вот и получается, что для переселения лишних пяти миллионов семей сюда нам надо выделить сумму в три миллиарда, при годовом бюджете в два. Ну, без учёта чрезвычайного бюджета конечно. И это извините не проект, а прожект. То, что не обеспеченно финансово, не проект, далеко не проект. А ждать четверть века мы не можем. За это время народиться ещё пять миллионов лишних хозяйств.

— Хм... И, что же вы предлагаете сделать, Андрей Андреевич? Например, можно сделать ставку на крепкого хозяина.

— Ну если невозможно остановить безобразия, особенно весьма кровавые безобразия, то надобно подобное безобразие...

— Пресечь?

— И получить русский бунт. Бессмысленный и беспощадный, — усмехнулся Вирениус, — Вот вы его, Александр Иванович, наверняка не переживёте. Нет, безобразие, подобного масштаба и силы, надо возглавить. А настроение в деревне таково, что его можно описать фразой, 'помещика в деревне быть не должно'. И это ещё без учёта обид на крепких хозяев, или как их в деревнях называют 'кулаков' или 'мироедов', где тоже можно будет кровью умыться, если допустить вседозволенность. Поэтому, нужны преобразования сверху. В первую очередь государственная программа индустриализации России. Так что бы приезжавшие на зиму, на промыслы крестьяне, оставались в городах. Особенно молодые. Так же, одиноких молодых крестьян и крестьянок необходимо нанимать на работы сюда, в Маньчжурию. С оплатой приезда сюда. Из расчёта выдачи, в перспективе, новым семьям земельных наделов. Ну и должна быть ещё государственные образовательные и медицинские программы. Дабы получить здоровых и образованных мастеровых. В том числе и на селе.

— Мастеровые на селе? — удивлённо произнёс Гучков, — Но зачем?

— А вот тут мы вернёмся к крепкому хозяину, которого из деревни надо гнать поганой метлой, — усмехнулся адмирал, — Ибо будущее за агрохолдингами. С механической обработкой земли, механическими поилками и кормушками для скота. И даже автоматизированными доильными аппаратами. Так, чтобы на селе, было не сто двадцать миллионов крестьян, копошащихся с сохой на наделе или с косой на лугу. И не способных обеспечить даже сами себя. И никакой не крепкий хозяин, ибо никакой крепкий хозяин, нужную степень механизации не обеспечит. Особенно в наших условиях рискованного земледелия. Где очень легко не выплатить кредит банку и оказаться не крепким хозяином, а голытьбой подзаборной. Только агрохолдинги, с их уходящими за горизонт полями, способны быть прибыльными в России. Агрохолдинги, со всего с тремя десятками миллионов мастеровых и их семей, обслуживающих вот эти механические и электрические агрегаты. В том числе и тут в Маньчжурии. И при этом, способные прокормить всю империю. И желательно, что бы они же и были собственниками вот этого всего. Являясь акционерами этих самых агрохолдингов.

— А остальных крестьян куда? — произнёс Гучков с сомнением в голосе.

— А остальных в города. Работать на фабриках, заводах, железных дорогах, в карьерах. Добывая уголь и руды. Причём не киркой и тачкой, а вполне себе машинным путём.

— И тоже, будучи акционерами? — в голосе Гучкова прорезался сарказм.

— В идеальном варианте да, — согласился Вирениус, — Но на столь кардинальное изменение вы же, Александр Иванович, не пойдёте.

— Не пойду, — согласился Гучков, а потом добавил, внимательно смотря на адмирала, — Слишком жирно для них будет. Быть акционерами. В конце концов, выступления черни можно будет и подавить войсками. И вы не боитесь высказывать эти, весьма социалистические, идеи? Ведь они не могут сочетаться, с взглядами монархиста.

В ответ Винениус рассмеялся:

— Вы не поверите, Александр Иванович, но подобные идеи совершенно легко сочетаются с конституционной монархией. В частности, я прогнозирую, что в Шведском королевстве, через четверть века, будет коалиционное правительство, во главе с социал-демократами, и они превратят Швецию в одну из стран мира, с самым богатым населением, причём без значительного расслоения этого богатства. За счёт реализации именно этого принципа, что акционерами производства являются в первую очередь те, кто на нём работает. И при этом Швеция останется королевством, монархией. И скажу даже больше, будут монархии, где монархи будут специально поддерживать высокий уровень жизни своих подданных. Безвозмездно выплачивая им весьма приличные суммы на образование, приобретения жилья и на жалование. Да, да на жалование. Ибо подданные в этих странах будут только военными, полицейскими и чиновниками. Будучи крайне лояльными к монарху. Работать же там будут только нанятые из-за границы работники.

Потом адмирал минуту помолчал и добавил:

— И знаете, у меня не было ни каких сомнений, в вашем ответе, по поводу вопроса о том, что рабочие должны быть совладельцами того производства, где работают. Но, тогда всё будет сложнее Александр Иванович, гораздо сложнее. Да, и имейте, ввиду, что это будет далеко не чернь, а как минимум образованные и культурные мастеровые. А так мы с подобными изменениями уже опоздали. Начни их Александр Павлович, было бы идеально. И времени бы хватило и накала страстей не случилось бы. А доведи, Александр Александрович, реформы отца до логического завершения, то процессы были бы поболезненнее, но всё-таки не столь резкие и революционные. Сейчас же времени на обдумывание и на ожидания нет. Реформы, в данной ситуации, даже сверху должны иметь взрывной, революционный характер. Подобно того как это было полвека назад в той же Японии. И возглавить их надо бы тем, кого в России нет. Элите общества.

— Ну вы уж скажите, Андрей Андреевич, — даже обиделся Гучков, — как же нет элиты в России.

— А вот так, Александр Иванович. Нет и всё. Ведь главная задача элиты, это обеспечение непрерывного и поступательного развития своей страны. Так что те, кто считается элитой страны, но при этом презирает эту страну, смотрит не в сторону своей страны, а в сторону какой-то чужой, то это не элита. Это скорее элитка, паразиты на верху общества. Причём это не элита и той, другой страны тоже. Ибо там они никогда не будут тем, кем являются в своей стране.

— А кем же они там будут?

— Вы, Александр Иванович, не поверите, но они там будут извозчиками, актёрами, лавочниками. Мелкий маклер, или младший офицер колониальных войск, это вершина возможной для них карьеры. Недоступная большинству из тех представителей бывшей элиты.

— Но почему же так? И можно же взять с собой богатство.

— Ну, во-первых, всё взятое с собой быстро закончиться. Все же привыкли жить на широкую ногу. И привычкам сразу не изменят. Второе же, это то, что предателей, нигде и никто не любит. А в глазах элиты тех стран, подобные будут предателями. Которых просто не допустят в свой круг. Оставив париями и изгоями. Ну и третье, кстати, самое главное, все места там уже заняты. И конкуренты, к тому же чужие, никому не нужны.

— И даже великие князья, Андрей Андреевич?

— Особенно великие князья, причём они в первую очередь, там даром не сдались. Там они будут никто. И звать их будет ни как.

— Но ведь Андрей Андреевич, можно и в своей стране создать подобие той же Великобритании.

— А кого, для этого, вы, Александр Иванович, собираетесь ограбить? — усмехнулся Вирениус, — Британцы для своего величия ограбили две первых экономики своего времени. Индию и Китай. Нам грабить некого, и величия мы может достичь, только собственными усилиями. Нам даже Британию не ограбить, они уже всё бездарно прожрали-с.

— Хм... — хмыкнул Гучков, — Ни когда не задумывался над подобным вопросом. Но в любом случае, это ваше предложение, сделать чернь акционерами, понимание у хозяев не встретит. Да и у государя императора тоже. Как и среди великих князей.

— Вполне допускаю, что да, — согласился Вирениус, — но, вы то, Александр Иванович, согласны, что преобразования в стране нужны. И для этого надо, что государь император услышал голос народа. Хотя бы его лучших представителей.

— Ну с этим я полностью соглашусь, — улыбнулся Гучков, — Ну, а если не прислушается?

— В таком случае, есть процедура отречения государя.

— Но, Андрей Андреевич, у корон есть свойство сниматься вместе с головой.

— Есть возможность вернуть церкви патриархат, Александр Иванович. И первым, возрождённым, патриархом всея Руси мог бы быть именно Николай Александрович. Именно на этом поприще, по моему мнению, он мог бы лучше всего озаботиться о спасении России. В том числе и духовной. Её традиционных ценностей. И поверти, Александр Иванович, это будет уже довольно скоро крайне важно. Но, тут необходимо всё подготовить, так что бы корону поднял тот, кто не кинет страну, боясь ответственности, что даёт власть. Хотя Михаил Александрович мог бы быть не плохим государем. И с ним можно было бы решить вопрос, о конституционной монархии в России. Главное тут, не допустить безвластия, в тот момент, когда присяга, по отношению, к отрёкшемуся государю перестанет действовать, а по отношению к новому государю ещё не будет принята. Это может быть чревато большими и неприятными последствиями. Особенно если Михаил Александрович, откажется принимать у всех присягу себе. Ну и необходимо, в любом случае, не допустить к власти Владимировичей. Эти проанглийские принцы, в полном соответствии, с принципами своих кумиров, подставят и кинут.

Гучков внимательно посмотрел на адмирала:

— Вы, к ним так плохо относитесь, после вашего конфликта с его высочеством, Борисом Владимировичем? А так, очень интересную фразу вы сказали, Андрей Андреевич, впервые слышу, но смысл понятен.

— Да не было ни какого конфликта, — пожал плечами адмирал, вызвав не двусмысленную ухмылку у Гучкова, молде, всё мы знаем, ибо слухами земля полниться, — А фраза, если понравилась, то можете пользоваться. Но, главный вопрос в том, что они настроены проанглийский. А нам нужен прорусски настроенный государь император, или императрица. Но, тут никто, его величество Николая Александровича, заменить не сможет. Даже Михайловичи настроены не сколь пророссийски, сколько профранцузски.

— Императрица? — переспросил, Гучков внимательно посмотрев на адмирала, — Но это невозможно. Женщины не могут наследовать престол.

— Ну, то, что принял один император, другой всегда изменить может. И то, что было актуально во время Павла Петровича, сейчас, к сожалению, может потрясти основы государства. А будь, в начале списка, их высочества Ольга Александровна или Татьяна Николаевна, или хотя бы Ксения Александровна, то это могло бы оттеснить от трона Владимировичей настолько далеко, что они бы полностью потеряли бы интерес для англичан. И те, не предпринимали бы попытки, возвести их на престол. Причём сугубо в собственных интересах. Но опять же, туже Ольгу Александровну просто необходимо тогда будет избавить от её мужа. Татьяне Николаевне ещё необходимо будет подрасти. Да и есть шанс, что она больна. А Ксения Александровна, будучи совершенно не способной, возглавить страну, интересна тем, что её сыновья имею огромный потенциал. И, при этом варианте, не произойдёт смены царствующей династии. Да и клан потомков Михаила Николаевича, особенно Николай Михайлович, а он известный представитель левых взглядов, её высочеству Ксении Александровне помогут направить страну в более правильное русло. Ведь их ставки при этом резко взметнуться вверх. При этом если, в человеческих качествах, его высочество Александр Михайлович, не идеален, но, он умён и хитёр. Как и не чужд всему новому. И ради своих сыновей, свернёт горы. Но для этого его величество Николай Александрович должен изменить закон о престолонаследовании.

— А он на это не пойдёт, — усмехнулся Гучков.

— Ну почему же, не пойдёт. За своих дочерей её величество Александра Фёдоровна мужу плешь проест. Но, к сожалению, там себя сможет показать только, самая серьёзная из принцесс, её высочество Татьяна Николаевна.

— Но государыня ждёт ребёнка, — посмотрел на адмирала Гучков.

— К сожалению, государыня больна гемофилией, и это передалось её детям, — тяжело вздохнув, произнёс, как бы нехотя, адмирал, — И родившийся принц это покажет.

— Но сами то они принцессы здоровы? — удивлённо нахмурил брови Гучков.

— К сожалению, эта болезнь проявляется только у мужчин, женщины болеют её незаметно для себя, и это проявляется только в их детях. Причём только мужского пола. И это сразу ограничивает притязания на трон, у потомства его величества Николая Александровича. Такая, гнилая кровь, в подобный, крайне непростой, период, на троне означает смерть для империи. Когда на троне нужен, да просто необходим, сильный монарх.

— Вот тут я с вами соглашусь, Андрей Андреевич, оживился было Гучков, но в дверь салона постучали, и послышался голос одного из матросов 'Саратова':

— Ваше превосходительство, разрешите войти?

— Входи, — тут же ответил адмирал.

В дверь салона вошёл матрос. Который, поднеся руку к бескозырке, доложил:

— Ваше превосходительство, вас, их высокоблагородие капитан второго ранга Канин, на мостик просют. Караван до Талиенваня готов. Все ваших приказов, ваше превосходительство, ожидают.

— Хорошо, ступай братец. Я сейчас буду, — Вирениус повернулся к Гучкову, — Прошу меня простить, Александр Иванович, служба.

— Да, да, конечно, Андрей Андреевич, я всё понимаю, — тут же вскочил на ноги Гучков, — И спасибо за очень содержательную беседу. И покорнейше прошу меня простить, за то, что задержал вас, Андрей Андреевич.

[6] В реальной истории, из-за сестры милосердия, княгини Гагариной, великий князь Борис Владимирович стрелял в командующего русскими войсками Куропаткина, а сестра милосердия княжна Оболенская, после поражения русской армии под Мукдекном, осталась с ранеными. И умерла, в плену, весной 1905 года, от воспаления лёгких.

[7] Русский банкир, еврейского происхождения, автор книги 'Будущая война в техническом, политическом и экономическом отношениях' 1898 года. Умер в 1901 году.

7

Как и обещал адмирал Вирениус, в конце июля родился наследник. По случаю его рождения был дан небывалый салют. Но, как и было предсказано, кровь из пуповины ребёнка шла несколько дней. Пока, наместник на Дальнем Востоке, адмирал Алексеев не привёл огромного, звероподобного, заросшего мужика. Которой, подойдя к колыбели младенца, сумел заговорить кровь, а потом, повернувшись к императрице Александровне Фёдоровне, произнёс:

— Крепись, мама, болен чадо твое. Сильно болен. Но я рядом. И через три года пригожусь. Он, — с этими словами мужик зыркнул на адмирала Алексеева, — знает, где меня найти. Буду нужен, зови. Приду.

После чего в полной тишине вышел из детской цесаревича Алексея. И вот теперь, в столовой яхты, великого князя Михаила Николаевича, 'Тамара', сидели двое, в мундирах адмиралов русского флота. Они оба были членами 'безобразовской' клики, толкавшей Россию к войне с Японией. И в своё время приложившие много усилий для начала этой войны. Но, успевшие буквально протрезветь, до её начала. Один, вице-адмирал, теперь вице-адмирал, великий князь Александр Михайлович, сумел это сделать задолго до её начала. Прогнозируя, ещё в 1902 году, войну на 1904 год. Второй, наместник государя на Дальнем Востоке, адмирал Алексеев, буквально накануне этой войны. Получив, удивительно точные прогнозы, относительно превосходящих войну событий, от адмирала Вирениуса. И благодаря которому они и собрались в столовой, идущей, из столицы в Либаву, яхты.

— Евгений Иванович, это что, и был тот медиум, на которого упирал наш общий знакомый? — сидя на диване, произнёс сын хозяина яхты, — Который только и может сохранить жизнь цесаревичу. Что-то он груб и не отёсан. И что цесаревич действительно так серьёзно болен?

— Ну что вы, Александр Михайлович, желаете от сибирского мужика. Хотя он крепок и силён. Сломить, подмять под себя, такого будет не просто. Да и как медиум он силен. Когда я к нему вошёл он меня уже ждал и даже предугадал, к кому мы с ним направляемся. А потом сумел заговорить кровотечение. Да и диагноз сразу поставил. Не то, что эти врачи. Которые только и говорят, что наблюдать надо.

В ответ Сандро только поморщился:

— И тут адмирал Вирениус всё предугадал. И, похоже, нам придётся считаться с этим медиумом, дабы на Ники оказывать нужное нам влияние.

— Это так, — согласился Алексеев, — и с этим Гришкой нам договариваться придётся. Но это потом. Первый кризис, если верить адмиралу Вирениусу, произойдёт года через три. А пока есть проблема и более первоочерёдная. Японцы. Которых, нам просто необходимо победить. Но которые, черти косорылые, пока нас давят. Наши войска проиграли сражение на высотах Сунь-ё-Шань и Цань-Шань. И отошли к железной дороге от станции Ташинчао, до Ляояна. При этом погиб генерал-лейтенант Келлер. Как и предугадывал адмирал Вирениус. На одной из выдвинутых вперёд батарей попал под шрапнель. Тридцать шесть ранений. А он один из двоих кого наш знакомый пророчил в командующие нашими войсками.

— А кто второй? — тут же спросил Сандро.

— Генерал Линевич, — ответил Алексеев, — И, похоже, оценка адмирала Вирениуса по отношению к нашему генералитету верна. И Куропаткина надо менять. Как, впрочем, и командующего третьим корпусом генерал-лейтенанта Стесселя.

— А там что?

— Он не сумел удержать позиции на горе Самсон, — вздохнув, ответил Алексеев, — Япошки вклинились, в оборону, между второй и четвёртой дивизиями, почти до Кинджоу. А потом прорвались южнее горы Самсон к Талиенваньскому заливу. Обстреливая его тылы буквально из ружей. И он ни нашёл ничего другого, как приказать отходить. Хотя моряки уже доставили в город Талиенвань четырнадцатый полк четвёртой дивизии и оба морских батальона, что были ранее отрезаны и прижаты к морю. Что-то наши армейцы, как чёрт ладана бояться наступать. И теперь наши войска, силами первой бригады второй дивизии занимают позиции на линии город Кинджоу, полотно железной дороги и группа старых, китайских импаней. Но это передовые позиции, а основные силы бригады находятся на холме юго-западнее Кинджоу.

— Тогда его надо бы поменять, неужели там нет ни одного толкового генерала? Вот ему и поручить оборону Порт-Артура.

— Есть, — ответил наместник, — Как не быть. Это командир седьмой дивизии генерал-майор Кондратенко. Но генерал-лейтенанта Стессель креатура Куропаткина и просто так его убрать сложно. Пока Безобразов не потерял окончательно влияние на Ники, нам будет сложно поставить на руководство нужных людей. И пока японцы будут побеждать.

— Ну да, — согласился Сандро, — Пока японцы сильны и давят, мир с ними не заключить. И в ответ на все ваши попытки, Евгений Иванович, представить именно их агрессорами, они отвечают, что именно действия адмирала Вирениуса, направившегося столь стремительно на восток, а также покупка 'Иоанна Златоуста' у Испании, вынудили их, причём они именно на этой трактовки настаивают, начать войну.

Произнося эти слова Сандро вспомнил, как буквально несколько недель назад, на совещании по поводу захвата парохода 'Маллака' по этому поводу распространялся глава министерства иностранных дел граф Ламсдорф, обвиняя адмирала Вирениуса в начале войны с японцами. И требовал, чтобы моряки отпустили захваченные пароходы. Включая и 'Маллаку'. Уверяя, что в противном случае это может вызвать конфликт с британцами. Ламсдорфу вторили адмирал Авелан и Безобразов. Присутствовавшие тогда на совещании. И парировать их выпады Сандро было сложно. Хотя он отлично понимал, что решается судьба не конкретно этого британского парохода, а именно его судьба[8]. Ибо Ламсдорф, начал уже говорить о том, что необходим вообще все вспомогательные крейсера отозвать. И не мешать международному, свободному мореплаванию. А это означало резкое ослабление именно его, Сандро, позиций. И в правительстве тоже. Но тут в двери постучался и вошёл его адъютант, испросив у Ники разрешения, передать ему Сандро, важную телеграмму из Бара. Куда, в своё время, он и перенаправил, вместо Либавы, все четыре захваченных парохода, как только вокруг них начались политические танцы, с бубнами. И прочитав тогда телефонограмму, Сандро рассмеялся и, махая руками, на своих противников, передал бумагу Ники. От чего тот пошёл пятнами и сердито глянул на оппонентов своего дяди и свояка одновременно. И было из-за чего. Под грузом двойного назначения, в виде электромоторов, листовой стали и крановых конструкций, на 'Маллаке', были обнаружены ящики с разобранными винтовками, корпусами снарядов крупного калибра, порох. А также корабельные орудия производства фирмы Армстронг и автоматические пушки фирмы Виккерс. Что и решило вопрос с арестом не только груза, но и в отличие от трёх других, опушённых после разгрузки призов, и самого парохода. А в результате, исчезли официально идущие в Японию пароходы. Которые теперь шли максимум до Гонконга и Манилы. Где и разгружались, а японцы потом сами забирали грузы из этих портов. Поэтому-то эти пароходы русские крейсера были вынуждены отпускать. После досмотра. Хоть так тормозя поток грузов, идущих в Японию.

После слов великого князя о начале войны Алексеев поморщился:

— А нападение значит их миноносцев на наши корабли, до объявления войны, они значит, в расчёт не берут? Причём уже после того, как мы согласились с требованием японцев.

— Политика, политика, — развёл руками Сандро, — Японцам надо как то себя выгораживать. И оправдывать свои действия. Тут они могут говорить всё что угодно, особенно после тех кинорепортажей, что мы периодически выдаём. А все наши оппоненты делают вид, что они в это верят. Дабы они могли и дальше играть против нас. Иначе как им объяснить, зачем они помогли Кореи приобрести столько кораблей. И с какого перепуга, флот Австралии, вдруг подарил Империи Корея броненосец 'Цербер'.

— Эту рухлядь?[9] — удивился Алексеев, — И японцы... Ой, корейцы, его приняли?

— Как я понимаю, макаки сейчас усиливают свой флот всем, чем можно. Даже столько откровенным старьём, — усмехнулся Сандро, — Благо этот 'Цербер' относительно не далеко. И успеет появиться на театре военных действий раньше, чем корабли из Средиземного моря и Южной Америке. Вон даже Япония продала Империи Корея шесть миноносцев. Те самые, что адмирал Вирениус вынудил интернироваться в Таку.

Алексеев поморщился и произнёс:

— Вот все понимают, что корабли пойдут на усиление флота Японии и все делают вид, что это не так. Даже наш министр иностранных дел граф Ламсдорф. Кстати где сейчас эти корабли?

— Все бывшие китайские корабли и 'Таку' в Вей-хай-Вэе. Шесть бывших японских миноносцев в Таку. 'Цербер' в Мельбурне и готовиться к переходу через океан. Экзотические крейсера вышли из Вальпараисо в Перл-Харбор. Корабли из Европы прошли Суэцкий канал и идут в Красном море. Кроме четырёх бывших британских контрминоносцев и двух или трёх бывших турецких 'анталий'. Что застряли на, — при этих словах Сандро усмехнулся, — корейской военно-морской станции в Порт-Саиде. А по поводу нашего министра иностранных дел, то ещё одного такого лоббиста английских интересов найти сложно. Он даже не верит, по крайней мере, на словах, в тайный союз Великобритании и Франции. И всю русскую внешнюю политику строит на отсутствии этого союза.

— Ну насколько я знаю, у нас, доказательств существования подобного документа нет, — произнёс Алексеев и посмотрел на Сандро.

— Если не считать слов нашего военно-морского агента во Франции, — ответил тот,— Который сумел получить документ на несколько минут, прочитать . И в последующем внести его содержимое в рапорт. Но франков на это затратили много.

— Понятно, — вздохнул Алексеев, — как знать знаем, доказать не можем. И что нам теперь прикажите делать? Три броненосца, пусть и второго класса, шесть броненосных крейсеров, теперь, вместе с 'Цербером', пять броненосцев береговой обороны, восемь бронепалубных крейсеров, шесть безбронных крейсеров, включая минные крейсера, четыре контрминоносца, и вместе с теми японскими миноносцами, две дюжины миноносцев усилят японцев на столько, что я очень опасаюсь за наш флот на Тихом океане. Когда вторая эскадра будет готова? И всё-таки что с ней решили, что в неё войдёт?

— Первую эскадру надо из Порт-Артура убирать, как это и неприятно, но пока нас переиграли, — тяжело вздохнув, ответил Сандро, вызвав кивок, в знак согласия, у своего собеседника, — Убирать во Владивосток. Где ей надо будет отсидеться до прихода второй эскадры.

— Тогда быть может, есть смысл, первыми ударить по Корее. И заставить англичан и американцев интернировать эти корейские корабли? — Алексеев внимательно посмотрел на Сандро.

— И получить удар четырёх дивизий корейской армии, при поддержке четырёх резервных бригад и артиллерийской бригады по Владивостоку, а то и по Харбину? — тут же вопросом на вопрос ответил великий князь, — Нет уж, увольте. На госсовете подобный вопрос поднимался. Но пока Владивосток прикрыт только Южно-Уссурийским отрядом. А там сейчас, без моего морского батальона, пулемётной команды и морской батареи, всего одиннадцать тысяч человек, при сорока восьми орудиях. Харбин же прикрыт только Корейским отрядом, из пяти кавалерийских полков, при двух десятках орудий. Нам надо выждать пару месяцев, для того что бы перебросить пару корпусов. Для прикрытия Владивостока и Харбина. Да и с политической стороны дела, нам предпочтительнее продолжать быть жертвой агрессии злобных азиатов.

— Да, — согласился Алексеев, — пожалуй, самим начинать войну с Кореей не стоит. Надо подождать до корейского демарша. Время оно ведь на нашей стороне.. Думаю, как раз пару месяцев и пройдёт. Но, соответственно наша действующая армия, эти два месяца не получит подкрепление. И что там со второй эскадрой, что определили в её состав?

— В её состав уже включены броненосцы 'Суворов', 'Император Александр III', 'Бородино', 'Орёл', 'Наварин', 'Сисой Великий', броненосцы береговой обороны 'Ушаков', 'Сенявин', 'Апраксин', броненосные крейсера 'Нахимов' и 'Владимир Мономах'. Последний перевооружаеться по типу 'Дмитрия Донского'. На четырнадцать шестидюймовых пушек. А также бронепалубные крейсера 'Олег', 'Светлана', 'Жемчуг', 'Изумруд', 'Рында'...

— Но 'Рында' то зачем? — удивлённо произнёс Алексеев, — Да и дойдут ли 'ушаковки' до Владивостока?

— Да что бы 'Алмаз' не ставить брандвахтой, для защиты от брандеров, вот на его место 'Рынду' и хотят поставить, — ответил Сандро, — А по поводу броненосцев типа 'Ушаков' есть мнение, что в январе северная часть Индийского океана, по погодным условиям, ими вполне проходима. Риск, конечно, есть, но что делать. Они нужнее там. Кроме этого в эскадру должны войти крейсера 'Дон' и 'Русь'. Минные крейсера 'Лейтенант Ильин', его сейчас перевооружают на пару двенадцатисантиметровых орудий. И 'Воевода' с 'Посадником'. На этих минных крейсерах вооружение меняется на шесть трёхдюймовых пушек. А при переходе эскадры, на все три минных крейсера, будет возложена задача по обеспечению дозоров и охранения. Помимо этого, выделяются контрминоносцы 'Грозный', 'Громкий', 'Прозорливый', 'Пронзительный', 'Резвый' и миноносцы '214', '215', '216', '217', '218', '219', '220', '223'. Ну и подводные лодки, 'Сом' и 'Осётр'.

— И это всё? — поморщился Алексеев, — Не густо. Да и ещё я слышал, что на всех кораблях ведутся работы. И не спорю 'Циклоны' и подводные лодки очень нужны, но как их дотащить через три океана?

— К сожалению, про британское лобби, во главе с Ламсдорфом и Витте, выступают категорически против усиления эскадры, кораблями с Чёрного моря. Хотя три черноморских канонерских лодки и стоят стационерами в Стамбуле, Пирее и в порту Бара, в Черногории. А предложение, внести смуту на Балканы, и тем самым открыть дорогу черноморским броненосцам Ники запретил даже рассматривать. Из-за опасения, что это вызовет конфликт и с Англией и Францией. Ведь иначе произойдёт усиление Германии. А для Англии и Франции, это недопустимо. Да и Ники всё ещё зол, на нового короля Сербии, из-за смены династии в этом королевстве. И ничего не хочет слышать, о переговорах, с представителями новой династией.

— Досадно, — поморщился Алексеев, — А что с броненосцами 'Слава', 'Император Александр III'? Их на Тихом Океане ожидать можно будет?

— А броненосцы 'Слава', 'Император Александр III', броненосный крейсер 'Память Азова' и бронепалубный 'Адмирал Корнилов' пока находятся в достройке, или на ремонте и модернизации. Например, на 'Памяти Азова' убираются все мачты, а вооружение дополняется баковыми и ютовыми восьмидюймовыми пушками. Усиливающими бортовой залп крейсера восьмидюймовыми пушками с одной, до трёх. Так что ранее весны 1905 года ввод в строй этих четырёх кораблей проблематичен. Они войдут в догоняющий отряд. С ними будут контрминоносцы 'Громящий', 'Видный' и новые минные крейсера. Не менее дюжины. А вот остальные подводные лодки планируем перенаправить во Владивосток по железной дороге. Надеюсь к лету 1905 года они будут в строю. Хотя, что тут говорить, я не уверен, что успеем закончить работы на 'Олеге' и 'Жемчуге' до октября этого года. А по поводу миноносцев и подводных лодок 'Сом' и 'Осётр', то в своё время адмирал Вирениус предложил построить корабли-доки. И ещё в декабре прошлого года, в Германии, на фирме 'Вулкан', были заложены два таких корабля. Способные принять груз весом две с половиной тысячи тонн, и на скорости восемь узлов, довезти его без дозаправки, на двенадцать тысяч миль. И вот два таких корабля дока, 'Кенгуру' и 'Коала' вышли в Либаву. Очень надеюсь на них там посмотреть. Ну и оценить. Действительно ли можно будет загрузить поперёк корпуса каждого по полдюжины миноносцев и оттащить их во Владивосток. К величайшему моему сожалению подводная лодка 'Дельфин', при подготовке экипажа затонула[10], из-за ошибки одного из членов команды. Погиб один нижний чин. И теперь, после своего подъёма на поверхность, подводная лодка, нуждается в ремонте. Поэтому отправка 'Дельфина', на Дальний Восток, откладывается на осень. И теперь уже корабль придётся отправлять по железной дороге. Но её подготовленный экипаж во главе с лейтенантом Черкасовым назначен на подводную лодку 'Осётр'.

При последних словах Сандро, Алексеев даже поперхнулся коньяком, который в этот момент пригубил. А когда откашлялся, то произнёс:

— Вот только в коньяке утонуть и не хватало. Мне моряку было бы обидно. И это возможно? В смысле дотащить по столько миноносцев на одном из этих кораблей-доков до Владивостока?

— Теоретически, теоретически, — усмехнувшись, ответил Сандро, — Но я всё хочу проверить сам. Для этого в Либаву и идём.

— Понятно, я только за, — согласился Алексеев, и добавил, — Но что на 'бородинцах' то делают? Они же самые современные корабли.

— В общем-то, все корабли модернизируются по опыту боевых действий, — начал было объяснять Сандро, — Снимаются марсы, мелкокалиберная артиллерия, до трёх дюймов, минные катера, которые отправляются, со всех кораблей нашего флота, на Дальний Восток.

— Да, да, я когда из Мукдена ехал, видел, причем видел в таком количестве, что сразу об этом и подумал, — согласился Алексеев, — Но вы, Александр Михайлович, продолжайте, продолжайте.

— Плюс все артиллерийские установки, в том числе и башенные, модернизируются из расчёта заряжания орудий на больших углах возвышения.

— Алексеев приподнял бровь:

— А это возможно?

— В общем-то, да, — ответил Сандро, — Например, на 'бородинцах' для этого в задней части башен делают отверстия, для заряжания орудий главного калибра при большом угле возвышения. Так же на тех же 'бородинцах' убираются трёхдюймовые пушки, с нижней палубы, а порты для этих орудий заделываются[11]. Снарядные погреба для этих орудий переоборудовываются под погреба для орудий главного калибра. Это позволит увеличить боезапас для двенадцатидюймовых орудий в полтора раза.

— Боезапас это конечно хорошо, — поморщился Алексеев, — вот только я сам видел воздействие наших снарядов на 'Ясиму'. Я вам скажу душераздирающее зрелище. От их ничтожного воздействия на конструкцию вражеских кораблей. Так что снаряды надо бы ещё успеть выпустить. А то нашим броненосцам, при встрече с противником, приходиться поворачивать к нашим портам. Что бы не утонуть, под ливнем снарядов с 'шимозой'.

— Видел, видел вас, Евгений Иванович, в кадрах кинохроники, как вы прогуливались по палубе 'Ясимы', — улыбнулся Сандро, — Сам бы от подобной прогулки бы не отказался. Но вопрос решается. И думаю в Либаве, я вас и тут приятно, в этом отношении, удивлю. Снарядами с новой, более мощной взрывчаткой. К тому же исправно срабатывающие снаряды. Но их пока мало, и они идут только на вооружение кораблей второй эскадры. И кстати, что это вы там за новую организацию учинили, на Тихом океане. Мне она показалась весьма перспективной. Хочу попытаться пролоббировать подобное и на других флотах.

Алексеев только усмехнулся:

— Всё оказалось на удивление просто, Александр Михайлович. К тому же всё это не когда существовало. Во времена парусного флота. На флоте, как в те времена, организуются дивизии, по классам кораблей. Дивизии броненосцев, крейсеров, все остальные корабли сводятся в Минную дивизию. Сами дивизии делятся на бригады, относительно однородных кораблей. В состав бригад входят отряды, например, миноносцев. В результате появляется вполне определённая структура, позволяющая быстрее и эффективнее управлять флотом. При этом открывающая широчайшие возможности, для продвижения перспективных офицеров. Как ни как, а командирский ценз у офицеров идёт.

— Понятно, Евгений Иванович, понятно. Надо будет поднять вопрос, о подобной организации, во всём нашем флоте. И кстати, не пообедать ли нам. Время как раз обеденное. Засиделись мы с этой беседой.

— Совершенно не против, Александр Михайлович, — только и ответил Алексеев, — Вы тут хозяин.

[8] Именно скандал с 'Маллакой', отпущенной, с подачи Ламсдорфа, без досмотра и привел, как свёртыванию операций русских вспомогательных крейсеров, против коммуникаций японцев, так и к отставке Александра Михайловича из правительства и ликвидации его должности.

[9] Двух башенный броненосец 1870 года постройки. Водоизмещение 3340 тонн, скорость 12,4 узла, бронирование до 254 миллиметра. Вооружение по проекту — четыре дульнозарядных десятидюймовых орудия, с дальностью стрельбы 5,5 километра. Позже довооружён двумя трехдюймовыми пушками, двумя 57-миллиметровыми пушками и четырьмя митральезами Норденфельда. Совершив всего одно плавание до Мельбурна, броненосец всю службу, до 1924 года находился в этом порту. Пока и не был затоплен в качестве волнолома. В котором качестве и сохранился до сих пор.

[10] Подводная лодка 'Дельфин' является рекордсменом, нашего подводного флота, по катастрофам. Всего лодка затапливалась, из-за аварий, три раза и один раз была выброшена на берег.

[11] Что исключает аварию на броненосце 'Орёл' летом 1904 года в этой истории.

Глава 13.

1

Прибытие адмиралов Скрыдлова и Безобразова, в Порт-Артур, в качестве командующих флота и первой эскадры соответственно, привело к слому, уже сложившейся на флоте системы. В результате под командованием адмирала Вирениуса остались только вспомогательные силы флота от катеров и до вспомогательных канонерских лодок и транспортов. Из всех боевых кораблей в его распоряжении остались только два миноносца '226' и '227'. Ну и ведомы ими минные катера. А зона его ответственности сузилась до территориальных вод России. Что буквально через несколько дней отразилось как на флоте, так и на армии.

Адмирал Вирениус уже успел обратить внимание на сообщения дозорных контрминоносцев, на обнаружение в безлунные ночи, на растоянии от в трёх, и до пяти миль, от Белого Волка, китайских джонок. Которые только приближались к берегу, но не подходя близко к нему, отворачивали в море. Всячески стараясь разминуться с русскими дозорными кораблями. Досмотр двух задержанных джонок ничего не дал. Хотя по отчёту командира, задержавшего одну из них, контрминоносца, перед тем как остановиться, с джонки сбросили в воду два тяжёлых предмета. Но тщательно проведённый осмотр этой джонки ничего не дал. Ничего криминального обнаружить не удалось. Находившиеся на борту джонок уверяли, что они рыбаки с Шантунгского полуострова. И все рыболовные принадлежности, включая и улов, присутствовали на борту этих судёнышек. При этос у китайцев даже косы не отрывались.

Благодушие продержалось до пятого августа, пока на мине, в трёх милях от Белого Волка, не подорвалась канонерская лодка 'Гремящий', вышедшая навстречу приближающимся нейтральных пароходам. С грузами для крепости. Получив пробоину в котельном отделении, лодка очень быстро затонула. А последовавшее после этого контрольное траление показало, наличие мин на подходе к Порт-Артуру. Что вызвало проверку северного побережья полуострова Шантунг. Включая и воды Китая. Где и были обнаружены около десятка китайских джонок, с полтора десятками, приготовленных к установке мин, на борту. И небольшой японский пароход с полусотней мин. Что, правда, было определено позже. Когда японцы, увидев приближающийся русский контрминоносец, открыв кингстоны парохода, сели в шлюпку и погребли к берегу. Сам транспорт удалось оттянуть на мель и обнаружить на нём мины. Правда эта операция стоила русскому флоту контрминоносца 'Буйный'. Который выскочил на камни у мыса Шантунг. У самой восточной точки одноимённого полуострова. Миноносец не стали взрывать, а смогли спасти. Подведя к нему спасательную экспедицию. В виде спасательного буксира Морского ведомства, он же вспомогательная канонерская лодка 'Силач', миноносцев '226', '227' и штабного корабля 'Саратов'. Правда, для этой для войны миноносец был потерян. Обмотанный пластырями, аки младенец пелёнками, 'Буйный' был введён 'Саратовом' в порт Вей-хай-Вэя. Где контрминоносец и был интернирован, властями этой британской колонии. Власти, которой и попытались было, арестовать и находящегося на борту 'Силача' адмирала Вирениуса. Руководившими спасательными работами. На что им, приготовившиеся к абордажу, в смысле похватавшие все, что можно матросы 'Силача', во главе с, уже, капитаном второго ранга Балком, указали на андреевский флаг на мачте корабле. А адмирал Вирениус взглядом указал на тройку 'богинь' с 'Абреком', прикрывавших, в тот момент, работы со стороны моря. После чего британцы, мягко говоря, согласились, что инцидент исчерпан.

По возвращению в Порт-Артур адмирал Вирениус доложил о возвращении новому командующему эскадры. А потом, сойдя с 'Цесаревича' на берег направился к зданию гражданской администрации Порт-Артура. Куда полностью перебрался адмирал Макаров. Уже как генерал-губернатор Квантунской области. Новый губернатор принял адмирала Вирениуса в своём кабинете, первым же делом бросив 'без чинов' и потребовав у вестового чаю на двоих. А потом адмирал Макаров произнёс:

— Как известно новая метла по-новому метёт, Андрей Андреевич. Вот и новый командующий флотом решил объединить начальников Талиенваньского и Порт-Артурского портов в одну должность. А контр-адмирал Григорович назначен командующим всем тылом флота. Так что Андрей Андреевич, принимайте, у Ивана Константиновича, порт. А он через Инкоу убудет во Владивосток. Если успеет. А мы тут с вами поработаем. И с теми кораблями, что нам оставляют.

— Там всё так плохо Степан Осипович? И что за корабли нам оставят? Я так понимаю те, что не будут брать с собой при прорыве? А по поводу назначения Ивана Константиновича я уже знаю. Даже его уже поздравил. На Цесаревиче', как-никак теперь непосредственный начальник. Осталось только порт принять.

— Понятно. А по поводу Ташинчао, то японцы собирают у станции крупные силы, — ответил Макаров, — Наверняка с целью захватить эту станцию. Что автоматически означает оставление нами Инкоу. Вопрос только когда они начнут новое сражение. Четыре дня назад они атаковали и захватили город Кинджоу. Наша пехота после этого оставила позиции и у группы старых, китайских импаней. Отойдя к позициям на высоте. Непосредственно на высоте оборону занимает пятый полк. От высоты и до залива Хунуэза шестой полк второй дивизии. Позиции на Тафаньшинских позициях заняла четвёртая дивизия. Первая бригада второй дивизии и морские батальоны составляют резерв. Кстати после этого боя корпус возглавил генерал-майор Кондратенко. Генерала Стесселя отстранили от командования. И назначили командиром седьмой дивизии.

Вирениус только поморщился:

— Поздно, поздно отстранили. Да и бригада против армии, не очень хороший расклад, Степан Осипович, для наших армейцев. Необходимо поддержать наших стрелков. Как из залива Кинджоу. Так и из залива Хунуэза. И нужны защищённые канонерские лодки. 'Храбрый', 'Отважный'. Их с собой, на прорыв берут?

— На прорыв берут всё, Андрей Андреевич, кроме двух миноносцев '226-го' и '227-го', всех миноносок и минных катеров. Единственное, что часть кораблей вернётся потом в Порт-Артур. Они должны будут в первую ночь оттянуть на себя миноносцы японцев и дать уйти главным силам эскадры. Для этих целей выделяются канонерские лодки, второй и четвёртый отряды миноносцев. И если получиться те трофейные броненосцы, что будут готовы выйти в море. Трофейные крейсера, включая и 'Лейтенанта Дыдымова' решено взять с собой, во Владивосток. Отряд прикрытия, для отвлечения японцев, поведёте вы, Андрей Андреевич. И я, пожалуй, выйду в море с вами. Провожу флот.

— Хорошо, Степан Осипович, сочту за честь, иметь такого пасажира на борту. Вот только опасаюсь все крейсера взять с собой не получиться. 'Командор Беренг' ещё даже не введён в док. А иначе его не отремонтировать. Снаряд хоть и не взорвался, но войдя в бак под ватерлинией, пробил корабль насквозь, через все переборки. И распоров днище в машинном отсеке и дальше в корму, длинной сажени две. На эти пробоины кессоны не поставить. Хорошо ещё что, запасные детали, для ремонта, можно снять, с разбираемой в Порт-Артуре 'Хасидате'. 'Акицусиму' разбирают в Дальнем. Броня с её бронепалубы идёт на сооружение укреплений на Нангалинской позиции. Однотипный с 'Хасидате', 'Витязь' только готовят к подъёму. Ещё повезло, что большая часть корабля, даже в прилив, возвышается над водой. Это сократит время по возведению кессона на палубе. Для откачивания воды из крейсера. На 'Громе' сейчас откачивают воду. Надеюсь, что на днях всплывёт. И его надо будет сразу тянуть в Порт-Артур. После выхода 'Мощи дракона' из дока ставить в док. А этот, броненосец береговой обороны, доводить до ума уже на плаву.

— А что с 'Адмиралом Посьетом'? Да и что вы хотите сделать с 'Мощью Дракона' Андрей Андреевич?

— На 'Посьете', работы по корпусу, машинам и вооружению закончены. Остальные работы ещё ведутся. Но на боеспособность они не влияют. На броненосец дополнительно установлены три шестидюймовки. Теперь его бортовой залп не три шестидюймовки как было, а шесть. Рассчитывать, что кто то, по доброй воли, приблизиться под его двенадцатидюймовки, не приходиться. А заменить эти пушки, на более современные восьмидюймовки, невозможно. Из-за отсутствия оных. Весь противоминный калибр стал пятьдесятсемимиллиметровым. Но корабль надо бы испытать. На 'Мощь дракона' заканчивается монтаж листов обшивки. Доводятся до ума котлы и машины. Так же на броненосец дополнительно устанавливаются четыре шестидюймовки. Две, на место стодвадцатимиллиметровок, у боевой рубки и два последовательно на кормовой надстройке. Так что бы они оба могли стрелять на борт. Это позволит, к одному двадцатьшестисантиметровому орудию добавить бортовой залп из четырёх шестидюймовок. Но противоминного калибра на этом 'Драконе' практически не будет.

— А где 'Федор Стратилат'? Что с ним?

— Он вместе с 'Адмиралом Завойко' ремонтируется на Эллиотах. После вывода их насыпного коффердама 'Полтавы', в этот коффердам ввели 'Федора'. Там тоже корпусные работы, а также работы над котлами и машинами близятся к завершению. Вооружение возвращено на места. В вооружении изменено будет главное вооружение броненосца. Его короткоствольные орудия главного калибра переданы в крепость. На их место, в каземат, будут побортно установлены две шестидюймовки Амстронга. Из призовых. Так же будет изменено противоминное вооружение. На восемь наших, семидесятипятимиллиметровок.

— Андрей Андреевич, вы упомянули крейсера, что там с ними?

— 'Адмирал Завойко' можно подать на испытания. А мелкие работы завершить позже. На нём полностью готов корпус, котлы и машины. Установлено вооружение. Надо только довести до конца небольшие работы и погрузить амуницию, уголь, снабжение. На 'Муравьеве-Амурском' и 'Адмирале Невельском' заканчиваются корпусные работы. На котлах и машинах работы уже закончены. Но необходимо установить вооружение. Хотя это делать, пожалуй, надо уже в Порт-Артуре. После выхода противника на побережье Талиенваньского залива пора начинать эвакуацию Дальнего. Включая и вывод этих двух крейсеров из дока Дальнего и их перебазирование в Порт-Артур. Сколько времени у меня на это есть?

— Прорыв эскадры планируется через две недели, — ответил Макаров.

— Понятно, Степан Осипович, — кивнул в ответ Вирениус, — думаю в первом приближение все работы на 'Адмирале Посьете', ' Мощи Дракона', ' Фёдоре Стратилате', 'Адмиралом Завойко', 'Муравьеве-Амурском' и 'Адмирале Невельском' закончим. Но вот опробовать даже артиллерию не успеем. На крейсерах точно. Так что боевая ценность этих кораблей будет не велика.

— Их главное во Владивосток увести, — произнёс Макаров, — особенно пока купленные Кореей корабли японцы в строй флота не ввели. Как-никак корабли из Европы уже в Индийском океане, а экзотические крейсера пошли на Гаваи. А бывшие китайцы, как я понимаю, уже подняли корейские флаги.

— Да подняли, — согласился Вирениус, — И видел их в Вей-хай-Вэе, когда 'Саратов' 'Бурного' привел туда. Там же стоит 'Таку', тоже под корейским флагом. А под конвоем 'Телбота' из Таку привели те шесть японских миноносцев, под корейскими флагами. Экипажи японские. По крайней мере, брань с них слышалась японская, когда '226-й' и '227-й' к ним подошли. Так что, есть опасения, что эти корабли войдут в строй быстрее, чем придут европейская и южноамериканские эскадры. И мне не нравиться, что четвёрку контрминоносцев оставили в Европе.

— Вы, Андрей Андреевич, считаете, что их там именно оставили?

— Да Степан Осипович, считаю, что их там преднамеренно оставили.

— И зачем же?

— Первое, что приходит на ум, так это то, что недалеко проливы. А скоро осень, и через проливы пойдёт экспортное зерно. Есть опасения, что японцы попытаются нам испортить экспорт зерна. Просто своим присутствием.

— Хм... — адмирал Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса, — Если это так, то у нас могут быть большие проблемы. Надо срочно предупредить умников 'под шпицом'. А что второе приходит на ум, Андрей Андреевич?

— Второе, это провокация против второй эскадры?

— Провокация Андрей Андреевич, но позвольте, как?

— Всё просто, Степан Осипович, пускается слух, что японские корабли в Англии. Английские контрминоносцы, такого типа, ходят без флагов, в окраске, близкой к окраске японских кораблей. Экипажи наших кораблей на взводе. И идя ночью, мимо какой ни будь Доггер-Банки, засекают, в свете прожекторов, силуэт приближающегося контрминоносца похожий на японский. Наши корабли открывают огонь. Контрминоносцы отворачивают. А достаётся британским рыбакам, ловящим рыбку. И находящихся чуть дальше на мели. После чего в Британской прессе раздувается визг, где наших обвиняют во всём подряд[1]. Уверяя, что японцы не покидали Средиземное море.

— Ну и ужасы вы рассказываете, Андрей Андреевич, неужели англичане способны на такую подлость.

— Степан Осипович, на кону такие деньги, что британцы пойдут и на то что бы под покровом ночи торпедировать броненосцы второй эскадры. Только бы их задержать и не дать соединиться с нами. Вопрос в том, что Британии необходимо срочно кого-то 'пожрать'. Причём очень богатого. Иначе Британия не сможет поддерживать свои слишком раздутые амбиции. В частности, иметь флот в два раза больший, чем следующих за их флотом, флот. И британцам надо лишить нас флота, ослабить и использовав, в войне против Германии, превратить в свою колонию. Вот тогда у Британии есть шанс ещё полсотни лет быть владычицей мира. А тут судьба каких-то рыбаков или ночная атака против чужих броненосцев. Благо свалить вину есть на кого. И ещё вопрос Степан Осипович, что с подводными лодками? Надеюсь, их оставят нам?

— Нет, Андрей Андреевич. Планируется забрать, во Владивосток 'Форель', 'Матроса Пётр Кошка' и, если будет готов 'Портартурец'. Нам планируют оставить только '35-ю'. Так же намеренны, забрать все транспортные суда, включая и те, что будут за это время построены. Единственные ограничения, это возможность держать ход не ниже десяти узлов и гарантированно совершить переход до Владивостока без погрузки угля. Что там с вашими самоходными баржами. Насколько я помню, две баржи уже спущены на воду. Они переход осилят?

— Степан Осипович, они изначально не планировались для столь долгого перехода. Конечно, можно загрузить их трюмы углём, но их расчётная скорость восемь, девять узлов. И даже если успеем завершить работы на одной из барж, то испытать их уже не успеем. Так что ничего гарантировать не могу. 'Портартурец' уже был подан на испытания, но пока только проверили возможность его погружения и самостоятельного всплытия. К тому же выяснилось, что в надводном положении им очень сложно управлять. Для этого планируется надстроить лёгкую рубку и оборудовать её откидным штурвалом. Для плавания в надводном положении. Это время.

— Понятно, Андрей Андреевич. Похоже, в нашем распоряжении останется всего две подводные лодки. Самые худшие.

— К сожалению самый худший это 'Матроса Пётр Кошка'. Эту лодку можно использовать только как учебную. Для подготовки экипажей. Боевая ценность её крайне мала. Если только противник сам влезет, под атаку торпед. Управлять же этой лодкой в подводном положении просто невозможно. Да и элементарно удержать в подводном положении крайне непросто. Хорошо японцы про это не знают. И учитывают ее, как и корпус от лодки Джевецкого на Эллиотах, как боевые единицы. У меня все надежды были на 'Портартурец' и, если его заберут, будет обидно.

— Но насколько я понял, он не готов, — адмирал Макаров позволил себе улыбнуться, — Значит останется в Порт-Артуре. Достраиваться. Но учитывайте, часть мастеровых, кто не хочет оставаться в крепости, флот заберёт с собой. Так что работы замедляться.

— Это будет досадно, Степан Осипович, очень досадно, — согласился Вирениус, — Но из шести десантных барж две уже спущены, а спуск на воду трёх, из оставшихся четырёх, это дело нескольких недель. Все пять десантных лихтеров уже спущены на воду и достраиваются на плаву. Надеюсь, катера у нас забирать не будут?

— Корабли возьмут только свои разъездные катера, Андрей Андреевич. Все портовые катера и минные катера с кораблей останутся тут. Как и миноносцы и 'сокола' второго и четвёртого отрядов. Есть обоснованные опасения, что они не дойдут до Владивостока, без промежуточной погрузки угля. Но вот 'Гайдамак' и 'Всадник' хотят забрать.

— Это плохо, — поморщился адмирал Вирениус, — они ведь служат защитой для наших миноносцев от контрминоносцев японцев. Без них отправлять миноносцы в море будет опасно. Да и я не уверен, что сейчас они дойдут до Владивостока, без дозагрузки угля. И при уходе флота, возникнет ещё одна проблема, Степан Осипович. Которую будет совершенно необходимо решить.

— Это какая же, Андрей Андреевич? А по поводу 'Гайдамака' и 'Всадника' я, пожалуй, подниму вопрос. Что бы они остались в Порт-Артуре.

— Проблема нашей передовой базы на Эллиотах, Степан Осипович. Я рассчитывал, что присутствие флота, в Жёлтом море, позволит удержать этот архипелаг, под контролем, вплоть до падения Дальнего. Но, в новой ситуации, у нас просто не будет сил удержать эти острова. Поэтому, на них, будет необходимо уже в ближайшее время начать эвакуацию. Вывезти материалы, личный состав, корабли, и даже пушки. В том числе и те, что находятся в береговой обороне и на 'Ясиме' и 'Петропавловске'. Я ожидаю появления японских лёгких сил в бухте Керр...

— Они там уже появились минные катера и несколько миноносцев. Буквально вчера, — вставил своё слово адмирал Макаров, — Пока пытаются осуществить разведку нашего минного поля, на входе в залив Талиенвань. Отгоняя огнём с берега наши патрульные суда. Где соорудили береговую батарею. Из мелкокалиберных пушек.

— Тогда тем паче надо выводить наши силы с Эллиотов, — тут же перевёл речь, на новую тему Вирениус, — А то появление легких сил японцев в бухте Керр вынуждает нас переходить на систему конвоев туда. Для защиты от минных атак, да и минная опасность резко возрастает. Необходимо будет начинать тральные работы в этом районе.

— А какие силы там у нас? И что необходимо вывезти? — внимательно посмотрел на Вирениуса Макаров.

— От армейцев, там рота, и две сменных команды крепостной артиллерии, которые обслуживают дюжину двенадцатисантиметровых орудий, две десантные пушки с 'Иоанна Златоуста'. А также находящиеся, на остове 'Петропавловска' четыре сорокасемимиллиметровых орудия и две китайских полевых пушки. И на 'Ясиме' по четыре трёхдюймовки и сорокасемимиллиметровок. Береговую оборону островов осуществляют три роты Эллиотского морского временного батальона. Четвёртая рота формируется в Дальнем. Но наличествует нехватка личного состава. Кроме этого на островах находиться две роты Талиенваньского флотского экипажа, обеспечивающие работу базы. Около тысячи китайских кули. Дозорные корабли. Корабли, обеспечивающие работы, по подъёму 'Грома' и 'Витязя'. Из материальных грузов необходимо вывезти запасы боеприпасов, включая и выгруженные с 'Ясимы', и около двух тысяч тонн кардифа. Есть ещё несколько тысяч тонн мусорного угля. Но его можно будет и сжечь. Помимо этого, на островах осталось около тысячи тонн из конструкций 'Хией', 'Каймон', 'Цукуба', и 'Иваки', их было бы неплохо вывезти и использовать для строительства укреплений. На 'Петропавловске' ещё необходимо демонтировать шестидюймовые башенные установки левого борта. С правого, подбойного, башенные установки демонтированы и вывезены. Включая и взорвавшуюся. Всё пушки с броненосца уже вывезены, включая и двенадцати дюймовые. Снят один орудийный станок для двенадцатидюймого орудия. Передан к установке на 'Севастополь'. Работы по его монтажу и установки на место двенадцатидюймового орудия ведутся. Близки к завершению. Башни для двенадцатидюймовок решено не трогать. Не успеем снять. А вот по 'Ясиме', Степан Осипович, работ больше. Ещё не выгружены все снаряды главного калибра. Демонтируются устройства заряжания для орудий главного калибра, и носовая боевая рубка. Частично не вывезены барбеты, для орудий главного калибра. Хотя их демонтаж закончен. А сами орудия и кормовая боевая рубка уже вывезены. Эта рубка уже монтируется на высоте 45 под городом Талиенвань.

— Понятно, — задумчиво произнёс адмирал Макаров, — Вижу работы там ещё много. И необходимо всё будет вывезти. В противном случае, после ухода флота, это всё будет быстро потеряно. Но я подумаю, о вашем предложении Андрей Андреевич. Будет досадно потерять всё это просто из-за желания удержать этот район.

— С уходом флота, этот район теряет для нас актуальность, а риск понести там не обоснованные потери слишком велик, Степан Осипович, я прошу разрешить планомерную эвакуацию Николаевска-на-Эллиотах.

Казалось, что адмирал Макаров хочет, что то сказать, но тут в дверь в дверь постучались, и послышался голос одного из армейских адъютантов адмирала Макарова:

— Ваше высокопревосходительство, разрешите? Очень срочное дело.

— Да входите, господин поручик, что случилось?

— Ваше высокопревосходительство, телеграмма из штаба третьего корпуса, японцы начали наступление на наши позиции возле Кинджоу. Его превосходительство, генерал Кондратенко, просит поддержки с моря.

— Ваше высокопревосходительство, — тут же подал голос адмирал Вирениус, — Разрешите мне выйти в море на 'Посьете'. Провести испытания корабля. А то сил у 'Инкоу', 'Хана', 'Мукдена' и 'Нингуты' может оказаться слабовато, чтобы поддержать фланги позиции. И в должной мере помочь Роману Исидоровичу.

— Хорошо, Андрей Андреевич, испытайте броненосец. Только вот его командира капитана первого ранга Чернышова наместник просит направить в его распоряжение. Так что подумайте кем, после боя, Николая Кузьмича заменить хотите.

— Я бы предпочёл забрать с 'Саратова', его командира, капитана второго ранга Канина. Как-то не хорошо, что капитан второго ранга всё ещё пароходом командует. Планировали же 'Саратов' в крейсер второго ранга превратить, но вот котлы подводят. Менять их надо. А больше штаб-офицеров знакомых с районом нет.

— Хорошо, Андрей Андреевич, помогите армейцам. И я поддержу ваше предложение назначить командиром 'Адмирала Посьета', Василия Александровича.

— Разрешите идти, ваше высокопревосходительство?

— Да, идите господин контр-адмирал.

[1] Предположительный сценарий провокации у Доггер-Банки случившейся в реальности против броненосцев второй эскадры.

2

— Банзай! — этот крик, буквально за спиной, заставил вздрогнуть капитана Москвина. Капитан, разворачиваясь, рванул из кобуры наган. Но, ещё не успев повернуться, застыл на месте. Ему прямо в глаза смотрело дуло оружия японского офицера, стоявшего, прямо над ним, на бруствере. По перекошенному, от злобы лицу японца, обрамлённому маленькой, острой бородкой, текла кровь из рассечённого лба. Взгляд японца был безумен. Рот, обрамлённый ровным кольцом тщательно подстриженных и переходящих в бородку усов, был скривлён в гримасе злобы. А пальцы, японского офицера, судорожно нажимали на спусковой крючок револьвера. Но в ответ были слышны лишь сухие щелчки ударника. Оба офицера одновременно осознали, что оружие японца не заряжено. Японец отбросил в сторону пустое оружие и перехватил, в ладонь, висевшую на запястье, на темляке саблю. Но русский капитан оказался быстрее и, вскинув свой наган, Москвин выстрелил в японца. Которого отбросило навзничь и только скребущие по брустверу сапоги японца напоминали о том, что он только что возвышался над траншеей. Но, буквально в паре десятков саженей от траншеи, были видны толпы японских солдат. Спускающихся к позиции роты Москвина, по оврагу между батареями 2 и 3, над которыми уже были видны японские флаги, и центральным редутом, где вовсю была слышна перестрелка. И капитан крикнул:

— Рота, атака с тыла. Гренадами!

Москвин вытащил из кармана подаренную адмиралом Вирениусом бензиновую зажигалку, и сам подхватил одну, из стоявших в нише окопа, гильзу от мелкокалиберной пушки, с зажатой горловиной, из которой торчал бикфордов шнур, с прикреплённой покрытой воском спичкой. И как знал капитан со стограммовой динамитной шашкой, засыпанной со всех сторон металлическими отходами механических мастерских, внутри. Москвин бросил взгляд на своих солдат, которые тоже похватали самодельные гранаты и теперь смотрели на своего командира, ожидая его команды, потом капитан глянул на набегающих японцев и приказал:

— Огонь!

Капитан поднёс к спичке запала зажигалку, вспомнив шутку высказанную адмиралом на полигоне, когда испытывали эти, да и другие гранаты — 'Пятисекундный бикфордов шнур гарантировано горит три секунды' и крикнув, предупреждая солдат:

— Гренаду! — метнул гильзу в набегающих японцев, слыша как дальше по окопу, солдаты его роты предупреждают своих о применении гранат. Потом капитан прижался, к стенке окопа, ожидая взрывов гранат, сжимая в руке наган и только и успев крикнуть:

— Рота! В штыки!

Прежде чем успели взорваться первые гранаты над бруствером окопа, прямо над капитаном, возник первый японец, который водил кончиком штука свой вздернутой вверх винтовки, в поисках цели. Москвин вскинул наган, и выпустил в японца несколько патронов, пока тот не исчез из вида. Но тут по всей линии траншеи загремели взрывы. И на капитана сверху рухнуло тело ещё одного японца. Буквально выбив из Москвина дух.

