| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сейчас — с появлением производства автоматических электронных весов на пьезоэлементах с печатающими устройствами и перфораторами мы уже понемногу начинали внедрять более детальный учет — на весах находилась панель с кнопками и надписями, и рабочий или контролер должны были положить на них деталь, вставить карточку с перфорацией номера работника и нажать кнопку, соответствующую категории детали — тогда аппарат выплевывал карточку с пробитыми в ней данными — номером устройства, по которому потом определялась привязка к цеху или участку, датой-временем, номером работника, выбранным типом и измеренным весом. Все-таки положить деталь и нажать кнопку — это гораздо проще чем вписывать в бланки все эти данные, а потом переносить их на перфокарты. Иногда даже взвешивать не требовалось — просто отметить нажатием кнопки прохождение детали — и все. А в станки — так вообще начали встраивать датчики их работы, чтобы вести точный подсчет времени, в течение которого они работали. Причем работали с нагрузкой, а не просто — "включил станок и пошел обедать, а время накручивается". Так что уже намечалась полнейшая автоматизация отчета о работе силовых установок, да и повсеместная установка электросчетчиков обещала автоматизировать отчет по энергобалансу предприятий — пока показания счетчиков еще надо было набивать вручную в перфоратор, но конструктора уже отрабатывали схему автоматизации такого переноса, когда колесики счетчиков имели контакт, с помощью которого можно было определить положение и соответственно автоматически считать показатель — только подключи перфоратор к разъему электросчетчика, даже химичили с удаленным считыванием этих показателей — но там без цифровых схем не получалось, а вот передача "тиков" при вращении счетчика сразу по проводам на узел учета — эта схема автоматизации получалась уже сейчас, вот только требовалось тащить провода от каждого счетчика к этому узлу. Схем было много, как и подводных камней, но работы велись.
К тому же в Харькове не обошлось и без других косяков, но оно и понятно — ведь систему разрабатывали экономисты (буэээ ...), а потому все свели к выручке, рентабельности и прочей экономической фигне, направленной на то, чтобы урвать цветных фантиков — как можно больше и как можно быстрее а там хоть трава не расти — именно из-за такой системы, разработанной экономистами, некоторые советские наркоматы или отдельные предприятия могли накручивать себе выполнение плана — наклепают второстепенной зато простой и давно освоенной продукции, на важную и новую забьют, но финансовый план отгрузки продукции в денежном выражении — вот он, выполнен тютелька-в-тютельку. Записывали себя в добровольные жертвы "политических" репрессий.
Впрочем со всеми этими хозрасчетами и планами по снижению себестоимости, что тут царили с начала тридцатых — было не лучше. И как лучше — я пока не знал — все благие мысли "надо делать хорошо и не надо плохо" разбивались о простой вопрос — почему конкретный человек посчитает что-то хорошим а что-то — плохим. Сейчас-то, когда шла война, с этим было проще — все что полезно для армии и тыла — это хорошо, этого надо выпускать много и качественно. А как быть потом — потом и будем думать.
Поэтому пока мы просто развивали систему учета прежде всего материальных потоков и трудозатрат. Скажем, привезли в металлургический цех пять тонн торфа, и на нем переплавили 20 тонн стали — все это отмечается — и поступление торфа, и выход тоннажа по стали, и текущие остатки торфа — девушка-оператор Наркомата Народного Контроля и Учета ЗРССР приходит с портативным табулятором, достает его из рюкзачной сумки, кладет на стол, рядом — автомат — барышни должны были быть боевыми чтобы суметь противостоять просьбам внести что-то задним числом, да и бандитов никто не отменял — поднимает крышку, подкручивает пружину, кладет рядом приходно-расходные книги и — фигак, фигак ! — сверяясь с памяткой кодов, быстрыми пальчиками настукивает в начале блока дату и время, код предприятия, код цеха, и затем по каждой записи в журнале — код матценности, тип операции — приход-расход-остаток, количество — пять-десять минут — и данные за прошедшие день-два занесены на перфоленту, а девушка ставит в журнале учета на последней заполненной графе свою подпись и печать что данные перенесены, запаковывает свою аппаратуру обратно, вешает автомат на шею, садится на велосипед и шурует к следующей точке сбора информации. К осени 1943 года у нас сновало по городам и весям двадцать тысяч таких девушек, причем это была уже убывающая цифра — все больше предприятий получали свои перфораторы, поэтому данные набивались по ходу дела и просто передавались на станции учета данных, хотя нам и пришлось ввести уже на предприятиях должности учетчиков, чтобы не загружать этой работой рабочих и мастеров, причем учетчики, как и контролеры, были отдельной централизованной структурой, неподконтрольной начальнику предприятия, чтобы тот не мог приказать учесть что-то не то.