Атака противника, на позиции русских, начались с рассвета. И началась она, с обстрела, позиций русских, всей находящейся в распоряжения Ноги, японской артиллерии. Под прикрытием, которого, японские дивизии, начали развёртывание и сближение с русскими позициями. Вдоль залива Кинджоу наступала одиннадцатая дивизия, в центре наступала первая, а вдоль бухты Хунуэза, разворачивалась девятая дивизия. Обе бригады составили резерв армии. Русская артиллерия попыталась противодействовать японской артиллерии и сорвать развёртывание японской пехоты. Но наблюдательные пункты японцев, размещённые на высоте Самсон и на поднятом над высотой с отметкой 1120 футов воздушном шаре, быстро выявили позиции, русской артиллерии, и по ним открыла огонь японская артиллерия. При этом, японцы ещё попытались, и убрать русские противопехотные заграждения. Для чего, под прикрытием артиллерийского огня, вперёд выдвинулись группы японцев, с длинными верёвками. На концах которых были привязаны 'кошки'. И зацепляясь этими 'кошками', за столбы проволочных заграждений, японцы, с помощью верёвок, раскачивали и опрокидывали столбы проволочных заграждений наземь. Организуя, не смотря на потери, от огня русских, проходы для своей пехоты.

Первые атаки японцев оказались отбиты русскими стрелками и противоштурмовой артиллерией. К тому же, практически сразу, в заливе Кинджоу помощь русским войскам стали оказывать вспомогательная канонерская лодка 'Зея' и пара миноносок. А в бухте Хунуэза появился канонерка 'Хан', к которой в поддержку очень быстро подошли из Дальней канонерки 'Мукден' и 'Нингута'. Но переделанные из грузовых пароходов корабли оказались недостаточны, устойчивы к обстрелу и были вынуждены очень быстро отойти. Особенно сильно досталось канонеркам 'Зея' и 'Хан'. И если первая, через час боя, горя ушла на запад, то вторая, ещё раньше, была вынуждена пригнуться к своему берегу, на входе в бухту Хунуэза. Поэтому две миноноски в заливе Кинджоу, и 'Мукден', с 'Нингутой' в бухте Хунуэза старались держаться подальше от японской артиллерии. К тому же начался отлив, что так же повлияло на русский флот. И позволило, японской одиннадцатой дивизии, пройти по обнажившемуся на версту дну, практически в тыл русской позиции. Чему даже не смогли помешать ослабевший огонь русской артиллерии и обстрел японской пехоты с мелкокалиберных пушек миноносок. Установленное на отмели заграждение задержало японцев. Последние японские солдаты, наступающей одиннадцатой дивизии, сумели преодолеть заграждение уже по пояс в воде. Бросив тонуть убитых и раненых. Хотя, несколько счастливчиков из раненых, миноноски, которых стало четыре, и сумели выловить из воды. Воспользовавшись огнём, как прикрытием, пришедшей на смену 'Зеи', канонерки 'Бурея'. Которая, стараясь не приближаться к японским позициям, стала обстреливать, пытающуюся обогнать прилив и выбраться на берег одиннадцатую дивизию японцев. А в бухту Хунуэза с окончанием отлива вошла целая эскадра, броненосец 'Адмирал Посьет', канонерка 'Бобр', миноносцы '226' и '227', минные катера. Которые, вместе со старающимися держаться во второй линии 'Мукденом', и 'Нингутой', стали громить не только наступающие порядки девятой дивизии, но и позиции японской артиллерии. Огонь, которой к тому моменту значительно ослаб.

Увидев, адмиральский флаг над броненосцем, унтер-офицера Карпенко произнёс:

— Не подвёл, их превосходительство, как бачил, так и сделал. И сам пришёл, и морячков привёл, к нам на подмогу. Тилько, трошки поздновато.

До этого момента, не смотря на атаку трёх японских дивизий, против одного русского полка, рота Москвина, оказавшаяся почти крайней, на правом фланге пятого полка, между нею и позициями шестого полка оставалась только одна рота, не подвергалась сильным атакам. Хотя, от артобстрела и потеряла, убитыми и ранеными, свою пятую часть. При этом, девятая дивизия противника, выделила один из своих полков, для прикрытия наступающих от атаки со строны русского шестого полка. В результате, до роты пехоты противника, подобралось практически вплотную к проволочному заграждению, перед позицией роты Москвина. И огнём, из винтовок, беспокоило русских, связывая их боем.

А в общем, полк удерживал позиции, и до момента выхода одинадцатой дивизии на пляж, пятый полк сумел отбить все предыдущие атаки японцев. Как, с помощью противоштурмового оружия, оказавшегося весьма устойчивому к обстрелу, в своих дзотах. Так и с помощью взрывов, заложенных перед позициями полка фугасов [2]. И из всех позиций, на этот момент, была потеряна только передовая траншея. Прикрывавшая старые китайские импани, перед позициями полка.

Но последовавшая, после обхода русских позиций одиннадцатой японской дивизией, атака буквально обрушила русский фронт. Противник ворвался на позиции и стал стремительно наступать вперёд. Одиннадцатая японская дивизия шла вдоль моря, пока не уткнулась в позиции пятнадцатой батареи. И хотя японцы обошли батарею вдоль моря, но ворваться на её позиции не смогли. Первая японская дивизия, наступавшая в центре, обошла центральный редут, где находился командный пункт полка и сигнальная станция флота, и сумела захватить пустые позиции батарей номер двенадцать, тринадцать, четырнадцать, три, два. А часть сил первой дивизии японцев по ведущему к инженерному городку оврагу вышла в тыл позиции роты Москвина. Три полка девятой дивизии, захватив люнет номер три, ворвались на позиции батарей с четвёртой по восьмую, и штурмовали центральный редут. Где ещё шёл штыковой бой окружённых русских с японцами.

Поддержать общюю атаку собирался и, находившийся было в прикрытии, полк девятой дивизии. Который как раз концентрировался против роты Москвина и его соседа справа. А позиции этого японского полка, сменяя его, занимала первая резервная бригада. Собиравшаяся атаковать шестой полк русских. Четвёртая бригада японцев разворачивалась в качестве резерва после первой бригады. И казалось, японцы совершенно не обращают внимание, на массированный огонь, с русских кораблей. И так сложилось, что именно позиции пятнадцатой батареи и роты Москвина оказались теми узлами, на которых ещё держалась вся система обороны пятого Восточно-Сибирского полка.

Рухнувший на капитана японец прижал коленом руку капитана с зажатым в ней наганом. И рванул винтовку Арисака к себе. Но при падении винтовка воткнулась штыком в дерево стенки траншеи и застряло, а когда японец дернул винтовку на себя, то его Арисака, ещё и упёрлась прикладом. Встав в распорку, поперёк траншеи. И осознав, что винтовку ему быстро не освободить, японец выхватил нож и попытался им ударить русского офицера. Который, выпустив из левой руки зажигалку, перехватил руку японца с ножом у лезвия. Японец вцепился в свой нож двумя руками и стал давить всем телом, стараясь вдавить лезвие в Москвина. При этом рыча и корча, злобные рожи. И капитан видел, как кончик лезвия опускается всё ближе и ближе к его глазам.

Но, тут над головой японца, что то блеснуло. Японец дернулся, его глаза остекленели, а на лицо опустилась маска смерти. И тело японца завалилось рядом с капитаном. Капитан попытался было приподняться, но его остановил окрик:

— Погодь.

Капитан бросил взгляд вверх. И увидел над собой, буквально огромного, усатого матроса. На запястье, правой руки, которого, висела на бечёвке малая пехотная лопатка, необычной формы. Не квадратная, которая была принята в русской армии, а пятиугольная, трапецевидной формы, с небольшим острием на заточенной части. И с этой лопатки капала кровь. В руках же матрос сжимал охотничью двустволку. Поднося её приклад к плечу. Целясь дальше по траншеи. Москвин посмотрел в ту сторону и увидел, как по траншеи, выставив вперёд штыки, бегут два японца, а по брустверу ещё один. Уже заносящий Арисаку для удара штыком. Но тут грянули два выстрела, дуплетом. Картечь одного выстрела буквально отбросила двух японцев в траншеи. А картечь, от второго, перебила ногу японца, бежавшего на бруствере. И тот, дико заверещал и лицом вперёд рухнул, в траншею. Мимо капитана протиснулся ещё один матрос, с лопаткой в одной руке, и зажатой гранатой из гильзы в другой. И который, ударом лопатки снизу-вверх выбил ставшую поперёк траншеи японскую винтовку. А потом, проходя мимо японца, походя, матрос махнул лопаткой, которая на удивление легко прошла сквозь плечо и шею японца. Заставив того замолчать и уже безжизненным телом рухнуть на дно траншеи. А матрос мягкой, крадущейся походкой подошёл к углу траншеи, поднёс, к зажатой в зубах самокрутке, фитиль. Пыхнул табачным дымом, заставляя разгореться фитиль, а потом метнул за угол траншеи гранату, крикнув стандартное предупреждение:

— Гранату!

И как только за углом траншеи грянул взрыв, туда тут же метнулись двое матросов с лопатками и штыками от винтовок арисака. Следом за угол завернул огромный матрос, который как раз защёлкнул охотничье ружье, заряжая его. Последним, вынув новую гранату из холщёвой сумке на боку, за углом траншеи исчез матрос-гренадёр. И как заметил Москвин, в голове которого возникла мысль: 'Надо будет солдат роты вооружить лопатками и штыками от Арисак, для боя в траншее', винтовки матросов висели у них за спинами. И тут до сознания капитана дошло, что с тыла позиции роты слышно не 'Банзай'. Оттуда чётко слышалось родное:

— Ура! — а вот крики 'Банзай' слышались уже с другой стороны, со стороны фронта.

Капитан рывком поднялся и выглянул из траншеи. Осматриваясь. Позади позиции его роты шёл штыковой бой. В котором русские матросы явно теснили низкорослых японцев. При этом, с брустверов батарей на гребне высоты, один за другим исчезали японские флаги. А в тылу, на проложенной от поста Перелётный, возле деревеньки Наньгуаньлинь, до деревни Моидзы, железнодорожной ветки, была видна бронированная железнодорожная батарея. На которой одновременно, и откидывали выдвижные упоры, и ловили в прицел своих корабельных пушек японцев. Что бы сразу открыть огонь. При этом расположенные на первой платформе и прикрытые мешками с землёй мелкокалиберные пушки батареи вели беглый огонь куда-то за высоту. Туда же стреляла и пушка бронедрезины 'Черепашка'. Которая постоянно двигалась вперёд-назад на участке железнодорожного пути, от батареи и до окончания железнодорожной ветки. Москвин обернулся в сторону фронта и обмер. Враги были уже очень близко. Первые, из толпы японцев, уже преодолевали последнюю, перед его окопами, линию проволочного заграждения. Причём на его ослабленную потерями роту шло никак не меньше двух батальонов противника. Приблизительно столько же солдат противника накатывалось и на соседнюю справа с ним роту. А на позиции шестого полка в атаку шло никак не меньше трёх полков противника. И их не остановила цепочка взрывов от заложенных перед позициями полка фугасов. Приостановила, но, похоже, порыв японцев был столь велик, что офицеры быстро погасили смущение солдат и повели их в атаку. При этом, ещё не менее трёх полков японской пехоты, быстрым маршем выдвигалось из глубины обороны противника. Не смотря на заградительный огонь с русских кораблей. Правда и к русском шестому полку, на помощь, если судить по количеству, перемещающихся вдоль ходов сообщения штыкам, прибывало никак не менее полка. И в этот момент к Москвину подскочил Карпенко со словами:

— Вашбродь, у вас вся рука в руде, позвольте я вас тряпицей перевяжу!

Но Москвин рукой отмахнулся от солдата и крикнул, слыша как на позиции роты, взводные дублируют, его команду:

— Рота, атака с фронта! Залпом! Пли! Залпом! Пли! Залпом! Пли!

Но видя, что залповая стрельба, не сбивает стремление японцев ворваться на позиции роты, Москвин крикнул:

— Рота! Пачками! Огонь!

И тут внимание капитана привлекли необычные звуки. Совсем рядом, буквально за ближайшим поворотом траншеи, гремели очереди автоматического оружия. Которого в роте не было, от слова совсем, не было. Был всего лишь десяток 'шметилловских пулемётов'. Ну и ещё роту поддерживало две мелкаколиберные противоштурмовые пушки. Снятых с призовых японских кораблей. Находившихся в своих дерево-землянных сооружениях. И теперь накрывавших атакующих японцев разывами своих снарядов. И капитан, пройдя, мимо ведущего огонь, через амбразуры пирамидального броневого щита, игравшего роль наблюдательного пункта роты, Карпенко, направился дальше по траншее. И буквально за поворотом столкнулся с моряками, один из которых, увидев офицера, представился командиром штурмового взвода, Порт-Артурского временного морского батальона, кондуктором Сидоровым. И Москвин сразу же ему поверил, так как увидел дальше по окопу ведущий огонь короткими очередями ручной пулемёт, переделанный из китайского пулемёта, немецкой выделки. А чуть дальше два матроса разворачивали баллоны и шланги огнемёта. Да и сам кондуктор помимо штыка от японской винтовки в ножнах был вооружён пистолетом-пулемётом. Но другим, не таким, какой Москвин видел на морском полигоне. Не с деревянным, а с металлическим складным прикладом.

— А почему не стреляете, кондуктор?

— Так ведь, ваше благородие, далеко же, — тут же ответил Сидоров, — Из моей пулемётки можно будет стрелять, когда япошки поближе подойдут. Хотя бы вполовину. А из огнемётки, так только на два десятка саженей. Так что, ваше благородие, значиться, пока стреляем из пулемёта, автоматических карабинов и винтовок.

— Говорил же я, Андрей Андреевичу, что эти его пистолеты-пулемёты дрянь. Только в упор стрелять можно, — с сожалением произнёс Москвин и спросил, — И много вас?

— Во взводе четыре отделения. Значиться, ручной пулемёт, четыре огнемёта, восемь карабинов Манлихер — Мордовина и пять пулемёток. У остальной винтовки. Имеем задачу испытать новые виды оружия в полевых условиях, — начал, было, доклад кондуктор, но увидев окровавленную левую руку офицера, обернулся и крикнул, — Санитара, раненый офицер.

Но прежде чем успел появиться санитар, со стороны японцев послышались крики. И выглянув за бруствер траншеи, Москвин увидел, что японские офицеры повели успевших перебраться через проволочные заграждения солдат на позиции его роты. И их было так много, а плотности огня его роты явно не хватало, что бы сбить порыв японцев на атаку.

— Слабоват огонь, — только и произнёс Москвин, — Его бы усилить.

— Ща, вашбродь, усилим, так усилим, что, значиться, не обрадуются, — тут же отозвался Сидоров, уже ловящий японцев в прицел своего пистолета-пулемёта, — Вот только пусть трошки поближе подойдут.

И как только до противника осталось с сотню сажений, одновременно заработали пять пистолетов-пулемётов, заставив запнуться атакующих японцев. Но японские офицеры смогли совладать с ситуацией и сумели снова поднять своих солдат в атаку. А перезаряжающий свой пистолет-пулемёт кондуктор буркнул:

— Эх, патронов в пулемётке маловато. Вот беда-то, беда, быстро заканчиваются. Ну, хотя бы трошки побольше було.

А Москвин понял, что ещё немного и японцы кинуться в штыки. И капитан подал команду, при этом сам сунул руку в ближайшую нишу траншеи, где стояли гильзы-гранаты:

— Рота! Гренадами!

При этом капитан полез в карман за зажигалкой, но поняв, что обронил её, заглянул в нишу и, найдя там прикреплённую к стене тёрку, для зажигания спичек, зажёг спичку на фитиле гранаты. Одновременно с этим Сидоров крикнул:

— Огнемётчики! Товсь!

Команду на открытие огня они дали практически одновременно. И в сторону противника полетело под сотню самодельных гранат. А из русских окопов навстречу рвущимся в штыковую атаку японцам вырвалось четыре языка пламени. Буквально слизнувших не один десяток вопящих японских солдат. И образовав перед окопами четыре пылающих преграды. Японцы заметались перед русскими окопами. И по ним ещё раз ударили четыре огненных языка. Срывая попытку японских офицеров преодолеть замешательство своих солдат. И тут из глубины русских позиций послышался резкий свист, перешедший в страшный, буквально подгибающий колени и прижимающий к земле, рёв. Все, и русские, и японцы, замерли и обернулись на восток. Увидели, как на них надвигается несколько столбов. Образованных пламенем и дымом, следом за кажущимися огромными, ревущими огненными стрелами. А рядом с этими дымными столбами, мотаясь из стороны в сторону, неслось и несколько десятков отдельных ракет. Причём все эти ракеты, практически ни в кого не попали. Их явно нацеливали на подходящие японские резервы. Но промахнулись. И большая часть ракет перелетела через буквально прижавшиеся к земле японские колонны. Покрыв разрывами всё пространство за ними. Казалось, что запылала вся долина. Каждый разрыв давал огненную вспышку диаметром около пяти саженей, заставляя вспыхивать всё вокруг. Казалось, что за японскими колоннами стоит сплошная стена огня. И этот вид буквально сбил наступательный порыв японцев. Они явно заколебались, не решаясь идти дальше.

И тут мимо капитана пробежал с безумными глазами, потерявший винтовку и фуражку Карпенко. И попытался было убежать в ход сообщения, но его остановил окрик капитана и ладонь матроса схватившего убегавшего солдата за ремень и выдернувшего его назад из хода сообщения в траншею, со словами:

— Кудыть собрался, шельмец!

— Куда собрался Карпенко? — только и спросил Москвин, когда поймавший унтера матрос толкнул его к офицеру.

— Так, вашброть, жуть, то какая, сначала это пламя, из окопов, японцы же живьём горели, а теперь и вот. Это. Вот и не совладал с собой, — только и произнёс, стоявший взлохмаченным, с безумным взглядом унтер.

— Это наше оружие, — отрезал Москвин, — И тебе оно не опасно. Всё понял?

— Так точно вашбродь. Усёк, — закивал головой унтер, — Всё усёк.

— Тогда марш на позицию! — рявкнул Москвин, отвесив затрещину солдату, — И найди свою фуражку и винтовку.

И тут капитан услышал голос Сидорова:

— Вашбродь, сигнал. Только я ваши сигналы не знаю.

Капитан прислушался и узнал в звуках сигнального рожка, что были слышны из тыла, сигнал к атаке. Капитан выглянул из окопа и огляделся. Было, похоже, что такие сигналы звучали по всей линии обороны. И везде из окопов поднимались в атаку русские солдаты. Собираясь взять в штыки, потерявшего наступательный порыв, а местами и бегущего противника. К тому же, по железной дороге, полз бронепоезд. Ведущий, с ходу, плотный огонь, по японцам. Он уже буквально разрезал пополам первый эшелон японских войск. Ведя массированный огонь им во фланг. И надвигался на застывшие в смятении резервы противника. А чуть дальше от него, во главе наступающей русской пехоты, по тракту пылили, три автомобиля. Едущих в атаку задним ходом. Впереди шли два необычных, с какими-то 'тазиками', вместо пассажирских мест автомобиля. С каждого из которых, раздавались голоса пары пулемётов Гочкиса. А следом за ними, чуть отстав, пылил автомобиль адмирала Вирениуса. С которого два матроса вели огонь из автоматических карабинов. Правда, в этот самый момент, именно этот автомобиль замер, его водитель замахал руками. И десяток солдат, облепив автомобиль, покатили его в свой тыл. И осознав, что участие в атаке не принимает только его рота, Москвин взревел, буквально дурным голосом, давая сигнал к атаке:

— Рота, в атаку! За мной! Марш!

И капитан, сжимая наган в здоровой руке, первым полез из траншеи наверх. За ним поднялись и стрелки и моряки. Только артиллеристы остались в своих дотах. Поддерживая, оттуда, огнём порыв пехоты. Ручной пулемёт дал длинную, на остаток ленты очередь. Которая буквально резко прервалась, но пулемётчики, скрывшись в траншеи, сумели быстро устранить задержку. И показавшись вновь, за бруствером траншеи, стали своим огнём препятствовать, оставшимся по ту сторону проволочных заграждений японцам, перебраться на эту сторону. Причём как заметил Москвин, если его стрелки действовали каждый в одиночку, то моряки разбились на группы, по четверо. И обязательно в группе был кто-то, с автоматически оружием. Которое матросы не стеснялись применять. А остальные трое, без зазрения совести, атаковывали втроем ближайшего японца. Сначала японцы приняли штыковой бой. Но очень скоро, в тылу японских войск рожки заиграли выход из боя и оставшиеся в живых японцы стали уходить, через проходы в проволочном заграждении. И тут, и в тылу русских войск, рожки стали играть отход. И Москвин приказал всем отходить в окопы. И как только между русскими и японцами образовалась нейтральная территория, как на японской стороне подали сигнал, о перемирии. С русской стороны японцам ответили таким же сигналом. И в наступившей тишине, с двух сторон на нейтральную полосу, выдвинулись два старших офицера, в сопровождении сигнальщика с трубой и солдата с белым флагом.

И как только, трубы с обеих сторон заиграли сигнал о перемирии, Москвин присел на бруствер траншеи. Возле своего наблюдательного пункта, всего покрытого оспинами от попадания пуль и шрапнели. Чувствуя, как боль начинает охватывать левую руку, а тело начинает охватывать слабость, от кровопотери. Но офицер пытался хорохориться. Наблюдая, как нестроевые, и с русской, и с японской стороны, бродят между позициями. Совместно собирая раненых и погибших. От созерцания этой картины его отвлёк Карпенко, уже в фуражке и с винтовкой:

— Ваше благородие, разрешите обратиться! Тут вы это потеряли, — с этими словами солдат протянул офицеру его зажигалку, — И там этот япошка живой ясчо.

— Какой япошка? — удивился капитан, забирая зажигалку.

— Да тот, которого вы подстрелили, ваше благородие, — тут же ответил солдат, — Только он отходит уже. Я его к япошкам снесу?

— Неси, — ответил офицер, — Только винтовку оставь.

Карпенко оставил винтовку рядом с офицером, выпрыгнул из окопа, подхватил умирающего японского офицера на руки и направился к ближайшим японским позициям. Буквально на другой стороне оврага. Не обращая внимание, на волочившуюся за ними саблю японского офицера, зацепившуюся темляком за запястье японца. И Москвин понял, что японцы смогли закрепиться на позиции полка. Захватив северо-восточную часть позиции. Правда, вторая линия обороны осталась за русскими. Хотя командные пункты, и полка, и батальонов, теперь и оказались на передовой. И баюкая раненую руку, Москвин наблюдал за обстановкой, и за тем как солдаты его роты достают из траншеи, погибших и раненых, с обеих сторон. Относя японцев к проволочному заграждению, а своих, вынося в тыл.

— Ваше благородие, — послышался снизу из траншеи голос Сидорова, — Санитар. Надо бы вашу руку посмотреть. И выпейте. Трофейное. Полегчает.

С этими словами кондуктор протянул офицеру металлическую, плоскую флягу. Который, глянув, на поднявшегося на бруствер траншеи моряка, отметил про себя появившиеся на ремне японскую кобуру с револьвером, и цепочку от часов, уходящую в брючный карман. Которых до этого не было.

— Мародёрствуем? — произнёс офицер, взяв флягу и сделав глоток явно японского крепко-алкогольного пойла. И тут же вздрогнув, так как пришедший с кондуктором, матрос, с холщёвой сумкой, украшенной красным крестом, через плечо, взялся за его руку и стал обмывать рану, явно чем-то спиртосодержащим, стараясь удалить всё, что налипло на рану.

— Ни как нет, ваше благородие, как такое можно, — не согласился с офицером Сидоров, — Это трофеи. Вот если бы я эти часы взял, чтобы их продать, а деньги пропить, то это было бы мародёрство. А я их взял, чтобы мне было сподручнее служить нашему государю императору. Значит это трофей, а не мародёрство.

Москвин мотнул головой, усмехнувшись:

— Сам, шельмец, придумал? И давно служишь?

— Ни как нет, ваше благородие — тут же ответил Сидоров, — Так их превосходительство, адмирал Вирениус, говорил. А так, меня после рождества, и должны были демобилизовать. Но мы тогда в походе были, а потом война началась. И их превосходительство приказали, значиться, всех нас, кто сверх срока оказался, кондукторами сделать. Что бы мы значиться, не за проста так службу государю несли. А без обид. Вот только я пришёл узнать, где, теперяча, моему взводу на позицию встать?

Москвин, морщась, огляделся и произнес, указывая на левый фланг позиции своей роты:

— Ну может быть так и правильно. У нас вон тоже старослужащих задержали с увольнением, но так их статус не подняли. И вот что, пусть твой взвод займёт позициу на левом фланге роты. Пулемёт поставьте так, чтобы он овраг простреливал. Как бы японцы по нему в атаку не пошли. И в конце траншеи, где она в этот овраг выходит, в нишах, стоят рогатки. Их надо завалить. И траншею так перекрыть.

— Это уже, усё сделали, ваше благородие, те, кто туда ходили траншею зачистить. Япошкам там, через этот ход, в траншею, значиться, не ворваться.

— Это хорошо, кондуктор, — произнёс офицер, — Вот только этого маловато, за заграждением, надо будет перекрыть траншею мешками с песком, оставив амбразуру для стрельбы, вдоль траншеи. И по верху бруствер выложите. Что бы в случае чего в овраг гренады метать. И запасец там, в десяток гренад, организовать надо будет. И вот что ещё, я заметил у ваших, у всех, лопатки есть. Начните ход сообщения, что идёт вдоль оврага наверх склона, превращать в траншею. Оборудуйте её для ведения огня.

— Есть, ваше благородие, — кондуктор поднёс руку к фуражке, — Усё сделаем.

Обернувшись, Сидоров пронзительно свистнул, и показал на левый фланг позиции роты. И тут взгляд кондуктора упал, на лежавший возле траншеи японский револьвер. Со свисающим, с кольца на рукоятки оружия, куском перебитого, страховочного шнура. И Сидоров тут же его подхватил, со словами:

— О ещё один револьвер. Тилько пустой.

И матрос, переломив револьвер, одновременно вызвав экстракцию стреляных гильз [3], достал из кармана ускоритель заряжания, полный японских патронов. С помощью которого, быстро зарядил трофейный револьвер. Одним движением защёлкнув револьвер.

— Хм, у тебя же есть один. — удивился Москвин, — Зачем тебе два?

— Так это, сподручнее так, если два револьвера будет. У нас, на флоте, все их благородия, на боевые действия, или там, на досмотр, два револьвера берут, — с этими словами Сидоров, скрестил, в запястьях, две руки. С зажатыми в них револьверами. При этом, ствол одного револьвера смотрел вдоль траншеи прямо, а ствол второго был направлен вдоль траншеи назад. А кондуктор продолжил:

— Так их превосходительство адмирал Вирениус офицеров учил, что бы можно было быстро открывать огонь. По внезапно появившемся целям, там, где не развернуться. Как видите, я так могу сразу контролировать два опасных направления. И ежели что, открыть огонь раньше противника.

— Хм, — хмыкнул офицер, — Хитро придумано. А если не попадёшь?

— Так ваше благородие, если не попаду, всё одно враг испужаеться и спрячется. В меня же, значиться, не выстрелив и клинком не ударив. А там уже и я подкрадусь. И возьмёте револьвер? Я так понимаю того япошку вы подстрелили.

— Я. И давай уж братец, возьму твой подарок, — согласился офицер, забирая револьвер, — Вот только где я к нему патроны возьму?

— Так я, ваше благородие, вам и дам, я уже набрал, — с этими словами кондуктор достал из кармана два снаряженных ускорителя заряжания и пачку патронов под японский револьвер, — Их превосходительство, адмирал Вирениус, завсегда требует значиться оружие и боеприпасы врага особенно тщательно собирать. Дабы они ими больше пользоваться не могли. Да и нам пригодиться.

Москвин хмыкнул, посмотрел на матросов, которые стали собираться на левом фланге его позиции. Причём, у многих, за спиной висело по несколько винтовок, в основном японских, а в руках моряки несли ремни с нанизанными на них патронными подсумками. Капитан тут же вспомнил, как матросы защищали траншею гранатами, лопатками и японскими штыками, используя их вместо ножей. И офицер проговорил:

— А знаешь что, кондуктор, пошли-ка матросика, пусть найдёт фельдфебеля и ротных офицеров. И передаст им мой приказ, организовать сбор трофейного оружия и боеприпасов. А солдаты пусть вооружаться трофейными штыками, от японских винтовок. Это вы тоже так вооружились, с подачи адмирала?

— Так точно, ваше благородие. Их превосходительство сказал, чтобы мы, значиться, при бое в траншее пользовались штыками от японских винтовок и лопатками. Пока нам бебуты не сделают и не выдадут.

— Бебуты?

— Так точно, ваше благородие, бебуты. Это такие изогнутые, кавказские кинжалы. Заточенные, с двух сторон. Их, по приказу, его превосходительства, для морских батальонов, в мастерских Дальнего делать начали. Очень ухватистые и быстрые кинжалы. Но, ко мне во взвод, они пока не попали. На всех, таких кинжалов, пока не хватает.

— Понятно. Учту, братец. А сам же, пока перемирие, организуй оборудование позиции вдоль оврага.

— Есть, ваше благородие. Усё исполню. Разрешите идти?

— Ступай, братец, ступай.

[2] В реальной истории, фугасы, заложенные ещё для отражения возможного нападения 'боксёров' в 1900 году, не сработали. Возможно, подвели управляющие электроцепи, возможно, гигроскопичность используемой тогда взрывчатки.

[3] Японский револьвер тип 26.

3

Капитан Москвин вёл свою роту в тыл. Точнее, он вёл то, что от неё осталось. Солдаты несли на себе по несколько винтовок, патроны, но никто не роптал. Ещё не закончилось перемирие, как пришёл приказ пятому полку сдать свои позиции седьмому полку. Восьмому остаться в резерве второй дивизии, а пятому выйти в тыл, в лагерь возле посёлка Талиенвань, в резерв командира корпуса на доукомплектование. Вместе с морскими батальонами. И рота капитана Москвина, вместе с приданным ей морским штурмовым взводом, сдав свои позиции, маршем направилась в новый район дислокации. Оставив на позиции только артиллеристов, из четвёртого крепостного батальона. Тем паче, что полка как такового и не было. Можно было сказать, что только четыре роты из шестнадцати сохранили боеспособность. Полк потерял две трети офицеров и половину нижних чинов убитыми, ранеными и пропавшими без вести. А всего русские войска в этом бою потеряли более семисот человек убитыми и почти половину тысячи пропавшими без вести. Около трёх тысяч человек оказались ранеными. Правда и потери японцев, по общим оценкам, были раза в три больше.

И стоило роте только пройти мимо всех четырёх линий обороны на Тафаньшинской позиции, которую занимали полки седьмой дивизии, последняя, четвёртая дивизия, третьего корпуса, занимала тыловую, Нангалинскую позицию, как все увидели огромную доску с надписью 'Трофейные японские плакаты'. На которых было изображено, как японцы всячески унижали русских солдат. Вплоть до занятия содомией. От чего, у только что вышедших из боя солдат, буквально заходили на лице желваки. Все с суровыми выражениями лица рассматривали эти плакаты. И только капитан Москвин увидел, что чуть дальше на дороге, на противоположной стороне, стоят три автомобиля. Два блиндированных, и автомобиль адмирала Вирениуса. И в моторе последнего, ковырялись несколько человек, в кожаных тужурках. А рядом, в группе из нескольких офицеров стоял адмирал и о чём-то спорил, с офицером, кавказской наружности, в кожанке, кожаных брюках, фуражке офицера Сибирского казачьего войска, с очками-консервами поверх фуражки. И капитан подал команду:

— Рота! Смирно! Равнение на пра-а...Во!

Адмирал Вирениус посмотрел в их сторону и, поднеся руку к фуражке произнёс:

— Здорово, молодцы!

— Здравия желаем, ваше превосходительство! — рявкнули в ответ солдаты и матросы.

— Благодарю за службу!

— Рады стараться, ваше превосходительство!

— Всем по чарке от меня. Вольно! — адмирал опустил руку, уже не вслушаясь в ответ нижних чинов.

— Вольно, — тут же повторил капитан и услышал:

— Иван Александрович, пусть роду ведёт кто-то из ротных офицеров, а вы сами, пожалуйста, подойдите сюда. Я вижу, вы сражались вместе со штурмовиками. И я хочу услышать вашу оценку нового оружия. Как строевого офицера. Потом потребую ещё и рапорт. С представлением к награде нижних чинов.

Отдав необходимые распоряжения, капитан подошёл к группе офицеров и тепло, поздоровавшись с полковником Мордовиным, мичманами Власьевым и фон Гернетом. Увидев это, адмирал спросил:

— Иван Александрович, вы знакомы с господином мичманом?

-Так точно ваше превосходительство, — тут же ответил капитан, улыбнувшись, — Мы с, Адамом Фридриховичем, познакомились, когда он пляж в заливе Кинджоу обмерял.

— Дело нужное, очень нужное, если выгорит, то господин мичман орден точно заработает, — вполне серьёзно ответил адмирал, а потом добавил, посмотрев на бронеавтомобили, — Позвольте представить вам, Иван Александрович, подъесаула Накашидзе, Михаила Александровича. Командира, вот этого будущего кошмара всех будущих войн.

Офицеры пожали друг друга руки, а засмущавшийся князь Накашидзе произнёс:

— Вы уж скажите, Андрей Андреевич, кошмар. А стоит с дороги съехать, как можно тут же застрять. Да и защита, при этом варианте её размещения оставляет желать лучшего.

— Не прибедняйтесь, Михаил Александрович, — улыбнулся Москвин, — наблюдал я вашу атаку сегодня. Прошли сквозь японцев как горячий нож сквозь масло, да и стрелков провели за собой. Перед вами японцам только оставалось, что отступать. Жаль машин всего две. Мне бы в роте такая совсем не помешала бы.

— Так, Иван Александрович, и грунт был твёрдый, без канав и луж. Иначе бы застрял. Хорошо хоть Андрей Андреевич, сразу подсказал, что стоит перед атакой оценить, где пройдут бронеавтомобили, а где нет. А то, для нас и так слишком много непроходимых мест. А так я уже отправил на фирму 'Шаррон' проект, бронеавтомобиля с полностью бронированной кабиной и пулемётной башней наверху. Причём, что бы пулемёт поставили сразу системы 'Максима', а не 'Гочкиса'.

— А вы от 'Гочкиса' вот так прямо сразу не отказывайтесь, Михаил Александрович, — тут же произнёс Вирениус, — попробуйте на одну машину поставить вместе пулемёт и мелкокалиберную пушку месье 'Гочкиса'. По крайней мере, пулемёт может быть весьма полезен против пехоты. А вот пушка может легко поразить пулемётную позицию врага. Да и представьте, Михаил Александрович, что у противника тоже окажется бронеавтомобиль. Пулемётный. Вы же весь боекомплект, друг на друга изведёте, а ничего друг другу не сделаете. А пушка, сразу убедит противника, в правоте именно вашей позиции.

— Хм, а как это реализовать, — нахмурился Накашидзе.

— Ваш проект с вами, Михаил Александрович, — тут же уточнил адмирал.

— Да, Андрей Андреевич, — князь взялся за висевшую на ремне полевую сумку— планшет, открыл его, явив на божий свет вставленную за целлулоид карту, от одного вида которой Москвин еле сдержал стон, увидев весьма подробную японскую карту. А потом достал из отдельного отсека планшета рисунок, полностью бронированного автомобиля, с башней наверху. Москвин тоже внимательно всмотрелся в рисунок, а адмирал продолжил:

— Вот смотрите, Михаил Александрович, вместо 'Максима' вы устанавливаете пушку 'Гочкиса', короткоствольный вариант полуторадюймовой пушки, а напротив него, на противоположной стороне башни, тоже в шаровой установке устанавливаете пулемёт 'Гочкиса'. Когда потребности в нём нет, то фиксируете пулемёт, в крайне верхнем положении. И он практически не мешает ведению огня из пушки. Появиться потребность в пулемёте, фиксируете уже пушку, что бы мешала меньше. А сами ведёте огонь из пулемёта.

— Хм, хитро, но вполне возможно, — тут же согласил Накашидзе, — Да и переделка больших проблем не вызовет. Можно будет и попробовать. Но это ещё больше увеличит вес машины. А ей и так любые ямы и лужи противопоказаны. А вы, Андрей Андреевич, говорите, что это кошмар будущего.

— Ещё какой, Михаил Александрович, ещё какой, — вот только тут для бронированных машин стоит использовать не колёсное шасси, а гусеничное. В этом году, Дэвид Робертс, главный инженер на предприятии 'Хорнсби', запатентовал весьма интересную конструкцию, гусеничную ленту. И спроектировал новый вид техники, под названием трактор. Пока он использует паровые двигатели, для своих машин, они конечно не очень удобны, но для опытов в бронирование подобных машин подойдут. К тому же, я думаю, он очень скоро поставить на трактор двигатель, работающие на керосине. И такая машина будет весьма перспективна. Можно будет, на её основе, создать вполне боеспособную машину. Которая сможет производить атаку на гораздо большем пространстве. По крайней мере, мягкие грунты ей тоже будут доступны.

— Гусеничная лента? — переспросил нахмурившейся подъесаул.

— Да гусеничная лента, — кивнул адмирал, — Замкнутая, так сказать бесконечная, лента, из соединённых друг с другом небольших металлических пластин. И из-за этого такая лента получается гибкая. По которой, на катках и движется трактор. При этом давление на грунт получается ниже, чем у автомобилей. И такой трактор проходит там, где ваши 'Шарроны' наверняка застрянут.

— Очень интересная идея, — в задумчивости протянул Накашидзе.

— И поверьте, Михаил Александрович, очень перспективная, — согласился Вирениус, — И я готов оказать вам в её реализации полное содействие флота. Вы главное сами к премьер-министру не ходите[4]. Вам туда ходить не стоит. Мы с вами это всё гораздо быстрее решим. Думаю, ваши идеи заинтересую вашего почти тёзку, только Александра Михайловича. И тоже князя, только великого. И его высочество, обязательно окажет всемерную поддержку вашим проектам. Единственно, о чем настоятельно прошу, постараться сохранить ваши работы в тайне. Как можно дольше.

— Хорошо, Андрей Андреевич, — улыбнулся основоположник броневых сил России, — Вы меня убедили. Только зачем такие машины флоту?

— А вы думаете, флот, это только корабли? — улыбнулся в ответ Вирениус, — Вот, Иван Александрович, высказал мысль, что такой автомобиль в атаке вашей роте бы пригодился. И я так же считаю, что было бы не плохо, если контратаку морских батальонов они бы и поддержали. Но увы, пока таких бронеавтомобилей только пара. А не помешало бы хотя бы по четыре на каждый корпус.

Накашидзе покосился на ремонтируемый всеми шофёрами в Порт-Артуре автомобиль адмирала, а тот, проследив взгляд молодого офицера, улыбнулся:

— Не отдам, да и шасси для неё слабое, дополнительную бронировку не выдержит. Для блиндированных автомобилей, не помешает, либо специализированные шасси делать. Усиленные. Или, в крайнем случае, уже рассчитанные на большую нагрузку. Хотя бы в пару тонн.

— То есть, Андрей Андреевич, вы хотите сказать, что вот такие легкие шасси, для военного использования, не пригодны? — нахмурился Накашидзе.

— Ну почему же, для охранения колонн и обозов, разведки, как транспорт для командующих и штабных офицеров, для доставки депеш, такие лёгкие блиндированные автомобили будут хороши. Но броня в четыре миллиметра она защищает только от шрапнели, лёгких осколков и имеющихся сейчас пуль. И то с дистанции больше сорок шагов. Я прав? — адмирал внимательно посмотрел на князя и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил, — Но в перспективе все армии перейдут на новый тип пуль, остроконечных, оболочечных, и имеющих большую пробивную способность. От таких пуль, броня будет защищать автомобиль, только если будет иметь толщину не менее семи миллиметров. А это сразу увеличивает вес брони раза в два. Так что надо, Михаил Александрович, думать на перспективу. Тем паче над огнемётом работают не только у нас, а и в той же Германии. А по поводу него мы у, Ивана Александровича, и спросим.

Адмирал Вирениус повернулся к Москвину:

— Ивана Александровича, и как вы оцениваете применение нового оружия? — и тут взгляд адмирала зацепился за перевязанную левую руку капитана, — Да вы ранены, тогда присядьте, на сидение автомобиля, как отремонтируют автомобиль, так в госпиталь и отвезём.

Москвин присел на пассажирское место возле водительского места и ответил:

— Можно сказать, что огнём огнемётов и пулемётов, в том числе и под пистолетный патрон, мы последнюю атаку и сорвали. Японцы так и не собрались с духом идти дальше. Гренады, тоже хорошо себя показали, но вот радиус разлёта осколков маловат, да и подобные фитили не очень удобны и надёжны. Довольно много гренад не разорвалось. Атака, бронепоезда и автомобилей выше всяких похвал. Японцам им действительно противопоставить было нечего. Только отходить. А вот от ракет эффект только психологический. Я не заметил разрывов в порядках японских войск. Но признаюсь честно, от применения этих ракет в тыл побежали даже мои солдатики.

— Понятно, Иван Александрович, — произнёс адмирал, — Ну с ракетами да, конфуз вышел, Порфирий Александрович, взял слишком высокий прицел, а перезаряжать установки не стали. По моему приказу их сразу же вывели с позиций.

— Да и нечем было перезаряжать, — тут же ответил Мордовин, — запас ракет после испытаний ещё не создали. Только на один залп из всех установок ракет и было. Зато все ракеты Засядько использовали. Что из Владивостока прислали.

— А как быть с огнемётами, — усмехнулся Москвин, — Одно плохо, дальность применения этого оружия очень ограничена. Всего несколько десятков саженей. Да и у пулемёток, не на много больше. К тому же, нижние чины жалуются, что три десятка патронов в магазине маловато.

— Пулемёток? — нахмурился Вирениус.

— Так нижние чины, пулемёты под пистолетный патрон, между собой называли, — тут же уточнил Москвин.

— Понятно, уже обозвали, — адмирал улыбнулся, — Да официальное название, пистолет-пулемёт, оно конечно не очень звучит, особенно для нижних чинов. А вот по поводу такого количества патронов в магазине, то это наиболее оптимальное количество, для всех видов боя. Особенно при атаке. Всё-таки огнемёт и такие пистолеты-пулемёты — это больше штурмовое оружие. Как и бутылки с зажигательной смесью...

И встретив взглядом удивлённые глаза, у всех присутствующих офицеров, адмирал поспешил, уточнить:

— Я тут подумал, что можно противопоставить блиндированных бронеавтомобилям Михаила Александровича, и пришёл к выводу, что такие машины будут опасаться огнемётов, бронебойных оболочечных пуль, с твёрдым стальным сердечником и бутылок с зажигательной смесью.

— Это как? — тут же встрепенулся Накашидзе.

— В первом приближении, это берётся бутылка, наполняется чем-то горючим, затыкается фитилём, фитиль поджигается и бутылка летит, из укрытия, либо в блиндированный автомобиль, либо в окно, или амбразуру, какого-то сооружения. Но такое оружие требует соблюдение особых мер безопасности. И весьма специфично, против наступающей пехоты его, пожалуй, применять бестолково. В отличие от огнемёта.

— От огнемёта спасения нет, — поморщился Москвин, — Хорошо ещё, что он был у нас. А появись он у японцев, был бы плохо.

— Есть спасение и от огнемёта, — посмотрев на капитана, произнёс адмирал, — Для этого надо на себя накинуть кусок плотной ткани. Например, брезента в виде плаща. И когда противник применяет струйный огнемёт, то надо сжаться, прикрыть лицо и руки, под этим плащом, задержать дыхание, и как только струя пройдёт, скинуть этот плащ и покинуть очаг возгорания. Конечно, так обгоришь, но жив останешься.

— В бронеавтомобиле так не спастись, — поморщился Накашидзе.

— Не спастись, — согласился адмирал, — тут надо, что бы своя пехота ни подпустила врага, с огнемётами, бутылками и гранатами. Ну и давила огнём всех, кто стреляет, по их подопечному. Но такой организации надо долго учить. И не только нижних чинов. Но и офицеров. И особенно генералов.

— Применению пистолетов-пулемётов тоже, — усмехнулся Москвин, — Я даже не представляю себе, как будут кривиться генералы, при выполнении нижними чинами ружейных приёмов, с этим оружием. Но вот для оборонительного боя есть резон сделать магазины побольше. Неужели это невозможно?

— Ну почему же, невозможно, — сделал вид, что задумался адмирал, — Можно будет сделать магазин двойным. Разделённым переборкой, как отсеки на корабле. Сделать, так сказать, спаренный коробчатый магазин. Это позволит поставить в магазине две, не чрезмерно усиленных пружины. А не одну, очень мощную. Единственное надо будет отработать поочерёдную подачу патронов в горловину магазина из обеих частей.

— Такой магазин вынуждает нижнего чина слишком возвышаться над укрытием, — высказал своё мнение Москвин, — его бы желательно сделать более сплюснутым.

— Хм, если только сделать магазины в виде улиток, двух совмещённых улиток, — тут же уточнил адмирал, заставив задуматься уже Мордовина, которому эти идеи предстояло воплощать в металле, — Но такие магазины будут сложнее в эксплуатации. По крайней мере, заряжать их будет сложнее. Придётся вскрывать. И применять в них уже другую пружину. Витую, пружинную, ленточную улитку. Как в патефонах. Будет уже спаренный барабанный магазин. И я не уверен, что создать подобный магазин, нам, в данных условиях, представиться возможным. Особенно в плане надёжности его работы.

И тут адмирал увидел, что к группе офицеров подошли Николай Вирениус, Буторин и не знакомый лейтенант. Последней, в потёртой и промасленной кожаной тужурке. Поэтому-то Вирениус-старший и обратил внимание на них:

— Вы, что то хотели господа?

Офицеры тут же поднесли руки к фуражкам и Виренеус-младший произнёс:

— Ваше превосходительство, во время боя вышел из строя один 'Вулкан'. Ремонт своими силами не возможен.

Адмирал посмотрел на Буторина, который буквально весь съёжился под взглядом адмирала:

— Ни как не возможно будет починить, ваше превосходительство, лопнул сам блок подачи снарядов. Только менять орудие.

Вирениус-старший только поморщился:

— Похоже, началось то, из-за чего инспектора морской артиллерии и были против переоборудования Гочкисов в 'Вулканы'. Уверяя, что из-за возросших нагрузок пушки начнут ломаться, не отслужив положенный срок. Досадно будет, если так. Мы и так все револьверные пушки задействовали. Но, в общем, сделаем так, Николай Андреевич, вы ведёте '227-й' в Дальний. Там и решим, как вооружить ваш миноносец. Буторин!

— Я, ваше превосходительство! — тут же отозвался прапорщик.

— Для вас господин прапорщик, у меня будет особое задание. Пока, ваш миноносец в ремонте, назначаю вас инспектором. Произведёте инспекцию всех 'Вулканов' на эскадре. Приказ по вам, издам сегодня же. И жду отчёт, по всем орудиям этого типа. Какие из них нуждаются в ремонте, а какие будет необходимо заменить.

— Есть, ваше превосходительство! — тут же ответил Буторин, вытянувшись во фрунт и по привычки 'начал есть начальство глазами'. Но тут подал голос Николай Вирениус:

— Разрешите идти, ваше превосходительство?

— Да ступайте, господин лейтенант, и по прибытии на корабль, сразу идите в Дальний.

— Есть, ваше превосходительство, — ответил отцу лейтенант и, потянув за собой Буторина, тихо произнёс, обращаясь к прапорщику:

— Вот всё и разрешилось, а ты опасался, главное, правильно доложить.

Вирениус-старший повернулся ко второму лейтенанту, который снова поднёс руку к фуражке, и представился:

— Командир подводной лодки 'Форель' лейтенант фон Раав-Тилен. Разрешите обратиться, ваше превосходительство.

Командиров подводных лодок в распоряжении адмирала Вирениуса было не так много, и он сразу же вспомнил имя и отчество офицера. И адмирал произнёс, так же коснувшись рукой козырька фуражки:

— Будем лично знакомы, Тимофей Леонидович, и вы что-то хотели? И давай те без чинов, обращайтесь, Андрей Андреевич. И господа, — этими словами адмирал повернулся, к остальным офицерам и произнёс, — позвольте вам представить буквально героя нашего времени. Отважного подводника, командира подводной лодки 'Форель' лейтенанта фон Раав-Тилена, Тимофея Леонидовича.

После чего адмирал представил присутствующих офицеров и когда все пожали руки, и внимательно посмотрел на фон Раав-Тилена:

— Я внимательно слушаю вас, Тимофей Леонидович.

— Андрей Андреевич, — начал командир 'Форели', — Я получил приказ перебазироваться в Порт-Артур и ожидать там погрузки на транспорт. Для следования во Владивосток.

— Именно так, Тимофей Леонидович, — согласился Вирениус, — В свете возможного усиления японского флота, решено ваш корабль перебросить, для защиты Владивостока. Так же, как и тут пугать одним своим присутствием весь японский флот.

— Тогда разрешите мне атаковать транспорта в Порту-Адама, Андрей Андреевич, — тут же подался вперёд лейтенант, — Опасаюсь, во Владивостоке, так близко враг не будет находиться, а дожидаться боевых кораблей японского флота, у меня уже времени нет. Разрешите, я дойду до Порта-Адама, атакую и вернусь.

— Тимофей Леонидович, — адмирал посмотрел на лейтенанта, — куда вы дойдёте то? На своих гальванических батареях вы, сколько пройти можете?

— Двадцать миль, — тут же ответил фон Раав-Тилен.

— А под водой и того меньше, Тимофей Леонидович. А только до входа в Порт-Адам миль тридцать, это где вы сможете подловить транспорта, под атаку своих торпед. Была бы возможность, я бы вас уже давно бы направил, погонять там купцов. А давайте мы сделаем так. Мичман фон Гернет.

— Я, ваше превосходительство, — сухо ответил мичман, с которым адмирал демонстративного общался только официально. А адмирал, смотря на фон Гернета в упор произнёс:

— Как давно вы, господин мичман, разведывали Порт-Адам?

— Трое суток назад, ваше превосходительство.

— Вот, Тимофей Леонидович, возьмёте господина мичмана с собой. Я его прикомандировываю к вам, в качестве штурмана, а то у него тоже руки чешутся геройствовать, — с этими словами адмирал сурово посмотрел на мичмана, — Он знает, и фарватеры в Порту-Адама. И места где купцы отстаиваться. И где разгружаться. И где у японцев посты и береговые батареи. Для этого сделаем так. В помощь 'Форели' я выделю пару вспомогательных канонерских лодок и четвёрку миноносок. Отрядом будите командовать вы. Выделенные силы, возьмут вашу лодку на буксир. И обеспечат прикрытие. В момент утреннего прилива отпустит вас, в пяти милях от входа, в залив. Вы пройдёте ещё миль на пять залив. Не дальше. Атакуете противника и с отливом уйдёте в море. Где вас снова возьмут на буксир и при возможности прикроют. И у вас ещё должно остатся заряда батарей, как минимум, на пять миль. Согласны, с таким планом, Тимофей Леонидович? А иначе не обессудьте, никак не получается.

Фон Раав-Тилен посмотрел на воспрянувшего духом и буквально подавшегося вперёд фон Гернета, а Вирениус добавил:

— Соглашайтесь, Тимофей Леонидович, этим вы мне этим сильно поможете. Господину мичману крайне необходимо получить опыт подводного плавания, а вы, самый опытный подводник, в этих водах.

— Я не против, Андрей Андреевич, — лейтенант посмотрел на адмирала, — Когда в поход.

— Я думаю завтра вечером, — задумавшись, произнёс адмирал,— Необходимо собрать выделенные силы, вам подготовить свой корабль. К бою и походу. Особое внимание обращаю на зарядку гальванических батарей и обучение господина мичмана, нахождению на подводные лодки, чтобы он там, что ни будь, не то, не открутил или не открыл. И сегодня же вечером жду ваш рапорт, с планом вашей авантюры. Вы всё поняли господин лейтенант?

— Так точно, — ответил фон Раав-Тилен, поднеся руку к фуражке, — ваше превосходительство.

— Тогда ступайте господин лейтенант. И господина мичмана с собой прихватите. Буду ждать вас с победой.

Когда же фон Раав-Тилен и фон Гернет, несколько отошли, то адмирал обращаясь к князю Накашидзе произнёс:

— Михаил Александрович, у вас случайно нескольких штук кожанных курток не найдёться? Я так понимаю, если судить по командиру 'Форели', что такие куртки просто необходимы офицерам подводникам. Но уж больно вид у него, мягко говоря не призентабельный. Ей богу, как у одесского бендюжника. Надо было бы поставить на вид, но зная гонор Тимофея Леонидовича, как бы после этого не пришлось бы его с командования лодки снимать[5]. А не хотелось бы. Подводников у меня можно пересчитать по пальцам. Одной руки. Да и это я тут, на передовой, на такой внешний вид глаза закрою. А вот во Владивостоке, у Тимофея Леонидовича, обязательно неприятности приключаться.

— Есть запасной комплект, Андрей Андреевич, — улыбнулся князь, — И конечно вас я уважу. Все запасы отдам. Для таких орлов не жалко.

— Кхе, кхе, — послышался сзади голос. Все офицеры обернулись и увидели стоявшего за их спинами бородатого шофера адмиральского автомобиля, в кожанной тужурке, такой же кожанной фуражке, который неловко поднёс руку к головному убору и скорее сказал, чем доложил:

— Ваше превосходительство, значиться усё исправлено. Можно ехать.

— Тогда господа по машинам, — усмехнулся адмирал, — отвезём Ивана Александровича, в госпиталь. Вас же, Порфирий Александрович, попрошу сесть рядом. Надо будет обсудить один вопрос. Как его реализовать.

— По поводу магазинов для пистолетов-пулемётов, Андрей Андреевич, или по поводу бутылок, — тут же поинтересовался Мордовин, присаживаясь на заднем сидении автомобиля, возле адмирала.

— Нет, бутылки с зажигательной смесью, это такое эрзац оружие. Крайне неэффективное, в боевых условиях, и очень опасное, для самих наших нижних чинов. Хотя и дешёвое. Но его время придёт, когда начнут массово использовать легкую бронетехнику. Так, что пока мы ими заниматься не будем. Как и ракетомётами.

— Ракетомётами, Андрей Андреевич?

— Да, Порфирий Александрович, ракетомётами. Тоже эдакое эрзац-оружие. По большому счёту труба, в которое вставляется ракета. Вы же делаете ракеты, с учётом их запуска с помощью электрического тока? — произнёс адмирал и, дождавшись кивка Мордовина, добавил, — Вот и сделать на таком оружие рукоятку, где при нажатии скобы вырабатываться электрический ток и срабатывает это псевдооружие.

— Но почему же псевдо, Андрей Андреевич, ведь если попасть, то эффект будет сильный.

— Ключевое слово, если попасть, Порфирий Александрович. Одиночной ракетой точечную цель не поразить. Хотя по плотным построениям пехоты может и сработать. Но в любом случае придётся озаботиться о безопасности стрелка. На ракетомёте должен будет быть щиток, для защиты от пламени. Да и на трубе, в месте, где придётся пристраивать трубу на плечо, должна быть деревянная накладка. Для защиты от ожога. Но это потом. Кстати магазины для оружия тоже подождут, а вот помочь мичману фон Гернету с минированием вражеских судов надо. Пока его на авантюры не потянуло.

'Адмирал Посьет' как раз проходил мимо Золотой горы, направляясь к заливу Талиенвань, когда его догнал портовый катер 'Орёл'. С которого на борт броненосца поднялся офицер, с тубусом за плечами. Как оказалось, мичман фон Гернет выполнил приказ и доставил японские агитационные плакаты. И тут же, выступил с предложением, боевым пловцам заминировать японские корабли и пароходы, стоявшие на якоре, в бухтах вдоль восточного побережья Ляодуна. С помощью магнитных мин. На что получил суровую отповедь адмирала:

— Господин мичман, вы, чем собираетесь взрывать вражеские корабли? Как собираетесь подкрадываться к ним? Монтировать мины? И главное, как собираетесь уходить из вражеской базы?

Мичман фон Гернет, пытался что сказать, но адмирал его перебил:

— Молчать! Я вас выслушал, господин мичман, теперь соблаговолите выслушать меня. Начнём с главного, как вы доберётесь до вражеских кораблей? В своём костюме, подгребая веслами? И грести будите все пять миль? Против течения, которое тут меняет своё направление, на противоположное, дважды в сутки. Лейтенант Никонов, на Дунае, не смог один раз заминировать турецкий корабль, так как его течением пронесло мимо. Буквально в десятке саженей от цели. Но даже допустим, вы доплыли, преодолев эти пять миль, ближе которых миноносец, из-за уггрозы обнаружения, подойти не сможет, вы, как будите прикреплять мину? Магнитом? У вас есть такие сильные магниты, чтобы прицепить мину к обросшему днищу корабля? Значит, вам нужен специальный инструмент, чтобы быстро очистить днище. Лейтенант Никонов не смог это сделать, с помощью ножа. Когда, уже в следующий раз, сумел достичь своей цели. И это заметьте на реке. А не на море. И последнее, самое сложное, как вы будите выбираться? Или вы желаете быть захваченным в плен и казнённым как шпион? Молчите господин мичман? А это я ещё не спросил, какой взрывчаткой вы собираетесь подрывать корабль противника, даже допустим сделав часовой механизм. Который вы планируете так же засунуть в воду. Пироксилин отличается большой гигроскопичностью, а в динамите тринитроглицерин очень легко замещается водой. Как считаете, господин мичман, не слишком ли много того, что может помешать мне отпустить вас, на эту придуманную вами авантюру?

Мичман тяжело вздохнул и опустил голову:

— Значит вы, ваше превосходительство, против, что бы минировать вражеские корабли?

— Нет, не против. Но для начала надо подготовить технические средства, которые смогут доставить вас, господин мичман, как можно ближе к кораблям противника. Это первое. Близиться осень. А это значит, что время начала отлива будет выпадать на довольно тёмное время суток. Что может помочь вам с эвакуацией.

— Технические средства? Это, какие же, ваше превосходительство?

— Хотя бы доведённый до ума 'Портартурец'. Который ночью сможет довольно близко подбираться к кораблям противника. Днем, конечно, его торчащие над водой трубы будут заметны. А вот ночью, да ещё безлунной, на расстоянии в полверсты, он подкрадётся. И ещё есть момент, господин мичман.

— Какой же ваше превосходительство?

— Не стоит размениваться на миноносцы и купцов. Если уж вам идти на риск, господин мичман, то так, чтобы игра стоила свеч. Целью должны стать корабли никак не меньше броненосца или броненосного крейсера. А сейчас ступайте мичман. И найдите на броненосце тех, кто сможет сделать для вас достаточно большую доску, для этих плакатов, на которые, нашим армейцам, глянуть стоит.

И вот сейчас сидя рядом с адмиралом, полковник Мордовин произнёс:

— И чем же мы можем помочь мичману?

— Есть у меня одна мысль, Порфирий Александрович, дабы нашему мичману японцы не снесли голову мечом, а потом не сожрали его печень, и суть её в следующем. Надо сделать мину похожую на уголь. Таким размером, что бы туда влезло с полфунта взрывчатки. И в тоже время у врага не возникло желание этот кусок угля расколоть.

— Но зачем, Андрей Андреевич?

— Что бы этот кусок как бы угля оказался в топке японского корабля или паровоза. И там взорвался, — ответил адмирал, — Но как я понимаю, динамит нам не подходит. Его уже формуют в шашки на заводе. А резать его, упаси господи, от этой дурости. Пироксилин же слишком гигроскопичен. А такая мина может довольно долго пролежать на открытом воздухе. Но у нас есть гексоген. Немного, но есть. Надо бы вам, Порфирий Александрович, вместе с минёрами подумать. Как смешать гексоген с парафином, в пропорции четыре части к одной, соответственно, а потом, то, что получиться замаскировать под кусок угля. По весу, цвету, форме. И даже консистенции.

— Однако вы и задачку задаёте, Андрей Андреевич. И разве этот порошок взрывается?

— От хорошего детонатора взрывается, — ответил адмирал, — Мне, через Чифу, прислали отчёты об испытаниях, там есть инструкция, как с этим веществом обращаться. Я вам дам, и вы их, Порфирий Александрович, вместе с минёрами изучите и уж очень прошу вас, постарайтесь. А мичман фон Гернет, уж этот уголёк на японские угольные станции подбросит. Да и мы привет японцам оставим, в Дальнем. При отступлении.

Но по иронии судьбы, первой жертвой состоявшихся разговоров, стал британский пароход 'Аберлор', в своё время сопровождавший эскадру адмирала Вирениуса на Тихий Океан. После того как с парохода выгрузили уголь, и он убыл в Гонконг, его зафрахтовали для перевозки грузов в Японию. И именно он прибыл в Порт-Атам, в то утро, когда возле входа в залив ожидала свою добычу 'Форель'. Из двух выпущенных торпед одна попала в пароход. Из-за чего тот утонул, имея почти шесть тысяч тонн кардифа на борту. А вот судьба второй торпеды выпущенной, вернувшейся к своим, хоть и не без приключений, а с использованием течения при дневном отливе, и под парусом, под огнём береговой батареи, подводной лодки, стала известна только через сто лет. Уже в двадцать первом веке. Когда эту торпеду, с несработавшим взрывателем, поднял на якоре прибывший, в возникший в этом месте порт, танкер.

[4] Михаил Александрович Накашидзе трагически погиб, во время теракта на Васильевском острове 12 августа 1906 года, при покушении на премьер-министра России Столыпина.

[5] Уверяют, что из-за такого внешнего вида, у лейтенанта фон Раав-Тилена вышел конфликт с командиром Владивостокского порта контр-адмиралом Гауптом. Когда лейтенант руководил работами по вводу подводной лодки в строй, то был встречен контр-адмиралом, который и заявил, посмотрев на внешний вид лейтенанта: 'У меня так служить нельзя!'. На что лейтенант ответил: 'Я не у вас служу, а с вами служу государю императору! Меня нанять к себе на службу — у вас денег не хватит!'

4

Генерал Ноги в бинокль разглядывал Тафаньшинскую позицию Наншаня[6]. Вчера, после недели непрерывных атак, и артиллерийский обстрелов, его армии получилось не только захватить русские укрепления, на левом фланге позиции Наншан, но и суметь удержать их после попыток контратак. Что позволило обстреливать не только артиллерийские позиции русских, но и укрепления на высоте. А также держать под обстрелом все манёвры русских на Кинджоуской позиции и снабжение обороняющегося на высоте полка. Что привело к тому, что русские оставили столь дорого обошедшееся, и его армии, и ему лично укрепления и отошли на следующую позицию.

При штурме укрепления его армия потеряла более восьми тысяч убитыми, тяжелоранеными ранеными и пропавшими без вести. И это без учёта заболевших, офицеров, солдат и носильщиков-кули. Которых полагалось по одному на каждого из трёх солдат. А расход снарядов превысил ста тысяч. Полностью опустошив запасы в обозе его армии. При этом погиб и его старший сын, Кацунори. Которого, уже умирающего, на позиции японской армии принёс русский солдат. Кацунори быстро доставили в штаб армии, и он умер на руках отца. Перед смертью попросив, что бы его саблю доставили в Рёдзюн. И генерал пообещал выполнить эту последнюю волю умирающего сына и доставить его оружие в Рёдзюн. Но то, что генерал Ноги, видел перед собой, его не радовало.

Генерал Ноги перешагнул через кучу деревянных обломков, призванных было изображать русскую пушку, установленную, на стандартную, для русских укреплений, батарею. Тогда больше недели назад, он возрадовался, увидев на позиции, стандартные, для русских, укрепления. Разбросанные по гребню высоты. И чётко видные на фоне неба. Причем на фоне неба были чётко видны как установленные на укреплениях пушки, так и фигурки солдат возле них. И он приказал артиллерии уничтожить эти укрепления. Но как оказалось, уйма снарядов была истрачена зря. На этих укреплениях стояли деревянные макеты и одетые в рваньё, грубо сделанные манекены. А русские солдаты находились в глубоких окопах. А сами орудия, кроме противоштурмовых орудий, находились за высотой. Во врытых в землю двориках. При этом противоштурмовые орудия и пулемёты русских оказались установлены в таких блиндажах, что обстрел из трёхдюймовых пушек не приводил к подавлению их огня. И только попадание снарядов гаубиц, мортир и тяжёлых орудий заставляли замолчать русские пушки и пулемёты.

Не приятным сюрпризом оказались и линии проволочные заграждений и установленные перед линиями окопов фугасы. Что, на столько сковало действия его войск, что приходилось прекращать атаки, порой так и не достигнув линии русских укрепление. Ещё неприятным моментом стали русские бронированные поезда, дрезина и автомобили. Которые, казалось, были совершенно не уязвимы для огня винтовок и шрапнели. И всегда нанеся непереносимый урон его наступающим войскам, успевали, отойди до того, как по занимаемым ими позициям открывала огонь тяжёлая японская артиллерия.

Не радовали генерала и действия флота. У командования, которого, он потребовал, не только убрать русские корабли, но и оказать содействие армии в наступлении. Флот провёл несколько операций. Сумев подорвать минами несколько русских кораблей. Но на большее флот оказался не способен. И в Талиенваньском заливе, вне зоны обстрела из сухопутных орудий, дымила русская эскадра, во главе с броненосцем. Эскадра готовая, по первому же сигналу, подойти ближе к берегу и обрушить на японских солдат свои снаряды. Хорошо, что из залива Кинджоу сегодня утром ушли почти все русские корабли. Только пара небольших миноносцев, сменяясь, несли дозор в заливе.

Эту позицию он взял. Но в бинокль была хорошо видна следующая позиция. Состоящая из четырёх линий окопов, разделённых каждые своими линиями проволочных заграждений, с рядами установленных перед проволокой фугасов. И где теперь, противоштурмовые орудия находились не только в крепких блиндажах, но и в бетонных, а то и бронированных бункерах. Способных защитить от полевых орудий калибром менее шести дюймов, причём включительно шести дюймов. Правда, его армию уже пообещали усилить артиллерией. Прислать все валентные тяжёлые орудия. В том числе и в морскую артиллерийскую бригаду. А также двадцативосьмисантиметровых и двадцатидвухсантиметровых мортиры. Из которых, шесть первых двадцативосьмисантиметровых мортир, уже были доставлены в бухту Керр. И для них уже начали заливать бетоном огневые позиции, на захваченной высоте, называемой гайдзинами Самсон. А кули уже потащили разобранные мортиры к этим позициям. И Ноги надеялся, что сможет огнём тяжёлых пушек взломать оборону русских. И сумеет прорвать и эту позицию гайдзинов. Тем паче, что несколько дней назад пришло сообщение, что после боя у станции Ташичао, несмотря на то, что во время боя, русские войска смогли удержать позиции, но потом отступили на север. К Ляояну. Уступив японским войскам порт Инкоу. Правда, появившиеся перед входом в город японских войск русские корабли высадили матросов. Которые успели погрузить на имеющиеся в порту, в том числе и иностранные суда много имущества и грузов, испортить всё остальное. В том числе, русские эвакуировав и орудия из форта в Инкоу. Но в любом случае теперь японцы имели в своём распоряжении оборудованный порт. К которому, к тому же, кроме русской железной дороги из Манчжурии, подходила и железная дорога из глубины Китая. Что должно было улучшить снабжение японской армии.

А вот полученные трофеи, генерала Ноги, не радовали. Пока, что его войска не смогли захватить сколь ни, будь значимые ресурсы. Что могло бы помочь японской армии быстро и победоносно завершить войну. Да и было захвачено всего с пять десятков русских орудий. В большинстве своём не пригодных, к применению. Из которых непосредственно русских оружий было всего несколько легких полевых и десантных орудий. А в большинстве своём это были, или очень старые китайские пушки. Как, например, шесть старых китайских трёхдюймовки, для снарядов со свинцовой оболочкой. Или девять, тоже захваченных когда-то русскими у китайцев, восемьдесятсемимиллиметровых, не менее древних, даже ещё не патронных орудия, с раздельным заряжанием. И к которым было уже невозможно найти снаряды. Что к тем орудиям, что к тем. Или не менее старые митральезы и лёгкие пушки, захваченные русскими у японского флота. Особняком стояли только четыре семнадцатисантиметровые, бывшие японские, морские пушки. Стоявших, на приморской батареи, у залива Кинджоу. Но там русские, перед оставлением позиции, не только сняли прицелы и замки с этих орудий, но и оставили в стволах динамитные шашки, с подожжёнными бикфордовыми шнурами. Полностью уничтожив эти орудия.

Ну и оставалась ещё надежда на флот. Как он слышал, флот должен был получить много новых кораблей, что позволит не только загнать русские корабли в их базы, но и оказать поддержку армии. В том числе и в прорыве через такие вот укреплённые позиции, северных гайдзинов. Вспомнив, как называются эти укрепления, британского типа, генерал только и заскрежетал зубами. Но теперь они могли изучить оставленные русскими позиции. Что позволит и японской армии оборудовать свои позиции подобным образом, по британскому типу. Хотя сами британские офицеры, да и вообще все европейские и офицеры, и репортёры, сопровождавшие его армию, проявили к захваченным русским позициям не дюжий интерес.

[6] Наншань — перешеек от горы Самсон и до Нангалинской позиции. Позиция Наншань — Кинджоуская позиция.

5

Сидевший, за столиком в клубе 'Нагасаки', города Дальнего, капитан Москвин наблюдал за выступлением на сцене. Где японка, в ярко-алом костюме и маске, исполняла танец с веероми. К сожалению, рана, полученная в бою, загноилась, и пришлось остаться в госпитале. Который, разместили, в оставленных обывателями, города Дальнего, домах. Да и вообще все дома в городе оказались заняты военными. Жителей в городе практически не осталось. И город уже нёс налёт не ухоженности, и уже не был таким шумным и деловым, как всего несколько месяцев назад. Акватория порта была пустынна. Если не считать нескольких катеров, то в порту, возле пустынных причалов, стоял только одинокий миноносец. Да ещё в малом доке порта находился один из крейсеров. Некогда полные жизнью мастерские теперь зияли распахнутыми дверями, обнажая пустоту внутри помещений. Где немногочисленные мастеровые, с ополченческими крестами на картузах, паковали в ящики всё, что можно было снять и не оставить японцам. А сами ящики грузили на железнодорожные платформы, стоявшие на последних, с ещё не демонтированными рельсами, железнодорожных путях. Всюду чувствовалось, что город стал прифронтовым, и ощущалась безысходность, в намерении оставить город и порт японцам.

За соседним столиком же собралась весьма аристократическая компания. Вместе с двумя сёстрами милосердия, из госпиталя, где находился на излечении капитан Москвин, княгиней Гагариной и княжной Оболенской сидел князь Гантимуров, Николай Иннокентьевич. Адъютант его превосходительства, генерала Стесселя. И теперь, их светлость, стремилось очаровать молодую вдову, княгиню, рассказами о своих подвигах. Нет, подвиги были, пользуясь сходством с местными жителями, потомок манджурских князей, некогда принявших русское подданство, князь Гантимуров буквально только что вернулся, доставив письмо от генерала Стесселя в ставку командующего Куропаткина. И привезя ответ от командующего. И вот теперь, под вздохи его святейших собеседниц, всячески превозносил себя. При этом, всячески не забывая выразить своё недоброжелательное отношение к морякам. Благо за другим соседним столиком от Москвина сидели офицеры миноносца '227'. И обе молодых женщины, подавшиеся в сёстры милосердия, дабы устроить себе приличные партии, не отрывали заинтересованных взглядов от командира миноносца. Уже зная, что это сын адмирала Вирениуса.

— И вы представляете, — стремясь принизить конкурентов, произнёс князь, — Эти самотопы, встали возле острова Сан-шан-дао, на ночь. Это северный из островов, на входе в этот залив Талиенвань, со стороны моря. Но они, как последние растяпы, совсем забыли, что макаки в соседней бухте. А эти макаки, воспользовавшись темнотой, решили поставить мины в заливе Талиенвань. Для этого и атаковали оба дозорных миноносца своими минными катерами. И сумели подорвать и 'Лейтенанта Буракова', и 'Боевой' самодвижущимися минами. А потом японские катера спокойной ушли. При этом японские миноносцы проникли в залив и поставили мины возле нашего берега. В результате утром, на этих минах, подорвался крейсер 'Муравьёв-Амурский'. Которого, вместо того что бы увести в Порт-Артур, с трудом вернули в Дальний и ввели в док. А потом началось самое смешное, самотопы стали убирать мины. И подорвался миноносец 'Разящий'. Он, правда, не затонул. Но вышедший ему на помощь миноносец 'Выносливый' тоже наткнулся на мину и, подорвавшись, мгновенно потонул. Да и 'Лейтенант Бураков' разломился пополам и его никак не могут убрать с мели. Хотя тот же 'Боевой' и смогли увести в Порт-Артур.

— А что же тут смешного? — удивлённо спросила одна из женщин, брезгливо морщась, наблюдая, как на сцене японка, исполнявшая танец, кланялась зрителям, сняв маску. Вообще, войдя в клуб, представительницы Света всё сочли слишком пошлым и вульгарным, напрочь лишённым изысканности. И то, что обсуживали их не мужчины во фраках, с жилетками, а девушки. К тому же так одетые, как ни одна приличная женщина, не оденется. Хотя сами японки так не считали. По своей традиции они тщательно скрывали свои тела и руки, но при этом весьма спокойно демонстрировали затянутые в колготки ноги. А уж представление, у аристократок, вызвало вызвало весьма негативное и бурное обсуждение.

— Так эти самотопы, за несколько дней умудрились потерять крейсер и четыре миноносца. Один из которых совсем затанул. А ещё один лежит разломанный напротив занятого макакми берега. И теперь, убрать его оттуда ещё та проблема. Не говоря уже о том, что эти кораблики самотопов, точно на прорыв не пойдут. Да и отремонтировать их сейчас будет весьма проблематично, — начал было объяснять Гантимуров, но в этот момент в клуб вошли две, одетые по последней европейской моде, девушки, явно азиатской наружности. Причём самая молодая из девушек буквально втянула за собой, вовнутрь клуба, за руку китаянку, в парике белого цвета, дирндле и деревянных башмаках поверх полосатых гольф. И соседки перебили князя вопросом:

— Это кто?

— Это, воспитанница адмирала Вирениуса, — скривил губы Гантимуров, — Её компаньонка и не то горничная, не то кухарка.

— Какое же тут, однако и место, — поджала губы одна из аристократок, — Тащить в приличное место прислугу, это верх бесстыдства. Если про это узнают в обществе, то это вызовет такие пересуды.

— Да, Нелли, — тут же согласилась вторая, наблюдая, как молодая японка, что-то сказав обслуживающим в зале японкам, от чего те тут же скрылись за дверью, ведущей на кухню. А сама японка буквально втолкнула испуганную китаянку на сцену. От чего молодая женщина стала ошарашено озираться, явно находясь в состоянии близкой к панике. А её хозяйка, поставила на патефон пластинку и запустила музыку, сурово глядя на китаянку и показав той кулачок. От чего китаянка обречённо вздохнула и запела немецкую народную песню, про животных и издаваемых ими звуках, но на китайском языке. Да и ещё руками имитируя этих самых животных. Вызвав смех в зале. А японка скрылась за дверью, ведущею на кухню. Оставив свою компаньонку в зале. Китаянка продолжала петь, при этом мечась взглядом по залу, но тут её взгляд остановился на одном из столиков. И девушка как бы сразу изменилась. Успокоилась, на её лице появилась загадочная улыбка, а фигурка, в народном немецком платье, приняла подчёркивающие формы позу. Что вызвало пересуды, и хихиканье, у аристократок. Тут же проследивших взгляд китаянки, направленный на столик, где сидели офицеры миноносца '227'. Вместе со своим командиром. Который, в свою очередь, с улыбкой смотрел на китаянку, подбадривая её покачиванием головы. И стало видно, что молодая женщина теперь исполняет песню лично для Николая Вирениуса.

Песня закончилась, но попытавшуюся было сойти, под аплодисменты, со сцены китаянку, остановила вторая японка. Нацепившая на голову китаянки тирольскую шапочку с пером и поставившую на граммофоне музыку, под песню, уже с тирольскими напевами. Китаянка тяжело вздохнула и стала исполнять и эту песню. Тоже на китайском языке, и как это было явно по её взгляду и улыбке видно, персонально для Вирениуса-младшего. Вызвав новую вспышку смеха в зале от исполнения песни. И ехидные, как бы всё понимающие улыбки у аристократок.

Но прежде чем, чем китаянка успела спеть вторую песню, в зал вернулись японки. Которые тут же стали обслуживать посетителей. Последней из кухни вышла воспитанница адмирала Вирениуса, и, посмотрев на сцену, девушка махнула рукой. Давая знать, что китаянка свободна. А после этого направившись к столику, где сидели офицеры миноносца. Которые привстали, и приставили к своему столику свободные стулья от столика, за которым сидел Москвин. После его кивка в знак согласия. При этом девушка не спускала, полного надежды, взгляда с сидевшего на другом конце зала мичмана фон Гернета. Но тот, встретившись взглядом с японкой, только лишь поморщился и отвернулся. Заставив девушку тяжело вздохнуть и посуроветь лицом. От чего, сидевшая, недалеко от Москвина, аристократка, произнесла:

— Нелли, ты только посмотри, какие тут происходят, буквально шекспировские, страсти. И не подумаешь, что это может быть в такой дыре.

— И не говори, — согласилась вторая, наблюдая, как к этому же столику подбежала китаянка, и села рядом с Николаем Вирениусом. Буквально спрятавшись за ним. Но явно успокоившись. И теперь, выглядывая из-за офицера, с не скрываемым интересом, рассматривающая обстановку и сцену. Где исполняли танец со змеёй. А сам Вирениус-младший в этот момент разговаривал с воспитанницей отца. Которая стала спрашивать, как им можно будет быстрее вернуться в Порт-Артур. И что она рассчитывала остановиться на 'Саратове', но парохода в порту Дальнего не было.

Николай же, в ответ развёл руками и произнёс:

— Все ушли на Эллиоты. Нас не взяли, только по тому, что на миноносце ещё не завершили ремонт. Но завтра и я должен буду тоже уйти на эти острова. Так что у вас, есть несколько вариантов. Либо, дождаться утреннего поезда. Либо, остановиться в гостинице. Думаю, для вас всегда там найдут комнату. Либо, в крайнем случае, я попробую решить вопрос с автомобилем отца. Он тут, в Дальнем. Но мчаться на нём, среди ночи, по дороге, когда шалят хунхузы рискованно. Дождитесь утра. И кстати, Аюми, всех получилось уговорить остаться?

Но девушка в ответ только покачала головой:

— Нет, большинство хочет вернуться. У них срок контракта или уже закончился, или подходит к концу. Поэтому, они и намеренны, перебраться по ту сторону фронта. Желательно конечно безопасно. Не знаю, правда, как это можно сделать.

— Думаю, что отец уже решил, как это сделать, — пожал плечами Николай Вирениус,— Да и зачем кого то оставлять. Или у тебя есть планы?

— Да есть, — произнесла Аюми, — я хотела продолжить работу над мультфильмом. Но для этого, для студии, необходимы те, кто поможет в этой работе. А найти, кто в Порт-Артуре, или не занят, и кого можно нанять, очень сложно. Вот я и подумала, что там, в Порт-Артуре, эти девушки могли бы мне помочь. Но большинство хочет домой. Остаются только те, кому лучше не возвращаться. По крайней мере, пока.

Глава 14.

1

Над носовой башней, шедшей четвёртой, в колонне японских линейных сил, 'Сикишиме' блеснула яркая вспышка, так не похожая на обычные разрывы русских снарядов. Наблюдавший, за боем в бинокль, с мостика 'Адмирала Посьета', Вирениус-старший не без злорадства константировал:

— Первая пошла. На носовой башне 'Сикишимы'.

— Что вы сказали, Андрей Андреевич? — тут же переспросил стоявший рядом адмирал Макаров, обратив свой взор на указанный броненосец японцев, — А похоже хорошо попали, оторвали ствол у одного орудия, это, пожалуй, попадание снарядом, ни как не меньше двенадцатидюймового орудия.

— Нет, Степан Осипович, это не попадание снаряда. Наши снаряды, из-за недостаточного количества взрывчатки, могут, и то в лучшем, случае только погнуть ствол. Это при выстреле снаряд застрял в стволе орудия, и его разорвало. Неустранимый дефект японских снарядов. Надеюсь и второе орудие в башне тоже выведено из строя.

— Да, было бы не плохо, — согласился адмирал Макаров, наблюдающий, за сражением у мыса Шаньдунг, со стороны. Будучи пассажиром на возглавляемым адмиралом Вирениусом отряде кораблей. В сражении, которое началось ещё ночью. Когда собранный в Николаевске-на-Эллиотах русский флот начал попытку прорыва во Владивосток. Под командованием командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Скрыдлова. И командующего первой русской Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Безобразова. Все действующие корабли флота, способные достичь Владивостока пошли на прорыв. И их, до полуострова Шаньдунг, должен был сопровождать отряд контр-адмирала Вирениуса. Который потом должен был вернуться назад. К вечеру назначенного дня, все задействованные в операции корабли, собрались на Эллиотах. И ещё ночью, пользуясь тем, что выход с рейда, на архипелаге, был независим от приливов и отливов, русский флот пошёл на прорыв. Колонну линейных сил флота возглавил 'Цесаревич', под флагом командующего флотом, но на броненосце находился и командующий эскадры. За головным броненосцем шла 'Полтава', под флагом начальника штаба флота, контр-адмирала Матусевича. Следующим шёл 'Севастополь', под флагом командующего первой бригадой броненосцев контр-адмирала Моласа. Следом шел 'Пересвет', под флагом контр-адмирала Ухтомского, командующего второй бригады броненосцев, за ним 'Победа' и 'Ослябя'. Замыкала колонну линейных сил третья бригада броненосцев, 'Император Николай I', под флагом контр-адмирал Лащинского, за его флагманским броненосцем, шёл 'Иоанн Златоуст'. В кильватер, которому, двигался 'Дмитрий Донской', усиливавший бригаду броненосцев. И замыкал колонну броненосцев самый мощный корабль бригады, да и, пожалуй, всего русского флота, 'Ретвизан'. На траверзах флагманов шли 'Абрек', 'Лейтенант Дыдымов' и 'Нагадан'.

Колонну крейсеров, шедшую справа от колонны броненосцев, возглавлял 'Баян', под флагом командующего первой бригады крейсеров контр-адмирала Вирена. В кильватер, которому шли 'Аскольд' и 'Богатырь'. Два других крейсера бригады 'Новик' и 'Боярин' осуществляли разведку впереди флота. Вместе с контрминоносцами первого и третьего отрядов миноносцев.

'Новик' сопровождали контрминоносцы первого отряда, 'Бдительный', 'Бесстрашный', 'Беспощадный', 'Бесшумный', 'Ярый', 'Внушительный', 'Властный', 'Сообразительный', 'Смышленый', 'Сметливый', и 'Совершенный'. Входивший в состав отряда 'Грозовой', при проведении спасательных работ у 'Лейтенанта Буракова' и 'Боевого' повредил винт и остался в Порт-Артуре. 'Боярина' сопровождали 'Бойкий', 'Бурный', 'Бравый', 'Быстрый', 'Блестящий', 'Бедовый', 'Бодрый', 'Безупречный'. Ещё один контрминоносец отряда 'Буйный' был интернирован в Вей-хай-Вэе. А 'Боевой' и 'Лейтенант Бураков' пострадали в бою у острова Сан-шан-дао. И вынуждены были остаться на Квантуне.

А колонну крейсеров продолжали корабли второй бригады крейсеров контр-адмирала Рейценштейна, 'Паллада', 'Диана', 'Аврора', 'Енисей' и 'Амур'. Между колоннами крейсеров и броненосцев двумя колоннами шли транспорта под флагом контр-адмирала Григоровича, державшего свой флаг на 'Алмазе'. В кильватер яхте шёл аэростатоносец 'Кроншлот', над которым с рассветом подняли аэростат, плавмастерская 'Кронштадт' и транспорта 'Бомарзунд', 'Либава', 'Свеаборг', 'Або', 'Выборг', 'Керчь' и 'Батум'. Замыкал колонну, хоть и с установленными орудиями, но не боеспособный 'Муравьёв-Амурский'. Вторую колонну возглавлял тоже не боеспособный 'Адмирал Завойко', за ним следовали транспорта 'Саратов', 'Амур', 'Аргунь', 'Россия', 'Маньчжурия' и 'Цицикар'. На транспортах вывозили подводные лодки 'Форель' и 'Матрос Пётр Кошка'. Эвакуировали всех оставшихся ещё гражданских из Порт-Артура, Дальнего и железнодорожных станций. Включая женщин, детей и мастеровых, из числа тех, кто не пожелал остаться для ремонта кораблей и работы в мастерских Порт-Артура. Вывозили раненых и заболевших. Пленных. А также везли во Владивосток кардиф, снаряды для морских орудий больших калибров и торпеды. Ещё, частью груза и пассажиров транспортов, оказались бронеавтомобили князя Накашидзе, с их экипажами. А также морская пулемётная команда, с дюжиной пулемётов, с бывших испанских кораблей. К которым в Порт-Артуре уже не осталось патронов. И которые всех так же было решено отправить во Владивосток. Замыкали эту колонну канонерские лодки 'Айн', 'Гиляк' и 'Манджур'.

Замыкал русский флот отряд контр-адмирала Вирениуса, который должен был вернуться в Порт-Артур, броненосцы 'Адмирал Посьет', 'Мощь дракона', 'Федор Стратилат' и канонерская лодка 'Храбрый'. А также миноносцы второго и четвёртого отрядов миноносцев. Которые держались позади всего русского флота. Правее шли 'сокола', 'Расторопный', 'Решительный', 'Сердитый', 'Смелый', 'Сторожевой', 'Скорый', 'Сильный', 'Стройный' и недавно вступивший в строй и даже не прошедший все испытания 'Статный'. Подорвавшийся на мине 'Разящий' остался в Порт-Артуре. Левее держались минные крейсера 'Всадник', 'Гайдамак', миноносцы '212', '213', '221', '222', '224', '225', '228', '229', '7168'.

В результате, к рассвету, головные русские корабли оказались в двух десятках миль юго-восточнее Эллиотов. И на скорости восьми узлов шли во Владивосток. В этот момент японские дозоры их и обнаружили. После чего вокруг русских кораблей стали стягиваться силы японцев. Сначала на горизонте появилась четвёрка вспомогательных крейсеров. Потом офицеры, с поднятого в воздух шара, доложили о приближении, с севера, третьего боевого отряда японцев. О чем тут же, по эскадре сообщил беспроволочный телеграф 'Кроншлота'. А чуть позже по эскадре прошло сообщение, что с северо-востока приближаются главные силы японского флота, в составе восьми вымпелов. В окружении многочисленных миноносцев.

В общем-то, казалось, что, привязанный за трос, к аэростатоносцу, аэростат просто движется вслед за своим носителем. Но адмирал Вирениус отлично себе представлял, какую болтанку выдерживают находящиеся в гондоле воздушного шара аэронавты. При этом ещё и выполняющие поставленную задачу. И сообщающие о появлении противника по телефону на свой корабль. Поэтому, как только, в 11 часов 30 минут, дымы главных сил японского флота показались на горизонте аэростат стали спускать. Сначала подтянув лебёдкой гондолу к палубе корабля. Потом матросы подхватили на руки гондолу и свисающие с оболочки швартовые тросы. И только после этого освободили разрывающее устройство, освобождая оболочку от несущего газа.

Понимая, что его флот не обладает превосходством в силах, адмирал Того попытался поставить свой флот поперёк движения русского флота. Преграждая ему дорогу. Головной шла 'Микаса', за ней 'Асахи', 'Фудзи' 'Сикишима', 'Касуга', 'Ниссин', 'Якумо' и 'Асама'. Первой, в 12 часов 20 минут, по русскому флоту произвела выстрел 'Касуга'. А потом открыли огонь и все корабли японской линии. А через несколько минут им первым ответил оказавшийся в этот момент ближайшим к японской линии 'Пересвет'. И началось сражение.

Адмирал Того попытался, своими манёврами и пользуясь преимуществом в скорости хода, всё таки перегородить русским курс на юго-запад. В то время как крейсера японцев попытались было прорваться к русским транспортам. Русские же маневрируя, всячески стремились не дать японцам преградить себе дорогу, или обстрелять транспорта и бывшие японские крейсера. И через два часа, в результате многочисленных манёвров обоих флотов, а особенно из-за того, что русский флагман, резко изменив курс попытался атаковать концевые корабли японского флота, заставив адмирала Того повернуть свой флот последовательно, прикрывая слабейшие броненосные крейсера, японский флот оказался за кормой главных сил русского флота. С не подбойного борта, которого продолжали идти обе колонны пароходов. Позади них держались, двумя колоннами, бригады крейсеров. Прикрывая транспорта от крейсеров оппонента. А впереди транспортов шли корабли отряда Вирениуса. Успевшие, в ходе боя, даже пострелять, по четвёрке японских вспомогательных крейсеров. Тогда, из-за ошибки в манёвре второй бригады крейсеров, четыре японских вспомогательных крейсера смогли слишком близко подойти к колоннам русских пароходов. Вынудив тех изменить курс. На сближение с броненосцами. И отряду адмирала Вирениуса пришлось буквально атаковать эти японские крейсера, прикрыв своими бортами транспорта. И попав под бортовые залпы, шестнадцати шестидюймовок и двух двенадцатисантиметровых пушек, японские крейсера поспешили отойти. Даже не рискнув войти в зону действия орудий главного калибра 'Адмирала Посьета' и 'Мощи дракона'. Сейчас же эти корабли прикрывали, вместе с головным 'Новиком', 'Боярином' и контрминоносцами транспорта и главные силы, от более чем, четырёх десятков вымпелов японских минных сил.

Того проиграл в маневрировании, но не смерился. И попытался всё-таки не допустить прорыва русского флота. Для чего, пользуясь преимуществом в скорости хода, стал догонять русский флот. Который поднял ход до десяти узлов. Попытка дать более высокий ход не увенчалась успехом. Сразу несколько кораблей и транспортов, включая и 'Мощь дракона', стали отставать. Что вынудило снизить скорость эскадры.

— Может быть зря взяли этого бывшего 'китайца' Андрей Андреевич? — посмотрев на следовавший за 'Адмиралам Посьетом' корабль, ставший в русском флоте броненосцем береговой обороны, произнёс адмирал Макаров.

— Он мне ещё ночью пригодиться, Степан Осипович, — ответил Вирениус, наблюдая как медленно, но неотвратимо приближаются японские броненосцы и броненосные крейсера. Накатываясь из-за кормы на главные силы русского флота. После чего добавил:

— Не так уж он и сильно тормозит нас. Транспорта дают не больше. А без припасов с них флот не сможет сражаться во Владивостоке. Там даже с кардифом беда. А тут четыре десятка тысяч тонн кардифа. Четверть всех флотских запасов. Флоту хватит на пару месяцев. Да и потраченные в сражении снаряды будет, чем заменить. А на 'Драконе' стоит, второй по мощности аргумент, моего отряда. Которым ночью будем отстреливаться от миноносцев. Всё остальное слабовато будет, чтобы сразу отправить миноносец японцев на дно. Не дав им напоследок выстрелить. Да и просто шестнадцать шестидюймовок, в бортовом залпе, предпочтительнее только дюжины таких орудий.

— Вы, Андрей Андреевич, идеализируете японцев, как воинов, — усмехнулся в бороду Макаров.

— Отнюдь, Степан Осипович, отнюдь. Я прогнозирую, что в случае угрозы их поражения, в этой войне, что эти самые японские миноносцы и минные катера будут представлять собой начинённые шимозой самоходные бомбы. С помощью которых, японцы будут идти на таран. Подрывая корабли противника ценой собственной гибели.

— Хм, весьма смелое утверждение, весьма, — покачал головой Макаров, — С чего вы так решили Андрей Андреевич?

— Из психологии японцев, как народа. И их философии. Начнём с того, что ещё три сотни лет назад в Японии было население сравнимое по численности с населением России того периода. И Япония уже тогда испытывала проблемы, с перенаселением, то есть, с нехваткой всего необходимого. В первую очередь с нехваткой продовольствия. У них даже мерой достатка было коку, количество риса необходимое одному человеку на год. Что выразилось в весьма своеобразном отношении к жизни. К своей, когда своя жизнь ничего не стоит, и особенно к чужой, которую ценят ещё меньше. От сюда и жуткий обычай, когда ставших слишком немощными стариков относить умирать в горы. И тотальное уничтожение поверженных противников. Включая женщин и детей. Как говорят наши закадычные друзья британцы, 'ничего личного, только бизнес'.

Макаров только рассмеялся:

— Вот умеете вы Андрей Андреевич высказаться. Действительно закадычные друзья. Вроде бы не воюем, а кадык беречь надо, что бы ни вцепились. Но вы продолжайте, Андрей, Андреевич. И извините, что перебил.

— Так вот, по представлениям японцев, тут происходит, то же самое, ничего личного, просто расчистка жизненного пространства под своих. Путём уничтожения оппонента. И когда мы влезли в войну, возможность выиграть в которой мы упустили летом прошлого года, то мы стали угрозой именно жизни японцев. Мы не пускаем их к необходимому им, для жизни, пространству. Без которого, как они считаю, им смерть. А значит надо или победить, или погибнуть с честью. Иначе поражение будет означать тоже смерть, но более страшную и позорную. И не только себе, но и женщинам и детям. Когда смерть от того, что женщина сама перерезает себе горло, не так страшна, по сравнению с тем, что сделают враги. Поэтому и ожидаю, что в случае угрозы поражения, катера, миноносцы, да просто небольшие пароходы будут начинать взрывчаткой и идти на таран. Но это на море. А на суше нас будут атаковать волны обвязанных динамитными шашками японцев. Которые будут стремиться добежать до наших позиций и подорвать себя и врагов.

Макаров только передёрнулся:

— Ужас. Но ещё более ужасно, что это действительно возможно. И именно поэтому вы, Андрей Андреевич решили, что мы проиграли войну?

— Я не сказал, что мы её проиграли, Степан Осипович. Я сказал, что мы упустили возможность победы в ней. Когда, вместо того, чтобы идти без остановки в Порт-Артур, да и ещё по дороге прихватить все возможные корабли, мой отряд полгода мариновали в Средиземном море. Тогда, когда только появление двух дополнительных броненосцев, двух крейсеров, двух канонерских лодок, минного крейсера и дюжины миноносцев и контрминоносцев могло остудить буйные головы в Японии. Это бы практически уравняло бы силы флотов. А покупка двух 'гарибальдийцев' и с приходом этих кораблей, на Дальний Восток, в феврале, мог вообще отодвинуть, угрозу войны. Японцам бы пришлось спешно усиливать свой флот. Тем паче для нас, что наш план по усилению флота крейсерам второго ранга уже не выполнялся. Вместо десяти мы получаем пять, если считать 'Алмаз' за подобный крейсер. По сумме трат, с учётом покупки двух 'гарибальдийцев', так бы и получалось, по затратам. Но мы имеем, то, что имеем. Войну, в которой, в лучшем случае, результаты сведём в ничью.

— Хм, кажется, я начинаю понимать, почему вы, Андрей Андреевич, так носитесь с этими японками, — усмехнулся Макаров, — Эдакий посыл к миру?

— По большому счёту да, Степан Осипович, — согласился Вирениус, — Как бы показываю, что в поражении Японии ничего страшного не будет. И мы намеренны, действовать так, как действовали всегда. Интегрируя побеждённых в своё общество. При их желании интегрироваться, в это общество, конечно. Но вижу, что все мои посылы, пропадают в пустую. И японское общество весьма болезненно воспримет, не только, если мы сведём войну в ничью, но и, если даже Япония не одержит безоговорочную и весьма унизительную, для России, победу. Я считаю, что это даже выльется в беспорядки в Японии. Которые будут подавляться силой оружия.

— И исходя, из каких посылок, вы делаете такие предположения, Андрей Андреевич? — Макаров с интересом смотрел на Вирениуса. Который тяжело вздохнул и добавил:

— Эта война, первая война не только армий, но и война экономик. Правда Россия это, из-за своих размеров и имеющейся мощи, испытает не так сильно, как Япония. Которая всё-таки, в экономическом плане пока слабее нас раза в два. И в которой, девальвация иены составит, считай сто процентов. И курс их денежной единицы снизиться в два раза, с двух рублей за иену, до рубля. Японцы в ходе войны станут беднее в два раза. При этом я оцениваю общие потери Японии погибшими и умершими от ран, болезней, несчастных случаев в полторы сотни тысяч японцев. И это если мы замиримся, а дело не дойдёт до принуждения Японии к миру. Тогда их безвозвратные потери возрастут во столько же. Как кстати и наши. Которые я оцениваю, в сто тысяч человек, в первом случае. И более чем в два раза во втором. А это ещё без потерь Кореи, объявившей нам намедни войну.

— Но причём тут промышленность? — удивился Макаров.

— Вот о ней сейчас и поговорим, — ответил Вирениус, — При условии, что априори считаем, что в Японии ситуация ещё хуже. Вон они даже заказали в Италии винтовки, 'тип I'[1]. И где им срочно выполняют заказ, из некой конструкторской сборки. Со стволами от итальянских винтовок, патронником от винтовок Арисака и затвором от Маузера. И всё это в количестве ста тысяч экземпляров. То есть мощностей японской промышленности не хватает, на обеспечение войны, где-то на задворках мира. Куда всё это доставляется ещё и иностранными пароходами. Так как своих не хватает. У нас ситуация не лучше, снабжение наших армии и флота буквально висит на одной, однопутной железнодорожной линии. Из-за чего мы не можем быстро нарастить наши силы на окраине империи. Да и снабжать их там. Для последнего, кстати, выгребаются под чистую все наши склады. И всё равно боеприпасов не хватает. И не только флоту не хватает снарядов, мин и торпед. Но даже армии не хватает патронов. Ибо даже для войны с второстепенным государством мира нам не хватает развития промышленности. Что бы воевать, не используя уже накопленные ресурсы. Да и взять хотя бы, близкий нам с вами, Степан Осипович, флот.

Макаров кивнул, а Вирениус продолжил:

— Иностранные сверстники наших 'бородинцев' уже давно в строю. А у нас та же 'Слава' ещё не построена. Для модернизации старых кораблей, нам пришлось разоружать 'Храброго' и везти сюда и во Владивосток орудия, заготовленные для новых кораблей. И то на 'Аврору' и 'Россию' потребных орудий не оказалось. И как я понимаю, для них сейчас спешно доделывают орудия, заказанные для 'Петра Великого'[2], который хотели переделать в учебный корабль, но из-за нехватки мощностей промышленности сейчас забросили. Как забросили 'Императора Александра I I ', 'Память Азова', 'Адмирала Корнилова'. Да и 'Орла' тоже. А переоборудованный 'Петр Великий' не плохо бы смотрелся в колонне моего отряда. Дай то бог, что бы наша промышленность ввела его в строй года через четыре. Но, увы, возможности экономики это не позволяют. У японцев же ситуация ещё хуже. Они отдают ради победы всё. И очень рассчитывают, что после победы на них прольётся золотой дождь. Можно сказать, что их пленные у нас, да и те упомянутые вами, Степан Осипович, японки, сейчас, в буквальном смысле, как сыр в масле катаются. По сравнении с тем как уже живут в Японии. И будет ещё хуже. А там, даже после их возможной победы, им будет грозить, что придётся ещё больше затянуть пояса. Не говоря уже про ситуацию при их поражении.

— Это с чего же, Андрей Андреевич?

— Если хочешь разорить страну, подари ей броненосец, а маленькой стране хватит и крейсера, — усмехнулся Вирениус, — А Корея подарила Японии флот. Полученный в кредит, под гарантии той же Японии. Сейчас Япония живёт в долг. А долг придётся отдавать. И если не будет безоговорочной победы Японии, то японцам придётся буквально снимать последние портки. И то боюсь им и этого не хватит. А если мы протянем войну ещё в течение года, то Япония её просто не сможет продолжать. Содержа вооружённые силы под миллион человек и главное пятый флот мира. Да и кредиты я думаю, Японии перестанут выдавать.

— Миллион человек под ружьём? — Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса, — Это не слишком ли много для Японии?

— Много, — согласился Вирениус, — Но им придётся их содержать. А мобилизовать ещё больше. Что бы покрыть безвозвратные потери и тех, кого спишут по увечью. Хотя думаю однорукого адмирала Того-младшего мы ещё встретим в бою. А это такое количество рук, вырванное из экономики Японии. Благо нищая Корея мало того, что сама не сможет в этом отношении подкрепить Японию. Если только очень дешёвой рабочей силой. Но и сама будет потреблять необходимые Японии ресурсы. Но при условии, что мы соберем на фронте и в ближайшем тылу под шестьсот тысяч человек, то японцы будут вынуждены держать под ружьём никак не меньше, а даже больше. Ведь надеюсь, Николай Илларионович, будет угрожать Японии со стороны океана.

— Рассчитываете, что командующий флотом воспользуется мореходностью нашего флота и решит вытащить Того в океан? — усмехнулся Макаров.

— Да, Степан Осипович, в этих лужах японские корабли превосходят нас, но в океане все их ослабленные корпуса, низкие, заливаемые водой борта, резкая качка, будут играть на пользу нам. Вплоть до того, что они будут нести не боевые потери. Да и на океанской волне они резко потеряют в скорости хода. В отличие от наших кораблей, которые сохранят скорость. В результате подобный ход позволит нам компенсировать преимущество японцев. Как в кораблях, так и в их возможностях. Там им будет не тут, — улыбнулся Вирениус, произнеся последнюю фразу, вызвав ухмылку у адмирала Макарова. Который, однако, задал вполне уточняющий вопрос:

— Вы, Андрей Андреевич, считаете, что японцы допустят наши активные действия, при таком полуторном превосходстве в силах?

— Ну, во первых, Степан Осипович, ближняя блокада Владивостока японским флотом будет не возможна. Это не Порт-Артур, где передовая база японцев буквально за горизонтом. При базировании, Николая Илларионовича, на Владивосток, ближайшими японскими базами окажутся Майдзуру и Такэсики[3]. А это означает что, японскому флоту придётся идти через всё Японское море. Порядка четырёхсот миль только в одну сторону. Не набегаешься. Конечно, у них будет шанс организовать передовую базу в районе Аомори[4] . Но это и довольно далеко от Владивостока. И во время войны, вы сможете присеч попытку организовать там базу. Кроме манёвренной. Да и то миноносцам дойти от Аомори до Владивостока будет проблематично. К тому же я не думаю, что базирование главных сил флота на Владивосток хорошая идея. Там флот можно будет легко запереть. Особенно зимой, когда станет лёд. А ведь есть несколько удобных бухт, как на Сахалине, так и в Приморье. Бухта Владимира, Залив Ольги, Императорская гавань, Де-Кастри, где флот может получать снабжение и отстаиваться. И которые зимой не замерзают. То есть флот сможет действовать и этой зимой. Которая будет достаточно сурова.

— Откуда знаете, Андрей Андреевич? — адмирал Макаров посмотрел на Вирениуса, но тот в ответ только пожал плечами:

— Можно сказать что чувствую. Да и местные старожилы по приметам говорят. Но в любом случае снабжение можно будет получать с транспортов. А в Де-Кастри ещё и буквально по Амуру. Где соединённые с ним озёра подходят на десяток вёрст к бухте. Там буквально одна гора отделяет бухту от Амура. И проложенная узкоколейка там была бы к месту. А корабли могли бы получить всё необходимое. И выходить в океан. Причём не только на охоту за кораблями. Но и за паровозами.

— Паровозами? — Макаров выглядел заинтересованным.

— Да Степан Осипович, и за ними тоже. Япония крайне сильно зависит от железнодорожных перевозок. При этом основные железные дороги проходят близко к побережью. И их уязвимость очень сильно нервирует японцев. Пусть как можно больше сил они используют для охраны своих железных дорог, от нашего флота. Тем паче побережье Японии для наших крейсеров второго ранга весьма опасная цель. Но вполне доступная цель для наших броненосных кораблей. И десантных партий с них.

— Интересная мысль, Андрей Андреевич, — кивнул Макаров, — Надо будет подумать над ней. Единственное, что смущает, это Курильская гряда. Будет мешать выходу в океан.

— А вот Курильский архипелаг надо брать, Степан Осипович. Лично я считаю, что передача его японцам была большой ошибкой. Которую, надо бы исправить силой оружия. И не только занять эти острова, благо там у японцев нет значительных сил. А только шхуны с вооружёнными бандитами. И то только летом, зимой всё японское население островов перебираеться на юг. Но и надо будет там организовать военно-морскую станцию, например, во Втором Курильском проливе. Между островами Шумшу и Парамушир[5]. Мне представляется, что там могла бы быть база нашего флота. Которая к тому же будет круглогодично обеспечивать действия нашего флота в океане.

— А снабжение как обеспечивать? — высказал сомнение Макаров, хотя выглядел вполне заинтересованным, — Особенно если Владивосток и устье Амура замёрзнут.

— Ближайший наш порт это Петропавловск, который Камчатский, — тут же ответил Вирениус, — Но вот уголёк и припасы придётся возить из Америке. Скорее всего, с Аляски. А вот боеприпасы придётся прихватить с запасом.

— Дорого и далековато, — продолжал высказывать свои опасения Макаров.

— Дорого и далековато, — согласился Вирениус, — но это позволит вывести флот в океан. И вести боевые действия там. По крайней мере в течении зимы. Пока Владивосток будет скован льдами.

— Хорошо, Андрей Андреевич, я подумаю, над этими вашими предложениями, — произнёс Макаров, — Но всё-таки, я вас попрошу оформить их рапортом и передать его мне. А я, пожалуй, помогу с его продвижением дальше. Поддержу ваши мысли. И что там случилось в Инкоу?

Адмирал Вирениус позволил себе улыбнуться, вспомнив про Инкоу. После того, как русские войска, отбили все атаки японцев у станции Ташичао, то они получили приказ отходить на север. О чём стало известно и морякам, находившихся в порту Русского Инкоу, Черноморского морского батальона и отряда речных судов реки Ляохэ. Которые о случившемся, по беспроволочному телеграфу, донесли эту информацию до сигнальной станции в Талиенване, откуда информацию быстро передали в Порт-Артур. Благо в самом порту под погрузкой стояли оборудованные радиостанциями пароходы 'Либава', 'Маньчжурия' и 'Цицикар'. Да и в море находились ещё пароходы. Идущий в Инкоу 'Або', возвращающаяся оттуда 'Аргунь'. И ходивший в Таку, а теперь получивший приказ срочно возвращаться пароход 'Россия'. И адмирал Вирениус взяв пару 'циклонов', находившихся в Порт-Артуре, на полном ходу ушёл в Инкоу. Приказав четырём вспомогательным канонерским лодкам идти следом. Миноносцы добежали до порта за половину суток. Успев прибыть в Инкоу ещё до появления, в его окрестностях, передовых японских отрядов. А канонерские лодки появились ещё через сутки. За это время адмирал сумел организовать оборону порта и железнодорожной станции в Инкоу. Используя в основе морской батальон, морскую пулемётную команду, с трофейными морскими 'гочкисами', взятыми на японских призах, и команду артиллеристов Квантунской крепостной артиллерии. Обслуживавших на форте, в Инкоу, расположенном в устье реки Ляохэ, семь пятнадцатисантиметровых крупповских пушки и восемь старых, не патронных восемдесятсемимиллиметровых пушки. Из числа военной добычи, взятой в Китае. И объединить вокруг них мелкие подразделения русских войск, оказавшихся в Инкоу. Что позволило отбить нападение передовых отрядов японцев и организовать эвакуацию. В том числе и с помощью живших в городе китайцев. Предлагая им в оплату чумизу. Реквизировал адмирал и находившиеся в порту иностранные суда. Которые разгружали грузы для Английского Инкоу. Железная дорога, находящаяся под контролем англичан, подходила к западному берегу Ляохэ. И там, напротив русской железнодорожной станции, находилась английская железнодорожная станция. Всего были реквизировано три английских парохода. На которые, не смотря на протесты их капитанов, так же были погружены грузы, предназначенные для Порт-Артура, а также оборудование железнодорожной станции и железнодорожного депо. Правда все находящиеся в Русском Инкоу грузы погрузить не получилось. Часть их была уничтожена. Как и подвижной состав, оказавшийся на железнодорожной станции и в депо. Были подожжены и запасы угля. Но с расчётом, что японцы их успеют потушить до того момента как огонь, проникнет в толщу угля. И как только прибыли канонерские лодки, русский отряд разделился. Черноморский морской батальон, отряд речных судов реки Ляохэ и все небольшие русские подразделения ушли вверх по реке. Прихватив с собой всё представляющее ценность из державшегося на плаву. Причём едва державшиеся из-за грузов. И утопив всё остальное. Что бы затруднить доступ японцам к другому берегу. А миноносцы и канонерские лодки, вместе с транспортами, в том числе и английскими, забрав артиллеристов с пушками, ушли в Порт-Артур. Где и выяснилось, что на борту английский транспортов находились грузы для японской армии, которые они не успели выгрузить в Английском Инкоу. А иначе, кому ещё, могли быть предназначены патроны для винтовок Арисака, снаряды для трёхдюймовых пушек Арисака, которые как знал Вирениус, подходили к бывшим китайским пушкам, производства Круппа, из военной добычи, двенадцатисантиметровые снаряды для гаубиц Круппа, армейские палатки, шанцевый инструмент и стандартный, для японской армии набор продуктов. Рис, в том числе и брикеты засушенного варёного риса, использовавшиеся японцами в качестве сухого пайка, японская редька, дайкон, сушёные сливы, рыбные консервы, кунжут, кунжутное масло, соя и корни васаби. Ну и первоклассный кардиф.

Но тогда, застать губернатора в Порт-Артуре не получилось. Вице-адмирал Макаров убыл на Эллиоты. Где собирался для прорыва флот. И сообщив ему, по телеграфу, об контрабанде на английских пароходах адмирал Вирениус продолжил руководить своими силами. А в результате, поднятого англичанами визга, в том числе и в дипломатической переписке, адмирал Вирениус снова стал пиратом. А от русского правительства срочно требовали вернуть корабли и находившийся на них груз. Якобы предназначавшийся не для японской армии, а для китайцев. И на нужды английской железной дороги. И убрав с лица улыбку Вирениус произнёс:

— Мне кажется, сами пароходы стоит отпустить, оставив на них явно мирный груз. А вот всё что может быть применено в военных целях стоит реквизировать. Как оказавшуюся в зоне боевых действий военную контрабанду. В первую очередь патроны, снаряды и кардиф. А также запасы продовольствия, ну и остальные средства двойного назначения. Но при этом оплатить им фрахт наших грузов из Инкоу, до Порт-Артура. Я очень надеюсь на такое решение призового суда.

Квантунский генерал-губернатор в ответ усмехнулся и произнёс:

— Считаете, что эти грузы англичане доставляли в Инкоу преднамеренно?

— Да, ваше превосходительство, считаю, — почувствовав, что разговор приобретает официальный тон, тут же сменил стиль общения адмирал Вирениус, — Вся английская станция и пирсы перед ней завалены кардифом, мешками с рисом и похожими на те, весьма приметными ящиками, со снарядами и патронами. Ну и прочими грузами тоже. Там порядка двух миллионов пудов грузов военного назначения. Признаюсь, честно, меня буквально подмывало, разнести там всё корабельной артиллерией, еле сдержался. Да и попытались было спровоцировать огонь японцев, по этой железнодорожной станции. Когда их войска уже были на берегу. А наши канонерки ещё были на реке. Между ними и английской станцией. Но в тот момент не единого выстрела не прозвучало в ту сторону, с японской стороны.

Макаров хмыкнул, но ничего ответить не успел. В этот момент, идущий, в конце колонны броненосцев, 'Ретвизан' сделал пристрелочный выстрел. По вышедшей на траверз к нему, на дистанцию шестидесяти кабельтовых, 'Микасе'. С японского броненосца ответили. И прерванное было сражение, вспыхнуло с новой силой.

[1] Подобное оружие выпускалось в Италии в конце 30-х годов, для флота Японии. Под обозначением 'тип I'.

[2] 'Пётр Великий' самый первый русский эскадренный броненосец. К началу 20 века устарел. И было принято решение о превращении его в учебный корабль. Для этого в 1898 году корабль был разоружён, были сняты башни. К 1903 году был демонтирован бруствер, отремонтированы котлы и механизмы. Однако после начала Русско-Японской войны работы были прекращены. Возобновились они после окончания войны. Была сменена бортовая броня. Увеличена высота борта. И были установлены орудия, практически всех типов, применявшихся в русском флоте. От тридцатисемимиллиметровых и до восьмидюймовок. В качестве учебного артиллерийского корабля, броненосец вступил в строй, в 1908 году. В этом качестве, а потом как база подводных лодок и блокшив корабль прослужил до конца пятидесятых годов.

[3] Майдзуру, военно-морская база в Японском море, находиться в южной трети, самого большого острова Японского архипелага, Хонсю. Такэсики — японская военно-морская база на островах Цусима.

[4] Сейчас в этом районе находиться японская военно-морская база Оминато. В Сангарском проливе, в одной из бухт острова Хонсю.

[5] В реальной истории, во время Второй Мировой Войны там находилась японская военно-морская база Катаока.

2

Японцам понадобилось около часа, что бы, пользуясь преимуществом в скорости догнать колонну русских броненосцев. Выйдя 'Асахи' на траверз 'Цесаревича'. А заходящее солнце било в глаза русским комендорам. И ветер сносил на них дым от выстрелов. В этот момент колонны сблизились с шестидесяти кабельтовых до тридцати. При этом русские корабли, согласно приказу, командующего флотом обстреливали именно флагманский броненосец адмирала Того. Перенося огонь на другие корабли, если только не могли обстреливать 'Микасу'. Да и японцы отвечали той же монетой. Обстреливая ближайшие к ним русские флагманы. В результате, в японском флоте, больше всего снарядов доставалась 'Микасе', и следовавшей за ней 'Асахи'. На которую первой переносили огонь, когда головной японский броненосец выходил из зон обстрела русских орудий. У русских филиалами ада стали 'Цесаревич' и 'Пересвет'. Даже 'Император Николай I' оказавшийся на траверзе последней в колоне японского флота 'Асамы' не так страдал от огня японских броненосных крейсеров, как страдали под огнём японских броненосцев и 'гарибальдийцев' 'Цесаревич' и 'Пересвет'.

Над кормовой башней 'Микасы' блеснула знакомая вспышка и, проводив взглядом пронесшийся по небу ствол от правого орудия броненосца, который вспорол воду буквально перед форштевнем 'Асахи', адмирал Вирениус удовлетворённо произнёс:

— Оказывается, орудия тоже по небу летают. Всё зависит только от количества взрывчатки, заложенной в ствол.

— Тоже думаете, что это не наше попадание, а взрыв японского снаряда в стволе, Андрей Андреевич? — тут же отозвался Макаров.

— Да, Степан Осипович, считаю. И очень надеюсь это не последний полёт японского ствола, от разрыва собственного снаряда.

— Ну вот, опять вы не хотите записывать эти повреждения, японских кораблей, на счёт наших комендоров, — усмехнулся Макаров, — А ведь им было бы лестно.

— Японцы сами запишут, Степан Осипович. Им тоже будет нужна правильная отчётность. Иначе возникнут вопросы, что это за снаряды такие, опасные своим корабля. Но тут, к сожалению, в наших снарядах недостаточно взрывчатки, чтобы вот так отправлять в полёт японские пушки. Но как я понимаю до 'Микасы' кабельтовых шестьдесят. Вполне можно открыть огонь отрядом, из шестидюймовок, по 'Микасе'. Василий Александрович, — обратился Вирениус к командиру броненосца капитану второго ранга Канину, — Я вас попрошу хотя бы на пол узла добавить ход, надеюсь 'Мощь дракона' не сильно отстанет. Хотя бы в ближайшие полчаса. А также возьмите на два румба вправо. Необходимо лечь, на курс сближения, с японской колонной. Вдруг повезёт, и мы сможем так же применить свои двенадцатидюймовки и десятидюймовку 'Мощи дракона'. Ну и распорядитесь начать пристрелку, из шестидюймовок, полу залпами, по 'Микасе'. Выполним приказ командующего флота сконцентрировать огонь на японском флагмане.

— Есть, ваше превосходительство, — тут же откликнулся командир корабля и стал отдавать необходимые распоряжения. А Вирениус снова поднеся к глазам бинокль и добавил:

— Интересно, кто будет следующий у японцев, 'Фудзи' или 'Асахи'.

— Надеетесь, что ещё не всё, и самоподрывы ещё будут? — поинтересовался Макаров.

— Очень надеюсь, Степан Осипович, очень — произнёс Вирениус, — Да и бог троицу любит.

В этот момент броненосец повело вправо, на сближение с линией японских броненосцев. А с дальномера сообщили, что до 'Микасы' пятьдесят четыре кабельтовых. И буквально в этот же момент в кормовой башне 'Асахи' блеснуло пламя, а потом из него повалили клубы дыма. Адмирал Макаров хмыкнул и произнёс:

— Ну хоть тут хорошо попали.

— Или японские комендоры произвели выстрел, не при полностью закрытых затворах орудия. Что, в общем, то тоже не плохо.

— Вот умеете вы настроение испортить, Андрей Андреевич, — произнёс Макаров, а потом добавил, — И, похоже 'Микасе' неплохо досталось. С неё отвечает только одна шестидюймовая пушка из каземата. Все остальные орудия левого борта молчат.

'Адмирал Посьет', а следом за ним и все корабли отряда, стал сближаться с противником. При этом командир броненосца решил открыть огонь с полусотни кабельтовых. Но в этот момент в районе рубки 'Цесаревича' один за другим разорвались два, не менее как двенадцатидюймовых, снаряда. И броненосец повело на циркуляцию влево. Следовавшая следом за флагманом 'Полтава', сначала послушно легла, на курс следом за флагманом. Но на этом броненосце быстро осознали, что просто флагман не способен управляться и вернулись на прежний курс. А над 'Цесаревичем' поднялся сигнал 'Командующий сдаёт командование флотом' и вниз пополз флаг командующего флотом. И прежде чем кто-то на мостике 'Адмирала Посьета' успели сообразить, адмирал Вирениус произнёс, твёрдым голосом, обращаясь к командиру броненосца:

— Василий Александрович, я вас попрошу поднять сигнал, 'Командую флотом', поднять флаг командующего флотом, дать полный ход, открыть огонь и занять место во главе колонны. И передайте на 'Мощь дракона' вести отряд.

— Есть, ваше превосходительство, — тут же отозвался командир броненосца и стал отдавать необходимые распоряжения. А контр-адмирал Вирениус повернувшись к вице-адмиралу Макарову, поднёс руку к околышу фуражки и произнёс:

— Ваше высокопревосходительство, какие будут распоряжения?

Макаров несколько секунд внимательно смотрел на Вирениуса, а потом сделав шаг вперёд, к леерам ограждения мостика, и поднеся к глазам бинокль, произнёс:

— Запросить 'Цесаревич', что у них там произошло. И передайте на 'Полтаву', пусть поднимут флаг командующего эскадрой. И ваше высокопревосходительство давай те пройдем в боевую рубку.

Адмирал Вирениус же посмотрел на командующего флотом и произнёс:

— Ваше высокопревосходительство давайте пройдем в боевую рубку.

— Ещё успеем, ваше превосходительство, ещё успеем, — ответил Макаров, рассматривая японский флот в бинокль. А адмирал Вирениус тут же встал чуть сзади и правее командующего флотом. Слева и так же чуть сзади встал командир броненосца, отдающий необходимые распоряжения. И которому, очень импонировало, что он командуед флагманом флота. И как оказалось при двух последовательных попаданиях двенадцатидюймовых орудий в боевую рубку 'Цесаревича' корабль лишился своего командного состава, а эскадра командующего. Вице-адмирал Безобразов оказался убит, а командующий флотом вице-адмирал Скрыдлов тяжело ранен [6]. Сам же 'Цесаревич' потерял способность к маневрированию. И теперь броненосец, управляемый только машинами, маневрировал между линией главных сил и правой колонной транспортов. Всячески стараясь никого не протаранить. Ставший флагманом 'Адмирал Посьет' теперь набирая ход, стремился встать во главе колонны русских броненосцев. При этом на его мачте взвился ещё один сигнал. С требованием броненосцам поднять ход до тринадцати узлов. К счастью, флот не превратился, в неуправляемое скопище кораблей, а сохранил порядок и управление. 'Абрек' тут же занял своё место на траверзе нового флагмана, повторяя сигналы на мачте флагманского корабля. Которые тут же стали подниматься и на мачтах 'Лейтенанта Дыдымова' и 'Нагадана'. Повторила сигналы нового флагмана и 'Полтава', уже под флагом командующего эскадрой, поднимая ход и явно намереваясь вступить 'Адмиралу Посьету' в кильватер.

3

Адмирал Того, с невозмутимым видом смотрел, как вспухли облака выстрелов из орудий главного калибра 'Адмирала Посьета'. Броненосца гайдзинов, над которым трепетал флаг командующего русским флотом. Чёрные точки вырвавшихся из стволов снарядов были хорошо видны, и эти снаряды легли, хорошо, с небольшим недолётом. Вспенив воду как раз напротив бортов избитой 'Микасы'.