А на станциях учета эти ленточки вставлялись в считывающие устройства и на основе кодов отправлялись на одну из четырехсот, а то и тысячу магнитных лент, а с лета 1943 — уже и на магнитные диски. С кодированием, правда, пока была сплошная морока — мы еще отлаживали систему, примерялись, как бы получше все это группировать, а потому щиты перекодировки постоянно меняли свою структуру — одни проволочки добавлялись, другие — удалялись. И затем информация стекалась по радиоканалам в Центр Обработки Данных, где все группировалось, подсчитывалось и сравнивалось.
И задавались вопросы — скажем, в металлургическом цехе одного предприятия удельные затраты торфа составили 220 килограммов на тонну стали, а на другом — 250. Почему ? Какая у вас печь ? Еще с однорядной теплоизоляцией ? Почему не обновили ? В плане на следующий месяц ? Почему так долго ? Кирпичный завод не справляется с пустотелым кирпичом ? Ага ... что у нас там с кирпичным заводом ... ? И сотрудники орготделов выясняли в чем дело на кирпичном заводе. Это, конечно, была еще не полноценная ERP-система масштаба республики, но так хотя бы можно было иметь хоть какое-то представление что и где происходит, причем довольно быстро, пусть и не так чтобы качественно. Хотя уже было понятно, что требуется более детальный учет.
Например, был такой случай — металлургическая печь стала потреблять меньше топлива. Вроде бы прорыв. И так как помимо собственно любопытства все-таки за такие находки ННКУшникам полагались премиальные, поэтому люди копали цифры почем зря. Соответственно, надо выяснить причины, чтобы распространить опыт на другие предприятия. Кто его сделал ? Ага — новый рабочий, недавно принятый на работу. Ну, вроде бы отлично, молодец — надо взять на заметку в плане продвижения на более высокие должности.
НО. Печь не обновлялась, поэтому теплопотери должны были оставаться на том же уровне, значит и потребление топлива не должно было упасть. Как так ? Выяснилось, что этот рабочий в погоне за премиальными за экономию топлива стал недогревать металл — и если на его участке все стало зашибись, то дальше — в литейке — пошли проблемы — литейкость стали из-за недостаточного перегрева понизилась и пошли незаливы ребер жесткости. Беда, конечно, небольшая — ребра можно подварить благо деталь была неответственной, но рабочий вместо премии получил штраф и звездюлей — это ведь дополнительные трудозатраты и затраты материалов на последующих производствах, а звиздюли были персонально от мастера, который недоглядел за подчиненным и потому также получил немного штрафа на свою голову — и то — немного лишь потому, что еще весной много рабочих ушло в армию — отбивать немецкий натиск с юга — и мастеру приходилось участвовать в плавках хотя бы ответственных сплавов, что и было учтено — иначе бы только штрафом не отделался — был бы еще и минус в его карточку руководителя — несколько таких минусов — и человек перестает быть руководителем.
Заодно выяснили почему литейный цех принимал металл с недостаточной температурой, а не отправил его обратно на догрев — барахлил термодатчик температуры. Значит, надо добавить второй, причем сделанный по другой конструкции и на другом заводе — они будут взаимно проверять друг друга и не дадут одну и ту же ошибку измерения. Кропотливая и усердная работа по вылизыванию техпроцессов и взаимодействия людей еще только начиналась, и автоматизация учета виделась мне одним из способов повысить эффективность этой работы.