А ведь казалось, победа так близка. У него было два плана. Один на случай если из Владивостока не выйдут крейсера. И тогда объединив два флота и получив преимущество над гайдзинами, в кораблях линии, двенадцать вымпелов против десяти, нанести поражение гайдзинам. И переломить ход войны. Но хитрые гайдзины его обманули. И пошли на прорыв не из Рёдзюна. Где выход кораблей линии был жёстко привязан к приливу. И это время контролировалось дозорами миноносцев. Готовых предупредить, о выходе броненосцев гайдзинов, заранее. Но нет, русские пошли на прорыв, с островов Эллиоты. С рейда, не зависящего от прилива и отлива. К тому же ночью. Чем выиграв несколько часов хода. Прежде чем он узнал о начале прорыва гайдзинов. Что требовало уже от него перехода на полной скорости, чтобы успеть в Цусимский пролив. Но уже в море их догнали миноносцы, с сообщением, что корабли Иессена покинули Владивосток. Что потребовало выполнять уже второй вариант плана. Когда он, силами первого флота, наносит поражение русскому флоту. Вынуждая их рассеяться и вернуться в Порт-Артур. А корабли второго флота адмирала Камимуры перехватывают владивостокские крейсера. И выиграв у них сражение, перехватывают одиночные корабли, ушедшие на прорыв. Хотя реализации этого плана мешало то обстоятельство, что здесь и сейчас русские были сильнее. Поэтому-то, он и приказал сосредоточить огонь своих кораблей по русским флагманам. Из расчёта, что потеря управления подобным флотом, в случае выхода флагмана из строя, неизбежна. Что давало шанс на победу. И казалось, что план удался. Когда из строя флота гайдзинов вывалился флагман флота. На миг показалось, что строй русских смешался.

С 'Адмирала Посьета' снова выстрелили главным калибром, вдобавок, к буквально молотящим по 'Микасе', своими выстрелами, шестидюймовкам. Но теперь снаряды вспенили воду возле борта японского флагмана. Буквально обдав брызгами его боевую рубку. А ведь казалось, всё должно было получиться. Бывшие китайские корабли и бывший английский 'Таку' уже были в Сасебо. Где их осваивали смешанные команды из наёмников, включая и китайцев, из бывших китайских и английской команд, корейцев и японских матросов, спасшихся с погибших кораблей. А шесть миноносцев, что были интернированы в Таку, сразу вернулись в состав флота. Совершавший одиночное плавание 'Цербер' уже достиг морского района Мако, на Пескадорских островах возле Формозы[6]. Куда уже шли из Манилы южноамериканская, и из Сингапура европейская, эскадры. Вне Японии оставались только четыре контрминоносца и три миноносца в Средиземном море. На переданной Кореей, в распоряжении Японии, военно-морской станции в Порт-Саиде. Сложная международная комбинация шла к своему завершению. И буквально через несколько недель, у него будет флот, значительно превосходящий русский. Но тут и сейчас он уступал в силе флота. И поэтому проигрывал гайдзинам.

Два снаряда из пушек главного калибра 'Адмирала Посьета' просвистели над палубой 'Микасы', два других вспенили воду возле её борта. Им вторил и десятидюймовый снаряд с 'Мощи дракона'. Три русских корабля, из которых два только теперь стали кораблями гайдзинов, шли кабельтовых в пяти, позади линии русских кораблей. И через разрыв между новым флагманом и 'Полтавой' так же обстреливали 'Микасу'. У которой боеспособной оставалось только одно шестидюймовое орудие левого борта. В носовой башне главного калибра практически не осталось снарядов. Что означало, что будет необходимо модернизировать броненосцы, увеличив количество снарядов для главного калибра. Хотя бы раза в полтора. Правда до 'Адмирала Посьета' пытались дотянуться 'Асахи' и 'Фудзи'. Но их огонь тоже ослаб. Того видел, как еле двигаются уставшие японские комендоры. При этом скорострельность русских орудий нисколько не уменьшилась. Русские матросы продолжали тягать тяжёлые снаряды, в неизменном темпе, уже несколько часов. И казалось, совершенно не утомились. А при воспоминании об новых кораблях лицо Того дёрнулось, в недовольной гримасе. Эти корабли уже получили японские названия и должны были усилить как имеющиеся боевые отряды, так и создать новые. 'Трайемф' и 'Свифтшур', точнее теперь 'Ивами' и 'Хизен' должны были усилить первый боевой отряд. Третий боевой отряд получал два крейсера. Броненосный 'Эсмеральда', ставшей 'Асо' и бронепалубный крейсер 'Чакабуко' — 'Цугару'. Но из его состава выходила 'Цусима', которая перенаправлялась в восьмой боевой отряд. А два бывших турецких крейсера 'Абдул-Хамид' и 'Абдул-Меджид', точнее теперь 'Судзуя' и 'Сойя', а также два бывших китайских 'Хай-Чи' и 'Хай-Тянь', или теперь 'Тама' и 'Ои', а также проходящий испытания 'Отова', вместе с авизо 'Чжень-Ань' или теперь 'Тоба' становились формируемым девятым боевым отрядом. Эти три боевых отряда, первый, третий и девятый становились основой первого флота Японии. Куда ещё входили первый, второй, третий и пятый отряды истребителей и четырнадцатый, пятнадцатый и девятнадцатый отряды миноносцев. Обеспечивал действия первого флота первый дивизион вспомогательных судов.

Меньше всего оказывался усиленным второй флот. Только во второй боевой отряд должны были добавиться броненосный крейсер 'О'Хиггинс', ставший 'Како', и авизо 'Чжень-Вэй' или теперь 'Сумида'. И в него кроме, второго боевого отряда, так же продолжали входить четвёртый боевой отряд, четвёртый отряд истребителей и двадцатый отряд миноносцев. Обеспечивал действия второго флота второй дивизион вспомогательных судов. Третий же, 'домашний' или 'смешной', флот сильно переформировывался. Их шестого боевого отряда, в седьмой боевой отряд, переводились бывший крейсер, теперь, судно береговой обороны 'Цукуси' и три однотипных судна береговой обороны 'Мусаси', 'Ямато', 'Кацураги'. Что, вместе с четырьмя канонерскими лодками, уже числившими в отряде и добавленным бывшим китайским авизо 'Гуандин', или теперь 'Сага', снова делало этот отряд самым многочисленным в японском флоте. А вот в шестой боевой отряд должны были войти броненосцы 'Цербер', теперь 'Танго', и три бывших турецких 'Авнилах', или 'Окиношима', 'Муин-и-Зафер', теперь ставший 'Мишима' и 'Фетхи-Бюленд', или точнее 'Ики'. Вместе с ними должен был действовать и разжалованный из крейсеров в контрминоносцы 'Фэй-Тин' или теперь 'Фусими'. У Того, в отличие от китайцев, язык не поворачивался назвать кораблик в триста сорок девять тонн крейсером. А его двадцать один узел, не позволял включить этот кораблик в состав ни одного отряда контрминоносцев. Но два двенадцатисантиметровых орудия, делали его некоторым подобием авизо. При отряде, предназначенном для поддержки армии. Хотя был и ещё один кандидат на место авизо, для шестого отряда. Яхта 'Лизистрата', ставшая 'Лизистрата-Мару'. Довольно большое и быстроходное судно. Которое, предполагалось вооружить шестью стопятимиллиметровыми пушками фирмы Круппа. Вообще, предполагалось, что все современные орудия фирмы Круппа, будут сконцентрированы именно в третьем флоте. В том числе, и снимаемые, с бывших китайских и турецких кораблей. Небольшие размеры бывшей яхты, а теперь вспомогательного крейсера, не позволяли включить корабль в отряд судов особого назначения. Но относительно высокая скорость делало кораблик неплохим авизо, для шестого отряда. Помимо этих кораблей в состав третьего флота остались первый, и вернувшиеся из Таку десятый и одиннадцатый отряды миноносцев. Правда, в состав десятого отряда, из состава первого отряда миноносцев, перевели миноносец '66'. Но эту потерю первому отряду можно будет компенсировать включением в его состав 'Фусими'. Благо скоростные характеристики этого кораблика не сильно снижали скорость хода первого отряда миноносцев. И вывели из состава 'смешного' флота пятый боевой отряд.

А вот на основе всех 'гарибальдийцев', как тех, что уже были в составе японского флота, так и вновь приобретённых, сформировали новый четвёртый флот. Для этого из состава пятого боевого отряда выводились, в отряд судов особого назначения, все четыре бывших там вспомогательных крейсера. А вводились 'Касуга', 'Ниссин'. А так же бывшие аргентинские корабли этого типа 'Гарибальди', 'Сан-Мартин', 'Генерал Бельграно' и 'Пуэйредон'. Или 'Мёко', 'Нати', 'Хагуро' и 'Асигара' соответственно. Крейсерский состав четвёртого флота был представлен сформированным восьмым боевым отрядом. В состав, которого вошли 'Цусима', а также три бывших китайских крейсера 'Хай-Юн', 'Хай-Чжоу', 'Хай-Чжень', ставшими в японском флоте 'Кума', 'Кисо' и 'Китиками'. А также авизо 'Фэй-Ин', или теперь 'Йодо'. Минные силы четвёртого флота были представлены, находящимися в Порт-Саиде, сформированным шестым отрядом контрминоносцев, из бывших английских контрминоносцев, 'Ардент', 'Боксёр', 'Брюзер', 'Банши', ставших 'Умикадзе', 'Ямакадзе', 'Уракадзе', 'Кавакадзе'. И таким же новым двадцать вторым отрядом миноносцев, в составе миноносцев 'Мусул', 'Драч', 'Кютахия', или соответственно 'Сацуки', 'Макикумо', 'Шикинами'. И которым, в составе четвёртого флота предстояла одна весьма важная операция. Как, впрочем, и всему флоту. Необходимо было раз и навсегда отвадить русские вспомогательные крейсера от операций на коммуникациях Японии. Правда бывшие турецкие миноносцы, пришли в Порт-Саид ещё не совсем достроенными. И сейчас на них одновременно и завершались работы, и миноносцы проходили испытание. Да и просто обучались команды. Там же в Порт-Саиде оказались собраны несколько яхт, купленных в Европе и САШС. И которые предназначались, для проведения операций специального назначения. Обеспечивать же действия четвёртого флота должен был отряд судов особого назначения. Где были собраны все вспомогательные крейсера японского флота. Все, кроме 'Лизистрата-Мару'. А так, в этом отряде судов особого назначения, числилсь и те яхты, что находились в Порт-Саиде.

После весеннего переформирования флота, морские районы практически остались неизменными. И теперь, защищающий Японию, со стороны Тихого океана, морской округ Йокосука имел в своём составе, судно береговой обороны 'Такао', канонерские лодки 'Амаги' и 'Чинто', авизо 'Яэяма'. А также второй и четвёртый отряды миноносцев. Со стороны Восточно-Китайского моря Японию защищал морской округ Курэ, в составе, судна береговой обороны 'Тенрю', канонерской лодки 'Чинпей', шестого и седьмого отрядов миноносцев. Со стороны Жёлтого моря оборону метрополии обеспечивал морской округ Сасебо, в составе судна береговой обороны 'Хото', или бывшего китайского безбронного крейсера 'Дун-Чжи', канонерской лодки 'Чинцей' и третьего отряда миноносцев. Морской округ Майдзуру был призван защищать воды метрополии в Японском море. И в состав округа входили канонерская лодка 'Чиннан' и два отряда миноносцев. Восьмой и новый, сформированный из относительно новых китайских миноносцев, двадцать четвёртый отряд. И в который вошли миноносцы '76', '77', '78' и '79'. Правда второй и восьмой отряды миноносцев принимали участие в этом сражении. Вовремя прибыв на усиление Объединённого флота. Но, японские морские округа, помимо кораблей имели ещё и береговую оборону, из береговых орудий. В отличие от военно-морских районов. Лишённых подобного, для бедной Японии, излишества, как береговые орудия.

Для действия, в Цусимском проливе, имелся военно-морской район Такесики. В составе судна береговой обороны 'Конго', канонерки 'Чинхоку', семнадцатого и восемнадцатого отрядов миноносцев. На Пескадорских островах находился военно-морской район Мако, со всего одной канонеркой 'Чинчу'. Которая, как и все бывшие её товарки, как и она, захваченные у Китая, десяток лет назад, наконец-то прошла ремонт. В том числе и с заменой старых стволов, с кавернами, для своих одинадцатидюймовых орудий Круппа, на новые. А в погреба были загружены новые, купленные у Германии снаряды. А вот для действий против Квантуна предназначался военно-морской район Торнтон. И взамен, оказавшихся притопленными, на мелководье, канонерских лодок 'Банджо' и 'Джобу', в состав района ввели древнейший 'Рюдзё', один из первых броненосцев японского флота. А теперь судно береговой обороны. Но ставший, по сути базой для лёгких сил военно-морской района. Хотя корабль и был перевооружён и приведён в порядок. Относительный. Вообще то место 'Рюдзё', 'Банджо', 'Амаги'и миноносца '28' было на разборке. Но пока шла война, эти корабли старались хоть как-то использовать. Как и самые древние миноносцы, входившие в девятый отряд миноносцев. Но эти миноносцы '1', '2', '3', '4' обычно использовались как тральщики. Помимо этого, отряда в район Торнтон входили двенадцатый, тринадцатый и двадцать первый отряды миноносцев. Был, правда, ещё шестнадцатый отряд. Но входившие в него тоже практически не боеспособные миноносцы 'Котака' и '28' переводились в новый, только создаваемый двадцать третий отряд. Куда так же вошли сбежавшие, в своё время, в недавнюю войну с Китаем, от японского флота, в Таку, китайские миноносцы. Ставшие теперь японскими под номерами '80' и '81'. По крайней мере, как тральщики они ещё могли использоваться. А в состав шестнадцатого передавались бывшие турецкие 'Анталья', 'Токад', 'Анкара', 'Урфам'. Ставшие 'Сакура', 'Ташибана', 'Хиноки', 'Момо'. Так же в составе этого района, из бывших турецких миноносцев, воссоздавался пятый отряд миноносцев. В составе 'Абдул Меджида', 'Гамидие', получивших номера '82', '83'. И миноносцев 'Акхисара' и 'Альпагот'. Ставших 'Ямабико' и 'Фумизуки'. Качественно же усилить район Торнтон должны были два корабля. Бывший турецкий броненосец 'Ассари-Тевфик'. Самый большой из купленных броненосцев береговой обороны. Ставший в японском флоте 'Сагами'. И миноносец 'Таку', сохранивший в японском флоте название. И на котором, сейчас срочно меняли вооружение на автоматические орудия производства Виккерса. Ещё одним, небольшим, усилением морского района Торнтон должны были стать три яхты, из прибывших непосредственно в Японию, с Восточного побережья САСШ, 'Жозефина', 'Диана' и 'Альвина'. Получившие громкие названия вспомогательных крейсеров, но по сути ими не являясь. И предназначавшиеся для дозоров вокруг Рёдзюна. Если первая из яхт, так же сохранивших свои названия, но получив дополнение '-Мару', имела водоизмещение в 1650 тонн, то две остальные ограничивались водоизмещением в 530 и 750 тонн. И все три с трудом выдавали 15 узлов. Что ограничивало применение бывших яхт только дальними дозорами вокруг крепости гайдзинов. Получив по паре стопятимиллиметровых, крупповских орудий, снятых с бывших китайских крейсеров, и по несколько мелкокалиберных скорострелок.

Всего флот японской империи приобрёл пятнадцать бывших яхт. В том числе восемь из состава флота САСШ. Плюс из состава американского флота был приобретён транспорт 'Топека', бывший во флоте САСШ канонерской лодкой. И эти корабли тоже сохранили свои названия. К которым только добавилось одно и то же слово. Правда формально все эти суда были исключены из состава флота САСШ и разоружены. Порой, используясь как учебное судно, в военизированных организациях, для выполнения гидрографических функций или же даже служа стационаром в портах. Четыре яхты вошли в состав задействованных в Жёлтом море сил. Ещё три яхты 'Глостер', 'Семирамида', кстати, перекупленная у русского владельца, и 'Альберта', оказались в Порт-Саиде. И которым, вместе с находившимися там контрминоносцам и миноносцами, ещё предстояло исполнить свою роль. 'Топека' и остальные яхты, 'Скорпион', 'Васп', 'Ваде', 'Хок', 'Хорнет', 'Виксен', 'Эйлин' и 'Викинг' вошли в состав морских округов. Усилив патрульные силы, при охране баз. Хотя нельзя сказать, что заметно усилили. Так пара последних яхт, совсем небольших, менее 200 тонн водоизмещения и имеющих скорость порядка 14 узлов, судёнышек, вооружили всего несколькими мелкокалиберными орудиями Гочкиса. И оставили в составе морского округа Йокосука. Корабли, что имели более солидное водоизмещение, вооружили уже по стандартам вспомогательных крейсеров. Но всё равно, каких то больших военных успехов от них не ожидали.

И вот после этого сражения зависла судьба последнего из приобретённых кораблей. Броненосца 'Мессудие' или 'Суво' в японском флоте. Первоначально планировалось, что он войдёт в состав морского округа Майдзуру. Но сейчас, видя в составе русского флота 'Адмирала Посьета', который, как адмирал Того знал, должен будет остаться в Рёдзюне, при любом развитии ситуации, возникло понимание, что 'Суво' так же придётся ввести в состав района Торнтон. Иначе, этот русский броненосец, будет в районе Квантуна изображать слона в посудной лавке. Громя, подобно хрупким фарфоровым вазам всё, что ему встретиться, из состава японского флота.

Причём это были практически все японские корабли. С которыми предстояло завершить войну. В течение зимы можно было надеяться на ввод в строй контрминоносцев 'Араре', 'Ариаке', 'Фубуки'. Правда была заказана серия контрминоносцев типа 'Камикадзе'. Возможно, часть из них получиться ввести в строй, к осени следующего года. Ещё возможно получиться усилить флот строящимися по заказу Китая канонерскими лодками. Китай заказал, в Японии, для своего флота, ещё до войны, десять канонерских лодок. Шесть типа 'Чжу-Дин' и четыре 'Цзянь-Юань'. И хотя постройка их затормозилась, но была возможность построить головные корабли этих серий в течение следующего года. А потом реквизировать их, на время войны, для нужд японского флота. Возможно, к осени следующего года получиться ввести в строй пять подводных лодок. Заказанных в США конструктору Голланду. Но пока тот выполнял заказ для России, строя для этих гайдзинов, аналогичные подводные лодки типа 'Сом'. Японский же флот мог рассчитывать на подводные лодки, под номерами '1', '2', '3', '4', '5', только к сентябрю следующего года. Тогда же следует ожидать и первые из тридцати двух заказанных контрминоносцев типа 'Камикадзе'. Постройка, которых уже была начата. А вот на ввод в строй, в ходе войны, строящихся в Англии броненосцев 'Касима' и 'Катори', а также строящихся в самой Японии броненосных крейсеров 'Цукуба' и 'Икома' надежды не было. Не говоря уже про только что заказанные броненосцы 'Садзума', 'Аки', броненосные крейсера 'Курама' и 'Ибуки'. А также заказанные крейсера второго ранга 'Тоне', 'Тикума', 'Яхаги' и 'Хирадо'.

Правда ещё одним дополнением, японского флота, могли стать моторные торпедные катера, английской фирмы 'Торникрофт', типа 'Дрэгонфлай'. Русские моторные катера, с броненосца 'Ретвизан', неожиданно оказались весьма хороши. А от военно-морского атташе, в Великобритании, пришла информация о том, что на данной фирме разрабатывают торпедный моторный катер, с ожидаемой скоростью в двадцать узлов. И вооружённом пулемётом и одной торпедой. Вот японский флот и поспешил, заказать на фирме 'Торникрофт', две дюжины таких торпедных катеров типа 'Дрэгонфлай'. Даже не ожидая официальных испытаний первого, из подобных катеров.

В кормовую часть 'Микасы' попал снаряд большого калибра, заставив вздрогнуть весь броненосец. И не важно, чей это был снаряд, 'Адмирала Посьета' или 'Мощи дракона'. Все остальные корабли русской линии, получив соответствующий приказ от нового флагмана, разобрали противостоящие им корабли. Обрушив свои снаряды на них. Того окинул взглядом корабли своего флота. Было видно, что 'Микаса' нуждается в большом ремонте. Следовавший за ним 'Асахи', явно осел в воду и накренился, что могло означать необходимость в доковом ремонте. Видневшийся следующим 'Фудзи' выглядел вполне прилично. Но судя, по очень редко стреляющим орудиям главного калибра, тоже нуждавшийся в пополнении боеприпасами. В любом случае, здесь и сейчас, японский флот уже ничего не мог сделать. Оставалась только прекратить сражение и увести свои корабли для новых битв. И адмирал Того поднял правую руку вверх. На несколько секунд задержал её, а потом резко опустил вправо[8]. В направлении на юг. И флагман японского флота послушно лёг на новый курс. Выполняя волю командующего, и выводя корабли японского флота из боя. Правда, оставалась ещё одна надежда, переломить ход сражения в свою сторону. И не позволить русским прорваться во Владивосток. Это были пятьдесят семь контрминоносцев и миноносцев японского флота. Что концентрировались, в ожидании ночи, в голове русского флота. Что бы в темноте атаковать броненосцы и крейсера гайдзинов. И не позволить им прорваться, и уйти в Японское море.

[6] В реальной истории погиб командующий первой эскадры контр-адмирал Витгефт, и был ранен начальник штаба эскадры контр-адмирал Матусевич.

[7] В настоящее время острова Пэнху, в проливе между островом Тайвань и материковым Китаем.

[8] Сюжет из сериала 'Тучи над холмами', 13 серия 'Битва при Цусиме'.

4

Снова в ночи, разрезая форштевнями волны Жёлтого моря, шли затемнённые корабли. Снова, в поисках противника, шевелились длинные стволы их орудий. Возле которых в темноту, с опасением, всматривались фигуры матросов. Которым вторили и стоявшие на мостиках офицеры. Так же напряжённо всматривающиеся в темноту. К ставшему родным Квантуну возвращались русские корабли.

По плану операции, отряд адмирала Вирениуса, броненосец 'Адмирал Посьет', броненосцы береговой обороны 'Мощь дракона' и 'Фёдор Стратилат', канонерская лодка 'Храбрый', второй и четвёртый отряды миноносцев должны были сопроводить флот на прорыв, в течение дня. А вечером повернуть назад. Постаравшись ослабить противодействие японских миноносцев на главные силы флота.

Для этого за полчаса до заката, отряд адмирала Вирениуса развернулся и уступом выдвинулся в сторону, идущих впереди и левее курса, русского флота, миноносные силы японцев, общим числом более полусотни вымпелов. Русские второй и четвёртый отряды миноносцев выступили загонщиками, отгоняя японцев от главных сил русского флота. А четыре больших корабля отряда взяли на себя роль 'старших братьев', не давая японцам накинуться на 'маленьких'. Которых они превосходили числом. Но присутствие за русскими миноносцами больших кораблей, заставляло японцев избегать боя. По крайней мере при свете дня. Выжидая ночи.

В это время остальные корабли русского флота продолжали двигаться прежним курсом. Пока не зашло солнце. Здесь на юге темнее быстро. Стоит зайти солнцу как практически мгновенно на землю опускается темнота. И только стоило светилу, в районе двадцати часов, скрыться за горизонтом, как русский флот повернул на юг. И скрылся в темноте. Последними, в темноте скрылись ставшими арьергардом 'Новик', 'Боярин' и те контрминоносцы, которые уходили во Владивосток. Вместе с русским флотом. И которым теперь, до рассвета, было запрещено приближаться к главным силам ближе, чем на пять миль. Организуя, при этом, завесу для главных сил, от японских миноносцев, с севера. От японских миноносцев, с которыми, буквально в этот момент, и столкнулись 'сокола' отряда Вирениуса. На манёвре, японский пятый отряд контрминоносцев и двадцать первый отряд миноносцев, сильно сблизились с русским вторым отрядом миноносцев. И разгорелся скоротечный бой, в ходе которого, японские миноносцы выпустили три торпеды, по русским контрминоносцам, заставив те отвернуть. После чего стороны разошлись. А большие корабли, отряда адмирала Вирениуса перестроившись в колонну, и взяв курс на восток, наоборот засветили прожекторами. Буквально крича: 'Мы тут! Тут! Да тут же мы!' В первую очередь для своих миноносцев. Которые выдвинулись вперёд, левее и правее 'Адмирала Посьета'. Заставляя японцев держаться севернее, чтобы обойти русский отряд прикрытия.

Но пройдя так час, после заката, отряд адмирала Вирениуса погасил прожектора и лёг на обратный курс к Квантуну. При этом минные силы отряда так же оказались за кормой. Организуя прикрытие своего отряда с этой стороны. И при этом, любой встретившийся, главным силам, миноносец мог справедливо считаться вражеским. И по нему можно было сразу, не задумываясь открывать огонь. Что буквально сразу и случилось. Заходя в атаку, на русские броненосцы отряда Вирениуса, японские первый и два миноносца одиннадцатого отряда миноносцев пересеклись с миноносцами и минными крейсерами четвёртого русского отряда. И обменявшись артиллерийскими выстрелами и выпустив три торпеды в направлении 'Всадника' и 'Гайдамака' японцы скрылись в темноте. Благо по расчётам, второй и четвёртый русские отряды миноносцев, как раз и должен был пересечь курсы японских миноносцев. Которые просто обязаны были кинуться вдогонку русского флота. И подтверждением этого служили, короткие, внезапные стычки позади кормы 'Храброго'. Где, похоже, вступали в короткие и быстротечные перестрелки русские и японские лёгкие силы. Буквально за двадцать минут, между, двадцати одним часом, сорока минутами и двадцати двумя часами, с русские контрминоносцами и миноносцами столкнулись последовательно несколько отрядов японских миноносцев. И первым из них, оказался первый отряд японских миноносцев. Который выпустив одну торпеду поспешил скрыться в темноте. А буквально тут же, с лёгкими силами русских, столкнулись первый, а чуть позже и третий отряды японских контрминоносцев. При этом первый, из этих отрядов успел, прежде чем скрылся в темноте, выпустить по русским кораблям четыре торпеды. Которые, к счастью, тоже ни в кого не попали. Третий же отряд контрминоносцев, сразу же попав под перекрёстный огонь, с двух сторон, и не выпустив торпеды, поспешил скрыться в темноте. Но эти три столкновения привели к тому, что легкие силы отряда адмирала Вирениуса взяли курс южнее курса главных сил отряда. И следуя с броненосцами расходящимися курсами, больше участие в их защите не принимали. Вот и всматривались, теперь, в темноту матросы и офицеры русских кораблей. Опасаясь пропустить низкий, узкий, хищный силуэт вражеского миноносца. И подпустить его слишком близко. Как всматривался в темноту и их командующий. Стоя на том самом месте, где совсем недавно он разговаривал с адмиралом Макаровым.

Когда, после поворота на юг, последний из японских броненосных крейсеров удалился на столько, что бой прекратился сам собой, адмирал Макаров приказал передать на 'Богатырь', что бы тот нагнал 'Адмирала Посьета'. А потом командующий флотом посмотрел внимательным взглядом на адмирала Вирениуса:

— Похоже, вам, Андрей Андреевич, придётся остаться последним адмиралом на Квантуне. Мне просто необходимо вести флот. А вас, я, как губернатор, намерен назначить своим заместителем. И очень надеюсь, что вы сумеете удержать Порт-Артур. До моего возвращения.

— Полгода мы наверняка продержимся, Степан Осипович, с трудом месяцев семь. Если же вы не вернётесь с флотом через восемь месяцев, то ничего обещать не могу, — ответил Адмирал Вирениус, жестом отдавая распоряжение флаг-офицеру приготовить письменный приказ, — К этому моменту возможности крепости к обороне, скорее всего, опустятся до нуля. А так, захватив Порт-Артур и Ляоян, японцы выполнят задачи, которые они ставили перед собой, развязывая эту войну. Так что вам, Степан Осипович, надо будет не только привести флот, причём в залив Талиенвань, но и доставить маршевое подкрепление для армии.

— Хм, Андрей Андреевич, — Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса, — вы считаете, что очень скоро японцы начнут атаку Ляояна?

— Обязательно, Степан Осипович, обязательно начнут. И не далее, как в течение месяца. По их довоенным планам, предусматривалось разгромив наш флот в Жёлтом море, армию в Манчжурии и заняв Ляоян, с Порт-Артуром, поставить Россию в такие условия, когда бы мы не смогли бы продолжать войну. И теперь они, выдавив наш флот, со своих основных коммуникаций, что в общем то равносильно его разгрому, японцы поспешат решить оставшиеся перед ними задачи. И я прогнозирую, что, пользуясь ещё пока превосходством в силах, японцы постараются разгромить нашу армию, отбросить её до Мукдена, заняв Ляоян и всеми силами навалиться на наши силы на Квантуне. Из расчёта занять его быстрее, чем наши армейцы сумеют восстановить свою группировку в Манчжурии. И прежде чем мы сможем вернуть флот на Квантун. И у меня есть опасения, что Куропаткину может просто не хватить упорства, в обороне позиций. К тому же, опасаюсь, что он просто не в состоянии адекватно оценить ситуацию на поле боя. Особенно оценить эту ситуацию в войсках противника и их состояние. Не говоря уже о том, чтобы соотнести состояние своих войск и войск противника. И в результате он может, буквально на пару часов, упредит своим приказом на отступление, своего визави. И отступив первым, проигрть[9].

— Ваши мысли понятны, Андрей Андреевич, и вполне логичны. И увы, на назначение командующего войсками в Манчжурии, я могу повлиять очень слабо, только о посредственно. Но ответьте на вопрос, почему же флоту надлежит возвращаться в залив Талиенвань? Ведь это может быть рискованно, — Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса, — Японцы наверняка разместят там управляемое минное поле. Что может стать ловушкой для флота.

— Более рискованно, Степан Осипович, будет собрать флот на рейде Порт-Артура, обстреливаемого японскими тяжёлыми орудиями. Причём этот риск нам ничего не даст. А вот наличие нашего флота в заливе Талиенвань, может кардинально поменять военно-политическую ситуацию в пользу России. Ну а в том, что японцы создадут в заливе Талиенвать управляемое минное поле, да и вообще перекроют подходы к заливу минными полями, сомнения нет. И я очень надеюсь, что мичман фон Гернет сумеет вскрыть, где будут, находится центры управления этими полями. И перед возвращением флота я сумею нейтрализовать эти центры.

— Вы, Андрей Андреевич, полагаете, что этот залив не будет иметь береговую оборону? — Макаров внимательно смотрел на Вирениуса.

— Почему же не будет, Степан Осипович. Вполне себе полагаю, что несколько батарей береговой обороны будут. Но с одной стороны надеюсь, им будет не до вас, о чём я тоже намерен позаботиться. А с другой стороны, очень надеюсь, что уж несколько батарей наш флот будет способен подавить. Да и вообще, береговая оборона японцев, это их больное место. Реально береговые батареи у них оборудованы только в четырёх точках обороны. Причём действительно сильно защищен только район Токио. Все остальные их базы имеют в береговой обороне от пяти и до семи батарей. Японцам, катастрофически не хватает орудий большого калибра. И захват Порт-Артура, может дать им несколько сот орудий, пригодных для организации береговой обороны Японии. Что всячески необходимо избегать. Благо, такие узловые точки, как Симоносекский или Сангарский проливы, вообще не имеют береговых батарей. Хотя я и прогнозирую, появление большого количества сигнальных станций, по всему побережью Японских островов[10]. Единственное что возникает сложность с доставкой сообщений из Чифу в Порт-Артур. Я, конечно, приложу все усилия, чтобы вернуть в строй 'Лейтенанта Буракова', но может случиться, что сообщение о выходе флота придётся передать с китайской джонкой.

— Но ведь телеграфное сообщение с Чифу действует, — напомнил, было, Макаров.

Вирениус в ответ поморщился:

— Думаю, его прервут в ближайшие дни. Просто перерубив кабель. По крайней мере, Степан Осипович, я бы сам именно так и сделал. Вот если только организовать сообщение между консульством и крепостью с помощью беспроволочного телеграфа. А так ещё, где-то с месяц, мы сможем поддерживать связь с помощью 'соколов' и 'циклонов'. Которые, я смогу направлять в Чифу. Потом японский флот усилиться на столько, что вся надежда будет на 'Лейтенанта Буракова'. Но его, к сожалению, ещё предстоит восстановить. Потом придётся подумать об передачи сообщений на китайские джонки. Причём возможно не только через Чифу. Но и с западного побережья Жёлтого моря. Причём этот вариант должен быть экстренным. Я бы предпочёл его поберечь именно для сообщения, что флот вышел из Владивостока на помощь Порт-Артуру.

Макаров в ответ кивнул, соглашаясь:

— Да, Андрей Андреевич это было бы разумно. Не привлекать внимание японцев к этому каналу связи. В экстренных случаях разрешаю присылать в Чифу миноносцы, с их последующим разоружением.

— Японцы, китайцев, не в грош не ставят, — напомнил Вирениус, — Поэтому, в Чифу, будет лучше не интернироваться. Прорываться в Циндао. Есть опасения, что японцы попытаются захватить наши интернированные миноносцы абордажем, без применения оружия. А потом увести их на буксире[11].

— Хм, — хмыкнул с усмешкой Макаров, — Вы бы, Андрей Андреевич, тоже так делали бы?

— Если у меня будет такой приказ, то сделал бы, — ни на секунду не сомневаясь, ответил Вирениус.

— Всё-таки вы, Андрей Андреевич, пират, — усмехнулся в бороду Макаров.

— Скорее корсар, у меня патент есть, — ответил шуткой на шутку Вирениус, — Но если серьёзно, то я намерен поберечь вверенные мне корабли. И соответственно пока не буду проводить активные действия. Только поддержка действий армии, траление от мин, ну и свои минные постановки. Надеюсь усыпить бдительность японцев к моменту возвращения флота. А то их слишком мало. Поэтому у меня есть просьба, Степан Осипович.

— Какая же просьба, Андрей Андреевич?

— После постройки шести барж, я бы хотел получить ваше разрешение на использовать оставшиеся машин и котлов, с поднятых японских кораблей. С 'Цукубы', 'Осимы', 'Иваки' и миноносца номер '11'. Дабы построить, на их основе, четыре бронированных канонерских лодки. Три двухорудийных и одну одноорудийную.

— Можете считать, Андрей Андреевич, что моё разрешение вами уже получено, — ответил Макаров, а потом спросил, — Но зачем они вам, Андрей Андреевич? Выдающихся характеристик вам, с вашими возможностями, не получить.

Вирениус снова жестом попросил флаг офицера подготовить приказ, а потом продолжил:

— Я, Степан Осипович, рассчитываю получить мелкосидящие канонерские лодки, имеющие броневую защиту, хотя бы от осколков и мелкокалиберных орудий, и способные проходить над минами. Что должно им дать устойчивость в боестолкновении с лёгкими силами японцев. Малая осадка не позволит применить по ним торпеды, а броня защитит от мелкокалиберных снарядов. К тому же малая осадка позволит занимать по отношению к противнику такую позицию, что ему будет сложно осуществлять противодействие. Особенно его береговым батареям.

— Рассчитываете, Андрей Андреевич, что эти лодки смогут взаимодействовать с вашими баржами и катерами? — Макаров посмотрел вдоль колонн русского флота.

— Так точно, рассчитываю, Степан Осипович, — ответил Вирениус и тоже посмотрел в том направлении. И увидел, что, обгоняя всех, к 'Адмиралу Посьету' на полном ходу приближается крейсер 'Богатырь '. За которым не поспевали 'Баян' и 'Аскольд'. И Вирениус продолжил:

— Я рассчитываю, что эти средства помогут вам, Степан Осипович, закрепиться в Талиенвани. Когда вы туда вернётесь. А сейчас да, вам стоит поспешить в Цусимский пролив. Как ни как там получается три вымпела против восьми. Не в нашу пользу. И хотя время рандеву обговорено, но на море могут быть всякие случайности. И думаю, Степан Осипович, вам как командующему флотом стоит обратить внимание ещё на один момент.

— Это же какой, Андрей Андреевич? — Макаров снова посмотрел на Вирениуса.

— Вопрос касается Сахалина, Степан Осипович. Сейчас он объявлен каторжной территорией. И мы не можем размещать там воинские формирования. Только внутреннюю стражу и ополченцев. Что делает остров слабым звеном в нашей обороне. И я опасаюсь, что если зимой проводить операции в Тихом океане, то японцы могут попытаться захватить остров. Пользуясь тем, что на нём нет войск. Поэтому то и надо снять с Сахалина статус каторги. Направить на него армейские силы до дивизии. А вот ополченцев из каторжан использовать в интересах флота, для занятия островов Курильской гряды и для диверсионных высадок на территории Японии.

— Считаете, что это надо делать?

— Промышленность Японии, очень сильно завязана, на железнодорожные перевозки внутри странны, — ответил Вирениус, — И если воспользоваться уязвимостью их транспортных перевозок и прекратить ту же перевозку местного угля, то японская армия и флот не дополучат большое количество тех же снарядов.

Макаров внимательно посмотрел на восток, а потом произнёс:

— Это всё потом, Андрей Андреевич, а сейчас вам предстоит сделать немного другое. Прорваться. Просто прорваться.

Эта беседа состоялась совсем недавно, всего несколько часов назад. Но теперь между двумя адмиралами было огромное расстояние. Возможно длинной в жизнь. В этот момент, без двадцати минут до полночи, в хвосте колонны загремели выстрелы. Сначала огонь открыл 'Храбрый', а потом и 'Фёдор Стратилат'. В пламени взрывов были видны силуэты миноносцев. Два, из которых, столкнулись. И остановившись, исчезли в темноте, за кормой отряда. А в районе кормы одного из оставшихся миноносца вспыхнул разрыв от шестидюймового русского снаряда. Явно выпущенным 'Храбрым'[12]. Вспышки разрывов, от японских снарядов, были совсем другими, чем от русских. А русские орудия стояли только на этой канонерской лодке. Но добить миноносец не успели. Он тоже скрылся в темноте за кормой. Только одинокая вспышка, выстрелившего на последнем целом миноносце, второго японского отряда, торпедного аппарата представила хоть какую-то угрозу русским кораблям. Но торпеда прошла далеко за кормой 'Храброго'.

Но это столкновение имело последствия. Взоры практически всех находящихся на русских кораблях, в этот момент, были обращены на корму своих кораблей. Справа по курсу. Поэтому, голос сигнальщика 'Адмирала Посьета', возвестившего о торпедные атаки спереди и слева по курсу, показался многим громом небесным. Адмирал Вирениус пересёк мостик броненосца и вышел на левое крыло мостика. Как раз перед башней главного калибра левого борта. И увидел, что к броненосцу приближаются три торпеды выпущенных контрминоносцами второго отряда контрминоносцев, японского флота. Одна из торпед прошла перед форштевнем броненосца, вторая отброшенная потоком воды от винтов, проскочила за ахтерштевнем. А третья торпеда, несмотря на то, что командир броненосца круто переложил руль вправо, упрямо шла прямо в борт корабля. И с глухим стуком ударила в борт, прямо напротив адмирала Вирениуса. После чего исчезла в волнах, не взорвавшись [13]. Адмирал сглотнул вставший в горле ком, а потом снял фуражку и перекрестился. Вознеся лицо вверх и беззвучно шевеля губами.

Поняв, что угроза миновала, капитан броненосца, стал ворочать влево, возвращая корабль на прежний курс. И тут, прямо по курсу блеснули, вспышки от выстрелов шести торпедных аппаратов. Это, русский флагман, попытались атаковать миноносцы десятого японского отряда. Но они ошиблись с курсом броненосца. 'Адмирал Посьет' уже ворочался влево, и все торпеды прошли вдоль правого борта. И канули в темноте ночи.

Были и ещё атаки. С часа до трёх часов ночи, на русские корабли выходили в атаку восьмой, тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый и девятнадцатый японские отряды миноносцев. Выпустив в сумме полтора десятка торпед. Из которых, не одна так и не попала в русские корабли. Хотя четырнадцатый отряд и попытался массированно атаковать русских. Выпустив одновременно пять торпед. На одну меньше выпустил девятнадцатый отряд. Но, с тем же, отрицательным результатом, который для русских был наоборот, положительным. Остальные отряды отметились по паре торпедных выстрелов. С больших дистанций.

Последним в атаку, в четыре часа тринадцать минут, незадолго до рассвета, вышел пятый отряд контрминоносцев. Выпустив с дальней дистанции три торпеды, прежде чем исчезнуть, с отворотом в сторону, в предрассветных сумерках. Тем самым закончив, для отряда Вирениуса, его участие в сражении в Жёлтом море. Но, не закончив само сражение. Которое имело продолжение. Но уже в Цусимском проливе.

[9] В сражении под Ляояном русские войска, выполняя приказ командующего Куропаткина, начали своё отступление на два часа ранее, чем уже было предусмотрено японскими приказами, на отход уже японских войск. Командующий которых, уже не видел для своих войск шансов получить победу, в этом сражении.

[10] В преддверии Цусимского сражения, японский флот, развернул на побережье Японских островов несколько десятков сигнальных станций. Из-за опасения, обстрела второй русской эскадрой побережья Японии.

[11] В реальной истории, подобное имело место с контрминоносцем 'Решительный'. Прибывшем, с донесением в Чифу. И разоружённым там, по требованию китайских властей.

[12] В реальной истории, во время ночного боя, столкнулись два миноносца второго японского отряда миноносцев. В результате чего, миноносец '37', потерях ход. А единственно сильно пострадавшим миноносцем, оказался миноносец этого же отряда '45'. В который попал шестидюймовый снаряд.

[13] В реальной истории, во время битвы в Жёлтом море, в русские корабли попал только одна торпеда, из нескольких десятков выпущенных. Торпеда попала в броненосец 'Полтава', но не взорвалась.

5

Контр-адмирал Вирениус стоял на самой верхней площадки Центральной сигнальной станции Николаевска-на-Эллиотах. Тогда, для быстрого возведения этой сигнальной станции, вместо временной вышки с мачтой, сооружённой японцами, была использована рубка и мостик крейсера 'Ицукусима'. Легший на левый борт крейсер предлагалось поднять. Для этого были сняты не только все пушки крейсера, но и демонтированы труба, мачта, и боевая рубка крейсера, вместе с ходовым мостиком. Обратно же на крейсер предлагалось вернуть боевую рубку и мостик крейсера 'Хасидате'. Который, после того как он перевернулся было решено не восстанавливать, а разобрать в Порт-Артуре. И теперь стоя на бывшем мостике 'Ицукусимы' адмирал наблюдал, как суетятся на палубе этого крейсера, ставшего 'Витязем', матросы и рабочие. В судорожной попытке поднять крейсер.

В остальном работы по эвакуации русской базы с островов Эллиоты шли к завершению. С остовов 'Петропавловска' и 'Ясимы' были уже демонтированы, и даже уже вывезены, все оставшиеся было на них орудия. Из дюжины двенадцатисантиметровых пушек, установленных на береговых батареях, уже была демонтирована и вывезена половина. Три таких орудия и пара десантных орудий фирмы Шкода уже были демонтированы и погружены на прибывшие, на рейд вспомогательные канонерки. Ещё два орудия транспортировали к берегу. Где их уже ожидала пара новых самоходных барж. И только последнее орудие пытались демонтировать. Для чего над ним соорудили трёхногую пирамиду, на которой смонтировали тали. И сейчас несколько сотен человек, в едином порыве пытались приподнять пушку со станка.

Из имевшихся на рейде припасов оставался только низкокачественный уголь. Который шёл для транспортов и на технические нужды. Даже бывшие пароходы пароходства КВДЖ, а теперь вспомогательные канонерские лодки, давно использовали кардиф. А все имеющиеся запасы кардифа сейчас стремительно исчезали в бункерах только что пришедшего на острова отряда адмирала Вирениуса. Правда, ещё оставался действующим телеграф, связывающий Эллиоты с городом Дальний. Но адмирал Вирениус запретил разрушать все имеющиеся сооружения. А демонтировать саму установку это не долгое время.

Оборону островов в этот момент обеспечивали орудия броненосцев 'Адмирал Посьет', 'Фёдор Стратилат', 'Мощь Дракона', канонерских лодок 'Храбрый' и 'Отважный', клипера 'Забияка'. Помимо этих кораблей на рейде находились вспомогательный минный заградитель 'Богатырь', буксиры 'Силач', 'Сибиряк', транспорта 'Ермак' и 'Талиенвань'. Второй и четвёртый отряды миноносцев. И ещё миноносец '226' и семь миноносок, из состава пятого отряда миноносцев. Которые несли ближний дозор базы. А также пара плавкранов и несколько барж. В том числе и две новых самоходных. Построенных по проекту лейтенанта Вирениуса. Ну и был ещё десяток небольших угольных барж. Включая и используемые для этих целей китайские джонки. Которыми сейчас доставляли кардиф на корабли отряда. Используя для буксировки разъездные катера.

— Вызывали, ваше превосходительство? — раздался за спиной голос капитана Сахарова, — Разрешите доложить? По вашему приказанию, ваше превосходительство, капитан Сахаров прибыл.

Адмирал Вирениус, с трудом подавил, появившиеся откуда-то изнутри желание, открыть карман и произнести: 'Докладывай! ' Вспомнив, как буквально задохнулся, от возмущения, помощник начальника Талиенваньского порта, когда в Порт-Артуре стали выгружать оборудование железнодорожного депо Инкоу. В сердцах выдав:

— Ваше превосходительство, акционеры кампании будут недовольны вашим самоуправством! Это же частная собственность.

— Вот когда вернёмся в Инкоу, то и вернём всю частную собственность назад. Или если уж изволите, взад, — в голове адмирала промелькнуло ещё одно странное, двусмысленное, в своём произношении, словечко, показавшееся весьма к месту, — Если вам, Василий Васильевич, это более угодно. При этом забрав в казну то, что туда привезут и установят японцы. Или вам, Василий Васильевич, и вашим драгоценным акционерам, больше нравиться, что всё это реквизируют японцы? Не заплатив вам не копейки.

Под взглядом адмирала капитан Сахаров стушевался, а адмирал продолжил.

— Сейчас идёт война. И в том числе, для сохранения собственности подданных нашего государя-императора, нам необходимо всячески не допускать, чтобы хоть малейшая собственность подданных государя, попадала под контроль японцев. А поэтому, Василий Васильевич, я вас попрошу, всё эвакуированное оборудование установить в имеющихся у нас производственных помещениях. И подключить к выпуску необходимого для обороны крепости. А также ремонту всего, что будет нуждаться, в этом ремонте.

Так что вместо шутки, про коррупционеров, с их 'докладывайте', адмирал Вирениус произнёс, стараясь выдерживать как можно более ровный голос:

— Да, Василий Васильевич, я просил вас подойти. Узнать, как дела на 'Витязе'. Как я понимаю, самые долговременные работы оказываются на нём. Мы успеем все работы завершить на нём в течение сорока восьми часов, или нет? Если нет, то придётся все работы прекратить сейчас, а корпус крейсера подготовить к взрыву.

— Там ещё необходимо откачать, около тысячи тонн воды, что бы крейсер всплыл. И потом удалить оставшиеся пару тысяч тонн. И почему же у нас всего двое суток?

— По моим расчётам, Василий Васильевич, в течение двух суток наш флот сумеет прорваться во Владивосток, японские суда примут уголь и боеприпасы. Одновременно выяснив, что мы находимся на Эллиотах. И попытаются нас уничтожить. Сюда из Сасебо можно дойти за сутки. Поэтому к этому моменту мы просто обязаны быть хотя бы в заливе Талиенвань.

Сахаров вздохнул и ответил:

— Я понял, ваше превосходительство, но не достаточно задействованных водоотливных средств, что бы за это время полностью осушить крейсер.

— Тогда давай те, Василий Васильевич, сделаем так. Для ускорения работ, вы, как начальник всех портов Квантуна, — при этих словах у Сахарова, полезли глаза на лоб, от удивления и Вирениус поспешил уточнить, — назначенный моим приказом, как исправляющего должность губернатора Квантунской области, распорядитесь всем кораблям, находящимся на рейде, направить на 'Витязь' свои водоотливные средства.

— Ваше превосходительство, — тут же поспешил уточнить Сахаров, — вы точно обладаете подобными полномочиями и отдадите такой приказ?

Адмирал повернулся к своему флаг-офицеру и произнёс:

— Господин мичман, я вас попрошу подать, господину капитану, приказ его высокопревосходительства. И составьте приказ о назначении капитана Сахарова исправляющего должность начальника всех портов на Квантуне.

И пока Сахаров изучал приказ вице-адмирала Макарова, адмирал Вирениус добавил, стараясь подсластить пилюлю, отлично понимая какую лису он запускает в такой курятник. Но что было делать, специалистов не было, просто не было. Из четырёх тысяч выпускников, высших учебных заведений России, почти девяноста процентов составляли адвокаты, и прочие балаболы. И только порядка десяти процентов выпускников, составляли специалисты по техническим специальностям. Будучи одними из самых дефицитных специалистов в Российской империи.

— И по поводу вас, Василий Васильевич, я буду ходатайствовать перед государем императором, о присвоении вам внеочередного звания полковника по адмиралтейству.

— Спасибо, ваше превосходительство, — тут же ответил Сахаров и произнёс, — Какие будут приказания ваше превосходительство?

— Пока не приказы, Василий Васильевич. Пока скорее пожелания. В первых эвакуировать Николаевск-на-Эллиотах. Где обращаю внимание на оставшиеся орудия и 'Витязя'. Досадно будет оставить крейсер японцам. Во-вторых, в обязательном порядке спасти 'Лейтенанта Буракова'. Мне этот миноносец просто необходим. В-третьих, подготовить к окончательной эвакуации порты Дальний и Талиенвань. При этом, Василий Васильевич, я вас попрошу особое внимание уделить эвакуации орудий береговой обороны. Из района Талиенваня. Там пять двадцатиодносантиметровых и девять четырнадцатисантиметровых пушек. У меня на них есть планы — это раз. А во-вторых, ни как нельзя отдавать эти орудия японцам. Для нас это может иметь катастрофические последствия. Ну и последнее, на что вам следует обратить внимание, это уже в Порт-Артуре наладить выпуск новых образцов оружия и боеприпасов к нему. Особенно ракет и мин, к миномёту мичмана Власьева, первой модели, переделанных из сорокасемимиллиметровых пушек, — с этими словами адмирал посмотрел на стоявшего рядом с ним флаг-офицера, сочинявшего приказ, — И организовать постройку и ремонт кораблей в мастерских порта и на верфи Невского завода. И какие у вас, Василий Васильевич, по этому поводу есть предложения?

— А разрешите вопрос, ваше превосходительство, — нахмурился Сахаров, — Какие катастрофические последствия может иметь захват этих орудий?

— Японские, и армия, и флот, испытывают большие проблемы, с орудиями больших калибров. А только, для организации береговой обороны, им необходимо несколько сотен крупнокалиберных орудий. Которые, им просто неоткуда взять. И за просто так, им никто их не даст. Так вот, если эти пушки захватит японская армия, то, принепримейнейше, использует против нашей армии[14]. Если же орудия окажутся в распоряжении флота, то они тут же используют их для береговой обороны. В первую очередь Сангарского и Симоносекского проливов. Нам же это крайне нежелательно. Особенно первое.

— Понятно, ваше превосходительство, — ответил Сахаров, — Но разрешите предложения вносить по порядку.

И дождавшись кивка адмирала Сахаров продолжил:

— Тут для ускорения работ, я предлагаю, ускорить водоотливные работы на 'Витязе', для чего задействовать все имеющиеся в Николаевске-на-Эллиотах помпы. И как только, корпус крейсера всплывёт, начать его буксировку. Одновременно производя водоотливные работы. А для ускорения демонтажа имеющихся орудий использовать матросов с кораблей эскадры. Всё, что мы не успеем вывезти, будет уголь. Но вот взрывчатки что бы уничтожить объекты на базе у нас нет. И у нас нет возможности вывезти около пяти тысяч тонн угля. Которые и предлагаю сжечь.

— Ничего уничтожать не надо, Василий Васильевич, — тут же произнёс адмирал, — Я прогнозирую, что японцы не будут использовать этот рейд. По крайней мере, в ближайшее время, их передовой базой станут острова Мяо-Дао[15]. Так что всё имеющееся здесь японцы скорее всего использовать не станут. Поэтому уничтожать то, что в перспективе будет нужно нам самим, я необходимости не вижу. А вот уголь попытайтесь поджечь так, чтобы он потух. И это приказ, господин капитан. Который не обсуждают.

— Есть ваше превосходительство, — тут же вытянулся капитан Сахаров. А адмирал Вирениус продолжил:

— И вы продолжайте, Василий Васильевич, вопрос, с 'Лейтенантом Бураковым', мне очень интересен.

В ответ Сахаров только поморщился:

— Миноносец треснул и лежит на отмели. При отливе полностью обнажаясь. На нём небольшая команда, в основном комендоры при орудиях, под командованием мичмана Витгефта. Я не знаю, как его можно, в таких условиях, оттуда, где он сейчас находиться, убрать. Если, только не разломав пополам окончательно, после чего заделать отсеки и пробоины и отбуксировать по частям. Но тогда восстановительные работы продлятся очень долго и их цена будет чрезмерно дорога.

— У меня есть предложение по 'Лейтенанту Буракову', — задумчиво произнёс адмирал Вирениус, — В этом на меня навело моё недавнее ранение. Точнее тот корсет, который на меня нацепили, для лечения. Создать для корпуса миноносца несколько балок. Которые жёстко и зафиксируют его сегодняшнее состояние, с помощью тросов. После чего откачиваем воду из заделанного корпуса и буксируем миноносец в Порт-Артур, где для него освобождаем док для миноносцев. Убрав из этого дока миноносец '230'. 'Лейтенант Бураков' для меня более важен. К тому же я прогнозирую резкое усиление японского флота через пару недель. Поэтому все работы необходимо завершить в этот срок. Потом, мы просто не успеем, спасти корабль. А мичман Витгефт пусть им и командует. А вы же, Василий Васильевич, обязательно составьте проект работ.

— Есть, ваше превосходительство, сделаем, — согласился Сахаров, — Но вот японцы на другой стороне пролива. Они не дадут провести эти работы.

— Понимаю вас, Василий Васильевич, — тут же ответил Вирениус, — но для меня миноносец очень важен. Для обеспечения работ задействуем все имеющиеся у нас корабли. Но давай те ка, перейдём к нашим делам в Дальнем.

— Перевооружение '227-го' практически закончено, ваше превосходительство, — стал докладывать Сахаров, — а вот с 'Муравьёвым-Амурским' возникла проблема. Мы его ввели в док, но в связи с тем, что практически эвакуировали Дальний, в городе нет возможности произвести ремонтные работы. Если разобрать повреждённые элементы конструкции корпуса, то для их исправления детали набора придётся отправить в мастерские Порт-Артура. После чего возвращать назад. В этих условиях срок ремонта корабля никак не менее трёх месяцев. Там очень большие корпусные работы.

— А если попытаться, в течение двух недель, перевезти 'Муравьёва-Амурского' в Порт-Артур?

— Я опасаюсь, что это, ваше высокопревосходительство будет не возможно. Повреждения получил киль корабля. И без необходимого усиления, мы не доведём крейсер, он разломиться. И тут работ, с доставкой всего необходимого из Порт-Артура, не менее месяца.

— Мне ваше мнение, Василий Васильевич, понятно, — поморщился Вирениус, — я, конечно, лично, крейсер тоже осмотрю. Но приготовьте его, нет не к взрыву, а к тому, чтобы с его помощью исключить использование японцами этого дока. Для чего подготовить к уничтожению деревянные распорки, удерживающие корабль[16]. Пусть он завалиться на бок. При этом ещё необходимо разобрать конструкции корпуса, в районе пробоины. Отправить их в Порт-Артур на исправление. И помимо этого, снять крышки, с цилиндров паровых машин. Ну и ещё снимите что ни будь в котлах. Что бы японцы, для включения в работу дока, либо разобрали крейсер, либо же, у них возникли проблемы, с его спрямлением и ремонтом. Если же, наши армейцы, удержаться на позиции, к этому времени, когда будут исправлены все элементы набора, то мы быстро восстановим корпус, и попытаемся перевести 'Муравьёва-Амурского' в Порт-Артур. Всё понятно, господин капитан?

— Так точно, ваше превосходительство, — тут же ответил Сахаров, — сделаем.

— Тогда, Василий Васильевич, расскажите-ка, что там с происходит, с имеющимися, у нас, подводными лодками?

— Работы над 'Палтусом', подошли к концу. Установлена переборка в двигательный отсек. Балластные и топливные цистерны перенесены в добавленный легкий корпус. Последние испытания показали, что лодка вполне устойчива на курсе. Способна она передвигаться как в надводном, так и подводном положении, устойчива на курсе и по глубине. На лодке установлены два торпедных аппарата. Как только вооружение будет испытано, лодку можно будет принять в казну. Тут и эвакуация мастерских Дальнего не помешала подготовить эту подводную лодку. Командиром лодки назначен мичман Дудоров. А вот '36-я' превращена в электрическую подводную лодку...

— Что вы сказали, Василий Васильевич, '36-я'? Её что отремонтировали? Кто?

— Так инженер Налётов сказал, что ему для экспериментов нужен корпус этой лодки. Я, подумав, что приказ исходит от вас, ваше превосходительство, препятствия чинить не стал. Вот господин Налётов её и переоборудовал, используя возможности мастерских Порт-Артура и стоявшей тут, в Николаевске-на-Эллиотах, плавмастерской. Отремонтировал корпус, так же добавил наружный лёгкий корпус, перенеся туда балластные цистерны. Установил электродвигатель и гальванические батареи, а также два торпедных аппарата. И использовал эту лодку для тренировок командира, мичмана Вилькицкого, и экипажа своего 'Порт-Артурца'.

— Так, так, Василий Васильевич, то, что вы препятствия не чинили, это замечательно. И продолжайте, не чинить. Но мне интересны возможности этой лодки.

— Как я понял, ваше превосходительство, — Сахаров немного стушевался, и было видно, что он расстроен, хотя и пытается выглядеть бесстрастным, — испытания не проводились. Но дальность хода миль десять, скорость узлов до пяти, в надводном положении, время пребывания под водой часов до четырёх. Хотя лодка и оборудована баллонами для сжатого воздуха. Как и остальные две. Вооружена лодка двумя четырнадцатидюймовыми торпедными аппаратами. Снятых с японских кораблей, что мы забраковали даже для установки на берегу. Учебные стрельбы из них производились. Как надводные, так и подводные.

— Хм, — адмирал Вирениус посмотрел на покачивающуюся, у пирса для миноносцев, подводную лодку, с цифрой 35 на борту, и произнёс, — Лодку номер '36' забрать. И доставить в бухту Хаси, она там нам пригодиться. Отпугивая японцев от атаки этой позиции. Исправляющим должность командира назначить мичмана Вилькицкого. Потом решим, кого назначить на неё командиром. Экипаж взять с 'Порт-Артурца'. Кстати, что с этой лодкой? У меня на неё есть планы.

— Последние испытания, ваше превосходительство, показали необходимость внести изменения в конструкцию— произнёс в ответ Сахаров, — Возникли проблемы, при постановке мин в подводном положении. Так что лодку вернули в мастерские. Инженер Налётов снова над ней работает.

— Понятно, — кивнул в ответ Вирениус, — При первой же возможности направите 'Порт-Артурца' в бухту Хаси. К '36-й' в пару. Там от них сейчас будет для нас наибольшая польза. Надеюсь, они одним своим видом, отпугнут японцев, от уничтожения находящихся там кораблей. Канонерские лодки 'Грозящий', 'Гирин' и 'Новик', пять миноносок и три минных катера, сами по себе, могут оказаться слишком доступной целью, для японского флота. Тут даже установленные там, на берегу, мелкокалиберный пушки не помогут. А присутствие наших кораблей в этом районе для нас пока важно. А вот 'Палтус', по окончании испытаний, пусть перейдёт в Талиенвань. Прикроет, от атак японцев, своим присутствием 'Бобра', 'Разбойника', 'Мукдена' и 'Нингуту'. А также имеющуюся там восьмёрку минных катеров. Думаю, после нашего отхода с 'Лейтенантом Бураковым' в Порт-Артур залив Талиенвань станет бойким местом.

— Ясно, ваше превосходительство, — ответил капитан, — сделаем.

— И тогда последний пункт, относительно наших портов, Василий Васильевич, — продолжал расспрашивать адмирал Вирениус, — Что у нас с Порт-Артуром? Что с эвакуированным оборудованием?

— Всё эвакуированное оборудование размещено в мастерских. Как порта, так и Минного Городка. А также на верфи Невского завода. Но не хватает мощности, имеющихся паровых машин в мастерских и портовой электростанции, для задействования всего имеющегося оборудования. Пришлось даже отключить освещение в городе. Что бы ускорить постройку этих шесть самоходных барж и пять паровых лихтеров. Две баржи и все пять лихтеров, из которых, задействованы для эвакуации Эллиотов. Три баржи достраивается на плаву, а последняя будет на днях спущена на воду.

— Очень хорошо, Василий Васильевич, очень хорошо, — произнёс Вирениус, — я вами господин капитан очень доволен. Но кажется у нас ещё есть пять паровых машин, снятых с разобранных кораблей и мощностью свыше двух тысяч лошадиных сил. Есть и необходимое количество паровых котлов. Задействуйте их для обеспечения работы станочного парка. Да и в Минном Городке оборудуйте ещё одну электростанцию. Что бы она и верфь запитывала. И что с ремонтом кораблей?

— Четыре, ваше превосходительство, четыре машины, — тут же уточнил Сахаров, — Машину с 'Хасидате' используем как запчасти для ремонта однотипных кораблей. Но ваше распоряжение я понял. Сделаем. Сейчас в большой док введён 'Гром'. В доке для миноносцев собирается '230-й'. Ремонт остальных кораблей приостановлен. Они слишком сильно повреждены.

— Хорошо, Василий Васильевич, ибо после окончания постройки десантных средств, — адмирал Внимательно посмотрел на капитана, — я хочу построить ещё четыре небольших, бронированных канонерских лодки. Три на два двенадцатисантиметровых орудия. И одну на одно такое орудие. Используя паровые машины мощностью менее тысячи лошадиных сил. А две самоходные баржи, те что уже построены, переоборудовать в плавбатареи. Установив, на каждую, по одному шестидюймовому морскому орудию. Проекты вам предоставит лейтенант Вирениус. И что я ещё хочу, так это переоборудовать канонерские лодки типа 'Грозящий' и 'Бобр'. Сделать так, чтобы носовое орудие могло вести огонь также и на борт. Для чего разобрать носовую настройку, на кораблях этого типа. И необходимо установить на корме канонерок типа 'Бобр' ещё по одному орудию. А на корме типа 'Грозящий' по два орудия.

— Хм, хорошо, ваше превосходительство, — несколько смутился Сахаров, — Но мастеровых может не хватить.

— Задействуйте, матросов их Квантунского и Талиенвньского экипажей, экипажи ремонтируемых судов, китайцев. Кстати, в состав экипажей кораблей трального каравана, куда следует включить все остальные имеющиеся в Порт-Артуре плавстредства, постарайтесь нанять как можно больше китайцев. Поставите их на довольствие. А освободившихся членов экипажей из подданных государя императора используйте на работах, в мастерских. И присмотритесь к дружинникам ополчения. Возможно, среди бывших железнодорожников, и найдёте нужных нам специалистов. Так же организуйте обучение. Думаю, большинство ополченцев предпочтёт работать в мастерских, чем нести охранную службу, строить или заниматься ранеными. Нам необходимо не только увеличить выпуск оружия, кстати, что у нас получается с пулемётами, ракетами и остальным, но и закончить два проекта.

— У нас получается производить, один ручной пулемёт системы Максима-Мордовина или несколько пистолета-пулемётов его же конструкции, в день, — по памяти начал докладывать Сахаров, — Проблема со стволами. Хотя и используем стволы вышедших из строя наших винтовок. Для пистолетов-пулемётов стволы рассверливаем, до нужных калибров. Под патроны систем Маузера и Браунинга. Карабины конструкции Манлихера продолжаем переоборудовать в автоматические карабины Манлихер-Мордовина. Уже переоборудовано около полутора тысяч, осталось не переоборудованными около трёхсот таких карабинов. Из винтовок системы Манлихер, а если уж быть более точными, то из выпускающихся в Китае, для нужд местной армии, аналоги этих винтовок, под названием 'Ханьян', создаются пулемёты Шметилло. Уже собрано около тысячи таких пулемётов. Оставшихся винтовок хватит ещё сотен на шесть. Так же в сутки выпускается два или три огнемёта. До пяти больших ракет и десятка два малых. Что на четыре имеющиеся больших ракетных установки и восемь малых откровенно маловато. Но слишком уж требования к ракетам жёсткие. Производим в день до полусотни мин, для того десятка, переоборудованных в миномёты, пушек Гочкиса. Пока только проводим испытания в полевых условиях. Так же производим до полусотни бебутов в день. И от двух, и до трёх сотен малых лопаток в день. Практически все использованные, для сорокасемимиллиметровых Гочкисов, гильзы уже переоборудованы в гранаты. Делаем по мере поступления стрелянных гильз. Но большие проблемы с динамитом. Заканчивается. Есть предложение формировать заряды, для гранат, из влажного пироксилина. И использовать, для производства гранат, так же и другие гильзы от мелкокалиберных пушек. А какие проекты вы хотите ещё реализовать ваше превосходительство? Док для броненосцев?

— Нет, Василий Васильевич, вот как раз работы по этому доку надо будет свернуть, — покачал головой Вирениус, — А сам док законсервировать. Продолжим работы над ним после войны. А вот работы, над вторым проходом для кораблей, надо продолжить. Будет необходимо, чтобы через полгода, там могли свободно проходить броненосцы. В прилив конечно. Так же мне нужен туда морской канал в акватории бухты. От существующих рейдов. А вот грунт, вырабатываемый там, я хочу, чтобы вы использовали для формирования мола закрытого рейда перед этим проходом. Через полгода, нам будет просто необходим закрытый рейд, в южной части бухты Белого Волка. Ну и используйте этот грунт для засыпки мелкого места в Купеческой гавани. Где проложить две железнодорожные ветки. Одну к доку и портовому крану. А вторую к казармам у горы Перепелиной. Я думаю для нашей железнодорожной батареи пригодятся. Знаете, про такой прожект?

— Наслышан, наслышан, — ответил Сахаров, — Вы, ваше превосходительство, считаете, что это необходимо?

— Да, господин, капитан, считаю, — голос адмирала тут же изменился на тон, не терпящий возражений, — Категорическим образом считаю. И требую, чтобы к подходу японцев к Порт-Артуру, эти ветки были готовы. В том числе и ответвление от казарм вдоль восточного берега Пресноводного озера, к дачам. Я рассчитываю, что там будут отстаиваться вагоны ваших драгоценных акционеров, это раз. И будет несколько позиций для бронепоезда и железнодорожной батареи, это два. Для этого проекта используйте рельсы, эвакуированные из Дальнего. Разрешаю ветку, ведущую к казармам с ответвлением к озеру сделать по временному типу. Уложив железнодорожный путь прямо на землю. Всё понятно?

— Так точно, ваше превосходительство, — поднёс руку к козырьку фуражки Сахаров, — Разрешите идти?

— Только пара моментов, пара технических моментов, господин капитан, — нахмурившись, произнёс адмирал Вирениус, — Первое попробуйте в пороховых зарядах ракет, сделать отверстия в форме звёздочек, на всю длину заряда. Это должно помочь, с равномерным горением пороховых зарядов. И второе попробуйте на корпусе ракет, между соплом и оперением разместить ряд маленьких отверстий. Та, что бы вырывающиеся через них газы придавали ракете вращение. Проверьте эти предложения. Они должны повысить точность ракет. А теперь ступайте, господин капитан.

И адмирал тоже поднёс руку к фуражке.

[14] В реальной истории японцы сразу же использовали захваченные русские орудия. Так орудия с крейсера 'Варяг' и канонерской лодки 'Кореец' были использованы японцами для вооружения вспомогательных крейсеров. Захваченные на Кинджоуской позиции русские орудия японцы использовали против корпуса генерала Штакельберга под станцией Вафантгоу. А захваченные в Порт-Артуре орудия сразу же были использованы для организации береговой обороны в Сангарском проливе.

[15] В реальной истории, после захвата Дальнего, передовой базой японского флота стали именно острова Мяо-Дао.

[16] В реальной истории, подобное было произведено, с распоровшим себе, об камни, днищем, минным заградителем 'Амур'. Который был, опрокинут на борт, в доке Порт-Артура. Что вынудило японцев разобрать корабль, прямо в доке. Что бы запустить этот док в работу.

6

На севере показались дымы, и командовавший броненосным крейсером 'Рюрик' лейтенант Иванов-тринадцатый, поморщился. Для того, чтобы это возвращались 'Громобой' и 'Россия' дымов было слишком много. Да и вероятность того, что два эти крейсера смогут одолеть четыре броненосных крейсера адмирала Камимуры, была близка к нулю. И значит для 'Рюрика' оставались последние моменты его жизни. Тем более что вокруг русского крейсера уже собрались все действущие корабли второго японского флота. Четыре бронепалубных крейсера четвёртого отряда, а также четыре контрминоносца и столько же миноносцев. А теперь с севера возвращались броненосные крейсера второго боевого отряда. При этом из всего вооружения 'Рюрика' осталось всего несколько орудий[17]. Из которых, крейсер отбивался, от наседающих японцев. И только что 'Рюрик' попытался было таранить один из японских бронепалубных крейсеров, атаковав торпедами другой[18]. Имея целью прорваться на север. Казалось бы, и манёвр, и торпедная атака, хотя и были безрезультатными, но тактически удались. Проход, из-за того, что японцы стали укорачиваться, на север открылся. Подрабатывая машинами, крейсер повернул, в образовавшийся было, в построении японцев, разрыв. Но тут с севера появились дымы японских броненосных крейсеров.

А, казалось бы, всё начиналось удачно. Получив телеграфное сообщение, о выходе эскадры из Порт-Артура, владивостокская бригада крейсеров вышла в море. Взяв курс на Цусимский пролив. Где было назначено рандеву для соединения флота. И преодолев, практически за двое суток, Японское море, русские крейсера, к четырём часам утра, достигли места рандеву. И стали ожидать подхода главных сил флота. Но буквально через половину часа, три русских крейсера, столкнулись с четырьмя японскими броненосными крейсерами. С 'Идзумо', 'Адзума', 'Токива' и 'Ивате'. Которые уже давно заняли позицию в ожидании русских кораблей. И находились севернее русских крейсеров. Преграждая им путь во Владивосток. Позже к ним, с юга подошли и два бронепалубных крейсера, 'Нанива' и 'Такачихо'. И ещё через сорок минут начался бой. В ходе, которого больше всего повреждений досталось 'Рюрику'. Буквально первыми же снарядами крейсер оказался обезглавлен. В рубку крейсера попал снаряд, который вывел из строя всех старших офицеров корабля. После чего, самым старшим строевым офицером на крейсере, остался лейтенант Иванов. Другим снарядом, попавшим в корму, на 'Рюрике' было полностью выбито рулевое управление корабля. Крейсер сохранил ход, но мог управляться только машинами. И из-за своего рыскания, на курсе, постепенно стал отставать, от остальных крейсеров бригады. Помимо двух 'золотых' попаданий в 'Рюрика' японцы добились ещё одно 'золотое' попадание в 'Россию'. Из-за чего тяга, в трубах этого крейсера, упала на столько, что вызвало снижение скорости хода 'России'. Вынудив тем самым адмирала Иессена начать отход, чтобы спасти свои корабли. Русские же в ответ добились только одного 'золотого' попадания[19]. Восьмидюймовый снаряд с 'Рюрика' попал в кормовой каземат 'Ивате'. Вызвав там обширные разрушения, с большими жертвами и пожар. Который грозил взрыву всему кораблю. Но японцы смогли ликвидировать пожар и 'Ивате' продолжил бой. Был, правда, ещё один русский снаряд, который имел бы полное право называться золотым. И который мог кардинально изменить ситуацию в этом сражении. Если бы он взорвался. Через пятьдесят минут после начала боя, русский восьмидюймовый снаряд пробил броню носовой башни японского крейсера 'Идзумо'. Проник вовнутрь башни. И не взорвался.[20]

И командующий бригады стал уводить броненосные крейсера японцев от 'Рюрика'. Рассчитывая, что сам крейсер сможет отбиться от двух бронепалубных крейсеров японцев. Но положение корабля стало критическим. К 'Наниве' и 'Такачихо' добавились крейсера 'Акаси', 'Нийтака', и авизо 'Тихая'. И два отряда японских миноносцев. Присудствие которых смущала экипаж 'Рюрика', но пока миноносцы воздерживались от атаки. И вот теперь, через пять часов после начала боя, ситуация для 'Рюрика' стала критическая. Лейтенант Иванов попытался было, изменив курс, разминуться с броненосными крейсерами Камимуры. Но те, тоже изменили курс, на сближение с 'Рюриком'. Что оставляло русскому крейсеру только несколько минут жизни. Спасти 'Рюрик' могло только чудо. Но тут из-за спины лейтенанта послышался голос сигнальщика:

— Вашбродь, дымы с юга.

Лейтенант Иванов обернулся и увидел, что с юга, из-за линией японских кораблей виднелись несколько, быстро приближающихся узких, стремительных силуэтов. Настолько быстро, что валивший из труб густой, тяжёлый дым, не поднимался над трубами, а буквально валился за борт. Оставляя за приближающимися кораблями длинны, чёрные хвосты. И буквально казалось, что к 'Рюрику' приближается стая стремительных хищников. С длинными колыхающимися хвостами. Впереди шёл небольшой ладный крейсер, с двух сторон которого, несколько приотстав, шли строем фронта, до полутора десятков контрминоносцев. А за ними виднелись силуэты ещё нескольких крейсеров. Головным, первой пары из которых, был большой, башенный крейсер, похожий по силуэту на 'Якумо'. Следующий крейсер был не меньше размером и был пятитрубным. Позади, несколько отстав от этой пары, виднелись ещё два крейсера. Один побольше и башенный, другой поменьше. Лейтенант Иванов, вскинув бинокль, впился в эти корабли взглядом. Пытаясь осознать, что это за корабли. При этом его что-то смущало, во внешнем виде приближающихся крейсеров. И тут лейтенант понял, что его смущало, это был цвет. Цвет окраски корпусов. Они были не серо-голубые, как это было принято в японском флоте, а оливковые.

— Наши, — выдохнул Иванов, — Это наши! Порт-артурская эскадра!

И тут стоявший рядом сигнальшик изменившимся голосом, в котором сквозило облегчение, сняв бескозырку и перекрестившись, произнёс:

— Наши, вашбродь, точно наши. А красиво идут шельмы, ровненько.

А лейтенант Иванов тут же, как будто в голове включили рубильник, стал опознавать приближающиеся крейсера. Головным, вместе с контрминоносцами приближался 'Новик'. За ним виднелись 'Богатырь', в паре с 'Аскольдом'. При этом, на мачте 'Богатыря', командир 'Рюрика' разглядел флаг командующего флотом. Несколько отстав от них, на помощь к одинокому крейсеру, шли 'Баян' и 'Боярин'. А за ними весь горизонт был заполонён дымами идущего флота. Идущего к ним на помощь. От чего, по всему, ещё несколько минут назад обречённому крейсеру, пронёсся единым вздохом возглас, возглас надежды:

— Наши! Это наши идут! Флот пришёл!

И тут же все почувствовали перелом в сражении. Лейтенант Иванов стал разворачивать крейсер навстречу порт-артурским крейсерам и контрминоносцам. Оставшиеся боеспособными орудия, тут же открыли максимальную скорострельность. Комендоры уже не экономили снаряды. Обрушив их на противника. На кораблях который осознали, что у них появился новый противник. И теперь японские крейсера, и миноносцы стали поворачивать на север. Обходя раненого, но всё ещё грозного, и поэтому недоступного им, льва. Который с трудом, но прорывался навстречу своим. При этом, спешащие к своим броненосным крейсерам, японские бронепалубники казались побитыми псами. Улепётывающими поджав хвосты. Чему способствовало и то, что, обходя 'Рюрика' японцы имели боковой ветер. И дым, который стелился за их кораблями заворачивался, а не шёл полосой за кормой. И можно было сказать, свершилось чудо, флот пришёл.

Отогнав японские крейсера от 'Рюрика', который пристроился в колонну, к столь же побитым 'Пересвету' и 'Цесаревичу', при этом последний, тоже мог маневрировать, только за счёт машин, русский флот разделился. Транспорта, тяжело повреждённые корабли и контрминоносцы направились во Владивосток. К ним присоединился 'Иоан Златоуст' и 'Абрек', не отличавшиеся большой дальностью. И эти корабли взяли курс на север. А вот броненосцы и крейсера флота, миновав Цусимский пролив, повернули на юго-восток. Пройдясь вдоль северного побережья острова Кюсю. До Симоносекского пролива. Где находился один из районов угледобычи Японии. И главное железные дороги пролегали буквально вдоль побережья.

Головными под флагом командующего флотом шли 'Богатырь', 'Баян', 'Аскольд'. За ними колонной шли 'Полтава', 'Севастополь', 'Император Николай I', 'Дмитрий Донской', 'Победа', 'Ослябя', 'Ретвизан'. При этом на траверзе флагманских 'Полтавы' и 'Победы' шли 'Лейтенант Дыдымов' и 'Нагадан'. Между которым шёл аэростатоносец 'Кроншлот'. Мористее броненосцев шли 'Новик' и 'Боярин'. Замыкали построение русского флота крейсера 'Паллада', 'Диана', 'Аврора', и минные заградители 'Енисей' и 'Амур'. Которые служили арьергардом.

При виде этой силы, прущей к берегам Японии, все встречные пароходики, шхуны и рыболовецкие посудины поспешили убраться с дороги. Благо, для японцев, русские корабли шли экономичным ходом, для экономии угля. А транспорта снабжения, которые должны были идти в порты Кореи, в этот день, во избежание так сказать, отстаивались во Внутри-японском море. И достигнув входа в Симоносекский пролив, благо начинался вечерний прилив, русские корабли прошли вдоль побережья. Открыто пользуясь тем, что береговая оборона, в этом стратегически важном, для Японии, районе появиться не скоро.

Над 'Кроншлотом', при подходе к проливу, подняли аэростат. Позволивший сразу определить и обстрелять флотом цели. От посёлка Вахамуцу и до посёлка Модзи, где начинается дамба, с разводным мостом, на остров Хонсю. Обрушив свои снаряды на любую представляющую ценность цель. Железнодорожные станции, разъезды, мосты, грузовые эшелоны, подходящие к побережью части территориальной обороны. При этом, следовавшие с флотом, 'Енисей' и 'Амур' выставили мины, в том числе и рассчитанные на всплытие не сразу, при постановке, в Симоносекском проливе. На самом коротком пути, для японских транспортов снабжения, из Внутри-Японского моря к Квантуну. После чего русские корабли развернувшись, взяли курс на Владивосток, на север.

Нельзя сказать, что адмирал Того не попытался противодействовать такому демаршу, как обстрел метрополии Японии. Его корабли ещё ночью прибыли в Сасебо, где на них стали спешно заделывать повреждения, грузить уголь и боеприпасы. И узнав о рейде русского флота вдоль побережья, он, взяв броненосцы 'Фудзи' 'Сикишима', броненосные крейсера 'Касуга', 'Ниссин', 'Якумо' и 'Асама' и крейсера третьего боевого отряда выдвинулся к Цусимскому проливу. Где, объединившись с крейсерами второго флота Камимуры, японский Объединённый флот, попытался догнать русские корабли. Но только когда солнце уже клонилось к закату, крейсера третьего отряда доложили, что видят дымы уходившего на север русского флота. Попытка преследовать русские корабли ночью не увенчалось успехом. И после расвета, японцы повернули от острова Дажелет[21] назад. В Сасебо и Такесики.

[17] В реальной истории на 'Рюрике' оставалось действующими только по одному шестидюймовому и сорокасемимиллиметровому орудию. При этом, от атаки миноносцами японцев, 'Рюрика' оберегало только стремление адмирала Камимуры захватить русский крейсер.

[18] Эти атаки имели место в реальной истории.

[19] Удачное попадание, последствие которого выделяется на фоне остальных.

[20] Это попадание имело место быть, в реальной истории, в 6 часов 17 минут.

[21] Сейчас остров Уллындо, принадлежащий Корее.

7

Стоило адмиралу Вирениусу вернуться домой, как он сразу понял, что то не то, что то случилось, и психологическая атмосфера, в доме, поменялась. Аюми, вместо того что бы подбежать к нему, взять пальто и фуражку, при этом щебеча об своих успехах на поприще синематографа, была вся какая скованная и зажатая. Выглядела девушка очень испуганной. И когда Аюми, кланяясь вместе с остальными, казалось, что девушка сгибает спину даже больше остальных.

— Что случилось? — осмотрев, трёх стоящих перед ним женщин, спросил адмирал, стараясь не придать голосу чрезмерную суровость. И Оливия, и Чжань Ли, обменялись взглядами и уставились на Аюми, которая ещё больше сжалась и пискнула, покусывая свои губы:

— Ничего не случилось.

Похоже, предстояло разбираться с семейными проблемами. Хотя очень хотелось отдохнуть. После сражения и перехода на Эллиоты, даже подремать в кресле получалось урывками. Но они успели, за двое суток, и эвакуировать базу, и даже заставить всплыть 'Витязя'. Причём не только всплыть, а даже, ещё в течение почти десяти часов, сумели облегчить крейсер, откачав несколько сотен тонн воды. Что позволило не бросить последний трофей на рейде островов, а взять его на буксир. И как только, уже на закате, последнюю пушку береговой обороны втянули на самоходную баржу, адмирал приказал начать прорыв к Порт-Артуру. Стараясь не попасть на глаза, дозорам японского флота. Для этого пришлось сначала взять курс на запад и выйти в пролив, отделяющий Эллиоты от Ляодунского полуострова. Что бы, выход русских кораблей, не засекли, контролирующие главный проход на рейд Эллиотов, японские дозорные миноносцы. И пройдя проливом поменяли курс на запад, к островам Блонд, где, не доходя островов, прошли проходом между минными полями. И взяли курс на юг. Стремясь проскочить между дозорами японцев. И только в море, на траверзе залива Талиенвань, русский отряд взял курс на Порт-Артур. Благодаря этому, только перед рассветом, произошло столкновение с четвёркой японских миноносцев. Которые тут же отвернули и, набрав ход, пошли к острову Торнтон. В результате дымы на горизонте появились тогда, когда головные русские корабли уже поворачивали в створ, направляясь на внутренний рейд Порт-Артура. И теперь хотелось нормально поесть, сменить одежду, но, похоже, всё откладывалось.

— Вы уже завтракали? — посмотрев на китаянку, спросил Вирениус.

— Да, господин, — попыталась изобразить книксен, что бы по-европейски выразить свой почтению адмиралу, Чжань.

— Тогда попрошу, приготовь мне завтрак, — кивнул адмирал и посмотрел на Оливию, — Оливия, прошу вас организовать мне ванную.

И стараясь говорить как можно ровнее и дружелюбнее Вирениус произнёс:

— Аюми, пойдём в гостиную, расскажешь, что случилось.

Но, когда адмирал, устало, опустился в кресло, девушка осталась стоять возле двери, теребя в руках подол платья. Всячески стараясь глазами не встречаться с взглядом мужчины.

— Что случилось?

— Ничего, господин, — произнесла девушка, а потом как будто сама, испугавшись своей смелости, зажмурила глаза.

— Ну, во-первых, не господин, а дядя Андрей. Мы же кажется, договаривались. А во-вторых, сядь. И успокойся.

Девушка послушно присела на краешек дивана, продолжая кусать свои губы и руками теребя подол своего платья.

— Ещё раз спрашиваю, что случилось, ведь не зная что именно, я просто не смогу помочь.

Но в ответ, у девушки, только навернулись слёзы. И было видно, что она готова убежать, и только страх удерживает её на месте. Адмирал потянулся, взял девушку за руку, и, стараясь быть как можно деликатнее, снова спросил:

— Так что случилось?

Аюми выдернула руку и, закрыв ладонями лицо разрыдалась. А от двери раздался голос Оливии:

— Она ждёт ребёнка.

— Вы уверены, — тут же посмотрел на японку адмирал. А Аюми, от этих слов, стала бить мелкая дрожь.

— Да, у Чжань такое уже два раза было.

Вирениус глубоко вздохнул, а потом с шумом выдохнул воздух и, закрыв глаза, потёр переносицу рукой. Отлично понимая, какие начнутся пересуды, вокруг его имени. И тут он почувствовал, что к его ноге кто-то прижался, обхватив ногу руками. Адмирал открыл глаза и увидел Аюми. Смотревшую на него снизу-вверх как побитая собачонка.

— Аюми, девочка ты чего? — Вирениус попытался было приподнять девушку, но та буквально вцепилась руками в его ногу, буквально заставив прикрикнуть на неё, — Так, прекрати, прекрати немедленно.

И только после этого получилось приподнять девушку и усадить её на диван, одновременно пытаясь успокоить снова расплакавшуюся девушку.

— Аюми, детка, ничего же страшного не случилось. К сожалению, это жизнь. И всё надо принимать как есть.

Девушка приподняла зарёванное лицо, и внимательно посмотрев на Вирениуса, произнесла:

-Дядя Андрей, вы меня не выгоните? Вы на меня не сердитесь?

Адмирал выдохнул и, стараясь говорить как можно доброжелательнее ответил:

— Конечно нет, девочка. Как ты могла об этом вообще подумать. А вот по поводу насколько я зол, по отношению к одному молодому нахалу, то тут разговор особый. Я, конечно, попытаюсь, с ним ещё раз поговорить, о тебе... О вас. Хотя не уверен, что он правильно всё осознает.

Аюми уткнулась в плечо мужчине и в очередной раз разрыдалась. А Вирениус обхватив одной рукой девушку за плечи, другой стал гладить её по голове, пытаясь успокоить. Чувствуя, как намокает его плечо, и осознавая, что торпеда под ногами не вызвала и десятой доли тех переживаний, которые вызвали беда этой маленькой японки. И приговаривая при этом:

— Ну всё девочка, всё. Не плачь, всё будет хорошо. И слезами делу не поможешь. А вот работать тебе придётся гораздо больше. Теперь ты отвечаешь не только за себя, но и за кого-то другого.

Услышав это, Аюми отстранилась от мужчины, и внимательно посмотрела на него:

— Я буду много работать дядя Андрей. Я всё сделаю.

— Это хорошо, девочка моя. Это ведь ребёнок мичмана фон Гернета? — спросил адмирал, а когда девушка кивнула, продолжил, с улыбкой, наблюдая, как девушка промачивает платком заплаканное лицо, — Я думаю тебе, кроме работы над кинохроникой, стоит увеличить работу и над другими проектами. Мультфильмами для начала, и над игровыми фильмами потом. Что у тебя сейчас с первым мультфильмом?

— Мы почти сделали вторую серию 'Возмездия во имя справедливости', — ответила девушка, — Если в первой серии девушки знакомятся и понимают что они избранные, то во второй им в бою помогают два рыцаря. Но вот кто они, девушки ещё не узнают, хотя и разнимут их, когда те чуть было, не передерутся. И сняли последнюю сцену, где девушки стоят на баке корабля, а потом камера отъезжает и видно, что за кораблём идёт флот. Под русскими и германскими флагами. На фоне восходящего солнца. И мы хотим снять ещё три серии, пока девушки защищают Японию и узнают, где прячется главное зло, Золотой телец.

— Три серии, это хорошо, — адмирал усмехнулся, — Но тогда вам надо рассчитывать на четыре, точно. Или даже на пять. Но их желательно будет все сделать. А вот как их отправить в Чифу я подумаю. Возможно джонками. А там их отправят к вашему с Оливией агенту в Вей-хай-Вэй.

Когда, пароход 'Саратов', привёл в британскую колонию Вей-хай-Вэй, 'Буйного', то на борту парохода находились и две японки. Вызвав небывалый ажиотаж в городе, когда с катера, прибывшего с русского парохода, на набережную взошли две японки, в традиционных японских нарядах. В сопровождении молодого человека, военную выправку которого не могли скрыть, ни светлый костюм, ни соломенная шляпа, ни светлые штиблеты. Аюми и Оливия посетили в тот раз адвокатскую контору, в Вей-хай-Вэе. С которой девушки заключили договор, о защите авторских прав и о поиске тех, кого заинтересуют их киноматериалы. Оставив хоть и рафинированный, но англоязычный, вариант кинематографических репортажей из осаждённой крепости. И первую серию своего мультфильма. Дальнейшего видение, которого Аюми рассказывала Вирениусу. Девушка как рассказывала про момент, когда аэротакси, с избранными, которые перед этим, буквально за несколько часов преодолели на поезде всю Японию, и теперь летевших к древнему храму богини, оказалось сбито летающими монстрами. И на помощь девушкам снова пришли два рыцаря с пулемётами. Два рыцаря, которых они вызвали, по своим телефонам, прямо из леса. Леса, на который и упало их аэротакси. И именно помощь этих рыцарей и позволили девушкам выбраться из летающей машины, преобразоваться и вступить в бой. Против круживших было вокруг монстров, пытающихся не выпустить девушек из кабины аэротакси.

А после боя выяснилось, что это, рыцари тайных орденов. Тамплиер и казак-характерник. При этом родная, немецкая машина-вездеход тамплиера засела в грязи, и когда её вытаскивали, то на русском внедорожнике порвался привод от двигателя, на вентилятор системы охлаждения. Который и отремонтировали, с помощью шелкового чулка, одной из девушек. После чего тамплиер и побурчал: 'теперь я понимаю, почему вы нас всегда побеждаете'. И как раз, в это время, в гостиную по-хозяйски вошёл кот. Корабельный кот 'Алмаза'. Увидев адмирала Самурай уставился на него своими немигающими, желтыми глазищами, изогнув дугой спину и задрав свой куцый хвост. Но буквально через секунду, принюхавшись, Самурай решил, что он знает, этого человека, и спокойно пройдя через комнату кот, запрыгнул на диван и завалился рядом с Аюми. Которая, увидев, что Вирениус, наблюдает за чем-то другим, смотря мимо нее, обернулась и, увидев, рядом с собой лежащего на диване бобтейла, погладила кота и произнесла:

— Я его увидела, когда мы вас в поход провожали. Он похоже опоздал, прибежал на пристань, когда уже все корабли ушли в море. И дался только мне в руки. Я его и принесла. Можно он у нас поживёт?

— Думаю можно. 'Алмаз' не скоро вернётся. Если вернётся. А нам, такой крысолов, как Самурай пригодиться. Крысы станут одним из наших самых опасных врагов. Так что пусть вас защищает, вам ещё один защитник, да ещё такой не помешает. Хотя тебе, девочка моя, не стоит так близко с ним общаться, по крайней мере, ближайшие полгода.

— Но почему?

— От кошек могут передаться паразиты, опасные для малыша, — только и произнёс адмирал, заметив, как девушка тут же отдернула руку от кота и отодвинулась в сторону. Больше Вирениус ничего добавить не успел. Тут, в комнату, заглянула Чжань, чтобы пригласить адмирала на завтрак.

8

А вот разговор с мичманом фон Гернетом состоялся только уже после заката. Когда мичман прибыл на борт флагманского броненосца и его пригласили в адмиральский салон. И выслушав рапорт мичмана, о прибытии, адмирал, сидя в кресле за столом, снова потёр переносицу и произнёс:

— У меня для вас господин мичман похоже плохая новость. Нет, для людей эта новость обычно считается хорошей. Но решать, конечно, лично вам. Так вот господин мичман, вы скоро станете отцом. Не желаете поменять свое решение?

— Нет, ваше превосходительство, — мичман побледнел, но только ещё сильнее сжал губы, — Связывать свою жизнь с этой девушкой, я не намерен.

— Зря, зря, молодой человек. Я бы конечно мог настоять, — вздохнул Вирениус, — Но заставлять вас не буду. Я не вижу, в подобном брачном союзе, ничего хорошего. Особенно для моей воспитанницы. Но надеюсь, как приличный человек, вы господин мичман, от ребёнка, не откажитесь.

При этом адмирал в упор, не мигая, смотрел на мичмана. Но тот только отвернулся и ничего не ответил.

— Хорошо, господин мичман, — сквозь зубы процедил Вирениус, — Хорошо. К сожалению, для меня, вы в своём праве. И тогда перейдём к делу. Я прогнозирую появление уже в ближайшее время передовой японской военно-морской станции на островах Мяо-Дао. По моим оценкам база будет в южной части этого архипелага. И посему, вам мичман предстоит посетить эти острова. Оценить, где и как вам будет удобнее произвести разведку этих островов. После появления там японцев. Я оцениваю ситуацию таким образом, что в течение ещё недели, эти острова будут под контролем наших дозоров. Из второго отряда миноносцев. С ними и установите взаимодействие, приказ о содействии вам, господин мичман, они получат утром. Так вот, оцените возможность вашей высадки на острова. В том числе и с каяков. Возможности создания там скрытых наблюдательных пунктов. С целью ведения наблюдения, за возможными местами стоянок вражеских кораблей. Задача ясна, господин мичман?

— Так точно, ваше превосходительство, — вытянулся, по стойке смирно, мичман, — задача ясна.

— Тогда, по поводу вашей задачи, обращаю ваше внимание, господин мичман, на соблюдение секретности, относительно островов Мяо-Дао. В Порт-Артуре у японцев слишком много ушей. И я не хочу, чтобы до них дошло, что я интересуюсь островами. А по сему, ходите до этих островов, на одних и тех же кораблях. Убирая нижние чины в трюм, когда вы будите покидать корабль и возвращаться на него. И сами не распространяйтесь, где вы и что делаете. Понятно?

— Так точно, ваше превосходительство, — мичман продолжал стоять навытяжку перед адмиралом, который тяжело вздохнул и добавил:

— А по поводу сегодняшнего вашего вызова, всем говорите правду. Что разговор был относительно моей воспитанницы. И что я вами крайне недоволен. Всё понятно? Если да, то ступайте. И берегите себя, господин мичман, ребёнку нужен отец. Даже такой.

Фон Гернет молча поднёс руку к фуражке и развернувшись вышел из адмиральского салона.

Глава 15.

1

Для встречи с генералом Белым, адмиралу Вирениусу пришлось отправиться к Большому Олиному Гнезду. Высоте, довлеющей над всеми высотами, главной обороны крепости. По первоначальному плану оборонительных сооружений, на этой высоте должна была быть смонтирована батарея из двух шестидюймовых морских орудий. Но адмиралу удалось убедить, что при такой установке, на гребне вершины, орудия окажутся крайне уязвимыми. И будут быстро потеряны[1]. Поэтому лучше всего разместить шестидюймовые орудия за высотой. А эту батарею перенести ниже по склону и вооружить стосемимиллиметровыми пушками. Для ближней поддержки фортов два и три. А вот защищённый, наблюдательный пункт, для командующего обороной, на ней окажется в самый раз. Для чего флот готов выделить трофейную боевую рубку броненосца 'Ясима'. Части, которой, как раз волоком и тащили, для установки на позиции. И оставив Аюми, возле автомобиля, снимать на кинокамеру как солдаты, матросы и китайцы волоком тащат, в гору, многотонные бронеплиты, адмирал поднялся на саму высоту.

Где, под пологом, и застал генерала Белого и капитана Шварца. При этом капитан, стоя под натянутым пологом, рядом с тем местом, где для установки бронеплит заливали основание. Из которого уже торчал каркас, на который бронеболтами должны были закрепить бронеплиты. Для монтажа которых, на вершине высоты, уже устанавливали пирамиду с талями. А в глубину горы уходил круглый лаз. Защищённый бронезащитой в виде трубы, так же снятой с японского броненосца, где она помимо запасного выхода, служила и защитой приводов рулевого управления. А теперь предназначалась для защиты запасного выхода в узел связи, а из него бетонированную потерну, ведущую на обратный скат высоты. И сейчас, в буквальном смысле на местности, капитан Шварц показывал генералу Белому расположение основных оборонительных позиций. С их привязкой на местности.

Предъявленный приказ губернатора, не вызвал серьёзно отторжения у генерала. По крайней мере, его лицо не высказывало неудовольствия. Да и после этого, генерал Белый согласился с предложением адмирала, по созданию на Большом Орлином Гнезде, командного пункта обороны крепости. Сказав, что от сюда действительно открывается отличный вид, на всю главную линию обороны. Но адмирал Вирениус всё же поспешил сразу направить сотрудничество в конструктивное русло. И предложив вести дальше разговор без чинов, адмирал сказал:

— Василия Федоровича, я как человек сугубо морской, могу что то, в обороне крепостей, недопонимать. И потому, прошу вас стать моим заместителем. И возглавить оборону крепости. Я вижу, что в обороне крепости, главенствующая роль, будет принадлежать артиллерии. Для которой, просто необходим умный и грамотный руководитель. И им я вижу именно вас, Василий Федорович. И именно вы и сможете возглавить общую оборону крепости. Возглавив в первую артиллерию в этой крепости. При необходимости руководя огнём всей артиллерии. В том числе, и при необходимости, концентрируя её на необходимых участках. При этом я думаю возложить на, Романа Исидоровича, именно оборону позиций. Сначала полевых. А потом и крепостных. Но и его так же назначить своим заместителем. При этом я предлагаю разделить оборону крепости на четыре участка. Восточный, вокруг первого и второго фортов. Центральный, вокруг третьего и четвёртого фортов. Западный, по хребту Паньлушань, вокруг пятого и шестого фортов. Ну и Приморский. Последнему подчинить и все находящиеся резервные части. Командующим этого участка назначить генерал-майора Горбатовского. Командующими остальных участков будут командиры развёртываемых на них дивизий. Командиров артиллерии, каждого из участков, я думаю, вы назначите сами, Василий Федорович. Генерал-майора Церпицкого, я бы хотел, назначить заведующим госпиталей и складов. Возложив на него обязанности, по руководству тылом, как крепости, так и флота, — при этих словах адмирала, генерал Белый прищурился, и внимательно посмотрел на Вирениуса, который усмехнулся и продолжил, — Да, да, Василий Федорович, для, более плодотворной, защиты крепости я намерен объединить запасы флота и армии. А значит, вы сможете рассчитывать не только на продовольствие, но и как минимум дополнительно на несколько сот тысяч снарядов и большее количество патронов. Для этого и назначить общего командующего тылом. Надеюсь, Викентий Викентьевич, сможет произвести инспекцию всех складов. Выяснить, что, в общем, есть в крепости, что можно использовать для её обороны. Ну и соответственно более рационально использовать имеющиеся ресурсы. Как вам такие предложения, Василий Федорович?

Генерал Белый кивнул в знак согласия, с такой постановкой вопроса, а адмирал Вирениус продолжил:

— Но есть момент, на котором, я хочу заострить внимание. Японцы знают где находятся наши запасы. И есть опасения, что при начале осады они постараются эти запасы уничтожить. Поэтому я и считаю, что нам необходимо, все запасы переместить на Ляотешань и Тигровый полуостров. Включая и частные запасы. Того же Чурина, например[2]. Что и должно будет стать первоочередной задачей для генерал-майора Церпицкого. А то согласитесь не гоже, когда склады находятся между первой и второй линией обороны крепости.

— То есть, Андрей Андреевич, как я понимаю, — генерал Белый откинувшись на спинку стула, внимательно посмотрел на адмирала, — вы передаёте крепости все имеющиеся снаряды и все свободные орудия? А то обещали передать призовые гаубицы и десантные орудия, как только сядем в осаду, а они всё ещё за флотом. Да и все морские пушки, что на кораблях не установлены, в крепость передадите?

— Так забирайте гаубицы и десантные орудия, Василий Федорович, и пулемёты забирайте, — улыбнулся в ответ Вирениус, — А то мне, всё как-то не получалось встретиться с вами. Мало того, я вам полностью бронепоезд и бронедрезину передам. И даже свободные морские орудия отдам. Причём, что бы вам артиллеристов для них искать не пришлось, и расчёты из моряков при них оставлю. И мало того, я вам отдам все незадействованные минные аппараты. Как девятидюймовые, с катеров, для метательных мин, общим числом до полсотни. Так и четырнадцати, да и шестнадцатидюймовые, минные аппараты. Их всего побольше трёх десятков будет, вместе с призовыми. Причём отдаю тоже вместе с минами. Но есть момент, Василий Федорович, есть один момент.

— Это же какой же, Андрей Андреевич? — хитрый казак продолжал внимательно смотреть, на не менее хитрого финна, — Да и зачем мне торпедные аппараты на сухопутном фронте? А вот бронепоезд — это хорошо. Назначу его командиром поручика Костенко. Из третьей Восточно-Сибирской артиллерийской бригады. Он, после госпиталя, может передвигаться только с помощью трости, и на бронепоезде армейской частью экипажа как раз и командует. Можно сказать, самый подготовленный у меня офицер, в этом деле. Только добавлю ещё несколько платформ, защищённых мешками с землёй, с полевыми орудиями, как по мне существующей огневой мощи бронепоезду не хватает.

— Я не возражаю, Василий Федорович, совершенно не возражаю. Благо теперь это полностью ваше. Но если вдруг, Василий Федорович, флоту понадобятся орудия, чтобы установить их на корабли, то я попрошу орудия вернуть. Допустим, вот сей момент, мне нужны две шестидюймовые пушки, чтобы установить их две уже построенные самоходные баржи. Хочу превратить их в плавающие батареи и терроризировать морские фланги японцев. Ну и мне, понадобиться в ближайшем будущем, семь двенадцатисантиметровых орудия. Для вооружения четырёх бронированных канонерских лодок. Которые, я намерен использовать для тех же целей, в первую очередь поддержка фланга армии. Ну и для большего удобства работы по берегу, я хочу несколько переоборудовать канонерские лодки 'Отважный', 'Грозящий', 'Бобр' и 'Сивуч'. Для этих целей мне необходимо дополнительно шесть орудий. Причём для 'Отважного' и 'Грозящий' желательно четыре шестидюймовых орудия, с длинного ствола в тридцать пять калибров. А в запасе флота всего три таких орудия. Но есть шесть орудий Армстронга, снятых с 'Ясимы'. Вот я и буду два таких орудия ставить на баржи, три на 'Отважного'. 'Грозящий' же получит дополнительно к своему две тридцатипятикалибровые шестидюймовки. 'Бобр' и 'Сивуч' получат дополнительно по одной двенадцатисантиметровые пушки. Вдобавок, к той такой же пушке, что уже на канонерках установленные, взамен более древних шестидюймовок, что вы, как я понимаю, уже для нужд крепости приспособили, — адмирал позволили себе улыбнуться, а потом продолжил, — Так что флот, я думаю, передаст крепости и все запасные орудия. А также высвободившиеся, после перевооружения канонерских лодок на трёх дюймовки, мелкокалиберные пушки Гочкиса. Но может случиться так, что флот, выделив свои запасные орудия, для обороны крепости, потом попросит их назад.

— Это хорошее предложение. Да и думаю, по мере необходимости, мы эти вопросы решим. Благо и позиции для батарей, из этих орудий, назначим недалеко от порта, — усмехнулся в усы генерал, — Но зачем же мне минные аппараты то, Андрей Андреевич? Или на тебе убоже, что мне негоже?

— Ну зачем же вы так, Василий Федорович, разве я вам чего плохого предложу? — улыбнулся в ответ Вирениус, — Допустим после выстрела, из аппарата минного катера, мина, по инерции, идёт ещё саженей до тридцать. В воде. В воздухе, думаю, она пролетит саженей сто, а то и все сто пятьдесят. Может быть несколько меньше. И обрушит на плотные пехотные цепи больше полутора пудов влажного пироксилина[3]. А если с форта или укрепления прилетит не одна такая мина? А если четырнадцати или пятнадцати дюймовые мины прилетят? Пироксилина то, в них, побольше будет. А что бы лучше летели мы их ещё и облегчим.

— Хм, Андрей Андреевич, звучит очень интересно, — хмыкнул генерал Белый, — Вот только у меня сомнения берут, что эти ваши самоходные мины будут эффективны против идущей в атаку пехоты.

— Как знать, как знать, Василий Федорович, — ответил Вирениус, — Психологический эффект должен быть просто протрясающий. Перекрывающий всё грохот, от порохового заряда, и огромная 'рыбина', летящая по небу в твою сторону. Которая потом взорвётся с огромным взрывом. Могут и не выдержать, отступить. Но у меня есть мнение, что не это будет главным в применении этих средств.

— А что вы Андрей, Андреевич, видите главной целью для этих средств?

Адмирал поморщился, а потом произнёс:

— Я прогнозирую, что после неудачных штурмов, противник начнёт минную войну. Станет делать подкопы. Из расчёта подвести под наши укрепления мины. И подорвать их. Для противодействия этому, я предлагаю организовать, уже сейчас, на всех укреплениях слуховые колодцы и противоминные галереи. Выведенные хотя бы саженей на пять вперёд от укреплений. И вот выявив, что противник ведёт подкоп и, определив, где этот подкоп может вестись, мы обрушиваем, на предположенное место ведения противником инженерных работ, пуда три, а то и четыре, влажного пироксилина. К тому же, чтобы противодействовать нашей артиллерии и сократить время для преодоления нейтральной полосы, я думаю, противник будет прокладывать свои окопы в двадцати, двадцати пяти саженях от наших укреплений. И вот что бы предотвратить, столь близкое приближение к позициям крепости, я и предлагаю использовать минные аппараты. С небольшими мортирами в крепости то проблемы. Насколько я помню, всего две девятисантиметровых, взятых у китайцев. А стрелять по противнику, находящемуся на таком расстоянии, от наших позиций, даже из шестидюймовых мортир, будет проблематично. Не говоря уже про девятидюймовые и одиннадцатидюймовые.

— Но, кажется, эти аппараты, чертовски тяжелы и крайне нежны в обращении, Андрей Андреевич, — продолжил высказывать опасения генерал Белый.

— К сожалению, это так, Василий Федорович. Хотя всё конечно относительно. Девятидюймовые аппараты весят пятнадцать пудов. И способны забросить четырёхпудовую мину. С полутора пудами взрывчатого вещества. Такие установки вполне можно переносить и использовать как подвижные мортиры. А вот четырнадцатидюймовые и пятнадцатидюймовые аппараты да, они больше стационарные, и весят до стодвадцатипяти пудов. Но ведь и у вас в артиллерии есть стодвадцатипудовые шестидюймовые орудия. Правда, минные аппараты требуют весьма деликатного обращения. Так что, придётся подумать, и о защите для них, в виде крытых капониров и возможности выдвинуть аппараты на огневую позицию. Благо, они будут способны закинуть мину, имеющую до пяти пудов пироксилина, в пятнадцатидюймовой мине. Думаю, этого достаточно, чтобы при удачном попадании обрушить свод минной галереи или завалить несколько саженей окопов.

Генерал Белый только хмыкнул в ответ, а потом, посмотрев на Вирениуса, с некоторой ехидцей предложил:

— А давайте-ка, испытания проведём, Андрей Андреевич? Посмотрим, как себя это оружие поведёт.

— Обязательно проведём, Василий Федорович, обязательно.

— А что с вооружением повреждённых кораблей, Андрей Андреевич? — решил тут же взять все, что можно Белый, — На эти пушки крепость может рассчитывать?

— Вот с этим сейчас сложнее, — хмыкнув, ответил адмирал, — 'Грозового', 'Лейтенанта Буракова', как только последнего приведём в порт, '230-й', 'Гром', а в перспективе и 'Витязь', я планирую восстановить. Причём, для последнего, попрошу крепость вернуть пушки назад. Ну, кроме конечно самой большой, тридцатидвухсантиметровой. Вопрос с 'Муравьёвым-Амурским' открыт. Приведём крейсер в Порт-Артур, значит, будем ремонтировать. Не приведём, значит, о пушках для него и не заикнусь. Ремонт же 'Командора Беринга', 'Боевого' и транспорта 'Европа', я не нахожу рациональным. Оставим на потом. Скорее всего, уже после войны. Но с этих кораблей вы, Василий Федорович, дополнительно можете рассчитывать только на две трёхдюймовки с 'Боевого'. Всё остальное и так у вас.

— А потом, Андрей Андреевич? Я думаю, повреждения у кораблей будут.

Адмирал развёл руками:

— Как вы сами сказали, Василий Федорович, вопросы будем решать по мере их появления. Но вот о нескольких орудиях, переданных в своё время флотом, мне представляется, стоит поговорить сейчас. Что бы их не потерять.

— Это, какие такие орудия, — нахмурился Белый.

— На семнадцатой батареи, Кинджоуской позиции, были установлены две старые, корабельные, двенадцатисантиметровки Круппа. А на батареях, возле Талиенваня, были установлены девять четырнадцатисантиметровые испанских пушки. В дополнение к пяти двадцатиодносантиметровым пушкам Круппа, — стал перечислять Вирениус, — Так, вот, мне представляется, что эти пушки пора начать перемешать в Порт-Артур. Благо железная дорога там не далеко. И эти орудия надо установить на южном берегу Голубиной бухты. Причём установить из расчёта, использования, как для нужд береговой обороны, так и для работы против наземного противника.

— Зачем это вам, Андрей Андреевич? — генерал Белый выглядел заинтересованным.

— С одной стороны, мы уберём весьма ценные орудия, из угрожаемой зоны. С другой же, мне необходима зона безопасности для кораблей флота вплоть до бухты Луизы. Откуда, я намерен, поддерживать корабельной артиллерией левый фланг сухопутной обороны. Если там не будет орудий, то это место станет ловушкой для наших кораблей. Так что прошу вас, Василий Федорович, прикройте флот. А что предлагаю эти орудия, так для них и боеприпасов осталось не много. К сожалению. Но для береговой обороны должно хватить.

— Хорошо, Андрей Андреевич, просьбу флота принимаю, — согласился генерал, — Но и от вас в этом деле помощь будет нужна. Особенно нужны будут руки.

— С людьми и у меня проблемы. Но давайте будем использовать китайцев, — усмехнулся Вирениус, — за оплату продуктами они много сделают. И будем использовать весь имеющийся, в Квантунской области, скот. Причём как тягловую силу. Один вол же заменяет несколько человек.

Ещё в свою бытность губернатором, как только японцы высадились на материк, генерал-лейтенант Стессель распорядился изъять, у населения, весь скот, находящийся на территории Квантунской области[4]. Где согласно данным, на конец 1903 года, у более чем трехсот тысяч населения, включая и туземное, находилось 2298 лошадей, 22176 голов крупного рогатого скота, 9896 мулов, 15540 ослов, 30088 свиней, 15443 овец и коз. Став губернатором Квантунской области адмирал Макаров внёс в распоряжение уточнение. Скот не изымался. А покупался, хотя и принудительно. Как и фураж для него. В результате для работ по оборудованию позиций удалось использовать тягловый скот, от ослов и до волов. Что ускорило работы по возведению позиций. А в крепости были собраны большие запасы мяса. В виде солонины.

А потом адмирал продолжил:

— И вообще, Василий Федорович, вам как коменданту крепости стоит подумать о китайцах. Перед началом войны их в городе было порядка тридцати пяти тысяч. Плюс большое количество китайцев живёт в окружающих город населённых пунктах. И мне представляется, что нам необходимо полнее использовать этот ресурс. Вплоть до того, что всех, кто работает на вспомогательных судах, в мастерских, и вообще необходим для обеспечения жизнедеятельности крепости, даже как сапожники или золотари, необходимо официально поставить на довольствие. Но, всех лишних, выселить из города, в окружающие поселения. Пусть, на те же строительные работы ходят оттуда.

— Хотите, Андрей Андреевич, на начало осады избавиться от всех лишних ртов? Но оставить нужные руки? — усмехнулся генерал, — А как же работы в городе? Тот же док для броненосцев.

— Да хочу. Хочу, чтобы совершенно лишних ртов в крепости не было, — согласился Вирениус, — И обращаю особое внимание, что скоро осень. Будет сбор урожая. Необходимо будет, изъять у туземного населения все излишки. Особенно излишки овощей. И, конечно же, за плату. Дабы и население на нас не озлить. И что бы у японцев проблемы возникли. А вот работы над доком, для броненосцев, пора сворачивать. Этот прожект продолжим уже после войны. И всё, что сейчас будем строить в городе, из глобального, это второй проход для кораблей, с молом перед ним. Что бы там была, пусть и не большая, но закрытая гавань. Но тут уже больше работы для землечерпальниц и грунтоотвозных шаланд.

Генерал, соглашаясь, кивнул:

— Да, там уже и в отлив, вброд не перейти. Приходиться всё необходимое возить на Тигровый полуостров баржами.

— В перспективе, думаю, построим разводной мост. Но это потом. А пока надо, в течение полугода, довести, глубину канала, до того, что бы в прилив броненосцы пройти могли. Но помимо этого, Василий Федорович, необходимо реализовать два прожекта. До начала непосредственной осады.

— Это, какие же прожекты, Андрей Андреевич?

— Первый вы и так знаете, Василий Федорович, это продлить железнодорожный путь в порт и к казармам, на восточном склоне Перепелиной горы. Конечно же, с засыпкой грунтом мелководья в Купеческой Гавани. А также к Инженерному Городку и интендантским складам. Единственное дополнение, это ещё проложить ветку вдоль северного берега Пресноводного озера, до дач. И эту ветку сделать двупутной. Что бы на один путь загнать лишний подвижной состав, а на второй организовать позиции для железнодорожной батареи. Да и бронепоезду будет, где маневрировать. Для этого взять шпалы и рельсы в Дальнем. Совершенно забрав их, оттуда. И для ускорения работ шпалы укладывать прямо на землю. Большие скорости нам не нужны. А вот возможности, для манёвра бронепоездом и батареей, не помешают.

Генерал Белый нахмурился, но в знак согласия кивнул, соглашаясь с тем, что это нужно сделать:

— Вы знаете, Андрей Андреевич, тут я с вами соглашусь. А какой же второй прожект, вы желаете реализовать?

— Мне представляется необходимым, помимо существующей, линии обороны создать ещё и тыловую линию обороны. Для чего использовать, в Восточном секторе, Китайскую стенку. Только её усилив. А в Западном секторе создать линию капитальных оборонительных сооружений. По рубежу гора Обелисковая, гора Зубчатая, гора Рыжая и далее до Голубиной бухты. У меня есть опасения, что, подойдя к крепости, японцы с ходу попытаются атаковать оборонительную линию. Как они это сделали десять лет назад. И сумеют прорваться в город. Обойдя узлы обороны. А наличие подобной оборонительной линии, заполненной войсками, позволит выиграть время. Не дав противнику с ходу ворваться в крепость. Причём это должны быть специально выделенные части, а не резервные.

— Хм, вы знаете, Андрей Андреевич, это будет сложно, выделить такие части, — с сомнением высказался генерал Белый, — Да и строительных материалов может не хватить.

— Ну первый вопрос, Василий Федорович, решается тем, что во второй эшелон обороны, будут выводиться части, отводимые с передовой на отдых. Или переформирование. Одновременно пусть заполняют и эту линию обороны. Пустой её держать нельзя. А вот по поводу материалов, то тут думаю, есть резон пригласить капитана Шварца. Как эксперта, — адмирал Вирениус обернулся к группе офицеров, стоящих поодаль и произнёс, — Алексей Владимирович, подойдите, пожалуйста, нам ваша консультация нужна, как специалиста.

И когда инженер подошёл, то адмирал коротко высказал своё предложение, заставив офицера ненадолго задуматься, а потом произнести:

— Ваше превосходительство, после постройки главной линии обороны и новых мастерских, мы будем испытывать большие потребности в цементе и в дереве. Единственно, что у нас ещё будет это кирпичи. Но кирпичи плохая преграда для бомб, гранат и легко пробиваются пулями. А вот чем заделать стенки траншей на этой линии обороны я даже не знаю.

— Ну как бы, — Вирениус посмотрел на Шварца, — наиболее важный для нас, восточный сектор сейчас прикрыт, Китайской стенкой. Западный сектор я думаю можно будет сделать и в ходе осады. И вы правы, Алексей Владимирович, со строительными материалами могут возникнуть трудности. Но сейчас крепость может как использовать запасы морского ведомства, так и реквизировать их у обывателей. Конечно с оплатой. Хотя бы после войны. И я не спорю, один кирпич очень легко пробивается пулей. А если будет конструкция из двух кирпичных стенок, сложенных на глиняной основе, с промежутком, заполненным камнями, в смеси с той же глиной. Причём сооружение квадратное в плане, и с рядом амбразур, на всю длину стены. То есть сооружение оказывается рассчитанное на взвод и приспособленное для круговой обороны.

Вирениус взял лист и схематично изобразил кирпичный ДЗОТ и протянул капитану рисунок:

— Вот где-то подобное. Кстати в крепости кирпичи производятся? При этом надо будет подумать о перекрытии этого сооружения сверху. Возможно и лишними рельсами. Но надо решить, что можно использовать из имеющегося. А вот окопы можно укрепить плетнём. Вы, Алексей Владимирович, на Дону, Кубани, в Малороссии были? Там из длинной лозы заборы плетут. Вот подобное для укрепления стенок окопов и использовать.

— Так точно, ваше превосходительство, — тут же откликнулся капитан, — Кирпичи производим на месте. Но вот подобное сооружение испытать надо. Как и использование плетня, в сооружении окопов.

— Как испытаете, господин капитан, тут же доложите мне, — произнёс генерал Белый, — мне тоже интересно использование этих материалов в оборонительных сооружениях.

— Будет похуже чем бетон или дерево, — поморщился Вирениус, — Но, нам необходимо, что бы противник остановился. Не пошёл дальше. И у них, скорее всего ничего не будет, мощнее винтовок. А обстрел пехотой противника кирпичная кладка, даже на глиняном растворе, толщиной в полсажени, выдержать должна. И тут есть ещё один момент, который я бы с вами, Алексей Владимирович, хотел обговорить.

— Это какой же, ваше превосходительство?

— Я предложил использовать, в качестве противоштурмового оружия, для обороны фортов, минные аппараты, малых калибров. Конечно же, после проведения испытаний. Всего получается, около полусотни девятидюймовых, с минных катеров. И десятка три, четырнадцати и пятнадцатидюймовых минных аппаратов, в основном призовых. Боезапас по четыре мины на малые и до трёх выстрелов, на большие. И если, малые имеют вес в пятнадцать пудов, и их транспортировка возможна вручную, с установкой на любой позиции. То большие имеют вес, до ста двадцати пудов, и соответственно они могут быть либо стационарные, либо необходимо предусмотреть, что их, возможно, придётся выдвигать из защитных капониров, и по рельсам выкатывать на позиции. Откуда и производить выстрел по скоплению войск противника. При этом сами такие аппараты весьма требовательны к повреждениям. А сами мины могут и взорваться от повреждений. Поэтому применение мин я вижу так. На всех фортах и укреплениях делаются защитные бетонные капониры, под два минных аппарата. Один боевой, другой резервный. Капонир совмещается с минным погребом. Где находятся подготовленные к выстрелу мины. Думаю, их надо будет облегчить, убрав не нужные механизмы. При окончании обстрела и начале штурма, а также для уничтожения инженерных сооружений противника, подготовленный к выстрелу аппарат выкатывается по рельсам на позицию и производиться выстрел. А сам аппарат, до начала ответного огня убирается, в капонир. Конечно, желательно подумать, как на данной установке менять угол возвышения аппарата. И оборудовать на огневой позиции поворотный круг. Но предварительно конечно проведём испытания. И я хочу, чтобы вы присутствовали. И если, Василий Федорович, одобрит этот прожект, то тогда вы и озаботитесь его реализацией.

— Хорошо, ваше превосходительство, — невозмутимо ответил Шварц, — Я приму участие в испытаниях.

Но в этот момент генерал Белый произнёс:

— Господин капитан, его превосходительство, контр-адмирал Вирениус, опасается, что противник будет вести против нас минную войну. В случае не удачных штурмов. Какова ваше оценка, возможности ведения противником таких боевых действий? Что мы можем этому противопоставить уже сейчас? И какова будет ваша оценка, по применению, против минных галерей и полевых укреплений, боеприпасов с зарядом от полутора, и до пяти пудов, влажного пироксилина.

Вопрос заставил капитана задуматься, но он всё же произнёс:

— Оборона Севастополя показала, что подобные боевые действия вполне возможны, ваше превосходительство. Особенно если позиции сторон сблизятся, до нескольких десятков саженей. Но проектами укреплений не предусмотрено ведение подобных боевых действий, мне доработать проекты, ваше превосходительство?

— Да, господин капитан, доработайте, — кивнул генерал Белый, — Что для этого надо?

— В первую очередь оборудовать слуховые колодцы, — тут же начал докладывать Шварц, — Где будут находиться слухачи, контролирующие работу сапёров противника. Ну и приготовить, на укреплённых позициях, забетонированные входы для противоминных галерей. Откуда и будем вести, эти галереи, навстречу галереям противника.

— Организуйте всё необходимое, господин капитан, пока мы можем это сделать без противодействия противника. И как вы оцениваете воздействие зарядов в полтора пуда и в пять пудов пироксилина на потерны противника? — продолжил спрашивать инженера генерал Белый.

— Заряд, в полтора пуда, скорее всего не сможет разрушить минную галерею, как-никак она будет проходить на глубине сажени, а то и полутора саженей под уровнем земли, — ответил Шварц, — А вот пятипудовый заряд будет представлять для галерей серьёзную угрозу. Вы ваше превосходительство намерены использовать минные аппараты моряков, для борьбы с инженерными сооружениями противника?