А тот рабочий не сдался. Стал размещать чушки в выходном канале и предварительно их подогревать отходящими продуктами сгорания. Снова получил штраф и звиздюлей, так как на чушках появлялась окалина, а то отверстие, что он прорубил в трубе, с его эрзац-крышкой — обычным железным листом — закрывалось недостаточно плотно и из-за снизившейся тяги нагрев металла замедлился и снова пошел недогрев.
Рабочий снова не сдался — втихую, пока никто не видит, аккуратно разобрал кирпичную кладку, которой заделали проделанную им дыру в трубе, вставил и зацементировал квадратную металлическую оправку отверстия, которую сам и сделал из стальной полосы, вынутые кирпичи скрепил по периметру таким же макаром, снаружи еще привинтил уголки, к ним присобачил асбестовую ленту — получилась кирпичная заслонка, снизу сложил из кирпичей нечто вроде наклонного подиума, по которому внутрь трубы можно было заталкивать чушки и затем также подтаскивать к отверстию кирпичную заслонку, которая асбестовым шнуром, подпертым железными уголками, теперь надежно закрывала щели. Рабочий даже решил проблему быстрого нарастания окалины — так как теперь чушки предварительно прогревались, то можно было чуть увеличить подачу топлива чтобы выжечь побольше кислорода и тем самым создать восстановительную атмосферу — экономия топлива и времени все-равно предстояла изрядная, а чтобы поднагретые чушки не окислились пока он будет перемещать их от отверстия в трубе к отверстию в поде печи, рабочий даже сделал импровизированную тележку, на которой чушки можно будет переместить быстро.
Продумал все. Кроме того, что тележка была из дерева, а потому загорелась почти сразу как только рабочий водрузил на нее пусть и не светящуюся, но все-равно горячую чушку. На дым прибежал мастер, снова надавал рабочему звиздюлей, увидел его конструкции, хмыкнул, поддал еще пару раз для порядка, но позволил купить в счет кредита под часть предстоящей зарплаты еще немного железа чтобы все обустроить — все-таки мастер также мог получить премию или снижение предыдущих штрафов, если поспособствует рационализаторству подчиненных. Не знаю чем там дело закончилось, вроде бы рабочий почти наконец добился и экономии топлива, и качественного выхода металла, так что может рассчитывать на трехмесячный рост зарплаты за счет экономии на полную сумму и еще на год — на четверть и еще четверть — в его рационализаторский фонд — на цветы-вино-конфеты потратить уже не сможет, но прикупить материалов или заказать работы для своих новых придумок — это всегда пожалуйста. А если внедрят по другим предприятиям — то еще десять процентов от общей экономии.
Ну что сказать — предприниматель, в хорошем смысле этого слова. Да, живыми деньгами он будет получать "10% но не более 100 рублей в месяц от суммы премиальных в данный месяц", и то — не более года, а то и раньше, если кто-то придумает еще лучший вариант и его изобретение окажется ненужным, к тому же 10% из этой суммы уходило его начальнику просто автоматом, начальник же получал еще 50% в личный рационализаторский фонд, из которого он сможет расходовать средства по своему усмотрению на свои изобретения или своих подчиненных. У рабочего тоже — остальное будет зачисляться в его личный рацфонд, из которого он сможет тратить лишь на закупку материалов и работ для внедрения своих новых изобретений, но и это немало — как минимум не потребуется залезать в кредит в счет будущей зарплаты, да и половину штрафов можно будет выплачивать оттуда же.