— В том числе тоже, — подтвердил предположение капитана генерал, явно собираясь отпустить Шварца.

Но тут слово взял адмирал Вирениус, который произнёс:

— Василий Федорович, если вы закончили, тогда у меня к вам, господин капитан, тоже есть вопрос. Как я понял, вы, Алексей Владимирович, когда я подошёл, как раз докладывали, Василию Федоровичу, состояние дел в крепости.

И дождавшись согласия капитана Вирениус продолжил:

— Тогда, Алексей Владимирович, я попрошу вас, коротко описать общее состояние дел по укреплениям крепости. Особенно, в области сооружения фортов и укреплений, главной оборонительной линии.

— Первый и второй форты, первое и второе укрепление, долговременная батарея литера 'А' и 'Б' закончены строительством как основные позиции, — начал было доклад Шварц, но его остановил Вирениус:

— То, что, второй форт построен по основному проекту это хорошо. Его и третий форт я вижу, как основные позиции в Восточном и центральном секторах. Но прошу вас, Алексей Владимирович, продолжайте.

— Так точно, ваше превосходительство, — продолжил Шварц, — Мы исходили из тех же предпосылок. Но вот форты три и четыре, укрепление номер три, а также долговременные батареи литер 'В' и 'Г' сооружены уже как временные позиции. Начаты бетонные работы на укрепление номер четыре и батареи литера 'Д'. Ведутся земляные работы на форт номер пять и укреплении номер пять. Для форта номер шесть и укрепления номер шесть производиться разметка на местности[5]. Так же возникло предложение дополнительно создать долговременные батареи литер 'Е' и 'И'. Но для них готовятся только проекты.

Вирениус поморщился:

— Возможно стоит ускорить работы на форту номер шесть. Это будет ключевая позиция западного оборонительного сектора. А проекты новых долговременных батарей, предоставьте. Рассмотрю.

— Так же, ваше превосходительство, — тут же ответил Шварц, — приходиться производить строительство полевых позиций на Волчьих горах. Это задерживает работы на основной позиции.

— Да лучше бы было если основной рубеж обороны строили на Волчьих горах, — тяжело вздохнул адмирал, — Но там, мы никак не успеваем построить долговременные оборонительные позиции. А что с сооружением полевых позиций между капитальными укреплениями?

— Все батареи, кроме противоштурмовых батарей, перенесены на обратные склоны высот. Так же оборудуются несколько линий окопов, британского типа. С созданием противоштурмовых, фланкирующих оборонительных сооружений. Они практически готовы, по всей линии обороны. Как и все командные и наблюдательные пункты. Основные работы там сейчас ведутся по сооружению ходов сообщения, медицинских пунктов и блиндажей для размещения личного состава.

— Это хорошо, — кивнул Вирениус, — А что с передовыми позициями главной оборонительной линии.

— Как передовые и отсечные позиции для рубежа по Волчьим горам готовятся оборонительные сооружения на высотах Дагушань и Сяогушань. Там, так же готовы фланкирующие оборонительные сооружения. Три, а местами четыре линии окопов. Готовы командные пункты и артиллерийские батареи. Но ведутся работы на вспомогательных сооружениях. В районе же населённого пункта Шуйшуин, сооружены три редута, Водопроводный, Скалистый и Кумирнеский. А также готовы несколько батарей и линии окопов, с оборонительными сооружениями. Соединяющие основную позицию, с позицией на Волчьих горах. Тут работы ведутся так же, на вспомогательных сооружениях позиции.

— Понятно, Алексей Владимирович, я думаю, у нас времени осталось не более месяца, как противник выйдет к Волчьим высотам. Так что к этому моменту необходимо бы закончить сооружение фортов и укреплений.

— Не успеем, ваше превосходительство, — покачал головой Шварц, — на форту номер шесть и укреплении номер шесть как раз будут вестись бетонные работы. Да и как я слышал, силы японцев приблизительно равны нашим силам. Неужели не выстоим?

— Я прогнозирую усиление третьей японской армии Ноги. Думаю, как только они возьмут Ляоян, они усилят свои войска тут, для штурма Порт-Артура.

— На линии фронта замечены корейские солдаты, — произнёс генерал Белый. Силами не менее нескольких полков.

— Это насколько достоверно, Василий Федорович, — повернулся к генералу Вирениус.

— Андрей Андреевич, их шляпы и белые штаны, от старой формы, с чем-то другим спутать невозможно, — развёл руками генерал.

— Похоже, это случилось несколько ранее, чем я рассчитывал, — поморщился Вирениус, — хотя я думал, что тут появится ещё одна японская дивизия. А не корейские новобранцы.

— Вы, Андрей Андреевич, думаете, что это новобранцы? — произнёс Белый.

— Да, Василий Федорович, да, думаю — кивнул Вирениус, — Ну кого ещё могут облачить в запасы старой формы. Насколько я знаю новая форма корейской армии была однотонно тёмной.

Генерал Белый хотел, что-то ответить, но не успел. Его прервал голос, появившегося на высоте телеграфного чиновника, с ополченческим крестом на фуражке, который задыхаясь, от быстрого подъёма на высоту из потерны, выпалил:

— Ваше превосходительство, разрешите обратиться. Телеграмма от генерала Кондратенко. К генералу Белому.

— Что там? — нахмурившись, спросил Белый.

— Сегодня отмечено применение противником одиннадцатидюймовых мортир[6], — тут же выпалил чиновник.

Генерал Белый поморщился, а адмирал Вирениус произнёс:

— Эту информацию необходимо немедленно передать адмиралу Алексееву, через Чифу.

— Это невозможно, ваше превосходительство, — с сожалением в голосе произнёс чиновник, — Со вчерашнего вечера, с Чифу, нет связи.

— Быстро японцы отреагировали, — покачал головой Вирениус, — и перерубили связь. В буквальном смысле перерубили.

— Это как? — произнёс чиновник, ошарашенно посмотрев на адмирала.

— Нашли кабель, подняли и перерубили топором, — ответил Вирениус, — Теперь, Василий Федорович, связь придётся поддерживать только с помощью миноносцев и джонок. Я сегодня же организую прорыв миноносца в Чифу. Для организации связи. Приготовьте несколько делегатов связи. Возможно, им придётся прорываться назад, с помощью джонок. Без 'Лейтенанта Буракова', организация постоянного обмена информацией будет чревато большими потерями, среди миноносцев. А джонки могут быть легко перехвачены японцами. Придётся воспользоваться услугами князя Микеладзе. Отправляя, с китайцами, сообщения, написанные симпатическими чернилами, на вшитых в одежду китайцев, платках.

При упоминании жандарма генерал Белый поморщился:

— Не люблю эту братию.

— А что делать, — развёл руками Вирениус, — если японцы найдут бумаги, то китайцев будут ждать неприятности. А так к джонке, на рассвете, подойдёт миноносец. Быстро обменяются одеждой. И миноносец возьмёт курс к Порт-Артуру, а джонка повернёт назад в Чифу. Или в Таку. А у нас с вами разведотделов нет. Хотя, думаю, стоит их и завести. Кстати, Василий Федорович, какими силами мы располагаем в крепости?

— В первую очередь, Андрей Андреевич, — начал перечисление генерал Белый, — это три Восточно-Сибирских стрелковых дивизии. Вторая, четвёртая и седьмая. Сведённые в третий Восточно-Сибирский стрелковый корпус. Общей численностью тридцать девять тысяч человек [7]. Во второй и четвёртой Восточно-Сибирской артиллерийских бригадах по тридцать два полевых трёхдюймовых скорострельных орудия. В седьмом Восточно-Сибирском артиллерийском дивизионе, за счёт внештатной вылазочной батареи двадцать четыре таких орудия. Так же, этой дивизии, оперативно придана вылазачная батарея пятьдесятсемимиллиметровых пушек, из состава крепостной артиллерию. Что уравнивает, эту дивизию, по количеству поддерживающих её орудий, со второй и четвёртой дивизиями. В артиллерийском запасном магазине сейчас восемь трёхдюймовых скорострельных полевых орудия. Было одиннадцать, но три истратили на возмещение потерь. Седьмая дивизия находиться на Тафаншинской позиции. На Нангалинской позиции находиться четвёртая дивизия. Вторая дивизия выведена в резерв корпуса.

Адмирал Вирениус кивнул, а комендант крепости продолжил:

— Их поддерживают временная морская артиллерийская бригада, семьсот человек, двенадцать двенадцатисантиметровых гаубиц Круппа и шестьдесят семь десантных орудия, из них два фирмы Шкода, остальные системы Барановского. К сожалению, два орудия системы Барановского потеряны. При бригаде находиться двенадцать ракетных пусковых установки. Так же корпус поддерживают пять временных морских пулемётных команд, с сорока тремя пулемётами. В командах двести шестьдесят человек. Четыре пулемёта переданы на бронепоезд. Взамен отправленных во Владивосток пулемётов испанского производства. Всего, в отправленной во Владивосток, шестой Квантунской морской временной пулемётной команде была дюжина пулемётов и семьдесят человек. Так же в составе корпуса находятся два временных морских батальона, по восемьсот человек. Количество пулемётов в них точно не скажу. По последней информации всего было пять ручных пулемётов. Но эти пулемёты производят в наших мастерских. И передают в морские батальоны. Помимо этого, седьмую дивизию поддерживает четвёртый Квантунский артиллерийский крепостной батальон, тысяча человек. Которые обслуживают пять двадцатиодносантиметровых и девять четырнадцатисантиметровых стационарных орудий, у Талиенваня. Два стационарных, шестидюймовых орудия, системы Канэ, на Нангалинской позиции. И по два стационарных двенадцатисантиметровых и трёхдюймовых орудия, на сохранившейся семнадцатой батареи Кинджоусской позиции. Из полевых орудий, батальон обслуживает, четыре крепостных шестидюймовых орудия в сто двадцать пудов, шесть шестидюймовых мортир, по четыре бывших китайских пятнадцатисантиметровых и двенадцатисантиметровых пушек, дюжину, тоже бывших китайских, восемьдесятсемимиллиметровых пушек. Последние размещённы на береговых батареях возле города Дальний. Два десятка, наших лёгких полевых орудий, такого же калибра. И десяток бывших китайских трёхдюймовых пушек. Так же в распоряжении этого батальона находиться все пятьдесят семь крепостных пулемётов, около четырёх десятков мелкокалиберных пушек Гочкиса и порядка трех десятков митральез. Используемых, в качестве противоштурмового оружия, на Тафаншинской позиции. Кроме того, четвёртому крепостному батальону подчинены железнодорожная батарея, бронепоезд и бронедрезина. На которых, находиться четыре шестидюймовых орудия системы Канэ, четыре мелкокалиберных пушки и четыре пулемёта. И обслуживаемые сводными командами. Так же, в состав четвёртого крепостного артиллерийского батальона, включены сводные команды, собранные из различных подразделений Квантунской крепостной артиллерии. Личный состав, всех сводных команд, указан в своих подразделениях.

Адмирал Вирениус поморщился:

— Звучит, конечно, солидно. Но у противника, перед Тафаншинской позицией, уже сейчас порядка ста сорока трёхдюймовок Арисака. Порядка четырёх десятков пятнадцатисантиметровых и двенадцатисантиметровых гаубиц. И порядка ста двадцати стволов осадной артиллерии. От девятисантиметровых мортир и до пятнадцатисантиметровых мортир. К этому числу надо добавить десятка два морских орудий, от трёх дюймов и до двенадцати сантиметров. И вот сейчас, пожалуй, до шести одиннадцатидюймовых мортир. Итого получается до трёх с половиной сотен стволов. Если подгребут по сусекам, у себя в Японии, то доведут количество стволов артиллерии, против крепости, до шести сотен. Например, я прогнозирую появление на Квантуне и десантных морских орудий. Четыре десятка стволов точно будет. Так что опасаюсь, Тафаншинскую позицию, противник, скорее всего, прорвёт. Предварительно превратит её в лунный ландшафт, весь испещрённый кратерами, и прорвёт.

— Но это же огромный расход снарядов, — произнёс в ответ Белый.

— Да, Василий Федорович, огромный, я бы даже сказал чудовищный расход снарядов, — кивнул, соглашаясь Вирениус, — Я предполагаю, что противник ещё истратит, на прорыв позиции, не менее ста тысяч снарядов. У них же нет средств для прорыва подобной обороны.

— А что это за средства такие, Андрей Андреевич? — поинтересовался Белый.

— Скорее комбинация средств, Василий Федорович, — ответил адмирал, — Во-первых, везде нужна пехота. Которая занимает рубежи. А так, при трёх сотнях орудий на версту фронта, о противнике не спрашивают и не докладывают. А просто сообщают о достигнутом рубеже, — эта фраза адмирала, вызвала смех, у генерала Белого, который бросил:

— Интересная мысль, надо будет запомнить.

А адмирал Вирениус продолжил:

— В этом случае, пехота просто идёт на расстоянии трёхсот саженей, за линией разрывов, от снарядов. После массированной, часовой, артподготовки по переднему краю. Прообразом второго средства, для прорыва подобной обороны, являются штурмовые взвода, в морских батальонах. Эдакие гренадеры, которые пользуясь укрытиями, подбираются вплотную к противнику. Забрасывают его гранатами и уничтожают огнём из автоматического оружия. Подавляя волю противника, к сопротивлению, огнемётами и огнём из пулемётов. Ну и третьим средством, является бронированные, самоходные форты. Прообразом которых являются бронемашины князя Накашидзе. Только те самоходные форты, будут приспособлены для движения по изрытому воронками полю. И будут вооружены, помимо пулемётов, ещё и пушками.

— Хм, это же Армагеддон какой то, получается, — хмыкнул Белый, — не находите, Андрей Андреевич?

— Ну будет оружие и более ужасное, Василий Федорович, — поморщился адмирал, — И как бы ни на нашей памяти. И возможно, японцы его и применят, в этой войне, для прорыва подобной обороны, британского типа.

— Это что же? — генерал внимательно посмотрел на Вирениуса.

— Удушающие газы, — спокойно ответил адмирал, — По крайней мере, ещё до войны, японцы рассматривали вопрос о применении против нас, в первую очередь для устрашения, смеси аммиака с бромом. Или летучих соединений мышьяка. Теоретически всё просто, необходимо только доставить, на передовую, баллоны с газом. И пустить газ с попутным ветром. Когда же облако рассеется, пойти в атаку[8].

— Это же дикость, варварство какое то, вы, так не находите, Андрей Андреевич? — аж вскипел генерал.

— Нахожу, Василий Федорович, и полностью с вами согласен, варварство, но тут мы бессильны, что-то предпринять, чтобы ни позволить противнику использовать подобное, — тут же ответил адмирал и поспешил сменить тему, — А что у нас по позиции на Зелёных горах? Что происходит там?

— Да какая там позиция, — поморщился Белый, — там, два полка второй дивизии, и несколько тысяч китайцев, создают очаги обороны по высотам. Соединяя их траншеями по перевалам. При этом оборона получается не единая, а изолированными очагами. Задержать продвижение японцев получиться. Но удержать не сможем. Так что, я бы на этот рубеж обороны больших надежд не делал.

— Если, на этом рубеже, задержим японцев на месяц, то и то будет не плохо, — согласился Вирениус, — А что с позицией на Волчьих горах и на основной позиции. Чем мы располагаем тут?

— Позицию, на Волчьих горах, мы сейчас рассматриваем как передовую позицию основного рубежа обороны. В настоящий момент на этих рубежах находятся крепостные подразделения. Создающие там, по высотам, полевую оборону, британского типа. Там находятся команды, трёх крепостных артиллерийских батальонов, с первого по третий. Всего в этих батальонах, вместе с управлением Квантунской крепостной артиллерией, четыре тысячи семьсот человек. К сожалению, развернуть крепостную пехотную бригаду не успели. Смогли сформировать только три резервных батальона, по тысячи человек, третий, четвёртый и седьмой. Так же мы имеем две роты, 21-ю и 36-ю, пограничной стражи, четыреста пятьдесят человек. Квантунский сапёрный батальон, восемьсот человек. Порт-артурская крепостная минная рота две сотни человек. Порт-артурская крепостная телеграфная рота, тоже две сотни человек. Четвёртая рота первого уссурийского железнодорожного батальона, четыреста человек. Четвёртая сотня первого Верхнеудинского казачьего полка, полторы сотни человек. Пятьдесятсемимиллиметровая внештатная полевая батарея, шесть китайских полевых и два горных орудия, этого калибра, сто десять человек. Кроме того, в распоряжении крепости находиться Эллиотский временный морской батальон, шестьсот человек. А также команда третей Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, четыреста пятьдесят человек. И команда третей Восточно-Сибирской артиллерийской бригады, сто семьдесят человек. В управлении крепости, интендантстве, инженерном управлении и прочих подразделениях, четыре сотни человек. В госпиталях и санитарных отрядах числиться четырнадцать врачей, почти сто пятьдесят медсестёр и полторы сотни обслуживающего персонала. В том числе все оставшиеся в городе женщины. На излечении находиться две тысячи триста раненных и больных. Которых мы, в большинстве своём, сможем вернуть в строй. Все тяжелораненые отправлены во Владивосток. Находящиеся в городе мужчины собраны в пять батальонов ополчения, всего около пяти тысяч человек. Один батальон ополчения находиться в городе Дальний и на железнодорожных станциях. Из китайцев в городе осталось около пятнадцати тысяч человек. Так же, в городе находиться двести пятьдесят иностранных подданных. Из них восемьдесят женщин[9].

— Понятно, Василий Федорович, — произнёс Вирениус, — К моменту подхода японцев к крепостному обводу количество китайцев, в крепости, необходимо будет сократить тысяч так до пяти. Оставив только тех, кому мы можем доверять. И как я понял, по гарнизону крепости, если, к перечисленному вами, добавить четыре тысячи моряков из Квантунского флотского экипажа, то в настоящий момент в крепости и на оборонительных позициях находиться до девятнадцати, с половиной, тысяч боеспособных штыков и сабель. И до двух тысяч семьсот человек находиться в медицинских учреждениях. Тысяча человек, помимо двух тысяч матросов Талиенваньского экипажа, которых вы не учли, находиться в остальных населённых пунктах Квантуна. Я согласен, что там, как бы тоже необходимо обеспечивать жизнедеятельность, эвакуацию и ремонт. И это численность гарнизона, помимо экипажей действующих кораблей. Хотя, у меня есть желание переместить Эллиотский батальон в город Дальний. В качестве его гарнизона. И что у нас с артиллерией? Включая и Приморский фронт?

— Приморский фронт имеет три сектора. Ляотешаньский, где на шести батареях размещены две двадцатиодносантиметровых, бывших китайских пушки, восемь шестидюймовых крепостных орудия в сто девяносто пудов и девять мелкокалиберных орудий Гочкиса. Последние полученных от флота. По вашей просьбе, я, пожалуй, перемещу туда, орудия из-под Талиенваня и с семнадцатой батареи Кинджоуской позиции. Западный же сектор Приморского фронта имеет на двенадцати батареях пять десятидюймовых орудий, что вы Андрей Андреевич доставили на 'Корее', и их вот только установили на шестой батареи, взамен девятидюймовых мортир, бывших там, четыре девятидюймовых орудия, восемь шестидюймовок Канэ, четыре крепостных шестидюймовки, весом в сто девяносто пудов, одно, полученное от флота, двенадцатисантиметровое орудие, четыре стосемимиллиметровых, три восемьдесятсемимиллиметровых и восемь пятьдесятсемимиллиметровых орудия. Взамен перемещённых на сухопутный фронт мортир предлагается установить по четыре двенадцатидюймовых и трёхдюймовых орудия с 'Ясимы', а также шесть двенадцатисантиметровых орудий, доставленных с Эллиотов. К сожалению, несмотря на то, что три двухорудийных башенных установки, с 'Петропавловска' доставлены на Тигровый полуостров, их монтаж придётся отложить до окончания войны. Восточный сектор имеет два тридцатидвухсантиметровых призовых орудия, пять десятидюймовых орудий, восемь девятидюймовых орудий, десять шестидюймовок Канэ и четыре шестидюймовки весом в сто девяносто пудов. Так же на батареях находиться одно восемьдесятсемимиллиметровое орудие, два морских семьдесятпятимиллиметровых орудия и одиннадцать пятьдесятсемимиллиметровых орудия. На батареях номер двадцать и двадцать один оставлены одиннадцать девятидюймовых мортир. Из расчёта их использования, в первую очередь, в интересах сухопутного фронта. Помимо этого, на двадцатой батареи заканчивают монтаж двадцатичетырёхсантиметровой китайской пушки. К сожалению, одиннадцатидюймовую и восьмое, из двадцатиодносантиметровых, орудий подготовить к использованию не получается. Так же в этом секторе планируется установить последние шесть из доставленных с Эллиотов орудий. При этом, батарея номер девятнадцать разоружена полностью. А её орудия установлены на двадцать второй батареи.

— Понятно, получается, что на Приморском фронте мы имеем сто одиннадцать орудий и мортир. И уже планируется установить два десятка орудий. Для флота будет очень важно иметь зону безопасности возле берега. Но, вот как раз двенадцатисантиметровое орудие и два семидесятипятимиллиметровых пушки, они из резерва флота, возможно, попрошу назад', — сказал Вирениус и спросил, — А что у нас, Василий Федорович, получается с сухопутным фронтом?

— Помимо обещанных вами, Андрей Андреевич, минных аппаратов, — генерал Белый усмехнулся, — крепость имеет на сухопутном фронте девять одинадцатидюймовых мортир и двадцать одну девятидюймовую мортиру. Которые перемещают с Приморского фронта, и в настоящий момент, монтируются, на новых позициях. К сожалению, одну одиннадцатидюймовую мортиру мы потеряли в феврале. И взамен её новую не получили. Так же мы имеем, на позициях в крепости, двадцать две шестидюймовых мортиры, две восемьдесятсемимиллиметровых, бывших китайских, мортиры и десяток, переоборудованных в мортиры, сорокасемимиллиметровых пушек Гочкиса. Из крепостных орудий, для использования на сухопутном фронте, предназначены четыре призовых, двадцатичетырёхсантиметровых орудия, шестнадцать крепостных шестидюймовых орудий весом в сто девяносто пудов, тридцать шестидюймовых орудий, весом в сто двадцать пудов, двадцать стосемимиллиметровых орудий, включая как лёгкие полевые, так и батарейные, сорокадвухлинейных орудия. А также сто четырнадцать восемьдесятсемимиллиметровых легких орудия и двадцать три пятьдесятсемимиллиметровых орудия. Из орудий военной добычи, планируется использовать пятнадцать шестидюймовых, бывших китайских орудия. Из них семь привезённых вами, Андрей Андреевич, при эвакуации Инкоу. Три двенадцатисантиметровых орудия. Десять восемьдесятисемимиллиметровые орудия, из них девять не патронных, так же привезённые вами с Инкоу. И семнадцать, от двух с половиной дюймовых, до трёхдюймовых, пушек. Есть ещё десяток подобных орудий, из числа военной добычи. Но их состояние исключает их использование. Ну и установим, переданные флотом, шестнадцать шестидюймовых пушек, разных типов, сорок сорокадвухлинейных орудия, четыре восемьдесятсемимиллиметровых орудий и порядка двухсот сорока мелкокалиберных орудий Гочкиса. Последние, в качестве противоштурмовых орудий.

— То есть, Василий Федорович, мы уже имеем, на сухопутном фронт, порядка шести сотен орудий и мортир, — быстро подсчитал, в уме, адмирал.

— Да, Андрей Андреевич, имеем, — согласился генерал Белый, — При этом мы сможем поддерживать сухопутный фронт ещё и орудиями с Восточного сектора Приморского фронта. Да и при отходе наших войск артиллерийская группировка должна будет ещё увеличиться[10].

— И я, Василий Федорович, очень рассчитываю на артиллерию, в деле по защите крепости, — тут же улыбнувшись, произнёс Вирениус, — И я понимаю, что ожидается огромный расход снарядов. А так как дело у нас общее, то на запасы снарядов у флота крепость может рассчитывать.

— Это радует, — произнёс Белый, но в этот момент его взгляд сместился с адмирала и сфокусировался вдаль. И Вирениус обернулся. На высоту поднималась Аюми, опираясь на руку одного из флаг-офицеров адмирала. А за ними пара матросов, закинув за плечи автоматические карабины, несла кинокамеру и коробки с лентами.

Увидев свою воспитанницу, адмирал сказал:

— Аюми, пригласи, Василия Федоровича, отобедать с нами.

Японка вежливо, как младшая старшему поклонилась генералу Белому и проговорила:

— Василий Федорович, очень прошу отобедать с нами. Почтите нас своим присутствием.

Генерал в ответ улыбнулся и ответил:

— Если хозяйка приглашает, то грех отказываться. Да и на автомобиле проехаться можно. Оценить веяние прогресса, так сказать.

Адмирал кивнул и произнёс:

— Только тут, все дела закончим. Я хочу запечатлеть, вид с Большого Орлиного Гнезда, до начала боёв. Ну и нас с вами, Василий Федорович. И то как, Алексей Владимирович, нам будет делать доклад. О готовности укреплений к обороне. Думаю, для истории это необходимо. Так сказать, к сожалению, мы все в неё попали. Хотя, к счастью и не вляпались. А после обеда, я хотел бы снять учебный фильм. О действиях штурмовых групп. И ваше мнение, Василий Федорович, как профессионала может стать определяющим. Причём мне бы хотелось снять два фильма. Первый, действие штурмовой группы, при прорыве полевой обороны, вторая при штурме укрепления. Но это уже завтра и без меня. А со сценариями вы, Василий Федорович, как раз перед обедом бы и ознакомитесь.

— Пожалуй, я приму ваше приглашение, — кивнул, соглашаясь Белый, — Но почему завтра съёмки будут происходить без вас, Андрей Андреевич?

— Я сегодня вечером убуду в залив Талиенвань, — ответил Вирениус, — Необходимо обеспечить обязательное спасение 'Лейтенанта Буракова'. И крайне желательно будет перевести в Порт-Артур 'Муравьёва-Амурского'. К сожалению, при обстреле Тафаншинской позиции одиннадцатидюймовыми снарядами, её падение, это дело времени. Правда для того, чтобы спасти 'Буракова' ещё необходимо сделать нужные приспособления, чтобы зафиксировать корпус, и предотвратить его дальнейший разлом. Не надеюсь, её в течение нескольких дней соберут.

— Эти мортиры можно будет и уничтожить, — поморщившись, произнёс Белый, — Или обнаружив их положение с помощью аэростата, или со стороны моря.

— Я опасаюсь, что противник, разместил мортиры, в оврагах, на склонах горы Самсон. По крайней мере, я бы поступил так, чтобы и скрыть позиции и держать под обстрелом как саму Тафаншинскую позицию, так и береговые батареи у Талиенваня, — ответил Вирениус, вызвав одобрение такого своего решения у Белого, — А это значит, что мы не сможем, определить положение этих мортир. Мы просто не увидим, где они распологаються. А идти тем, что у меня есть, сейчас в бухту Керр смерти подобно. Но Аюми уже приготовилась к съёмке. Пожалуй, Василий Федорович, не будем заставлять ее, нас ждать.

— Да, вы правы, Андрей Андреевич, пора запечатлеть себя, для истории.

А вот спокойной дойти, после окончания съёмок, до автомобиля не получилось. Аюми, сбежавшая вниз первой, уже успела расположиться рядом с водителем, когда к автомобилю подошёл князь Микеладзе. Который после получения сообщения о гибели генерал-губернатора Финляндии генерала Бобрикова с большим внимание относился к информации, получаемой от адмирала Вирениуса. Но появление жандарма, одним своим видом, заставило девушку измениться в лице, и испуганно посмотреть на адмирала Вирениуса. А сам жандарм поднёс руку к папахе и произнёс, обращаясь к адмиралу:

— Здравия желаю, ваше превосходительство, вы можете уделить мне несколько минут? Только давай те отойдём.

— Хорошо, господин полковник, — только и произнёс адмирал. И когда они отошли в сторону, жандарм тихонько продолжил:

— Ваше превосходительство, перед тем, как связь с Чифу прервалась, я получил сообщение, что Такео Хиросе, сбежал.

— Хм, — хмыкнул Вирениус, — я ожидал, что это случиться несколько позднее. Но надеюсь, вам получилось отследить его контакты, с полковником Акаши?

— Это была его не первая попытка, первый раз он пытался совершить побег, еще в инвалидном кресле, — продолжил жандарм, — А так да, нам удалось выследить его агентов, и даже внедрить к ним, наших провокаторов. И ваша информация подтвердилась. И Британия, и Япония, выделили деньги на организацию беспорядков в России. Для чего закуплена крупная партия оружия, которую, планируют, доставить в Россию. Для социалистов-революционеров. И ряда национал-социалистических партий.

Адмирал кивнул в ответ:

— Надеюсь, вы, господин подполковник, сумеете предотвратить это безобразие, и перехватить оружие. И тут я на вас очень надеюсь, господин подполковник. К сожалению, государь не даст разрешение, на организацию подобного мятежа на Формозе и Окинаве. А как, чисто с военной стороны, так и с политической стороны, они были бы весьма перспективными. Но у меня к вам будет просьба.

— И какая же просьба, ваше превосходительство?

— Для организации обороны крепости, крайне желательно будет иметь, возможно, получать информацию извне. Для этого я прошу вас помочь с организацией доставки информации. Это я вижу следующим образом. Наш миноносец на рассвете встречает в море джонку. Подходит, забирает корреспонденцию, оставляет там свою и уходит. Джонка возвращается в Чифу или Таку. А вся суть в том, что сообщения, нанесены на платки, симпатическими чернилами, а сами платки вшиты в одежду. И информацию передают с помощью китайцев. Тех китайцев, которые японцев ненавидят больше чем нас. И, конечно же, о времени и месте встречи договоримся заранее.

Выслушивая адмирала, жандарм приподнял бровь:

— Но зачем такие сложности, ваше превосходительство?

— Ну в первых, таким образом, мы сможем обезопасить своих людей. Они же будут прорываться не к Квантуну, сквозь патрули. А доставлять депеши, и возможно нужные грузы, просто в какую-то точку моря. Где нет японских дозоров. Но, где их будет ждать наш миноносец. От которого, другие миноносцы, отвлекают внимание японцев. И большую опасность для этой схемы, я вижу в наличие японских агентов в крепости.

— Понимаю вас, ваше превосходительство, — кивнул жандарм, — Но в крепости на свободе остался только один японский агент. И вы её, ваше превосходительство, хорошо знаете. Да и я не уверен, что после такого потока дезинформации, что ушла от неё, её сообщениям ещё доверяют. Все остальные агенты нейтрализованы. Даже те спящие, что оставались тут, после ухода японцев из Порт-Артура девять лет назад. Правда, японцы засылают полевых агентов. На несколько дней. Но их маскировка под китайцев идеальна. Даже коса настоящая. Агентов высаживают на берег, с китайских джонок. Они могут поработать на укреплении позиций. Выдавая себя за жителя отдалённого, небольшого селения в Квантунской области. И собрав за пару дней необходимую, оперативную информацию, они исчезают. Тем же образом, что попали на Квантун. Мы часто, даже не успеваем среагировать на их появление.

Вирениус поморщился:

— Пока нас окончательно не блокировали, в обводах крепости, противник попытается завербовать себе агентов, господин подполковник. И тут я бы подкинул японцем своих людей. Причем можно даже среди высокопоставленных чиновников. Например, я бы предложил вам, завербовать, в качестве двойного агента, капитана Сахарова. И попытаться выйти через него на японскую разведку.

— А, вы думаете, ваше превосходительство, что господин капитан пойдёт на вербовку? — усмехнулся жандарм.

— Я думаю, господин подполковник, что у вас достаточно компромата на господина Сахарова, — Вирениус в упор посмотрел на Микеладзе, — что бы вить из него верёвки, в условиях войны. Я не сомневаюсь, что у вас и на меня найдётся достаточно компромата, что испортить мне жизнь, если бы я не шёл на сотрудничество. По крайней мере, если бы у меня стояла задача, использовать вас в интересах учёного военно-морского отдела Главного Морского Штаба, я бы именно так и поступил. Когда вопросы касаются интересов государства, сантименты не приемлемы. А игра должна продолжаться, мы не должны потерять контроль, над японской агентурой в городе.

Жандарм усмехнулся, при этом взглянув на Аюми, которая сжалась ещё больше и отвела глаза, закусив губу. А жандарм произнёс:

— Я понял ваше превосходительство. И попытаюсь взять капитана Сахарова в разработку. Благо его репутация, весьма сомнительна. А должность, весьма интересна, для японской разведки. Но, у вас, ваше превосходительство очень интересный склад ума, — жандарм внимательно посмотрел на Вирениуса, — Не желаете перейти в корпус жандармов?

— Нет, господин подполковник, не желаю, — прямо ответил адмирал, — Государю необходимо, что бы кто-то занимался и противоположной стороной. Разведкой. В стане его противников.

— Жаль, жаль, ваше превосходительство. Мне кажется, у нас бы, вы могли бы сделать блестящую карьеру. Но не желаете, так не желаете. И честь имею, ваше превосходительство. Разрешите идти?

— Да, ступайте, господин подполковник, — отпустил жандарма Вирениус. А когда адмирал снова подошёл к Белому, то генерал спросил:

— Что он хотел, этот жандарм?

— Сообщил, что сбежал один пленник, капитан третьего ранга Такео Хиросе, — поморщившись, ответил адмирал, — теперь следует ждать, этого противника, под Порт-Артуром.

[1] В реальной истории орудия, установленные на высоте, были выведены из строя в течение первых же дней осады крепости. А сама батарея была перенесена на склон высоты, и имела на вооружении стосемимиллиметровые пушки.

[2] Склад магазина Чурина был уничтожен в середине сентября. После целенаправленного обстрела одиннадцатидюймовыми мортирами.

[3] Русская метательная мина для минных катеров имела диаметр 225 миллиметров и заряд в 25 килограмм взрывчатого вещества, полный вес установки 240 килограмм. При обороне Порт-Артура это оружие, в количестве до десяти установок, использовалось, на сухопутном фронте, в качестве тяжёлого миномёта.

[4] Подобное распоряжение, было издано генерал-лейтенантом Стесселем, в середине мая 1904 года. Уже после прорыва Кинджоуской позиции. И не было выполнено из-за быстрого продвижения японцев и саботажа местного населения. И практически весь скот достался японцам.

[5] В реальной истории, по проекту был выполнен только форт номер один. Остальные объекты крепости сооружались как временные укрепления. И к моменту начала осады были готовы только форты номер один, два, три. Укрепления один, два и три. Долговременные батареи литера 'А' и 'Б'. На форте номер четыре велись работы, которые были остановлены на стадии 'как есть'. На форте номер пять, оказавшемся в тылу горы Высокой, велись земляные работы. А форт номер шесть был начат и закончен строительством уже после начала осады крепости Порт-Артур.

[6] Против Порт-Артура, применение одиннадцатидюймовых мортир, было отмечено в начале сентября. Но, так как нет необходимости доставлять мортиры, из порта Дальний, под Порт-Артур, а достаточно только выгрузить в бухте Керр, то применение этих мортир, в книге, возможно и ранее, чем в реальной истории.

[7] На 1 мая 1904 года, гарнизон крепости Порт-Артур (без моряков и ополченцев), включал 685 офицеров, 211 врачей, медсестёр и военных чиновников, а также 43381 нижних чинов. В Квантунском флотском экипаже было около 3500 человек, плюс, на кораблях находилось более 10000 человек. Из которых, порядка 2500 человек, находилось на прорвавшихся, после сражения в Жёлтом море, из крепости, кораблях. Общая численность 12 команд ополчения составляла 2400 человек.

[8] Имеется информация, о двух случаях применении японцами, в ходе русско-японской войны, химического оружия. Первый, против обороняющих второй форт русских частей, за день до гибели генерала Кондратенко. И в одном из полевых сражений, перед ночной атакой. Во время этой, химической атаки, облако газов не достигло до русских позиций. И химическая атака осталась незамеченной русской стороной.

[9] В реальной истории, на 18 апреля, в Порт-Артуре находилось русского гражданского населения, 1652 мужчин, 140 женщин, 216 иностранных подданных, из них 164 мужчины, 52 женщины. Китайцев было 13700 человек, из них 11372 мужчин, 1408 женщин, 920 детей.

[10] На 1 мая 1904 года гарнизон крепости Порт-Артур (с учётом переданных флотом 188 морских орудий) имел 694 орудия и 63 пулемёта. Из которых к моменту начала непосредственной осады было потеряно 72 орудия и 6 пулемётов.

2

Во время дневного отлива, происходила самая ответственная часть, по спасению 'Лейтенанта Буракова'. Буквально ночью, во время отлива, при свете прожекторов, на корпус миноносца, были наложены и крепко стянуты тросами металлические конструкции. Подобно тому, как с помощью шин фиксируют сломанную кость. Причем операцию по спасению 'Лейтенанта Буракова' прикрывали все действующие броненосцы отряда Вирениуса. И не только со стороны моря, но и стороны берега. Прикрывали в буквальном смысле. Своими корпусами.

И вот сейчас предстояло, к двум лёгшим на грунт, при отливе самоходным баржам, прикрепить конструкцию охватывающую место разлома миноносца. А потом уже сами баржи соединить в некое подобие катамарана. Что бы полностью исключить влияние волн, на корпус спасаемого корабля. Но в этот момент, с востока показались несколько кораблей. Идущих курсом к заливу Талиенвань. Вообще ситуация на Квантуне, после ухода флота во Владивосток резко ухудшилась. Каждый день, сотни тяжёлых, одиннадцатидюймовых снарядов обрушивались на русские позиции. Как у станции Тафаншин, так и у городка Талиенвать. Разрушая любые защитные сооружения. Плюс пришло сообщение о начале японского наступления у города Ляоян. Где были сосредоточены огромные запасы и все тыловые учреждения русской армии. А доставленный, мичманом фон Гернетом, буквально утром, пленный японский унтер-офицер прямо заявил, что русские войска оставили Ляоян. И начали отступление на север.

При этом, в заливе Керр, буквально обосновались корабли третьего флота Японии. А именно седьмой боевой отряд в составе канонерских лодок 'Цукуси', 'Мусаси', 'Ямато', 'Кацураги', 'Чокай', 'Атаго', 'Майя' и 'Удзи'. А также первый, десятый и одиннадцатый отряды миноносцев, суммарно, в составе десяти вымпелов. И это, не считая нескольких десятков минных катеров. А на островах Мяо-Дао стали базироваться корабли Морского района Торнтон. В составе броненосного корвета 'Рюдзё', сменившего, так всё ещё и не введённых в строй канонерских лодок 'Банджо' и 'Джобу'. И пяти отрядов миноносцев. Включавших в себя два десятка кораблей. В том числе и два бывших китайских. Которые обеспечивали безопасность, как фиксировали наблюдательные посты на Ляотешане, сплошного потока транспортов, проходящих вдоль китайского побережья. Но пока японские корабли не беспокоили русские дозоры и не мешали проведению спасательных работ.

И вот теперь к заливу Талиенвань приближались главные силы этих двух соединений японского флота. Мичман Власьев, встав рядом с адмиралом Вирениусом, стал перечислять приближающиеся японские корабли:

— Головной 'Суво', бывший 'Мессудие'.

Услышав это, адмирал поморщился:

— По-хорошему, на всех нас хватит и его одного.

А мичман продолжил блистать знаниями:

— Следом 'Сагами', бывший 'Асари-Тевфик', за ним 'Ики', бывший 'Фетхи-Буленд'. Замыкают колонну броненосцев 'Окиношима' и 'Мишима', бывшие 'Авнилах' и 'Муин-и-Зафер'. Пока, кто из них есть, кто не разобрать. Похожи они.

Вирениус сам стал всматриваться в бинокль, а потом произнёс:

— 'Танго', в недалёкой бытности австралийского 'Цербера' нет. Похоже, ему орудия главного калибра решили поменять. Я бы поменял. Но если меняют, то интересно на что. На современные шестидюймовки, или на восьмидюймовки, но более ранней выделки. Как они установили на индийском систершипе 'Цербера'. И если бы не этот 'Суво', то можно было бы и выйти за линию минных заграждений. Да дать бой в море. Но не сейчас, не сейчас. Кстати, господин мичман, у вас зрение получше, чем у меня старика, на баке и юте концевых, бывших 'турок' шестидюймовых орудий не видно?

— Ни как нет, ваше превосходительство, — тут же откликнулся флаг-офицер, — Дополнительных орудий не заметно. А броненосцы сопровождают безбронный крейсер 'Сага', бывший 'Гуандин'. Миноносцы 'Таку', 'Фусими', бывший китайский 'Фэй-Тин' и восемь бывших 'турок', итальянской постройки. И какой-то пароход, похожий на яхту. Но с орудиями калибра порядка двенадцати сантиметров.

Адмирал всмотрелся в изящный, однотрубный и с одной мачтой, кораблик. На котором, виднелась цепочка, из шести орудий и тут откуда-то из памяти всплыло название 'Воровский'. Силуэт этого парохода, был до боли похож, на силуэт корабля, с тем, весьма не имперским, но русским названием. И адмирал понял, что перед ним, построенная буквально три года назад, яхта одного из американских бизнесменов, 'Лизистрата'[11]. Только вооружённая и под японским военно-морским флагом.

— Это, похоже, яхта 'Лизистрата', — произнёс Вирениус, наблюдая за приближающимися японскими кораблями, — две тысячи триста тонн водоизмещения. Девятнадцать узлов скорость. Не плохой вспомогательный крейсер. И, похоже, наши оппоненты поспешили закупить всё, до чего смогли дотянуться. И эти супостаты тут, где нам, здесь и сейчас, боя не избежать.

Про себя адмирал пришёл к выводу, что японцы застали его лично буквально со спущенными штанами. И теперь, пока спасатели, с 'Лейтенантом Бураковым' не тронуться в путь, русским кораблям предстоит вести бой. И обращаясь к командиру 'Адмирала Посьета' Вирениус произнёс:

— Василия Александровича, голубчик, распорядитесь поднять якоря и дать ход. Пока экономичный. И передайте на 'Мощь Дракона', 'Фёдора Стратилата' и 'Храброго' встать вам в кильватер. 'Всаднику' и миноносцам держаться, с не подбойной стороны, впереди колонны. С задачей не допустить атаки миноносцами противника головы колонны. '227-му', миноноскам '91', '92', '93', '94', '95', '97', '98' и катерам обеспечить безопасность спасательных работ на 'Лейтенанте Буракове'. Передайте радиограмму в Дальний и Порт-Артур. Пусть подходят 'Бобр', 'Разбойник', 'Мукден' и 'Нингута'. Вместе с минными катерами и 'Палтусом'. А из Порт-Артура пусть, к закату, подойдёт второй отряд миноносцев. Предварительно, приняв на каждый борт, по две мины.

Но прежде чем командир 'Адмирала Посьета', капитан второго ранга Канин, успел отдать необходимые распоряжения, послышался голос сигнальщика броненосца:

— Из залива Керр выходят японские канонерки!

Адмирал Вирениус, посмотрел в бинокль, в сторону залива Керр, и увидел, что все восемь канонерских лодок, седьмого японского боевого отряда, выходят в море. Поддерживаемые десятком миноносцев. И в сопровождении большого количества паровых катеров и небольших пароходов. И пройдясь взглядом по японским кораблям Вирениус, опустив бинокль произнёс:

— Ну что же господа, нам своим примером предстоит сейчас опровергнуть одну новомодную теорию.

— Это какую же теорию, ваше превосходительство? — тут же спросил Канин.

— Теорию об минно-артиллерийской позиции, — хмурясь, ответил Вирениус, поочерёдно посматривая на подходящие с двух направлений японские корабли, — Точнее о том, что она не пробиваема. Вот сейчас, наш визави всему миру и покажет. Что, в случае крайней необходимости, подобная позиция прорывается. А мы, ему в этом будем всячески, и без малейшего, для нас, шанса на успех, мешать. И не тушуйтесь вы так, господин капитан второго ранга. Противник превосходит нас раза в три. И это с учётом тех канонерских лодок, что подойдут к нам из Дальнего. Так что наш проигрыш гарантирован. Единственное, что хорошо, пока противник не снимет минные заграждения, а у нас будут снаряды, уничтожить нас японцы не смогут. Поэтому малым ходом выдвигаемся на середину прохода, кабельтовых в пяти, на запад, от минного заграждения. И не подпускаем к нему японские тральщики. Конечно, японцы попытаются нам помешать и огнём своих броненосцев и канонерских лодок отогнать в глубину залива Талиенвань. Или связать, организовав атаку на 'Лейтенанта Буракова'. А нам придётся отгонять их огнём своих орудий. Поэтому, господин капитан второго ранга, нам придётся поманеврировать. Одновременно, и не давая японцам пробить проход в северной части заграждения. И одновременно, с этим, ведя бой против броненосцев у острова Сан-шан-дао. Не давая им уничтожить и миноносец, и весь спасательный караван. Как-никак, самоходные баржи у нас в большом дефиците. А буксир 'Сибиряк' вообще практически уникальная единица.

Японцы не стали объединять усилия своего флота. Пришедшие, из бухты Керр, корабли так и остались возле берега. Вперёд, к мысу Пробинь, выдвинулись, поставив тралы, минные катера и пароходы. За ними, в нескольких кабельтовых позади, стали двигаться строем фронта канонерские лодки. А миноносцы заняли позицию, мористие, на фланге у канонерских лодок. В готовности, как атаковать русские корабли, так и сорвать атаку русских миноносцев. А броненосцы и пришедшие с ними корабли, стали маневрировать восточнее острова Сан-шан-дао. Ведя огонь из своих орудий по русским броненосцам. Которые, заняв позицию посреди прохода, воспользовались тем, что ширина пролива всего пара миль, и постоянно маневрируя, вели огонь по всем кораблям японцев. Как, отгоняя тральщики от минного поля, при этом, не давая канонерским лодкам прикрыть тральщики своим огнём. Так и ведя дуэль с японскими броненосцами. Давая завершить спасательную операцию с 'Лейтенантом Бураковым'. Которую всячески прикрывали дымовой завесой, не позволяя японцам прицельно стрелять. Всячески при этом, не поддаваясь, на японскую провокацию, сместиться южнее. Когда японские броненосцы брали курс на юг. Стремясь оттянуть русские корабли, то адмирал Вирениус отдавал команду повернуть 'всем вдруг' и сблизиться с японскими тральщиками. Вынуждая их в очередной раз, бросив тралы уходить под прикрытие своих канонерских лодок. И те, в свою очередь, не выдерживая огня больших русских кораблей, начинали отходить на восток. Ослабив давление, на подошедшие уже после начала боя, четыре русских канонерских лодки, во главе с 'Бобром'. Которые, в свою очередь, тоже начинали выдвигаться в восточном направлении, ближе к минному полю.

В этот момент к острову Сан-шан-дао возвращались японские броненосцы. Заставляя русские броненосцы и 'Храброго' сместиться им навстречу. Японские канонерские лодки, пользуясь преимуществом числе, отгоняли на запад 'Бобра', с сотоварищами. Японские тральщики, подбирали тралы и начинали выдвигаться к минному полю. Стремясь найти его и снять мины заграждения. И весь этот маятник, периодически дополнялся атаками японских миноносцев. Благо дело шло к приливу. Что позволяло, японским миноносцам, безбоязненно проходить, над минами, по минному полю. Не опасаясь подрыва на минах. И теперь, стремившихся своими атаками, добраться до русских кораблей. Этим миноносцам, всячески мешали 'Всадник', с русскими миноносцами и минными катерами. В-последних, в минных катерах, оба флота потери и несли. Русские записали на свой счёт семь японских катеров-тральщиков, японцы два русских минных паровых катера. Ещё одной жертвой сражения стала японская береговая батарея из трёхдюймовых морских пушек. Открывшая, было дело, огонь по русским броненосцам, ещё в начале боя. Но попав, под ответный огонь, из четырёх шестидюймовых и двух двенадцатисантиметровых орудий, не подбойного борта, русских кораблей быстро прекратила огонь. И больше активности не проявляла.

Но не всё было так радужно для русских кораблей, хотя боевая устойчивость броненосцев, к среднекалиберной артиллерии подтвердилась и в этот раз. Не смотря, на несколько десятков попаданий, японскими снарядами, русские броненосцы продолжали вести бой. В отличие от канонерских лодок. 'Бобр', два вооружённых парохода и бывший безбронный крейсер, получив по нескольку попаданий, стремительно теряли боеспособность. Что позволяло японцам на каждом витке цикла всё дальше продвигаться вглубь залива Талиенвань. И, в конце, концов, проделать проход в первом минном заграждении. Преграждавшим вход в залив Талиенвань. К тому же, этому способствовало, то, что погреба для боеприпасов на русских кораблях были не бездонные. И к вечеру, количество снарядов в них заметно подсакратилось. Правда, адмирал Вирениус, ближе к вечеру, приказал подойти из Порт-Артура, помимо второго отряда миноносцев, ещё и канонерским лодкам 'Отважный' и 'Грозящий', а также вспомогательному минному заградителю 'Богатырь'.

Но всё равно, незадолго до заката, японцы прорвались за первое минное заграждение, в залив Талиенвань. Растянувшись вдоль северного берега залива. А русские, продолжая отстреливаться, отошли южнее. Благо, 'Лейтенанта Буракова' удалось закрепить к баржам. И организовать на них жёсткую сцепку. И всю эту конструкцию 'Сибиряк' потянул в Порт-Артур. Прикрываясь от атак японских миноносцев, к которым присоединилось ещё шестнадцать, подошедших с юга, малых миноносцев, 'соколами' второго русского отряда миноносцев.

Но японцы, не рискнули остаться в заливе Талиенвань, на ночь. И когда на землю опустились сумерки, большие корабли японского флота ушли из залива Талиенвань, в залив Керр. Оставив в качестве дозора в заливе Талиенвань полтора десятка миноносцев. В том числе 'Таку' и 'Фусими'. На эти миноносцы и возложили охрану протраленного прохода, в первом минном заграждении. А японские броненосцы и канонерские лодки стали спешно заделывать полученные повреждения, принимать с пришедших в бухту Керр пароходов уголь и боеприпасы.

Русские же корабли отошли к порту Дальний. Где броненосцы и 'Храбрый', так же стали спешно принимать уголь и боеприпасы. Последние, срочно привезли поездом из Порт-Артура. И тоже исправлять полученные повреждения. Получившие, наибольшие повреждения в бою, 'Бобр', 'Разбойник', 'Мукден' и 'Нингута' ушли в Порт-Артур, сопровождая спасательный караван. А пришедшим 'Отважному', 'Грозящему', 'Богатырю' и контрминоносцам второго отряда предстояло провести ночной бой. При поддержке 'Всадника', миноносцев '211', '212', '228', '229', '227', миноносок, а также 'Палтуса' и минных катеров.

При этом 'Отважному', 'Грозящему', 'Всаднику' и миноносцам '211', '212', '228' и '229', предстояло, выдавив японские дозоры из залива Талиенвань, обеспечив минную постановку 'Богатыря'. Перед проделанным японцами проходом в минном заграждении. Безопасность минного заградителя должны были обеспечить '227-й', миноноски и минные катера. А 'соколам' и 'Палтусу' предстояло атаковать японские корабли в бухте Керр.

[11] Яхта 'Лизистрата', в 1916 году была приобретена, для русской Флотилии Северного Ледовитого океана, в качестве посыльного судна. Получив название 'Ярославна'. В 1918 году попала в руки интервентов. В 1920 году, корабль, будучи затертым во льдах, был брошен интервентами. Корабль вошёл, в качестве сторожевого корабля, в состав погранвойск СССР. В 1924 году, корабль был переименован в 'Воровский'. В составе погранвойск корабль находился до 1953 года. Разобран в 1961 году.

3

Броненосцы и 'Храбрый' придя в порт Дальний, тут же встали под погрузку угля и прибывших боеприпасов. При этом, чтобы дать отдохнуть экипажам кораблей, и зная, что у японцев, тем же самым будут заниматься грузчики-кули, адмирал Вирениус, для работ, задействовал китайцев и матросов Талиенваньского флотского экипажа. А сам отправился в штаб третьего корпуса. Где, встретив генерал-майора Кондратенко, сразу же произнёс:

— Предлагаю побеседовать без чинов, Роман Исидорович. Как вы к этому относитесь.

— Я согласен, Андрей Андреевич. Не желаете ли чаю? — согласился Кондратенко и, присаживаясь на стул, возле застеленного картой стола, добавил, — И вас кажется можно поздравить с победой?

— Чаю можно. Весь день на мостике. А вот с победой, к сожалению, возникли большие трудности, Роман Исидорович, — покачал головой Вирениус, — К величайшему сожалению победы то и нет. Эта битва карликов, в стакане воды, ещё не закончилась. Завтра будет очередной раунд. И мне явно не хватит боеприпасов, на него. Придётся уходить. Оставив, не прикрытым, талиенваньский фланг Тафаншинской позиции. С которого, она крайне уязвима, для обстрела. Это Нангалинская позиция практически не уязвима для обстрела с моря. Хоть со стороны Кинджоуского залива, хоть со стороны Талиенваньского залива. А на этой Тафаншинской позиции, после нашего ухода, на вас обрушатся снаряды тяжёлых орудий. Как долго седьмая дивизия сможет удержать эти позиции? При условии, что у противника в бортовом залпе будет до шести орудий калибра от восьми до десяти дюймов и полусотни орудий калибром от четырёх до семи дюймов. И они будут обстреливать все шесть вёрст нашего фронта. При условии совместного обстрела нашей позиции и армейской артиллерией.

Генерал Кондратенко поморщился:

— Вы, Андрей Андреевич, считаете, что японцы прорываются флотом, в залив Талиенвань, для этого? Что бы попытаться артиллерийским огнём перепахать нашу оборону?

— К сожалению, да, Роман Исидорович. И удержать противника я не смогу. Погреба не бездонные. Соответственно, я уведу, уцелевшие корабли, завтра к вечеру на юг. Послезавтра, к обстрелу линии фронта, присоединяться японские корабли. Как долго, после этого, сможет сопротивляться на Тафаншинской позиции, вверенный вам корпус?

— И поддержки флота не будет совсем, Андрей Андреевич?

— Торпедные атаки в ночное время, я вам пообещать могу. Но вот вы будите атаковать в лоб, находящегося на подготовленной позиции противника, превосходящего вас раза в три?

Кондратенко усмехнулся:

— Я аналогию понял. Но тут всё зависит от действий противника. Если активных боевых действий не будет, то необходимости в отходе не возникнет.

Адмирал поморщился:

— Начиная войну, японцы рассчитывали, что захват пространства от Порт-Артура до Ляояна, позволит им диктовать победные условия России. Как я понял, Ляоян они заняли. Дело за Порт-Артуром. Что бы предприняли вы, Роман Исидорович, на месте японцев? Что бы быстрее закончить войну. Имея те силы, что имеет генерал Ноги, с учётом флота, находящегося сейчас в его распоряжении. Ну и имея противником те силы, которыми реально располагаете вы.

В ответ генерал тоже поморщился и произнёс:

— Всё так печально, Андрей Андреевич? А как же береговая оборона?

— Флот, ближайшем вечером, будет вынужден уйти из залива Талиенвань. А береговую оборону, думаю, уже к тому моменту, принудят к молчанию. В том числе, и с помощью одиннадцатидюймовых мортир. Всё, чем вы сможете противодействовать японскому флоту, будет железнодорожная батарея.

— Понятно, — лицо Кондратенко дёрнулось, — Не очень приятно такое слышать. Но на месте своего визави, я бы перепахал снарядами позиции противника. Как выяснилось, даже капитальные сооружения не выдерживают попадание одиннадцатидюймового снаряда. Шестидюймового выдерживают, а вот одиннадцатидюймовый нет. А потом атаковал бы позицию пехотой. Пока противник, не пришёл в себя и оборона дезорганизована, после обстрела, и не подвёл резервы.

— Понятно, — произнёс в ответ Вирениус, — Только я бы на месте обороняющейся стороны, оставил бы на позициях только наблюдателей и дежурные смены. Особенно возле противоштурмовых орудий и пулемётов. А на период обстрела, отвел бы главные силы обороняющихся, из зоны обстрела. Но так, чтобы они могли быстро занять позиции. В период, между окончанием обстрела, и началом атаки пехотой противника.

Услышав это, генерал с уважением, посмотрел на Вирениуса, а тот продолжил:

— И я тоже думаю, что противник в течение суток или двое, будет производить обстрел наших позиций из орудий. А потом двинет все наличные части в атаку. Которая, в случае их успеха, причинит нам большие потери. И даже контратака подошедших резервов не гарантирует нам успех. К сожалению, подходы к нашей позиции просматриваются с позиций противника и моря. Что если не сорвёт наш контрудар, но может вызвать большие потери. Я прав, Роман Исидорович?

— Да, Андрей Андреевич, вы правы. Но к чему это вы говорите? — генерал внимательно смотрел на Вирениуса.

— К тому, Роман Исидорович, — Вирениус внимательно посмотрел на Кондратенко, — что наша главная задача удержать Порт-Артур. И упорно обороняясь на этой позиции, мы можем, не получив положительного результата, понести сейчас большие потери, в личном составе. Которые нам уже будет нечем компенсировать. В том самом личном составе, который нам будет просто необходимы, чтобы в дальнейшем удержать крепость.

— Это прямой приказ оставить позицию, ваше превосходительство? — в голосе генерала Кондратенко послышался метал, а он сам, с вызовом посмотрел на адмирала.

— А нужен такой приказ, Роман Исидорович? И мы же, кажется, договорились, без чинов. Но если вам такой приказ нужен, то я его дам, — адмирал не отвёл взгляд, и продолжил, стараясь говорить, как можно ровнее, — Но, командуете сухопутной обороной вы. И только вам принимать решения. Я же могу высказать только свои мысли. И то, что не буду против, если вы, побережёте столь необходимые нам с вами силы. Вот вам какие силы противостоят? И думаю, что нам после победы японцев пол Ляояном, следует ожидать, тут на Квантуне, ещё одну японскую дивизию. И ещё сотни полторы, а то и две осадных орудий.

Генерал усмехнулся:

— Хорошо, Андрей Андреевич, я вас понял. И до крайности оборону доводить не буду. Но и приказ на отход сейчас не отдам. А так да, нам противостоят три японские дивизии и четыре резервные бригады. В том числе и две корейские. Сил у них вполне достаточно, чтобы перемолоть все наши войска, на этом перешейке.

— А потом Порт-Артур просто упадёт в руки японцев? — произнёс в ответ адмирал, — Нет, Роман Исидорович, нам надо протянуть, до возвращения флота. А для этого, поберечь солдат и потянуть время. Я думаю, для того, чтобы развернуть артиллерию перед Нангалинской позицией, японцам понадобиться не менее недели?

— Да, где то так, — согласился Кондратенко.

— Тогда я на вас очень надеюсь, Роман Исидорович, — Вирениус посмотрел в глаза Кондратенко, — Есть же ещё и активная оборона. Контрудары, засады, обстрелы артиллерий при форсировании рек. Не мне вас учить. Но нам надо потянуть время и поберечь силы.

4

А в это время морской бой вовсю разгорелся. Первыми в бой вступили 'Всадник' и четвёрка сопровождавших его миноносцев. Оппонентами, которых, в этом бою, стала восьмёрка бывших турецких миноносцев, а также 'Таку', 'Фусими' и миноносцы, первого японского отряда миноносцев, '67', '69' и '70'. Флагманом и сотоварищем, которых и стал 'Фусими'. Японские миноносцы, на борту которых оказались, кроме самих японцев, ещё и английские, итальянские и турецкие наёмники, попытались было, бодро атаковать 'Всадника' и четвёрку русских миноносцев. Используя в качестве основного аргумента два двенадцатисантиметровых орудия 'Фусими'. Но, русские канонерские лодки быстро объяснили японским и прочим морякам, что тут им не там. А также то, что их аргументы, не только практически аналогичные. Так мало того, этих аргументов оказалось не только численно больше. Но и сами эти аргументы оказались гораздо более весомее. Физически более весомее, раз так в шесть, чем те, что были у японцев. А ведь был ещё и 'Всадник', с его призовыми трёхдюймовками, с трофейными, снаряжёнными шимозой снарядами. И в результате получив девятидюймовыми снарядами, подкреплёнными ещё и трёхдюймовыми, два японских миноносца попытались было достичь берега. Но затонули на мелководье. А ещё четыре поспешили, прижимаясь к берегу отойти к бухте Керр. И так больше в сражении участия и не приняли. Правда, и у русских, три миноносца получили попадания двенадцатисантиметровыми снарядами и поспешили выйти из боя.

А лихая атака 'Таку', на 'Богатыря', за счёт преимущества в скорости, у миноносца, оказалась парирована '227-м' и миноносками. Несмотря на то, что у 'Таку' оказалось, на борту, шесть автоматов 'Виккерса'. Просто на вооружении у '227-го' оказалось три, пусть и несколько более слабых, автоматических пушки Максима. А на борту у каждой миноноски оказался 'Гочкис-Вулкан'. Вдобавок, к одноствольному мелкокалиберному орудию, системы господина Гочкиса. И обменявшись очередями, взаимно впечатлившись плотностью огня, миноносцы отвернули друг от друга. Разойдясь в буквальном смысле, как в море корабли.

У входа же в залив Керр ситуация сложилась немного иначе. Русские контрминоносцы, сходу заставили ретироваться четыре японских малых миноносца. Но вот дальше продвинуться не смогли. Длинный, длинной более пяти миль, и узкий, шириной всего в две мили, залив оказался перегорожен боновым и сетевым заграждениями. И освещён прожекторами, со всех кораблей японской эскадры. Находящихся в глубине залива, и теперь принимающих уголь и боеприпасы, с транспортов. Но готовых, в любой момент, открыть огонь. И 'сокола' не рискнули прорываться, под плотным огнём, в глубину залива. Ограничившись только установкой шестнадцати мин напротив входа в залив. А в атаку вышел 'Палтус'. Командир подводной лодки, мичман Дудоров, смог было, подобраться к одному из миноносцев, внутренней дозорной линии. И произвел пуск двух торпед, по цели. Но как оказалось, миноносец находился за вторым рядом, сетевых заграждений. И торпеды в него не попали. После чего 'Палтус' отошёл к выходу из залива. И совместно с контрминоносцами ушёл в залив Талиенвань.

А потом, не дожидаясь рассвета, адмирал Вирениус отослал в Порт-Артур миноноски, миноносцы, кроме '227-го', минные катера и подводную лодку. Что бы те отконвоировали 'Богатыря'. Оставшись, в заливе Талиенвань, с броненосцами 'Адмирал Посьет', 'Мощь Дракона', 'Фёдор Стратилат', броненосными канонерскими лодками 'Храбрый', 'Отважный, 'Грозящий', минным крейсером 'Всадник', миноносцем '227' и восьмёркой 'соколов'. Адмирал решил, в безнадёжном деле, борьбы с японскими тральщиками, сделать особый расчёт на трёхдюймовые пушки 'Всадника' и контрминоносцев. Чтобы не отвлекать, броненосцы и канонерки, от дуэли с большими кораблями японской эскадры. А '227-му' предстояла быть репетичным кораблём для флагмана. Благо эскадра была разделена на несколько отрядов. Броненосцев, канонерских лодок, две четвёрки 'соколов' и определённого в самостоятельные действия, между отрядами контрминоносцев, 'Всадника'.

5

Далёкий, но сильный взрыв, вырвал адмирала Вирениуса из небытия. Ибо назвать полноценным сном, ту тяжёлую, липкую дрему, в кресле адмиральского салона, назвать полноценным отдыхом было нельзя. И быстро приведя себя в порядок, адмирал поспешил на мостик броненосца 'Адмирал Посьет'. Где уже находился командир корабля. Который, увидев адмирала, тут же стал докладывать, что на выходе из залива Керр подорвалась канонерская лодка 'Атаго':

— Сработала ваша ловушка, ваше превосходительство, 'Атаго' наткнулась на мину и похоже с детонировали погреба, только обломки в разные стороны полетели, и столб от взрыва образовался. А когда опал, но на воде ничего видно не было. И теперь весь японский флот остановился. Мины тралят. Надеюсь, сегодня сражения не будет.

— Я бы так, Василий Александрович, не обольщался, — произнёс адмирал и поднёс к глазам бинокль, рассматривая стоявшие на месте, милях в семи, японские корабли, — Наш успех сугубо частный. На соотношение сил, к сожалению, не влияющий. Опасаюсь, что японцев он только раззадорит. А нам только и остаётся делать, что должно, и пусть будет то, что будет. Кстати делать о том, что должно. Я вчера разговаривал, с Романом Исидоровичем, так вот, он указал, что капитальные укрепления позиции выдерживают обстрел пушек в шесть дюймов, но беззащитны перед орудиями большей мощности. А посему нам обязательно необходимо вывести из игры корабли с подобными орудиями. Так что с 'Атаго', всё-таки вышло удачно. Её двадцатиодносантиметровое орудие армейцам более не опасно. Но вам, Василий Александрович, теперь предстоит вывести из игры бывший 'Мессудие'. Его главный калибр самая большая угроза армейцам. И передайте на 'Храбрый', дабы они в ходе боя особое внимание уделили, 'Цукуси'. С её парой десятидюймовок. И однотипной, со свежеутопшей 'Атаго', 'Чокай'. С её двадцатиодносантиметровым орудием. Да и сами вы, Василий Александрович, в ходе боя, про эти цели не забывайте. В предстоящем сражении они должны быть в приоритете.

— Есть, ваше превосходительство, — тут же произнёс Канин, с которого слетел некоторое благодушие, вызванное первой и лёгкой победой, — Не забудем. Но, почему же вы так решили, ваше превосходительство, что противник всё же добьётся своих целей?

— Противник имеет над нами многократное преимущество. К тому же, Василий Александрович, будет владеть инициативой. И это значит, он навязывать свой рисунок, свою схему боя, которой мы мало что сможем противопоставить. К тому же, учитывая 'малышек из Осаки', для нас будет смертельно опасно приближаться к северному берегу залива. Что сильно нас ограничивает в манёвре. Но нам крайне необходимо выиграть время. Оно работает на нас. Прошу вас учитывать эти нюансы, господин капитан второго ранга, если я не смогу выполнять свои обязанности.

— Есть, ваше превосходительство, при необходимости выполнять ваши обязанности, — тут же поднёс руку к фуражке Канин, — Разрешите идти?

— Да, Василий Александрович, идите. У нас с вами сегодня предстоит тяжёлый день, — ответил адмирал, продолжая рассматривать корабли японского флота. Вокруг которых, поставив тралы, суетились тральщики.

И пока командир броненосца отдавал, необходимы распоряжения, адмирал вышел на крыло мостика 'Адмирала Посьета' и огляделся. Совсем недалеко у входа в бухту Даугушань из воды виднелись мачты японских миноносцев '82' и 'Фумизуки'. Совсем недавно бывших турецкими 'Абдул Меджидом' и 'Альпаготом'. И так недолго прослуживших, новым хозяевам. Остальных жертв сражения, минных катеров, видно не было. Они в буквальном смысле, канули в воду.

В кильватере идущего 'восьмёркой' на экономическом ходу 'Посьету' шли 'Мощь Дракона' и 'Фёдор Стратилат'. Следом за ними, отстав от последнего броненосца, где-то на полмили свою 'восьмёрку' выписывали броненосные канонерские лодки 'Храбрый', 'Отважный' и 'Грозящий'. При этом, на двух последних кораблях, уже были разобраны полубаковые надстройки. Что позволило вести огонь, их девятидюймовыми орудиям, на борт. Но вот дополнительные орудия установить не удалось, не успели. За канонерками, и несколько ближе к минному полю, шла четвёрка 'соколов'. Так же, только чуть впереди головного броненосца, двигалась ещё одна четвёрка контрминоносцев. А между отрядами контрминоносцев неспешно разрезал волны 'Всадник'. Да ещё в кабельтове от флагмана, на его траверзе дымил '227-й'. Адмирал окинул взглядом сына, который отдавал, какие-то распоряжения, готовясь, как и все на эскадре к неизбежному бою. Потом, взгляд адмирала соскользнул, по лицам, снующих по палубе броненосца, матросов. Которые, с серьёзными выражениями лиц готовились к тяжёлой и опасной работе. И не заметив, на лицах подчинённых, отрешённости, связанным с неизбежным фатумом, а только суровую сосредоточенность, готовых, сделать до конца, пусть тяжёлую, грязную, неприятную и при этом весьма опасную, но свою работу, мужчин, адмирал снова перенёс взгляд, на начавшего движение противника. Русские матросы были хмурыми, полноценного отдыха у них не получилось. Но, даже небольшой сон и обильный завтрак позволили им восстановить силы, перед новым раундом сражения. И их движения всё так же чёткими и верными.

Однако, новый бой, начался не по схеме предыдущего дня. Японские броненосцы в этот раз выдвинулись вперёд, строем фронта. Возглавив тот таран, что попытался продавить русских. Чуть левее и чуть сзади шли канонерские лодки. Более трёх десятков миноносцев держались мористие, на траверзе броненосцев. Где была поставлена 'заплата' на минном заграждении японцы знали. Береговых наблюдателей никто отменить не мог. Поэтому японцы могли спланировать действия своих тральщиков. Которые первоначально держались в тылу главных сил флота. И не спешили ставить тралы. Позволив японцам развить довольно высокую скорость хода.

Всё это заставило, адмирала Вирениуса, менять схему сражения с русской стороны. Снова вся тяжесть боя ложилась на броненосцы и канонерские лодки. Которым вновь, пришлось вести, и артиллерийскую дуэль, с японскими кораблями прикрытия. И при этом, отгонять тральщики, защищая минную постановку, от их поползновений. И поэтому, памятуя судьбу, ещё не построенного 'Грома'[12], на Касарском Плёсе, в 1917 году, адмирал приказал, 'соколам' сначала отойти, за линию своих более тяжёлых кораблей. А потом собрались в голове колонны. В готовности парировать в случае необходимости атаку японских лёгких сил. И при этом не подставиться подобно 'Грому', пытаясь уничтожить тральщики, под огонь японских тяжёлых кораблей. Наверняка зная, что из подобных попыток ничего хорошего не получиться. А миноносец, получивший тяжёлый снаряд и потерявших ход, в гуще сражения обречён.

При этом, против трёх русских броненосцев, действовало пять японских броненосцев и один безбронный крейсер. А против трёх русских канонерских лодок выдвинулись семь японских канонерок и один вспомогательный крейсер. Как сказали, выловленные из воды пленные, японские моряки, с погибших миноносцев, эти крейсером была 'Лизистрата-Мару'. И на которой, стояло шесть стопятимиллиметровых орудия фирмы Круппа. Не опасных для бронезащиты русских кораблей. Но, крайне неприятных, из-за своей скорострельности.

Корабли японцев достаточно легко достигли линии нового минного заграждения. Заставив русских несколько сместиться на запад. Выбирая выгодную, для своей артиллерии, дистанцию боя. Но из-за этого, вынужденных отходить, под давлением японцев. Что бы, не оказаться, под обстрелом, весьма многочисленной, японской, мелкокалиберной артиллерии. Что позволило японским тральщикам, поставив тралы, приступить к организации прохода в новом заграждении. Попытка атаковать японские тральщики 'Всадником' и 'соколами' оказалась отбита, довольно плотным огнём противоминного калибра японцев. И прежде чем Солнце достигло зенита, японский флот снова вошёл в залив Талиенвань. Вынудив русские корабли отойти, на запад, в сторону порта Дальний, за вторую линию минных заграждения. Японцы же стали продвигаться на северо-запад. Вытянувшись в колонну, с броненосцами во главе. Одновременно стараясь нащупать своими тральщиками вторую полосу русских минных заграждений. Которые стояли ломаной линией, буквально несколькими зигзагами, в центре залива Талиенвань. И прикрывалось уже не только кораблями русского флота, но береговой артиллерией. В районе посёлка Талиенвань находилось три двадцатиодносантиметровых и пять четырнадцатисантиметровых орудия. Два и четыре орудия каждого типа уже успели демонтировать и отправить в Порт-Артур. Как и два орудия с побережья Кинджоуского залива. Причём, в момент боя оставшиеся орудия располагались крайне неравномерно. Всего в обороне посёлка Талиенвань было пять старых китайских батарей. Три батареи располагались возле посёлка и имели всего три орудия. Одно двадцатиодносантиметровое и два четырнадцатисантиметровых. А две батареи находились на противоположном берегу бухты Джонок. Имея два и четыре соответствующих орудия. И относились эти батареи уже не к Тафаншинской позиции, а уже к Нангалинской позиции. А восточнее порта Дальний расположилась дюжина восемьдесятсемимиллиметровых орудий. Несколько позже, к ведению огня по японским броненосцам, присоединилась, своими четырьмя шестидюймовками Канэ, и железнодорожная батарея поручика Борейко.

Японские броненосцы, подойдя ближе, совместно, с орудиями японской армии, тут же обрушили свои снаряды, на береговую оборону возле посёлка Талиенвань. А японские канонерские лодки и миноносцы сделали попытку сдержать русские корабли, не входя в зону эффективного огня русских восемьдесятсемимиллиметровых пушек у порта Дальний. Правда, к этому моменту у японцев было уже не семь канонерских лодок. А четыре. Канонерские лодки 'Цукуси', 'Чокай' и 'Удзи' поспешили отойти в бухту Даугушань. Но и у русских, в порт Дальний, вынуждены были уйти 'Мощь Дракона' и 'Отважный'. Получивших, попадания в бронепояс, тяжёлыми японскими снарядами. С 'Суво' и 'Цукуси' соответственно. После чего на этих кораблях открылась течь, и они были вынуждены выйти из боя. Да и остальные, русские корабли, выглядели далеко неблестяще. Представляя собой, скорее нагромождение скрученного и обгорелого метала, между которым вырвались языки пламени, чем боевые корабли. И только благодаря броневому поясу, русские корабли, ещё держались на воде. Пытаясь теперь помочь, избиваемым японским флотом, и не менее чем шестью десятками осадными, тяжелыми орудиями японской армии, русским артиллеристам.

Но выдвинувшиеся, против береговых батарей, броненосцы 'Сагами', бывший 'Асари-Тевфик', 'Ики', бывший 'Фетхи-Буленд', и 'Окиношима' с 'Мишимой', бывших некогда 'Авнилахом' и 'Муин-и-Зафером', имели, кроме броненояса, ещё и бронированные казематы, для своих орудий. Что позволило им довольно эффективно использовать свои орудия, против русских береговых батарей. Оставаясь в относительной безопасности. Периодически им помогал 'Суво', который при атаке русских кораблей, выдвигался в их сторону, на помощь канонерским лодкам. И легко парировал, своим превосходством, и совместно с миноносцами, которые тоже атаковывали русские корабли, любые действия адмирала Вирениуса.

И в одной, из таких минных атак, шесть японских миноносцев сумели практически выйти, на дистанцию торпедной атаки 'Адмирала Посьета'. 'Сокола' оказались связанными боем с остальными японскими миноносцами и 'Фусими'. 'Всадник' оказался на другом фланге и не успевал прикрыть русского флагмана. И тут положение спас '227-й'. Миноносец, выдвинувшись вперёд, преградил путь японским миноносцам, с их дюжиной мелкокалиберных Гочкисов. И сумел мощью огня, трёх своих Максимов-Норденфельда и нескольких пулемётов винтовочного калибра, заставить японцев отвернуть. И отказаться, от торпедной атаки, русского флагмана. Хотя это и стоило десятком попаданий в русский миноносец, с потерей им хода и большими потерями среди экипажа. Благо, подошедший вскоре 'Всадник' взял миноносец на буксир и оттянул его в порт Дальний.

А адмирал Вирениус заметил, что помимо двух ручных пулемётов Манлихер-Мордовина, с крыльев мостика миноносца, открыли пулемётный огонь и пара других пулемётов. Стреляющая очередями не в пять, а десятка в два патронов. Рассмотрев потом, и две необычные конструкции, на мостике миноносца. На одну из которых опирался Николай Вирениус. И удостоверившись, что сын, хоть и был с перевязанной головой и отставлял, стараясь не беспокоить, плотно замотанную в бинт ногу, но бодро распоряжался на своём корабле, когда 'Всадник' протянул '227-й' мимо 'Адмирала Посьета', адмирал продолжил управление боем.

Хотя его результат и так был понятен. Избитые, русские корабли, оттеснили в самый дальний угол залива Талиенвань. В бухту Виктория. И, пожалуй, только весьма сложная форма, второго русского минного заграждения, в заливе Талиенвань, оберегала русские корабли от уничтожения. Ведь, чтобы до них добраться, японцам было необходимо, ещё несколько раз, прорвать эту линию минных заграждений. А вот русская береговая оборона оказалась уничтожена. К закату, ответный огонь вела только железнодорожная батарея. Оказавшаяся не уязвимой, для ответного огня японцев. А обе линии минных заграждений оказались прорваны. Ценой потери всего пары небольших пароходов и девяти паровых катеров. Затонувших от огня русских. При этом, в самом заливе Талиенвань, господствовал японский флот. Канонерские лодки которого, с повреждёнными миноносцами, с закатом, отошли в бухту Даугушань. Броненосцы ушли в залив Керр. А оставшиеся боеспособными японские миноносцы стали готовиться к ночной атаке русских кораблей. Правда, начавшаяся после полуночи, атака не принесла результата. Ни в бухте Виктория, ни в порту Дальнего, в который, так же проникли японские миноносцы, русских кораблей обнаружено не было. На глади акватории порта, не было видно, ни одной даже самой маленькой посудины. В порту не было не только барж для перевозки угля, но и даже китайских джонок. Только обгорелый остов 'Хана', приткнувшийся к берегу у посёлка Лиудятень, в бухте Хунуэза, да стоявший в доке Дальнего 'Муравьёв-Амурский' напоминали о том, что тут некогда находился русский флот. Неудачное, для русского флота, сражение в бухте Талиенвань закончилось

Ведь как только, на море, стала ложиться мгла, адмирал Вирениус приказал прорываться в Порт-Артур. И забрав, на буксире, все повреждённые корабли, русские, направились к выходу из залива. Маскируясь тенью от высокого южного берега залива. Прикрывшись, от японских миноносцев, 'соколами' и 'Всадником'. И именно 'Всадник', стал последним русским кораблём, покинувшим залив Талиенвань, в том сражении. Тем самым завершив первую битву за Эллиоты. Русские ушли, но, были полны решимости вернуться.

[12] 'Гром' эсминец Балтийского флота. В 1917 году, находясь в дозоре, на Касарском Плёсе, между островами Моонзудского архипелага, обнаружил тральщики, снимающие мины, на минно-артиллерийской позиции. При атаке тральщиков, попал под огонь немецких дредноутов. Получив один одиннадцатидюймовый снаряд, полностью потерял боеспособность. Попытка канонерки 'Храбрый' отбуксировать повреждённый эсминец не увенчалась успехом. Был оставлен экипажем, и по официальной версии подорван, при попытке противником захватить эсминец. Немецкая версия, что эсминец был захвачен и отведён в порт критики не выдерживает. Не имея доказательств. Так как эстонские власти, в 20-х годах ХХ века подняли эсминец по частям именно на Касарском плёсе. И эти части были проданы на металлолом.

Глава 16.

1

Сентябрь, самое благодатное, время года в этом месте, где горы спускаются к самому прибою моря. А на берегу образованной самой природой бухты раскинулся небольшой приморский и курортный городок. Построенный совсем недавно, на развалинах древнего города Антивари. И разрушенного всего четверть века назад. Из-за взрыва порохового склада. Так что отстроенный новый, современный город получил своё ещё более древнее название. Но бухта пока так и сохранила своё венецианское, восходящее ещё к временам Древнего Рима название. И вот теперь Бар был курортной жемчужиной Черногории. Куда в начале осени собиралась вся элита этого государства. И где находился, прямо на берегу моря, дворец черногорского князя Николы. Город и дворец были ярко освещены. Ведь только, только солнце опустилось в волны моря, и на город опустилась благодатная ночь. И теперь на фоне ярких береговых огней чётко виднелись стоявшие в бухте корабли. В том числе особенно чётко, на фоне дворца князя, выделялся черногорский военно-морской флот, яхта 'Румия'[1]. Совсем недавно подаренная князю Черногории и вооружённая двумя сорокасемимиллиметровыми пушками. Стоявшие возле ещё сооружаемой Пристани, причём именно так, с большой буквы, несколько больших кораблей русского флота и миноносец '223' были скрыты от города полуостровом Волуицв[2]. Длинном, узком и скалистом, который далеко выдвигался в бухту. И только горящие на самих кораблях, крейсере 2-го ранга 'Урал', мореходной канонерской лодкой 'Донец' и задержанных русскими крейсерами пароходах, с контрабандой, навигационные огни показывали место расположения этих судов. Включая и реквизированный пароход 'Маллака', сохранившего и в русском флоте своё название. С которого было выгружено захваченное на нём вооружение, а сам пароход стал транспортом снабжения для русской Средиземноморской эскадры. И если захваченные на 'Маллаке' морские орудия, и снаряды к ним, были отправлены в Одессу, то всё остальное захваченное имущество на этом пароходе, включая не только винтовки, но и портовое оборудование, было подарено князю Черногории. Не обижали князя и трофеями с других призовых пароходов, разгружавшихся на русской военно-морской станции. Особенно не обижали теми, что могли посодействовать развитию порта в бухте Антивари. Что привело к тому, что порт в Баре стал ещё быстрее оборудоваться. И турецкий султан поспешил подарить князю Черногории одну из своих яхт, называвшихся 'Заза'. И тут же переименованную в 'Румию'. А в саму бухту стала быстро превращаться во вполне современный порт. Хотя сами работы начались сразу же с появления в бухте русских кораблей. Именно с подачи русских была начато строительство Пристани. Ещё в начале 1904 года. Стали подводиться дороги, сооружаться склады, возводиться угольная станция. А в городе стала быстро развиваться припортовая инфраструктура. Порока и развлечений. И казалось, что ничего не предвещает этому месту идущая далеко на востоке война России и Японии.

Но к порту Бар уже приближались три длинных, серых, затемнённых, стремительных силуэта. На которых не горел ни один огонь. Преодолев, более тысячи миль от Порт-Саида, и догрузившись углём, со своей плавающей базы, в одной из бухт турецкой Албании, три японских миноносца 'Сацуки', 'Макикумо' и 'Шикинами' уже обогнули полуостров Волуицв и выходили в атаку. Нацеливаясь на русские корабли. С головного 'Сацуки' взвились ракеты. И тут же на полуострове, на берегу, прямо за русскими кораблями, 'Уралом', 'Донцом' и пароходом 'Маллака' вспыхнули большие костры. Обозначая цели атаки для японских миноносцев. И ориентируясь по ним японские миноносцы, довернули для атаки. Открыв огонь из своих мелкокалиберных пушек. При этом снаряды, не попавшие в русские корабли, обрушились и на город. И на дворец князя Николы. С русских кораблей раздались ответные, разрозненные выстрелы. Там явно никто не ожидал нападения. И теперь в свете костров и огней на палубах русских кораблей были видны мечущиеся фигурки людей. Слишком сильно понадеявшихся на то, что война далеко и сюда не придёт. И этот ответный разрозненный огонь не мог помешать японцам, довершить своё дело. На всех трёх миноносцах развернулись полубаковые торпедные аппараты, выцеливая заранее назначенные цели. А потом из торпедных аппаратов, под крики 'банзай' вынырнули три металлические рыбины. Которые, оставляя пенные следы, помчались к выбранным жертвам. Одна из торпед попала в носовое котельное отделение 'Донца'. И канонерская лодка Черноморского флота, стала, кренясь, стремительно погружаться в воду. Полностью прекратив огонь. Больше повезло другим. 'Урал' хотя и получил торпеду в носовую часть, сохранил способность держаться на плаву и его орудия продолжали вести огонь по японским миноносцам. А торпеда предназначенная 'Маллаке' вдруг изменила курс и выскочила на берег. Два головных японских миноносца пройдя мимо русских кораблей, произвели пуски торпед из ютовых торпедных аппаратов. Расстояние между врагами составляло около полу кабельтова и буквально через несколько секунд у бортов 'Урала' и 'Маллаки' выросли столбы воды и пламени, от разрывов этих торпед.

Но если, получив торпеду 'Урал' стал стремительно тонуть, кренясь на повреждённый борт и из-за этого тоже прекратив вести огонь, то транспорт снабжения спасла стоявшая у его борта баржа. Которую на затенённом фоне парохода японцы не заметили. И которая приняла на себя удар, предназначенный пароходу. Два головных японских миноносца стали отворачивать в сторону моря, сбавляя ход. Японцы знали, сейчас в бухте Антивари, оставался только один русский боевой корабль, миноносец '223', и теперь командир японского 22-го отряда миноносцев горел желанием или добить, или захватить последний русский корабль. Но все планы японца спутал, Нико Янкович, капитан яхты 'Румия'. Которую японцы вообще не брали в расчёт. Но, находившийся на борту своего корабля, капитан сумел организовать, не многочисленных, оказавшихся на борту яхты, членов экипажа. И открыв, по оказавшемуся концевым у японцев 'Шикинами', огонь из двух своих пушек, 'Румия' сумела обездвижить японский миноносец. Который запарил и остановился. Так и не успев довернуть для торпедной атаки транспорта 'Маллака'. Вместо этого, торпедный аппарат японского миноносца развернулся в другую сторону. Направив последную японскую торпеду в сторону всего черногорского военно-морского флота. И в этот момент, у кормовой части 'Шикинами' поднялся столб от взрыва русской торпеды. Стоявший, с не подбойного борта 'Маллаки', '223-й' успел дать ход. И выйдя в промежуток, между 'Уралом' и 'Маллакой', миноносец выпустил торпеду, в остановившейся японский миноносец. Но это не спасло 'Румию'. Японская торпеда попала в центр черногорского корабля, разорвав его пополам. И 'Румия' успела уйти под воду раньше, чем волны сомкнулись над её обидчиком. Оставшиеся вдвоём 'Сацуки' и 'Макикумо' попытались было атаковать русский миноносец. Ведя огонь из своих двух пушек. Но огневая мощь '223-го' не уступала их совместной огневой мощи. К кому же, с берега, по японским миноносцам открыла, огонь черногорская полевая батарея. И японские миноносцы, набирая ход, поспешили выйти из бухты и скрыться в ночи. А '223-й' подошёл к мести гибели 'Румии' и 'Шикинами', спасая плавающих на поверхности воды моряков.

Это столкновение оказался первым, из тех столкновений, русско-японской войны, что выплеснулись за пределы Тихого океана, но далеко не последним. Да и не с него начался один, из весьма неприятных, для русского флота, периодов. Ещё за три недели, до этого, японский четвёртый флот покинул базу Мако, на Пескодорских островах, в Формозском проливе. И шесть 'гарибальдийцев', пятого боевого отряда, четыре бронепалубных крейсера и авизо восьмого боевого отряда, в сопровождении вспомогательных крейсеров Отряда судов особого назначения, двинулись на юг. Первоначально могло показаться, что задачей этого соединения были русские вспомогательные крейсера, действовавшие в районе Голландской Ост-Индии. И действительно появление столь серьёзного японского флота в этом регионе поставило крест, на действиях русских кораблей в этом регионе.

Когда японские корабли появились в Голландской Ост-Индии, то там находились русские крейсера 'Ляохе', 'Ялу', 'Ангара' и 'Лена'. А также сопровождавшие их в качестве угольщиков пароходы 'Казань', 'Маньчжурия', 'Екатеринослав' и 'Корея'. Причём возвращавшиеся во Владивосток 'Лена' и 'Корея' столкнулись с японской эскадрой первыми. Но, успели уйти во французскую колонию Гуанчжоувань, в Китае. Не смотря на попадание восьмидюймового снаряда в 'Корею'. Где 'Лена' и была интернирована. А транспорт встал на весьма продолжительный ремонт. При этом стеречь их остались крейсер 'Нийтака' и авизо 'Йодо', бывший китайский 'Фэй-Ин'. Но, в порт вошли французские корабли. И японцы, дождавшись факта передачи замков, для орудий, с 'Лены' французским властям, ушли на юг. А вот судьба остальных русских кораблей оказалась более трагичной.

Получив информацию о приближении японских кораблей, русские крейсера и пароходы зашли в ближайшие порты Голландской Ост-Индии. Где и оказались блокированными японскими кораблями. И, получив разрешение на интернирование, русские крейсера передали, на пришедшие в эти порты, корабли голландского колониального флота, орудийные замки. И в ближайшую ночь, все русские корабли оказались захвачены. К каждому из русских крейсеров подошли по два броненосных японских крейсера. А к транспортам по одному бронепалубному крейсеру. Со всех японских кораблей высадились штурмовые группы японских матросов. Превосходящие, в несколько раз, по численности находившихся на русских кораблях остатки экипажей. И эти штурмовые группы и завязали рукопашный бой с русскими матросами. Лишённые возможности защищаться с оружием в руках, лишённые боеприпасов, русские моряки могли пустить в ход только кулаки и то, что удавалось подобрать уже во время драки. Всячески стараясь дать возможность товарищам затопить корабли. Но японцы предусмотрели такую возможность. Хотя, чтобы ни спровоцировать голландцев, на активные действия, японские матросы тоже не применяли оружие. Изначально имея бамбуковые палки. Которые с ходу и пустили в дело. К тому же большие группы японцев сразу же стали прорываться в трюмы кораблей. Что бы не допустить их затопления и порчи котлов и важных механизмов. При этом пользуясь своим численным превосходством, японцы довольно уверенно теснили русских. Стараясь сбросить последних в воду, с бортов кораблей. И в результате, утро все шесть русских кораблей, встретили уже под японскими флагами. А избитые русские матросы оказались изгнанными со своих кораблей. И были подняты на борта находившихся поблизости голландских кораблей. Которые единственное, что рискнули сделать, так это объявить протест японцам, по поводу происходящего. Причём уже после того, как захваченные корабли были уведены на буксирах японскими вспомогательными крейсерами.

Когда же, через несколько дней, в английскую колонию Вей-Хай-Вэя, в которой в этот день, как заявили британцы, 'случайно' не оказалось британских боевых кораблей, вошла четвёрка японских миноносцев и направилась к контрминоносцу 'Буйный', то командир корабля поспешил затопить его[3]. Во избежание конфуза подобного случившегося в Голландской Ост-Индии. После чего японцам только и осталось, что, покрутившись в гавани покинуть бухту. Так и оставив повреждённый, а теперь и затопленный, контрминоносец, под русским контролем.

А японский четвёртый флот проследовал дальше на запад. И в тот день, когда японцы напали на Черногорию, атаковав порт Бар, из Индии пришло сообщение, что японцы вошли в Мадрас[4], на восточном побережье Индии. Где и встали на бункеровку. Это, совместно с атакой миноносцев на Бар, и выходом четвёрки японских контрминоносцев к проливу Дарданеллы, где они стали захватывать идущие в Россию, или вывозящие товары из неё, торговые корабли, поставило действовавшие в Красном море русские крейсера 'Кубань' и 'Терек' в тяжелые условия. Вынудив русские корабли оставить свои позиции в Красном море и отойти на юг. Но когда русские корабли пришли на Мадагаскар, то французы потребовали, что бы русские крейсера были интернированы. И русским кораблям пришлось уходить в германский Дар-эс-Салам. Благо, немцы согласились не интернировать русские крейсера, дабы те не оказались беспомощными перед японскими боевыми кораблями.

А в результате всего, русская блокада Японских островов оказалась прервана. И в Японию буквально хлынул поток пароходов. Везя всё необходимое, для продолжения войны. А в осаде оказалась Россия. В то время две трети, всего экспорта России проходило через проливы. Вывозилось экспортное зерно, выращенное на Кубани и юге Малороссии. И действия японцев обрушили экспорт Российской Империи. Буквально за сутки страховка, на морские перевозки из портов Черного моря, вознеслась до небес. Все оказавшиеся в портах пароходы, следовавшие в Россию или вывозившие из неё зерно, стали отказываться покидать порты. Что бы ни быть захваченными японскими кораблями. При этом попытка отогнать японские корабли силами стационеров в Стамбуле и Пиреи окончилась трагически. Вышедшая из Стамбула канонерская лодка Черноморского флота 'Запорожец', следуя полным ходом в Пирей, в результате навигационной аварии, налетела на скалу и затонула. Хорошо, что с канонерской лодкой шла яхта русского посланника в Стамбуле 'Колхида'. Которая сняв экипаж с 'Запорожца' вернулась в Стамбул. А командир, оставшаяся в Пиреи, в одиночестве, мореходной канонерской лодки 'Кубанец', того же флота, не рискнул в одиночку, выйти против действовавших в Средиземном море японских кораблей. Хотя перед Дардаленами и находились всего два миноносца и их транспорт-снабжения. Которые и запирали практически всю торговлю России. Четвёрка контрминоносцев, буквально через несколько дней, покрутившись перед проливом Дарданеллы, как в воду канула. Хотя по всей Европе газеты, и запестрели сообщениями, об четвёрках окрашенный в цвет японского флота, серый, контрминоносцев. Которые не имели флагов, и быстро перемещались. И согласно этим сообщениям, такие контрминоносцы, одновременно находились на пространстве от Средиземного, и до Северного морей.

Это сильно ударило по имиджу генерал-адмирала, который был освистан даже в Париже. Куда он очень быстро укатил, оставив даже руководство, по подготовке второй тихоокеанской эскадры, к походу. Не рискуя, даже там, покидать свой дом. Что бы выйти на улицу и не получить скандал. Но, окончательно подкосило позиции великого князя Алексея Александровича другое. То, что во всём мире посчитали пощёчиной для всей Российской империи вообще, а её флоту в частности. Но началась эта история несколько раньше. С закупки Японией всего что продавали, из того, что можно было использовать в качестве боевых кораблей. В том числе и были закуплены несколько небольших яхт. Две из них имели при постройке названия 'Маргарита'[5]. Одна из них построенная в 1889 году филадельфийским банкиром Антоном Дрекселем, в 1900 году была перепродана. И будучи переименована в 'Семирамиду', под русским флагом, совершала круизы в Европе. Сдаваясь в аренду. Так никогда и, не войдя в русские воды. Другая 'Маргарита'[6], построена в 1896 году, была арендована королём всех бельгийцев. И была переименована в 'Альберту'. Неся британский торговый флаг, под которым это бельгийский король и плавал. Третьей яхтой, вошедшей в состав флота Японии в Европе, стал бывший 'Корсар'[7]. Яхта Джона Моргана из Филадельфии. Которая была мобилизована во время испано-американской войны, став канонерской лодкой 'Глостер'. В которой и отличилась, потопив один и повредив другой испанский контрминоносец. Но, после войны владельцу не была возвращена. Став патрульным кораблём. И будучи выведенной из состава флота, не попала в резерв, а вместе с другими яхтами была продана Японии. Став вспомогательным крейсером 'Глостер-Мару'. И базой для японских лёгких сил в Средиземном море. А нанести пощёчину русскому флоту довелось другим яхтам, ставшими вспомогательными крейсерами 'Семирамида-Мару' и 'Альберта-Мару'.

Эти два корабля, под старыми флагами, русским и торговым английским, но уже с новыми командами, состоящими из японцев, при небольшом количестве наёмников, из старых команд, беспрепятственно прошли проливами и вошли в Чёрное море. Направившись на восток. И обогнув Синоп яхты, по одиночке, пришли в Самсун. Небольшой порт на востоке Турции. Где их уже ждал транспорт 'Бандырма'[8]. Вообще, если вам суждено вляпаться в историю, то вы в неё вляпаетесь, что и случилось с этим небольшим пароходом. Небольшой турецкий транспорт принял в Порт-Саиде вооружение, боезапас, уголь и всё остальное для переоборудования яхт в боевые корабли и заблаговременно пришёл в порт Самсуна. И по мере подхода яхт, на которых уже произвели необходимые работы по превращению их во вспомогательные боевые корабли. Вооружённые двумя двенадцатисантиметровыми пушками каждый. Противоминное вооружение должны были составить, по четвёрке сорокасемимиллиметровых скорострельных пушек, и по одному автомату Виккерса, на каждый корабль. И смонтировав, с помощью кран-балок 'Бандырмы' вооружение, перегрузив, с помощью местных грузчиков боеприпасы и уголь, японцы под крики 'банзай' подняли свои флаги. Взамен флагов предыдущих владельцев. Особенно радостные крики, как японцев, так и турок, вызвало снятие русского флага. И в аккурат, утром того дня, как японцы перекрыли движение в Россию и обратно, через проливы, корабли под японскими военно-морскими флагами покинули Самсун. Ушла в Синоп, за углём, из Зонгулдака, и 'Бандырма', имея в своих трюмах, помимо всего прочего, и второй боекомплект, для орудий японских кораблей. Которые сами направились к русским портам Черноморского побережья. И первой целью для их удара должен был стать Новороссийск[9].

Город с населением под 50000, являлся центром Черноморской губернии, что узкой полосой протянулась от Новороссийска и до Сочи. И одновременно, город являлся, крупнейшим перевалочным пунктом, в экспорте зерновых из Российской Империи. И тут следует учесть, что мнение о том, что российский крестьянин недоедал, а у него отбирали хлеб, и гнали это зерно за границу, не совсем верно. Да крестьянин не доедал. Но то зерно, которое крестьянин производил для своего пропитания, за границу не шло. Зерна ржи составляли, в экспорте империи, незначительный процент и продавались, в основном, в страны Азии. А большая часть зерна, что продавали крестьяне, чтобы оплатить налоги, шло на хлеб для армии и каторжан. При этом отправляясь, по осени, на заработки в город, крестьянин обычно заработанные деньги тратил именно на покупку ржаного хлеба. Да и основными видами экспортного зерна была далеко не пшеница. Россия никого не кормила. На производство хлеба в Европе шли твёрдые сорта аргентинской и североамериканской пшеницы, выросшей в субтропиках. Низкокачественная, мягкая российская пшеница в основном шла на технические нужды. Производство спирта, например. Да и продавали её ненамного больше, чем поставляли в Азию рожь. Основными видами экспортных зерновых из Российской империи являлись ячмень и овёс. Первый поставлялся для производства солода. И главным его потребителем была Германия. А вот овёс шёл на фураж, ну и на овсянку, для британских лордов. И вот как раз центром, для поставок зерновых, из одного из основных регионов производства экспортного зерна, территорий казачьих войск, и являлся Новороссийск. Вторым таким центром по производству экспортного зерна являлся юг Малороссии. Где основными портами, откуда вывозилось экспортное зерно, являлись Мариуполь и Таганрог. Но для удара флота противника они были недоступны. Из-за крепости Керчь.

Вообще, сделав ставку на сильный флот, подавляющее превосходящий всех соседей, по Черному морю, причем всех соседей в совокупности, русское командование мало уделяло внимания береговой обороне. По сути, имелось только два узла береговой обороны. Севастополь, как база флота и Керченский пролив. Прикрытый шести батарейной крепостью Керчь. Ну, обозвали форт, размером чуть большим, чем форт 'Красная Горка', крепости 'Петра Великого', полноценной крепостью. Что такого? С кем не бывает. А вот остальное побережье Черного моря оказалось уязвимым, для внезапного нападения. Чем враг и воспользовался[10]. Ну, если приглашают, то почему бы не воспользоваться. А как ещё можно назвать ситуацию, когда губернский город имеет в составе гарнизона всего одну, 7-ю особую сотню Кубанского казачьего войска и команду 2-го Кавказского железнодорожного батальона и не одного орудия[11]. Вот и два японских вспомогательных крейсера, преодолев за сутки Чёрное море, на экономичных десяти узлах, ранним утром объявились перед Новороссийском. С одного из крейсеров отошла шлюпка, под белым флагом, подошедшая к таможенному посту. Где кланяющийся японский офицер и передал конверт губернатору. Дополнительно, устно сообщив, что они, так же как поступают русские, дают полчаса на эвакуацию гражданского населения, после чего порт, со всеми находящимися в нём судами, элеватор, нефтехранилище, железнодорожная станция и цементный завод подвергнуться обстрелу. И выждав положенное время, а после чего сделав несколько холостых выстрелов, японские корабли, обрушили залпы своих орудий, на стоящие в порту русские торговые суда, общим числом четырнадцать. Часть этих судов оказалось затоплено своими экипажами, часть выгорела, часть оказалась затоплено в результате артиллерийского огня, но оказались повреждены все четырнадцать судов. А подошедший было, к Новороссийску, каботажный пароход поспешил, выбросится, на берег. Что бы ни быть уничтоженным. Помимо этого, японцы высадили призовые партии на три иностранных судна стоявших в порту. Загруженных зерном. Два английских и одно голландское. Направив призы сначала на юг, а потом к Босфору. А в полдень японцы перенесли огонь своих орудий на город. Выпустив по городу порядка трехсот снарядов, и оставив после себя, горящими в Новороссийске нефтехранилище, элеватор, цементный завод и станцию, японские корабли взяли курс на запад. Выставив на подходе к Новороссийску морские мины. Которые, несколько позже, привели к гибели ещё двух судов.

И преодолев, на максимальной скорости, чуть более ста миль, два японских крейсера, вечером того же дня, появились перед Феодосией. В то время главным торговым портом Таврической губернии. И тут же обрушили снаряды на порт и железнодорожную станцию. Так же начав с двух, находившихся в порту русских судна. Позволив, правда, экипажам покинуть эти суда. И выпустив полторы сотни снарядов, разрушив порт, железнодорожную станцию и потопив, оба оказавшихся, не там, и не в то время, русских судна, японские корабли канули в ночи. Уйдя на юг. Выставив, правда мины перед Феодосией и на подходе к Керченскому проливу. Но, подняв при этом, огромную волну паники, по всему Черноморскому побережью России. И при этом выяснилось то, что Черноморский флот, который практически весь оказался в Севастополе, не может немедленно выйти в море[12]. В его составе не оказалось кораблей, которые могли бы одновременно и немедленно выйти в море, и представлять, при этом, хоть какую то, угрозу для японских рейдеров.

А утром следующего дня японские корабли появились перед Ялтой. В прямой видимости из Ливадии. Где ещё находилось несколько представителей императорской фамилии Российской Империи. И где, оказался в охранении, только учебный корабль 'Прут'. Построенный в 1879 году пароход, водоизмещением в 5460 тонн, и развивавший скорость в 13,5 узлов, был приобретён сначала, в 1884 году, Добровольческим флотом, став там 'Москвой'. Но уже через десяток лет транспорт был признан не соответствующим требованием Доброфлота и был приобретён Морским ведомством. В качестве учебного судна, и был вооружён десятком мелкокалиберных пушек. И теперь, после отъезда императора с семьёй в Петербург, именно 'Прут'[13] сменил один из броненосцев в дозоре, перед императорской летний резиденцией, в Ливадии. К которой, чтобы продемонстрировать флаг, и приближалась пара японских вспомогательных крейсеров. Перед которыми русский учебный корабль оказался бессилен. Он не располагал ни артиллерией, способной бороться с четырьмя среднекалиберными орудиями японских рейдеров. Не мог 'Прут' и уйти, уступая японцам в скорости. Первоначальную попытку, командира русского корабля, капитана второго ранга Барановского, Александра Петровича, сблизиться на столько, что его мелкокалиберные орудия смогут достать до японцев, рейдеры довольно быстро нивелировали. Держась дистанции, когда их орудия уже представляли угрозу русскому кораблю, а вот орудия последнего если и доставали до японцев, то уже не попадали, из-за большого рассеивания. И 'Прут', получая попадания японскими снарядами, повёл рейдеров на юг. Стремясь, и отвести японцев от Ялты, и попытаться вывести японские корабли, если не под удар береговых батарей Севастополя, то хотя бы дождаться подхода помощи. При этом на борту учебного судна разгорался пожар, а сам 'Прут' неуклонно кренился. Появившаяся первой, пара русских миноносцев, ничем не могла помочь избиваемому учебному кораблю. Держась в стороне, от места боя. И только появление дыма, от крупного корабля, который стал быстро приближаться, к месту боя, заставил японцев прекратить бой. И, отвернув на юго-восток, уйти в море. Но спасти учебный корабль не получилось. 'Прут', от полученных повреждений, затонул. В десяти милях восточнее, от мыса Сарыч.

Буквально на следующий день Черноморский флот вышел в море на поиски японских рейдеров. Ну как флот. В его составе, было, аж целых восемь эскадренных броненосцев, если конечно считать, за таковой, и 'Князя Потемкина-Таврического', на котором, пожар в 1903 году, вывел из строя башни главного калибра, и которые теперь срочно восстанавливались. Ещё в составе флота были две, сданные в 1903 году в резерв, 'поповки'. Две плавающие, броненосные батареи. Круглой формы. Числившиеся, однако, броненосцами береговой обороны. И это было практически всё. Два крейсера типа 'Богатырь', 'Кагул' и 'Очаков' ещё достраивались на плаву. И в море вывести эти крейсера было совершенно невозможно. Единственный, на весь флот, безбронный крейсер 'Память Меркурия', бывший пароход 'Ярославль', в 3050 тонн, мог, конечно, теоретически, уничтожить оба японских рейдера. Если конечно они подставятся, со своими современными орудиями, под его устаревшие, стреляющие ещё дымным порохом, орудия. Но вот догнать японские рейдеры этому крейсеру было бы проблематично. Те времена, когда, построенный в 1882 году пароход, выдавал свои 16,5 узлов, давно канули в лету. Помимо этого, крейсера Черноморский флот, в то время, располагал шестью канонерскими лодками типа 'Кореец', из которых в акватории Черного моря находилось три корабля. Но эти небольшие, всего в 1280 тонн водоизмещения, корабли если и могли уничтожить рейдеры своими устаревшими орудиями, то вот догнать их, со своими 13 узлами, и в лучшие то свои года, точно не могли. Не представляли угрозу для японских кораблей и десяток вооружённых транспортов. Включая и пару минных транспортов 'Буг' и 'Дунай'. Которые не только не могли отстреляться, из своих мелкокалиберных орудий, но и не смогли бы и уйти, от японцев, в случае встречи. Грозные, против турецких парусников, орудия, совершенно не котировались, против среднекалиберных скорострелок японцев. Так что, все эти корабли, могли принять участие в охоте на японские рейдеры, только если рядом был большой дядька. В виде броненосца.

Несколько лучше было с минными силами. Флот располагал миноносцами. Всего их было десятка два. Ещё имелись три минных крейсера. И теоретически, все они представляли угрозу для японских кораблей. Если те, подпустят русские миноносцы и минные крейсера, на дистанцию торпедного выстрела. Но такую вероятность нивелировали современные, скорострельные орудия японских кораблей. Чему способствовали и мелкокалиберные пукалки, щедро установленные на русские корабли, вместо нужных орудий. Единственные, кто мог предоставить серьёзную угрозу, для японских кораблей были, шесть, уже построенных, из дюжины заказанных, для Черноморского флота, контрминоносцев. Которые имели не только приличную скорость. Но и вооружение уже предоставляющее угрозу для японских рейдеров. Но только, в одном случае, если все шесть контрминоносцев действовали бы всем своим отрядом. Но как бы там ни было, но весь русский Черноморский флот вышел в одноименное море. На поиски японских кораблей.

Кои, однако, как в воду, канули. Нет, японцы наносили удары. Обычно, на закате дня, японские корабли появлялись, перед, каким ни будь, русским портом. Быстро совершали артиллерийский обстрел, захватывали торговые суда и исчезали в сгущающихся сумерках. Обстрелам подверглись Одесса, Батум, Сухум, Судак, Евпатория, Поти, Сочи, Туапсе, Геленджик. Но русский флот никак не мог найти своего противника. Который маскировался, даже отстаиваясь в турецких портах. Японцы прятали орудия, под ложными настройками. Меняли силуэты яхт, с помощью фальшивых надстроек, труб и мачт. Перемещались, по Чёрному морю, поодиночке. Под чужими флагами, включая турецкий и даже русский торговый флаг. Принимая в турецких портах снабжение только с 'Бандырмы'. Оставаясь, при этом, буквально невидимыми для охотников. Собираясь в пару, и принимая истинное обличье, подобно оборотням, лишь перед атакой. Нанося, при этом, не столь болезненные, сколько обидные, удары, по русским. И тут же растворялись. И в ночи, и в море. Хотя, как потом определили, ущерб, от действий японцев, против русской торговли, составил до тридцати миллионов рублей в месяц[14]. И при этом жутко пострадал имидж генерал-адмирала, великого князя Алексея Александровича. Который вынужден был попросить об отставке, с поста Главного начальника флота и Морского ведомства.

[1] Так же есть информация, что яхта 'Румия' (водоизмещение 140 т., размеры 41,8x6,1x3,5 м., вооружение 2 — 47 мм., построена в Англии в 1899 году, погибла 2.3.1915 в порту Антивари (ныне Бар) от торпеды, выпущенной австро-венгерским миноносцем 57Т) была подарена, в реальной истории, только 3 января 1905 года и вооружения не имела. И на описываемый период называлась 'Заза'.

[2] По другой информации, строительства порта в Баре было начато только в 1905 году. И Пристань, именно так с большой буквы, была построена только к 1908 году.

[3] Подобный инцидент произошёл с контрминоносцем 'Расторопный' в Чифу. В октябре 1904 года. Контрминоносец был интернирован, не успев покинут порт, куда пришёл с сообщением из осаждённого Порт-Артура. И был затоплен при приближении японского отряда. Помня судьбу 'Решительного', бесцеремонно захваченного, в результате драки, японцами в июле 1904 года. В том же Чифу.

[4] С 1996 года город Ченнаи.

[5] Яхта 'Маргарита' постройки 1889 года, водоизмещение 1830 тонн, скорость 15 узлов, в реальной истории, была перекуплена в 1900 году. Получив название 'Семирамида'. Ходила в Европе, под русским флагом. В январе 1917 включена в состав Флотилии Северного Ледовитого Океана, как посыльное судно 'Млада'. Но так и не прибыла в Россию. В сентябре 1918 захвачено англичанами в Гавенпорт (Англия). Использовалось как яхта командующего английским флотом в китайских водах. В 1924 продана частному владельцу.

[6] Английская паровая яхта, водоизмещением в 1232 тонны, скорость до 14 узлов, была построена в 1896 в Шотландии. В 1917 включено в состав Флотилии Северного Ледовитого Океана, как посыльное судно 'Рассвет'. В 02.08.1918 захвачена англичанами в Архангельске. C 1918 в составе ВМС Великобритании. В 1923 продана частному владельцу. В 12.1939 г мобилизована как патрульное судно. Погибла от пожара на борту в гавани Ларгоса, Нигерия 28.02.1942.

[7] Яхта 'Корсар II' постройки 1891 года была, в реальной истории, 23 апреля 1898 года реквизирована для флота САСШ. Водоизмещение 786 тонн. Длинна 73,36 м. Скорость до 20 узлов. Использовалась как канонерская лодка и патрульное судно. 8 февраля 1905 канонерка была выведена в резерв. Повторно в составе флота эксплуатировалась в 1917-1919 годах. После чего была продана на слом.

[8] Транспорт 'Бандырма', в своё время оказался связанным с именем Ататюрка. В настоящий момент, копия парохода, находиться на вечной стоянке, в городе Самсун, Турция.

[9] Именно с нападения флота на Новороссийск, Феодосию, Севастополь и Одессу и началось участие Турции в Первой Мировой войне.

[10] В реальной истории в октябре 1914 года.

[11] В октябре 1914 года в составе гарнизона так же числились 229-я Донская и 582-я Кубанская дружины государственного ополчения. А прибывшие, за сутки до обстрела Новороссийска, 6 устаревших полевых орудий, не имели ни расчётов, ни боеприпасов.

[12] При восстании на броненосце 'Потёмкин' днём 14 июня 1905 года, отреагировать на это выступление, смогли только к полудню 17 июня, пройдя порядка 160 миль, на скорости 16 узлов. То есть, время реакции русского Черноморского флота, в то время, было порядка трёх суток.

[13] В реальной истории 'Прут' был в 1909 году переоборудован в минный заградитель. И в октябре 1914 года погиб в бою с линейным крейсером 'Гебен'. Затонул в десяти милях западнее мыса Фиолент.

[14] Именно таков был ущерб, для русской экономики, когда в 1911-1913 годах, во время турецко-итальянской и двух Балканских войн, проход через проливы был полностью закрыт.

2

Адмирал Того понимал, что в сложившейся ситуации крайне важным становилось как можно быстрее закончить эту войну. Для чего предполагалось захватить крепость Рёдзюн, нанести в генеральных сражениях поражения армии и флоту России на Тихом Океане, поставив перед угрозой переноса боевых действий, из колониальных владений, на территорию непосредственно метрополии России. При этом, предполагалось задержать выход Второй Тихоокеанской эскадры, из европейских вод, восстановить свою и нарушить внешнюю торговлю России. Что, по задумке, должно было вынудить Россию запросить мира. Ещё одним ходом, который должен был способствовать стремлению России к миру, должно была стать угроза войны с Великобританией. Для чего следовало спровоцировать, на войну с Японией, Черногорию. Черногория вступила в войну, что согласно англо-японского договора о союзе, обязывало Великобританию вступить в войну, на стороне Японии. Но, как и предупреждал адмирал Вирениус, нация торгашей, заявила, что этот случай не попадает под статью договора. На основании того, что Япония сама напала на Черногорию, которая ведёт свою войну с ней, независимую от войны Японии с Россией. А, в кулуарах, объяснили, что Великобритании, не выгодно, в данный момент, самой принимать участие в войне с Россией. Но, они постараются помочь, с ещё одним союзником, который сумеет помочь Японии. В её войне с Россией. И теперь, стране восходящего солнца самой приходилось заставлять Россию первой запросить мира. Ибо Япония уже была не в состоянии воевать.

К тому же нарушить торговлю северных гайдзинов получилось. Как, впрочем, и открыть дорогу транспортам со всем необходимым из Европы, включая и с призовым русским зерном. При этом три крейсера гайдзинов были захвачены. Один крейсер гайдзинов оказался интернирован, один потоплен. Как и две русские канонерские лодки. И это, не считая захваченных и потопленных русских транспортных судов. И всего-то ценой миноносца и контрминоносца. К сожалению, в разыгравшийся в Средиземном море шторм, контрминоносец 'Ямакадзе', бывший британский 'Боксер' попал под форштевень 'Глостер-Мару'. И получил тяжелые повреждения. 'Ямакадзе' попытался было выброситься на прибрежную отмель, но не успел. И затонул в двух с половиной милях от берега. К счастью северные гайдзины об этом не знают. И теперь четвёрки британских контрминоносцев, выкрашенные в серый цвет, изображают шестой отряд истребителей. Причём на пространстве от Средиземного моря и до Северного. Мелькая везде, где можно, без флагов. А сам шестой отряд истребителей, под британскими флагами, стоит в одной из бухт Мальты. И ещё была надежда, спровоцировав скандал, задержать вторую эскадру гайдзинов в водах Европы.

А вот самого адмирала Того, с его частью задачи, по принуждению России к миру, ожидала полная неудача. Командующий русским флотом вице-адмирал Макаров всячески избегал встречи с 'Рэнго Кантай', Соединённым Флотом. И лично с ним адмиралом Того. Оставив часть сил во Владивостоке, адмирал Макаров, увёл главные силы своего флота, в весьма многочисленные бухты, побережья Приморья и Сахалина. При этом прикрывая эти бухты минными полями. Главные силы русского флота нигде надолго не задерживались. И определить их положение было весьма сложно. А Приморье это не Квантун. И Японское море, не Жёлтое море. Путь от ближайших баз флота, до ближайшего русского побережья занимал, только в один конец, двое суток. Что делало устаревшим любую агентурную информацию. Русский столько времени, в одном месте, не находились. К тому весьма активно действуя своими крейсерами и минными заградителями. Да и в Петропавловск-Камчатский, из САСШ, пришли десять миноносцев третьего класса. Которые оказались быстро вооружены. С помощью пришедших из Николаевска-на-Амуре русских транспортов. Привезших помимо всего прочего и сформированный гайдзинами Камчатский пехотный батальон. И на удивление, эти новые русские миноносцы, были весьма мореходными. Что позволило, этим миноносцам, начать захват Курильских островов. Уничтожая и захватывая действующие там японские шхуны. И уничтожая фактории. С которых вооружённые японские шхуны и действовали летом, против Камчатки. Причём, высаживая на острова гряды десанты добровольцев, из солдат батальона и камчатских ополченцев. Вообще-то северные острова Курильской гряды постоянно населения не имели. И японцы там появлялись только летом. Уходя на зиму на холодный и снежный Хоккайдо. Так что теперь, русские миноносцы, стали хозяевами в этой части Японии.

Адмирал Того предпринял было попытку выманить адмирала Макарова на генеральное сражение флотов. Предприняв нападение всем Соединённым Флотом на Владивосток. Но как оказалось, крепость была значительно усилена. Причём не только береговыми батареями, находившимися в крепости кораблями, но и минными полями. В результате броненосец 'Асахи' подорвался на плавающей мине, сорванной с якоря. Правда, повреждения оказались незначительными, и броненосец сам ушёл на ремонт. Броненосец 'Микаса' чудом избежал такой же участи. Сорванная с якоря мина прошла в нескольких метрах от борта броненосца. Гораздо меньше повезло крейсеру 'Цусима' и контрминоносцу 'Хаядори', которые подорвались на минах. И если крейсер и был спасён, путём неимоверных усилий и полного отказа от проведения боевой операции. 'Цусиму' смогли всё-таки дотащить до ближайшего порта в Корее, Сейсина, или по корейский Чхонджин. И точнее даже не порта, а пункта снабжения армейской группировки в Северной Корее. Расположенного в удобной бухте. А уже потом, крейсер увели оттуда в Сасебо. Что вынудило заменить в составе восьмого боевого отряда 'Цусиму' однотипным крейсером 'Нийтака'. А вот контрминоносец был потерян. Затонув в двух милях от русского берега. И русские знали, про эту потерю японского флота. Но к счастью они не знали о том, что японский флот чудом избежал ещё двух потерь. В августе, в водах возле Квантуна, подорвался на мине транспорт 'Ехиме-Мару'. Который удалось спасти и отбуксировать сначала на базу на островах Мяо-Дао, а потом и на ремонт в Японию. А возле берегов Метрополии на русских минах подорвался контрминоносец 'Харусаме'. Который удалось спасти. Доведя на буксире до ближайшей базы.

После этих потерь, было решено отказаться от попытки, принудить адмирала Макарова к генеральному сражению флотов. А попытаться обнаружить русский флот, укрывающийся в бухтах и уничтожить там. Что вызвало гораздо более чувствительные и обидные потери. Первой потерей стал крейсер 'Ои', бывший 'Хай-Тянь'. Капитан, которого, обнаружив, на берегу, в южной части бухты Владимира, запас кардифа решил его уничтожить. Для чего ввел крейсер в бухту, и в момент максимального прилива, практически на полном ходу выскочил на необозначенную, на картах отмель. Попытка разгрузить корабль, выбросив за борт все, что можно было выбросить, включая и боеприпасы, не увенчалась успехом. А потом были обнаружены подходившие к заливу Владимира, с юго-востока, три русских крейсера, 'Баяна', 'Богатыря' и 'Аскольда'. Из-за чего по корпусу подожжённого, и впоследствии выгоревшего, крейсера 'Ои' были выпущены две торпеды. С находившимся в этом месте остальных крейсеров девятого боевого отряда. Эти торпеды привели к затоплению корпуса крейсера на мелководье. А девятый боевой отряд, разминувшись с русскими крейсерами, выдвинулся к Острову Сахалин. И через несколько дней обнаружил в Корсаковском посту, принимавший уголь крейсер 'Новик'. Попытка уничтожить который привела к гибели крейсера 'Судзуя', некогда бывшего турецким 'Абдул-Меджидом'. Капитан крейсера 'Новик', пользуясь наличием минного поля, прикрывавшего рейд Корсаковского поста, стал вести бой, не выходя за линию минного заграждения. И шедший головным 'Судзуя' подорвался на одной из мин заграждения. Потеряв ход. После чего приблизившись 'Новик' выпустил в обречённого противника торпеду. Которая и привела к быстрому затоплению 'Судзуи' на мелководье. При этом в отлив даже обнажались орудия крейсера. Эта атака привела к серьёзным повреждениям 'Новика'. Который, после дуэли на большой дистанции, с крейсерами 'Сойя', 'Тама', 'Отова' и авизо 'Тоба', был затоплен командой на мелководье рейда Корсаковского поста. Причём, это был первый боевой выход для только вошедшего в состав флота крейсера 'Отова'. Слабым утешением этих потерь стали гибель на японских минах, возле Владивостока, миноносца '208' и купленного русскими в Германии парохода. С грузом кардифа. Более действенной для гайдзинов была гибель, на минном поле, в проливе Лаперуза, минного заградителя 'Енисей'. Возвращавшегося после минной постановки у берегов Японии.

И поэтому японскому флоту срочно требовалось востановить силы. Причём как это ни парадоксально, но самыми перспективными кандидатами, на подъём оказались броненосец 'Ясима', не смотря на его практическое разграбление гайдзинами и русский контрминоносец 'Выносливый'. Погибший от подрыва на мине в южной части Талиенваньского залива. Гайдзины успели снять с 'Выносливого'[15] орудия, торпедные аппараты и часть оборудования. Но сам корпус корабля, получившего в японском флоте название 'Фумицуки', позволял его довольно быстро поднять. И потом ввести в строй. Аналогичная ситуация была и с 'Ясимой'. А вот положение затонувших, хоть и на мелководном, но в открыто море броненосца 'Хацусэ', к тому же лежавший на боку и требовавший работ по его спрямлению, и крейсера 'Иошино' мало способствовало спасательным работам. Которые явно придётся отложить не ранее чем на весну следующего года. Работы по спасению остальных погибших кораблей и судов были признаны не целесообразными. Эти обломки, включая остовы канонерской лодки 'Атаго', и двух новейших миноносцев, '82' и 'Фумизуки', бывших турецких 'Абдул Меджид' и 'Альпагот' годились только на разборку. Как и русский броненосец 'Петропавловск'. С которого гайдзины сняли все орудия и всё оборудование. Но который, только официоза ради, уже был включён в состав флота микадо.