К тому же штрафы он получал "отложенные" — его обязали пройти недавно подготовленный трехмесячный краткий курс "Теплообмен для металлургических производств" — 180 часов, как раз три месяца по 2 часа в день самостоятельных занятий, с очень подробным изложением расчетов, переведенных с уровня интегралов и дифференциалов чуть ли не на школьную арифметику (составили когда пытались мне объяснить как там все происходит). Считаешь себя умным — докажи. И если он сдаст его как минимум на тройку — будет скошено 50% штрафов, на четверку — на 75%. Ну а пятерка скостит весь штраф. Хотя каждая пересдача — а она была обязательной, раз уж взялся за учебу, до трех раз или до получения минимум тройки, а уж если захочет то и больше — стоила приличных денег — четыреста рублей, почти месячная зарплата. Но оно того стоило — если у него все получится, то он мало того что избежит выплаты штрафами аж пяти зарплат, так еще начнет получать надбавку к окладу за освоение профильного курса — сначала 10%, а через два года — уже 25%, а также — если в конце концов получит не менее четверки — сможет претендовать на прохождение обучения на мастера сталеплавильного участка — без таких курсов-то зачем учить человека сразу на руководящую должность, если выяснится что он не может овладеть нужными знаниями. Сначала пусть пройдет базовый технический курс, затем уж все остальное.
И с этими работами по автоматизации учета выплывали и другие побочные эффекты. Так, выяснилась интересная деталь — с переносом учета потоков матценностей и трудовых ресурсов в центральные конторы оказалось, что они стали дублировать деятельность бухгалтерий и отделов кадров на предприятиях. А я-то все ломал голову — откуда брать специалистов для новых структур. Они все и перешли на новые места работы, ну, не все, но процентов восемьдесят, и так как загрузка на конкретных предприятиях была неравномерной — поступление накладных зависело от многих факторов — то теперь один человек мог обслуживать гораздо больше учетных единиц — экономия по сотрудникам была в два-три раза, а за счет автоматизации расчетов — зарплат, балансов, ведомостей, отчетов — экономия была уже в пять-семь раз.
Да, далеко не все операции еще можно было автоматизировать — например, хитрые схемы расчета зарплаты по сдельно-премиальной системе, которые применяли директора предприятий по некоторым видам работ — это мы еще автоматизировать не могли и суммы считались вручную, а в автоматизированную систему расчетов заносились уже итоги, но восемьдесят процентов расчетов мы смогли автоматизировать практически сразу. Да и оформление сотрудников — причем и увольнение — теперь делали не сотрудники предприятий, а сотрудники расчетных контор, в которых те обслуживались — получался эдакий всеобщий аутсорс бухгалтерско-кадровой работы, куда вскоре добавилась и юридическая составляющая, и канцтовары — все больше работы выносилось наружу, оставляя на директоре только производство — а это не только разгрузка от непрофильных для предприятия занятий, но и дополнительный контроль — оставить сор в избе становилось все труднее.
Правда, это не привело к каким-то сокращениям самих бухгалтеров и кадровиков — просто моя паранойя все знать и учитывать наконец стала приближаться к своей реализации, и эти люди вкупе с вычислительной техникой наконец позволяли вести более детальный учет. Да и полноценных компьютеров мы еще не имели — все-таки все эти учетные системы требовали хранения большого количества данных и сами по себе, а чтобы их как-то замысловато обрабатывать — для этого их надо хранить в памяти компьютера, к чему мы еще только подбирались. Хотя уже и могли загрузить в комп до двухсот тысяч показателей чтобы их обсчитать более хитрыми алгоритмами — со скользящим средним, динамикой и прочими статистическими и сравнительными показателями, хотя и не без хитростей — программистам приходилось извернуться чтобы запихать все это в память компа на 128 килобайт — записывать только цифры, без кодов предприятий и даты, да еще и брать сразу дельты, а чтобы хоть как-то сохранить информацию о временнОй шкале этих цифр — помещать между значениями признаки о переходе к другой дате, и потом все это ее учитывать в расчете — работа довольно кропотливая, от которой можно было бы избавиться если бы хватало памяти. Но — память будет, вот поставим другой комп — на 512 килобайт — и заживем !
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