Правда была ещё одна возможность усилить японский флот. Возле устья Ялу, на мелководье, лежали остовы четырёх китайских крейсеров. Погибших там десять лет назад, во время сражения с японским флотом. Японские водолазы нашли и обследовали эти корабли. Придя к мнению, что их машины и котлы находятся в удовлетворительном состоянии, а силовые наборы крейсеров вполне подлежат ремонту. При этом подъём корпусов этих четырёх крейсеров, броненосного 'Цзинь-юань', бронепалубного 'Чжи-юань' и безбронные 'Чао-юн' и 'Ян-вей', однотипных 'Цукуси', не представляет больших инженерных проблем. И как бы не были эти корабли устаревшими и повреждёнными четыре боевых вымпела Японской империи не помешают. Так что он, командующий японским флотом, пожалуй, отдаст приказ поднять и отремонтировать эти корабли. Которые в японском флоте станут судами береговой обороны.

Хотя один трофей уже мог и перевернуть всё военное судостроение Японии. И так это не было странным, но этим трофеем стал обыкновенный русских пароход 'Москва', ставший вспомогательным крейсером 'Ангара'[16]. Однако надёжность конструкции и мореходные качества, захваченного русского парохода, позволявших сохранить максимальный ход кораблей и на вполне себе океанской волне, так впечатлили японских кораблестроителей, что именно, на основе его конструктивных решений, и было решено создавать проекты, для будущих бронепалубных крейсеров Японии. В том числе и уже заказанных флотом. А то настоящим позором, для флота микадо, стал прорыв русского крейсера 'Лена' и транспорта 'Корея' в нейтральный порт. Когда, именно поднявшееся волнение, заставило низкобортные японские крейсера, снизить скорость и уйти в безопасное место, чтобы переждать шторм. Шторм, в котором русские корабли смогли беспрепятственно скрыться. Захватить 'Лену' не позволили французы. Но получилось захватить, как говорят англичане её 'систер-шип', 'Ангару'. И если французы не позволили захватить разоружившийся русский крейсер, то вот голландцы стерпели операцию четвёртого флота, по захвату русских кораблей, в своих портах.

И тут в голове адмирала Того возникла крамольная мысль, что война с Голландией была бы более лёгким делом, чем с Россией. По крайней мере, голландскую Ост-Индию уже бы получилось захватить. Причём с гораздо меньшими потерями и напряжением сил. Благо, вспомнив, что собой представляет колониальная эскадра в Голландской Ост-Индии[17], адмирал внутренне усмехнулся. Даже для того японского флота, что он принял у вице-адмирала Хидака, война с Голландией была бы лёгкой прогулкой. Так что эта война не вылилась бы во что-то столь долгое и кровопролитное. Как случилось с Россией. И Япония уже бы получала дивиденды, от своей победы, с захваченных территорий. Неужели они допустили фатальную ошибку, тогда в январе. Когда, уже получив извинения, от гайдзинов, Япония всё равно взяла курс на войну с русскими. Выполняя принятое микадо решение.

Но вот только сейчас пришла эта мысль, показавшаяся очень умной. Что надо было приняв ответ России, свернуть приготовление войны с ней. Благо ничего что могло бы избежать войны ещё не случилось. А всю мощь Японии обрушить на голландцев. Быстро отняв у них Голландскую Ост-Индию. Правда Англия, вполне благосклонно относясь к нападению на Россию, разрешения на войну с Голландией не дала бы. И не ужели был прав этот гайдзин Вирениус, когда в разговоре с уже ставшим, после побега из русского плена и возглавившего операции японского флота в Средиземном и Чёрном морях, капитаном второго ранга Такео Хиросе, брезгливо назвал англичан торгашами. И предрёк величие Японии в союзе с Россией и в её продвижении на юг. На юг Китая, на не в Манчжурию. И против колоний европейских гайдзинов. А не против русского Приморья. Что, однако, требовало переориентацию на новых союзников. Кажется, этот гайдзин Вирениус, что-то говорил о будущем величие Германии. Возможно стоит обратить свой взор на этих гайдзинов. А британцы? А что британцы, их флот, из числа кораблей линии, имеет на Тихоокеанском Театре Военный Действий всего пять броненосцев второго класса и один броненосный крейсер[18]. И имея, среди европейских гайдзинов, сильного и надёжного союзника, можно и поспорить с Великобританией, кто хозяин на Тихом Океане.

[15] В реальной истории 11 августа 1904 года 'Выносливый' подорвался на мине, на внешнем рейде Порт-Артура. От взрыва корабль разломился пополам. Погибли 12 человек, командир корабля лейтенант П. А. Рихтер, лейтенант А. А. Кашерининов и 10 нижних чинов.

[16] В реальной истории, именно 'Ангара' послужила концептом, для всех японских крейсеров, построенных после русско-японской войны.

[17] В то время колониальная эскадра в Голландской Ост-Индии могла включать три броненосца береговой обороны 'Кортэнаер', 'Эвертсен' и 'Пит Хейн'. Водоизмещением 3464 тонн, Имеющих размеры 86,2x14,33x5,23 метров. Обладающих двумя паровыми машинами, суммарной мощность в 4700 лошадиных сил. Пар, для которых производили по шесть паровых котлов на броненосец. Максимальная скорость 16 уз. Запас угля 289 тонн. Бронирование: пояс 150-100 мм., барбет 240 мм., палуба 55 мм., рубка 240 мм. Экипаж 263 чел. Вооружение: 3 х 210 мм. в 35 калибров (две находились в носовом барбете, одна в виде палубной установки на корме), 2 х 150 мм. в 35 калибров, 6 х 75 мм. в 50 калибров, а также 8 х 37 мм. и 3 450 мм. торпедных аппарата. Все три постройки 1894 года. А также шесть бронепалубных крейсера 'Холланд', 'Зееланд', 'Гельдерланд', 'Ноорд Брабант', 'Фрисланд' и 'Утрехт'. Водоизмещением 3840 — 3970 тонн. Имеющих размеры 93,3-94,7x14,8x5,41метров. Обладающих двумя паровыми машинами, суммарной мощность в 10000 лошадиных сил. Пар, для которых производили от десяти и до двенадцати паровых котлов, на крейсер. Максимальная скорость 19,5-20 узлов. Запас угля 814 — 875 тонн. Бронирование: палуба 50 мм. Экипаж 324 — 371 чел. Вооружение: 2 х 150 мм. в 40 калибров, 6 х 120 мм. в 40 калибров, 4 х 75 мм. в 50 калибров, а также 4 х 37 мм. и 2 450 мм. торпедных аппарата. Постройки 1896-1900 годов. В 1904 — 1905 годах четыре крейсера были перевооружены. Вместо старой артиллерии на 'Холланде' и 'Ноорд Брабанте' установили по 10 х 120-мм орудий, на 'Зееланде' — 2 х 150-мм и 8 х 120-мм, на 'Гельдерланде' — 4 х 150-мм. Из торпедного вооружения по одному ТА осталось только на 'Гельдерланде' и 'Ноорд Брабанте'. Поддержку броненосцам и крейсерам могли обеспечить семь колониальных канонерских лодки 'Матарам', 'Серданг', 'Кутей', 'Сибога', 'Ассахан', 'Ниас' и 'Эди'. Водоизмещением 810 тонн, имеющих одну паровую машину в 1350-1400 лошадиных сил, обеспечивающих скорость до 18 узлов. Экипаж 55 человек. Вооружение 2 х 120 мм. в 40 калибров, и 2 х 37 мм. Колониальные канонерские лодки построены в течение 1896-1900 гг. Так же в колониях находился старый бронепалубный крейсер 'Кенигин Вильгельмина дер Нидерланден'. Созданный в 1892 году крайне несуразный кораблик. Водоизмещение 4 530 тонн. Длина 99,8 метров, ширина 14,91 метров, осадка 6,07 метров. Максимальная скорость 15,8 узлов. Бронирование: броневая палуба 50 мм., на скосах 75 мм., в районе расположения энергетической установки броневая палуба имела защитные гласисы, вокруг машинного отделения — 125 мм., вокруг котельного — 280 мм. Башня главного орудия 280 мм., барбет 280 мм. Вооружение — одно 280 мм. орудие, одно 210 мм. орудие, два 173 мм. орудия, 4 75 мм. орудия и 10 37 мм. орудий. 4 355-мм торпедных аппарата. Экипаж 296 человек.

[18] Именно столько кораблей линии имел Роял Неви на Тихом океане в 1904 году.

3

Форштевни тяжёлых, выкрашенных в чёрный цвет корпусов броненосцев, с жёлтыми трубами, надстройками и мачтами, разрезали в ночи холодные серые волны. Вторая Тихоокеанская эскадра держала курс на другой конец мира. К противоположному берегу своей державы. Выдвигаясь на помощь осаждённой там врагом твердыне. И теперь семь кораблей, шесть эскадренных броненосцев и броненосный крейсер 'Адмирал Нахимов', двигались, в ночи, кильватерной колонной впереди нескольких боевых отрядов. Вместе и составлявших русскую эскадру. Впереди шли главные силы эскадры. Корабли четвёртой и пятой бригад, второй дивизии броненосцев, эскадренные броненосцы 'Князь Суворов', 'Император Александр III', 'Бородино', 'Орёл', 'Сисой Великий', 'Наварин', и броненосный крейсер 'Адмирал Нахимов'. Непосредственно эти корабли вел сам командующий второй эскадрой вице-адмирал Рожественский. В охранении, которых находились крейсера 'Светлана' и 'Рында'. Несколько сзади, милях в двадцати, резали волны корабли шестой бригады броненосцев, броненосцы береговой обороны 'Адмирал Сенявин', 'Генерал-адмирал Апраксин', 'Адмирал Ушаков' и крейсер первого ранга 'Владимир Мономах'. Их сопровождали крейсера 'Жемчуг' и 'Дон'. Этот отряд шёл под флагами контр-адмиралов Небогатова, младшего флагмана эскадры, и Энквиста, командовавшего крейсерами. А ещё дальше, на восток, находились миноносцы и подводные лодки, установленные на два корабля-дока. 'Кенгуру' и 'Коала' несли на своих палубах, установленные поперёк корпуса, контрминоносцы 'Прозорливый', 'Пронзительный', 'Резвый'. А также миноносцы '214', '215', '216', '217', '218', '219', '220' и подводные лодки 'Сом', 'Осётр'. Эти корабли сопровождали минный крейсер 'Лейтенант Ильин', плавучая мастерская 'Камчатка', учебное судно 'Океан' и ледокол 'Ермак'. Прибытие второй эскадры на Тихий океан, по расчётам, должно было выпасть на январь месяц. И для нормального функционирования эскадры, в замерзающем Владивостоке, и забиваемом торосами проливе Лаперуза, требовался мощный ледокол. Им и должен был стать 'Ермак'. А на 'Океане' находились экипажи перевозимых на Дальний Восток минных кораблей.

И самый последний отряд составили транспорта 'Иртыш', 'Анадырь', 'Ярославль', 'Ливониям, 'Курония', 'Герман Лерхе', 'Граф Строганов', 'Метеор' и плавмастерская 'Ксения' которые шли в сопровождении минных крейсеров 'Воевода' и 'Посадник'. В результате ордер эскадры оказался растянут на сотню вёрст. Что было связано с тем, что при попытке пройти, намедни, Датскими проливами эскадренным строем отряды русских кораблей и транспортов перемешались. И полностью потеряли управление. А несколько позже русские корабли должны были догнать ещё оставшиеся на Балтике корабли. Крейсера 'Олег', 'Изумруд' и 'Русь', контрминоносцы 'Грозный' и 'Громкий'. А также спасательные суда 'Русь', 'Свирь'. Эти корабли были ещё не готовы к переходу. И должны были догнать эскадру позднее. Подводные лодки, отряда подводного плавания, 'Челим', 'Кета', 'Дельфин', 'Касатка', 'Макрель', 'Налим', 'Окунь', 'Скат, 'Фельдмаршал Граф Шереметев', 'Щука', 'Кефаль', и 'Сиг', предстояло доставить на Тихий океан по железной дороге.

Но самая большая проблема возникла с транспортами 'Ярославль', 'Воронеж', 'Владимир', 'Тамбов', 'Киев', 'Юпитер', 'Меркурий', 'Китай', 'Малайя', 'Киев', 'Князь Горчаков'. Эти транспорта должны были выйти из портов Чёрного моря, для снабжения эскадры. Но путь им преграждали действующие в Средиземном и Черном морях японские корабли. После потопления и захвата, этими японскими кораблями, нескольких русских судов, русское командование опасалось выпускать в море безоружные пароходы. По крайней мере, до того, как проблему с японскими кораблями сумеют решить. В том числе были захвачены пассажирские пароходы 'Великий князь Алексей', 'Одесса', 'Великий князь Константин', 'Принцесса Евгения Ольденбургская', 'Святой Николай' и 'Королева Ольга'. Которые стали превращать во вспомогательные крейсера на японской военно-морской станции. Так же было захвачено и восемь торговых судов, танкер 'Луч', пароходы 'Аскольд', 'Юнона', 'Арарат', 'Казбек', 'Аю-Даг', 'Черноморец', 'Ай-Тадор'. Которые японцы сначала разгрузили. Отправив грузы с них в Японию. А потом присоединили пароходы к своему флоту. Используя для снабжения своих кораблей.

А проблема явно существовала. И разведка, и дипломаты, в унисон говорили о готовящейся, против русской эскадры, атаке японскими миноносцами. По крайней мере, все знали о том, что где-то рядом есть четвёрка японских контрминоносцев. Но вот где точно они находятся, не знал никто. По крайней мере, отряды, состоящие из четырёх, выкрашенных в серый цвет, контрминоносцев, неизвестной принадлежности, периодически мелькали в этих водах. И поэтому, проходя Северным морем ночью, русские корабли, шли в полной боевой готовности. Освещая море вокруг себя прожекторами. И ощетинившись стволами своих орудий. Возле которых находились расчёты.

Нервозности добавили и радиограммы, поступившие с плавучей мастерской 'Камчатка'. От имени этого судна пришло несколько радиограмм. Причём удивительно сильных, по сигналу, для радиостанции этого пусть и вооружённого, но парохода. Который, к тому же, должен был находиться дальше зоны действия своей радиостанции. Но сначала, от имени 'Камчатки', пришла радиограмма, что плавучая мастерская просит указать ей точные координаты эскадры. Так как плавучая мастерская отстала от своего отряда. И спешит нагнать главные силы. Потом пришла радиограмма, что корабль окружён неизвестными миноносцами, подошедшими на расстояние в кабельтов. Потом поступило сообщение, что миноносцы открыли огонь, и 'Камчатка' была вынуждена им ответить. А потом связь прервалась, и пароход на запросы больше не отвечал.

Причём, все понимали, что есть несколько участков, где атака русских кораблей миноносцами наиболее вероятна. Это было Северное море, особенно в районе Догер-банки, которую русский корабли главных сил прошли ещё при свете дня, пролив Ла-Манш, Гибралтарский пролив. И Средиземное море в районе Мальты. И именно сейчас русские корабли как раз и проходили один из самых опасных участков. При этом все осознавали, что потеря транспорта, миноносца, или пусть даже крейсера, не остановит движение эскадры вперёд. В отличие от потери броненосца, в особенности одного из новейших 'бородинцев'. Что значительно сужало число приоритетных целей для противника. И требовало особого внимания к их безопасности. Поэтому то, все экипажи, на броненосцах второй дивизии, находились на своих постах, всматриваясь в окружающую темноту, пристально следили за двигающимися по поверхности моря лучами прожекторов. При этом луч прожектора не бродил бесцельно по морю. А перемещался в полном соответствии с определённым алгоритмом. Сначала, луч прожектора, скользя слева на право, по морю, высвечивал ближнюю зону, потом отодвинувшись дальше, на возвратном движении высвечивал следующий участок моря. Постепенно увеличивая ширину охватываемого поиском участка. Пока не проходил по самому дальнему краю. При этом большие прожектора высвечивали участок моря на расстояние до пяти вёрст, малые до трёх. После чего цикл повторялся.

Всматривались в окружающие море и, стоявшие на мостиках своих кораблей, офицеры. Включая и капитана первого ранга Добротворского, командира пятой бригады броненосцев. Для него, это был уже второй поход, в эту войну, на Тихий океан. Первый раз он вёл 'крейсер' Дмитрий Донской, который отличился в деле при Эллиотах. И в том сражении капитану первого ранга пришлось сдать свой крейсер старшему офицеру корабля, а самому принять броненосец 'Иоанн Златоуст'. Правда, покомандовать броненосцем получилось не долго. Буквально через несколько недель капитан первого ранга Добротворский был отозван из Порт-Артура. Дабы получить под своё командование крейсер 'Олег'. Но по прибытии в Петербург, Леонид Фёдорович, получил назначение, от которого не смог отказаться. И возглавил бригаду броненосцев. Из трёх вымпелов, броненосцев 'Сисой Великий', 'Наварин' и броненосного крейсера 'Адмирал Нахимов'. Бригаду, которую флотские острословы тут же поименовали 'бригадой образцов'. И теперь 'бригада' образцов, следовала в кильватер бригаде 'бородинцев'. Тоже, подобно головной четвёрке броненосцев, высвечивая море вокруг себя прожекторами. Хотя экипажи броненосцев бригады Добротворского и были более обучены. В том числе и скрытому ночному переходу.

А сам капитан первого ранга находился на ходовом мостике флагманского 'Сисоя Великого'. И буквально одним из первых увидел, до боли знакомые, четырёхтрубные, выкрашенные в серый цвет, длинные, узкие силуэты контрминоносцев. Не имевших, при этом, совершенно ни каких знаков, своей национальной принадлежности. И эти контрминоносцы стали попарно выскакивать в луч прожектора 'Суворова', прямо по курсу эскадры. Сначала в луч прожектора, освещавшего море, на пять вёрст, выскочила первая пара. А менее чем через минуту, в луч прожектора вошла и вторая пара таких же контрминоносцев. При этом пушки русских броненосцев тут же стали разворачиваться в сторону приближающихся кораблей. Причём на всех кораблях эскадры. В согласии, с существовавшим приказом вице-адмирала Рожественского. Который был издан после того, когда ледокол 'Ермак' попытался было приблизиться к эскадре, не подняв соответствующий идентификационный сигнал. И был обстрелян с 'Суворова'. Положившего снаряд под корму ледокола. После чего и был издан приказ по эскадре, брать на прицел орудий все приближающиеся к эскадре суда. Что только добавляло нервозности на эскадре. Вот и сейчас все застыли в томительном напряжении, наблюдая как на общей скорости, в тридцать узлов, порядка версты в минуту, сближаются два отряда. Но, не доходя, порядка вёрсты, до русских кораблей правая пара контрминоносцев круто отвернула в сторону. Очень быстро исчезнув в ночи. А левая стала последовательно описывать циркуляцию, вдоль колонны русских броненосцев. Как будто выбирая цель. При этом в свете прожекторов, было видно, как, команды контрминоносцев, стремительно занимают места по боевому расписанию.

И тут слева по борту в небо взвилась зелёная ракета, и в темноте появилась вспышка похожая на выстрел торпедного аппарата. И в следующий миг ночь разорвало пламя первого выстрела. У кого-то из комендоров сдали нервы. Но этот выстрел послужил сигналом на открытие огня, и загремели выстрелы. В том числе и в том направлении, откуда в воздух поднялась ракета, и где была видна вспышка. Огонь открыли все четыре 'бородинца'. Не смотря на отсутствие команды, на открытие огня. Комендоры 'Сисоя Великого' посматривали на мостик, но сдерживали свои порывы, в ожидании приказа. Как, впрочем, молчали, и остальные два вымпела бригады капитана первого ранга Добротворского. Сказывалась лучшая, ещё довоенная, выучка экипажей этих кораблей. А выкрашенные в серый цвет контрминоносцы, не отвечая, только прибавили скорости, продолжая двигаться по дуге, среди всплесков от падающих вокруг них снарядов. И преследуемые лучами прожекторов с броненосцев.

В этот момент борт броненосца 'Бородино' озарила яркая вспышка. И кто-то из расчёта, стоявшей на крыле мостика салютной сорокасемимиллиметровой пушки выдохнул:

— Мина! Одного из наших подорвали!

На что командир бригады, который стоял рядом на крыле мостика, спокойно бросил, что бы пресечь панику, отлично понимая, что и на других кораблях этот выстрел могли принять за попадание торпеды, в борт русского броненосца:

— Прекратить панику! Это 'Бородино' выстрелил главным калибром.

И тут в луч прожектора попал небольшой, двухтрубный, колесный пароход, который тут же попал под обстрел, с русской эскадры. Контрминоносцы, спрятавшись за его корпусом, похоже, отвернули в темноту. Так и не появившись больше в зоне видимости. Как говориться, 'мавр сделал своё дело, мавр может уйти'. А весь огонь противоминного калибра 'бородинцев' обрушилась на пароход. И на корме, которого Добротворский рассмотрел британский флаг. Пароход попытался отвернуть в сторону, в темноту. Но в этот момент в него попал шестидюймовый снаряд. Разворотив ходовое колесо, по правому борту парохода, и явно попав в машину. От чего пароход беспомощно закачался на волнах. А над 'Суворовым' вертикально вверх поднялся луч прожектора. Как сигнал прекратить огонь. Но и после этого сигнала, в сторону британского парохода прогремело несколько выстрелов. И казалось, что безумие закончилось. Но в этот момент справа вспыхнули прожектора. Высветив 'Бородино' и 'Орла'. И выстрелы загремели снова. А снаряды, с четырёх головных броненосцев, обрушились на новую цель.

Капитан первого ранга Добротворский успел разглядеть, что это были за корабли, раньше, чем расчёты стоявшей перед штурманской рубкой и трёх бортовых семидесятипятимиллиметровых орудий Канэ развернул орудийные стволы в сторону новой цели. Перед походом корабли эскадры были модернизированы. В частности, с 'Сисоя Великого' сняли два десятка сорокасемимиллеметровых, оставив две таких пушки в качестве салютных, и десяток тридцатисемимиллиметровых пушек Гочкиса. Заменив их восемью семидесятипятимиллиметровыми орудиями Канэ. По одному такому орудию встало перед штурманской рубкой и позади кормового мостика. А остальные, по три, разместили вдоль бортов броненосца. Подобным же образом сменили своё вооружение и 'Наварин', с 'Адмиралом Нахимовым'. И вот для их расчётов командир бригады и крикнул:

— Не стрелять, это 'Светлана' и 'Рында', — при этом капитан первого ранга отчётливо видел как борт 'Светланы' прошили насквозь четыре снаряда. А ещё один разорвался на баке русского крейсера. И в этот момент выстрелы прекратились. И наступила буквально звенящая тишина.

4

Не успели отгреметь выстрелы в проливе Ла-Манш, как уже утром следующего дня агентство 'Daily Mail'[19] выпустило репортаж своего корреспондента Бенджамина Норригаарда, который совершенно совершено же случайно оказался на обстрелянном русскими пароходе. Под очень кричащим названием 'The Russian Outrage' — 'Припадок русского гнева'[20]. Что тут же вызвало волну в британской прессе где, не стесняясь в выражениях, называли русских моряков 'опасными безумцами' и призывали вернуть Вторую Тихоокеанскую эскадру в Кронштадт. И начало этому положила статья Бенджамина Норригаарда. Который и сам не стеснялся в выражениях. Начав свой репортаж с того момента как, он поднялся на борт парохода 'Виктория'[21].

Мне посчастливилось вернуться из дикой Маньчжурии, где доблестные японцы защищали своё право считаться цивилизованным, европейским[22] народом против дикости русских орд. Буквально защищая Европу от русских дикарей. И мне предстояло преодолеть последний, короткий участок пути, отделявший меня от доброй Англии. Прибыв вечерним поездом в Кале, я поднялся на борт старушки 'Виктории'. Одного из пароходов, курсировавших по маршруту между Кале и Дувром. Рассчитывая уже через несколько спуститься по трапу на британскую землю. Но, к моему величайшему сожалению выход парохода задерживался. И как пассажир первого класса я поднялся в салон для респектабельных пассажиров. Дабы там, в беседе, скоротать ожидание моего возвращения на родную землю. Мне повезло занять место рядом с двумя леди. С которыми мы и стали коротать время. Отдавая должное искусству корабельного повара и богатству винного погреба парохода. При этом леди ахали от восхищения моим мужество, от общения с пиратом Вирениусом и охали, сочувствуя судьбе, оказавшихся в его руках, японкам.

И вот, когда на море уже опустилась ночь наша 'Виктория' наконец, то вышла в море. Правда нас сразу же предупредили, что освещение парохода не работает, но в салон первого класса осветили зажжёнными свечами. А в остальном пароход был погружён во тьму. Но мы все, даже палубные пассажиры третьего класса, рассчитывали через несколько часов оказаться в Дувре. И поэтому с чисто британским спокойствием отнеслись к этому небольшому неудобству. Наблюдая как на горизонте шириться большое световое пятно. И очень скоро мы увидели семь больших броненосцев. Чьи черные корпуса, с желтыми трубами, шли по Каналу, в кильватерном строю. Я опознал русские флаги, на этих кораблях. Уже не раз виденные мною на Квантунском полуострове. И понял, что это, В Великий океан, идут корабли эскадры адмирала Рожественского. Высвечивая море, вокруг себя, своими прожекторами. И ощетинившись стволами своих многочисленных орудий. Как будто ожидая нападения. Хотя я никого и не наблюдал в округе. Кроме маленькой и беззащитной 'Виктории', спешащей к родным берегам.

И тут впереди, в ночи, я увидел, как с черного, трехтрубного миноносца, который, несомненно, сопровождавшего русскую эскадру[23], в небо взвилась зелёная сигнальная ракета. А на самом миноносце блеснула короткая вспышка. Позволившая его рассмотреть. И это был, несомненно, сигнал. Сигнал для всей эскадры 'бешеной собаки'[24]. Сначала, правда, грянул только один выстрел. Но тут же первые четыре броненосца буквально порылись вспышками от выстрелов. Выпустив несколько сотен снарядов и тысячи пуль[25]. Первоначально снаряды летели, мимо нашего парохода. В темноту впереди парохода. И куда-то позади него. И нам казалось, что 'The Russian Outrage' нас минует. Но мы жестоко ошиблись. Внезапно наш пароход оказался высвеченным русским прожектором. И тут же вокруг парохода, от падающих снарядов, вскипело море. А воздух наполнился горячим, воющим, смертоносным металлом. Один из снарядов разбил окно нашего салона и, к счастью не разорвавшись, пролетел над головами присутствующих. Включая и несчастных женщин. И оставил в противоположной стене аккуратное трёхдюймовое отверстие. Что вынудило вашего покорного слугу подняться и, скрестив руки на груди, обратить свой взор, на эскадру 'бешеной собаки'. Дабы встретить свою судьбу так, как подобает настоящему британцу и джентльмену.

Но к вящей радости, все присутствующих на несчастной 'Виктории', над головным русским броненосцем, флагманом 'бешеной собаки' взметнулся вверх луч прожектора. Похоже, так там пытались остановить пиратский расстрел безоружного британского парохода. Не сразу, ещё продолжительное время звучали отдельные выстрелы, но обстрел 'Виктории' прекратился. А в сам пароход, остановившись, и заметно накренившись, беспомощно закачался на волнах, в свете прожекторов с русских кораблей. Кроме снаряда, пронзившего салон, для пассажиров первого класса, в корпус парохода попало ещё несколько снарядов. Из-за которых были разрушены гребные колеса, паровая машина, повреждены котлы. Погиб один член экипажа, а шесть человек, из находившихся на борту, пострадали. Включая, как членов экипажа, так и палубных пассажиров. При этом состояние одного из членов экипажа вызывало опасения, за его жизнь. И как сказал, по прибытию в порт Дувра, капитан парохода, осмотревший 'Викторию':

— Отплавала своё наша старушка. И всё благодаря этой 'бешеной собаки'.

Но до Дувра ещё следовало добраться. А русские броненосцы, продолжая освещать наш несчастный пароход, уходили от нас всё дальше и дальше. Я повернулся было к своим испуганным, выглядевшими такими несчастными, спутницам, чтобы приободрить их. Сказав, что всё закончилось, и что сейчас нам обязательно окажут немедленную помощь. Но в этот момент свет прожекторов погас, с броненосцев. И снова загремели их выстрелы. Я не знаю, кто ещё в этот момент попал под 'The Russian Outrage'. Русские броненосцы, быстро удаляясь, стреляли в темноту, в противоположную, от нас сторону, сторону. И вашему покорному слуге не удалось рассмотреть, кто стал очередной жертвой эскадры 'бешеной собаки'. Которая, как только прекратила обстрел, тут же быстро удалилась на запад. Продолжая высвечивать море своими прожекторами. Но так ни разу, даже не попыталась высветить наш несчастный пароход. Хотя лучи и поворачивали в нашу сторону.

Хотя таинственный трёхтрубный миноносец и простоял рядом с нами всю ночь. Только под утро, он дал ход и ушёл следом за русской эскадрой. Что говорит, что это был принадлежавший эскадре 'бешеной собаки' миноносец. И который, так и не оказал нам никакой помощи. Как будто и, не замечая нас. Да и ещё оставив на прощание подарок. Торпеду фирмы Шварцкопф. Германского производства[26]. И которую мы и увидели, как только рассвело, в волнах, недалеко от нашего парохода. И эта торпеда была, впоследствии, выловлена появившимися, рядом с нами, британскими миноносцами. После того, как к нам, пришла помощь. И наша многострадальная, накренившаяся и обездвиженная 'Виктория' наконец то была взята на буксир. И её потащили в гавань Дувра. Пока ваш покорный слуга, по свежим впечатлениям и готовил этот репортаж. Находясь, в салоне для пассажиров парохода 'Виктория'. Сидя, как раз под пробоиной, от снаряда, выпущенного в 'The Russian Outrage', из орудия эскадры 'бешеной собаки'.

[19] Как не странно, но самой правдивой прессой считались британские газеты конца 19 века.

[20] Название Гулльского инцидента в англоязычном мире.

[21] В реальной истории, пароход 'Виктория', был снят с эксплуатации в 1904 году. Отправившись в первый рейс в 1886 году. 'Виктория' имела паровую машину-компаунд мощностью в 5000 л.с., валовое водоизмещение 1042 тонны и осадку 2,6 метра. Корпус 'Виктории', как и у других пароходов 'Лондонской, чатамской и дуврской компании', был 'обоюдоносым', значительно облегчая маневрирование при причаливании, поворотах и отваливании от пирса, особенно при ненастной погоде и бурном море, и снабжен двумя рулями. При этом пароходы, курсировавшие в проливе Ла-Манш, в это время, оборудовались колесным ходом. Для максимального снижения осадки, чтобы иметь возможность заходить в мелководные порты в 'Канале'.

[22] В своих русофобских пассажах, в то время, англосакская печать позволяла себе причислять японцев к европейским народам, полностью отказывая в этом русским.

[23] Черную окраску корпуса и три трубы обычно имели миноносцы германского флота, получившие прозвище 'черное братство'. В реальной истории, британскими рыбаками, пострадавшими в гулльском инциденте, именно так описывается увиденный ими миноносец. Который, со слов этих рыбаков, до утра находился рядом с их судёнышками. И ушёл, не оказав помощь.

[24] Так в британской прессе, единодушно взвывшей по поводу зверств, учиненных эскадрой, с истинно британскими вежливостью и остроумием, был поименован адмирал Рожественский.

[25] В реальной истории, во время гулльского инцидента, Второй Тихоокеанской эскадрой было выпущено порядка 500 снарядов и 2000 пуль из пулемётов. В том числе и по крейсеру 'Аврора'. В крейсер попало пять снарядов, в том числе два в каюту корабельного священника. Смертельно ранив его. Но разорвался только один снаряд, ранив осколками одного из комендоров. На британских траулерах так же были попадания. В том числе и попадание шестидюймового снаряда. В результате обстрела затонул один траулер. И ещё пять было повреждено. Погиб один рыбак, (правда есть сведения, что на траулерах погибло двое), ещё шестеро было ранено. Есть информация и о потерявшем ход и простоявшем несколько часов на одном месте миноносце.

[26] Именно такую торпеду выловили британцы на месте гулльского инцидента. Вообще есть три версии. Первый, принимаемый в англосакском мире, что ничего не было. И русские обстреляли мирных рыбаков. Вторая, что инициаторами происшествия стали британские миноносцы, спровоцировавшие обстрел своих же рыбаков. Дабы не допустить русскую эскадру на Тихий Океан. И что инициаторами обстрела стали германские миноносцы. И это была попытка кайзера спровоцировать конфликт между Великобританией и Россией. С целью недопущения заключения между ними союза. После подписания франко-британского договора.

5

В роскошном салоне яхты сидели двое. Совсем как чуть более десятилетия назад. Когда два брата, великих князя совершили путешествие в Индию. На яхте отца 'Тамара'. Вот только это была не та яхта. И за иллюминатором виднелись не океанские волны, а вполне себе спокойная бухта Севастополя. А яхта именовалась 'Семирамида'. И над ней снова развивался русский флаг. Только не торговый трёхцветный. А военно-морской флаг, с синим андреевским крестом. Сменив совсем другой флаг. И как не парадоксально, но это был британский торговый флаг. А случилось это как только в должности главного начальника флота и Морского ведомства, великого князя Алексея Александровича, сменил другой великий князь, главноначальствующий Главного управления торгового мореплавания и портов, а теперь, по совместительству, и исправляющий должность генерал-адмирала, вице-адмирал Александр Михайлович. Напротив, него, вальяжно развалился на диване, с бокалом коньяка, его брат, инспектор всей артиллерии, генерал-майор Сергей Михайлович. Братья удобно расположились на трофейном корабле. Смакуя напитки из винного погреба трофея.

И это был именно трофей. Как только Сандро сменил в должности, подавшего в отставку, Алексея Александровича, как тут же по всей Турции появились плакаты, где он обещал полторы тысячи фунтов стерлингов, за достоверную информацию о японских кораблях. И буквально на следующий день, к военно-морскому агенту русского посольства подошёл старый армянин. И сообщил, что его сын служит кочегаром на транспорте 'Бандырма'. Который и привозит уголь из Самсуна и всё остальное, для этих кораблей. И что в настоящий момент судно грузиться углём в Самсуне. Нет, оставшийся не известным старик получил свои деньги. Как только в Черном море два русских миноносца среди ночи перехватили 'Бандырму'. Обнаружив в её трюмах не только уголь, пригодный для боевых кораблей, но и боеприпасы, мины, продовольствие, рассчитанное на японцев и военно-морского агента Японии в Турции. Агент, правда, промолчал, настаивая на своём дипломатическом иммунитете. А вот капитан 'Бандырмы', получив предложение, от которого не сумел отказаться, сохранить свой транспорт, рассказал всё. И даже, не то что знал, но и даже о том, о чём он только догадывался. Включая и место рандеву с японскими крейсерами. В бухте, образованной устьем реки Ийидере, на восточном побережье Турции. На юго-запад от одноимённого селения. В шести десятках вёрст восточнее Трабзона. Более известного в России как Трапезунд. И тут же у подошедшего, к месту захвата транспорта, на броненосце 'Ростислав', которым он совсем недавно командовал, Сандро появилось идея. Захватить, с помощью 'Бандырмы' японские корабли. Которые как уверял капитан судна стояли под британскими флагами, в территориальных водах Турции и другим способом нейтрализовать их возможности не представлялось. Ну, без международного скандала конечно. Но на фоне Дурвского инцидента[27], ещё один скандал с Британией, России был не нужен. И приняв на борт две сотни вооружённых дубинками, револьверами и холодным оружием русских матросов 'Бандырма' направилась дальше. Оставив экипаж в гостях на 'Ростиславе'.

И в следующую же ночь транспорт, под турецким флагом спокойно вошёл в бухту и так же спокойно направился к стоящим в бухте японским крейсерам. Выглядевшими внешне, как две яхты. Вполне себе презентабельные яхты, а не боевые корабли. И на которых появление знакомого парохода, служившего их снабженцем, не вызвало особого волнения. Ну если только после того, когда пароход, вместо того что бы пройти мимо, на несколько секунд навалился на стоящую, чуть дальше в море, 'Альберту'. И с борта парохода кинулась толпа в сотню человек. А потом пароход снова дал ход и направился к стоявшей ближе к берегу 'Семирамиде'. На которой засуетились, было, но ничего сделать не успели, когда с подошедшей практически вплотную и остановившейся 'Бандырмы' полетели кошки с привязанными к ним тросами. И быстро подтянув корабли и перебросив трапы, на борт японского вспомогательного крейсера хлынула толпа русских матросов. А с мостика транспорта в воздух взметнулась сигнальная ракета, увидев которую, к берегу, взяла курс державшаяся мористие, в ночной мгле, русская эскадра. В состав которой, входили, помимо других кораблей, и два броненосца, 'Ростислав' и 'Двенадцать Апостолов'. И каждый, из этих броненосцев, был сильнее всего турецкого флота.

В общем, когда в бухту вошла турецкая канонерская лодка, всё было закончено. Чему способствовало и то, что среди машинных команд захваченных кораблей было много не японцев. Которые не спешили умирать за работодателей и поспешили поднять руки. Не оказывая сопротивление. И теперь, над, взятыми практически без выстрелов, несколько револьверных выстрелов внутри корабля никто из турок не расслышал, двумя трофеями развивались русский и японские флаги. Русский повыше, японский пониже. Сами трофейные яхты имели уже русские команды. Снявшие всю бутафорию и явившими миру установленные на трофеях пушки. И на яхты, с броненосцев, заводили буксировочные тросы. Всё-таки японцы попытались было не допустить захват яхт противником. Сумев открыть кингстоны, в котельном, на 'Семирамиде' и в машинном, на 'Альберте', отсеках. При этом 'Бандырма', под русским военно-морским флагом, уже шла в Севастополь, под охраной пары миноносцев. Туркам ничего не оставалось, как только выразить протест, который был принят к сведению. И только. Так что теперь, представитель клана Михайловичей, расположившись в салоне одного из трофеев, беседовали.

— Брат, пойми, тебе надо разорвать отношения с Матильдой Ксешинской, — внимательно наблюдая, за Сергеем Михайловичем, произнёс Сандро, — Отпусти её.

— Сандро, ты счастлив в браке, а у меня только и есть что сын Вова, — попытался, было парировать мнение брата Сергей, — И это всё что у меня есть.

— А ты точно уверен, что у тебя? — стараясь не ухмыльнутся, и тем самым не уязвить брата, произнёс Александр, — По крайней мере, отца Андрея зовут Владимир. Как бы Матильда не назвала сына в честь деда.

При упоминании конкурента, Сергей Михайлович, бросил злой взгляд на Сандро, но сумел сдержать и скрыть эмоции:

— Но отчество то Вове она дало моё.

— Ну не Андрея же, там вообще-то стоял вопрос о выборе самого массового орудия для нашей армии. И Матильда не могла потерять те деньги, что ей дали французы, что бы склонить твой выбор в пользу именно этой трёхдюймовки[28]. А не на основе работ Круппа. Которые были не только легче, но по характеристикам лучше.

— Сандро, ты многое не понимаешь, — покачал головой Сергей Михайлович, — Система Круппа, нам не по карману. Ты даже не представляешь, какова бы вышла цена тех орудий. К тому же у нас возникли бы проблемы с их выпуском. Их бы пришлось выпускать в Германии, у нас просто нет заводов, которые были бы способны полностью освоить весь ассортимент сталей, для этих орудий. А если их делать из наших сталей, то получившаяся пушка была бы не лучше французской системы. А сейчас, когда война потребляет слишком много снарядов, мы смогли легко заказать снаряды во Франции[29]. Благо, что их снаряды, от наших не сильно то и отличаются.

— Это хорошо, — кивнул брату Александр и, коснувшись губами напитка в бокале добавил, — Надеюсь, что ты внял моим словам, и гранаты, для трехдюймовок, ты во Франции заказал. И не как сейчас, это у нас заказывается, одна граната, на семь шрапнелей. А больше. И мне без разницы, что там за дела, у Путиловского завода с фирмой 'Шнейдер'. Это твоё, брат, дело. Я в твоё кормление лесть не собираюсь. Мне важен результат.

— Заказ сделан из расчёта, одну гранату на три шрапнели, — вздохнув, ответил Сергей, — Да и для наших заводов, я изменил заказ под эту пропорцию. Всё одно снарядов пришлось заказать много.

— А я тебя предупреждал, не сводить всё к одному типу снарядов, — произнёс Сандро, — Неужели ты думаешь, что я бы посоветовал тебе, что то плохое. Надеюсь и моё предложение о закупке, у Круппа, гаубиц, ты тоже не забыл?

— Да, Сандро, не забыл, — я заказал несколько десятков гаубиц, первые уже начали пребывать в Россию. Вместе с первыми партиями снарядов.

— Надеюсь, брат, снаряды снаряжены этим новым взрывчатым веществом — толом? — спросил Александр Михайлович и, дождавшись утвердительного кивка от Сергея, продолжил, — Сформируй из них сводную тяжёлую артиллерийскую бригаду. Под неё я тебе отдам и те шесть своих гаубиц, что у меня есть на Шахэ. А то для победы в этом сражении тяжёлой артиллерии явно не хватило. Подумай о принятие на вооружении подобных гаубиц.

— Для удачи в этом наступлении, Сандро, нам много, что не хватило. И ты отказался предоставить армии двенадцатисантиметровые орудия Канэ. Хотя я тебя об этом и просил, — поморщившись, произнёс Сергей Михайлович, — Мы рассчитывали использовать эти орудия, пусть и как стационарные, но как тяжёлые орудия для разрушения полевых укреплений японцев.

— Ну нет у меня этих орудий, брат, действительно нет, — со вздохом ответил Александр Михайлович, — Вон, даже 'Русь' пришлось вооружать, чем попало. Она считается крейсером, а имеет всего четыре трёхдюймовки... Трёх различных систем. Да и представляется мне, что использование для этих целей гаубиц Круппа более предпочтительно.

— Но разве флот не заказал несколько подобных двенадцатисантиметровых орудий, — генерал внимательно посмотрел на собеседника, — Я слышал, ты даже во Франции разместил заказы, на эти орудия.

— Это так, — согласился тот, — Но я в ближайшее время собираюсь ввести в строй три дюжины кораблей, вооружённых такими орудиями. В том числе и дюжину к ближайшей весне. А возможностей Обуховского завода не хватает. Вот и пришлось, часть заказа разместить во Франции. Так что придётся тебе, брат, обойтись тем, что я уже отдал все захваченные флотом гаубицы Круппа. Ну и закупкой, у этой фирмы, новой партии гаубиц. Нам всем многого не хватает. Но могу предложить, к весне, железнодорожные транспортёры. С установленными на них, шестидюймовыми и восьмидюймовыми пушками. Имеющих, длину ствола, в тридцать пять калибров. Возьмёшь?

— Как оказалось, нам не хватает, в первую очередь, желания победить, — с тяжёлым вздохом произнёс Сергей Михайлович, — А такие пушки возьму, думаю, для наступления пригодятся.

— Но Куропаткина то оставили, — напомнил адмирал, — Не смотря на то, что Южно-Уссурийский отряд генерала Линевича[30], не только остановил наступление корейцев на Владивосток, но и, разгромив, сумел то их отбросить.

— К сожалению, у Куропаткина слишком сильное лобби, — ответил Сергей, — Его просто так не убрать. Хотя ещё одного поражения ему явно не простят. А вот с гаубицами есть проблема, Сандро, мы сможем насытить ими нашу армию только лет через пятнадцать. Не раньше[31].

— А что так долго? — не понял адмирал.

— Сандро, твои корабли тоже не мгновенно строятся, — усмехнулся Сергей Михайлович, — Вот через сколько, брат, твои новые корабли войдут в строй? И что в них такого особенного? Что, как я понял, задёргались, все. Даже британцы.

Александр Михайлович усмехнулся и произнёс:

— Помнишь, я несколько лет назад предлагал свои проекты кораблей. Броненосца береговой обороны, с шестью восьмидюймовыми пушками и эскадренного броненосца с дюжиной таких орудий.

Сергей молча кивнул в знак согласия и Александр продолжил.

— Так вот это будет реализация тех идей, но на более высоком уровне. Просто это будут такие корабли, что они сразу превращают все построенные и даже ещё строящиеся корабли вничто, в пустое место. Как нарезные орудия превратили в кучу металлолома все сделанные до этого гладкоствольные пушки. Всем придётся по-новому создавать свои флоты. А вот тут смотря, какие корабли. Если черноморскую 'Императрицу Марию', от фирмы 'Наваль', я рассчитываю, получит года через два. То остальные будут готовы года через три, а то и четыре. К сожалению, быстрее не получиться. Причём линейные крейсера с десятидюймовыми пушками должны войти в строй года через три, для этого фирме Виккерс заказаны новые десятидюймовые орудия. А вот 'Андрей Первозванный' и 'Император Павел' войдут в строй года через четыре. Как, впрочем, и второй черноморский линкор, Евстафий. И тут, брат, я собираюсь, ещё раз обнулить флоты в мире. Заложив в это время сверхлинкоры с пятнадцатьюдюймовыми, а то и шеснадцатидюймовыми, пушками. Вопрос в том, когда появятся такие пушки. И как тут не дёргаться британцам, когда они оказываются по флоту равными с остальными. Причём со всеми сразу. И им гонку надо начинать снова, причём с нуля. Впрочем, как и всем остальным.

— Хитро задумано, — похвалил брата генерал, — Но вернёмся ко времени. Так вот та же проблема и у меня. Быстрее не получиться. Надо провести конкурс, наладит производство, и произвести около двух тысяч таких гаубиц. На это надо время.

— Понятно, — протянул разочарованно адмирал, — Нам надо как можно быстрее нарастить свои личные силы. Для этого я намерен не только создать в составе флота сухопутные подразделения, присоединить к флоту береговую артиллерию, но и подмять под себя все новые технические части. Воздухоплавательные, броневые.

— Береговую артиллерию не отдам, — тут же вскричал Сергей Михайлович, которого как он решил, собрались лишить 'большого куска, очень вкусного пирога' от побочных поступлений.

На что, его брат адмирал ответил:

— Не мелочись, Сергей, игра пошла по крупному, на кону все деньги, есть у рода Романовых. На всех не хватит, но вот одному из кланов вполне. Вот Владимир Александрович и хочет, сменив династию на троне подмять всё под себя. И нам надо создать силу способную на равных противостоять его гвардии. А ты про какие-то копейки, что рассчитываешь иметь с артиллерии. Если хочешь, то я тебе отдам все мелкокалиберные пушки. Если тридцатисемимиллиметровые все, то сорокасемимиллиметровых Гочкисов две трети.

— Зачем они мне? — удивился генерал.

— Ты можешь получить полковые из орудия системы Гочкиса, на колесных лафетах. И у тебя будет батарея таких орудий в каждом полку. А если ты ещё введёшь и пулемётные команды, из восьми пулемётов в батальоне, то мы получим достаточную силу побороться за трон. А это без учёта весьма интересных мортир и ракетных установок, используемых в Порт-Артуре.

— То конечно очень интересный опыт, но зачем нужны такие орудия, мелкокалиберные, в полку? — продолжал настаивать на своём генерал.

— И ты думаешь, только ты, брат, будешь иметь пулемёты в батальоне? — усмехнулся Сандро, — Я думаю, очень скоро все будут иметь по пулемёту в роте. Плюс, не только у нас появятся броневики. Кстати я хочу наложить руку, для нашего клана, не только на флот и артиллерию, но и на все остальные технические войска. Такие как воздухоплавание, бронепоезда, да и эти новомодные автомобили тоже. Я считаю за ними будущие, а значит, подмять их под себя будет выгодно. Надо всё делать на перспективу. И заметь, от того, что береговая артиллерия уйдёт ко мне, ты практически ничего не теряешь.

— Я подумаю, — произнёс недовольным тоном Сергей Михайлович.

— Подумай, подумай. Но пока вернёмся к Матильде, которая хоть и дала Вове отчество Сергеевич, но при любом удобном случае она сменит его[32]. И, конечно же, на Андреевича.

— Сандро, она так не сделает, — воскликнул, было, Сергей Михайлович, но его брат в ответ слегка махнул рукой и ответил:

— Брат, сделает. И ты это сам отлично знаешь, но не хочешь признавать самому себе. Как только Матильде это станет выгодно, она тут же забудет про тебя и будет ластиться, как блудливая кошка, к твоему конкуренту. Так что отпусти её. И её связь с последним из мешающих нам Владимировичей спутает все карты этому клану. И поможет выдвинуться к трону нам. Особенно сейчас, когда я получил в своё распоряжение флот. Теперь, с этой силой, а флот — это сила, нам есть куда стремиться дальше. Имея достаточную силу за спиной, чтобы побороться за трон. А не только доставшуюся тебе, в наследство от отца, артиллерию.

— Пустое, мы в самом конце списка и твои дети уже даже не являются великими князьями, — отмахнулся Сергей Михайлович, — Перед нами в порядке очерёдности все, даже парии Константиновичи. А если ты уповаешь на Ксению, то она следующая, после всех нас.

— Согласно сегодняшнему положению да, — согласился Александр Михайлович, — Но если поменять всего несколько слов в одном пункте, и сменить порядок наследования, введя, что после наследников мужского рода следуют наследники женского, то моя жена сможет подняться в очереди довольно высоко.

Сергей Михайлович на мгновение задумался, а потом произнёс:

— Не получиться, тогда перед твоей женой точно окажется Алексей, Михаил и все четыре княжны. Да и сам Ники, никогда не пойдёт на такое.

— Ники, нет, — согласился, с братом, Александр, — А вот Алиса, за то что бы правили её дети. И на этом можно сыграть. Плюс у нас будет ещё одна союзница. Мария Фёдоровна.

— Ты, Сандро, именно из желания подластиться к ней, настоял на том, что бы этот новый броненосец, или как ты там говоришь, линкор, стал называть 'Императрица Мария'? — усмехнулся Сергей Михайлович.

— Это как бы традиционное название кораблей нашего флота, — улыбнулся Александр Михайлович, — Но ты прав, именно этот корабль назван в честь матери Ники. И не забывай брат, мои дети тоже её внуки. И бабушке, в общем-то, всё равно, кто из её внуков будет править. Она всех любит одинаково.

— Но, Сандро, Мария Федоровна, отстранена от влияния, — напомнил Сергей Михайлович.

— Сейчас да, но я рассчитываю на то что у нас есть время, — ответил Александр Михайлович, — Я думаю, что лет через пятнадцать ситуация с Алексеем определиться. К этому времени нам необходимо, что бы был изменён порядок наследования. Сыновья, братья, дочери, сёстры и так дальше, и дальше. При этом нам необходимо будет постараться выдать дочерей Ники замуж. В неравнородные браки или за мужей иных концессий. Можно добиться и отмены решения Николая Павловича, о том, что принцессы не будут выходить замуж за подданных. Благо есть примеры. И добиться, что бы, Ники не прощал родственников, за их морганические браки. Это сразу выводит из очерёдности наследования кучу родственников из других кланов. И остаётся одна Ксения, как единственная наследница. И мы Михайловичи у трона.

— Ну да примеры есть, — согласил генерал, — Обе сестры Ники, и твоя Ксения, и Ольга, замужем за его подданными. Возможно, и получиться пристроить и дочерей Ники.

— Вот, вот, — кивнул адмирал, — Как только всё подготовим, так и начнём действовать. Но для этого нам надо усилиться, как можно больше усилиться. Перетянув как можно больше сил и средств на флот, и твою артиллерию.

При последних словах Александра Михайловича глаза у его брата алчно блеснули, а адмирал продолжил:

— Но пока, нам крайне важно, не проиграть войну, с макаками. Добиться того, что бы, не пал Порт-Артур. А артиллерия и флот себя очень хорошо показали.

— Ладно, Сандро, убедил. Перспективы действительно открываются огромные. И есть резон мне поддержать тебя. Тем паче, что вроде бы Порт-Артур держится. Хотя там какие-то позиции и потеряли. Ты как-то успеваешь узнавать новости оттуда раньше всех.

— Флот имеет возможность передавать сообщения. И они в первую очередь попадают ко мне. И пока потеряны только передовые позиции. Но вот состояние нашей армии меня настораживает. Мне кажется, кланы Владимировичей и Николаевичей ведут свою игру. И надо бы выяснить какую именно, и помешать им. Но есть мысль, что эта игра направленна на то, чтобы вынудить Ники отречься. И обеспечить вхождение Владимировичей на трон. Сам-то он, из-за жены лютеранки, на трон прямо сейчас претендовать не может. Но ради трона эта лютеранка православие примет. А вот вывести из игры Кирилла и Андрея мы можем. Одному подсунув Мелиту, другому Матильду Ксешинскую. Благо Борис, своей выходкой, полностью закрыл себе дорогу к трону.

— Брат, я всё понял, не тереби душу, — в сердцах бросил Сергей Михайлович, и одним глотком опустошив бокал, плеснул в него ещё янтарного напитка. А потом добавил:

— Я же сказал, что я с тобой. Ты, получив флот, стал весьма силён. Это же твои порты. И, кажется, твой флот весьма успешен, в этой войне. Особенно в войне с купцами.

— К сожалению, не очень, — скривился адмирал, — То, что мы захватили два кораблика тут, ещё не открыло нашим купцам дорогу через проливы. А тут мы потеряли под два десятка купцов и 'Прут'. И при этом я не могу вывести броненосцы, из Чёрного моря, через Босфор и Дарданеллы в Средиземное море. Из-за этого расстрела парохода 'Виктория' мне даже запретили взять 'Три Святителя' и 'Ростислав', в качестве наших с тобой яхт, для плавания в Средиземное море. Что бы лишний раз не задевать интересы британцев.

— Ну так вопрос то очень серьёзный, — напомнил генерал, — В Британии уже раздавались голоса, что бы утопить эскадру адмирала Рожественского.

В ответ адмирал только усмехнулся:

— Они много, что кричали, но когда выяснили, что у них во флоте Метрополии не хватает действующих сил что бы уничтожить Вторую эскадру, они тут же замолчали.

— Не хватает сил? — Сергей Михайлович удивлённо посмотрел на брата, — Но у них же больше кораблей, гораздо больше.

— Ну да, — ответил ему адмирал, — Но нельзя быть везде одинаково сильным. К тому же часть кораблей ещё строиться, на плаву, как наш 'Орёл'. Или ремонтируются, как 'Александр Второй' или 'Память Азова'. И если взять в расчёт только боеспособные корабли флота Канала, то выясниться, что противопоставить нашей эскадре, равноценные силы у них не получается[33]. Вот британцы и поджали хвост.

— Забавно получилось, Сандро, но Рожественский же просто стоит где то в Испании.

— Надеюсь, что скоро двинется дальше. Дипломаты пока договориться, что нас пропустят дальше. Но англичане требуют, чтобы мы заплатили пострадавшим. Пока речь идёт о сумме в шестьдесят пять тысяч фунтов. Хотя, когда британцы потопили, во время восстания боксёров, нашего купца, они отказались платить. Но бог с ними. Правда 'бородинцы' придётся посылать вокруг Африки. Британцы отказываются пропустить их через Суэцкий канал. Они явно тянут время. Этот поход, вокруг Африки, отодвинет приход наших кораблей к Квантуну на пару месяцев. А мне надо спешить. Поэтому-то я и хотел в помощь адмиралу Небогатову выдвинуть хотя бы пару броненосцев, с Чёрного моря. Под нашими с тобой флагами. Но мне запретили это делать. Дабы не дразнить британцев. Всё что смогу это вывести в море эти две яхты. И то одну как 'Румию' и под флагом князя Черногории.

— Понятно, Сандро, понятно. И что мы дарим князю Николо? 'Семирамиду' или 'Альберту'? — улыбнулся Сергей Михайлович, — А то, кажется, ещё две яхты уже вышли из Балтики. Наша 'Тамара' и 'Зарница' Михи, кажется, он её подарил флоту?

— Не подарил, а дал попользоваться, на время, — ответил Александр Михайлович, — Но как патрульный корабль подойдёт. К тому же на яхтах установили самые мощные и современные радиостанции. Что поможет мне руководить флотом. Так что как только эскадра адмирала Небогатова прибудет в Бар, я на 'Гориславе'[34] выйду к Босфору. Ты брат, со мной? 'Альберту' не предлагаю, её уже начал принимать черногорский экипаж. Так что теперь это 'Румия II'.

— Понятно, — протянул голосом это слово генерал, — Но ведь флот усиливается, кажется, ты Сандро, совсем недавно заказал в САСШ ещё две дюжины кораблей. Разве этого мало?

— Это не совсем так, брат, — ответил адмирал, — Я заказал комплекты для сборки в России миноносок типа 'газолинка'. Всего двадцать шесть комплектов. Я хочу получить на Балтике, Чёрном море и на Тихом Океане по дюжине миноносок этого типа. Да и строятся они на добровольные пожертвования, на усиление флота, которые продолжают поступать. Но будет хорошо, если эти миноноски, мы получим, в строю флота, к осени. К сожалению, даже такие небольшие корабли строятся довольно долго.

— Понятно, Сандро. Но давай вспомним наше плавание в Индию. И заглянем в Черногорию. Как я понял, сам-то, ты хочешь принять участие в этой войне. Если это безопасно конечно? Насколько я помню, у макак целый флот в Средиземном море, — произнося последнюю фразу, Сергей Михайлович откровенно рассмеялся, — Эскадра Небогатова, без 'бородинцев', с ними справиться?

— У японцев там шесть 'гарибальдийцев', этих недоброненосцев, четвёрка бронепалубных крейсеров, из которых пара стережёт на Занзибаре два наших крейсера. Что отстаиваются в Дар-эс-Саламе. И есть ещё десяток более мелких судов, — напомнил адмирал, — У нас же будет два первоклассных броненосца, два броненосных крейсера и три броненосца береговой обороны. С приходом 'Олега', 'Изумруда' и 'Руси', у нас, в Средиземном море, будет семь крейсеров, пусть и не все из них бронепалубные, но против всего двух бронепалубников японцев. И ещё будет, под два десятка, мелких судов. К тому же тот же 'Олег' не так уж сильно и уступает 'гарибальдийцам'. В общем, этого должно хватить, чтобы выдавить японцев из Средиземного моря. И я должен это сделать сам. А там надеюсь и 'бородинцы' вокруг Африки обойдут.

— Ну ты у нас адмирал, Сандро, тебе виднее, — усмехнулся Сергей Михайлович, — И я пожалуй пойду. На 'Гориславе' конечно хорошо, но в Ливадии лучше. И образно, образно назвал Ники эту яхту.

[27] По аналогии с Гулльским инцидентом.

[28] Есть версия, что именно Матильда Ксешинская стала той 'ночной кукушкой' Сергея Михайловича, что перекуковала, не за бесплатно конечно, всех. В результате чего, на вооружении русской армии, приняли именно гаубицу 1910 года. Имевшую 'французские корни'. Обойдя тем самым фаворита конкурса фирму Круппа. Вопрос про 'трёхдюймовки' Путиловского завода, входившего в сговор с французской фирмой 'Шнейдер', тоже остаётся открытым.

[29] Во вовремя первой Мировой Войны, схожесть французских и русских снарядов позволило довольно быстро наладить во Франции выпуск снарядов к русским пушкам. Хотя и при выстреле снарядами французского производства, из русских трёхдюймовок, имели место быть проблемы с гильзами. Которые лопались, при выстреле.

[30] В реальной истории, основу Южно-Уссурийского отряда составляла Вторая Восточно-Сибирская дивизия, генерал-майора Анисимова. В оперативном подчинении, которого находился и Корейский отряд, основу которого составляли пять казачьих полков. В ходе боевых действий эти отряды не только исключили возможность захвата японцами Владивостока, или же выдвижение японских войск в глубокий обхват русских сил в Маньчжурии, но и сами заняли северо-восток Кореи.

[32] После принятия на вооружении гаубицы образца 1910 года, инспектор артиллерии, великий князь Сергей Михайлович заявил, что необходимо десять лет, что бы полностью оснастить армию этой гаубицей.

[32] С 1921 года Владимир Сергеевич Красинский, сын Матильды Ксешинской, стал Владимиром Андреевичем Красинским.

[33] Ситуация имела место в реальной истории после Гулльского инцидента.

[34] Одно из имён Рогнеды Рогволодовны (третьим именем этой княгини было, полученное при крещении, имя Анастасия).

Конец третьей части